Черепашки-ниндзя и Дерево Познания

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В городке друидов полным ходом шла работа.

Все до одного деревья обрабатывались специаль­ным средством, полученным в результате новых опытов Ялли. Маленькими кисточками друиды наносили на стволы и листья деревьев противо­атомную пыльцу, уничтожающую не только радио­активные вещества, но и вредных насекомых, ко­торые возникали из больших клеток, используемых Высочайшим Колдуном для того, чтобы погубить все деревья Познания.

— А это еще что за зверь? — спросил Трилли, увидев ползущее по зеленому листу насекомое.— Посмотри, Ялли!

— Это паук — долгоносик, претерпевший, ра­зумеется, изменения в результате радиоактивного облучения.

— Колдун хочет обратить нашу планету в пус­тыню,— сказал маленький Ась,— или населить ее всякими долгоносиками и ящерами...

— Ничего, Ась,— подбодрил его Ялли,— после того, как мы смажем все листья и стволы противо­атомной пыльцой, никакие колдуны и долгоноси­ки нам не будут страшны. Дерево Познания всегда росло на земле друидов и впредь будет расти. Вер­но я говорю?

— Верно,— улыбнулся Ась.— Только как они появились, эти долгоносики? Ведь раньше их не было...

— Я увидела сначала черных, а потом желтых,— добавил Трилли.— Даже не понял сначала, летают они или ползают.

Ялли вздохнул, обмакнул кисточку в пыльцу и мазнул по стволу дерева.

— На листьях образовались зеленые наросты,— сказал он.— Они лопнули, и вся крона покрылась белым пухом, похожим на хлопок или клочки шер­сти. Эти клочки постепенно разрастались, пока не превратились в паутину, только без паука. Я по­пытался осторожно снять паутину, но вместе с нею отлетели и листья. Дерево стало осыпать­ся...

— Да, я тоже помню это,— сказал Трилли.

— И тогда я увидел первым этого паука! — похвастался маленький Ась.

— А я уже знал, что надо готовить средство против него,— улыбнулся Ялли.— Потому что паук этот появился в прозрачной капсуле-шаре, а значит — он из атомной коллекции Высочайшего Колдуна.

— Какой же ты молодец, Ялли!

— Молодец! — захлопали в ладоши друиды.

— А какой он был маленький, этот первый паук! — припомнил Ась.

— Да, он был до того мал, что почти невидим, но это ему ничуть не мешало вгрызаться в листья дерева Познания.

— Они сразу сморщились и покрылись какой-то пылью,— сказал Трилли.

— Этот атомный долгоносик уничтожил все листья на одной ветке, а потом принялся за кору и тонкие веточки! — сказал Ась.— Я так испугал­ся, видя, как гибнет дерево!

— Нет, Ась, самое страшное произошло, когда после атомных долгоносиков на растениях появи­лись эти красненькие букашки — кошенили. Сот­ни, тысячи кошенилей! — напомнил Ялли.

— О, да! Они поедали все цветы, листья, и де­ревья стали сохнуть. Но, к счастью, кошенили ока­зались не в ладах с атомными долгоносиками! — засмеялся маленький Ась.— И я это заметил!

— Да,— согласился Ялли,— кошенили охотно пожирали атомных долгоносиков.

— Я наблюдал, как они полчищами шли на наш город и, словно договорившись, тут же располза­лись по деревьям! — сказал Трилли.

Ялли заметил на листе дерева маленькую ба­бочку.

— Вот весной и летом с неба спускаются черви. Сначала смотришь и говоришь: «Какая красота! Сколько разноцветных бабочек!» А бабочки-то они ненадолго, потом из них выходит новое поко­ление червей...

Он обмакнул кисть в пыльцу и провел по ветке дерева.

— Ты, Ялли, не стал ли пессимистом? — спро­сил, улыбаясь, Трилли.— Смотришь на бабочку, а видишь червей...

