Чародей и летающий город

Глава 9

ак я должна благодарить благословенный Тимнал? И это все, что ты можешь мне сказать? – Девушка резко повернулась на каблуках, чтобы посмотреть в лицо матери, которая нервно куталась в свою горностаевую мантию. – Благодарить за то, что отец наконец-то сделал выбор, не так ли? Он решил, что лучше пожертвовать мной, чем этим проклятым Тимналом, верно?

– Моя дорогая, ты должна помнить, что от благословенного Тимнала зависят тысячи и тысячи жизней. Нам всем приходится чем-то жертвовать.

– Если я еще раз услышу этот бред о жертвенности, то закричу. Вы же хотите пожертвовать мною, не правда ли?

– Дорогая, спустя некоторое время после свадьбы ты обнаружишь, что все стало гораздо проще. Вы с мужем перестанете делить ложе, и ты сможешь завести любовников. Обещаю, так все и будет.

– Мама! Я иногда удивляюсь, какая только чушь не приходит тебе в голову! Я не хочу заводить любовников. Я хочу сама выбрать себе мужа. И дело ведь не в том, что меня хотят выдать замуж за уродливого принца, которого я ни разу в жизни не видела и который хочет или не хочет на мне жениться, хотя от одного этого любой благородной девушке станет не по себе. Но вы устраиваете состязание жутких стариков, обитающих в горах, чтобы определить, кому я достанусь! Между прочим, некоторые из них даже на людей-то не очень похожи.

– Ну, милая, не такие уж они отвратительные. К тому же наш придворный волшебник наверняка победит. Увидишь, старина Альберто выиграет состязание! Он мне обещал.

– Мама! Альберто старше тебя! Я не хочу за него замуж!

– Конечно же, милая, Альберто с радостью самоустранится, когда придет время.

– Но, мама, если Альберто способен выиграть состязание, то почему бы ему не сразиться с нашим врагом?

На это королеве было нечего ответить. Ее дочь безжалостно продолжала:

– Чародей Гадджунг наслал проклятие на наше королевство, и папа ничего не может с этим поделать. Если наш придворный волшебник не в силах снять проклятие Гадджунга, то что дает тебе основание думать, будто он способен выиграть состязание?

Королева неловко поежилась:

– Дорогая, Альберто – чудный человек. Я уверена, он найдет выход из этой ситуации. – С этими словами она подобрала подол горностаевой мантии и вышла из комнаты дочери.

Ее дочь, принцесса Сирина, негодующе встряхнула каштановыми кудрями и уставилась в окно. Ситуация создалась жуткая, и рассчитывать на помощь родителей не приходилось.

Далеко внизу к городским воротам с грохотом подъехала почтовая карета. Глядя на карету, принцесса позавидовала независимости пассажиров. Они вольны отправиться куда пожелают и, если захотят, могут покинуть этот проклятый город! В отличие от Ее Высочества.

Колокол на Яшмовой башне пробил час. С тяжелым вздохом принцесса принялась одеваться к вечернему раунду состязаний: достала новое шелковое платье нежно-персикового цвета и надела его, не испытав обычной радости от обновки.

Далеко от апартаментов принцессы, помещавшихся в высокой башне дворца, почтовая карета из Франжии въезжала в южные ворота. После беглого досмотра стражники пропустили карету, и она загрохотала по камням в сторону городского рынка, направляясь на охраняемую стоянку.

Там все пассажиры высадились, в том числе оба уголи и Эвандер, последний – с широко раскрытыми от удивления глазами. Разобрав свой багаж, чужестранцы на минуту замерли, любуясь Городом Светильников.

Монжонские торговцы травами, коротая время в дороге, с удовольствием рассказывали юноше, откуда берутся эти волшебные фонари – почти все круглой формы и ярче самой большой виденной Эвандером свечи:

– Свет исходит от воды, заряженной энергией благословенного Тимнала. Вблизи Тимнала вода нагревается, и, когда начинает закипать, ее уносят. Охлажденная вода распространяет желтоватое сияние, и ее можно перелить в сосуды, трубки или в любую другую стеклянную тару и запечатать. Таким образом получаются светильники. Через несколько лет сияние тускнеет и пропадает, но если светильник остается в Монжоне, под влиянием Тимнала, то вода только меняет цвет, становясь сначала красной, потом зеленой и, наконец, синей и пурпурной.

