Чародейский рок

12

День уже клонился к вечеру, когда они вышли к реке. Корделия устало опустилась на землю.

— Давайте заночуем здесь. Векс, прошу тебя! Я так изнемогла за день и очень хочу отдохнуть!

Векс включил электронные датчики и быстро проверил состав воздуха.

— Не здесь, мои юные друзья. Деревья растут слишком близко к кромке воды. Давайте отойдем немного подальше.

— Приободрись, сестренка, — сказал Магнус и протянул руку. — Еще совсем немножко. Обопрись на мою руку.

— Да нет, я смогу идти сама. — Корделия взяла брата за руку и поднялась. — Я устала только из-за всего того, что нам довелось пережить за день.

— И я тоже, — признался Грегори.

— Это верно, — кивнул Джеффри. — Вот только ты устал не от того, от чего мы устаем, братец.

Сказав это, он заставил себя встать. Все вместе дети развернулись и пошли вслед за величественным черным конем, чей силуэт был уже с трудом виден в сгущающихся сумерках.

— Как это? — с трудом прогоняя зевоту, спросил Грегори. — Что значит «не от того, от чего мы устаем»?

— Понимаешь, — объяснил Джеффри, — я устаю от ходьбы или от боя, а ты — оттого, что стараешься уразуметь все, с чем сталкиваешься.

— Уразуметь можно все на свете, — пробормотал Грегори. — Все дело только в старании, а потом все обязательно вдруг становится ясно.

— Верно сказано, — откликнулся Векс. — Однако над решением ряда проблем бьется не одно поколение людей.

— Это правда, — признал малыш. — Трудные загадки приходится разгадывать по нескольку часов. Пока же у меня вроде бы хватает знаний, чтобы разгадать те, что встречаются на нашем пути, и все-таки ответа нет.

— Думаю, пока мы нашли не все, что нужно, чтобы дать точные ответы, — заметил Магнус, обнял младшего братишку и поддержал. — И я тоже устаю не только от ходьбы, но и от раздумий.

— Угадай-ка, угадай-ка… — вздохнула Корделия. — А я устала от самих поисков разгадки.

— Но ведь мы повидали столько самых разных людей и наслушались всевозможных звуков.

— Которые тоже ведут себя, как им вздумается, — подхватил Джеффри и, запрокинув голову, признался: — Нет, ничегошеньки не понимаю.

Грегори, у которого упрямо слипались веки, все же шел вперед.

— Почему музыка так часто меняется? — вымолвил он сонно. — Разве какой-то одной музыки недостаточно?

— Да меняется ли она на самом деле? — возразил Магнус. — Если на то пошло, не так уж сильны эти изменения. И вправду ли это так или это слышим только мы?

— Ой, хватит уже! — не выдержал Джеффри. — Ты еще скажи, что вся жизнь — это только сон!

— Ну, тогда не будите меня! — воскликнула Корделия, остановилась и всмотрелась вперед. — Глядите, какая там чудесная шелковая сеть, какую не соткал бы ни один смертный при свете дня!

Река впереди расширялась и образовывала небольшое озерцо, к которому склонялись ивы. Лес заканчивался в нескольких десятках метров от берега озера и сменялся лугом. Течение воды здесь становилось медленным, и потому у берега дно заросло тростником и прочими водными растениями. Вечерний туман скрадывал очертания кустов и деревьев, а сгущающиеся сумерки и вправду придавали всему пейзажу немного нереальный оттенок.

— Давайте устроим привал, прошу вас, — проговорила Корделия и опустилась на мягкую луговую траву.

— Да. Это место представляется мне подходящим, — объявил Векс. — Мальчики, соберите хворост.

— Ага, Векс… Сейчас соберем… — выговорил Грегори, покачнулся и еле успел ухватиться за колено старшего брата.

— Готов, — нежно проговорил Магнус.

— Нет! — Грегори попытался выпрямиться и разжать слипающиеся веки. — У меня еще полным-полно сил! — Он заморгал и уставился на озеро. — А что это за цветочки, Векс?

