Резерв АТО батальон ВСУ заново сформированный частично из мобилизованных, а частично из добровольцев, усиленный танковой ротой полного штатного состава и батареей РСЗО "Град" выдвигался к месту дислокации остатков разбитой мотострелковой бригады. Они поднимая пыль колесами бронетехники, траками БМП и танков, уродуя дорожное покрытие двигались по дорогам родной для себя страны и уже чувствовали свое отчуждение от восставших районов, они полные решимости шли биться с "москалями", которые тянут их от светлой Европы в свое вонючее болото. Они шли карать непокорных. Рвать их в клочья, не понимая или не желая понять, что уже на куски разорвали свою страну. Было жарко, душно, пыльно.
Мобилизованный после окончания университета с военной кафедрой молодой лейтенант во время короткой остановки для дозаправки техники, отойдя в сторону "отлить" достал телефон, вышел в интернет и отправил короткое заранее набранное сообщение: "Солору от Дэна. Там, где ты есть. Ориентировочно через час наш батальон выйдет на исходные рубежи. Есть танки и грады. Приказ атаковать и всех уничтожить. Держитесь. Прощай"
Сообщение было сразу перехвачено группой радиотехнической разведки, приданной к батальону. "Предателя" быстро установили и расстреляли перед строем. Бывшие подчиненные лейтенанта, пугливо косясь на карателей из расстрельной команды, на камуфляжной форме которых демонстративно были нашиты самодельные эмблемы дивизии СС "Галиция", оттащили мертвое тело и бросили его на обочине дороги.
Сидя за столом в комнате, быстро прожевывая куски свежевыпеченного хлеба с домашней колбасой и запивая их чаем, Солор не отрывая взгляда от экрана старого ноутбука, просматривал комментарии и сообщения в своем блоге.
"Солору от Дэна. Там, где ты есть. Ориентировочно через час наш батальон выйдет на исходные рубежи. Есть танки и грады. Приказ атаковать и всех уничтожить. Держитесь. Прощай" — прочитал он в комментарии к своему последнему сообщению о бое в этом поселке и вскочил.
— Укры получили подкрепление, танки и грады, — нервно бросил он, — надо немедленно сообщить в штаб.
— Кто это сказал? — не вставая из-за стола, недоверчиво поинтересовался Снип.
— Дэн, — закрывая ноутбук и пряча его в сумку, ответил Солор, — мы с ним с декабря тринадцатого года спорим. Он в Киеве одним из первых на майдан вышел, писал мне, мы за демократию против коррупции, за счастливую Украину вышли. А вы рабы, трусливые ватники. А уж после Крыма крыл нас в комментариях матом, агрессоры, оккупанты, вы нам нож в спину всадили. Потом, когда при новой "майданной" власти воровать еще наглее стали, а убивать несогласных без суда и следствия, всё оправдывал, мол это временные издержки, это переходный период. Когда свои же города из градов и ракетами с самолетов расстреливать стали, а в Одессе живьем мирный народ жгли, притих. Последнее сообщение было, что его мобилизовали в армию. И вот теперь тут…
В штабе, который переместился из здания администрации в заранее оборудованное и восстановленное старое бомбоубежище и куда они минуя немногочисленную охрану зашли втроем, Полкан сидевший на табуретке за деревянным столом с картой, выслушав быстрое нервное сообщение Солора буркнул:
— Уже знаю, по ходу их движения нам с окрестных сел сообщения шли. В наш район выдвигается механизированный батальон. Можешь прочитать сводку, не тайна, ее уже до всех командиров довели.
Солор взял со стола отпечатанный лист бумаги и быстро вслух прочитал:
"По штату механизированный батальон ВСУ должен иметь: 555 военнослужащих, в том числе 40 офицеров, 12 прапорщиков, 84 сержанта, 419 солдат. Боевая техника: 13 танков Т-64Б/БМ "Булат", 38 БМП-1, 1 БМП-1К, 1 БМП-1КШ, 1 БРМ-1К, 1 БТР-60ПБ, 6 — 120 мм миномётов 2С12 на ГАЗ-66, 9 ПЗРК, 6 АГС-17, 1 ПЗМ-2, 1 БРЭМ, 15 грузовых автомобилей, 19 специальных автомобилей.