— А как же мне теперь смотреть на этих насе­комых? — спросил Ялли.— Помнишь, как в довер­шение всего появился этот красный паук...

— Да! — воскликнул Ась.— Я помню: он вылу­пился из алого кокона-шара. Бедное дерево! Он несколько раз прополз по стволу — и опали все плоды...

— Вот именно,— подтвердил Ялли.— Эти насе­комые, все до одного, напоминают мне о Высочайшем Колдуне и его атомных опытах.

— Поэтому я и предложил позвать волшебницу Нару, чтобы она что-нибудь придумала, помогла нам,— сказал Трилли.

— Правильно! — закричали друиды.— Волшебница Нара всегда помогала нам.

— Именно она объяснила, что каждая болезнь деревьев вызывается определенным насекомым,— сказал маленький Ась.— Никто не знает всего это­го лучше, чем она!

— И на дереве Познания оказалась атомная ржавчина,— сказал Ялли.— Нара предупредила, что если мы не найдем способа защитить деревья, то скоро в городе друидов не останется и травинки, как после нашествия атомных ящеров или роботов-истребителей.

— И как же тебе, Ялли, пришла в голову мысль создать противоатомную пыльцу? — спросил Трилли, продвигаясь с кисточкой вверх по стволу.

— Как? — улыбнулся Ялли,— Посмотрел я во­круг: насекомых все прибывает — летят, ползут, скачут по обочинам дорог, по полям, по лугам: «Неужели,— подумал я,— город древних друидов станет прибежищем всякой нечисти и атомных паразитов? Неужели на уцелевших деревьях будут висеть таблички: «Осторожно, отравлено радиа­цией!»? Эта мысль меня испугала. Я представил, как в сезон дождей атомные яды, впитавшись в землю, отравят реки, озера, моря, океан, а смерто­носные испарения поднимутся в облака. Значит, и дожди будут тоже отравлены... Я представил себе на мгновение этот убийственный круговорот! Я представил, как кто-то из живых существ прой­дет по траве и вдруг упадет как подкошенный.

Что станет с моими кроликами? Куда улетят пти­цы? Они или погибнут, или, в лучшем случае, станут спасаться бегством. И никто никогда их больше не увидит! Из всех живых существ на на­шей планете уцелеют только эти черви, атомные долгоносики, ящеры, кошенили и другая мер­зость. Они плодятся с невероятной быстротой. Они сами — продукт радиации. Я представил, как пти­цы захотят поклевать этих насекомых и сами отра­вятся радиацией. Но кроме всего прочего, я уви­дел тараканов. Атомных тараканов, которых и насекомыми-то назвать трудно. Они были похожи на кошенилей, только гораздо больше и крепче. Ну прямо мини-модели роботов-истребителей, зако­ванных в черную броню! Они ползли нескончае­мой вереницей по тропкам и лугам и, обглодав все растения вдоль дороги, искали чем бы еще поживиться.

И я решил разом освободить город друидов от всей этой мрази! С меня довольно — сказал себе! Но прежде чем приняться за опыты с превращателем и аннигилятором, я просто-напросто раз­жег у дороги костер, как делали это наши пред­ки — древние друиды. Ох как сгодился этот костер! Потому что вскоре нагрянули в коричневых шарах, перекатываясь, словно мячи, жуки-скарабеи. Они двигались очень медленно, к тому же были почти слепы, кружили на месте в своих капсулах и никак не могли найти то, что им нужно. Словом, в пламе­ни моего костра они все полопались, словно каш­таны. Совершив такое жертвоприношение, я при­ступил к своим опытам...

— И чудодейственное средство теперь готово! — воскликнул маленький Ась.

— И мы спасены!

— И деревья наши спасены!

— Молодец, Ялли! — хлопали в ладоши друиды.

— А теперь, друзья, когда дело сделано, нам пора немного поразвлечься! — сказал Трилли, спу­скаясь с дерева.— Все листья и стволы обрабо­таны противоатомной пыльцой. И я думаю, нам больше нечего бояться.

