Чародейский рок

1

— Слава Богу! — вздохнула Корделия. Пожалуй, со вздохом она немного перестаралась, но в это самое время к столу тайком прокрался Алан, а Алан мало того что был кронпринцем, так еще и очень симпатичным крон-принцем. Корделии исполнилось четырнадцать, и в последнее время она на подобные вещи обращала большое внимание. — Слава Богу, мама отдала его лорду аббату!

— Отдала что? — Принц Алан устремил любопытный взгляд в сторону королевского стола.

Мать четверых юных Гэллоуглассов как раз в это время передала аббату нечто тяжелое, подвешенное на цепочке.

Дети сидели за боковым столом, в тридцати футах от королевского. Большой зал имел площадь семьдесят пять на пятьдесят футов — не то чтобы гигантские размеры, но все же этого вполне хватало для того, чтобы сейчас, когда зал освещали только развешанные по стенам факелы да свечи, расставленные по столам, ну и конечно — огромный камин, жарко пылавший в северной стене, под потолком и в углах сгустились непроницаемые тени. А вот ближе к середине зала было так светло, что казалось, будто львы и драконы того и гляди прыгнут на тебя с гобеленов, и ярче сияли латы рыцарей, и прекрасней, чем при свете дня, казались дамы.

Но прекраснее всех казалась леди Гвендилон — по крайней мере для ее детей. И вот теперь она передавала что-то лорду аббату. Опустив подвеску на ладонь аббата, леди Гвендилон раскрыла футляр, и все взрослые ахнули. И нечего было этому дивиться: Алан даже оттуда, где сидели дети, увидел, как ярко сверкнул камень.

— Что это такое?

— Это микро… ой! — Джеффри Гэллоугласс вскрикнул и схватился за бок.

— Это камень, который сделал наш папа, — любезно объяснила Алану Корделия.

— Сказала бы «нашел» или «огранил», — заметил Диармид, младший братик Алана. — Люди камней не делают.

— Не говори, когда не знаешь, малявка! — фыркнул на него Алан, а Грегори, самый младший из Гэллоуглассов, предложил спасительное объяснение:

— Наш папа делает. И вы бы смогли, если бы только приготовили правильное зелье. Приготовьте густой-прегустой рассол, а потом опустите в него ниточку. Пройдет несколько дней — и вы увидите, как на ней растут соляные камешки.

Диармид вытаращил глаза, но если Грегори так сказал — значит, так оно и было.

Джеффри наконец перестал морщиться от боли и задумался об отмщении. Он устремил злобный взгляд на Корделию, но только собрался что-то сказать, как вдруг кто-то дернул его за руку. Это был его старший брат Магнус. Он наклонился и принялся что-то отчаянно шептать Джеффри на ухо.

— Соляные камешки — они не крепкие, — сказала Корделия. — Но огранены они так же красиво, как самые прекрасные драгоценные камни.

Алан нахмурился.

— И вот так же ваш отец изготовил этот синий камень?

— Да, — подтвердил малыш Грегори. — Только в рассол была опущена не ниточка, а проволока.

— Ну понятно, — со знанием дела кивнул Алан. — Это же все-таки драгоценный камень, а не кусок соли.

— Вот только, — заметила Корделия, — камень получился не совсем такой, как папа хотел.

Джеффри вернулся к столу — насупившийся, но молчащий. Магнус сел рядом с ним.

— А какой он хотел сделать? — поинтересовался Диармид.

— Амулет, — ответила Корделия, — который наделял бы того, кто им владеет, магической силой.

Алан не проронил ни слова. Он только молча, не мигая смотрел на девочку.

— Ужас какой! — вырвалось у Диармида. — Ведь тогда не стало бы ни законов, ни порядка! Всякий поднял бы руку на соседа!

— Ты все очень правильно понял, — пылко отозвался Грегори. — Но пойми, дружище, ведь если бы все на свете стали волшебниками, разве мир не остался бы таким же, каким был? Правили бы сильные, а слабые повиновались бы.