По данным наблюдателей в составе выдвигающегося батальона имеются: Т-64Б/БМ "Булат" — 8 единиц. БМП (модификация наблюдателями не установлена) — 20 единиц, БТР (модификация наблюдателями не установлена) — 3 единицы. Минометная батарея не обнаружена. Установок РЗСО "Град" — четыре единицы"
— В общем собрали, всё что смогли и кинули на нас, — пояснил Полкан, — Даже в этом составе, они обдают подавляющим преимуществом в технике и вооружении. Наши все уже на позициях, резерв комендантский взвод. Чича ушел на передовую. Я тут.
— Ухожу на позиции для корректировки, — заявил стоявший рядом с блоггером, Снип.
— Иди куда хочешь, — с грустной насмешкой отозвался Полкан, — а мне уже сообщили, до утра артподдержки не будет. Если не раздавят нас до утра, то помощь будет, раздавят так и говорить не о чём.
— А мы сможем отбиться то? — спросил Солор.
— Это зависит от того какой боекомплект у Градов, — устало ответил Полкан, — если достаточный, то они нас просто по площадям в пыль раскатают с дальней дистанции, а пехота под прикрытием БМП и танков остатки добьют. Если только танки, легкая бронетехника и пехота, то имеем шанс отбиться.
— Надо оставив заслон заранее вывести части из-под артиллерийского удара, при атаке вернуться на позиции, — посоветовал Еж.
— Это только один раз может получиться, — поморщился от совета Полкан, — да и то скорее всего первоначально противник проведет разведку боем с целью выявить огневые точки. Если оставить только заслон, его собьют и мы на позиции вернуться просто не успеем. Тут тактически грамотное решение только одно, сохранить личный состав и отступать, не дать противнику использовать своё преимущество в технике и вооружении. Провести разведку, определить местонахождение основных сил. А уж затем под прикрытием нашей артиллерии перейти в контратаку.
— Это нормально, — заметил Еж.
— Вот и попробуй это нашим местным "хероям" объяснить, — желчно бросил Полкан, и явно кого-то зло копируя заговорил, — Тут наши дома и семьи, отойдем их могут вырезать, отступать не будем. Стоять насмерть! — и по — командному с голосовым раскатом как на плацу, рявкнул, — А армия не должна стоять насмерть, армия должна побеждать!
— Мы не армия, мы ополчение, — тихо сказал Солор,
— Знаю, — уже спокойно и без надрыва ответил Полкан, неожиданно рассмеялся, — Эх помирать, так помирать, главное чтобы не зря.
— Ты Борис уходи, тут ад будет, — спокойно посоветовал Полкан, — напишешь потом про нас, глядишь кто и помянет. Ребята, — кивнул в сторону Снипа и Ежа, — тебя выведут.
— Я остаюсь, — выговорив, упрямо в "ниточку" сжал губы Солор.
— Как знаешь, — пожал плечами Полкан, — не маленький, уговаривать не стану.
— Какой у нас резерв времени? — по-деловому спросил Снип.
— Пока подойдут, развернутся, проведут разведку, пока с остатками разбитых частей наладят взаимодействие, — перечислял Полкан, — думаю до начала артподготовки и наступления часа два у нас есть.
— Еж, — тихо обратился Снип, к связисту, — Вызывай Ската. Если его группа "Т" с этим батальоном идет, то у нас есть шанс.
Внимательно и настороженно слушавшим его Полкану и Солору четко, грамотно объяснил:
— После уничтожения БПЛА и станции его управления, вероятность нового применения этих систем за такое короткое время минимальна. Это дорогая вещь, люди дешевле. Без артиллерийской разведки применения РСЗО бессмысленно, значит пошлют специалистов, а группа Ската умеет осуществлять корректировку, а также обнаруживать и уничтожать корректировщиков противника. Техника и навыки у этих ребят соответствующие. Если против нас бросили резерв, то скорее всего и они там.