Теперь Эвандер обратил особое внимание на разнообразие огней вокруг. Окна светились янтарным и желтым, но снаружи здания были расцвечены красными, зелеными и синими огоньками. Огни, повсюду огни, в каждом окне, над каждой дверью! На каждом перекрестке сверкали огромные светящиеся шары. Улицы купались в оранжевом сиянии. Высоко на башнях пылали искусственные звездочки, красные – на зубчатых бойницах, пурпурные – кое-где в окнах. Эвандер благоговейно рассматривал все это великолепие, пока Юми не потянул его за локоть.

– В Монжоне, если приезжие слишком долго глазеют по сторонам, их карманы обычно становятся намного легче.

Эвандер был неприятно удивлен:

– Неужели в этом волшебном городе есть воры?

Юми рассмеялся:

– Подозреваю, что воры есть даже в раю.

Элсу вернулась с тележкой для багажа, на которую уголи погрузили свои вьюки и седельные сумки. Эвандер вскинул ковер на плечо и двинулся вслед за маленькими друзьями. Они вместе подошли к гостинице с массивной деревянной дверью. Внутри, в баре, посетители пили пиво и во весь голос разговаривали о торговых делах. Прямо за стойкой бара находился вход в небольшую гостиницу.

Здесь путешественников приняли, как любых других клиентов. В Монжоне не жаловали сторшизские предрассудки. Монжон был настоящей столицей – городом, открытым для гостей из любой страны мира.

Юми снял небольшую комнатку на четвертом этаже с окнами на улицу. Весь багаж отнесли туда, а ковер Юми сдал на хранение хозяину.

На четвертом этаже обнаружилось несколько ванных комнат и даже плавательный бассейн с холодной водой. Элсу сразу же исчезла в купальне.

Эвандер последовал ее примеру и вскоре, впервые за много дней, почувствовал себя роскошно, даже не правдоподобно чистым. Ванные были изолированными, вода подавалась с фабрики круглых светильников Тимнала. Касаясь жуткой кожи на плечах, Эвандер радовался, что его никто не видит.

Когда он вернулся в номер, Элсу уже приготовила для него чистую одежду – во время путешествия она сшила ее для Эвандера из собственных платьев. Юноша в который раз поблагодарил маленькую женщину и получил в ответ ясную, радостную улыбку, Через некоторое время путешественники вышли на ярко освещенные улицы ночного Монжона. Сначала они посетили ресторан и поужинали печеными угрями с мангольдом,^{2} запивая их великолепным красным вином «Пурпурная Гордость» с майнзенских виноградников.

– Вино из винограда «Черная Жемчужина», – объяснил Юми. – Этот сорт дает очень маленький урожай, но ничто не может сравниться с букетом «Пурпурной гордости». Чтобы вино созрело, его очень долго выдерживают в погребе.

Эвандер похвалил отличный напиток и огорченно заметил:

– Вина во Франжии гораздо лучше, чем сами люди. – Юноша смаковал тонкий букет. – Как будто вся свежесть Франжийской земли ушла в вино, а люди остались сухими и неприветливыми.

– Может, и так, – грустно улыбнулся Юми.

– А может, в этом и заключается проклятие, наложенное на Франжию, – улыбнулся в ответ юноша.

Ужиная, путешественники смотрели в окно, на улицу. Мимо прошли с портшезом на плечах шестеро могучих мужчин в белоснежных одеяниях. На носилках восседала таинственная личность в черной мантии и остроконечной шляпе. А следом вились, чередуясь, эфемерные манящие видения – подвижные трехмерные картины.

Сначала появилось красочное изображение почти обнаженной женской фигуры в натуральную величину на фоне пропасти. Затем женщину сменило изображение водопада, низвергающегося в провал. Снова возникла женщина, изогнулась в прыжке и исчезла в бурном потоке.

