Человек цифровой цивилизации

Философские, правовые и политические аспекты преодоления идеологического деструктивизма М.В. Пугацкий

Большое значение для идеологического развития общества и государства имеют произведения науки, литературы и искусства. Формирование в произведениях науки, литературы и искусства установок толерантного сознания и поведения, веротерпимости и миролюбия, профилактика различных видов экстремизма и противодействие им имеют для многонациональной России особую актуальность, обусловленную сохраняющейся социальной напряженностью в обществе, продолжающимися межэтническими и межконфессиональными конфликтами, ростом сепаратизма и национального экстремизма, являющимися прямой угрозой социально-экономической безопасности страны. Наиболее ярко это проявляется в виде актов терроризма, вспышек ксенофобии, фашизма, фанатизма и фундаментализма, которые усиливают деструктивные процессы в обществе.

В 2002 году был принят и вступил в действие Федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности» (далее — Закон 2002 года), в развернутом виде определивший понятие экстремизма [5]. Согласно статье 1 указанного Закона под экстремистскую деятельность подпадает создание и (или) распространение печатных, аудио-, аудиовизуальных и иных материалов (произведений), предназначенных для публичного использования и содержащих хотя бы один из признаков, предусмотренных указанной статьей. Под экстремистскую деятельность подпадают также пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения.

Не останавливаясь подробно на видах и характере действий, определяющих экстремистскую деятельность, рассмотрим политико-правовые аспекты создания и распространения произведений экстремистского содержания, а также демонстрирования нацистской атрибутики и символики.

Конституция Российской Федерации в статье 26 установила право на свободный выбор обучения и творчества; в статье 29 провозгласила гарантированность свободы мысли и слова, массовой информации, запрещающей цензуру; а в статье 43 — гарантированность свободы литературного, художественного, научного, технического и других видов творчества, преподавания [1].

Вместе с тем статьей 13 Конституции РФ запрещается создание и деятельность общественных объединений, цели и действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни; статьей 26 Конституции РФ запрещается пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть или вражду, а также пропаганду социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства. Положения части 3 статьи 55 Конституции РФ позволяют ограничивать права и свободы человека и гражданина федеральным законом в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Согласно статьям 1, 1229, 1270 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ) исключительное право на произведение может быть ограничено федеральным законом [6]. Поэтому, с правовой точки зрения, очевидно, что Закон 2002 года не противоречит положениям Конституции Российской Федерации.

Согласно статье 1225 ГК РФ произведения науки, литературы и искусства являются результатами интеллектуальной деятельности. Поскольку Закон 2002 года запрещает любые экстремистские произведения, т. е. не только литературные («произведение» понимается шире, чем «экстремистские материалы»), то к таким произведениям, исходя из смысла статьи 1259 ГК РФ, могут быть отнесены: литературные произведения; драматические и музыкально-драматические произведения, сценарные произведения; хореографические произведения и пантомимы; музыкальные произведения с текстом или без текста; аудиовизуальные произведения (произведение, состоящее из зафиксированной серии связанных между собой изображений (с сопровождением или без сопровождения звуком) и предназначенное для зрительного и слухового (в случае сопровождения звуком) восприятия с помощью соответствующих технических устройств. Аудиовизуальные произведения включают кинематографические произведения, а также все произведения, выраженные средствами, аналогичными кинематографическим (теле- и видеофильмы и другие подобные произведения), независимо от способа их первоначальной или последующей фиксации) — статья 1263 ГК РФ; произведения живописи, скульптуры, графики, дизайна, графические рассказы, комиксы и другие произведения изобразительного искусства; произведения декоративно-прикладного и сценографического искусства; произведения архитектуры, градостроительства и садово-паркового искусства, в том числе в виде проектов, чертежей, изображений и макетов; фотографические произведения и произведения, полученные способами, аналогичными фотографии; географические, геологические и другие карты, планы, эскизы и пластические произведения, относящиеся к географии, топографии и к другим наукам; другие произведения, в том числе программы для ЭВМ, которые охраняются как литературные произведения.

Статья 13 Закона 2002 года предусматривает ведение федерального списка экстремистских материалов, не подлежащих распространению на территории Российской Федерации. Лица, виновные в незаконных изготовлении, распространении и хранении в целях дальнейшего распространения указанных материалов, привлекаются к административной либо уголовной ответственности. Здесь законодателю следовало бы указать не «материалов», а «произведений» и включать в этот список любые виды экстремистских произведений (статья 1259 ГК РФ).

Так, Кодекс РФ об административных правонарушениях предусматривает ответственность за пропаганду и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики (статья 20.3 — административный арест до 15 суток и штрафы) [7], а Уголовный кодекс Российской Федерации — ответственность за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма (статья 205.2 — лишение свободы на срок до 5 лет); возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства (статья 282 — до 5 лет лишения свободы); организацию экстремистского сообщества (статья 282.1 — до 4 лет лишения свободы) и др. [8]

Произведения экстремистского содержания, нацистская атрибутика и символика губительно влияют на политическое сознание людей, поскольку способны индуцировать идеи, не соответствующие политической действительности и искажающие ее. Когда речь идет о политологах, государственных служащих и других лицах, имеющих достаточные политические знания и волю к неприятию идей, противных естественным правам человека, опасность экстремистских произведений не является высокой. Но когда произведения экстремистского содержания воздействуют на чувства, сознание, волю и поведение людей, недостаточно осведомленных в вопросах политического развития, опасность приобретает поистине существенные характер и масштабы.

Сегодня, к сожалению, еще имеются заблуждения об образовательном значении работ лидеров националистических (фашистских) партий, в частности, работы А. Гитлера «Моя борьба»: сторонники заявляют, что общество должно знать эти работы, чтобы не допустить повторения опыта гитлеровского фашизма. Сегодня имеются и защитники нацистской атрибутики и символики, заявляя, что ведическая философия, изображающая кресты созидания и разрушения, не имеет ничего общего с фашизмом. Но, вместе с этим, для нас очевидно, что любой негативизм, вызывающий в сознании человека страх, унижение, панику, подвергает это сознание такой деформации. Общество получит социально деформированную и идеологически уродливую личность, если допустит влияние экстремистского произведения на сознание человека.

Нацистская атрибутика и символика выступают реагентами, возбуждающими в человеке деструктивные чувства, эмоции и поведенческие тенденции к разрушению. Раньше, например, слово «беда» воспринималось исключительно как несчастье и вызывало у нас огорчение, сейчас — и как оружие (пистолет), что вызывает ассоциации с агрессией и т. п. Зачастую этот новый сленг так и воспринимается — в извращенном виде, особенно, к сожалению, молодежью. И когда мы говорим о «философских крестах», мы должны понимать, что они стигматизированы германским фашизмом и в силу этого уже воспринимаются по-новому — как символ фашистской идеологии.

Идеология российского гражданина предполагает безоговорочное неприятие любого проявления экстремизма.