— Некоторые из них — водяные лилии, Грегори, но большинство — лотосы.

— Лотосы? — переспросил Магнус. — Я их раньше никогда не видел.

— А мы никогда не уходили так далеко на запад, братец, — напомнила ему Корделия.

Магнус почувствовал, как что-то тяжелое легло на его ступню. Грегори все-таки сморил сон. Магнус присел на корточки и поудобнее уложил братишку на пышной траве.

— Я соберу хворост, Векс, — с ласковой улыбкой проговорил Магнус. — Сестрица, а ты… — Он не договорил, заметив, что Корделия куда-то смотрит, привстав на цыпочки и вытянув шею. — Ты что-то видишь?

— Ничего, — ответила девочка. — Но зато слышу какую-то новую музыку.

Магнус прислушался. Через несколько минут он сообщил:

— Похоже, и я что-то такое различаю…

— И я, — буркнул Джеффри и наморщил нос. — Ну неужели она так и будет все время меняться?

— Я тоже слышу, — объявил Векс, и тем самым вопрос был решен.

Из-за речной излучины показались огоньки. Казалось, они плывут по воде. Один огонек плыл выше других.

— Что это такое, интересно? — проговорила Корделия.

Когда музыка зазвучала ближе, дети поняли, что огоньки представляли собой костры, вокруг которых сидели молодые люди. Они разговаривали, смеялись, обнимались и целовались. Корделия ахнула от изумления, испуганно глянула на младшего братишку, но тот крепко спал.

— Вот тебе и раз! — удивился Джеффри. — Так они что же, на воде сидят?

— Нет Джеффри, — успокоил его Векс. — Сидят они на плотах.

И верно: это были плоты, и было их с полдюжины, если не больше, а на каждом из них сидели по несколько парней и девушек. Над каждым плотом горел фонарь, подвешенный на шесте.

— Но как же они могут жечь костры на плотах? Ведь бревна могут загореться! — удивилась Корделия.

— Может быть, они захватили с собой камни и сложили очаги, — предположил Джеффри.

Один из плотов ткнулся в берег неподалеку от того места, где расположились дети, и чей-то тихий, нежный голос спросил:

— Что же вы тут грустите в одиночестве?

— Идите к нам! — позвал мускулистый парень и с улыбкой поманил детей. — Повеселитесь с нами, и…

— Идите к нам! — послышался девичий голос. — Забудьте обо всех своих заботах, и…

— Идите к нам! — позвала черноволосая красавица. — Поплаваем по реке, и…

— Идите к нам! — выкрикнули они все вместе.

— Что-то я сомневаюсь… — начал Магнус, но договорить не успел.

Корделия и не подумала сомневаться.

— Эй, соня, просыпайся! — Она попыталась растолкать Грегори. — Поплывем с ними, и тогда завтра не придется так долго идти пешком!

— Нет, — возразил Джеффри. — Мы же знаем, чего им нужно…

Но Корделия уже ступила на плот. Что оставалось малышу, как не последовать за сестрой?

— Умоляю вас, юные друзья мои, не ходите! — прозвучал в головах у ребят голос Векса. — Нельзя полагаться на людей, которые могут оказаться вашими врагами!

— Пф-ф — ф! — презрительно отозвался Джеффри. — Если уж мы от таких не сможем защититься, что же мы за бойцы тогда? А уж если выхода не будет, мы всегда можем улететь!

Магнус ступил на плот.

— Пойдем, братец. Если это какая-то ловушка, мы все возьмем сестренку за руки и взлетим вместе с нею.

Он обернулся, подхватил Грегори под мышки.

— Я пойду по берегу в ту же сторону, куда вы поплывете, — заверил детей Векс. — Но будьте осторожны.

— Будем, — мысленно отозвался Магнус.

Поджарый парень оттолкнулся от берега шестом, и плот поплыл по течению.

— Иди сюда, садись со мной рядом! — Молодой человек протянул руку Корделии. — Меня зовут Иоганн, и рядом со мной посреди благоухающих ветвей есть место. Предайся же блаженной неге вместе со мной!

