Человек с рублем (ноябрь 2008)

VI.

К концу разговора желание сбить этого проповедника с его стройной речи овладело мной почти до истерики. Я задал неприличный вопрос - кого, Брежнева или Путина, он считает более крупным историческим деятелем.

Зорин ответил не задумываясь и, черт его подери, так же по-проповеднически:

- Брежнева, с которым я был хорошо знаком, я крупной фигурой назвать не могу. А Путин уже вошел в хорошем смысле в историю России. Сравнивать очень посредственную фигуру Брежнева с выдающимся деятелем, который к тому же еще не завершил свой путь - ну как можно их сравнивать? Несопоставимый масштаб.

Удивительно - но после этих слов моя истерика проходит. Я пытаюсь представить, как отреагировал бы Леонид Ильич на такие слова, если бы у него была возможность их услышать, и вдруг понимаю - Брежнев не обиделся бы. Обнял бы Зорина и сказал бы ему что-нибудь типа: «Да ладно тебе, Валентин, давай лучше о хоккее». Я так хорошо себе это представляю, что, когда жму Валентину Зорину на прощание руку, уже не думаю о том, что здорово все-таки было бы как-нибудь его сбить, смутить. Зачем? Ему 83 года, он воевал, он первый выпускник МГИМО и самый долгоработающий журналист страны. Он знает, как надо. Он прав.