Еж отошёл, достал передатчик и в течение нескольких минут вызвал Ската.
— Я, Снип, — услышал Скат, знакомый голос, с русским акцентом говоривший на английском языке и с использование сленга наемников, — Ты где, дай координаты.
Отошедший в сторону от группы офицеров батальона ВСУ обсуждавших порядок исполнения приказа об уничтожении отряда ополчения и поселка, Скат негромко, из привычной осторожности с поправкой на километр, назвал свои координаты.
— Я напротив, — сообщил Снип, — сколько заплатишь за данные по РСЗО?
"Русское говно" — с ледяным презрением подумал Скат о Снипе которого с 2001 года он знал ещё по афганскому контракту, хотя они работали в разных группах, и ответил:
— Треть от моих премиальных,
— Не меньше ста тысяч зеленых, — торговался Снип,
— Нет, — отказался Скат,
— Тут уже Феликса и его людей положили, слыхал? Туда же хочешь? — звучал холодно равнодушный голос Снипа,
О том, что c группой "Counter-Strike" утрачена связь и вероятнее всего она уничтожена, а передаваемым от нее данным доверять нельзя Ската уже предупредили.
— Твоя работа? — недобро поинтересовался Скат.
— Зеленые человечки их уделали, — сообщил Снип и не соврал, ополченцы на посту были обмундированы в форму цвета "хаки", далее он обнадежил Ската, — С тобой тоже самое будет. Тут не шутят, а по связи или по работе лазерного дальномера корректировщика тебя тут же обнаружат и накроют.
— Я сам по деньгам не решаю, — чуть подумав, проговорил Скат, — передам твое предложение. Жди ответа. Контрольное время тридцать минут. На связи!
Расчехлены на позициях установки РСЗО, заняли свои места их расчеты. Осуществив визуальную привязку карт к местности, готовы повести в атаку Т-64БМ "Булат" их командиры, за ними двинутся БМП. Ждет команды занять свои места пехота. Тяжко, муторно перед боем, многие нервно курят одну сигарету за другой, "подсасывает под ложечкой" куража уже нет, умирать не охота. Неубранные с прошедшего боя лежат и уже начинают разлагаться и удушливо вонять трупы убитых, раненых еще не вывезли, обезболивающие уже закончились, люди стонут и кричат от боли. А в эфире тишина. Все средства связи в режиме радиомолчания. Наученные горьким опытом все заранее сдали сотовые средства связи.
На другой стороне тоже радиомолчание. Тихо в эфире. В поселке затемнение, в затмении войны население опять прячется по подвалам. Негромкие разговоры на позициях ополчения и жжет предчувствие: скоро начнется, не все увидят рассвет. Обходит полевые укрепления командир ополчения Николай Васильевич Тулин, не шутит, не до шуток, среди ополченцев его бывшие ученики и их родители, все знакомы, считай рядом жизнь прожили, среди местных ополченцев прибывшие добровольцы, за считанные дни они уже стали своими, родными.
У командного пункта где собрались штабные офицеры прибывшего батальона и уцелевшие штабисты механизированной бригады угрюмый верзила в новеньком натовском камуфляже с нашитым на рукаве шевроном дивизии СС "Галиция" пытается допросить Ската, а тот с пренебрежением на русском языке с отчетливым (интонационно намеренно его подчеркивая) балтийским акцентом отвечает:
— Не понимаю я мовы или вы панове переходите на цивилизованный английский язык или хотя бы говорите на русском. А то может вы знакомы с эстонским языком? Буду рад ответить вам на все ваши вопросы на нём.