Диармид сдвинул брови. Было видно, что ему очень хотелось бы поймать Грегори на какой-нибудь погрешности в рассуждениях.

— Все эти разговоры ни к чему, — махнув рукой, сказал Магнус. — Камень, изготовленный папой, не делал того, чего папа от него хотел. Он упросил одного пахаря повесить этот камень на шею и попытаться сотворить чудо. Ничего не вышло. Вся беда была в том, что творил этот камень чудеса только тогда, когда его папа носил.

— Какая же беда? — тут же полюбопытствовал Диармид.

— И что он творил? — добавил Алан.

— Папа вставил камень в ободок, надел этот ободок на лоб и попробовал вырвать из земли с корнем молоденькое деревце, которое выросло слишком близко к дому.

— Разве ваш папа не мог выкорчевать его без помощи какого-то там волшебного камня? — удивился Диармид.

— Мог. Поэтому он и послал деревцу самый слабенький мысленный приказ. Ничего не получилось. Тогда он послал мысль посильнее, потом сосредоточился как только мог — но дерево упрямо стояло на месте, хоть бы ему что.

Алан вытаращил глаза.

— Что же… Камень мешал его волшебству?

— Нет, — вступил в разговор пришедший в себя Джеффри. — Когда папа послал самый сильный мысленный приказ, небо потемнело.

— Помните страшный ливень две недели назад? — спросил Грегори.

— Это оказался совершенно новый тип псионной энергии, — объяснил Род Гэллоугласс. — По крайней мере новый для меня. То есть мне доводилось слышать о тех, кто способен вызвать дождь, и на мой взгляд, это — всего лишь еще одна разновидность телекинеза…

— Однако не этой разновидности вы желали в тот момент, — резюмировал аббат. Он положил камень на стол и отодвинул от него руки.

— Вот-вот, — кивнул Род. — Конечно же, я его тут же снял и ушел в дом, и тут же убрал в самое надежное место, какое только смог придумать, а уж потом переоделся в сухое.

Отец Бокильва взглянул на Гвен, но не стал спрашивать, что же это было за «самое надежное» место.

— И потом вы изготовили футляр для него и с тех пор к камню не прикасались?

— Совершенно верно, — твердо ответил Род. — И покуда мы соображали, как быть, Гвен была предельно осторожна со своим волшебством.

— И что же вы решили? — поинтересовалась королева Катарина.

— Решили, что более я ставить опыты не буду, — ответил Род.

— Мудрое решение. Не стоит этим заниматься до тех пор, пока мы не выясним, что именно вы сотворили. — Аббат торопливо защелкнул крышечку футляра.

Отец Бокильва, сильно побледневший, не сводил глаз с аббата.

— А потом, — проговорила Гвен, — мы решили, что неплохо было бы попросить вас взять этот камень и отвезти в монастырь, где ваша братия изучает подобные вещицы. Пусть ваши монахи решат, бесполезная ли это вещь или она годится только для злых дел.

Род кивнул.

— Если окажется, что от камня больше горя, чем добра, прошу вас, уничтожьте его. Только мне про это не говорите, — добавил он, немного подумав. — Я очень гордился своим творением.

— Это и вправду великое достижение, — возразил аббат, подняв амулет со стола — осторожно, взявшись за цепочку, и убрал его во внутренний карман сутаны. — Мы все сделаем, как вы просите, и мои монахи отнесутся к делу со всем возможным тщанием, заверяю вас. К счастью, я и сам до некоторой степени наделен даром волшебства, поэтому надеюсь без помех доставить камень в монастырь. Я отправлюсь туда незамедлительно, — сказал он и устремил взгляд на короля, — если вы дадите мне несколько рыцарей и солдат, дабы они оберегали меня в пути.

— С радостью исполню вашу просьбу, — отвечал Туан.

И вот тогда в зал вошли зомби.

