Человек-Война

Автор заявляет:

Всё написанное в данном произведении, является авторским вымыслом, а любое сходство с реальными людьми и событиями, совпадением.

После полудня. Жара. Полное физическое и душевное опустошение, всё безразлично. Крики и стоны вперемежку с матом, это раненых на плащ-накидках тащат к вертолетам на эвакуацию. За сто метров от нашей позиции лежат уже начинающие разлагаться на солнце трупы убитых. Горный ветерок дует от нас и запах разложения трупов никого не беспокоит, да хоть бы и доносился, уже наплевать, мы уже привыкли. Запах мертвого врага хорошо пахнет? Нет, он просто удушливо и тяжко воняет, так же, как и тела наших убитых ребят, без разницы, но тела своих мы уже вынесли. Я жив, уцелел, повезло. Я счастлив? Не знаю. Весь пустой как выпитая до дна фляжка, то что мы называем человеческим сознанием выжжено боем, остались физиологические потребности — выпить теплой воды из фляги, закрыть глаза, и сидеть спиной привалившись к теплому камню. Я счастлив? Не знаю, я просто жив. А час назад я вел огонь на поражение. Возбуждающий и горький запах жженого пороха. Предельное обострение всех чувств, вспрыснут в мозг естественный наркотик адреналин, все движения быстрые, четкие, уверенные, от ускоренного притока крови мышцы налились упругой силой и послушно исполняют все импульсы — приказы нервной системы. Я стреляю, и в меня стреляют, соленый пот заливает глаза, пот страха, пот напряжения, физиологическая реакция на страх смерти и силу жизни. Я открытой ладонью быстро вытираю едкий противный пот и стреляю, и убиваю. Я убиваю того, кто сознан как я, по Божьему Образу. Как Каин. Пули рвут плоть человека, который в меня стрелял. Брат мой Каин ты видишь меня? Не библейский Каин, а тот Каин который хотел убить меня и которого убил я. Я был счастлив? А может просто доволен? Не знаю. Но злая, лютая радость от попадания, от убийства переполняла все моё существо, и я дико, срывая пересохшие связки, ору: "На сука! Жри!"

"— Каин! Где Брат твой, Авель?

— Разве я сторож, брату своему?"

А я был сторожем брату своему Каину, засада — это тоже стража, стража тех, кого мы должны уничтожить, чтобы не уничтожили нас. Бой, его напряжение, а затем опустошение, как всё надоело. Часто голод, почти всегда усталость, испепеляющий зной летом, лютый холод зимой, ноющая боль от залеченных ран, тоска по мирной жизни, иногда дурман алкоголя и простые инстинкты: поесть; найти тепло; защитить свою жизнь и убить тех, кто на нее покушается, цель выжить. Жизнь на грани. Я был счастлив на войне? Не знаю. Я просто хотел вернуться домой.

Но потом много лет я видел всё это в своих снах. Меня тянуло на войну, как наркомана тянет к наркотику. Жизнь дома, в мире, казалась унылой, пресной, непонятной и слишком сложной. На войне всё проще. И мне хотелось этой простоты, этого напряжения, этого опустошения, этой жизни простых инстинктов. Потом отпустило. И как заядлого курильщика, с трудом, но все же бросившего курить, раздражает запах никотинового дыма, так и меня злило и раздражало любое напоминание о войне. Затем прошло и это. Но всегда были и есть люди на всю жизнь отравленные наркотиком войны. В узких кругах не парадных ветеранов их так и называют "Человек — Война".