Россия противостояла во время чеченских событий не просто бандформированиям, организованным Дудаевым в начале 90-х годов прошлого века, она вступила в борьбу с силами мирового терроризма, сосредоточившимися к концу 1994 года на небольшой территории субъекта Российской Федерации. Экстремизм в форме терроризма показал себя за последние 10–15 лет практически всюду: в США (2001 год), в Ираке (2003 год), на Украине (2006 год), в Грузии (2008 год) и других государствах. Это свидетельствует о том, что он не имеет геополитических границ.

Россия выступила против признания самопровозглашенной республики Косово, потому что считает недопустимым нарушение международного принципа территориальной целостности государства. Но когда Россия выступила за самостоятельность Абхазии, проамериканские и прозападные идеологи сразу же выдвинули против нее обвинение в применении двойных стандартов.

Но не следует игнорировать законы формальной логики, которые применимы в рамках определенных политико-правовых, онтогносеологических систем. В системе «Сербия — Косово» мы говорим о нарушении территориальной целостности сербского государства в связи с тем, что территория Косово не является для албанцев исторической. В системе «Абхазия — Грузия» или в системе «Южная Осетия — Грузия» имеет место возможность абхазов и южноосетин идти по пути реализации международного права на самоопределение именно в силу исторической принадлежности им занимаемых территорий. Кроме того, в Абхазии на сегодняшний день проживает более 80 % граждан России.

Если следовать проамериканской и прозападной логике и довести ситуацию до абсурда, можно уравнять различные политико-правовые системы и системы вообще. Например, провинившегося ребенка направлять для перевоспитания в исправительный лагерь для преступников, а убийцу — в детское дошкольное учреждение. Но такое смешение абсолютно неадекватно и противоречит реальным социальным ценностям и потребностям. Можно прийти в любой город (по примеру косовских албанцев) и предложить жителям одного из районов создать «город-в-городе», установить новые границы, ввести «натовские» войска для их охраны, чтобы лишить других горожан возможности пользоваться территорией самопровозглашенного «города-в-городе». Но и в этом случае несправедливость и абсурдность ситуации абсолютно очевидны. Поэтому никакого парадоксального противоречия или столкновения между принципом территориальной целостности государства и принципом права нации на самоопределение нет — есть неправильное их применение к различным системам.

В Указе Президента РФ от 23.03.1995 № 310 «О мерах по обеспечению согласованных действий органов государственной власти в борьбе с проявлениями фашизма и иных форм политического экстремизма в Российской Федерации» (с изменениями от 3 ноября 2004 г.) было отмечено, что в Российской Федерации участились случаи разжигания социальной, расовой, национальной и религиозной розни, распространения идей фашизма [9]. Антиконституционная деятельность экстремистски настроенных лиц и объединений приобретает все более широкие масштабы и дерзкий характер; создаются незаконные вооруженные и военизированные формирования; нарастает угроза сращивания последних с некоторыми профсоюзными, коммерческими, финансовыми, а также криминальными структурами. Эти крайне опасные явления в жизни нашего общества создают угрозу основам конституционного строя, ведут к попранию конституционных прав и свобод человека и гражданина, подрывают общественную безопасность и государственную целостность Российской Федерации.

Правовое государство в России нельзя строить с амбивалентными идеями, поэтому нельзя допускать конкуренции между антагонистическими идеологиями, одна из которых носит экстремистский характер. Источником экстремистской идеологии являются результаты интеллектуальной деятельности, которая, безусловно, в интересах всеобщей безопасности не может быть неограниченной.

Профессор Преображенский в повести М. Булгакова «Собачье сердце» говорит: «Что такое эта ваша разруха? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стекла, потушила все лампы?.. Это вот что: если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной начнется разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах…» [10: 523–524].

Преодолеть «разруху» в головах некоторой части российского общества поможет образ правового государства.

Идея правового государства в нашей стране развивалась очень непросто. После революции 1905–1907 гг. начался переход к конституционному строю, что в некоторой степени означало переход к формированию правового государства. Однако после 1917 года, когда было создано советское государство, идея правового государства была отброшена. В конце 1980-х — начале 1990-х годов, в период широкомасштабных реформ во всех сферах государственной и общественной жизни, идея построения правового государства оказалась в центре политической и государственно-правовой мысли, а затем получила конституционное закрепление. Окончательно выявилась неизбежность радикальных перемен и обозначился их основной контур — политический плюрализм, свободная экономика, права и свободы человека.

В общественном сознании, казалось, безнадежно искалеченном тоталитарным режимом с его коммунистической идеологией, стала утверждаться новая для нас иерархия ценностей, общепринятая в современном цивилизованном мире: человек, его права и свободы, гражданское общество, правовое государство. В этой новой для нас иерархии ценностей на первом месте находятся человек, его права и свободы как высшая ценность (статья 2 Конституции России), затем гражданское общество и его институты и затем государство, образуемое народом через гражданское общество (статья 3 Конституции России). При этом государство в качестве основной своей задачи признает обеспечение прав и свобод человека, его свободное развитие, обязано соблюдать и защищать их, и в этом состоит его предназначение (статьи 2, 7, 46 Конституции России).

В статье 1 Конституции Российской Федерации наша страна провозглашена правовым государством. К сожалению, при лекционной работе некоторой части педагогов допускаются утверждения либо о фактическом отсутствии в России правового государства, либо о низком уровне развития его основных характеристик. Указанные выше утверждения деморализуют студентов, индуцируя в их сознание ложные установки, создающие представление о формально-декларативном характере положений статьи 1 Конституции России, готовящие идеологическую почву для образовательного скептицизма в отношении реальности правового строительства в России, провоцирующие протестное отношение людей к российской действительности.

Правовое государство — это важнейшее завоевание российского посттоталитарного общества, демократических и правовых реформ начала 1990–х годов. Верховенство Конституции страны, объявление высшей ценностью человека, его прав и свобод, взаимная ответственность государства и гражданина — основа того идеала, который наше демократическое общество провозгласило на референдуме 12 декабря 1993 года. Непризнание этого решения есть придание характеристикам правового государства утилитарного значения. Отрицание идеала правового государства как воли российского общества жить в новых условиях на пути к построению гуманитарного права есть отрицание аксиологичности прав и свобод человека в целом. В образовательном процессе подобные идейные манипуляции с сознанием и чувствами студентов граничат с тенденциями культивирования экстремистских представлений, связанных с унижением национального достоинства российского человека и гражданина, оправданием и обоснованием ложных образов Российского демократического и правового государства.

Полагаю, что реальные образы правового государства в России должны занять достойное место в образовательном и воспитательном процессах не только при преподавании теории государства и права, конституционного права России, конституционного права зарубежных стран, политологии, но и других общеобразовательных и отраслевых правовых дисциплин: логики, философии, административного и гражданского права и др.

Образ правового государства — это, прежде всего, образ мышления, совокупность целей и задач, которые российское общество провозглашает, признает и принимает как руководство к активной деятельности по реализации идеи правового государства в жизни. Если это образ мышления, то доказательство его существования уже подтверждено общенародным принятием Конституции РФ 1993 года.

