Чапек. Собрание сочинений в семи томах. Том 3. Романы

1

Гордубал. Метеор. Обыкновенная жизнь.

Романы, составляющие философскую трилогию Чапека, «Гордубал», «Метеор» и «Обыкновенная жизнь», были написаны за два года — с 1932 по 1934 г.

Писатель начал работать над «Гордубалом» летом 1932 г. Второго августа в письме к жене Ольге Шайнпфлюговой он сообщает, что уже дошел до сто двадцать девятой страницы. «Завтра я убью беднягу Гардубея (так первоначально именовался герой романа), и начнется вторая часть», — добавляет Чапек и замечает, что он доволен первой частью, но несколько опасается за вторую, которая должна быть выдержана совсем в ином тоне. Видимо, Чапек был очень увлечен работой, потому что он пишет в том же письме: «Я совсем огардубеился, стал серьезным и грустным, как мой герой, так же молчалив и так же стыжусь своих чувств, только лишь не хожу вразвалку» [К. Čapek. Listy Olze, Praha, 1971, s. 266–267.]. Восьмого августа Чапек извещает брата Иозефа: «…Только что, в понедельник, едва часы начали отбивать полдень, я закончил роман… писал я его четыре недели и три дня, последнее время страниц по десять ежедневно… Это странное, трудное произведение, есть в нем что-то гнетущее» [Цит. по кн.: О. Малевич. Карел Чапек. М., 1969, с. 123.].

«Гордубал» публиковался в «Лидовых новинах» (с 27 ноября 1932 г. до 21 января 1933 г.). Отдельным изданием вышел в том же 1933 г. в издательстве Ф. Борового.

До последнего времени считалось, что непосредственным импульсом, под воздействием которого возник замысел романа, была корреспонденция «Подкарпатская трагедия», опубликованная в «Лидовых новинах» (14 октября 1932 г.). В этой корреспонденции сообщалось об убийстве крестьянина Иржи Гардубея в деревне Барбово близ Мукачева. Гардубей, вернувшийся из Америки, куда он ездил на заработки, обнаружил, что его жена Полана сошлась с батраком Василем Маняком, с которым обручила свою одиннадцатилетнюю дочь Гафию. Гардубей прогнал батрака, после чего тот проник ночью в дом и с помощью Поланы убил хозяина. Убийцы проткнули ему сердце шилом для плетения корзин.

Чапек сохранил в романе фактическую канву этого уголовного дела. Однако к моменту опубликования корреспонденции в газете роман его был уже закончен. Очевидно, писатель был знаком с материалами слушания дела в первой инстанции 23 апреля 1932 г. в краевом суде в Ужгороде. В письме к брату Чапек пишет, что придется изменить фамилию Гардубей, поскольку процесс пересматривается.

В том же письме к брату Чапек роняет знаменательное замечание: «На этот раз никакой охранительной лояльности по отношению к государству».

В «Письме к одному читателю», опубликованном посмертно, Чапек писал: «В „Гордубале“ я сделал попытку продемонстрировать, насколько по-разному может представляться судьба человека и облик людей, когда они рассматриваются с различных точек зрения; и насколько искаженную и насильственную конструкцию мы создаем в нашем ретроспективном воссоздании действительности» [К. Čарek. Poznámky о tvorbě. Praha, 1960, s. 103.].

Работу над второй частью трилогии, романом «Метеор» Чапек начал летом 1933 г. По свидетельству О. Шайнпфлюговой, трудясь над романом, Чапек без конца заводил пластинку с записью кубинского танца, «опьяненный монотонным перестуком ритма». 24 июля Чапек сообщает, что ему осталось написать только рассказ писателя, который должен получиться лучше всего. Из завершенных к тому времени глав ему самому больше всего нравилось повествование ясновидца. В августе в Карловых Варах Чапек уже исправлял готовый текст романа. «Метеор» первоначально был опубликован в газете «Лидовы новины» (с 5 ноября 1933 г. по 10 января 1934 г.). Отдельным изданием вышел в 1934 г. в издательстве Ф. Борового. «Метеор» был отмечен Государственной литературной премией за 1934 г.