— Спасибо. — Корделия села прямо и подоткнула подол юбки под туфельки. — Мне и вправду надо отдохнуть.

Иоганн улыбнулся и стоически перенес завуалированный отказ.

— У тебя усталый вид.

— Верно, — не стала спорить Корделия. — Мы прошли долгий путь и многое повидали.

— И наслушались всякого, — добавил Джеффри. — Просто уйма всяких безобразных звуков кругом, да и чудаков всяких нам в пути попалось немало.

— Голова кругом идет, — признался Грегори. — Все так запуталось…

— Ну и ладно[17], — проговорила темноволосая девушка и улыбнулась Магнусу. — Меня зовут Венна. Перестань хмуриться, сядь рядом со мной и расслабься.

Она улеглась на спину, забросила руку за голову, потянулась.

Магнус ахнул, не в силах отвести глаз от девушки. Джеффри замер как зачарованный.

Корделия, услышав вздох, подняла голову, но Иоганн отвлек ее.

— Стало быть, вам пришлось нелегко?

— Да. — Корделия обернулась, радуясь возможности рассказать обо всем пережитом незнакомому человеку. — Мы нашли камешки, которые играют музыку, пошли за ними и на пути встретили немало странных созданий и людей, которые вели себя на редкость бессмысленно. Просто какая-то паутина, которую никак не распутать.

— Вот уж вправду путаница, — проговорила девушка, полулежавшая рядом с Иоганном. — Как трудно понять, почему отцы и матери так ведут себя — не только с нами, но и друг с другом.

Иоганн кивнул.

— Игрин права.

— Еще как права, — подтвердил худощавый молодой человек. — Почему, к примеру, они падают на колени перед священниками и кланяются рыцарям? В этом нет никакого смысла.

— Никакого, Элно, — согласилась Игрин.

А Грегори пылко возразил:

— Они падают на колени перед Господом Нашим, а не перед священниками. А рыцари выше них по сословию.

— Так-то оно так, — проворчал пухлый парень и кивнул. — Все казалось так просто, когда я был всего десяти лет от роду. Но когда я повзрослел и начал вести себя так, как, по моим понятиям, и должен себя вести мужчина, меня стали ругать. Я стал спорить, я говорил, что они сами мне всю жизнь так говорили, а они тогда мне и отвечают: «Мы не это имели в виду».

— Да-да, Орин, — сочувственно кивнул Иоганн. — Я знаю, как это бывает. Я долго думал, а потом наконец все понял.

— Да ну? — Грегори вдруг окончательно проснулся. — И что же ты понял?

— А понял я, что не нужно думать ни о чем, — ответил Иоганн с обезоруживающей улыбкой. — Вот какое озарение на меня снизошло.

Элно кивнул.

— И на меня.

— И на меня, — подхватила Игрин, — и на всех нас. И как же нам сразу стало спокойно и легко!

— Что вы говорите? — от изумления Грегори широко раскрыл глаза. — Все вы в одно и то же время додумались до одного и того же?

— Да, так и было, — с улыбкой ответил Иоганн, явно крайне довольный собой. — Мы вдруг поняли, что не нужно ни над чем размышлять, что нужно просто плыть по течению и радоваться.

— Нам пришлось только построить плоты, — добавил Орин, — забраться на них и взять с собой камешки, играющие нашу музыку.

— Так это ваша музыка? — ахнул Джеффри.

— И вы не взяли ничего, кроме музыки? — изумился пуще прежнего Грегори. — А что же вы едите?

— Река дает нам все. — Элно наклонился и сорвал цветок лотоса. Грегори огляделся и увидел, что остальные тоже жуют растения. Малыш зажмурился и снова раскрыл глаза. — Так вы говорите, что не нужно разгадывать тайны мира и людей?

— Не нужно! — с блаженным вздохом отвечала рыжеволосая девушка. — И знал бы ты, как становится славно и покойно, когда это понимаешь!

— О да, Адель, как покойно! — согласилась Венна. — Конец всем сомнениям.

Орин медленно опустил голову.

