Глава десятая


— Твой контракт окончен, — сухо заявил Плохиш, прибывшему с докладом Снипу, — Наступление приказано прекратить. Дальше пойдут политические игрища и грызня кланов по обе стороны. На этом торжище нужны бизнесмены, а не ты. Ты больше не нужен, возвращайся домой, но можешь остаться, это твоё дело и твой риск.

Снип промолчал и не стал задавать пустых вопросов, всё ясно. Убеждать и что-то доказывать, бесполезно. И потом кого убеждать и кому доказывать?

— Вот за что я тебя ценю, — усмехнулся Плохиш, — так это за отсутствие идеализма. А то устал кретинам доказывать, что есть решение и любого кто с этим решением не согласиться уничтожат.

— А ты Сергей? — тихо спросил Снип, — ты уходишь или остаешься?

— Пока остаюсь, — помедлив, ответил Плохиш, — мне предложили за хозяйством присмотреть.

Что за хозяйство и кто предложил Снип не спрашивал, в принципе и так все было ясно.

— Олег! — негромко заговорил Плохиш, — я знаю о твоих отношениях с Полканом. Не делай глупостей. Ему не верят. Полкана уберут, сначала предложат тихо, мирно, без последствий вернуться домой, не поймет, зароют.

Снип промолчал, он знал, что именно так всё и будет. Именно так, а не иначе, если конечно не случиться чудо, но он был взрослым, опытным человеком и не верил в чудеса.

— Эти фантазеры, — уверенно с заметным оттенком злости продолжил говорить Плохиш, — просто не понимают систему взаимоотношений в России, никто им тут "народные" республики создавать не позволит, после наведения порядка, здесь будет та же система управления, что и у нас. Не лучше, но и не хуже. Хотели как в России, вот и получайте. Как и в Крыму, там быстро рот всем мечтателям заткнули, и заметь никто из героев "крымской весны" особо и не рыпнулся. Это Россия, ее надо принимать такой какой она есть или бежать от нее куда подальше. Мне бежать некуда, тебе тоже.


Плохиш выговорившись замолчал, он всё это говорил не Снипу, а себе. Не его он убеждал, а себя и почти убедил. Молча всё выслушав Снин повернулся и пошел к выходу из кабинета.


— Олег! — позвал его Плохиш,

Снип обернулся,

— Все пройдет, — устало и грустно сказал Плохиш, — Россия останется. Рано или поздно придут другие времена. И поверь, всё было не зря.

— Сергей! — серьезно ответил Снип, — Ты хоть себе не ври.


В коридоре второго этажа здания ему преградили путь. Двое с автоматами, по виду ловкие и умелые молодые ребята.

— С вами хотят поговорить, — негромко, без угрозы абсолютно нейтральным тоном сказал тот, что справа в новеньком костюме "Горка"

— Кто и о чём? — безразлично спросил Спип.

— Не имеем полномочий отвечать, — равнодушно ответил тот, что слева в новеньком камуфляже российского образца и властно предложил:

— Пройдемте!

Спин пожал плечами и повернулся в сторону, куда ему указали автоматом.


В кабинете, куда его ввели, Снипа встретил Кирза, быстро встал с дорогого кожаного кресла, вышел из-за стола по-дружески улыбнулся:

— Рад видеть тебя живым, — сказал он, подошел, протянул руку, после рукопожатия, коротко приказал:

— Свободны!

Конвой молча вышел.

Кирза жестом предложил Снипу сесть на кресло.