Говоря о замысле романа в «Письме к одному читателю», Чапек отмечал, что в «Метеоре» предпринятое им изучение путей человеческого познания осуществляется еще методичнее, чем в «Гордубале». «В этой повести я решил показать, как один и тот же действительный факт удается сконструировать различными путями, которыми может следовать наше познание мира, потому что даже самый малый фрагмент действительности — это нечто огромное: он лежит на перекрестке разных дорог и может быть открываем с диаметрально противоположных сторон».

Последняя часть — «Обыкновенная жизнь» писалась летом 1934 г. В письме О. Шайнпфлюговой от 18 июля он пишет, что находится уже на пятидесятой странице и добавляет: «Дело идет помаленьку, но пока книжка получается довольно серая. Приблизительно через неделю начнется более драматичная и сложная часть, чему я заранее радуюсь». Видимо, работа давалась Чапеку с трудом. 13 августа он сообщает: «Я страшно увяз в этом романе, мне приходится переделывать последние главы: все как будто шло ничего, но в конце — одни рассуждения. А как ни старайся, рассуждения никогда не достигнут интенсивности действительности… Вот и приходится мне их переделывать на действительность, а это дьявольски трудно» [К. Čapek. Listy Olze, s. 273–274.]. Вполне возможно, что форма диалога в последних главах романа появилась в результате такой переделки с целью избежать излишней абстрактности. Роман «Обыкновенная жизнь» впервые публиковался в «Лидовых новинах» с 30 сентября по 27 ноября 1934 г. и вышел в том же году в виде книги в издательстве Ф. Борового.

Впервые Чапек представляет три романа как единое целое в статье под заголовком «Что я хотел сказать» в сентябрьском номере журнала «Пршитомност» за 1934 г. Эта статья была присоединена к первому изданию романа «Обыкновенная жизнь» и в дальнейшем фигурировала в качестве авторского послесловия ко всем изданиям трилогии. По-русски «Послесловие» впервые воспроизводится в настоящем Собрании сочинений.

Значительная часть чехословацкой критики в момент выхода в свет трилогии отнеслась к ней несколько упрощенно. В «Письме к одному читателю» Чапек с горечью отмечает, что критика не поняла «Гордубала»: «Три четверти рецензентов потом твердили, что герой повести примитивный полуидиот: они поняли в буквальном смысле все, что там о нем сказано». Некоторые критики упрекали Чапека в отсутствии местного колорита и, главное, социальных конфликтов и оставляли в стороне художественную оригинальность трилогии, другие утверждали, что трилогию вообще нельзя считать художественным произведением, а скорее эстетическим трактатом, психологическим этюдом или философским эссе. Наиболее обстоятельный анализ своеобразной художественной формы романов, входящих в трилогию, дал в те годы Я. Мукаржовский. Он относит их к произведениям, построенным на принципе «реконструкции происшествия», так же как и «Рассказы из одного кармана» [J. Mukařovský. Предисловие к книге Výbor z prózy К. Čapka. Praha, 1934.].

Один из основоположников чешской пролетарской поэзии И. Гора по выходе трилогии отмечал, что «романическая форма, созданная Чапеком, — новый шаг в развитии мирового романа» [J. Hora. Závěr románové trilogie K. Čapka. «České slovo», 1935. 2 ledna.].

Человечность «Обыкновенной жизни» подчеркивал и Фучик в своей статье на смерть Чапека. Глубокую оценку трилогии дала М. Пуйманова, назвавшая «Обыкновенную жизнь» «бесконечно тонким зондированием человеческой души и исследованием одного человеческого „я“, в вынужденной ограниченности которого таятся безграничные возможности». Пуйманова говорит и о месте трилогии в европейской литературе: «Марсель Пруст искал в своем знаменитом цикле романов утраченное время, а Карел Чапек ищет в своей трилогии, слава которой будет, несомненно, возрастать в будущем, утраченную правду, погружаясь со всей самоотверженностью художника в тишину, которая переживет грохот, царящий на историческом распутье» [М. Pujmanová. Sedmero mistrovských ctnosti К. Čapka. Kritický měsíčník, 1939, s. 43–44.].

