Человек-Война

Глава пятая

Утро. Время 05 ч. 14 мин. Командир полка РСЗО "Смерч" рассматривал на мониторе мобильной наземной станции управления, полученные с БПЛА данные. Сам комплекс, это просто компактный мощный ноутбук "белой сборки" в титановой оболочке со специальной программой и средствами связи. Этот роботизированный комплекс авианаблюдения БПЛА обеспечивал поиск, обнаружение и идентификацию объектов в режиме реального времени. Определял их точное местоположение с помощью спутниковой системы GPS и передавал данные на наземную станцию управления. Объектами поиска этого БПЛА были группы людей, бронетехника, артиллерийские позиции РСЗО противника, полевые укрепления.

Но были проблемы. Этот комплекс не был оборудован автоматической системой управления огнем совместимой с РЗСО "Смерч", поэтому расчеты на основе полученных данных производились "по старинке", второй проблемой было то что оператор БПЛА был иностранцем не понимавшим русский язык, а об украинском он даже не слышал. Переводчиком выступал "олух" имевший диплом университета с военной кафедрой, но не имевшим специальных знаний и чье знание английского языка было сомнительно. Отсюда неточности в исчислении и расчетах, ругань оператора на английском языке и оправдания переводчика на "суржике" этой смеси украинского и польского языков.

Командиру полка было уже сорок восемь лет, звание "полковник", а до этого он тихо и мирно ждал пенсию в полку РСЗО с законсервированной техникой. А тут "народная майданная революция" мать ее, и тут же гражданская война. Пришли в полк люди:

— Слава Украине!

— Слава героям! — равнодушно выполняя ритуал, ответил полковник, с той же "искренностью" он как когда-то кричал "Слава КПСС!"

Люди взяли его под "белы руки" и готовьте пан полковник личный состав и технику к боевым действиям. Из расконсервированных двадцати единиц техники только пять установок были исправны, из личного состава опыта даже учебных стрельб не имел никто. Выслуживший свой срок и пенсию пан полковник подал рапорт об отставке, но в тот же вечер люди пришли к нему домой:

— Слава Украине! — стоя на пороге его дома, продемонстрировали они свой идентификационный код.

— Слава героям! — глядя на решительных парубков в балаклавах и с автоматами в руках, с нарастающим страхом ответил он.

— А будь ласка, пане полковник, — зловеще заговорил один, — скажите людям почему в лютую для Украины годину вы з армии бежите, а зброя вся не справна?

— Та он ж сам кацап и москалям служит, — с неподдельной ненавистью сказал другой.

— А знаете пан полковник, шо в УПА з предателями делали?

Он знал. Раньше он был русским, а значит кацапом. До поры его не трогали, но когда уже почти по всей Украине сильно запахло "жареным" в буквальном смысле, "кацапы" вспоминая "подвиги героев" УПА тревожно ежились. Пан полковник раньше был советским офицером в 1992 году присягнувшим Украине ради квартиры и обещанного жалованья и теперь он понял, что пришло время отрабатывать тот кусок сала который дала ему эта страна. Он знал, что ещё может спасти свою жизнь, жизнь жены и детей, свой дом с садом и заслуженную заботливо высиженную в этом полку пенсию.

— Я присягал на верность Украине, — убежденно сказал пан полковник, — и готов немедленно пойти на фронт.

Парубки с автоматами настороженно молчали.

— Слава Украине! — отчаянно крикнул родившийся в Саратове и окончивший Тульское высшее артиллерийское инженерное училище, пан полковник.

— Слава героям! — синхронно ответили парубки с черно-красными повязками на рукавах курток и ушли.

Пан полковник, лично производя расчёт и переводя мили, футы, в километры и метры смачно выругался, потом передал данные по рации командирам расчетов РСЗО. Из полка дошло до фронта только четырех установки, все командиры расчетов были офицерами, двое из них бывшие русские.

Залп! Слава Украине! Рвут снаряды позиции укреплений ополчения. Гулко стонет израненная земля.

Залп! Слава героям! Рушат и жгут снаряды жилые дома поселка, плачут в подвалах дети и закрывая их своими телами прижимают своих детишек к себе их себе матери.

Сами виноваты, сепараторы, колорады, ватники, нечего было бунтовать вот и горите теперь в огне. В огне пусть сгорит всё, что связывало наши народы, огонь очищает, очищает землю от тех кто осмелился не подчиняться, огонь превратит в пепел, в удобрение всех, всех, всех…

Оператор хрипло и зло выругался, с монитора пропало изображение, смысл ругательства пан полковник понял без перевода. Потеряна связь с БПЛА, установки РСЗО ослепли.

Находившийся рядом с корректировщиками группы Снипа, Бот удовлетворено улыбнулся, не подвела "Ксюша", есть еще светлые головы в России, не все бросили родную землю сбежав туда где больше платят.

Залп! С окраины поселка ответно бьют замаскированные РЗСО "Град".

Точные корректировочные данные передал со своего наблюдательного пункта Снип, полное накрытие.

Рвутся снаряды на позициях "Смерча" Украины. Взорван полевой склад со снарядами к установкам, горят машины, гибнут расчеты, дыбом встает и стонет земля. Один полный пакет реактивных снарядов накрывает командный пункт полка. На куски разнесен мобильный комплекс управления БПЛА, горячим осколком снесло голову оператору, разворотило грудную клетку переводчику, осколок с рваными краями попал пану полковнику в живот. Зажимая рану и пытаясь ладонями удержать вываливающие внутренности ещё успел, воя от боли крикнуть пан полковник: "Будьте вы все прокляты!", а потом ему показалась, что его накрыла теплая родная волжская волна, но это хлынула его кровь.

Снип передает новые расчётные данные и вновь по готовой к атакующему броску мотопехоте бьют "Грады" и на куски на запад и восток разрывают золотую Украину его снаряды, кровью своих детей плачет ее земля.

Матерно возбужденно кричат ополченцы на своих позициях, видя как точно бьют их "Грады" и готовятся к контратаке.

— Наши бьют! — прислушиваясь к реву летящих снарядов, уверенно замечает сидящий в подвале худенький двенадцатилетний мальчик своей маленькой сестричке судорожно сжавшей в тонких ручках куколку в грязном платьице и сильнее прижимавшейся к своей маме.

— А наши кто? — испуганно шепчет девочка,

— Наши, это русские! — уверенно отвечает брат,

— Как там папка наш, — вздыхает их мать.