В другой жизни Кирзу звали Ялов Кирилл Алексеевич. В 1994 г он окончил Санкт-Петербургское высшее общевойсковое командное училище и получил назначение в первый батальон 131 мотострелковой бригады. Звание лейтенант, должность командир взвода. В истории войны эту часть запомнят как Майкопскую бригаду смертников. В "праздничную" ночь с 31 декабря 1994 г. на 1 января 1995 г. лейтенант Ялов со своими почти необученными восемнадцатилетними солдатами вел бой в кровавой преисподней железнодорожного вокзала города Грозный. Окруженные со всех сторон боевиками, брошенные без помощи, они отбивались, отбивались, никто не сдавался в плен, не бежал с поля боя. Убит ротный, принял роту, убит комбат, убит комбриг. Те кто остался в живых после многочасового боя и ещё мог стоять на ногах, разбившись на группы, в отчаянном броске прорвались к частям российской армии. Прорвались не все. А он сумел вывести свою группу, из его роты осталось в живых двенадцать человек. Живых двенадцать, а них пятеро раненых, тех кто не мог идти они под огнем вынесли на своих спинах. Выносили солдаты, а он прикрывал их в скоротечных огневых схватках. Сам получил три касательных ранения и весь в гари и крови с оружием в руках вышел к своим. Забытый подвиг, забытая расстрелянная бригада, преданные и брошенные солдаты, замалчиваемая война, на которой одни, всех и всё предавая делали деньги, а другие своей кровью и жизнями оплачивали чужие счёта. После позорной капитуляции в 1996 году его уволили из армии, формально по медицинским показаниям, а так он слишком много говорил. Потом он узнал, что его личные данные продали боевикам. Они сами ему об этом сказали, встретив его у дома на севере страны и смеялись перед тем как его забить, а чёго бояться пятеро на одного, зря смеялись, не опытные были, не воины, так наглая шантрапа. Он их расстрелял из трофейного пистолета ТТ и подался в бега. Его объявили в розыск и гнали как зверя, гнали, но боялись, никто не хотел умирать при задержании "опасного преступника". Его гнали как зверя и в атмосфере всеобщего безразличия, всепоглощающего эгоизма, он чтобы выжить стал плотоядным хищником. И как хищник он жил инстинктами, никого не убивая без нужды, не забывая сделанного ему добра и не прощая сделанного лично ему зла. Отец одного из солдат, что был вынесен раненым из безнадежного боя и к которому он пришел загнанным и голодным, отблагодарил за живого сына, он сделал ему загранпаспорт на чужую фамилию, купил тур во Францию, дал денег на первое время. В Марселе бывший офицер пришел на вербовочный пункт Иностранного легиона и был принят рядовым в эту часть. После легиона работа в ЧВК. Уже в легионе он избавился от последних иллюзий в веру "идеалов демократии", а в ЧВК окончательно понял, везде и всюду одно и тоже, а они просто наемные псы тех кто платит, а война это самая гнусная и дерьмовая работа, где идеалисты гибнут, а прагматики зарабатывают большие деньги, те деньги которые не пахнут ни кровью, ни дерьмом. Между контрактами он жил в Крыму. Там было удобно и безопасно, если конечно у тебя достаточно средств, и ты не лезешь в чужие дела. Он стал жестким, циничным прагматиком и потому выжил, а когда в период "Крымской весны" ему предложили этот контракт, согласился без колебаний.


Кирза кивнул в сторону открытого бара с разноцветными бутылками, радушно предложил Снипу:

— Выпьешь?

— У тебя ко мне дело, говори, — равнодушно отказавшись от выпивки, ответил Снип.

— Предлагаю тебе работу, — сев за столик напротив Снипа внушительно заговорил Кирза, — не контракт, а процент с дела. Я тебя хорошо знаю и мне такие спецы нужны.


Об этой работе Снип был наслышан. Кроме задач комендантской роты, подразделение Кирзы выполняло полицейские функции. Рота это только название, по количеству бойцов, оснащению техникой и вооружением это фактически был усиленный батальон. Две трети личного состава составляли бывшие сотрудники местных силовых подразделений и сменившие хозяев бойцы из криминальных или около криминальных структур. Были у Кирзы и добровольцы из России, не идейные, с разным и часто уголовным прошлым, не нашедшие себе места в обыденной жизни и привлеченные возможностью хорошо заработать в охваченной огнем соседней стране. Они не отжимали мелкий и средний бизнес у нелояльных предпринимателей, они его совершенно открыто захватывали. Они за вознаграждение или долю в доходах и имуществе защищали тех кто обратился к ним за помощью. Частично осуществляли контроль за гуманитарными поставками. Иногда не брезговали захватом заложников и откровенным вымогательством в отношении лиц, что косились в сторону Киева. Выполняли заказы по сведению личных счётов. И одновременно безжалостно уничтожали конкурентов из криминальных сообществ. Вели упорную непримиримую и беспощадную борьбу с ДРГ противника. При патрулировании пытались обеспечить хоть видимость порядка на улицах. За беспредел и мародерство в отношении мирного населения расстреливали на месте, даже своих. За грабежи, хулиганство, насилие над женщинами иногда расстреливали, чаще отправляли в тюрьму. Они не были ни праведниками, ни законченными подонками, они выживали в предложенных обстоятельствах, хорошо зарабатывали, и при необходимости рисковали своими жизнями. Они были сторонниками новой республики, очень хорошо понимая, что при смене власти или подавлении восстания, тех из них кто не успеет убежать, уничтожат. Уничтожат, но не потому, что другие кто их сменит, будут лучше, а потому, что кого-то же надо сделать крайним и уничтожить при смене власти, и чтобы избавиться от проблем в их лице при очередном переделе собственности. В августовских боях при начале окружения частей ВСУ, когда роту частично бросили в бой, они неплохо воевали. А тех кто попытался уклониться от участия в боях, Кирза приказал расстрелять и его приказ был выполнен.