Образ правового государства — это новая, более качественная деятельность органов государственной законодательной, исполнительной и судебной власти в России. Если это более качественная деятельность, то доказательством ее существования являются усиленное развитие частного права в России: принятие четырех частей Гражданского кодекса РФ (с 1994 по 2008 гг.), Семейного кодекса РФ (1996 г.), Трудового кодекса РФ (2002 г.) и др.; установление и функционирование институтов мировых судей и суда присяжных; установление централизованной вертикали исполнительной власти и подотчетности Правительства РФ не только Президенту РФ, но и Государственной Думе РФ.

Образ правового государства — это гражданская инициатива и общественная самодеятельность. Подтверждением этому являются создание Общественной палаты РФ (2005 г.), реформирование системы органов местного самоуправления путем совершенствования основ их организационной структуры.

Образ правового государства — это политическая активность граждан. Рациональное партийное строительство в рамках системы умеренного плюрализма в авангарде с самой многочисленной партией «Единая Россия» тому подтверждение.

Образ правового государства — это возрождение в нашей стране культуры православного христианства, являющегося исторически традиционным для российского менталитета. Образ правового государства в религиозной плоскости характеризуется многообразием в России религиозных конфессий, веротерпимостью, обращением российского человека к нравственным идеалам, приверженность милосердию и состраданию, справедливости и добру.

Для российского верующего Бог — это не просто образ, это руководство к созидательным поступкам, рационализация и структурированность позитивного мышления, контроль иррациональных начал сознания. Бог — это идеал большинства российских граждан так же, как и правовое государство. Если человек верит в Бога, стремится жить по его регулам, значит, это уже христианин, мусульманин, буддист. Если верующий не есть сам Бог, это не означает, что Бога нет и что нет христианского, мусульманского или буддистского государства. Если строительство правового государства в России еще не достигло своей «идеальной» кульминации, квазисовершенства, подобного Божественному совершенству, Высшему Идеалу, это не значит, что Россия не является правовым государством. Обозначенная выше истина проста в своем понимании и вполне очевидна: если есть образ правового государства, к которому стремится российский гражданин, значит, правовое государство в России существует.

В образовательном и воспитательном процессах необходимо разъяснять студентам (особенно будущим юристам) истинные положения о праве и государстве, показывать значение бдительности к ложным измышлениям и изобличать лиц, которые, пользуясь доступом к большим аудиториям слушателей, пропагандируют ложные идеи, искажают демократические и правовые завоевания российского общества. Подобная деятельность носит маргинальный, а нередко и преступный характер.

В современной России самой многочисленной политической партией является Всероссийская политическая партия «Единая Россия», которая возникла как объединение тех, кто желает изменить жизнь к лучшему и имеет для этого энергию, умения, знания, кто полагается на себя и верит в могущество России.

Начало процессу создания этой партии было положено совместным политическим заявлением лидеров партии «Единство» и политического объединения «Отечество С.К. Шойгу и Ю.М. Лужкова в 2001 году. Был образован Координационный совет, работа которого привела к образованию Союза «Единство и Отечество», к нему присоединилось движение «Вся Россия», были обсуждены проекты Устава и Программы партии. 1 декабря 2001 г. на Учредительном съезде партии выступил Президент России В.В. Путин, кандидатура которого была поддержана на очередных выборах российского Президента на IV съезде (декабрь 2003 г.). Тогда же партия была переименована в партию «Единая Россия».

Партия «единороссов», созданная на основе многообразных идеологий, таким образом, представляет собой централизованное общественное политическое объединение с концентрированным выражением общественного мнения. Следует заметить, что в начале 90-х годов XX в. партийная система России носила атомизированный характер: в стране действовало более 300 политических партий, программные задачи которых можно было бы определить по 3–5 существующим в мире партийным идеологиям.

Партию «Единая Россия» называют партией власти не потому, что российское общество пожелало вернуться к однопартийной системе, где отсутствовали другие партии, а в авангарде была коммунистическая, слившаяся с государственным аппаратом. Партия «Единая Россия», во-первых, является самой многочисленной, а значит репрезентативной в процессе формирования органов государственной власти на уровне федерации, ее субъектов и органов местного самоуправления. Во-вторых, программные задачи этой партии совпадают с интересами избирателей, поскольку большинство выборных должностных лиц органов государственной власти и муниципальных служащих являются ее членами, т. е. разделяют цели и задачи «единороссов». В-третьих, эта партия несет в себе уровень высокой политической культуры, формирование которой было начато еще на уровне консенсуса с другими общественными объединениями, в дальнейшем ставшими частью «единороссов».

Россия подошла к системе умеренного партийного плюрализма, которая станет политической реальностью, по прогнозам политологов, уже в ближайшие годы — от 3 до 5 политических партий, деятельность которых будет носить не суммативный, а функционально целостный характер. И в этом видится истинная многопартийность — наиболее полное проявление политического плюрализма, высокий уровень политической культуры, структура политического согласия, условие дальнейшего развития гражданского общества в России.

· Конституция Российской Федерация. — М.: Приор, 2001. — 32 с.

· Международные договоры. Договор между РФ и республикой Беларусь от 08.12.1999 "О создании Союзного государства" // Российская газета. — № 21. — 29.01.2000.

· Российская Федерация. Законы. Об Общественной палате Российской Федерации: федеральный закон от 04.04.2005 № 32-ФЗ (ред. от 30.06.2007) [принят ГД ФС РФ 16.03.2005] // Российская газета. — № 70. — 07.04.2005.

· Российская Федерация. Законы. О политических партиях: федеральный закон от 11.07.2001 № 95–ФЗ (ред. от 26.04.2007) [принят ГД ФС РФ 21.06.2001] (с изм. и доп., вступающими в силу с 08.01.2008) // Российская газета. — № 133. — 14.07.2001.

1. Российская Федерация. Законы. О противодействии экстремистской деятельности: федеральный закон от 25.07.2002 № 114–ФЗ (ред. от 29.04.2008) [принят ГД ФС РФ 27.06.2002] // Собрание законодательства РФ. — 29.07.2002. — № 30. — ст. 3031.

· Российская Федерация. Кодексы. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть четвертая) от 18.12.2006 № 230–ФЗ [принят ГД ФС РФ 24.11.2006] (ред. от 01.12.2007) // Парламентская газета. — № 214–215. — 21.12.2006.

· Российская Федерация. Кодексы. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195–ФЗ [принят ГД ФС РФ 20.12.2001] (ред. от 16.05.2008) // Российская газета. — № 256. — 31.12.2001.

· Российская Федерация. Кодексы. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63–ФЗ [принят ГД ФС РФ 24.05.1996] (ред. от 13.05.2008) // Собрание законодательства РФ. — 17.06.1996. — № 25. — ст. 2954.

· Российская Федерация. Указы. Указ Президента РФ от 23.03.1995 № 310 (ред. от 03.11.2004) "О мерах по обеспечению согласованных действий органов государственной власти в борьбе с проявлениями фашизма и иных форм политического экстремизма в Российской Федерации" // Российская газета. — № 60. — 25.03.1995.

· Булгаков, М.А. Собачье сердце / М.А. Булгаков // Сборник произведений. — СПб.: Каравелла, 1993. — 592 с.

Доказательственность правовой информации А.Н. Попов

Рассмотрим, каким образом заключения по результатам судебных и внесудебных экспертиз в юридическом процессе государств СНГ могут выступать как источники доказательственной информации в информационной цивилизации.

