Чэч: Бугор

Глава 8

Вдруг раздалось громкое и недовольное шипение, а потом звучный шлепок — в метре от меня на траву прямо с неба свалилась небольшая чуть не добравшая до метра змея. А через секунду рядом грохнулась вторая. Хренасе дождик зарядил! Грибной похоже. Как бы град такими темпами ни вдарил.

Вновь раздалось шипение словно из пробитого воздуховодного шланга и за ним глухой удар. Очередной воздушный змей, видимо, не рассчитав траекторию полёта, шмякнулся в тент, накрывающий фургон. Усиленно извиваясь, он попытался взобраться наверх, но несмотря на выписываемые хитрые петли, всё же заскользил вниз и грохнулся прямо Бурому на холку. И тут же попытался вонзить в неё свои тонкие острые клыки. Вот только гадина реально решила, что может прокусить многосантиметровый слой вьющейся шерсти? Я тут недавно видел, как котейка разок попробовала, полчаса потом громко отрыгивалась, портя характерными звуками нам аппетит.

Детёныш нхан су, кстати, тут же оказался рядом. Серия молниеносных ударов передними лапами по треугольной морде змея, пока тот пытался высвободить запутавшиеся клыки и на месте немигающих ярко-оранжевых глаз появились кровоточащие раны. Змей, свернувшись поначалу в тугой узел, попытался отпрянуть, высвободив-таки клыки, и шмякнулся на землю. Прямо рядом с правой передней ногой быка. Мгновение. И череп змея разлетелся кровавыми ошмётками, не выдержав веса обрушившего на него копыта. А ещё через мгновение ошмётки полетели и от остального тела. Фига два мы теперь в этой мешанине кристаллы найдём.

Тем временем первые змеи, явно недовольные качеством услуги, предоставленной им авиакомпанией, то ли в воздушную яму при перелёте попали, то ли посадка слишком жёсткой оказалась, а может быть, обещанные напитки не того качества оказались, решили разобраться с кем следует и наказать кого попало. И рванули в мою сторону, обе две. Не мудрствуя лукаво, взмахнул копьём словно топором, и обрушил наконечник на голову первой, рассекая её пополам. Тут же раздался характерный свист и неподалёку от меня в землю вонзилось ещё одно копьё, прерывая жизненный путь второй змеи, спешащей ко мне, высказать свои претензии.

— Что за дела, Агееч? Откуда эти змеи летающие?

— А я знаю?

Мдя… Я так привык, что у старика на всё ответ есть. Но то, что не сами змеи с неба падают, а кто-то их в нашу сторону словно крылатые томагавки запускает — это понятно. Даже понятно откуда — из кустов. Вот только кто такой умный? Но несмотря на принятый бувов глаз, что там в кустах ни черта было не разобрать. Мы с Агеечем стояли как раз напротив костра. Он хоть и не пионерский, который, если меньше кубометра дров, то не костёр вообще, но тоже взгляд подслепливает, делая темноту вокруг ещё гуще. Чтобы хоть что-то увидеть, надо его за спиной оставить. Только я сделал несколько шагов от фургона, как на фоне тёмного неба, усыпанного миллиардами огоньками звёзд, появился совсем чёрный извивающийся силуэт ещё одной летящей в нашу сторону змеи. Рефлекторно, прежде чем о чём-то подумать, я взмахнул копьём, словно сачком в детстве, когда вот также после заката ловил с друзьями майских жуков. Вот только удар кривоватый получился словно веслом, щекой лезвия. И вместо того, чтобы разрубить гадину на две части, я сбил её в костёр. Прямо в центр. Через мгновение она вылетела из пламени, словно адский демон мщения. Свист. И две половинки гадины рухнули на землю всего в нескольких шагах от меня. Но даже разрубленная змея не сдавалась, а продолжала ползти ко мне. Снова свист и треугольная голова с немигающими ярко-оранжевыми глазами, может, лишь подчиняясь рефлексам, разевать пасть. Ещё через мгновение, пнутая Агеечем, она летит в костёр, где скрывается в жёлтых танцующих языках пламени.

— Спасибо, — только и успел сказать я.

— Нормально. Пойдём, посмотрим, что ли, кто тут так развлекается.