А их папка с автоматом стоит в окопе полного профиля, рядом на оборудованной пулеметной позиции, целясь в сторону противника, прижимает к щеке деревянный исцарапанный приклад старенького ПКМ Максим. Ночью при обстреле РСЗО старый расчет погиб, пулемет уцелел. Клинчу показали, как стрелять из этого оружия, менять коробку с лентами и второй ствол и вперед на передовую. Было жутко, но как только ополченцы поднимутся в атаку, он будет прикрывать их пулеметным огнем. Сам он бегать ещё не может, болит ранка и вяжет движения. Второй номер расчета Че держит наготове запасные коробки с патронами и сменный ствол. Дальше по линии окопов местные ополченцы и прибывшие им на помощь добровольцы готовятся выскочить из укрытий и бежать, бежать вперед. В атаку, мать вашу! В атаку! На командном пункте ждет окончания артподготовки и уже готов отдать приказ "к атаке!" командир батальона с позывным "Чича".

— Куда?! — орёт комбату немолодой ополченец в устаревшей заношенной, но чистенькой полевой форме российского образца, — Ты что с ума сошёл? Если там хоть один БТР или БМП уцелели наших положат пулеметным огнём. Отставить атаку!

— Ссышь, брат? — забыв, что он учитель литературы с окопной злостью язвит Николай Васильевич.

— Дурак ты Коля, — устало замечает ополченец.

Его позывной "Полкан". Коля после школы пошел учиться в педагогический институт, а его младший брат Миша через год поступил в Омское высшее общевойсковое командное дважды Краснознамённое училище имени М. В. Фрунзе. После гибели СССР старший лейтенант Тулин остался служить России. Не из идеи какой-то там, а так вышло, жена местная, дети, ну куда тут сорвешь? Вот и остался в полку где его настигло известие, что страны которой он присягал на верность больше нет. За службу в России три войны отмотал. После последней в Грузии, с должности начальник штаба мотострелковой бригады ушел в отставку на заслуженную пенсию. Осел на Урале. Достойная пенсия, уютная квартира, машина иномарка, отрада пенсионера — дача. За хороший оклад ему предложили заведовать автостанцией, согласился, в технике он хорошо разбирался и с людьми работать умел. Подросшие дети успешно учились. Все нормально, жить можно. Второго мая посмотрев в интернете видеозаписи того как жгут в Одессе русских людей, почитал комментарии "о жареных колорадах и их личинках" подумал полковник, смачно матернулся и молча выпил водки за упокой души новопреставленных мучеников, а на следующий день быстро собрался и вернулся на землю где родился. А тут выбрав его старшего брата командиром, ополчение только-только собиралось, пригодился им военный опыт земляка и кровной родни. Поэтому и минимальные потери нес отряд Чичи, что было кому остеречь ребят, показать, как надо, хоть и чуток, но успеть передать им военного опыта и знаний.

— Пусть перегруппируются, — на командном пункте негромко убеждал Полкан, — и готовятся к новой атаке. У них приказ, любой ценой перерезать коммуникации и отсечь нас от границы. К полудню они получат подкрепления и опять атакуют, мы отобьемся, сил достаточно. При наступлении их потери в живой силе и технике многократно превосходят наши, мы их измотаем, сломаем волю к наступлению.

— Пассивная оборонительная тактика не приведет к победе, — перепирался с младшим братом комбат.

— Коля, я же тебя не учу как уроки вести и красивые слова говорить, — усмехнулся Полкан, — и ты меня воевать не учи. Вот смотри, — он стал водить огрызенным карандашом по крупномасштабной карте, — Пытаясь замкнуть нас в оперативное кольцо, армия оставила без прикрытия фланги, их коммуникации растянуты. Как я предполагаю, именно тут нанесут удар наши основные подразделения, усиленные бронетехникой и полевой артиллерией. Наше дело измотать противника в оборонительном бою и сковать его передовые наиболее боеспособные части, лишить их возможности маневра. А когда они сами в окружение попадут, то лишенные авиационной и артиллерийской поддержки, боеприпасов, продовольствия, утратив боевой дух, они частично сдадутся, а большей частью разбегутся. Это Коля азы тактики.

По рации отдал комбат приказ командирам: "Отбой атаке", а уж те голосом по позициям передавали: "Отбой! Отбой! Всем оставаться на своих местах. Отбой атаке!"

— Ты Борис, — повернулся Полкан к Солору, — продолжай интернет трансляцию. Погуще краски мешай. Ополчение понесло большие потери. В поселке пожары. Боеприпасы на исходе. Большая часть добровольцев бросив оружие в панике бежит к границе. Короче живописуй поярче, но в пределах правдоподобия. Тебя и на той стороне читают, может бросят на нас резерв для добивания.

— Понял, — кивнул Солор.

Он в день, когда удалось отбить нападение карателей на беженцев, поехал в поселок посмотреть, что да как, да так и остался. Армия пошла в наступление, по укреплениям и жилым домам бил "Смерч" уезжать было опасно. С командного пункта ополчения Солор стал вести прямую интернет трансляцию в своем микроблоге, десятки тысяч ее читали и распространяли по интернету. Бойцы Чичи, их командир, да и сам Солор, в патриотических кругах России среди "имперских ястребов" стали героями сопротивления. Они и были ими. Но тысячи других оставаясь безвестными, были ничуть не хуже их. На войне всегда так, но не за минутной интернет славой и известностью пошли эти люди в отряды ополчения. Солор вел прямую трансляцию, и бойцы Чичи и их командир стали ненавистными колорадами, сепарами, ватниками, тупыми москальскими рабами, ненависть к упорной борьбе восставших регионов частично персонализировалась в этом отряде и этих людях. Как радовались на другой стороне их потерям и сожженным домам, как хвалили их убийц этих "героев" Украины. Солор вел трансляцию и в кабинете штаба АТО побагровевший от возмущения генерал сначала заикался на "мове", а затем на чистейшем русском языке пытался по телефону доказать собеседнику, что это безумие планировать операции на основании данных в микроблогах сепаратистов, что связь с наступавшей бригадой утеряна и до полного выяснения оперативной обстановки нужно приостановить наступление и получил приказ: "Бросить в бой резерв, развивать успех и добить ватников". Солор вел трансляцию и даже не думал о том, что безвестный до "Крымской весны" провинциальный историк скудно зарабатывающий на жизнь написанием курсовых и дипломных работ для нерадивых студентов, уже сам стал историей и историей стали люди о которых он без прикрас рассказывал. Солор вел трансляцию и не знал, чем закончится эта история, для страны которой он вопреки всему верит и которую так любит, для людей стоявших рядом с ним и лично для него…

РЗСО "Град" расстреляв свой боекомплект прекратили огонь и сменили место дислокации. Снип закончил корректировку. Для него бой окончен, задача выполнена, можно уходить. Ополчение в атаку не пошло. У кого-то в этом отряде "башка" на плечах есть, одобрительно подумал Снип, заметив в оптику дальномера несколько уцелевших и готовых к открытию огня БМП. Он собрался зайти в поселок и узнать, как там Максимка жив ли он?