В действующем процессуальном законодательстве России, Украины и других государств СНГ, регламентирующем арбитражный, конституционный, гражданский, уголовный, административный процесс, предусмотрено такое доказательство, как заключение эксперта, которое занимает важное место в системе информационной цивилизации и обеспечивает реализацию целого ряда Прав человека (таких, как право на защиту, право на правосудие, право на доказывание и другие).

В соответствии с законом судебную экспертизу назначают органы и должностные лица, ведущие процесс: суд, прокурор, следователь, орган дознания, дознаватель, иные органы и должностные лица, ведущие процесс. Общим основанием для назначения и производства судебной экспертизы является потребность в специальных познаниях в области науки, техники и искусства для решения возникающих в процессе вопросов. Порядок назначения и проведения экспертизы в ходе процесса строго регламентирован.

Длительное время существовал и, к сожалению, существует стереотип мышления о том, что использование специальных познаний в области науки, техники и искусства в ходе процесса возможно исключительно в форме назначения и производства исключительно судебной экспертизы, которая проводится только государственными учреждениями.

Нередко от судей, следователей и даже адвокатов вы можете услышать, что дать квалифицированный ответ по указанным вопросам могут дать только эксперты, назначенные именно судом, следователем и иными органами и лицами, ведущими процесс.

В ряде случаев эти органы и лица утверждают, что правильное заключение могут дать только эксперты, работающие только в государственных учреждениях, в таких, например, как экспертные учреждения Министерства юстиции, экспертно-криминалистические подразделения органов милиции.

Однако уже довольно длительное время наше демократическое законодательство предусматривает иное.

В соответствии со всеми процессуальными кодексами Украины, России и других государств СНГ экспертные заключения могут давать любые лица, обладающие специальными познаниями, независимо от места работы. Так, например, указано в ст. 79 ГПК РФ, ст.55 АПК РФ и ст.57 УПК РФ. Кроме того, законодательство позволяет привлекать в качестве экспертов не только лиц, которые осуществляют свою деятельность по трудовому договору.

В соответствии с буквой закона экспертами могут быть и лица, осуществляющие и предпринимательскую деятельность, и иную гражданско-правовую деятельность. Экспертами могут быть и лица, которые действуют в составе общественных объединений и осуществляют экспертную деятельность на общественных началах.

Надо отметить, что законодатель принял такое демократическое правило не только в соответствии с международным правом, но и в соответствии со здравым смыслом.

Действительно наивно было бы полагать, что достаточно умные и квалифицированные кадры, способные давать объективные заключения в рамках юридического процесса, действуют исключительно в государственных структурах.

Миф о неподкупности и высокой квалификации, а также об оперативности государственных экспертов уже давно не выдерживает критики.

Социологические опросы в 2006–2009 годах судей, прокуроров, следователей, физических лиц и организаций, которые обращаются в государственные экспертные учреждения (главным образом, учреждения Министерства юстиции РФ и экспертно-криминалистические подразделения органов милиции), действующие на территории Красноярского края (Россия) за производством экспертизы, показывают, что в 83 % всех обращений грубо нарушаются сроки производства экспертиз. В 42 % случаев государственными экспертами были даны не категорические, а вероятностные заключения, которые вообще не могут признаваться в качестве юридических доказательств по делу. 85 % обывателей считают, что государственные эксперты дают заведомо ложные заключения исключительно в интересах лиц, «заказавших» эти заключения.

Полагаю, что указанные выше стереотипы — это влияние уже дискредитировавшей себя незаконной идеологии советского периода, согласно которой «все самое лучшее — это только государственное» (См. также: Капсудина С.И., Попов А.Н. Независимые экспертизы — противовес государственной машине // Твоя защита: право и закон, охрана и безопасность. Декабрь 2004. /№ 6/7.). Как показывает практика, еще, к сожалению, не изжиты случаи, когда эксперты, работающие в государственных учреждениях, по требованию органов и лиц, ведущих юридический процесс, дают далеко не объективные и научно обоснованные заключения, а подчас и такие заключения, которые являются «заказными», по «заказам» органов и лиц, ведущих процесс, в том числе и для привлечения заведомо невиновных к юридической ответственности. Такие заключения берутся за основу для принятия неправосудных решений суда, что абсолютно недопустимо.

Подобные решения, вынесенные на основе «липовых» экспертных заключений государственных экспертов, грубо нарушают такие важные принципы юридического процесса, как принцип законности, принцип всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств дела, принцип состязательности сторон, принцип беспристрастности органов и лиц, ведущих процесс.

В итоге, что абсолютно немаловажно, нарушаются и Права человека: право на правосудное решение, право на защиту государством, право на неприкосновенность личности, право на неприкосновенность частной жизни, право на доброе имя, свободу личности, право на жизнь и многие другие.

В противовес указанной порочной позиции представителей правоохранительных структур может использоваться помощь негосударственных экспертных учреждений. К большому сожалению, в Украине, России и в других государствах СНГ их недостаточно и их услуги не получают надлежащего понимания. Это связано с рядом объективных и субъективных факторов.

В первую очередь, с тем, что производство некоторых экспертиз сопряжено со значительными финансовыми затратами и с недостатком необходимого оборудования.

Во-вторых, мешают указанные выше стереотипы представителей правоохранительных структур, которые подчас сознательно, в силу своих личных, в том числе и незаконных, интересов не признают заключения данных негосударственных структур в качестве доказательств по делу.

Однако в соответствии с указанными выше процессуальными законами ни одно из доказательств по делу не имеет заранее установленной юридической силы, вне зависимости от автора, изготовившего доказательство.

Аналогичные предрассудки существуют в следственной и судебной практике в случаях привлечения лиц в качестве специалистов в юридическом процессе.

Думается, что миф о продажности и необъективности негосударственных специалистов давно уже не соответствует действительности. Ни в одном из исследованных нами 673 материалах уголовных, гражданских и арбитражных дел, рассмотренных судебными органами в Красноярском крае, Томской области, Новосибирской области, Иркутской области за 2003–2009 годы, в которых имелись в качестве письменных доказательств заключения экспертов, не назначенных органами и лицами, ведущими процесс, в случае последующего назначения судебных экспертиз в других учреждениях, решения об их назначении не мотивировались тем, что вышеуказанные письменные доказательства, созданные негосударственными экспертами, признаны недостоверными и недопустимыми.

Определенным противовесом для недостоверных заключений судебных экспертов, которые произвели экспертизу по назначению органов и лиц, ведущих процесс, в современном состязательном юрисдикционном процессе Украины, России и других государств СНГ могут выступать заключения так называемых внесудебных экспертиз, которые тоже осуществляются с использованием специальных познаний в области науки, техники и искусства, но исключительно по инициативе одной из сторон в процессе либо иными заинтересованными лицами, а не органами и лицами, ведущими процесс (См. также: Попов А.Н. Вопросы производства судебных и внесудебных экспертиз в российском судопроизводстве // Научный журнал Московской академии предпринимательства при Правительстве Москвы «Вестник академии», № 3. Москва, 2008).