— Верно! Верно! — поддержали его друиды.

Спустившись вниз, они уселись под деревом и

стали рассказывать по очереди смешные и неве­роятные истории.

— Я хочу рассказать о прыжке Динозавра! — первым взял слово Трилли.— Когда-то Динозавра звали королем болот. И был у этого болотного короля один недостаток — тщеславие. Он до того обожал лесть, что, если никого из льстецов не ока­зывалось рядом, льстил сам себе.

— О! Это похоже на Высочайшего Колдуна!

— Молодец, Трилли!

— Хорошо придумал! — опять зааплодировали друиды.

— Но слушайте, слушайте дальше,— улыбнул­ся Трилли.— И как-то раз, когда Динозавр был один и долго не слышал слов лести, он, не выдер­жав, высунулся из болотной тины, выпрямился во весь свой огромный рост и громко, с вызовом крикнул:

— Росту во мне тридцать метров, а весу — де­сять тонн. Кто на свете больше, тяжелее и силь­нее меня?

Услыхала его похвальбу некая блоха, которая пряталась, как считалось, в лесной чаще, а на са­мом деле — в волосатой правой ноздре Динозавра. Вылезла из этих зарослей, в два прыжка оказа­лась у Динозавра в носу и крикнула что было мочи:

— Не спорю, ты самый большой, тяжелый и сильный. Зато я прыгаю выше тебя.

Динозавр, понятно, не мог ее разглядеть и спро­сил раздраженно:

— Кто это — я?

— Я, блоха.

— Это еще что такое?

— Насекомое. Я живу в твоей волосатой правой ноздре. А вот сейчас, только чтобы поговорить с тобой, я не поленилась вспрыгнуть к тебе на кончик носа.

Динозавр стал усердно созерцать кончик своего носа, едва не ослеп от напряжения, но так ничего и не разглядел.

— Я не вижу никакого насекомого!

— Ну еще бы, ведь я самое маленькое существо в мире/ И все-таки прыгаю выше тебя.

— Но я вообще не прыгаю,— проворчал Дино­завр.— Почему, собственно, я должен прыгать?

— Потому что должен. Ты не вправе теперь, чтобы кто-то прыгал выше тебя.

— Кто это сказал?

Динозавр глубоко задумался.

— Могу ли я, по крайней мере, узнать, как вы­соко ты прыгаешь? — спросил он наконец.

— В сто раз выше тебя.

Динозавр молчал долго, несколько минут. Своим скудным умом он пытался решить сложную задачу. Если в нем росту тридцать метров, то на сколько надо прыгнуть, чтобы в сто раз перекрыть эту высоту?

От напряжения извилин Динозавр без привычки чуть не упал в обморок. Все же после длительных раздумий он вычислил:

— Если я стану прыгать, то при моем росте пры­гну на три тысячи метров. А тебя даже не разгля­дишь толком. На сколько же ты можешь прыгнуть? В лучшем случае сантиметров на десять. Вот и ответь: что такое десять сантиметров по сравнению с тремя тысячами метров? Мелочь, пустяк, ничто!

— Пока ты еще и на миллиметр не прыгнул! — воскликнула блоха.— А что такое миллиметр по сравнению с десятью сантиметрами? Мелочь, пус­тяк, ничто!

Динозавр сердито запыхтел.

— Да почему, почему я обязан прыгать? Я и так точно знаю, что прыгнул бы на целые три тыся­чи метров. Царь болот не унизится до каких-то там прыжков. Ему достаточно уверенности, что при желании он может прыгнуть.

— Враки! — заявила блоха.— Ты просто боишь­ся прыгать, вот и все.

Тут уж Динозавр разозлился не на шутку.

— Ах так! Ну тогда я прыгну и докажу, что не тебе со мной тягаться.