— А хорошо бы, этот БПЛА найти, электронику и программное обеспечение к нам доставить, — деловито попросил его, лежавший рядом теплой земле Ботан, — место его падения я засек, вы как?

— Сам иди, — не поворачиваясь в его сторону, хмуро заметил Снип, — а я рисковать своими людьми не буду.

— Я заплачу, — торопливо пообещал Ботан, — деньги у нас под это дело выделены.

— Ой деньги, я щас заплачу, — меняя ударение в слове "заплачу" иронично ответил Снип и сменив тон жестко заметил, — Думаешь там одни дураки сидят? У этого сбитого беспилотника уже засада сидит, ждут нас. И поверь Бот в этой засаде сидят хорошо подготовленные ребята или нашего уровня, а то и покруче. Или я ничего не понимаю в современной технике или этот БПЛА перед отключением программы по запасному каналу дал сигнал "Потерял управление", а сейчас с маячка подает аварийный сигнал, указывающий его место нахождения. Так?

— Все верно, — заметил Бот, — просто я подумал, что риск не так велик, как вы сказали.

— Ну давай посмотрим, чего там твоя программа показывает, — лениво предложил Снип. Он старался, насколько это возможно, быть в курсе технических новинок, имеющих отношение к его работе.

Система "Ксюша" это небольшой закрытый блок в явно самодельно сшитом из камуфлированной ткани чехле и подключенный к блоку планшет с встраиваемой клавиатурой, по уверениям Бота, вся электронная начинка и программное обеспечение блока и планшета были отечественного производства. Бот стал набирать команды на сенсорной панели, засветился экран, одно за другим открывались окна программы и тут же свертывались. Одно окно Бот удержал чуть коснувшись указательным пальцем сенсора планшета. На экране спутниковая карта на ней объект БПЛА от него исходит и пульсирует на экране планшета четкий сигнал.

— Отлично, — хищно улыбнулся Снип, — твоя доля от оплаты за доставку этого объекта, одна шестая.

— Вы пойдете его брать? — неуверенно спросил Бот, — это же опасно, вы сами говорили. И не надо мне никакой доли.

— Детка, — негромко засмеялся Снип, — так объект упал и находится на территории поселка, рядом с частным домом, а там ополчение, плохо карту читаешь. А по доле, ты в нашей команде, ты обнаружил объект, отключил его, нашел место его падения, так что ты в доле. Мое дело тебе ее отдать, а там делай с ней что хочешь.

— Это такой закон у вас?

— Если в команде начинаются споры из-за денег, баб или водки, такая команда быстро гибнет, — серьезно пояснил Снип.

Группа Феликса, находившаяся в тылу разгромленной механизированной бригады, получила категоричный приказ найти БПЛА и уничтожить его электронное оборудование. Первоначально их задачей было: прикрытие техников обслуживающих новейшее оборудование; уничтожение корректировщиков противника; захват командира или любого офицера систем РСЗО "Град" с последующей его доставкой в тыл и демонстрацией сломленного "языка" перед журналистами. Надо было доказать участие соседа в конфликте, а сломленный командир РСЗО покажет, что он офицер чужой армии и выполняет приказ своего командования. Умно, аж до одури, умно! Но и Феликс был весьма не глуп. Высокомерное мнение об армии соседа с "ржавыми АК", он не разделял. Он был отличным профессионалом с боевым опытом и прекрасно понимал, что подходы к позициям батарей РСЗО охраняют "зеленые человечки" у которых тоже не одна военная кампания за плечами. И что эти "зеленые человечки" ждут нападения и попытки захвата техники и личного состава и готовы отразить его. Нет уж панове, сами, сами… без меня. Но приказ об уничтожении БПЛА ему пришлось исполнять. Новейшее оборудование, если от "колорадов" оно уйдет к соседу, то… То его жизнь ничто по сравнению с этой потерей. Так по отдельному каналу связи его предупредили из оперативной военной группы командования "союзника" которого, как и "зеленых человечков" в военно-политической природе этой страны как бы и не существовало.

"Мы отсасываем у американцев, как последние фраера. Проблема Польши в том, что у нас дешевая национальная гордость и низкая самооценка" — слушая, как ему поляку безапелляционно отдает голосовой приказ человек с бруклинским акцентом, с горечью вспомнил Феликс откровенное высказывание министра иностранных дел Польши Радослава Сикорского.

Оператор группы на военном планшете показал место нахождение БПЛА. Феликс сразу отметил, что потерявшая управление машина находится на территории ополчения. "Если они не полные кретины" — мрачно отметил Феликс, — то начинку с машины они уже сняли или снимают, а возле оболочки обломков нас ждет засада". В том, что у противника одни "кретины" Феликс не верил. Лично наблюдал как эти "кретины" работают. Есть только надежда на неизменный бардак у противника, отсутствие у него связи с разными подразделениями, своё профессиональное мастерство и удачу. Удачу наемника. Группа "C/S" выдвинулась для выполнения приказа. "Эх! Когда не помирать, всё одно день терять!" — ассоциативно по-русски вспомнил Феликс любимое присловье начальника курса переподготовки в училище, в центре России, в Рязани. Под ложечкой противно засосало.

На окраине поселка на блок посту, охранение остановило не знакомых им вооруженных людей. Полкан предавал очень большое значение правильно поставленной караульной службе в охранении, и потерь от диверсантов в отряде не было.

На властное, уверенное требование остановится, прозвучавшее с блок поста ополченцев, командир ДРГ встал и в шутливом жесте поднял руки вверх и отметил, как справа от открытого поста в замаскированных окопах таится подстраховка — засада. "Неплохо, — подумал он — сразу их не ликвидируешь, успеют тревогу поднять"

— Один без оружия ко мне, остальные на месте, — жестко и непреклонно потребовал ополченец, держа свой автомат в готовности открыть огонь на поражение.

Командир ДРГ пожал плечами, передал свой АСК -74 рядом стоящему бойцу и спокойно спросил:

— Пистолет в кобуре оставить или тоже снять?

— Оставь, — чуть подумав разрешил ополченец еще совсем молодой парень, на вид лет девятнадцать ему.

— Я командир ДРГ позывной "Снип", — представился подошедший к посту высокий, плотный, отлично выбритый мужчина среднего возраста, одетый в ношеный натовский камуфляж, перепоясанный потертым офицерским ремнем советского образца, на котором висела кобура явно под иностранный пистолет.

— Это Глог, — заметив настороженный взгляд ополченца на его оружие доброжелательно улыбаясь сказал командир, — отличная машина. Хочешь покажу?