В современных условиях возможности для проведения различного рода несудебных экспертиз увеличиваются, и заключения (акты) таких экспертиз все чаще вовлекаются в судопроизводство Украины, России и других государств СНГ. Это объясняется развитием принципа состязательности в юрисдикционном процессе. Такие заключения в соответствии с действующими процессуальными законами России (УПК РФ, АПК РФ, ГПК РФ, КоАП РФ) и других государств СНГ являются письменными доказательствами, документами (см., напр., ст.83 УПК Украины).

Думается, что статус таких доказательств законодатель определил неправильно и дискриминационно по отношению к заключениям судебных экспертов. Заключения как судебных, так и внесудебных экспертиз являются результатом использования специальных познаний экспертов. Но в отношении судебной экспертизы установлен особый порядок ее назначения и производства. Главное отличие от внесудебной экспертизы — в инициаторе ее назначения и производства. Это органы и должностные лица, ведущие процесс, которые, как указано выше, не всегда добросовестно используют свое право назначения экспертизы. Они могут и отказать в ее назначении, мотивируя самыми разными причинами. В этом случае заинтересованная сторона в процессе остается без необходимого для нее доказательства заключения судебного эксперта, кроме того, создаются условия для процессуальной волокиты по делу.

Считаю, что в процессуальные законы нужно внести изменения: установить, что судебную экспертизу вправе назначать как органы и лица, ведущие процесс, так и стороны по делу. Естественно, что необходимо в законе указать особенности судебных расходов при назначении сторонами судебной экспертизы, но требования к порядку назначения, к экспертному заключению и правовой статус экспертов должны быть одинаковы. Такой порядок станет существенной гарантией для обеспечения равноправия сторон и объективности в доказывании обстоятельств дела.

Кроме того, следует во всех процессуальных законах признать в качестве самостоятельного доказательства заключение по результатам внесудебного исследования, то есть исследования с применением специальных знаний в области искусства, науки, техники и ремесла по обращению стороны в процессе, которая не ведет юридический процесс (например, истец, ответчик, обвиняемый, потерпевший и т. п.). Такие заключения обладают всеми признаками доказательства по делу: относимостью, допустимостью, достоверностью. В изученных 35 % дел суды и следователи отказывали признавать такие заключения, мотивируя тем, что они получены с нарушением порядка назначения и производства судебной экспертизы.

Однако толкования Пленума Верховного Суда Российской Федерации, Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, толкования высших судебных органов государств СНГ, требования их законодательства, касающиеся назначения и производства судебных экспертиз, не распространяются на порядок производства внесудебных экспертиз (исследований), так как данные экспертизы (исследования) в соответствии с законом не являются судебными и производятся не по инициативе органов и лиц, ведущих процесс.

Действующие ГПК РФ, УПК РФ, АПК РФ, КоАП РФ и процессуальные законы других государств СНГ разрешают приобщение в качестве доказательств результатов внесудебного исследования с применением специальных почерковедческих познаний в качестве письменного доказательства, документа.

Но, учитывая специфику данного вида доказательства (применение специальных познаний для составления заключения), на мой взгляд, следует его выделить в отдельный вид доказательств.

Бывают случаи, когда судьи (в 10 % изученных дел) отказываются признавать в качестве доказательства заключение специалистов по результатам внесудебного исследования, мотивируя тем, что специалисты лишены возможности исследовать объект в оригинале и исследуют его в копии, что недопустимо, по их мнению.

Так, довольно часто судьи отказываются признавать доказательством заключение специалиста-почерковеда, данное по результатам исследования подписей и почерка по светокопиям документов. Однако наука уже дала ответ на этот вопрос. В соответствии с методикой почерковедческой экспертизы допустимо исследование подписей и почерка не только по оригиналам, но и по масштабным копиям документов (См., напр.: Эксперт. Руководство для экспертов органов внутренних дел / под ред. д.ю.н., проф. Т.В. Аверьяновой, к.ю.н. В.Ф. Статкуса. — М., 2003. — С. 469–470; Филькова О.Н. Справочник эксперта-криминалиста. — М., 2001. — С. 87–88).

Причем в литературе особенно подчеркивается, что в случае, если нет возможности (у суда, следователя и др. лиц) направить для исследования оригинал исследуемого документа, то целесообразно направлять его копию для почерковедческого исследования (см. там же, а также: Россинская Е.Р. Судебная экспертиза в гражданском, арбитражном, административном и уголовном процессе. — М., 2005. —С. 386–387). К таким случаям невозможности направить для исследования оригинал исследуемого документа относятся и те, когда суд или другой орган не выдает стороне в процессе оригинал документа для внесудебного почерковедческого исследования по инициативе этой стороны. Сторона в процессе в этом случае вынуждена направлять именно копию этого документа для исследования.

В связи с широким распространением технологий изготовления цифровых копий процессуальных и иных документов в юридическом процессе, в настоящее время актуальным вопросом является вопрос о том, можно ли использовать эти копии в качестве доказательств в процессе? Как представляется, их можно использовать в качестве доказательств, если они обладают всеми свойствами доказательств: относимостью, допустимостью и достоверностью. Нередко сторона защиты по делу сталкивается с проблемой — в случае, если была изготовлена цифровая копия процессуального документа (например, постановления о возбуждении уголовного дела), в которой сведения не соответствуют имеющемуся в деле оригиналу, сторона обвинения отказывает в приобщении к делу указанной копии по мотивам того, что копия недостоверна, что в ней с помощью специальных программ-редакторов — были внесены изменения. Очевидно, что в данном случае необходимо проверить версию о подлоге, фальсификации доказательств по делу. В данном случае стороне защиты и обвинения рекомендуется поручить производство судебной или внесудебной технико-криминалистической экспертизы документа по вопросу: «Имеются ли в фотокопиях документа, содержащихся в цифровом варианте на носителе (напр., на лазерном диске в папке ……… в файле №……), следы изменений изображения в части документа ……..?».

В настоящее время с помощью специальных программ можно легко изменить цифровые фотографии. Для этих целей используются различные графические редакторы для обработки фотографий, которые позволяют производить самые разные манипуляции со снимком, призванные исправить экспозиционные и композиционные ошибки, придать фотографии особую выразительность, подчеркнуть одни детали и устранить другие. Создание специальных эффектов, коллажей, открыток, наложение рамок, пакетная обработка — все это и многое другое можно выполнить с помощью современных многофункциональных графических редакторов. Степень и качество обработки цифровых фотоснимков полностью зависят от умения работать с тем или иным графическим редактором.

В целом, возможности современных графических редакторов сегодня практически безграничны и их применение стало уже неотъемлемой частью всего процессе создания законченной фотографии. Широкое применение указанных редакторов имеет место и в сфере криминальной, когда преступники используют редакторы для изменения изображения цифровых снимков документов и материалов. Однако при изменении изображения документов (в том числе и выполненных с помощью знакопечатающих средств) остаются следы (в том числе и характерные для изменения первоначального содержания обычного документа), выражающиеся в основном в изменении размеров, текстуры, конфигурации знаков, выравнивания, цвета знаков и прилегающего окружения, шага, межстрочного интервала, типа шрифта.