Предсказания Пуймановой оправдались, и слава трилогии действительно возрастает.

В Советском Союзе «Гордубал» вышел в 1937 г., и советская критика высоко оценила художественное своеобразие романа, подчеркнув его социальное содержание.

Вторая часть трилогии (роман «Метеор») переводилась в конце 50-х годов для Сочинений Карела Чапека в 5-ти томах; третья часть — «Обыкновенная жизнь» впервые на русском языке вышла в 1970 г.

Переводы сделаны по книге: К. Čapek. Hordubal. Povětron. Obyčejný život, Praha, 1956.

2

официант (от англ. waiter)

3

мороженое (от англ. ice-cream)

4

проклятье! (от англ. damm)

5

работа (от англ. job)

6

Шахтер (от англ. miner)

7

Семь (англ.)

8

банк (от англ. bank)

9

Да, сударь (от англ.: Yes, sir)

10

старшой (от англ. formen)

11

адвокат (от англ. lawer)

12

ладно (от англ. o'key)

13

аванс (от англ. advance)

14

Вы — свинья! (от англ.: You are a swine!)

15

поезд (от англ. train)

16

будьте покойны (от англ. you bet)

17

Ладно (от англ. well)

18

работа (от англ. employment)

19

шахта (от англ. pit)

20

увольнение (от англ. leave)

21

фабрика (от англ. factory)

22

Нет, сэр. Я не умею писать, сэр (англ.)

23

Помалкивайте, сэр (англ.)

24

Нет, спасибо (англ.)

25

нижняя палуба (от англ. lowerdeck)

26

негр (от англ. nigger)

27

вы, негры! (англ.)

28

здесь: перила, ограждающие тротуар в местах наиболее оживленного уличного движения (от англ. railing)

29

шахта (от англ. mine)

30

ребята, парни (от англ. boys)

31

игрушечный медведь (от англ. teddy-bear)

32

сумочка (от англ. handbag)

33

карманный фонарик (от англ. flashlight)

34

чемодан (от англ. suitcase)

35

кот Феликс (англ.)

36

правильно (от англ. all right)

37

жестянка (от англ. tin)

38

реклама (от англ. advertisement)

39

автомобиль (от англ. car)

40

сосуд (от англ. vessel); здесь: бидон.

41

борьба, драка (от англ. fight).

42

грипп (от англ. flue).

43

голос небесный, голос ангельский (лат.)

44

ложное заключение (лат.)

45

перелом ключицы (лат.)

46

сиделки (англ.)

47

Да, сэр (англ.)

48

утро, завтра (от исп. manana)

49

искусство медицины (лат.)

50

желтую лихорадку (исп.)

51

ложная (франц.)

52

Местонахождение (лат.)

53

Биография (лат.)

54

комар стегомия (лат.)

55

Прострел (франц.)

56

Большое спасибо (исп.)

57

Море мрака (лат.)

58

конечная цель (лат.)

59

Экое дерьмо! (исп.)

60

Даго — уничижительное прозвище североамериканцев в странах Латинской Америки.

61

Как дела? (исп.)

62

Спасибо, сеньор (исп.)

63

Янки (англ.)

64

Да, сэр… Нет, сэр (англ.)

65

тот человек (исп.)

66

пробковое дерево (англ.)

67

парней (от исп. moreno)

68

здесь: мулатов (от исп. mozo)

69

сеньор мой (исп.)

70

цветные (исп.)

71

Что вам надо? (итал.)

72

…размахивая сине-белыми флажками… — Тогдашний национальный флаг Кубы — синие и белые полосы и у древка красный треугольник, внутри которого находится белая пятиконечная звезда.

73

хулиганам (англ.)

74

Грубые испанские ругательства.

75

Ваше здоровье! (исп.).

76

Мой возлюбленный (франц.)

77

Я его жена (искаж. франц.)

78

Акционерное общество «Гаитянский хлопок» (англ.).

79

мой большой друг (исп.)

80

местном французском наречии (франц.)

81

цветные девушки (франц.)

82

Отлично, сэр (англ.)

83

празднеств (исп.)

84

Очень похотливы (исп.)

85

Здравствуйте, мистер Кеттельринг (англ.)