и правой рукой потянулся к оружию.

— Не трогать! — резко приказал ополченец, — Коснешься кобуры, стреляю!

— Молодец! — засмеялся мужчина, — Службу знаешь. По говору не местный ты, доброволец?

— Вроде того, — хмуро ответил ополченец.

— Сообщите Чиче и Полкану, — властно заговорил командир ДРГ, — что на окраине поселка, находится БПЛА противника, нам приказано снять с него оборудование, а все остальное утилизировать.

— Сашко, — не оглядываясь, позвал ополченец своего товарища, стоявшего на посту слева от него в трех метрах и с автоматом наперевес страховавшего его от внезапного нападения, — быстро на велик и катись в штаб, там доложишь и спросишь, что с этими делать.

— А раций или сотовых у вас, что нет? — недовольно буркнул командир ДРГ, глядя как велосипеде погнал в поселок Сашко.

Ополченец промолчал. Сотовые на постах и позициях иметь категорически запрещалось, в эфире соблюдалось радиомолчание и пользоваться имеющейся на посту рацией разрешалось только в случае прямого нападения.

Командир ДРГ нервничал. Время уходило. Командир вытащил из внутреннего клапана разгрузки планшет и еще раз по карте отображенной на дисплее запоминал и уточнял путь к БПЛА. Вот подающий сигнал БПЛА, вот дом рядом с которым он лежит, вот петляющая между домами дорога, которая ведет к дому. Расчет времени с поправкой на случайности около 30 мин. И тут командир вздрогнул.

— Классный планшетик! — подойдя к нему и грядя на дисплей, с детской непосредственность восхитился, наблюдавший за ним, ополченец.

— Это военный, — злясь на себя на нервную реакцию, буркнул командир,

— Трофей небось? — завистливо вздохнул пацан с автоматом.

— Нет, это мой, — машинально ответил командир и уловив нервное быстрое движение ополченца, попытался опередить его, сломать ему тонкую шею и крикнуть своим: Огонь! Не успел, не успел, планшет в руке помешал, всего секунду потерял, а ополченец уже отшатнулся и мигом вскинул АКМ. Гулко прозвучала короткая очередь и как больно, сразу ноги отнялись. Кромсающая тело боль от ранения парализовал Феликса и от шока он потерял сознание.

— Это… — закричал ополченец, но не успел договорить, наемники из группы "C/S" открыли огонь на поражение. Упал закричавший пацан и тут же ответно гулко забил ПКМ из окопа. Пулеметчик, прижимая противника к земле и блокируя его передвижения, повёл огонь длинными очередями на распыл ствола. Его напарник второй номер расстреливал прижатых к земле псов войны из автомата.

— Хватит Че, — прохрипел Максим, — они уже не двигаются.

Четыре растерзанных пулями тела не шевелились. Удача бросила этих людей, псы войны были мертвы.

— Надо Буна вытащить, — прекратив стрельбу и меняя пустой магазин в автомате, азартно крикнул Че.

— Давай, я прикрою, — согласился Клинч.

Худенький Че вылез из окопа и сильно припадая на левую ногу, пошел к лежащему ополченцу. Тот застонал, камуфляжная куртка на груди залита кровью. Че достал нож, разрезал куртку, и стал неумело накладывать повязку. Раненый открыл глаза, синие, синие как небо в октябрьский полдень "бабьего лета".

— Дюймы, футы и ярды, — прохрипел Бун.

— Что? — недоумевал Че.

— На карте в планшете исчисления английские, а планшет то его, не трофейный.

— Понял, — кивнул Че, попросил:

— Не говори, а то кровью изойдешь.

— Планшет его, — задыхаясь хрипел Бун, — береги, там программное обеспечение… если его с умом использовать, то мы им устроим… Я ж с Баумки третий курс, я разбираюсь… Я ж тому в ноги стрелял… А Нинка дура… Мама, да успею я… да сдам я эти зачеты… не плачь мама, мамочка…

— Бредит, — тихо расстроено сказал Че, подошедшему Максиму, — все маму зовет, оправдывается.

— Помнишь Че? — нахмурился Максим и признался, — Тогда в госпитале, я там тоже маму звал…

Засопев Максим отвернулся и подобрал лежащий на земле планшет. Повертел в руках и аккуратно положил его на выступ бетонного блока. Затем подошел к лежащему Феликсу и стал его обыскивать. "Щенок, — сдерживая стон, подумал пришедший в сознание Феликс, — сейчас я тебя…" Перебиты пулями ноги не слушались, нарастала и терзала боль от раздробленных костей. "Русская курва, я ж тебя, голыми руками удавлю" — зло, отчаянно подумал Феликс. Феликс "в клюв" сжал пальцы правой руки, готовясь нанести смертный удар "клюв орла" в горло и тогда этот щенок задохнется с переломанной гортанью. "Клюв орла" ломал горло людям в Ираке, Сербии, Афганистане, Африке и уже на этой земле насмерть бил "клюв орла" пленных ополченцев.

Снизу-вверх стремительно летит "клюв орла" в горло нагнувшегося над Феликсом парня, но тот показав отличную реакцию с разворотом по-боксерски уклонился, подставив под удар плечо.

— Сука! — выдохнул Клинч, и тут-же ударил в ответ русским "скуловоротом". От удара голова противника мотнулась в сторону, хрустнули хрящи шеи, Феликс опять потерял сознание.

Из темноты беспамятства, укол в вену, темнота и боль отступили, спрятались от обезболивающего наркотика, вернулось сознание, но Феликс не спешил открывать глаза. Его взяли за руку прощупали пульс. Пульс был учащенным.

— Хватит Янек, — убрав свои пальцы с его руки, негромко потребовал Снип, — не придуривайся.

— Олег, ты? — открыл глаза Феликс,

— Вот и встретились, — невесело усмехнулся Снип,

Это была свежевыбеленная комната в частном доме, Феликс лежал на кровати, белье было чистым, его уже перевязали. Кроме Снипа там был ещё один хмурый мужик, Феликс узнал его, раньше ему показывали его фотографию, это Полкан.

— Болит? — сочувственно спросил Снип, — может ещё кольнуть?

Феликс отрицательно покачал головой, не надо.

— Тогда воды выпей, — предложил Снип, — не бойся кипяченая. Тебя же сушняк долбит.

Феликс мелкими глотками пил холодную воду из фарфоровой чашки. Не напился, из шляхетского гонора не попросил ещё, кадык только дернулся. Снип налил в пустую чашку воды из эмалированного чайника и подал в руки, пей.

— Мои как? — вволю напившись чистой воды с чужой земли, спросил Феликс.