Портшез с фигурой в высокой черной шляпе скрылся за углом, и видения, в свою очередь, свернули туда же.

Изумленный Эвандер обратился к Юми:

– Это был волшебник?

– Разумеется, а вот и еще несколько.

И действительно, на улице показалась красочная процессия. Не меньше двух дюжин странных людей, причудливо одетых в красное, синее, черное… Каждый восседал на разукрашенном троне, который тащила на плечах шестерка обливающихся потом носильщиков.

– Это городские волшебники, члены высшего совета.

Над мостовой проплыли мерцающие пурпурно-розовые призрачные драконы – в десяти футах над головой колдуньи в белых одеждах и золотом уборе. Вокруг высокого бородатого волшебника, с ног до головы облаченного в алый шелк, жужжали шары из красной плазмы.

Чуть позже послышались бравурные, громкие звуки фанфар. Мимо ресторана промаршировали шесть трубачей в серебристых камзолах. За ними шествовал городской глашатай, приглашающий зрителей занять места на городских стенах у северных ворот – там находилось ристалище. Скоро должен был начаться поединок с участием придворного волшебника, Альберто Несравненного.

Эвандер уговорил уголи побыстрее покончить с ужином, и путешественники направились к северным воротам.

На городской стене пришлось проталкиваться через толпу, чтобы занять место, с которого можно было бы разглядеть раскинувшееся внизу ровное поле, предназначенное для различных спортивных состязаний. Эвандер оказался выше большинства монжонцев и со своего места недалеко от стены башни прекрасно видел все, происходящее внизу. Уголи вскарабкались на небольшой выступ примерно пятью футами выше.

На городской стене собралось множество народу. На крышах башенок, поднимающихся над стеной каждые пятьдесят ярдов, стояли ряды деревянных скамей и весело шумели люди в красочных одеяниях. Эвандер отметил элегантность фасонов, обилие кружев, оборок и длинных праздничных накидок.

Внизу, на поле, прогремели фанфары. Забили барабаны, и по периметру арены, границу которой образовали сотня или более огромных зачехленных шаров на пьедесталах, разъехались маленькими группками всадники.

Конники сдернули чехлы из ткани, открыв невероятно яркие монжонские лампы. На ристалище стало светло, как днем.

Появились волшебники – участники поединка. Один – высокий мужчина в камзоле из золотой парчи – нес под мышкой белую палочку. Его появление вызвало бурный восторг и громкие аплодисменты.

– Это придворный волшебник, – пояснил Юми.

Второй участник, облаченный в коричневатый плащ с капюшоном и странные, разваливающиеся сапоги, шел, пошатываясь и тяжело опираясь на резную трость с набалдашником в форме черепа.

– Волшебник без имени, – провозгласил городской глашатаи.

Придворный волшебник в золотых одеждах немедля занялся делом. Как только он щелкнул пальцами, помощники бегом вынесли на поле жаровню, и через минуту она уже ярко пылала.

Человек в золотом камзоле оживленно замельтешил вокруг жаровни, колдуя над сушеными птицами, различными амулетами и творя длиннейшее витиеватое заклинание. Волшебник бросал в огонь порошки и благовония, причем белые вспышки в пламени становились все ярче и ярче, пока, наконец, жаровня чуть не взорвалась. Наконец на поле появился гигантский рыцарь в шлеме и сияющих стальных доспехах, созданный из ничего.

Толпа бурно зааплодировала. Рыцарь в ответ снисходительно раскланялся.

Пораженный Эвандер посмотрел на Юми. Маленький уголи пожал плечами, словно говоря: «Я же сказал, что это волшебный город».

На поле вышли оружейники и предложили рыцарю целый арсенал оружия гигантских размеров.

Рыцарь-великан выбрал двуручный меч и яростно крутанул его над головой – раз, другой, третий… Сталь зловеще запела, рассекая воздух.

Толпа разразилась аплодисментами. Со скамей на башенках неслись крики «браво». Платки, брошенные благородными дамами, закружились над гигантом в сверкающей броне. Когда рыцарь неподвижно застыл, чтобы дать оружейникам возможность прикрепить к его доспехам несколько венков и шарфов, с мест, где сидела аристократия, вновь раздались бурные аплодисменты.