— Вот в чем мы ошибались — мы боролись с миром, мы пытались напрягаться.

— И зачем мы это делали? — пожала плечами черноволосая красотка. — А ведь как только перестаешь напрягаться, сразу расслабляешься, и уже ничего не нужно.

— Но ведь вы же радуетесь тому, что перестали думать!

— Ну да, — равнодушно откликнулся Иоганн. — И это приносит покой. Мы перестали ломать головы.

— И стали безголовыми болванами, — еле слышно буркнул Джеффри.

— Но как же вы сумели сделать так, что ваш разум перестал работать? — спросил Грегори.

— Да мы музыку слушали, — объяснил Иоганн. — Когда не думаешь ни о чем, кроме чудесных мелодий, все остальное выветривается из мозгов.

— Не могу поверить! — горячо возразил Грегори. — Не может так быть, чтобы музыка прогоняла все мысли!

— Нет, может, — прозвучал в голове у мальчика голос Векса, — поскольку сосредоточение на чем-то одном способно притупить любую другую мысленную деятельность. В этом вашим новым знакомцам помогают лотосы. Они притупляют сознание и вызывают чувство эйфории. В конце концов это наркотик.

— Наркотик… — задумчиво произнес Грегори. — Это слово в переводе означает «подобный смерти»?

— Скорее это слово следует трактовать как «похожий на смерть». «Наркоз» — это состояние, подобное глубокому сну.

— А Сон — собрат Смерти, — неслышно пробормотал Грегори.

Иоганн повернулся к Корделии и протянул ей лотос.

— Возьми, раздели с нами нашу радость.

— Ты предлагаешь мне перестать думать? — возмутилась Корделия.

— Да! Просто отключи свое сознание, и все.

— Расслабьтесь, — проговорила Адель с блаженной улыбкой и обвела взглядом всех четверых детей.

— Поплыви по течению вместе со мной, — прошептала Венна и кокетливо взглянула на Магнуса. Откинувшись на спину, она снова зазывно потянулась и подала Магнусу руку. Юноша зачарованно уставился на нее. Джеффри тоже не мог оторвать глаз от Венны.

— Но так нельзя! — чуть не плача, воскликнул Грегори. — Вы должны стремиться понять все, что вас окружает, а все остальное неправда!

— Ну а если окажется, что ни в чем нет смысла? — со скептической улыбкой осведомился Элно.

— Есть! Обязательно есть! Должен быть! Зачем же еще нам дан разум?

— В этом высказывании есть логика, — прозвучал голос Векса. — У представителей вашего вида разум развился для того, чтобы вы могли производить оценку окружающей среды. Производя таковую оценку, люди освоили науку выживания и стали стремиться к процветанию. Если бы мир был на самом деле хаотичен и лишен смысла, то самый умный человек был бы ничем не лучше других и не сумел бы выжить.

— Ну в самом деле! — воскликнул Грегори. — Если считать, что вы правы, то получится, что чем умнее человек, тем меньше он подходит для жизни — потому что мир сведет его с ума!

— Не так все ужасно, малыш, — сочувственно улыбнулась Игрин и протянула руки, чтобы обнять Грегори. — Мир таков, каков есть, и мы не в силах изменить его. Но мы можем наслаждаться жизнью, покуда есть время.

— А что будет завтра?

— Завтра мы еще будем плыть по реке.

— Но все реки впадают в море! — не отступался Грегори. — Что вы будете делать, когда доплывете до океана?

Адель нахмурилась.

— Помолчи, сосунок!

— Не смей так разговаривать с моим братом! — крикнула Корделия.

Адель пронзила ее сердитым взглядом и только собралась что-то сказать, как ее опередил Иоганн:

— Когда доплывем до океана? Наверное, поплывем дальше!

Грегори в отчаянии запрокинул голову и охнул.

— Да вы хоть капельку подумайте! Вы забыли о баронах, через чьи земли вы поплывете! Думаете, они вас просто так пропустят?

— Почему бы и нет? Мы же их не трогаем! Нам нет до них никакого дела.