— В утиль отправлены, — тихо и спокойно ответил ранее молчавший Полкан и жестче, — И вас ясновельможный туда же отправим.

Феликс пожал плечами и вопросительно посмотрел на Снипа.

— Не я тебя брал, не мне твою судьбу решать, — на молчаливый вопрос ответил Снип, — лучше колись Янек, делай что говорят.

— А взяли и положили вас, сучар, — заявил Полкан с заметной почти отцовской гордостью за своих ребят и пристально глядя на Феликса, — мои пацаны, старшему девятнадцать лет только. Понял? — и неприязненно, — Ты понял профи хренов? А двое из них только второй день на фронте. Ты с кем тут воевать собрался, сука вельможная?

— С раненым и безоружным смелый, да? — с клокочущей ненавистью привстав на постели, процедил Феликс, — попался бы ты мне…

— Попался ты Янек, — вмешался Снип, — и оружие у тебя было. А вот, что ты делал с нашими пленными? Как ты натаскивал ПСников? Ты учил их не боятся крови, у тебя были внимательные и послушные ученики. Ты показывал как и куда, а они старательно били. Ты демонстрировал как надо вести допросы и они пытали, не для получения данных, для тренировки. И для кайфа, правда? Это же у них кайф такой пытать человеческие тела чувствовать себя владыкой над жизнью, смертью и болью. Теперь твой черед. Зря ты к нам живым попал.

— Давишь на психику? — заметно поморщился Феликс, — Не стоит, я не баба, от слов не заплачу. Ты и пытки? Да ты всегда от таких вещей отказывался. Убить, да! Пытать, нет.

— Мне нужны данные о дислокации ваших частей, их вооружении, материально-техническом обеспечении, известные вам позывные и шифры, сведения о наличии иностранных специалистов, — сдержанно перейдя на допросное холодно нейтральное вежливое "вы" сказал Полкан, — и я получу от вас эти сведения. Они сведут к минимуму наши потери. А вот как вы нам всё расскажите, это вам решать. Я от чужих мук удовольствия не получаю, но если надо, то применю. Снип откажется? У меня есть бойцы, близкие которых погибли под обстрелами, эти люди выполнят мой приказ, а вот что бы вы раньше времени не сдохли, я вызову фельдшера, он за этим проследит, а ещё у него в соседнем поселке каратели убили отца "колорада", теперь у него своё представление о гуманизме.

В комнате все трое замолчали. Через открытые окна доносился смех ополченцев. Было не страшно, не жутко, было обыденно, есть "язык" и он должен ответить на вопросы. Не хочет, язычок то развяжем! И Феликс прекрасно понимал, как его будут допрашивать, ничего личного, это война, он и сам также делал. Сразу расколоться мешал шляхетский гонор, да и не нужно сразу, надо потерпеть, а уж потом… А потом он всучит этому Полкану "дезу" и пока тот будет ее перепроверять, Янек успеет уйти. Уйти туда где есть Высший Суд, а уж что его ждет пытка в аду или рай за принятую муку на земле, решать не этому москалю.

В комнату с улицы без стука вошел молодой человек в неловко сидящем и грязном, помятом камуфляже.

— Взломал я ему все пароли на планшете, — обращаясь к сидевшим в комнате мужикам, довольно заулыбался Бот, — а там в программе "Сombat Arms" полно данных по составу частей, их дисклокации и их привязка к спутниковой карте. А хитро сделали, открываешь планшет, а там игрушка "Combat Arms" грузится, а уж к ней запароленные программы прилагаются. Всё вскрыл. Там еще есть программа связи и корректировки со всеми шифрами, координатами и позывными.

— Дурачок, — заливисто по-мальчишески засмеялся Бот, обращаясь к Феликсу, — Ну с чего ты взял, что мы всё это не обнаружим?

Поляк в ответ злобно выругался, по-русски матом, для доходчивости.

— Ты Янек лицо то не теряй, и за языком следи, — посоветовал Снип, — а то тут не нашу мать, а ее сыновья, тебя самого раком поставят.

— В хрен он нам тут раком не уперся, — по-солдатски грубо бросил Полкан и Боту:

— Немедленно в штаб и там всё доложишь.

и внимательно с прищуром разглядывая Бота, сварливо проворчал:

— А почему у вас, одежда грязная, а ботинки не вычищены?

— Так я… — искренне изумился парень, — сначала на корректировке был, потом аппаратуру с БПЛА снимал, пароль на планшете взламывал.

— Опрятный внешний вид, — скрипуче занудливым строевым тоном делал замечание Полкан, — это обязательное условие в армии, это признак самодисциплины военнослужащих и уставного порядка в части, а без дисциплины и порядка успехов не будет. Есть минута, приведи в порядок внешний вид.

— Ох! — захохотал Снип, — прямо вижу, как вы полковник, дрючите личный состав в казарме и на плацу.

— То-то вас "Полкан" все зовут, — мстительно заметил Ботан, — рычите на подчиненных.

— То так, — хрипло со злобой хохотнул с кровати Феликс, — пес и есть.

— "Полкан" или "Полкаш", на армейском "арго" именуют командиров полков, — улыбаясь, пояснил Снип, Ботану, — Вижу, что к строевой службе и вообще к армии ты никогда отношения не имел. А на "языка" внимания не обращай, ты его уделал с паролями и теперь он себе легкую смерть выпрашивает.

— У меня в ВУЗе отсрочка от призыва была, — чуть смущенно ответил Ботан, — потом аспирантура, дальше кандидатскую защитил, так вообще от призыва освободили. А работаю я в…

— Ты ещё полную анкету при "языке" заполни, — ядовито и резко бросил Полкан.

— Так он же не жилец, — чуть пожал плечами Ботан, — его же ребята в расход отправят.

— Это кто это вам такое сказал? — раздельно выговаривая каждое слово и перейдя на "вы" чуть удивленно и неприязненно спросил Полкан, — Какой дебил? У нас тут раненых не расстреливают, только пугаем по необходимости. Этого обменяем.

— А им наших значит можно? — возмутился Ботан, — Мне ребята рассказывали, что с нашими в плену делают! В офицерскую честь и благородство играете полковник?

— Запомни сопляк, — побагровел Полкан, — в благородство не играют, и войны расстрелами пленных не выигрывают. И еще помни, мы это не они. Живьем жечь или расстреливать безоружных не будем, мы русские солдаты, а не бандеровская погань.

— Оставь Полкан, — вмешался Снип, — этот парень не сопляк, своё дело знает и выполняет его не хуже, чем вы своё. И по расстрелам, у всех по-разному бывает…

— У меня тут не было и не будет, — отчеканил Полкан, подумал и сухо, — За "сопляка" приношу извинения.