— А этим, — кивнул в сторону двери, через которую вышел конвой, спросил Снип, — что не доверяешь?

— Нет, — коротко и откровенно ответил Кирза, и спокойно объяснил, — Активная, наступательная фаза войны практически закончилась, пока во всяком случае. Сейчас будет дележ, в этих условиях кто показал себя нужнее, вернее и сильнее, тот свой кусок и получит, а конкурентов в этом деле хватает. Мне поступило однозначное предложение, защитить деловые и личные интересы серьезных, влиятельных и нужных людей, взамен хорошая оплата, должность и доля в бизнесе, дополнительно, всё что смогу себе взять, не затрагивая интересы тех кто взялся охранять. А взять тут есть что. Этих, — он кивнул в сторону двери, — прислали за мной присматривать. Но реального боевого опыта у них нет, авторитета тут тоже, ребята подготовленные, но не рисковые. Зато выстрелить в спину, всегда пожалуйста.

Кирза язвительно засмеялся:

— Зато понтов у них выше крыши, я думаю в говно их пару раз окунуть, чтобы ходили, озирались и знали, что мои люди их самих в случае чего уберут.

— Я тебе для этого нужен? — холодно поинтересовался Снип.

— Да, — откровенно заявил Кирза, — ты не дурак, убьют меня, тебя тоже не пожалеют. А если друг друга прикрывать, то шанс выжить выше среднего. Надежные ребята у меня есть, но опыта у них маловато, ты отберешь среди них лучших, примешь над ними команду и обучишь их как следует. Тебя тут знают и за своего сразу признают, тут проблем не будет. В принципе там, — он рукой небрежно показал в потолок, — по большому счёту всем наплевать, кто тут будет делать погоду, главное это неукоснительный учёт их интересов и подчинение приказам. Но бывают местные нюансы, кто-то вдруг решит, что именно он самый умный и начнет убирать конкурентов, в этом случае их придется нейтрализовать. Там в эти дела вмешиваться не будут, кто кого сожрал, тот и прав. И лучше жрать будем мы, чем нас, мы хоть беспредельничать не будем. Ты согласен?

— А если будет принято решение всё слить? — усмехнулся Снип, — тогда как?

— Не исключаю и этого, — серьезно ответил Кирза, — всё может быть. В этой ситуации уйдем домой живыми и не с пустыми руками. А там, — он помедлил и решился договорить, — дело пахнет "керосином" и такие как мы без работы не останутся.

— Я подумаю Кирилл, — встал из-за стола Снип, — на мою группу твое предложение распространяется?

— Да, — кивнул головой Кирза, — но условия работы ты им определишь, и оплату назначишь из своей доли. Твой ответ жду до завтра. В 12.00. скажешь, что решил.

— Кирилл! — уже стоя спросил Снип, — Личный вопрос?

— Слушаю, Олег, — напрягся Кирза.

— А вот если так случится, что появятся люди и захотят, ну нормально все устроить, ты за кого встанешь?

Молчание было не долгим, Кирза не любил лгать тем, кого он считал своими и равными себе.

— Я не знаю, Олег, — честно ответил он и признался, — Я никому не верю! Наверно я буду против, лучше маленькое знакомое зло, чем большое неизвестное добро на крови миллионов.


Бойцы группы ждали Снипа в доме где была их временная база и место отдыха. Войдя в комнату и присев за стол, Снип коротко объявил ребятам об окончании контракта и без подробностей проинформировал о предложении Кирзы.

— Я остаюсь, — тихо сказал Еж, — Мне тут предложили должность зама по связи в министерстве обороны, должность "полковничья" специалистов моего уровня тут не хватает. Буду при своем деле.