Нельзя сказать, что линию кустов, начинающуюся в метрах двадцати от костров, было видно, как днём, но передние ветки с листьями различить было можно. Как и непонятный силуэт, рывком скрывшийся в гуще кустарника. Только треск ломаемого валежника послышался…

— Ты видел? Видел, Агееч? Что за тварь такая?

— Видеть — видел, да разглядеть не успел, не то что идентифицировать.

Слова старика снова кольнули меня укором совести. Вновь увлёкшись разглядыванием, я даже и не подумал, чтобы запросить инфу о твари. А ведь времени у меня на пару мгновений больше было, мог и успеть, наверное.

— Не туманник точно. Тот по кустам, что кот бесшумно шарится. Да и этот повыше будет и на человека не сильно-то похож.

Это-то меня и смутило. Тот же туманник силуэтом человека напоминает, а этот непонятно на что похож. На ствол дерева с ветками…

— Присядь, парень, а то торчим тут, как две бородавки на носу.

И то верно. Так мы сидели какое-то время вглядываясь в темноту и вслушиваясь в звонкий треск валежника, который, то уходил направо от нас куда-то в сторону примерно куда мы утром ходили вытаскивать детёныша ану, то вновь возвращался. Кто бы это ни был, ходил он по кустам словно в дым бухой турист-матрасничник, выбиравшийся в лес один-два раза в год. Пытался неизвестный и налево ходить, но там сразу начинался такой перестук кастаньет, что неизвестная тварь, трещя сучьями, спешила убраться обратно. Видимо, между ней и драеногами особой любви не было. Впрочем, это нам было только на руку. Несколько раз я пытался вызвать ушастую соседку, но она продолжала игнорировать мои призывы. Так испугалась эту тварь? Всё-таки плохо, что мы с ней не можем голосом общаться. Надо что-то с этим делать. Вот только что?

Наконец-то всё стихло. Вернее, этот неизвестный, снова уйдя куда-то вправо, перестал трещать валежником. Затаился? Вышел на открытое место? Непонятно. А драеноги всё так же продолжали пировать, ворча и рыча друг на друга. Ещё негромко потрескивали костры, между которыми мы присели.

— Слышишь? — шёпотом поинтересовался старик.

Прежде чем ответить, я ещё прислушался, стараясь заново определить все эти трески, рычания и даже фыркание быка, раздающиеся в округе. Ничего нового.

— Что?

— Пичухи запели…

Даже не оборачиваясь к старику, я понял, что он сейчас осклабился во всю свою довольную рожу. И действительно в кустах, то с одной стороны, то с другой начали раздаваться робкие, затем более смелые и продолжительные трели. А ведь я их не слышал с того момента, как мы с ящерами схватились.

— … а раньше молчали. Значит, тот, кого они боялись, ушёл.

— И этот кто-то, явно не драеног, ящеры или те же туманники, — я взял на себя роль капитана Очевидности. — При них они не молчали.

— Наверное, можно возвращаться в фургон, — ещё через несколько минут ожидания проговорил Агееч. — Ты тушки змей по дороге собери, нечего добру пропадать. А я пока по кострам пройдусь, дров подкину.

Из шести прилетевших змей, только три годились для дальнейшего потрошения в поисках кристаллов и помещения в холодильный ларь. Две Бурый своими копытами превратил в такое месиво, что искать в них что-то было бы напрасной тратой времени. А последнюю котейка утащила. И теперь негромко урча, грызла под днищем фургона. Не отнимать же у неё добычу, всё же тоже в драке участвовала. Заработала.

— Ты заметил, что тварь какая-то странная была?

Полусотник, всё ещё продолжавший держать в руках взведённый арбалет и настороженно вглядываться в темноту, задал очевидный вопрос, как только я поднялся на облучок.

— Ага. Вот только идентифицировать её ни я, ни Агееч не успели. Да что там идентифицировать — рассмотреть толком не получилось, — вздохнул я в ответ. — Миклуш, принеси, пожалуйста, разделочную доску и миску с водой. Пока Агееч костры смотрит, я добычу быстренько выпотрошу. А то что-то давно этим не занимался, так может и навык начать деградировать.

— Я помогу, — предложил пацанёнок.

— Давай. Только сначала ещё дров в печку подкинь и чайник для сбитня поставь. Агееч придёт, заварит.

— Чэч, а знаешь, — продолжил Иван, всё так же не отрывая взгляда от кустов, — мне показалось, что эта тварь похожа на обломанный ствол дерева.