Только на самом деле они не шли — они танцевали. Танец был странный — скованный, неловкий, но когда танцуют мертвецы, разве кому-то придет в голову требовать от них грации и изящества? Да от них никто ничего не требует. От них бегут сломя голову.

Чем, собственно, и занялись большинство вельмож и придворных дам. Перед тем как обратиться в бегство, они дружно, хором взвизгнули, вскочили из-за столов и попятились назад, закрывая лица руками. Попадали на пол перевернутые столы, посыпались с них тарелки и кувшины, мужчины заслонили собой жен и возлюбленных, выхватили мечи и кинжалы. Правда, последнее они сделали без особого пыла — понимали, что толку от оружия никакого. Магнус велел сестре и младшим братьям спрятаться у него за спиной, но Джеффри, конечно, тут же выскочил вперед и выхватил шпагу, а Корделия рванулась было в сторону, чтобы встать слева от Магнуса, но только налетела на спину Алана, который тоже решил поиграть в защитника. Чтобы спасти собственное достоинство, Корделия обняла за плечи Грегори и Диармида, прижала к себе и прошипела:

— Разойдитесь немножко! Я тоже хочу посмотреть!

— Смотри, но не вмешивайся, — строго проговорила мать Корделии, неведомо каким образом оказавшаяся рядом с детьми. Девочка обратила внимание на то, что мама не пытается встать впереди сыновей. Правда, Магнусу уже исполнилось семнадцать, он был совсем взрослый. Но Корделия отлично знала, что уж кто-кто, а ее братья сумеют постоять за себя, как и мама.

И тут ее внимание привлекла музыка.

А музыка была шумная, с беспорядочным, неожиданным ритмом — и девочка была готова пуститься в пляс, слушая беспечную мелодию, невзирая на тоскливую процессию танцоров.

Магнус тоже решил, что музыка не так уж плоха, если привыкнуть. На самом деле, если бы зомби не были так похожи на высохших мумий и не двигались на негнущихся ногах, юноша вряд ли сразу отличил бы их от живых людей. Саваны на танцорах были кое-где прихвачены складками, и кожа у них была сморщенная и темная, но в пустых глазницах вспыхивали искорки оживления, и их губы трогали довольные усмешки — они не были перекошены смертным окоченением. Зомби хлопали в ладоши и пели. Время от времени они хором выкрикивали какие-то слова — но их смысла Магнус уловить не мог. Некоторые держали в руках камни и постукивали ими в такт со странным неровным ритмом.

— Калипсо, — объяснил Роду Туан. — Определенно калипсо.

— Что-что? — переспросил отец Бокильва. — Нимфа, которая зачаровала Улисса и его товарищей?

— Нет, это такая музыка. Родом с древней Терры.

— Но как она попала сюда? — требовательно вопросил Туан.

Род пожал плечами.

— Откуда вообще берется музыка? Я не вижу никаких инструментов.

А зомби снова что-то выкрикнули хором.

Аббат нахмурился.

— Вот теперь я разобрал, что они кричат, но это слово ничего не означает.

— Джембори! — опять прокричали зомби.

— Это вроде вечеринки, пирушки, — объяснил Род. — Грандиозная такая пирушка.

Туан шагнул вперед и выставил перед собой меч.

— Быть может, Холодное Железо…

— Нет. — Род остановил короля, взяв его под руку. — Против зомби действует только соль — да и то нужно засыпать ее им в рот и добиться, чтобы они ее не выплюнули. Тогда они стремглав помчатся к своим могилам. Но это очень опасно для всякого, кто окажется у них на пути.

— Можете дальше не говорить, — поджав губы, проговорила Катарина. — Они уходят.

Они и вправду уходили — шаркая подошвами, постукивая камнями, прищелкивая пальцами, хлопая в ладоши и выкрикивая нараспев слова, не понятные для придворных. Время от времени они хором произносили одно и то же слово:

— Джембори!