С этими словами он уперся гигантскими ножи­щами в дно болота, присел, напружинился, издал боевой клич и... прыгнул. Но из-за своей тяжести не смог оторваться от земли больше, чем на пол­метра или даже сантиметров на тридцать, и тут же плюхнулся обратно в грязь. Вода выплеснулась из болота и ливнем обрушилась на беднягу. Когда все утихло, блоха увидела, что Динозавр мертв! Несчастный при падении ударился задом о дно и раскололся надвое, словно спелый арбуз...

— Вот это да!

— Здорово!

— Молодец, Трилли! — оживленно захлопали в ладоши друиды.— Так ему и надо, этому колдуну, то бишь Динозавру...

— Послушай, Ялли,— неожиданно взглянув вверх, произнес маленький Ась.— Что это, по-тво­ему, там летит: бабочка или птица? Слышишь, жужжит...

Друиды обратили глаза к небу и увидели, что приближающаяся к ним черная точка увеличивает­ся в размерах и все больше становится похожей на летающего ящера из охраны Высочайшего Кол­дуна.

— Легок на помине! — пробормотал Ялли.

Огнедышащий рот чудовища извергал смрадные свинцовые тучи.

— Я Тортон, Хозяин Времени. Со специальной миссией! — загрохотал голос летящего на спине ящера человека.— Я послан сюда Высочайшим Колдуном.

— Послан Колдуном? — переспросил Ялли.— Иными словами это миссия дьявола!

Хозяин Времени оскалился:

— Не дьявола, глупец! Это миссия могуще­ства!

Он взмахнул своим железным мечом, напоми­нающим сплющенную трубку, и прямо на глазах зеленое дерево Познания изменило окраску.

— Наше дерево!

— Оно сразу постарело на сто лет! — закрича­ли друиды.

— Без дерева Познания наш волшебный лес по­гибнет,— сказал Трилли.

Хозяин Времени еще раз сверкнул своим мечом, и друиды услышали его хохот:

— Сейчас я выполню приказ Высочайшего Кол­дуна! Ха-ха! Теперь вы все у меня в руках...

— Прячьтесь, друиды! — крикнул Ялли.— Прячьтесь за деревья!

Крохотные человечки бросились врассыпную, некоторые из них полезли на деревья, пытаясь укрыться в зелени крон, другие в страхе прижа­лись к стволам.

Огнедышащий ящер распластал свои огромные крылья над волшебным садом друидов, и тень его заслонила солнце.

— Эй, друзья! Вы что, играете в прятки? — раздался откуда-то с небес знакомый голос.

— Неужели Лео? — шепнул Ялли на ухо Трилли.

— Да! Это черепашки! Они спасут нас! — вос­кликнул Трилли.

— Черепашки ниндзя!

— Они прилетели!

— Они спасут нас! — оживились друиды, ше­лестя ветвями.

Огнедышащий ящер выпустил струю ядовитого пара навстречу Лео, устремившемуся к нему на крыльях Дракона, но Донателло тотчас превратил ее в золотую пыль.

— Как тебе нравится солнечный распылитель, приятель? — засмеялся он.

— А-а, черепашки! Наслышан я про ваши под­виги! Боюсь, нам тут тесновато вместе! — сверкнул железным мечом Времени Тортон.

— Если тесновато, то уйти придется тебе! — воскликнул Лео, держа наготове Огненный меч.— У нас нет лишнего времени!

Он без раздумий устремился прямо навстречу извергающему пламя ящеру Тортона.

— Я уничтожу этот сад! — в гневе выкрикнул Хозяин Времени.— В одну минуту я обращу его в ничто...

Из пасти ящера выкатилось несколько алых шаров, они упали вниз, на деревья. Тотчас листва вспыхнула ярким пламенем.

— Спасите наши деревья, черепашки!—взмо­лились перепуганные друиды.

— Ты что, затеял сражаться с малышами? — вскричал Лео, занося над головой Огненный меч.