— Может, вам и до жизни нет дела, но она Baic в покое не оставит. Что же вы станете делать, если жизнь снова прикоснется к вам?

— Разве мы должны что-то делать? — неподвижно уставясь на мальчика, равнодушно вопросил Элно. — У нас всегда есть выбор. Разве есть закон, говорящий, что мы обязаны жить?

— Закон есть, — негромко проговорил Иоганн, — но как нас могут заставить выполнять его?

— Вот-вот! Как до нас доберутся? Мы плывем по реке!

— Реку можно перегородить плотиной! — выкрикнул Грегори. — Это запросто могут сделать!

Иоганн небрежно отмахнулся от него, но было видно, что вопросы мальчугана ему порядком надоели.

— Тише, тише! Ну если тебе так хочется, то, наверное, настанет день, когда мы снова задумаемся и захотим что-то понять в этой жизни. Ну, ты доволен?

— Нет, — ответил Грегори. — Разве вы не понимаете, что вы должны быть готовы к наступлению этого дня?

— Но как же ты не понимаешь, что даже тому, кто только тем и занимается, что думает с утра до ночи, нужен отдых? — из последних сил стараясь сохранять вежливость, спросила Игрин.

Грегори немного помолчал и ответил:

— Да. Даже великие умы нуждаются в отдыхе. Но скажите, сколько же можно отдыхать?

— Ну… день, неделю! — грубо откликнулась Адель. — Какая разница?

— Да такая, — сказал Грегори, — что такой долгий отдых все равно что сон.

— Ну и что? — пожав плечами, проговорила Игрин. — Это же маленький сон, а не большой.

Джеффри нетерпеливо махнул рукой.

— Можно сказать «большой сон», а можно — «маленькая смерть», тоже разницы никакой!

— А ты испробуй Маленькую Смерть со мной, а потом скажешь, — позвала Венна и протянула руки к Джеффри и заодно — к Магнусу.

— Приляг со мной! — Иоганн потянулся к Корделии. — Поскорей глаза закрой! Сон увидишь золотой[18]!

— Нет, — ответила Корделия — но так, словно это слово из нее вытянули щипцами. — Я должна бодрствовать!

Адель в отчаянии вздохнула, а Иоганн с улыбкой проговорил:

— Но даже дозорные порой спят. Ну же, дай своей голове отдых, как даем мы. Забудь обо всем и слушай слова песни, пусть они наполняют твой разум.

— Слова? — насторожился Джеффри. — Что за слова?

— Есть слова или ты не слышишь? — удивился Орин.

— Прислушайтесь внимательнее, — посоветовала Игрин. Все четверо Гэллоуглассов старательно прислушались.

— Я слышу, — сообщила Корделия. — Но это не голос, музыка как бы сама говорит.

— Да, но смысла я не понимаю, — признался Джеффри.

— Нужно подождать, — заверила его Игрин. — Сейчас начнется снова. Всегда начинается.

И верно, так и произошло. Слова звучали на протяжении нескольких минут, а потом повторились опять, и опять. И опять. Постепенно их смысл начал доходить до детей.

Грегори вытаращил глаза.

— Что это за песня?

— Размер не очень ровный и рифмы слабые, — добавил Магнус.

— А смысла и вовсе нет, — подхватил Джеффри. — Это надо же — утверждать, что лучше совсем ничего не делать, чем делать хоть что-то! Разве не понятно, что человек должен трудиться?

— А зачем? — поинтересовался Иоганн.

— Зачем? — прищурившись, переспросил Джеффри. — Да потому что без труда человек ничего не стоит!

— Но в труде, самом по себе, нет ничего ценного, — возразил Орин. — Зачем он нужен?

— Есть в нем ценность! Труд человеку нужен, как растению — солнце!

— Что же это за несуразица, что за бред? — недовольно проворчал Элно и перевернулся на другой бок. — Вы что, никак не можете понять? Нет в работе ничего хорошего!

— А кто вам это сказал? — не пожелал отступиться Грегори. — И чем доказал?