86

Ладно, Мери (англ.)

87

Бедная я! (исп.)

88

Проклятие (англ.)

89

пожалуйста (англ.)

90

Милый маленький мальчик (англ.)

91

Простите (англ.)

92

Идите в дом! (исп.)

93

Прощайте! (исп.)

94

Идите, идите (исп.)

95

Домой, сеньорита, домой (исп.)

96

Привет! (исп.)

97

Прощайте, сеньор! (исп.)

98

высококачественный асфальт (англ.)

99

Что вы хотите, сеньор? (исп.)

100

Нет, сеньор (исп.)

101

Доброй ночи, сеньор (исп.)

102

Компания «Тринидадский асфальт» (англ.)

103

Прощайте (англ.)

104

Дорогая мисс Мери! (англ.)

105

Подайте, Христа ради, сеньора (исп.)

106

яблоня (лат.)

107

Видел (лат.)

108

Привет (лат.)

109

школы пиаристов (лат.)

110

с похвалой (лат.)

111

через постель (лат.)

112

Не плачьте, мадам… (франц.)

113

В интервью, данном после выхода в свет романа «Первая спасательная», Чапек рассказал, что он писал эту книгу при чрезвычайно благоприятных обстоятельствах: летом в живописном деревенском уединении под Прагой. В одном из писем от августа 1937 г. Чапек сообщает, что у него написаны сто двадцать одна страница и что он с удовольствием думает о завтрашней главе. «Там будет в центре крепильщик Мартинек, сегодня был у меня Адам, а вчера вся бригада». Он сообщает в этом же письме, что перечитал всю рукопись: «Скажу тебе откровенно, я ничуть не был разочарован»[K. Čарek. Listy Olze, s. 279.]. Роман был опубликован в сентябре 1937 г. в «Книговне „Лидовых новин“».

Чапек добросовестно собирал материал для своего произведения. Он побывал в шахтах в Кладно, беседовал с шахтерами и инженерами, знакомился с условиями их труда. В интервью по поводу романа Чапек рассказывал: «Мой отец был рудничным врачом, и мир копей оставил глубокий след в моем воображении. И потом еще воспоминание: мальчиком я запоем читал роман французского писателя Гектора Мало „Без семьи“, где есть глава, как маленький герой с несколькими шахтерами переживает страшные минуты в затопленной шахте. Эта сцена надолго осталась в моей памяти»[К. Čapek. Poznámky o tvorbě, s. 115.]. В то же время писатель настаивает на том, что «Первая спасательная» — это не роман о жизни шахтеров. В заметке, опубликованной в «Лидовых новинах», он писал: «Мне хотелось написать книгу о мужской храбрости, о разных типах и мотивах того, что обычно называют героизмом, о мужской солидарности — словом, об определенных физических и моральных свойствах, которые признаются наиболее ценными, когда отдельным людям или всему народу нужны настоящие мужчины. Это могла бы быть книга о солдатах, но для этого я слишком пацифист в глубине души, или о команде корабля, об участниках какой-нибудь опасной экспедиции или о другой ситуации, которая позволила бы наблюдать горстку мужчин в наивысшем проявлении силы, отваги и солидарности. Я остановился на катастрофе в шахте, хотя бы потому, что горный промысел играет такую большую роль в чешской жизни»[К. Čapek. Poznámky o tvorbě, s. 114.].