В ходе такого технико-криминалистического исследования можно использовать сравнение, анализ, осмотр, наложение, линейку, сканер, компьютер и принтер, специализированное программное обеспечение (том числе при Microsoft Windows XP Professional Edition).

Нередко судьи не имеют представления о том, какое образование и другие условия (наличие лицензии, сертификатов и т. п.) требуются для производства криминалистических экспертиз, и не поручают специалистам негосударственных организаций производство этих экспертиз. По этой же причине суды отказываются в 20 % случаев признавать внесудебные заключения как доказательства.

Однако российское законодательство давно уже содержит правовую основу по этим вопросам.

По вопросу о том, подлежит ли лицензированию для государственных и негосударственных организаций и экспертов (физических лиц) производство следующих судебных и внесудебных экспертиз: почерковедческих, габитоскопических, технических экспертиз документов, трасологических, баллистических, экспертиз холодного оружия, фототехнических, криминалистических экспертиз материалов гражданских, уголовных, арбитражных и других юридических дел, дактилоскопических экспертиз, а также криминалистических экспертиз обоснованности, объективности, всесторонности и допустимости заключений других экспертов и специалистов, используемых в юридическом процессе в соответствии с Федеральным законом РФ «О лицензировании отдельных видов деятельности» № 128–ФЗ от 13.07.2001 года лицензированию деятельность негосударственных организаций и экспертов-физических лиц по производству указанных судебных и несудебных экспертиз не подлежит. Но в некоторых других государствах СНГ (напр., в Украине) эта лицензия обязательна.

По вопросу о том, требуется ли специальный сертификат, либо свидетельство, либо допуск, подтверждающие наличие соответствующей квалификации, образования и ученой степени экспертов для производства указанных экспертиз в негосударственных организациях или экспертами-физическими лицами, кроме документов о соответствующем среднем, высшем и послевузовском образовании, а также о наличии соответствующей ученой степени, другие документы не требуются для подтверждения квалификации указанных лиц. Требование о наличии специального ведомственного свидетельства на право производства указанных экспертиз в соответствии с Федеральным законом РФ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» № 73–ФЗ от 5.04.2001 года предъявлено только к государственным экспертам. При этом следует иметь в виду, что даже при наличии специального ведомственного свидетельства на право производства указанных экспертиз у государственных экспертов, но при отсутствии указанного ниже образования, необходимого для производства перечисленных выше экспертиз, заключения этих государственных экспертов являются недостоверными и недопустимыми с точки зрения процессуального законодательства РФ, так как они составлены лицами, не имеющими соответствующих специальных знаний в науке, технике, искусстве или ремесле (см. ст. ст. 57, 58 УПК РФ, ст.79 ГПК РФ, ст.55 АПК РФ, ст. ст. 25.8, 25.9 КоАП РФ).

Так, в частности, как следует из Заключения экспертов ГУ Министерства юстиции РФ «Красноярская лаборатория судебной экспертизы» Дресвянской Е.В. и Добрыниной С.Н. № 469/01–2(07) от 19 мая 2008 г. (составленного на основании Определения о назначении почерковедческой экспертизы, вынесенного 22 июня 2007 года судьей Октябрьского районного суда г. Красноярска Косовой Е.В. по гражданскому делу № 2–837/2007) у эксперта Добрыниной С.Н. нет образования, которое позволяет производить эту экспертизу, а есть только химическое. При этом у Добрыниной С.Н. есть специальное ведомственное свидетельство на право производства почерковедческой экспертизы, которое, несомненно, выдано в нарушение требования иметь специальные познания. Эти обстоятельства указывают на недостоверность и недопустимость заключения.

По вопросу о том, какое требуется образование для производства указанных экспертиз в экспертных организациях или экспертами-физическими лицами, установлено законодательством РФ следующее.

В соответствии с Государственным образовательным стандартом среднего профессионального образования РФ по специальности «02 01 — Правоведение» (повышенный уровень среднего профессионального образования, квалификация — «юрист с углубленной подготовкой»), утв. Министерством образования РФ 28 августа 2003 года (рег.

№ 04–0201–П), Государственным образовательным стандартом среднего профессионального образования РФ по специальности 0201 Правоведение, утв. приказом Министерства образования Российской Федерации от 2 июля 2001 г. № 2572 «Об утверждении государственного образовательного стандарта среднего профессионального образования — Классификатора специальностей среднего профессионального образования», среднее образование по этой специальности при наличии углубленной подготовки по направлению «Уголовно-исполнительная деятельность» дает право и содержит специальные знания для производства баллистических и фототехнических экспертиз, а также криминалистических экспертиз обоснованности, объективности, всесторонности и допустимости заключений других экспертов и специалистов по перечисленным выше видам экспертиз.

В соответствии с Государственным образовательным стандартом высшего профессионального образования РФ по специальности 030501 (021100) «Юриспруденция» (квалификация — «Юрист»), утв. приказом Министерства образования Российской Федерации № 686 от 02.03.2000 г., либо по специальности «Правоведение» (для лиц, получивших высшее юридическое образование до переименования специальности «Правоведение» в «Юриспруденцию»), высшее профессиональное образование по этой специальности, а также по направлению 030500 (521400) «Юриспруденция» (квалификация — «Бакалавр юриспруденции») дает право и содержит специальные знания для производства почерковедческих, габитоскопических, технических экспертиз документов (в том числе и по вопросам давности выполнения документа по красителю, с помощью которого выполнен рукописный текст, подпись), трасологических, баллистических, экспертиз холодного оружия, фототехнических, дактилоскопических экспертиз, криминалистических экспертиз материалов гражданских, уголовных, арбитражных и других юридических дел, а также криминалистических экспертиз обоснованности, объективности, всесторонности и допустимости заключений других экспертов и специалистов, используемых в юридическом процессе. Знания, умения и навыки, необходимые для производства данных экспертиз, даются обучающимся при изучении курсов «Криминалистика» и (по усмотрению вуза) «Судебная экспертиза».

В соответствии с Государственным образовательным стандартом высшего профессионального образования РФ по специальности 350600 Судебная экспертиза (квалификация — «Судебный эксперт»), утв. Приказом Министерства образования Российской Федерации от 02.03.2000 г. № 686, высшее профессиональное образование по этой специальности дает право и содержит специальные знания для производства почерковедческих, габитоскопических, технических экспертиз документов, трасологических, баллистических, экспертиз холодного оружия, фототехнических, дактилоскопических экспертиз, а также криминалистических экспертиз обоснованности, объективности, всесторонности и допустимости заключений других экспертов и специалистов по перечисленным выше видам экспертиз.

В соответствии с действующим законодательством РФ, паспортом научной специальности 12.00.09 — Уголовный процесс, криминалистика и судебная экспертиза; оперативно-розыскная деятельность, утв. 1–м заместителем Министра промышленности, науки и технологии РФ (Протокол от 16.02.2001 года № МК–1–пр), почерковедческие, габитоскопические, технические экспертизы документов (в том числе и по вопросам давности выполнения документа по красителю, с помощью которого выполнен рукописный текст, подпись), трасологические, баллистические, экспертизы холодного оружия, фототехнические, дактилоскопические экспертизы, криминалистические экспертизы материалов гражданских, уголовных, арбитражных и других юридических дел, а также криминалистические экспертизы обоснованности, объективности, всесторонности и допустимости заключений других экспертов и специалистов, используемых в юридическом процессе, вправе производить лица, имеющие послевузовское юридическое образование (в том числе окончившие аспирантуру и докторантуру) и/или ученую степень по специальности 12.00.09 — Уголовный процесс, криминалистика и судебная экспертиза; оперативно-розыскная деятельность.