Теперь к жаровне приблизилась спотыкающаяся фигура в плаще с капюшоном. Зрители проигнорировали чужака и продолжали аплодировать фавориту. Пришлый чародей раздраженно оглянулся и воткнул трость с черепом в землю. Воздух сотрясло нечто весьма похожее на раскат грома.

Толпа мгновенно затихла.

Чародей швырнул что-то в огонь. От жаровни тут же поднялся густой дым, в воздухе разлился зловещий смрад. Картинно воздев руки, чародей сделал несколько простых жестов и гортанно произнес невнятные слова на неизвестном языке.

Тишину нарушил жуткий глубокий стон. Земля перед чародеем затряслась и пошла складками, потом вздыбилась холмиком, быстро превратившимся в колонну десяти футов высотой. Колонна сотрясалась и меняла форму, комья земли отваливались и падали в пыль. Вскоре все уже ясно видели сформировавшееся чудовище, плотью которого был серый камень. Оно нависло над рыцарем.

Толпа ошарашенно охнула.

– Каменный тролль, – выдохнул Юми с неподдельным ужасом.

Начался поединок. Противники, присматриваясь друг к другу, медленно двинулись по кругу. Восьмифутовый рыцарь пошел в атаку первым. Его стремительный удар мог бы разрубить надвое лошадь, но от каменной шкуры тролля меч, зазвенев, отскочил.

Тролль попытался достать противника огромной лапой, но промахнулся. Проворный рыцарь увернулся и нанес мощный удар по руке чудовища. Меч вновь со звоном отлетел от камня.

Тролль вертелся на одном месте, занося гигантские кулаки над рыцарем, которому оставалось только уклоняться, снова и снова отступая, – меч оказался бесполезен против чудовищного врага.

Рыцарь пытался нащупать слабое место противника, наносил удары то в пах, то в живот, то в шею, но все попытки были безрезультатны. Отчаяние овладело рыцарем, и в конце концов троллю удалось сильно ударить его наотмашь. Стальной шлем зазвенел, словно колокол, и рыцарь отлетел назад.

Толпа в ужасе ахнула. Упав, рыцарь покатился по земле, чтобы увернуться от гигантских ступней тролля, способных раздавить его насмерть. Рыцарь не переставал кувыркаться, пока не оказался на достаточном расстоянии от противника, и только тогда, шатаясь, поднялся на ноги.

Тролль обрушился на него снова, но рыцарь легко отскочил, чем вызвал у болельщиков вздох облегчения.

Волшебный воин быстро осмотрел свой меч – лезвие зазубрилось в пяти местах. Он отошел к оружейникам, взял вместо меча булаву, увенчанную утыканным шипами шаром размером с конскую голову, и вернулся на ристалище под приветственные крики зрителей.

Каменный тролль совершенно бесстрастно ждал возвращения противника.

Рыцарь обрушил булаву на чудовище, и зрителям показалось, что неуязвимый противник наконец-то почувствовал боль – он начал пятиться назад и изо всех сил старался увернуться от неистовых, мощных ударов страшного стального шара. От тела тролля отскакивали обломки, камень крошился в труху. В ярости чудовище дико зарычало.

Толпа неистово приветствовала рыцаря.

В предвкушении победы он очертя голову ринулся в атаку. Вокруг сражающихся поднялась пыль. Толпа пришла в восхищение.

Внезапно троллю удалось ухватить противника за руку. Зрители охнули. Чудовище одним движением оторвало руку бронированного рыцаря – так человек отделяет ножку жареного цыпленка.

Уже бесполезная огромная булава упала на песок. Когда тролль огромными лапами вскинул рыцаря над собой, толпа единодушно застонала.

Тролль быстро и резко открутил голову в шлеме от туловища, подкинул ее в воздух и перебросил через стену, в город. Упав на улицы, голова исчезла, рассыпавшись искрами.

Толпа роптала и перешептывалась. Тело рыцаря, облаченное в сталь, вспыхнуло, заискрилось и растаяло в эфире.