— Я вас спрашиваю, — раздраженно уже по-русски с южным говором спрашивает верзила в бронежилете, поверх разгрузка, автомат на плече, на поясе справа кобура с пистолетом, слева нож в кожаных ножнах, — почему вы нарушили приказ о радиомолчании? И как мне доложили наши специалисты, они запеленговали ваш разговор с противником. О чем вы говорили? С какой целью?
Как и все чрезмерно увешанные оружием люди, верзила имел внешность не устрашающую, а зло карикатурную.
— Если вы запеленговали разговор, — не скрывая насмешки, заметил Скат, — то вы должны знать и его содержание.
Верзила недовольно засопел, в приданной радиотехнической группе никто из связистов английского языка не знал.
— И вообще вы кто такой панове, чтобы меня допрашивать? — недобро скривил в полуулыбке губы Скат, — я вам, что тот офицерик которого вы расстреляли, чтобы укрепить дисциплину в этом воинстве?
Верзила, положив руку на рукоять пистолета в открытой кобуре нервно дернулся, стоявшие рядом со Скатом наемники молча направили на него автоматы.
— Я пан, — сбавив тон и убрав ладони от оружия, вежливо заговорил верзила, — просто интересуюсь, шо то значит.
— Я не пан, — чуть презрительно усмехнулся Скат, — я господин из города Tallinn, европеец и вам раз вы так хотите в Европу, надо научиться вести себя так, как это принято среди цивилизованных народов.
Скат вполне сознательно и открыто хамил этому аборигену, ставя того на место, место исполнителя. Скат как профессионал с опытом участия в боевых действиях и европейским военным образованием, презирал этого прошедшего всего лишь месячные сборы в военизированном лагере галичанина с позывным "Отто" который корчил из себя то ли Рэмбо, то ли Скорцени. И потом он терпеть не мог, когда недоучки вмешиваются в работу профессионалов. Они тупые славянские недоучки, он европеец, а они нет и никогда ими не станут. От господина из города Tallinn слово не европеец, интонационно звучало также как недочеловек. Он европеец и его дело заработать на этой войне, сохранить свою жизнь, а затем на основании полученных фактов подготовить грамотный отчёт об уровне военной подготовки и психологической мотивации этих славянских не европейцев с обеих сторон. Как и все частные военные компании (ЧВК), компания в которой работал этот господин из города Tallinn, осуществляла свою деятельность под прямым патронажем специальных служб и отчитывалась перед ними. Кроме этого выполняя обязанности наемников, они совмещали их с функциями внештатной агентуры. Каждый кто имел к этому склонность и способности за отдельную плату готовил отчеты о проделанной работе. Скат был очень аккуратен, он добросовестно исполнял свою работу и упорно, досконально собирал материал для своего отчета. Чуть завуалированное унижение этого "союзника" было всего лишь психологическим тестом на готовность именно таких типов к сотрудничеству на любых условиях. Под вежливым термином "сотрудничество" понималось полное психологическое подчинение. Верзила подчинился, не охотно, против желания, но признавая чужую силу, подчинился. Отлично, а теперь получи на "сладкое" ещё один тест.
Скат дружески улыбнулся верзиле и показал на его шеврон:
— 14. SS-Freiwilligen Grenadier-Division "Galizien"? — спросил он, раздельно выговаривая слова немецкого языка.
— Да, т. е. Ja, — вызывающе заявил верзила, — дiд, ну Großvater там был.
— А мой, в 20.Waffen-Grenadier-Division der SS, — продолжая улыбаться, сказал Скат.