В соответствии с ФЗ РФ «О высшем и послевузовском профессиональном образовании» кадры, обучавшиеся в аспирантуре и имеющие ученую степень, ученое звание по соответствующей специальности, являются кадрами высшей квалификации, их квалификация выше, чем у экспертов (в том числе и у государственных), которые не имеют ученой степени и послевузовского образования по указанной специальности.

В других государствах СНГ законодательство закрепляет требования, аналогичные вышеуказанным.

Отрадно отметить тенденцию в Красноярском крае (Россия) признания судьями Арбитражного суда Красноярского края и других судов в качестве экспертов лиц, которые действуют в негосударственных экспертных учреждениях и отвечают всем указанным выше требованиям. Так, Арбитражный суд Красноярского края по делам №№ А33-5685/2007, А33-5554/2008, А33-6155/2008, А33-14428/2006, А33-16163/2006; Третий арбитражный апелляционный суд по делу № А33-2328/2008-03АП-3779/2008, Арбитражный суд Республики Хакасия по делу № А74-854/2008, Центральный районный суда г. Красноярска по делам №№ 2-69/2007, 2-46/06, 2-138/2007 и др. поручали почерковедческую экспертизу экспертам негосударственных экспертных организаций (в частности, ООО «ПФ ТРиМ», ООО «Юст Консалтинг» и пр.), имеющим высшее юридическое образование по специальности «Юриспруденция» и послевузовское юридическое образование, ученую степень кандидата юридических наук по специальности 12.00.09 — «Уголовный процесс; криминалистика и судебная экспертиза; оперативно-розыскная деятельность», ученое звание доцента.

Наше исследование материалов указанных уголовных дел позволило выявить ряд типичных нарушений, допускаемых следователями при назначении судебных экспертиз. Прежде всего, это неуказание в постановлении о назначении экспертизы ее оснований. Следователь ограничивается лишь констатацией обстоятельств дела, не указывая, в связи с чем возникла необходимость использования специальных познаний. Так, например, в постановлении от 26 апреля 2005 года о назначении судебно-медицинской экспертизы по уголовному делу 259444, вынесенном следователем СО УФСН России по Республике Хакасия И., не указано, в связи с чем возникла необходимость производства этой экспертизы. При этом описательная часть постановления слово в слово повторяет постановление о привлечении в качестве обвиняемого Г.

Нередко следователь совмещает в одном постановлении сразу несколько судебных экспертиз. Так, по тому же уголовному делу следователь вынес постановление от 06 апреля 2005 года о назначении комплексной судебной экспертизы, где на разрешение поставлены вопросы, требующие проведения трех самостоятельных исследований. При этом ни по одному из них не требуется применения разнородных познаний, а в наименовании постановления не указано, какой именно вид экспертизы был назначен.

Нередко в перечне материалов, представленных в распоряжение экспертов, не говорится об упаковке данных объектов, однако криминалистически обоснованным будет указание как минимум вида упаковки, ее номера, с тем, чтобы исключить подмену вещественного доказательства в ходе экспертизы и, как следствие, нарушение прав подследственного.

В соответствии с ч. 3 ст. 195 УПК РФ следователь знакомит обвиняемого и его защитника с постановлением о назначении судебной экспертизы и разъясняет права, предусмотренные ст.198 УПК РФ. Среди этих прав есть право заявлять отвод эксперту или ходатайствовать о производстве экспертизы в другом экспертном учреждении. Практика показывает, что обвиняемый и его защитник пользуются этим правом, чтобы обеспечить непредвзятость исследования. Между тем, следователи чаще всего игнорируют эти ходатайства, если хотят назначить экспертизу в своих ведомственных экспертных учреждениях. В этой связи актуальным является обеспечение права на объективное экспертное исследование, в том числе с привлечением экспертов из вневедомственных учреждений для производства экспертизы совместно в составе комиссии. Такого механизма в УПК РФ не предусмотрено, что не является гарантией указанных прав личности.

В соответствии с ч.2 ст.199 УПК РФ руководитель государственного судебно-экспертного учреждения не обязан разъяснять подчиненным ему экспертам их процессуальные права, обязанности и ответственность, предусмотренные ст.57 УПК РФ.

Данное положение не соответствует п.2 ч.1 ст.14 Федерального закона РФ от 31 мая 2001 года 73–ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», согласно которому руководитель этого учреждения должен разъяснить эксперту или комиссии экспертов их обязанности и права. Считаем, что ч.2 ст.199 УПК РФ следует привести в соответствие с упомянутым законом, поскольку специальная норма должна соответствовать общей норме.

В соответствии с ч.4 ст.199 УПК РФ следователь при проведении экспертизы вне экспертного учреждения вызывает эксперта, вручает ему постановление, необходимые материалы и разъясняет ему процессуальные права эксперта. При этом закон не содержит какого-либо указания об обязанности следователя удостовериться в наличии специальных познаний у эксперта. Считаю необходимым дополнить ч.1 ст.195 УПК РФ обязанностью следователя до назначения экспертизы проверить наличие у предполагаемого эксперта: 1) образования по соответствующей специальности; 2) стажа работы; 3) ученой степени; 4) ученого звания; 5) места работы. Отсутствие такой нормы приводит к тому, что следователи часто не проверяют наличие указанных данных, что не гарантирует проведение экспертизы компетентным специалистом и обоснованного уголовного преследования личности.

Нередко следователи выносят постановления о назначении экспертизы, не указывая Ф. И. О. экспертов, которым поручено производство экспертизы.

Так, например, по указанному делу следователь вынес постановление от 06.04.2005 года о назначении комплексной судебной экспертизы, указав в резолютивной части «…. производство….. поручить экспертам Экспертной группы Управления Федеральной службы наркоконтроля России по Республике Хакасия». В постановлении не указаны Ф. И. О. конкретных экспертов.

Данное постановление нельзя признать законным, а заключение 22/183–186 от 08 апреля 12 апреля 2005 года по уголовному делу 259444 экспертов Экспертно-криминалистической группы Управления ФСКН РФ по Республики Хакасия, составленное на основании указанного постановления, нельзя признать допустимым доказательством, поскольку нарушен порядок назначения экспертизы.

Дело в том, что эксперты Экспертно-криминалистической группы Управления Федеральной службы наркоконтроля России по Республике Хакасия не являются экспертным учреждением, а являются группой лиц. В данном случае организация и производство судебной экспертизы могут осуществляться экспертными подразделениями, созданными федеральными органами исполнительной власти. В случаях, если производство судебной экспертизы поручается указанным экспертным подразделениям, они осуществляют функции, исполняют обязанности, имеют права и несут ответственность как государственные судебно-экспертные учреждения. В данном случае следователь был обязан указать Ф. И. О. конкретных экспертов этой группы либо саму экспертно-криминалистическую группу.

