Человек и животные

Послесловие к предыдущей и предисловие к следующей части

предыдущей части было рассказано лишь о некоторых домашних животных. Рассказать обо всех в одной книге очень трудно. Еще много спорного и невыясненного в истории домашних животных.

Даже сам термин «домашние животные» не точен, и ученые не раз предлагали его «отредактировать».

Действительно: говоря «домашние животные», мы вроде бы имеем в виду животных, обитающих либо в доме человека, либо в непосредственной близости от него. Но как можно сказать, например, о северных оленях или даже о стадах крупного рогатого скота, который нередко большую часть времени проводит в степи или в горах, что они — домашние животные? И наоборот: есть немало животных (так называемые «захребетники», например, мыши или крысы, клопы или тараканы), которые действительно живут непосредственно в доме, но не могут быть названы домашними животными в том смысле, который мы вкладываем в это понятие. Тем более не могут они быть названы друзьями человека, как принято называть домашних животных. Они, хоть и живут в домах (а часто именно поэтому), — враги человека.

Но допустим, мы действительно будем говорить только о тех животных, которых принято называть домашними. Все ли они могут быть названы друзьями человека в прямом смысле этого слова? Друг — понятие очень точное, очень конкретное. Но разве можно ставить на одну ступень, допустим, собаку, которая действительно друг в самом точном смысле этого понятия, и, скажем, свинью или козу, которые и хозяина своего часто не знают и нередко не отзываются на кличку.

Конечно, свинья, коза или овца очень нужны человеку, они оказывают ему огромную услугу, давая мясо, шерсть, кожу, молоко — продукты, необходимые для жизни. Но разве только эти животные дают человеку все необходимое? Японцы, например, ежегодно употребляют китового и черепашьего мяса не меньше, чем коровьего или свиного.

Но ведь кита пока еще не называют другом человека. Из общего количества яиц, которые ежегодно съедает человечество, лишь 3 процента яиц домашних птиц, остальные — диких птиц или черепах.

Немало людей на земле живут без помощи домашних животных — это охотники и рыболовы. Правда, и они связаны с домашними животными — допустим, носят шерстяные свитера или кожаные сапоги. Но все-таки они гораздо меньше зависят от домашних животных.

Вот почему некоторые ученые, считая понятие «домашние животные» очень неточным, предлагали заменить его понятием «сельскохозяйственные животные» или «культурные животные». Последнее предложил крупнейший знаток этих животных Е. А. Богданов. Свое предложение он мотивировал тем, что термин «культурные растения» уже существует и применяется в отношении растений, испытавших на себе влияние человека. Все животные, о которых мы уже говорили или о которых еще будем говорить, так или иначе испытали на себе влияние человека.

Однако предложение Е. А. Богданова не встретило должного сочувствия среди ученых. Во всяком случае, термин «культурные животные» не привился, может быть, потому, что уже слишком прочно вошло в жизнь понятие «домашние животные» и люди, несмотря на неточность этого определения, хорошо понимают, о чем идет речь. А может быть, не привился потому, что в истории животноводства есть и более серьезные вопросы, которые ждут решения и до сих пор вызывают споры.

Один из них, например, такой: почему именно эти, а не другие животные стали домашними? Почему из примерно 2000 видов млекопитающих человек одомашнил лишь 10–11 видов?

В прошлом веке существовала теория, утверждавшая, что домашними животными стали лишь специально предназначенные для этого.

Но из приведенных в предыдущей главе примеров видно, что ни волк, ни предок лошади или верблюда вовсе не были «созданы специально» для того, чтоб их одомашнили, и человеку пришлось очень крепко поработать в течение многих веков, чтоб сделать животное таковым. Кроме того, теорию эту опровергает и то обстоятельство, что домашние животные легко дичают, как, например, отбившиеся от стада и примкнувшие к своим диким сородичам домашние олени и верблюды. Когда Сардиния была захвачена мусульманами, свиньи стали «нечистыми» животными, и ими уже никто не занимался, — эти животные одичали, смешались с дикими, и сейчас на острове Сардиния трудно разобраться в том, какие там живут свиньи — дикие, полудикие или бывшие домашние.

И таких фактов можно привести множество.

Вплотную к вопросу, почему именно эти животные были одомашнены, примыкает и другой: почему именно в далекие, очень далекие времена произошло одомашнивание, а впоследствии два тысячелетия не было одомашнено ни одно животное? Профессор С. Н. Боголюбский пишет по этому поводу: «Объясняется это явление тем, что первобытный человек каменного и медно-каменного века стоял еще очень близко к природе, дорожил всеми животными, на которых охотился, не убивал их больше того, что требовалось ему для питания. Это знание в соединении со свободным трудом, с терпением и с любовным отношением к зверям дало первобытному человеку возможность приручать и одомашнивать животных млекопитающих и птиц. Поэтому люди рабовладельческой формации, отошедшие от непосредственной связи с природой и пользовавшиеся рабским трудом, не могли совершить такого грандиозного дела, как одомашнивание тех животных, какие были особенно ценны для человека».