Оба лгали. Дед верзилы был дезертиром, в 1939 г. при немецком наступлении бежал с польской армии, а потом в 1941 году с Красной армии. В 1944 после отступления немцев, не вступая в УПА просто прятался по дальним хуторам и лесным схронам. В 1946 сдался советской власти, с учетом явки с повинной и полном чистосердечном признании был осужден на пять лет. В 1951 году вернулся домой. С 1991 успел походить в "мучениках" и "героях" УПА попутно соврав, что служил в 14-й добровольческой гренадерской дивизии СС "Галиция" (1-я галицийская). Дед Ската разливал пиво и был мелким сутенером в солдатской пивной которую посещали военнослужащие 20-й гренадерской дивизии СС (1-я эстонская). В 1945 был признан пособником оккупантов и осужден на 10 лет. В 1953 он был досрочно освобожден из лагеря за хорошее поведение. До пенсии он тихо и мирно торговал пивом, "по-советски" самую чуточку разбавляя его водой. С 1990 он тоже походил в рядах "мучеников" и "героев". Пивной бар который он открыл на средства полученные от "разбодяженного" пива был оформлен в том же дизайне, что и солдатская пивная для эсесовцев, его охотно посещали. Кем были эти люди в реальности, теперь уже не имело значение, они стали "героическим фактом" в истории этих стран.
— Kameraden, — прочувствованно сказал Скат и протянул верзиле руку. Тот с силой пожал протянутую ладонь.
— Опять рядом в одних окопах бьемся за Европу, — после рукопожатия убирая свою руку и незаметно вытирая ее о камуфлированные штаны, проговорил Скат,
— Я тоже это всем говорю, — воодушевился верзила, — Украина это щит Европы, щит НАТО.
Кретин, вежливо по-европейски улыбаясь, подумал Скат, ну надо же он щит НАТО, но на завлекательные слова реагирует правильно, сладкий леденец обещаний, берет с удовольствием. Тест с этим типом окончен, готов подчиняться и работать за обещания, мотивирован. Очень хорошо, а теперь к делу:
— На той стороне, — Скат кивнул в сторону позиций ополчения, — есть человек, который готов продать нам сведения о месте нахождения их РСЗО. Именно с ним я разговаривал и договаривался о цене его работы. Если мы до начала нашего наступления накроем их позиции, то успех нам обеспечен, ну а если мы захватим офицеров с батарей РСЗО и они дадут показания, что являются военнослужащими армии "москалей" и прибыли сюда по приказу командования, то это даст возможность вашим союзникам ввести свои войска для защиты от агрессии. Задача вашего подразделения, это посредством визуальной разведки проверить достоверность передаваемых сведений принять и доставить в наше расположение языков.
Захват языков и корректировка огня была уже оплаченной работой группы "Т", но почему бы не уступить ее потомкам SS-Freiwilligen Grenadier-Division "Galizien"? Пусть "в битве за Европу" набираются боевого опыта. И потом Скат не исключал возможности, что Снип его дезинформирует, от этих "рюске" что угодно можно ожидать. Проверять самим? Нет уж господа, увольте! Феликс которому была поставлена аналогичная задача уж на что был отлично подготовленным опытным профессионалом и то проиграл и был убит. А Ската дома ждет жена и две славных белокурых дочки, а ещё ждет кредит который надо выплатить, чтобы его девочек по суду цивилизованно не выгнали из их уютного домика в предместье европейского города Tallinn.
— У нас другая задача, — отказался верзила от сомнительного удовольствия делать чужую и опасную работу, — мы должны обеспечить неукоснительное исполнение приказов командования АТО.
Стоять в тылу заградительным отрядом и расстреливать тех кто не хочет умирать в бою, так понял этот приказ Скат, уже сталкивавшийся с такими отрядами и наблюдавший их "работу".
— Господин Отто, я доложу о вашем решении своему командованию, — раздельно выговаривая каждое слово вежливо и очень сдержано проинформировал Скат верзилу, — боюсь, что там это оценят как низкий показатель вашей готовности к сотрудничеству с нашими специалистами пришедшими к вам на помощь.
Верзила побледнел. Что лично ему скажут после такого доклада, он себе вполне представлял. В самом оптимальном варианте, разжалуют и отправят рядовым в заурядный батальон, в самое пекло боев.
— А этот человек, — помедлив, заговорил верзила, — он как надежен?
— Это наемник, — ответил Скат, — я с ним лично знаком, его интересуют только деньги.