Но вот наконец пение стихло, и жуткие танцоры исчезли. На несколько минут в большом зале воцарилась тишина.

А потом дамы, всхлипывая, опустились на скамьи, а их кавалеры принялись их утешать. Корделия стояла прямо. Она решила, что ни за что на свете не расплачется. Гвен с тревогой смотрела на Грегори и Диармида, но Диармид плакать не собирался, он был по обыкновению серьезен, а Грегори как зачарованный смотрел в ту сторону, куда ушли танцоры.

— Пошли! — крикнул Алан. — Отец скажет, что нам делать!

Но когда они подбежали к королевскому столу, Туан, обращаясь к священникам, проговорил:

— О чем мы говорили весь день? О доморощенных священниках, которые, на наш взгляд, могут представлять опасность из-за того, что восхваляют нищету и унижение?

Род кивнул.

— Да. Почему-то вдруг они все разом притихли.

— Конечно. — Катарина увидела Гвен и испустила вздох, полный искреннего облегчения. — Что бы это могло значить, леди Гэллоугласс? Откуда они взялись?

Но Гвен только развела руками и покачала головой.

— Из своих могил, ваше величество. Но кто их пробудил — этого я сказать не могу.

— И почему они были посланы сюда, — добавил Туан и недовольно сдвинул брови.

— О, вот это как раз довольно просто! — фыркнула Катарина. — Их послали сюда, чтобы напугать монархов и придворных. Ведь теперь, когда мы говорим о них, они танцем проходят по улицам города, и наверняка наши добрые горожане кричат от ужаса.

Туан обернулся, щелкнул пальцами, и рядом с ним сразу оказался стражник.

— Скажи сэру Марису, пусть отправит вслед за этими танцорами-призраками отряд стражи. Но пусть близко к ним не подходят и только проследят за тем, чтобы призраки ушли из города.

— А если кому-то станет худо от страха, — поспешно добавила Катарина, — пусть стражники помогут им.

Стражник поклонился и развернулся, чтобы уйти, но судя по его взгляду, он явно задумался о перемене места службы.

— Да, только страх и грозит горожанам, — согласился Туан. — Однако от такого страха вся страна взмолится, чтобы мы, монархи, изгнали этих жутких призраков. — Он взглянул на аббата. — А что могут монархи?

Аббат немного помолчал и ответил:

— Я поговорю с моими монахами.

— Значит, монархи не могут ничего, — заключил Туан и вернулся взглядом к Катарине. — И народ увидит, что монархи беспомощны. В этом и состоит цель злодеев.

— Свергнуть нас, — вымолвила Катарина побелевшими губами. — Неужели с этим никогда не будет покончено? Неужели нас никогда не оставят в покое?

— Никогда, — не стал утешать ее Род. — Потому что ваша страна и ваш народ необычайно ценны, ваши величества.

Катарина немного оттаяла, и в ее глазах сверкнули искорки благодарности. Она не стала спрашивать, для кого представляют ценность она и ее подданные. Они с Туаном выудили у Верховного Чародея, что могли, об этом, и Катарина сама не знала, хочется ли ей знать больше.

Но Туан на этот счет имел свое мнение.

— Кто это «они»? Кого ты подразумеваешь под теми, кто не желает оставить нас в покое? — спросил он у жены.

— О, само собой — это те, кто воскресил и послал сюда зомби, — ответил вместо королевы Род.

— А это кто сделал, папочка? — спросил Грегори.

— Хороший вопрос. — Род посмотрел сверху вниз на младшего сына. Он всеми силами старался не выдать отчаяния. — А у тебя есть какие-то соображения, Грегори?

— Колдун, — сказал Диармид.

— Неплохо, — похвалил Род. — Но какой именно колдун?

Грегори покачал головой.

— Мы не так много знаем, чтобы угадать, папочка.

— Если так, — проговорила Катарина, — то заклинаю вас, узнайте больше!