Донателло и Микки в это время с помощью рас­пылителя сбивали огненные шары.

— Если я ударю железным мечом Времени,— заскрежетал зубами Тортон,— ты, Лео, превра­тишься в дряхлого старика.

Он взмахнул несколько раз своим грозным ору­жием, но Огненный меч Лео отразил его удары.

— Ты плохо владеешь своим мечом, Хозяин Времени! — крикнул Лео.

Тортон затрясся от злобы. Он увидел Рафа, стоящего на каменистом уступе, и вдруг громко захохотал.

— Посмотрим, как вы, черепашки, справитесь с лавиной!

Несколькими ударами меча Времени Тортон об­рушил целый поток каменных глыб на улыбающе­гося Рафа.

— Он убьет его! — вскрикнул Ялли.— Что де­лать, друиды?

— Не бойся, Ялли! — воскликнул Раф, стряхи­вая с плеч, сыплющиеся на него камни,— у меня плоды Силы, а с ними ничто не страшно. Никакие каменные ливни и даже извержения вулканов.

В это время огромная каменная глыба упала ему на голову. Пошатываясь, Раф поймал ее, словно легкий детский мячик и подбросил вверх.

— Что ж, я люблю играть в мяч! — засмеялся он.

Падая с высоты, каменная глыба угодила пряме­хонько в глаз огнедышащему ящеру, на котором прилетел Тортон, Хозяин Времени. Со страшным грохотом чудовище рухнуло наземь, раздался оглушительный взрыв и на месте ящера осталась лишь горстка пепла.

— Вот так чудеса,— пробормотал Ялли.

В это время сам Тортон, оседлав огромного кры­латого быка с мечущими искры глазами, несся на Лео.

— Ему надо помочь,— встревожился маленький Ась.

Он легко взлетел на своих прозрачных крылыш­ках и незаметно опустился на спину быку. Ладо­нями Ась закрыл глаза чудовищу.

— Отгадай-ка, кто? — засмеялся Ась.

Бык отчаянно замотал головой, затрясся всем телом, норовя избавиться от непрошенного наезд­ника. Наконец ему это удалось. Опутанный в доба­вок прозрачной сетью Ась летел к земле.

— Держись, Ась! — крикнул Лео, одним ударом Огненного меча разрубая сеть.

— Ой! — прошептал маленький Ась, расправляя крылышки.— Я, кажется, снова лечу! Спасибо, Лео!

В это время перед Лео возник Тортон. Он не­сколько раз пытался достать противника своим грозным мечом, но Лео легко отражал удары. Тор­тон был вне себя.

Тогда Лео занес над его головой Огненный меч и воскликнул:

— Боюсь, что твои часы остановились, Тортон. Не пора ли их заводить?

И свирепый бык Тортона вдруг обратился в кро­шечное насекомое, которое, трепеща крыльями, уносило все дальше и дальше такого же крохот­ного седока.

— Ты мне еще заплатишь за это, земляная чере­пашка! — раздался из-за тяжелых свинцовых туч голос Хозяина Времени!

Лео, вздохнув, опустил Огненный меч.

— Да, друзья,— сказал он,— время летит дейст­вительно быстро. Нам надо торопиться.

Между тем неукротимый Тортон, пылая жаждой мести, летел по небу и кромсал тяжелые свинцовые облака своим железным мечом.

— Что же придумать? Что?! — бормотал он, об­рушивая на планету ливень за ливнем.— Как обма­нуть их? Может, незаметно вернуться к друидам и, похитив плоды с дерева Познания, так же неза­метно улететь? Тем более, что черепашек теперь с ними нет и помешать мне никто не сможет. По­жалуй, так и сделаю! — решил он.

Спустившись снова на землю к друидам, Хозяин Времени осторожно пробрался в волшебный сад, схватив корзину, наполненную плодами Познания, взмыл в небо.

Вдруг кто-то больно ущипнул его за ногу:

— Отдай плоды!