Однако при всей логичности и, безусловно, правильности этой теории принимают ее не все. Некоторые ученые, например, считают, что люди отказались от приручения новых видов животных потому, что решили: гораздо легче, проще и выгоднее выводить новые породы, совершенствовать старые, добиваться от животных максимальной отдачи.

Но если как-то можно объяснить тот факт, что из миллиона видов животных, обитающих на земле (по крайней мере, столько сейчас известно ученым), человек смог одомашнить около 5 десятков и сделал это очень давно, то «потери» животноводства пока не находят достаточного объяснения. А потери были. Яркий пример тому Древний Египет, где, судя по дошедшим до нас изображениям, домашними животными были антилопы, причем не один вид, а несколько: одних доили, получая очень полезное и вкусное молоко, на других пахали. Антилоп разводили около тысячи лет, но потом почему-то антилопы исчезли из списка домашних животных, даже секрет их приручения был потерян. Не числятся в списке домашних животных и многие птицы, которые когда-то были приручены в Египте.

Потери в животноводстве имелись не только в Африке, но и в Европе. Так, одно из самых замечательных животных Европы — лось явно был одомашнен людьми. О лосе как о верховом животном упоминается в финском эпосе «Калевала», известно, что в XV веке лось использовался как верховое животное в шведской армии. Даже в более поздние времена в Швеции на лосях ездили полицейские. Никому другому скакать на лосях не разрешалось, так как на этом сильном и «вездеходном» животном можно было укрыться от преследования властей в глухом лесу или непроходимых болотах. В XVIII веке на лосях в санной упряжке ездили шведские курьеры, а в Прибалтике со времен Петра I сохранился указ, запрещающий «появляться в городе на лосях».

Лось, безусловно, играл немалую роль в жизни северных народов. И не случайно в городе Выборге ему поставлен памятник.

Были и другие потери в животноводстве. Почему? Трудно согласиться с утверждением некоторых ученых, что «ушедшие» животные менее подходили для одомашнивания (они же уже были одомашнены!), чем оставшиеся, что они требовали большего ухода. Если бы все это было так, люди не жалели бы о потерях и не стремились сейчас исправить ошибки прошлого. А люди пытаются это сделать — стремятся приручить антилоп и лосей.

Лоси приручаются сравнительно легко. Имеются сведения, что в середине прошлого века американские фермеры довольно успешно использовали лосей в качестве тягловой силы.

В 1902 году русский журнал «Природа и охота» рассказал о ручном лосе, который в течение 14 лет жил у лесничего и выполнял многие работы.

Однако до революции о приручении лосей никто всерьез не думал. Лишь в 1934 году вопрос этот начал решаться в государственном масштабе: Комитет по заповедникам при ВЦИК принимает решение об организации в заповедниках лосиных питомников.

Первые попытки одомашнить лосей были предприняты в 1941 году — под Москвой создали лосиную ферму. Но работу прервала война, и возобновилась она уже в более широких масштабах в 1949 году.

Вот уже почти двадцать пять лет в Печеро-Илычском заповеднике ведутся работы по приручению и одомашниванию лося. И не только у ученых — у всех, кто так или иначе сталкивается с лосями, нет никаких сомнений, что эти животные могут и должны стать домашними.

А домашний лось — это дешевое (лосей держать гораздо проще, чем коров, учитывая вольный выпас) мясо, вкусное, очень питательное и полезное (его используют при лечении язвы желудка и кишечника) молоко, это незаменимый в ряде случаев (в тундре, в тайге, на снежной целине или в болотистых местах) транспорт.

Работы в Печеро-Илычском заповеднике вселяют уверенность, что лось будет одомашнен.

Работы в заповеднике Аскания-Нова дают надежду, что люди получат еще одно прекрасное домашнее животное — антилопу.

Однако с антилопами все не так просто. Вооруженные современной наукой, всеми необходимыми приспособлениями, люди тем не менее очень далеки от результатов, которых добились наши далекие предки. Правда, на стороне предков были века и тысячелетия, но ведь на стороне современных ученых наука и техника!

Но так или иначе, первые шаги сделаны, первые результаты есть. Станут ли лоси и антилопы совершенно ручными, будут ли они нашими верными друзьями в прямом смысле слова или будут лишь давать человеку необходимые продукты, покажет время.

Очевидно, время покажет и неправоту тех ученых, которые считают, что сейчас бессмысленно пытаться создавать новых домашних животных, одомашнивая диких.

А может быть, окажутся правы третьи: они считают, что надо не одомашнивать, а приручать и использовать в разной степени диких животных. Такой опыт уже имеется.

О некоторых экспериментах будет рассказано в следующей части, которая является логическим и фактическим продолжением первой, так как термины «друзья» и «помощники», в сущности, условны. Во всяком случае, друзья — всегда помощники, помощники же, дающие пищу и одежду, участвующие в охоте или переносящие почту, — тоже, в широком или переносном смысле, друзья человека.