— Хм… — я постарался воспроизвести в памяти те мгновения, когда увидел уходящий вглубь кустов силуэт. — Может быть, ты и прав. Слышал что-нибудь о подобном?

Задав вопрос, я быстренько открыл в интерфейсе вкладку «Энциклопедия» и начал поиск по словосочетаниям: ствол дерева, обломок ствола. Но тут меня ждало разочарование…

— Только сказки и байки, подслушанные в деревенском трактире. Насколько им верить можно, сам решай.

— Рассказывай, чего уж. Другой инфы всё равно нет, а придёт старик, ещё и у него спросим.

— Ладно. Байку эту я слышал несколько лет назад от пьяного в дрыбадан бродяги, который травил их одну за другой, лишь бы селяне наши ему бормотухи подливали. Мол леса эльфийские, куда не то что обычному люду, но и другим древним расам, тем же гномам или оркам ходу нет, страшны не потому, что ушастые задаваки их усердно защищают. На такое у этого малочисленного, к тому же дрожащего за своё бессмертие, типа звёздорождённого народа никаких сил не хватит. Что сможет сделать десяток-другой, да даже сотня, эльфов-стрелков против полностью закованного в металл хирда гномов? Да, пусть они хоть по три-четыре стрелы в воздухе держать будут? Поди пробей гномий доспех, не говоря уже о щите. А недоступны эти леса из-за ходячих деревьев, обладающих огромной силой, очень живучих и боящихся разве что большого пожара. Но тут уж магия эльфов вход шла и ушастые предварительно заливали всё водой.

— Да откуда здесь древеню взяться-то? — раздался голос неслышно подошедшего Агееча. — К тому же дерево это ходячее в настоящем лесу живёт и от других старых деревьев высотой и толщиной почти не отличается. А тут лесов густых и не было никогда. Так лесополки да перелески. Так что, если это и был кто-то на дерево ходячее похожий, так это древак. Тварь эту, по рассказам тех же бродяг, часто видят как раз в районах телепортов в мир Инферно. К какому типу она относится к пришлым демоническим тварям или к нашей нечисти, я не знаю. По тем же рассказам, огня они больше всего боятся. Но вот то, что змеями швыряться умеют, не слышал. И в клопедии, что нам Яшка дал, ничего про них не написано. Если что будет нам снова, чем его удивить. А вы, смотрю, время зря не теряете, молодцы. Сейчас сбитня заварю и будем добычу делить.

Чернота. Но неполная, а такая, как если с силой закрыть веки и ещё надавить на них пальцами. То есть чернота с то и дело появляющимися неяркими световыми пятнами разных оттенков. Чернота, в которой я не чувствовал где верх, где низ. Я и тела-то своего не чувствовал, ни тупой боли в ушибленной лодыжке, ни острой головной, которая бывает появляется, когда слишком часто использую заклинания.

Интересно, где это я? Сновидение? Подсознание? Главное, я точно знаю, как я сюда попал. Разделив между собой добытые вечером кристаллы, мне опять достались на силу и ловкость, и распределив ночные дежурства, я отправился спать. По общему мнению, для меня это лучшее решение — быстрее мана восстановится. Не раздеваясь, а вдруг срочно вскакивать придётся, я завалился на свой матрас, который благодаря стараниям Агееча, сейчас находился в тени и закрыл глаза, собираясь раскрыть интерфейс, чтобы распределить свободную единичку, появившуюся у меня после достижения тридцать третьего уровня. Ага, расту как на дрожжах. Или лучше сказать, как на стероидах мышцы качаю. Банки растут, а сила, то есть прокачка умений, всё та же. Так вот, интерфейс не появился, а я очутился здесь.

Попытался открыть глаза, и даже вроде почувствовал, как это делаю, но картина перед моим взором не изменилась. Всё та же чернота с медленно пульсирующими цветовыми пятнами. Страха или каких-либо других эмоций не было. Чернота и чернота, совсем не та, из которой неосознанно ждёшь появления чудовищ, а тёплая, я бы сказал даже уютная, дарующая покой. Вот только зачем я здесь?