— Принято, — широко улыбнулся Ботан, и слегка смущенно, — а вы командир, ничего так, воевать с вами можно.

— Знаете пан Янек у меня к вам вопрос, не в тему, — обращаясь к Феликсу заговорил Ботан, — а вот за что вы поляки нас русских так ненавидите? Польшу вашу в 18 веке на куски Австрия, Пруссия и Россия разорвала. Именно после революции у нас вы свое государство восстановили. Вы, именно вы, свою страну немцам в тридцать девятом просрали, а ваши союзники Англия и Франция тогда хрен на вас положили. И это наша армия ваши земли от немцев освободила, мы сотни тысяч жизней за вашу Польшу положили, сами голодные были, а вам страну и хозяйство восстанавливать помогали. Сколько немцы поляков положили в землю? Миллионы! Так Германию вы теперь в попу целуете, а нас ненавидите? Почему? За что?

— Лучше рядом с немцами с края сидеть на европейской лавке, чем гнить в вашем тухлом москальском болоте, — презрительно улыбнулся Феликс, — вы были, есть и будете рабами, а мы нет, мы часть Европы, а вы для нас европейцев как грязная свинья в чистой постели. А свинью не ненавидят, ее просто загоняют обратно в хлев, а при нужде сняв шкуру, режут на мясо.

— Не дергайся, — потребовал Полкан от Ботана, заметив его нервное движение руками, — у него, — он небрежно кивнул в сторону Феликса, — комплекс неполноценности глупой проститутки которая верит, что её не только за небольшие деньги, но и по искренней любви трахают. Вот он свои комплексы хамством и прикрывает. А по делу, так сейчас не ты у него на допросе, а он от твоей воли зависит. Вот и бесится, что проиграл.

И Феликсу с холодным равнодушным отчуждением:

— И на нашей земле, ты пан, всегда в проигрыше будешь. А ваша нам и на хрен не нужна. Имейте там в своих чистых постелях друг друга по-европейски в попу, нам плевать.

И Боту властно по-командирски:

— Допрос "языка" окончен. Болтать времени нет.

Двое ушли, двое остались. По летнему времени было еще светло. Душно, земля отдавала накопленный за день жар и ждала ночной прохлады и передышки. Смех звучавший за окнами дома стих, немного отдохнувшие ополченцы ушли к своим постам и позициям.

— Значит обменяете? — хрипло спросил Феликс.

— Наверно, — тихо ответил Снип, — это уже не мое дело.

— Оборудование с БПЛА ты снял? — подняв подушку и устраиваясь поудобнее на кровати поинтересовался Феликс.

— Да, тебя там тоже ждал, только не думал, что вас всех на первом же посту уложат, — подтвердил Снип, — и по корректировке тоже моя группа работала.

— Я дам тебе контакты, — с натугой от возвращающейся боли заговорил Феликс, — передашь туда мой планшет и программное обеспечение с беспилотника. Тебе очень хорошо заплатят, надолго хватит.

— Не смеши мои седые яйца, — без улыбки сказал Снип, — меня там на допросах запытают, а потом убьют, просто так на всякий случай.

— Но не только поэтому? — разглядывая Снипа, поинтересовался Феликс, — Всегда есть возможность подстраховаться.

— Не только, — согласился Снип.

— Ты изменился, — заметил Феликс.

— Нас тут двое, — помедлив и тяжело как ворочая камни, заговорил Снип, — никто смеяться не будет, вот и признаюсь тебе Янек. Я чувствую, что тут я воюю за правое дело, может впервые в своей жизни. Дал Господь мне шанс умереть за своих, и я его не упущу.

— Веришь в Господа нашего? — с прорезавшимся польским акцентом спросил Феликс.

— Скорее, опасаюсь, — чуть улыбнулся Снип.

Оба замолчали. Вернувшаяся боль терзала Феликса и он не сумел удержать стон. Снип быстро и умело сделал ему ещё один укол в вену, боль опять спряталась, Феликс благодарно кивнул и ладонью вытер пот с лица.

— Не стоит, — передавая ему чистый носовой платок, ответил на его сдержанный кивок Снип, — ты бы для меня тоже самое сделал. Как никак воевали вместе. Пусть для куража и за деньги, но рядом. Тогда в Африке меня поцарапало, ты перевязал, сыворотку вколол и воду свою отдал. Теперь в расчете. И пытать тебя я бы тоже не позволил. Да и Полкан пытками руки не марает, он старый дурак идейный, только пугает.

— У меня колени в крошево, я же чувствую, — с натугой и заметно бледнея, заговорил Феликс, — это ампутация, а когда обменяете, то меня на допрос. Я же три операции провалил, группа погибла, сам живой, а планшет у вас, мне это не простят. Убить не убьют, а обработают нейролептиками, под ними допросят. После этого я калека, без ног и с пораженным мозгом. Буду под себя ходить, да слюни пускать. Не хочу. Поможешь?

Снип достал ПСМ, передернул затвор, потом вытащил из пистолета магазин. Один патрон остался в стволе. Протянул оружие лежащему, предупредил:

— В мою сторону не наводи, я раньше успею выстрелить. И при мне, сразу. Шанса убить ещё одного "москаля" я тебе не дам.

— Я католик, — не принимая оружия, тихо ответил Феликс, — мне самому нельзя. Ты отправишь меня. Я там скажу, ты невиноват. Адрес мой запомни, сообщи семье. Погиб в бою. И тело земле предай, жаль ксендза тут нет. Много прошу, знаю. Сделаешь?

— Куда тебя?

— В висок, — закрыв глаза, тихо попросил Феликс и бледнее, нервно, — Быстрее.

Щелкнул выстрел. Прощай Янек. Зря ты к нам пришел.

На выстрел в комнату зашел хозяин дома. Снип протянул ему пачку денег.

— За испорченное белье, — хмуро бросил он, спросил, — Гроб у кого можно заказать?

— Сам сделаю, — не глядя на труп в своей постели, заметно нервничая, пообещал хозяин и пересчитал купюры.

— Значит долларами вам платят? — грустно отметил он, — За них кровь нашу льете?

— Это его, — помедлив, кивнул на мертвеца Снип, — нашли, когда обыскивали,

— Понятно, — чуть кивнул хозяин, — жили, жили и вот на тебе…

— А вы, что против ополчения? — разглядывая немолодого сутуловатого по-домашнему просто одетого хозяина, поинтересовался Снип, — что паны лучше? Богаче при них будет? Спокойнее?