— А мне не надо, чтобы кто-то мне говорил! Это и так ясно!

— И ты в это веришь?

— Да! Почему бы мне в это не верить?

— А почему ты должен в это верить? — тихо спросил Джеффри.

— Потому, — подсказал ему Векс, — что он слушал эту песню. Раз за разом он слушал ее, не вдумываясь в слова, но они все же запечатлевались в глубине его сознания. Затем, когда он понял слова, он обратил внимание лишь в первые несколько раз, а потом, слушая песню вновь и вновь, он перестал замечать слова вообще.

— В глубине вашего разума спрятаны слова, смысл которых до вас почти не доходит, — объяснил Джеффри, глядя на Элно.

Орин нахмурился, не понимая, стоит обижаться или нет.

— Все правильно. Они не знают, что кто-то навязывает им мысли. Сами они помышляют исключительно о развлечении, о забавах. Но для того чтобы в чем-то убедить их, вполне достаточно простого многократного повторения одних и тех же слов, улавливаемых на самом примитивном уровне.

— Но зачем вам слушать песню, если вы не понимаете слов? — поинтересовался Джеффри.

— Просто… Музыка красивая, вот и все, — ответила Венна и приняла зазывную позу.

— Не скрипи зубами, Джеффри. Эта юная женщина говорит правду. Музыка обладает как раз тем ритмом и той мелодией, которые провоцируют ощущения, необходимые особям данного возраста.

— Ощущения… — задумчиво произнес Магнус, не спуская глаз с Венны. — В ваших песнях говорится о радостях, каким вы мечтали бы предаться, а раньше вам говорили, что эти радости вы сможете испытать только тогда, когда вступите в брак.

Венна покраснела, Элно порывисто сел и раздраженно спросил:

— А вас больше ничего не интересует в жизни, кроме правил и запретов?

— Я только заговорил о супружестве, — непринужденно отозвался Магнус.

Элно был готов ответить ему колкостью, но заметив, что девушки смотрят на него, закрыл рот и промолчал.

— Правильная мысль, — услышали дети мысленный голос Векса. — Верно, в тексте песни звучит оправдание того, как они себя ведут друг с другом и как раньше им вести себя запрещали или хотя бы не советовали. Отсюда остается только один маленький шажок до того, чтобы они поверили, что поступают правильно.

— Но ведь эти песенки, — возразила Корделия, — они просто для забавы! Это всего лишь развлечение!

Векс промолчал.

— Из-за этой песни они начали жевать лотосы, сестрица, — заметил Джеффри.

— Точно, — улыбнулся Орин. — Говорил же я вам, что песня отличная.

— Правильно, Джеффри, — снова зазвучал голос Векса. — Это — конечная стадия процесса убеждения — призыв к действию. Текст песни заканчивается как раз таким призывом, императивом.

— Эти ваши лотосы, — спросила Корделия, начав кое о чем догадываться, — они, что, усиливают музыку?

Иоганн сел и попытался прижаться к Корделии.

— О, как ты догадалась?

— Верно, Корделия. Как только они начали поедать лотосы, сознание у них притупилось, мыслительные процессы замедлились, а сами они стали более внушаемы.

— Да так, что жуете вы свои лотосы, да и делаете то, что вам велят, — вместо сестры ответил Джеффри. — Просто твердят вам то, что вам хочется слушать, да еще подмешивают к этому кое-что другое. Кто-то заставляет вас делать то, что нужно ему.

Элно резко приподнялся и сел.

— Как это?

— Вот откуда взялось ваше «озарение», — усмехнулся Магнус. — Его вам преподали в виде музыки, которую вы считаете своей.

Ему ответил хор возмущенных голосов:

— Нет, ничего подобного!

— Мы сами видели все то, во что верим!

— Никто нас не подучивал, мы все узнали сами!

— «Узнали», скажете тоже! — в полном отчаянии вскричал Грегори. — Вы талдычите только то, что вам говорят камни!

— А разве не стоит прислушаться к камням? — огрызнулся Элно. — Ведь они так долговечны, разве им не ведома истина?