Реакция чешской критики на появление романа не была однородной. Наиболее глубокую оценку романа дала коммунистическая критика. Революционный поэт С.-К. Нейман, отметив слабые стороны романа, к которым он относил невнимание к классовой борьбе, с восхищенном писал о великолепном мастерстве автора «Первой спасательной»: «Карел Чапек мастерски соединил профессиональный жаргон шахтеров, основательно им изученный, и повседневную речь простых рабочих, неприглашенную и неиспорченную литературностью, с изощренным мастерством современного романиста, умеющего освободить свое повествование от пут сухой логики, наполнить его великолепной выдумкой, сделать ладным и увлекательным»[ «Tvorba», 1937, s. 41.]. М. Пуйманова подчеркнула удивительное мастерство Чапека в воспроизведении национального характера: «Ребята из „Первой спасательной“ не очень-то стесняются в выражениях… но одно для Чапека невозможно: говорить торжественно, напыщенно, надуто, словом, „говорить красиво“. Нелюбовь к патетическому ораторствованию и сентиментальному сюсюканью и недоверие к нарочито красивому жесту — это наша национальная особенность. Карел Чапек испытывал уважение к чешской стыдливости в этом отношении. Понятие героизма в „Первой спасательной“ основано на национальных достоинствах, и да будет автору воздана за это хвала»[ «Kritický měsičník», 1939, s. 44.]. Иозеф Гора также говорит о выдающемся месте романа Чапека в чешской литературе: «Познание рабочего писателем-интеллектуалом — одна из труднейших задач, которые стоят перед нашей литературой. Чапек, создавший столько абстрактных персонажей в своих романах-утопиях, к нашему удивлению, с поразительной конкретностью проник в народную душу»[«České slovo», 9. XI. 1937.]. В чешской критике того времени роман Чапека сближался и с новейшим советским романом. Так, известный критик Арне Новак указал на то, что роман Чапека близок к коллективной эпопее, создаваемой в Советском Союзе, а Ф. Гётц в статье «Героический реализм Карела Чапека» заявлял, что чапековское понимание героизма «многими своими чертами сближается с концепциями сегодняшней России».

На русский язык «Первая спасательная» была переведена в 1959 г. Перевод сделан по тексту книги: К. Čapek. První parta. Praha, 1954.

114

хорошо, хорошо (нем.)

115

Не нужно ли сделать еще что-нибудь, господин инженер? (нем.)

116

Довольно, спасибо (искаж. нем.)

117

Не за что, сударыня (франц.)

118

Не бойтесь больше (франц.)

119

Хорошо (искаж. нем.)

120

ваше здоровье (швед.)

121

большое спасибо (искаж. нем.)

122

Пожалуйста (нем.)

123

Оскорбление. Это было бы для нас… (нем.)

124

Что-нибудь еще, господин Хансен? (нем.)

125

Что ж, ваше здоровье (швед.)

126

Здесь (нем.)

127

Не падать в обморок! Теперь лучше? (нем.)

128

Уже хорошо (нем.)

129

Вы… славный парень (нем.)

130

Я должен идти (нем.)

131

Чапек начал работать над этим своим последним произведением осенью 1938 г., сразу же после мюнхенской катастрофы, и не закончил его. Роман был издан посмертно с послесловием О. Шайнпфлюговой, которая пытается по рассказам Чапека реконструировать концовку книги (1939, Лидова тискарна). В этом произведении продолжаются искания Чапека в области новой формы романа. Ольга Шайнпфлюгова приводит слова Чапека, важные для понимания одной из центральных тем романа — темы искусства: «Из моего «Фолтына» неожиданно получается что-то вроде исповедания веры художника... Подумай только, такой бездарный дилетант, трепач, позер и лгун — а вот заставил же меня бесстрашно коснуться таких святых вещей, как искусство и его ответственность, и оценить их самым строгим образом. Ну что ж, приличный человек из меня ничего бы не вытянул, с ним постыдишься откровенничать...»[О. Scheinpflugová. Český román. Praha, 1969, s. 420.]. К проблеме этического смысла искусств и моральной ответственности художника Чапек неоднократно возвращался и в публицистике, и в художественном творчестве. В статье под заголовком «Литература и нравственность» (1933) Чапек писал: «Чем выше искусство поднимается по шкале духовных и социальных ценностей, тем более серьезную ответственность берет оно на себя... Говоря откровенно, без всякого снобизма, я уверен, что не существует безнравственного искусства. Красота, совершенство, величие не могут быть безнравственными, потому что они не могут быть низки в духовном и ничтожны в человеческом смысле. Существует безнравственная литература. Но если мы вдумаемся, то придем к выводу, что аморальность является одновременно художественной неправдой... Подлинная поэзия не может быть аморальной, как не бывает аморальна правда»[К. Čapek. Místo pro Ionathana. Praha, 1970, s. 38.].