— И сколько ему заплатят? — внешне безразлично поинтересовался верзила.
— Заплатят тому, кто выполнит эту работу, — бесстрастно заявил Скат, — а вот кто именно это будет, не так уж и важно. Ясно?
Верзила кивнул, ему было ясно.
Скат достал рацию, вызвал Снипа.
— Твои условия приняты, — услышал Снип на командном пункте ополчения голос Ската, — сто тысяч, но только после поражения всех целей, дополнительное условие захват офицеров РСЗО. Настоящих, подставные куклы нас не интересуют.
Скат, чтобы его понимал и Отто, специально заговорил на русском языке
— Этого гарантировать не могу, — серьезным тоном ответил Снип, — если будет полное накрытие, то там никто не уцелеет, а брать их заранее, это поднять тревогу в батареях, и тогда неизвестно как всё обернется.
Логично, подумал Скат, в опыте этому "рюске" не откажешь.
— К тебе со своими людьми прибудет контролер, позывной Отто, — уведомил Скат, — он продублирует твоё сообщение об уничтожении РСЗО и о невозможности взять языка. Кроме этого сначала проведешь его вдоль позиций, чтобы на основных узлах обороны он поставил "маячки". Техника обнаружения "маяков" есть?
— Только рядом с батареями,
— Ну вот и отлично, — одобрил информированность собеседника, Скат, — передаю связь Отто, обговори с ним место и время встречи.
Снип усмехаясь, слушал начальственный тон этого Отто, обсуждая с ним детали перехода через посты ополчения. Разговор окончен. Отбой связи.
Снип повернулся к своим:
— Скат сам идти не рискнул, посылает дублера из местных.
— Осторожный, — скривил губы в полуулыбке Еж.
— Он всегда таким был, — подтвердил Снип, — но не глуп, профессионален и очень опасен. Его недостаток это высокомерие. Афганских духов он за людей не считал, те его на этом подловили, осуществили радиоперехват его переговоров, по этим данным подготовили засаду, треть группы погибла, колонна которую он сопровождал, была разгромлена. Феликс тогда его чуть не уволил, но в операции по наводке вертолетов на цели Скат отличился и его оставили.
— Кто дублера ломать будет? — по-деловому спросил Полкан.
— Твой фельдшер, — поморщившись от слова "ломать" ответил Снип, — тот про которого ты Феликсу говорил. Ну у которого отца убили. И все быстро сделать надо, время очень мало, сначала психологически сломать, потом физически, но без повреждения конечностей.
— А сам ты не хочешь? — пристально посмотрел на Снипа, Полкан.
— Для таких штук надо быть или профессиональным палачом или иметь личную мотивацию, — помрачнев, стал объяснять Снип, — при таких допросах палач сначала ломает жертву не самой пыткой, а готовностью ее применить или своей ненавистью. Слабый тут же психологически ломается, а всё остальное это уже просто капитуляция под давлением.
— Ты так и в этом разбираешься? — недоумевал Солор.
— У нас в ЧВК для командиров групп в USA перед афганским контрактом проводили специальные семинары по активным допросам, — холодно ответил Снип, — ЧВК используют там, где армии жестко действовать нельзя, а с наемников спроса нет, главное результат. Мы за деньги делаем грязную работу и знаем это.
— Хватит, — властно потребовал Полкан, — Потом мемуары напишешь, выходи на встречу с этим Отто, всё остальное я обеспечу.