— Ты называешь истиной слова, которыми вас пичкают, словно корову сеном? — фыркнула Корделия.

— Надо же! Подумать — так и войска ни к чему! — воскликнул Джеффри. — Я мог бы захватить город в сопровождении горстки людей, если бы впереди меня шла вот такая музыка!

— «Завоевания»! «Сражения»! «Правление»! — Лицо Иоганна помрачнело. — Неужели вы ни о чем больше не можете подумать, как только о том, чтобы все время напрягаться?

— Если я не стану думать об этом, подумает кто-нибудь еще, — насмешливо проговорил Джеффри. — Это грустно, но таковы уж люди. Обязательно найдется тот, кому не понравится, что кто-то вот так прохлаждается, как вы. Заметив вас, он непременно подчинит вас своей власти.

— Ну уж вам-то это не удастся! — вскрикнул Иоганн, бросился к мальчику и попытался схватить за шею.

Джеффри отпрянул в сторону, и Иоганн с громким всплеском рухнул в реку.

— Спасите, помогите! — завопила Игрин. — Он не умеет плавать!

Тут на Джеффри пошел Орин.

Магнус подскочил, чтобы оттащить брата в сторону, но кто-то поддел его локтем под подбородок. Орин, однако, пошатнулся, поскольку Джеффри ухитрился подставить ему подножку, но поджарый Элно схватил мальчика и принялся осыпать затрещинами и пинками. Джеффри вывернулся, ухватил Элно за ворот и за запястье. Самому ему было ужасно больно, а долговязый парень только замычал, выпучил глаза и попытался надавить большим пальцем на глаз Джеффри. При этом его колено пребольно уперлось Джеффри в пах. Джеффри громко застонал, согнулся в поясе и потянул за собой Элно. Они вцепились друг в дружку мертвой хваткой.

Но вот Магнус подключился к схватке и швырнул Элно в воду, после чего помог брату выпрямиться.

— Все нормально? — спросил он.

— Больно немножко, но я цел. — Джеффри со стоном заставил себя выпрямиться, от боли прикусил губу. — Сейчас… Еще капельку… и все будет в порядке. — Он, тяжело дыша, ухватился за плечо Магнуса. — А что с… Орином?

— Он спит, хотя и не совсем по своей воле.

— О, помогите же Элно! — крикнула Адель. — Он тоже плавать не умеет!

— Придется помочь, — вздохнул Грегори и пристально воззрился на беспомощно барахтающегося в воде Элно. Медленно-медленно молодой человек приподнялся над водой и стремительно поплыл к плоту.

— Вы — колдуны, — прошептала Адель.

— Она боится нас, — процедил сквозь зубы Джеффри. — Она, прижимающая к груди колдовские штуки, испускающие сладкие звуки!

Магнус обернулся и нахмурился.

— А что с тем, кто первым свалился в воду?

— Он здесь, братец, — ответила Корделия. Она стояла подбоченившись и смотрела на Иоганна, а того, отчаянно размахивающего руками, несло к плоту по воздуху. — Ну уж нет, я не позволю тебе опуститься, покуда у тебя не пропадет желание драться!

— Да? А кто ты такая, чтобы тут распоряжаться? — возмутилась Игрин.

Корделия от неожиданности на миг замерла, потом медленно повернулась к Игрин и прищурилась.

— Я кто такая? Я та, которая вытащила твоего хахаля из воды! Может, бросить его обратно?

— Ну совсем как старичье, — процедила сквозь зубы Адель. — Думают, раз они сильнее других, так и командовать можно.

— Вот именно, — запальчиво бросила Корделия. — Точно так же ваш Иоганн хотел ударить моего братишку! И зачем, интересно, мне спасать такого лицемера?

Иоганн снова с шумным плеском рухнул в реку. Но на этот раз ему удалось ухватиться за край плота, он подтянулся и принялся, тяжело дыша, отплевываться.

— Ох, бедняжка! — вскричала Игрин, опустилась на колени и помогла дружку взобраться на плот.