Аналогичные нарушения имеют место и в других государствах СНГ.

В деятельности ряда судей арбитражных судов РФ имеет место практика отказа в удовлетворении ходатайств о поручении негосударственным организациям производства судебной экспертизы по мотивам того, что негосударственным учреждениям поручать производство судебной экспертизы, якобы, нельзя (см. например, Определение апелляционной инстанции Арбитражного суда Красноярского края (судья С.В. Сазонцев) от 2 ноября 2005 года по делу А33-4214/2005.

В итоге суды поручают экспертизу только государственным учреждениям, которые часто весьма «загружены» поручениями, и производство экспертизы затягивается на длительный период — от 6-и месяцев до 2-х лет, что часто не в интересах сторон в процессах.

Считаю, что негативно можно оценить и факт того, что государственные учреждения нередко не производят желаемые виды экспертиз. Таким образом, отказ судей поручить экспертизу негосударственному учреждению приводит к нарушению прав сторон процесса и к судебной волоките.

При этом некоторые судьи ссылаются на ст. 83 АПК РФ, которая определяет порядок производства экспертизы. Однако, на мой взгляд, данная статья определяет не круг организаций, которым можно поручать экспертизы, а только порядок проведения экспертизы для государственных учреждений, в этой статье указано на необходимость поручения руководителем государственного судебно-экспертного учреждения производства экспертизы именно государственным судебным экспертам, а для иных организаций указано общее правило, чтобы производили экспертизу любые лица, обладающие специальными знаниями. Последние лица могут работать как индивидуально, так и будучи экспертами негосударственных судебных экспертных организаций.

Ст. 82 АПК РФ, на мой взгляд, устанавливает круг организаций, которым может быть поручена судебная экспертиза. К ним относятся, на наш взгляд, любые экспертные учреждения, вне зависимости от формы собственности.

Судебная практика европейской части РФ показывает, что суды давно уже привлекают к производству судебных экспертиз негосударственные учреждения, в том числе и общества с ограниченной ответственностью (см., напр., определения Арбитражного суда г. Москвы от 23.05.2006 года по делу А40-3581/06-65-38, определения Арбитражного суда Воронежской области от 12 мая 2006 года по делу А14-28651-2006-23/2, которыми судебные экспертизы были поручены негосударственной экспертной организации).

Кстати, Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ в своем Постановлении № 66 от 20 декабря 2006 г. «О некоторых вопросах практики применения арбитражными судами законодательства об экспертизе», наконец-то указал следующее:

«2. Экспертиза может проводиться как в государственном судебно-экспертном учреждении, так и в негосударственной экспертной организации либо к экспертизе могут привлекаться лица, обладающие специальными знаниями.

Заключение эксперта негосударственной экспертной организации не может быть оспорено только в силу того, что проведение соответствующей экспертизы могло быть поручено государственному судебно-экспертному учреждению.

3. При поручении проведения экспертизы лицу, не являющемуся государственным судебным экспертом, в определении о назначении экспертизы указываются фамилия, имя, отчество эксперта, сведения о его образовании, специальности, стаже работы и занимаемой должности.

В случае проведения экспертизы в негосударственной экспертной организации судом выясняются перечисленные в первом абзаце настоящего пункта сведения, касающиеся профессиональных данных эксперта, в определении о назначении экспертизы указываются наименование негосударственной экспертной организации, а также фамилия, имя, отчество эксперта».

Считаю, что это правильно не только с точки зрения закона, но и здравого смысла.

Представляется, что для развития полноценного гражданского общества и правового государства в российском сообществе необходимо широко распространять знания об опыте тех негосударственных организаций, которые помогают становлению гражданского общества, создают гарантии для беспристрастного и объективного рассмотрения юридических дел, для соблюдения важнейших прав человека, таких, как право на правосудное решение, право на защиту государством, право на неприкосновенность личности, право на неприкосновенность частной жизни, право на доброе имя, свобода личности, право на жизнь и др. На территории Сибири и Дальнего Востока таких организаций очень мало, как и на территории России в целом. Особо следует отметить экспертную деятельность крупнейших экспертных негосударственных организаций Сибири и Дальнего Востока ООО «Юст Эксперт», ООО «Межрегиональное бюро экспертиз» (г. Красноярск). Причем деятельность ООО «Межрегиональное бюро экспертиз» (далее — Общество) уже имеет международный характер.

Общество осуществляет производство почерковедческих, технических экспертиз (исследований) документов, дактилоскопических, габитоскопических, криминалистических экспертиз материалов уголовных дел, лингвистических, автороведческих, искусствоведческих, юридических, экономических, химических, товароведческих, электротехнических, строительных, психологических, компьютерных, педагогических, дорожно-транспортных, экспертиз по программному обеспечению вычислительной техники и автоматизированных систем, психиатрических и иных медицинских и др. экспертиз (исследований). Много экспертов Общества имеют ученые степени и звания по своей специальности. По количеству производимых экспертиз Общество занимает одно из первых мест среди негосударственных экспертных учреждений на территории России и других государств СНГ.

Общество сотрудничает с судами, коллегиями адвокатов Красноярского края, Р. Хакасия, Иркутской области, Томской области, Новосибирской области, Алтайского края, г. Москвы, Московской области, др. субъектов Российской Федерации, с другими организациями и лицами, оказывающими юридические услуги, государственными и муниципальными органами власти на территории государств СНГ (в том числе и в Украине). Использование экспресс-почты («DHL», «Курьер», «CityExpress», «EMS — гарантпост» и др.) позволяет доставить запросы и заключения Общества в любой населенный пункт государств СНГ в течение двух-четырех суток. В соответствии с международными договорами государств-участников СНГ дипломы об образовании экспертов и заключения Общества признаются в качестве имеющих юридическую силу. Общество пользуется услугами квалифицированных переводчиков, которые обеспечивают адекватный перевод заключений с русского на другие языки государств-участников СНГ.

Заключения (акты исследований) Общества очень востребованы по таким категориям уголовных, гражданских, арбитражных и других дел, которые связаны с оспариванием подписи и почерка лица в письменных материалах; с выявлением фальсификации документов; с давностью составления документа; с оспариванием криминалистической обоснованности и законности процессуальных действий, экспертных заключений; с признанием лица невменяемым в момент совершения юридически значимого действия (при совершении, например, сделки, преступления, административного и трудового правонарушений и т. п.); с установлением причинения морального вреда; с определением смыслового контекста частей устной и письменной речи; с определением атрибуции произведений искусства, художественной ценности этих произведений; с установлением автора произведений и других объектов; с определением педагогически обоснованного вида и размера наказания к виновному (педагогическая экспертиза); с защитой чести и достоинства, деловой репутации и др. Как показывает экспертная практика, сроки проведения экспертиз в Обществе в среднем от десяти дней до одного месяца. Многие экспертизы Общество производит по копиям материалов, направляемым почтой или электропочтой Mbe2009@yandex.ru, что значительно ускоряет процесс производства экспертиз.

Думается, что развитие подобных структур гражданского общества будет эффективно способствовать соблюдению и реализации прав человека и гражданина в юрисдикционном процессе в государствах СНГ.