В романе «Жизнь и творчество композитора Фолтына» тема нравственного содержания искусства перерастает в тему моральной ответственности человека. В эти трагические для Чехословакии дни Чапек задумывается о необходимости строгих нравственных критериев в общественной жизни. Об этом Чапек пишет в 1938 г.: «Народ может чувствовать себя бессмертным только тогда, когда он чувствует себя высоко нравственным... Это должно быть в политике, в хозяйстве, в книгах, в повседневной жизни — словом, повсюду... Попробуйте отнять у народа нравственность, и вы отнимете у него бессмертие»[«Lidové noviny», 1938, 27 února.].

В пору работы над романом Чапек говорил: «Мир полон Фолтынов и в политике и в искусстве, нужно поставить их на свое место»[O. Scheinpflugová. Český román, s. 415.].

Современная чехословацкая критика относит «Жизнь и творчество композитора Фолтына» к лучшим произведениям Карела Чапека.

Перевод сделан по тексту книги: К. Čapek. Život a dílo skladatele Foltýna. Praha, 1964.132

132

Имя Бедржих соответствует немецкому Фридрих; уменьшительные варианты: Бэда, Бедржичек и, соответственно, Фриц, Фрицек.

133

подлый плебс (лат.)

134

для словесного внушения (лат.)

135

Фибих Зденек (1850—1900) — выдающийся чешский композитор, пианист и дирижер.

136

Записано со слов свидетельницы.

137

Абеляр и Элоиза — Абеляр Пьер (1079—1142) — выдающийся французский средневековый философ и богослов. Полная трагических перипетий любовь Абеляра к его ученице Элоизе закончилась пострижением обоих в монахи. Письма Абеляра и Элоизы были впоследствии изданы.

138

Номинализм — направление в средневековой философии, к которому примыкал Абеляр. Приверженцы этого направления считали, что так называемые универсалии (общие понятия) не имеют самостоятельного существования вне реальных вещей. Номиналисты были предшественниками философов-материалистов.

139

«Глоссы к Порфирию» (лат.)

140

«Введение в теологию» (лат.)

141

Гейеровское издание. — Немецкий филолог Б. Гейер издавал философские труды Абеляра в Мюнстере (1919—1933).

142

«О единстве и тройственности бога» (лат.)

143

Издание Кузена. — Труды Абеляра в издании Кузена выходили в Париже (1849—1859).

144

Музыкальный вечер у мадам и маэстро Бэды Фольтэн. Запросто (франц.)

145

непринужденность, бесцеремонность (франц.)

146

панибратство (франц., разг.)

147

Собрание сочинений (нем.). Игра слов: может быть понято как «собрание разных сочинений, сборная солянка».

148

Микулаш Конач (ум. в 1545 г.) — чешский литератор и книгоиздатель.

149

Ганс Сакс (1494—1576) — выдающийся немецкий поэт.

150

Опиц Мартин (1597—1639) — немецкий поэт и теоретик литературы, представитель немецкого классицизма.

151

Геббель Фридрих (1813—1863) — немецкий драматург, поэт и теоретик искусства. Трагедия Геббеля «Юдифь» завершена в 1840 г.

152

Нестрой Иоганн Непомук (1801—1862) — известный австрийский драматург.

153

Кайзер Георг (1878—1945) — немецкий драматург, представитель экспрессионизма.

154

Серов А. Н. (1820—1871) — известный русский композитор и музыковед. Опера «Юдифь» поставлена в 1863 г. в Петербурге.

155

Онеггер Артур (1892—1950) — французский композитор; его опера «Юдифь» была поставлена в 1926 г.

156

Гуссенс Юджин (род. в 1893 г.) — английский композитор и дирижер. «Юдифь» Гуссенса была поставлена в 1929 г. в Лондоне.

157

Эмиль Николаус фон Резничек (1860—1945) — австрийский композитор и дирижер.

158

Толстяк (англ., разг.)

159

Де Фалья Мануэль (1876—1946) — известный испанский композитор.

160

«Кавалер роз» — опера немецкого композитора Рихарда Штрауса (1864—1949).

161

Берлиоз Гектор (1803—1869) — выдающийся французский композитор-романтик.

162

демон, демоническое начало (греч.)