Чем звезды обязаны ночи

7

Я нервически хихикаю, рассказывая по телефону об этой встрече моему адвокату. Денди, ресторан, его предложение. Добро пожаловать к психам! Мэтр Муано успокаивается, мой голос звучит неплохо, путешествие в Страну Басков пошло мне на пользу. А это главное, заключает он.

Мэтр Муано – пожилой человечек с лысиной, робкий и неловкий. Ничего общего с уверенными в себе адвокатами, каких показывают по телевизору. Но именно телевидение нас и сблизило. Когда со мной связались продюсеры шоу «Колпак шеф-повара», двести страниц контракта меня обескуражили. Я открыла наугад телефонный справочник, и его птичья[1] фамилия мне понравилась. Мэтр Муано любит хорошую еду не меньше, чем судебные кулуары. Он приходил повидаться со мной в «Роми», когда смена близилась к концу; мы устраивались на кухне, я готовила ему шейку омара с помидорным салатом (клешни идут на заливное, мякоть на равиоли) – мое фирменное и его любимое кушанье. Между двумя взмахами вилки он вводил меня в курс дела. Потом, отчасти благодаря вину, воодушевлялся и пускался в разговоры о мишленовской «звезде», втором ресторане и даже о бренде готовых блюд. Мэтр Муано управляет в моей жизни всем, что происходит вне духовки. И у него всегда имеются в запасе великие проекты моего будущего.

Зажав телефон между щекой и плечом, я обвожу взглядом комнату, удостоверяясь, что ничего не забыла. Я здесь уже три дня. Чувствую себя вполне окрепшей, так что завтра утром сяду в поезд, чтобы вернуться в Париж, город света. Я докажу санитарным службам, а главное – широкой публике, что репутация «Роми» безупречна. Я защищу свое имя и снова окажусь на коне. Что до инспекторов из «Мишлен», я даю себе полгода, чтобы вновь пригласить их к себе. Придется много работать, но есть шанс, что у меня все получится.

– А как дела в Париже? – в конце концов спрашиваю я, запихивая косметичку в сумку.

– Ну…

Мэтр Муано замялся. Он, который не колеблется никогда! Я выпрямляюсь.

– Мэтр?

– Я очень рад, что вы снова в боевой форме. Она нам пригодится.

Его голос звучит напряженно. У меня перехватывает дыхание.

– Что происходит?

– Все будет нормально, – пытается он меня успокоить. – Потребуется немного времени, но так или иначе все утрясется. Вы же знаете этих журналюг, они обожают скандалы, особенно летом, чтобы увеличить тиражи.

– А Суази́к?

Суазик, вечно недовольная, медлительная, проявляющая столько же талантов на кухне, сколько я в вязании. Настоящий кошмар. Помощница, рекомендованная мне одним другом, увенчанным мишленовской «звездой» шеф-поваром, который спутал работу с удовольствием. С самого появления Суазик от нее были одни неприятности. Опоздания, оскорбления, ошибки в рецептах. И вот дело дошло до отравления клиента. Я не могу это доказать, но я знаю. В тот вечер ее небрежность привела нас к краю пропасти. И именно она теперь нападает на меня!

– Мы над этим работаем, но она обзавелась хорошими адвокатами. Судья хочет выслушать вашу команду…

– Команду? – восклицаю я. – Тем лучше! Все они смогут засвидетельствовать, подтвердить, что она чокнутая!

Почему я не уволила ее раньше? Чертово телешоу, которое съедало все мое время!

Молчание.

– Мэтр?

– Двое сотрудников встали на ее сторону, – глухо говорит он. – Le Figaro готовит расследование о домогательствах. Журналисты подстрекают женщин все подтвердить.

– Вы шутите?

Черная дыра. Я в нее падаю.

– Поговорим об этом завтра, когда вы…

– Нет, я должна знать.

Я всеми силами пытаюсь взять себя в руки. Мозг работает на полную мощность. С каждой новой секундой молчания мне все больше не хватает воздуха. Что может быть хуже того, что со мной уже случилось?

– Ваша метрдотель…

– Камилла?

– Она дала интервью. И совсем нам не на пользу.

Мы были знакомы пятнадцать лет. «Ферранди», отель «Ритц», «Ле Кокот»[2] – мы через все прошли вместе. Через хорошее и плохое. Камилла – моя правая рука. Мой союзник. С самого начала история «Роми» писалась вместе с ней.

Меня начинает бить дрожь.

– Как это… – заикаюсь я, – что она…

– Она переметнулась на другую сторону. В том, что касается вас и Суазик. Она подтвердила, что в тот вечер именно вы…

– Не может быть!

Он вздыхает.

– К несчастью, противоположная сторона сумела, так сказать, проявить настойчивость.

Нож в мою спину, точно между лопаток. Жуткая боль. Я больше не могу дышать.

– Элизабе́т? Элизабет, вы меня слышите?

Телефон выпадает у меня из рук.

Скорчившись и обхватив себя руками, я задыхаюсь.