Вдруг мне показалось, что слышу какие-то звуки, а бесформенные цветовые пятна начали меняться. Одни из них насыщались цветом, в основном прозрачно-изумрудным, и начинали пульсировать в такт ритму, а другие блёкли, пропадая в черноте. Скорее по ритмичной пульсации изумрудных пятен, чем по самим звукам, я догадался, что это не просто белый шум, а песня. И откуда она слышится? И кто её исполняет?

Впрочем, вопрос кто исполняет, был уже не актуален. Голос был явно женский: высокий, звонкий, красивый. Хотя… так петь мог и какой-нибудь кастрат. Говорят, в Средние века на Земле это была довольно популярная тема. А на Валере как раз и есть Средние века, только магические…

И как мне увидеть того, кто поёт? Наверняка же, я попал сюда с не только с целью насладиться пением? К тому же я не был поклонником певиц с подобными голосами. Какие голоса мне нравились? Патрисии Каас, ZAZ и голос Лиры, низкий, бархатный, заставляющий трепетать… Ладно, вернёмся к проблеме. Как мне увидеть ту, что поёт?

Ответ пришёл сам собой. Захотеть. Хочу! Тут же световые пятна вытянулись нитями, прямо как в фильме «Звёздные войны» при прыжке космического корабля через гиперпространство. Сколько длился мой полёт? Да фиг его знает. Мне было не до полёта — мой желудок сейчас бился изнутри о правую пятку и вопил, что он хочет покинуть данное судно. И, наверное, прогрыз бы выход наружу, если бы его кишки не спеленали.

Как только мир остановился, я тут же проблевался. Звучно, смачно, обильно. И ужасно вонюче. И голос замолчал на полуслове. Ну и ладно, всё одно он мне не нравился, и не понимал я в этой песне ни слова.

— Бу-э… — очередной приступ заставил меня согнуться.

Ладонью я протёр губы, а потом вытер руку о штаны… Стоп! Я вновь коснулся своего лица. На подбородке была щетина! Поднял ладонь на уровень глаз — я её вижу! Я вновь материализовался! Осмотрелся. Материализоваться я материализовался, но всё так же продолжал висеть в пустоте, а возле моих ног расплескалась лужа, тоже вроде как весящая в пустоте, но при этом не свернувшая в шарик, как в невесомости. Просто лужа в пустоте! Чего тут необычного⁈

Я обернулся. И замер.

— Мдя… неудобно получилось.

За мной прямо в пустоте росла ива, та самая, что ветла. Только ствол её у основания я мог ещё обхватить двумя ладонями. Но несмотря на это, он уже ветвился и ветки её вместе с удлинёнными листьями плотным шатром свисали. А ещё прямо на листьях сидело огромное количество светлячков, испускавших мерцающий призрачно-салатовый свет. Что ни говори, а красиво.

На одной такой развилке пыталась спрятаться за стволом моя ушастая соседка. И хотя она сама была, чуть толще тростиночки, получалось у неё это с большим трудом. С одной стороны ствола выглядывала её обнажённая анорексичная ножка с намёком на ягодицу и с такой тонкой белой кожей, что каждая жилочка через неё просвечивала. А с другой такое же худое плечико и половинка личика, прижатого к коре. Так значит это меня в её уголок закинуло. Скромный, однако. Даже как-то неудобно.

— Здрасте.

Брякнул я и помахал даме ладошкой. А чего мне стесняться-то. В отличие от неё на мне куртка и штаны с сапогами.

Блондиночка что-то пролепетала на своём птичьем языке и указала пальчиком. Я посмотрел себе под ноги, и взгляд снова упёрся в лужу противного цвета и запаха.

— Ну, извини, так получилось, — развёл руками, нисколько не чувствуя себя виноватым. — Я к таким перелётам не привык.

Ушастая ещё что-то прощебетала, и тут прямо из середины лужи вынырнуло нечто одновременно похоже на корень, шланг и щупальце. Раздался всасывающий звук, и вся моя несдержанность исчезла практический в один миг. Фигасе экспресс-уборка. А вслед за лужей пропал и корень. Куда он в пустоте подевался?

Я снова повернулся к ушастой и заметил, что ствол ветлы охватила лёгкая зеленоватая дымка, которой раньше не было. Через несколько секунд она пропала, а мне показалось, что ветла стала немного толще.

Ушастая снова что-то проговорила, но я опять ничего не догнал, что она хотела сказать. Право слово, когда она пантомимы разыгрывала, гораздо понятнее было.