— Я… Я хочу… чтобы они убрались отсюда, — выдохнул Иоганн и наконец сумел встать во весь рост. Он стоял перед Гэллоуглассами — мокрый до нитки, униженный, но все еще не утративший желания взять верх. — Нам тут колдуны не нужны. Пошли вон!

— Ага, — подхватил Элно. — Не можете сидеть тихо и наслаждаться радостями жизни вместе с нами, так уматывайте отсюда!

— Вот-вот, — кивнул Иоганн. — На этом плоту место есть только для тех, кто любит покой!

— «Кто любит жевать лотосы» — так вернее было бы сказать, — буркнул Джеффри, который все еще не успел прийти в себя окончательно и стоял, держась за плечо Магнуса. — W музычку дурацкую. Нет, ребята, пошли отсюда. А они получат ту жизнь, которую заслужили.

— «Заслужили»! «Заработали»! — взорвалась Венна. — Вы только о работе и думаете!

— Вот и нет! — возразил Магнус. — Ты же не думаешь все время о силе притяжения?

— О чем, о чем? Сила притяжения? Ну, это смотря кто меня притягивает…

— Я не об этом… Твои ноги стоят на земле, верно?

— Если стоят, — съязвила Корделия.

Венна злобно зыркнула на нее. Было видно, что ей неприятно признаваться в собственной глупости.

— И как только такие тугодумы, как вы, летать умеют!

— Пусть мы тугодумы, зато кое-кто от такой жизни скоро залетит! — сказала Корделия как отрезала.

Венна побагровела от злости. Она была готова выцарапать Корделии глаза, но тут плот ударился о берег.

Иоганн выпучил глаза.

— Как мы здесь оказались?

Грегори, стоявший на краю плота, совершенно невинно отозвался:

— Течением принесло, наверное.

— Или кто-то поиграл с течением, — прищурившись, проговорил Иоганн. — Нет, вы нам совсем не нужны! Проваливайте прочь!

Магнус нарочито учтиво поклонился.

— Всегда рады услужить тем, к кому питаем почтение.

— Угу, — кивнул Джеффри. — Вот только где таких найти? — И он огляделся по сторонам, словно и вправду хотел кого-то разглядеть.

Иоганн покраснел.

— Брысь отсюда!

— Вот именно, — кивнул Джеффри, уставился на плот в упор, и тот так резко отплыл от берега, что Венна и Иоганн упали, а все остальные закачались и раскричались.

Корделия обрушилась на Джеффри:

— Зачем ты так? Неужто нельзя было дать им отплыть по-человечески?

— Знаешь, когда так больно, про такие мелочи как-то забываешь, — проворчал Джеффри. — А ты думаешь, они против?

— Не может быть, чтобы ты так уж плохо думал о них!

Джеффри пожал плечами и кивком указал на уплывающий плот.

— Погляди, сестрица.

Корделия поглядела. Иоганн и Венна упали в воду совсем рядом, и вот теперь они целовались.

— Каков мерзавец! Разве он не дружок Игрин?

— Был ее дружком, — хмыкнул Магнус. — Но ему, похоже, все равно, с кем лизаться.

— Ага, он с любой готов любовь крутить, — пробормотал Джеффри.

Корделия, красная, как мак, отвернулась.

Магнус с тревогой посмотрел на нее.

— Нужно идти, я больше стоять не могу, — простонал Джеффри. — Братец, помоги мне.

— Грегори! — с укором проговорила Корделия. — Не смотри! Не вздумай глядеть на то, что они делают! Отвернись.

Грегори удивленно посмотрел на сестренку, пожал плечами и отвернулся от реки.

Магнус успокоился.

— Ну наконец-то мы снова на твердой почве.

— Да, — кивнула Корделия. — Сначала мне там понравилось, на плоту, но эти люди так легкомысленны, так ветрены — им совсем нельзя доверять.

— Ни в чем, — буркнул Джеффри. — Я просто потрясен. Жуткие болтуны.

— Точно, — согласился Магнус. — Для них честь — пустой звук, так что же говорить обо всем остальном?