Увидев, что встречающих только двое, Отто облегченно вздохнул. Их четверо здоровенных хлопцев имеющих опыт уличных схваток и уж с двумя "москалями" они в любом случае справятся. Отто вообще был о себе очень высокого мнения. Раньше он постоянно "качался" в фитнес центре, в тренировочном лагере на территории одной из балтийских республик прошел военно-спортивную подготовку. Часто и с удовольствием рассматривал себя в зеркале: высокий, атлетически сложенный, сероглазый, блондин — истинный ариец. Во время майдана с другими парнями дрался с бойцами "Беркута". Он считал себя ловким, бесстрашным и беспощадным к ворогам, парнем. Война, ее грязь, страх, и то что пуля равно пробивает как атлетически так и не атлетических сложенных людей, разочаровала Отто. Многие из его идейных соратников уже погибли в боях с ополчением. Отто отвозил домой тела тех кого успевали вынести и над их гробами как герой АТО произносил "зажигательные" речи вербуя новых добровольцев. Сам он предпочитал работу в тылу и строил из себя "контрразведчика" выявляя крамолу в "освобожденных" населенных пунктах и в армейской среде ВСУ. Нажился уже неплохо, но в основном малоценным барахлом, которое хозяйственно отправлял в свою хату. После дела, посмотрел Отто на идущего рядом немолодого человека, то этого в утиль, а денежки себе.
Пройдя посты ополчения и дойдя до места заранее оговоренного с Ежом, брошенный одноэтажный дом на окраине поселка рядом с полуразрушенным кирпичным заводом, возле которого утром располагались РСЗО "Град", Снип мгновенно достал из бокового кармана разгрузки ПСМ и без всяких изысков быстро, но несильно ударил рядом идущего Отто рукоятью пистолета в висок. Тот еще не успел упасть как Еж вскинул АКС-74 и точно стреляя одиночным по конечностям боевиков обездвижил всех троих, никто не успел даже вскинуть оружие. Ликвидация группы заняла не более десяти секунд.
Из брошенного дома вышли ополченцы из комендантского взвода, молча связали пленным руки, заткнули рты кляпами, на голову одели мешки, всех уложили на носилки и бегом отнесли в дом. Еж остался на месте, осматривая изъятые средства связи, Снип зашел в дом за ополченцами.
Сорвали мешки с головы всех четверых, в затемненном помещении при тусклом свете керосиновой лампы, пленные с ужасом смотрели на аккуратно разложенные на деревянном столе хирургические инструменты.
— Приступим, — мрачно сказал человек в старом несвежем медицинском халате с темными пятнами и хирургической маской на лице,
Мычавшим сквозь кляп от боли пленным он с клокочущей злобой заявил:
— Батю моего убили, теперь посчитаемся…
Поднес нашатырь к лицу Отто, вату с едким запахом сунул ему под нос, тот открыл глаза сначала мутные, а потом заполненные ужасом осознания своего положения.
— Итак, — оглядывая пленных начал говорить Снип, — у каждого из вас есть выбор, допрошу всех по одному, сказали правду, обезболивание, лечение, обмен. Соврали, тогда спрошу ещё раз, но уже после, — он кивнул в сторону инструментов на столе, — а потом в расход. Ясно?
— Ты первый, — схватил он Отто, легко поднял его с носилок, и ухватив за шиворот камуфляжной куртки потащил его в погреб, там лежали голые разлагающееся трупы бойцов группы Феликса, несмотря на холод воздух в подвале был отравлен гниением.
Снип ткнул Отто лицом к лицу в тело с развороченным выстрелом и покрытым трупными пятнами лицом, придержал секунд пятнадцать, оттащил, тихо сообщил:
— Ты сейчас таким же будешь,
Грубо выдернул кляп, предложил:
— Говори.
Ужас, от того что его красивое атлетическое тело сию секунду может превратиться в кусок гниющего мяса, парализовал волю Отто. Он заговорил быстро, захлебывая слюней, морщась от запаха мертвых тел и стараясь не смотреть на них.
Трое других были обычными боевиками, интереса не представляли и Снип после их быстрого допроса, глядя мимо фельдшера перебирающего инструменты у стола, сухо сказал:
— Пусть у вас остаются, мне они не нужны и если что…то спрашивать за них никто не будет.
"Маячки" Еж расставил там, где ему заранее указал Полкан. Рассчитанный квадрат накрытия реактивными снарядами по "маячкам" ополчение тихо с соблюдением всех видов маскировке оставило, отойдя на заранее оборудованные позиции.