— Навесили ярлыков, — с горечью заметил хозяин, — и рады друг в друга палить. И Чича дорвался до власти, собрал всю шантрапу местную да наемников и мутит здесь воду. Я ж директором был в школе где Чича работал, сколько раз его просил, не дури, живи спокойно, так нет… Всё неймется ему. Поубивают детей, а он в начальники выйдет, знаю я его, ох и давно же он об этом мечтал. А ты? — обратился он к Снипу, — Чего на нашей земле забыл? Кто тебя звал? Может я? Нет! А ты пришел, в хате у меня человека убил, деньги свои поганые суешь. А ты знаешь, шо на этой кровати я с жинкой тридцать лет спал, сыновей зачал, а ты смертью всё испоганил.

— Батя! — с улицы от окна позвал хозяина молодой голос, — мамка обещала борща сготовить, готов?

Снип на голос быстро обернулся к окну, там со стороны улицы стоял молодой ополченец.

— Привет! — весело поздоровался он со Снипом, — а меня послали за вами, я тут остаюсь пленного сторожить, а вас в штаб зовут. Заодно и свежего поем.

— Некого охранять, — мрачно ответил сыну хозяин и кивнул на Снипа, — убил он его.

— Туда этой курве и дорога, — с искривившимся от злобы лицом как выплюнул слова ополченец, — знаем, чего они к нам прут, нас своими холопами хотят сделать, а вот хрен им!

— Дурак ты Василь, — махнул рукой отец и вышел из комнаты.

— Поможешь тело прибрать? — спросил Снип парня.

Вдвоем вынесли тело во двор, занесли в сарай. Снип колодезной водой из ведра омыл мертвому лицо, закрыл платком. В сарае хозяин молча уже стругал доски на гроб.

— Пообедаете с нами? — выйдя из сарая во двор, предложил Василь.

— Нет, — резко отказался Снип.

— Ясно, — нахмурился ополченец, — Батя вёл бандеровскую пропаганду, он Андрейку всегда больше любил. Брат мой старший Андрей добровольцем к нацгадам пошёл, служил там водителем БТРа, при атаке поста нарвался на гранатометчика. БТР сгорел. Брат с ожогами и двумя пулевыми в грудь в госпиталь. Выживет, жена его сообщила, мы им посылку и денег сколько смогли собрали и отправили. Так бы батя вам эти баксы в лицо кинул, а так для Андрея сбережет, часть внукам отдаст. У брата их двое мальчик и девочка. Сюда бы их забрали, да тут вон неспокойно как, а там хоть обстрелов нет.

— Идейный, брат, то? — хмуро спросил Снип.

— Идейный? — выскочил из сарая и закричал с искривившимся и злобным лицом хозяин, — Будешь тут "идейным", когда по городу наци ходят, что хотят то и творят, а у него семья, он то "добровольцем" пошел, что бы внуков моих не трогали.

— В Днепропетровске брат живет, и жена его оттуда, — шепнул Снипу, ополченец, — а там мрак, наци всех запугали.

— Будьте вы прокляты! — переведя дух, снова закричал хозяин.

— Кто? — глухо спросил Снип.

— Все! — желчно выкрикнул хозяин и ушел обратно в сарай стругать доски для гроба.

На улице по которой шел Снип часть домов были разрушены. Придавленные горем нежданной войны суетились возле развалин люди, им помогали разбирать завалы соседи и свободные от службы ополченцы. Вот один немолодой мужик заботливо как раненого перевязывает почти разрубленный осколком ствол яблони, крона дерева еще зелена и полна спелых плодов, а рядом чуть дымящиеся обломки бывшего дома, развалины мирной жизни. Мир рухнул, пришла война, но перевязанное дерево будет жить, будет, если его не сожгут при очередном артобстреле. Часто встречались вооруженные мужчины, некоторые из них недобро оглядывали вооруженного незнакомца, но увидев шагающего рядом Василя, приветливо кивали. В этом поселке где все друг друга знали, мародерства не было, а местные криминальные "кадры", давно сбежали, те кто остался вели себя "тише воды, ниже травы". Воровство, торговля наркотой, были мигом прекращены. Чича люто ненавидел наркоторговцев, в этом его полностью поддерживало большинство населения. Чтобы не лить лишнюю кровь, Чича вызвал к себе всех хорошо известных в поселке распространителей наркотиков и внушительно предупредил: "Станете толкать дурь, расстреляю!" А залетную группу бандитов, маскирующихся под ополчение, которые в первые дни безвластия попытались ограбить отделение банка, поселковую администрацию и магазины, только недавно собравшийся отряд Чичи после короткой перестрелки разоружил и вышвырнул из поселка. Главаря, попытавшегося "гнать понты" расстреляли перед строем уже разоруженных мародеров. Вообще, отметил Снип, цепко оглядывая улицы и встречных людей, в этом поселке был порядок, если можно назвать порядком военную разруху и попытки ее преодолеть. Небольшие магазины и кафе продолжали торговать, разрушенную целенаправленными ударами артиллерии систему водоснабжения компенсировали водой из колодцев, в немногочисленные многоквартирные дома воду на машинах подвозили в цистернах. Разрушенную электрическую подстанцию отремонтировали, но перебои с подачей света в дома все равно были постоянными. Люди? Да как везде и всегда приспосабливались. По инерции и въевшейся привычке ходили на свою работу, не зная, кто и как будет за нее платить, да и вообще нужна ли кому их работа и они сами. В условиях войны востребованы были только коммунальные службы, поселковая больница преобразованная в госпиталь и центральный ресторан где днем бесплатно кормили неимущих и потерявших жилье посельчан. Ни особого страха и ни какого патриотического "новоросского" воодушевления не ощущалось, было искреннее недоумение: "А за что? За что нас убивают, рушат наши дома и жизни, за что?" И постепенно нарастала лютая злоба: "Вы так, да?! Ладно! Слышите суки?! Ладно! Мы для вас уже не люди, да? Хорошо… Только поглядим ещё чья возьмет?!"

Но жизнь, обычная человеческая жизнь все равно брала своё, брала и пока побеждала в бою с войной. Бегает по улице и играет компания мальчишек и девчонок, смеются. В саду у своего дома собирает поспевшие груши молодая женщина, ее муж закинув за спину автомат заделывает в стене дома пробоины от осколков снарядов. Вон юная девушка, смущенно и ласково улыбаясь подает сидевшему на скамейке у дома молодому парню бутыль с молоком и кусок ржаного хлеба. Передав еду девушка присела рядом с парнем на деревянной скамье, а Снип проходя мимо ускорил шаг и сразу отвел взгляд, пившем молоко ополченцем был Максим.

— Подождите! — окликнул его молодой голос, Снип обернулся, встав с лавки Максим ладонью вытирая лицо прихрамывая шел к нему.

— Я вас узнал, — остановившись в паре шагов от Снипа, тихо сказал он.

Снип с бесстрастным лицом стоял молча, гулко и сильно било сердце.