— Кто предложил? — настороженно поинтересовался Снип, — Откуда про твои дела и твоё образование узнали?

Еж чуть помялся и все же ответил:

— Тут на меня вышли люди. Показали и передали мне постановление о прекращении моего уголовного дела. Сказали, что могу спокойно возвращаться домой. Очень вежливо попросили им помочь. Я согласился. Через час мне передали приказ о моём назначении на должность заместителя начальника связи.

Всё ясно. Вопросов никто не задавал, но Еж договорил:

— Про вас не спрашивали, или всё знают или вы им просто не интересны. Должность по степени информированности у меня будет ключевая, если смогу вам ребята помочь, то помогу. По крайней мере если что пойдет не так то предупредить успею. Этого парня, Чё, за которого ты Снип просил, к себе в управление возьму и присмотрю за ним.

— Я домой, с меня хватит, — решительно сказал Пэтэр, — Мы с Лютиком решили открыть пенбольный клуб при нем курсы по выживанию в экстремальных ситуациях. Это модно, как говорится услуга в духе времени, да и полезно. Думаю, дело пойдет.

— Деньги на первое время есть, — подтвердил Лютик и предложил, — Снип давай с нами, не пропадем.

— Я пойду к Кирзе, — решил угрюмый Битум, — он своих не сдает, платит хорошо, а там видно будет.

— И вот, что ещё, — Битум переглянулся с товарищами и тихо сказал, — Ты Олег нормальный командир, потерь у нас не было, и мы хотим выпить с тобой на прощание.

Лютик достал бутылку с шампанским, Пэтэр коробку с шоколадными конфетами, Еж взял с буфета и поставил на стол хрустальные бокалы, Битум "без выстрела" открыл шампанское.

— Ну ребята, — поднял свой бокал Снип, — чтоб нам не стрелять в друг друга!

— И чтобы живыми остаться, — сказал Лютик.

— А если придется, то пусть все будет быстро и без мук, — пожелал Пэтер.

— И за удачу! — произнес Битум.

— На связи! — улыбнулся Еж.

И они выпили. До дна.


Со двора донеслись звуки веселого собачьего лая и смех девушки.

Снип посмотрел в открытое окно, там во дворе дома Ксюша кидала старый резиновый мячик овчарке, а молодая собака бегала за ним и заливисто счастливо лаяла. Рядом с девушкой не отходя от нее ни на шаг, и держась ручкой за рукав ее куртки "сафари", ходил мальчик лет пяти.


Снип вышел во двор.

— Ты вернулся? — подойдя к нему, чуть испуганно и радостно спросила Ксюша.

— Как видишь, — негромко ответил он.

Овчарка на него зло угрожающе зарычала, для нее он был чужаком, мальчик сильнее прижался к девушке, с испугом и подозрением глядя на этого чужого мужчину.

— Это Петя, — смущенно сказала Ксюша, — его дом разрушили, родители погибли, его случайно нашли, на развалинах Дик не сходя с места выл, соседи стали завалы разбирали, а он там в подвале чуть живой. Представляешь, он пять суток там провел. Если бы не Дик, то он там бы и умер.

Девушка ласково погладила овчарку, пес успокоился и перестал рычать.

— Я Петю к себе взяла, — глядя Снипу в лицо, говорила Ксюша, — когда обед готовила, кастрюлю уронила, а он так испугался, спрятался под стол и плакал. Еле успокоила. Стала кормить, а он половину оставил и Дику вынес, тот его во дворе ждал.

Она замолчала и взглядом как искала ответа на его лице, не нашла, и с силой в своей правде, с упорством женщины чувствующей ответственность за принятое дитя пытаясь скрыть волнение говорила:

— У меня никого нет, у него никого нет. Теперь мы вдвоем, Дик пусть тоже с нами будет. Выживем, так выживем, нет, так рядом помрем. Я, Петю не брошу, никогда, ни за что!


Теперь они втроем в упор на него смотрели: девушка с надеждой; ребенок с тревогой; пёс с подозрением. Это в упор смотрела на него Жизнь этой земли.


— Олег! — сказала Жизнь, — Если ты останешься с нами, то обещаю, ты слышишь, обещаю тебе, ты не пожалеешь, в радости и в горе рядом буду.


Загрузка...