Тролль замер, земля под ним загудела, и чудовище снова превратилось в шероховатую каменную глыбу, которая с гулким рокотом ушла под землю.

Через минуту на поле остались только двое волшебников и горящая неровным пламенем жаровня.

Трубачи возвестили о начале следующего поединка.

Эвандер почувствовал, что во рту у него пересохло от напряжения.

Высоко над городской стеной, на балконе, король Агрант Монжонский утешал рыдавшую у него на плече королеву. Соискатель с видимой легкостью победил магического рыцаря, созданного придворным волшебником.

– Ну-ну, успокойся же, дорогая моя. Альберто показал нам великолепное сражение. Он превзошел самого себя.

Но королева была безутешна. Альберто, ее Альберто потерпел поражение в первом же бою! Теперь у него не осталось шансов выиграть приз.

Снова зазвучали фанфары, и победителя ввели по ступенькам на королевский балкон, чтобы наградить лавровым венком.

Принцесса Сирина с нарастающим ужасом наблюдала за приближением волшебника в коричневом капюшоне. Оказавшись перед королем, победитель низко поклонился.

– Таинственный маг, не назвавший своего имени, мы поздравляем тебя с этой впечатляющей победой, – ровным голосом сказал Агрант.

– Благодарю тебя, король Агрант, – проквакал волшебник. – Это все пустяки. Старый дурак не стоил того, чтобы выступать со мной на одной арене.

Взгляд короля не предвещал ничего хорошего, но, когда паж подал на алой подушке венок из лавровых листьев, Агрант сменил гнев на милость:

– Прошу, откинь капюшон, чтобы мы могли увенчать тебя этой короной как победителя.

– Если таков твой приказ, король, я исполню его… Но предупреждаю: ты можешь пожалеть об этом.

– Тем не менее таков мои приказ. – настоял король.

Волшебник откинул капюшон, и принцесса тихо вскрикнула от ужаса. Дворяне на галерее ахнули и опустили глаза.

Их взглядам предстало жуткое лицо, покрытое чешуей и пятнами. Оплывшие черты напоминали скорее жабу, чем человеческое существо. Огромные, налитые кровью глаза вылезали из глазниц.

Сирине захотелось упасть в обморок, но она не посмела расслабиться. Ей предстояло переубедить отца. Да это же какой-то кошмар! А что если чудовище выиграет финальный поединок? Отец просто не может отдать ее этому омерзительному созданию!

Когда Агрант возлагал на чешуйчатую голову чародея лавровый венок, руки его слегка тряслись.

– Итак, можем ли мы узнать имя сегодняшнего победителя? – спросил король.

– Разумеется, Ваше Величество, можете, ибо я – Гадджунг с Черной горы.

Двор монжонского короля снова ахнул.

– Гадджунг Невероятный? – тихо переспросил король.

Жуткое лицо чародея словно разрезала трещина, и он пробулькал:

– Верно.

Агрант сглотнул, посмотрел на голову человека-жабы, раскачивающуюся прямо перед ним, и постарался не думать о том, что, может быть, придется отдать этому чудовищу родную дочь.

– Добро пожаловать в Монжон, Гадджунг Великий, сегодняшний победитель, – произнес король, не без успеха пытаясь взять себя в руки, хотя вернуть себе обычное королевское самообладание так и не сумел.

Жуткий рот чародея раскрылся в беззубой усмешке.

– Надеюсь, в последующих поединках мне доведется встретиться с более серьезными противниками. Все, кто выйдет сражаться со мной, падут. Я наступлю им на горло и, как прутик, переломаю шеи.

Ужасные глаза Гадджунга остановились на Сирине.

– А это та красотка, что предназначена мне в жены? – хохотнул победитель.

Сирина смотрела на чудовище и кусала кончик пальца, чтобы не закричать. Внезапно она повернулась, метнулась за трон и с отчаянным криком побежала вниз по лестнице, ведущей с галереи.

Довольный чародей откинул голову назад и вновь разразился оглушительным хриплым смехом. Он прожил на свете уже тысячи лет, и девушка интересовала его только потому, что благодаря принцессе он намеревался добраться до волшебного Тимнала.