— Это вы тогда моего папу избили, — смотря ему в лицо, уверенно заявил Максим, — я тогда обещал себе, вот выросту большой и сильный, отомщу.

— Зачем же дело стало? — хрипло спросил Снип,

Сопровождавший его Василь отошел на несколько метров и не слушая разговор настороженно следил на обоими. Девушка встала с лавки, хотела подойти к мужчинам, но Василь остановил ее жестом: Не надо!

— Перед своей смертью со мной встретилась Софья Алексеевна, ваша мама, — негромко говорил Максим, — рассказала о вас, передала фотографии, ценные вещи, подарила мне свою квартиру. Похоронил ее тоже я, моя мама не возражала.

Когда мама умерла Снип был на очередном контракте, о ее смерти не знал, свои недомогания она всегда от него скрывала. Когда вернулся было уже поздно. Сходил на могилку, там скромный стоял памятник. Снип положил цветы и почувствовал что это всё, больше он никому не нужен, последняя связь с прошлой жизнью оборвана. Сходил в похоронное бюро заплатил за уход над могилкой, узнал кто хоронил, позвонил Ольге, сдержанно поблагодарил, по документам бюро оплату захоронения и памятника осуществила она.

— Квартиру Софья Алексеевна оставила Максиму, — очень сухо проинформировала Ольга, — До его совершеннолетия, я являюсь его опекуном и распорядителем имущества. У тебя претензии есть?

— Нет, — в том же тоне ответил Снип, — но хочу вернуть тебе потраченные на похороны деньги.

— А ты сможешь вернуть мне годы когда я тебя ждала, когда просила, просто умоляла быть с нами? — нервно спросила Ольга.

— Все молчишь? Как всегда? — повысив голос, продолжала говорить бывшая жена, — А деньги твои мне больше не нужны, никогда, и Максиму тоже. Слава Богу у него есть нормальный отец. И если у тебя хоть капля совести есть, то ты никогда, слышишь Олег, никогда не появишься на его пути. А еще…

Он не дослушал и выключил телефон. Его родной город стал ему чужим и выталкивал его, друзья стали бывшими, а бывшие знакомые просто не узнавали. Винить некого, он это хорошо понимал, сам выбрал себе такую долю. Ночью пил в гостинице, щедро заплатил дорогой проститутке, утром уехал и больше не возвращался. Не к кому, да уже и не зачем.

И вот на тебе, такая встреча, встреча в поселке искалеченном войной, встреча после боя и перед боем, встреча с родным сыном у которого был другой отец, даже не отец, а как он его назвал то? Папой! А он Снип кто? Да нет никто.

— Если вам нужна ваша квартира, то я отдам, — тихо с нарастающим напряжением говорил Максим, — бабушка так просила, мол если отец объявится, ты уж его не гони пусти в дом то. А еще золото бабушки у мамы хранится, тоже отдам.

— Что твоё, то твоё, — преодолевая нервный спазм и "глотая" ком в горле, покачал головой Спип, — спасибо, что бабушку проводил, я не смог.

— Тут мой друг Ваня, его позывной "Че" мы в одном классе учились, — чуть смущенно заговорил Максим, — его мать одна воспитывала, уборщицей в школе у нас работала. Так он нам рассказывал, что его папа разведчик нелегал, пацаны так смеялись.

— А ты?

— Когда он в драку бросился и его стали бить, я вступился, с тех пор дружим, — скупо улыбнулся Максим, — я папу попросил, так он его маму к себе на фирму устроил, теперь она менеджер, ну вроде завхоза.

— Хороший у тебя отец, — ответно и так — же скупо улыбнулся Снип.

— Он да, а вы? — кивнул головой Максим и нервно с детскими интонациями, — Пацаны смеялись над Чё, а вы? Мне мама такого никогда не говорила, но вы же взаправду в нашей разведке, правда? Вам просто нельзя было с нами жить, да? Вы же тут от наших, правда? Я тут третий день только, но о группе Снипа от ребят уже слышал, ведь Снип это вы?

Скажи "Да" и ты герой, ты будешь оправдан за то что променял сына и семью на наркотик войны и не проводил в последний путь свою мать. Снип не любил себе лгать, а этот парень пусть и воспитанный другим все же был его частицей и он не стал лгать ни ему ни самом себе.

— Я наемник, — глухо сказал он, — воюю за деньги и от наемного убийцы отличаюсь только тем, что у тех кого я убиваю, есть возможность и оружие чтобы убить меня.

— Это такая легенда у вас? — не сдавался Максим, — Вы просто не имеете права другое говорить, ведь это правда?

— Все легенды ложь, очень часто подлая ложь, — скривил Снип губы в подобии улыбки, — запомни это Клинч. А я сказал тебе правду. Война — это наркотик который рано или поздно, но убьет. Самый лучший совет, который я тебе могу дать, это возвращайся домой. Это не твоя война. Тут используя и дуря голову таким как ты с обоих сторон бьются за деньги и власть. И такие как ты всегда гибнут первыми. Твоя мама твоя уже знает где ты, сообщи ей, что жив, она сильно переживает.

— Эти тоже за деньги бьются? — кивнул Максим в сторону Василя о чем — то тихо говорившем с девушкой, — вот у нее маму и папу при обстреле убили. Девушку Сашей зовут, она на снайпера учится. Бросить их? Своих бросить и к маме сбежать?

— Ты ничего не понимаешь, — повысил голос Снип, — эти люди просто издержки бизнеса, их с обоих сторон уже в утиль списали. И тебя спишут. Тут ты просто оплатишь чужой ужин с дорогими блядями. Вот цена твоей жизни.

— И это они вам платят? — с искривившимся и разом постаревшим лицом спросил Максим.

Снип промолчал, кто перечислял ему деньги за работу, он не знал, но догадывался. Впрочем, сейчас это уже не имело значения. Он сознательно, больно, наотмашь хлестал словами этого мальчишку стараясь привести его в чувство.

— Хорошо, что у меня есть другой, настоящий папа, а не такой подонок как вы, — тихо отчетливо сказал Максим и повернулся чтобы уйти.

— Позвонишь матери? — глядя в широкую спину уходящего парня, спросил Снип.

— Мы свои сотовые уже сдали, — не оборачиваясь, ответил Максим, — убьют, узнает, ребята сообщат.

"Жив, уходить отказался, присмотрю, сама не приезжай сюда, это бесполезно. Олег" — закончил он набирать СМС со старого полученного от Василя сотового телефона и отправил сообщение. Девушка, ждавшая у скамейки, подошла к его сыну и волнуясь, что-то спросила, слов Снип не слышал, Максим ласково погладил ее по плечу. Жизнь продолжалась.