За поселком на большом пустыре рядом с полуразрушенными помещениями старого кирпичного завода, Снип вышел на связь со Скатом и передал ему "координаты нахождения" РСЗО. Поникший Отто по своей рации подтвердил, что место нахождения РСЗО указано верно, а "маячки" расставлены на узловых участках обороны.
Скат фактически присвоив себе функции начальника разведки ударной тактической группы войск ВСУ стал сверять полученные данные с пояснениями офицеров штаба разбитой бригады, которые во время минувшего боя, осуществляя наблюдение установили местонахождение батарей ополчения и отметили их квадратом на штабной карте. По той же карте выяснили, что "маячки" находятся именно на передовой линии обороны ополчения.
"Даже место своё не поменяли, — с презрением к противнику подумал Скат, — ну "рюски" сейчас мы вас накроем", и лично передал полученные данные командиру батареи "Град". Тот быстро произвел нужный расчет и отдал команду:
— Огонь!
Рвут небо огненными рукотворными болидами залпы реактивных установок. Четыре установки отстрелялись полными пакетами по позициям "артиллерии" противника. На пустыре как при извержении вулкана, огонь, дым, расплавленная земля, пепел.
— Накрытие не полное, даю поправки, — находясь вне зоны поражения огня, ведет по рации корректировку Снип.
— Какое неполное? — возмущается командир батареи, — Я всё точно рассчитал.
— Дайте ещё залп с указанными поправками, — безапелляционно приказывает ему, Скат.
— Огонь!
Еще пакет реактивных снарядов бьет по пустырю.
— Две установки москалей уцелели, — на наблюдательный пункт Ската сообщает по своей линии связи Отто, Снип слушая его, криво и недобро улыбается.
— Снип! — вызывает Скат, — Почему про уцелевших молчишь?
— Они уже уходят, — отозвался Снип.
— Дай их новые координаты! — властно требует Скат.
— В движении? По площадям? А попадете? — насмешничает Снип.
— Не твое дело! — в азарте повышает голос Скат.
— Даю, — передает Снип новые данные и через пару минут, с переносом квадрата поражения, на кукурузном поле за поселком рвутся реактивные снаряды.
— Полное накрытие, — сообщает Снип.
— Установки разбиты, живых людей визуально не наблюдаю, — подтверждая бодро рапортует Отто.
Словосочетание "визуально не наблюдаю" от украинского "Kameraden", нервно царапнуло сознание Отто, не может так говорить этот пан, не его это стиль. Царапнуло и прошло, в конце концов он не филолог и не психолог, бог его знает, как может изъясняться этот тип.
Снип отвел Отто обратно в помещение, где проводил его ломку. Угрюмый фельдшер, не дожидаясь вопроса о судьбе пленных, коротко сказал:
— Живые, связанные в подвале, рядом с трупами. Можете полюбоваться,
И открыл люк в подпол, оттуда потянуло холодом и жутким запахом мервячины.
Снип связал покорно протянувшего руки Отто, заткнул его рот кляпом, толкнул в открытый подвал, не слушая сдавленное мычание, пообещал:
— Бой закончится, всех выпустим, потом обменяем.
Закрыл люк, навесил замок, закрыл ключом.
— Мне пора в санчасть, — заявил уже собравший свои инструменты фельдшер.
— Иди, — разрешил Снип.
Выйдя из дома, они разошлись. Фельдшер к себе, Снип и Еж в штаб. Еж перед уходом закрепил и включил последний из "маячков" в доме.
Командир батареи РСЗО перенес огонь по позициям обозначенных "маячками". Один из неполных пакетов реактивных снарядов угодил точно в дом, где были пленные. Здание было полностью разрушено, все его деревянные части сгорели. Соседская кошка нервно мяукая принюхивалась к доносившемуся до нее запаху жареного мяса перемешанного с запахом угарного дыма, но последующие взрывы испугали ее и она убежала.