— Что?! Чего тебе, жалкий друид?!

— Отдай плоды!—хлопая крыльями, кричал Ась.— Я не отпущу тебя! — Он мертвой хваткой вцепился в щиколотку Хозяина Времени.— Отдай плоды!

— Плоды с дерева Познания отправятся ночью в источник Злого Огня, а ты, причем сейчас же — на землю! — Хозяин Времени, трижды сверкнув железным мечом, сбросил маленького Ася вниз.

— Беда! Беда! Друиды! Беда! — кувыркаясь в воздухе кричал Ась.— Тортон унес плоды с дерева Познания, и сегодня ночью они будут гореть в пла­мени Злого Огня! Это гибель, друиды!

— Лети скорей за черепашками! — приказал ему Ялли.— Ты должен догнать их. Расскажи им все, что видел.

— Лечу-у-у!

ГЛАВА ВТОРАЯ

— Довольно! — сказал Микки, отстраняя пред­ложенный Рафом стакан.— Не хочу я твоего нек­тара.

— Во-первых, это черствая неблагодарность: нектар не мой, а подарок друидов. Во-вторых...

— А во-вторых,— перебил его Лео,— ты лучше посмотри, где там эта назойливая муха, которая недавно была летающим быком.

Раф взглянул в иллюминатор и сказал:

— Никакой мухи и других вредных насекомых не вижу.

— Прекрасно! Тогда идем на посадку.

Звездолет сел на зеленой лужайке посреди глу­хого леса.

Нежаркое утреннее солнце золотило траву. Сме­шанный аромат сырости, зелени и земли стоял повсюду. В чаще деревьев, где и в эту пору гнез­дился мрак, вспыхивали зеленые искры. Вели не­громкую перекличку лесные птахи. Бродил свет, трепетали тени, дымилась роса.

— Какая благодать!

— Уголок, которого не коснулась рука Высочай­шего Колдуна,— добавил Раф.

— Я чувствую себя здесь, словно в первый день рождения,— высокопарно заявил Донателло.

— Давайте прогуляемся,— предложил Лео.

— Выбирай направление,— предложил ему Раф.

— Пойдем по течению вот этого ручья.

— Нет возражений!

Некоторое время друзья шли молча, любуясь окрестными пейзажами.

Постепенно ручей делался шире. Его течение на­бирало силу, глубина увеличивалась, вода места­ми была аспидно-черной. Изменялся и характер берегов: вместо желтых отмелей пошли крутые обрывы с осыпями, к которым в угрюмой темноте и вечном молчании подступали прямые влажные стволы деревьев.

— По-моему, здесь не такое уж и благолепие, как на первый взгляд! — обронил Дон, пробираясь сквозь кусты.

— Мне тоже немного не по себе,— подтвердил Микки.

Лео крикнул. Но крик возвратился к нему тупым эхом, словно запертым на замок. И снова тишина.

Где-то плеснула рыба, что-то прошуршало в траве.

— Мне все же хотелось бы пройти до конца этой чащи,— сказал Лео.— Я чувствую: есть здесь ка­кая-то тайна.

Наконец друзья увидели впереди, сквозь стволы, просвет, заполненный сверкающей белизной.

— Наверное, известь... Известковый утес,— предположил Дон.

— Пожалуй,— обрадованно согласился Мик­ки.— Можно будет с высоты обозреть местность.

Но с каждым шагом то, что вначале предстало им как белая стена, прояснялось, обретало слож­ные очертания. Вот уже можно рассмотреть группу человеческих тел или статуй. Лео протер глаза. Да, так и есть: сквозь ветви мелькнул мраморный профиль, за ним другой, третий и наконец — чет­кий рисунок фигуры, словно парящей в лучах солнца, поднявшегося к зениту. Лео поймал себя на том, что невольно прибавляет шагу, подгоняе­мый любопытством.

— Осторожней, Лео! — предостерег его Дон.— Хотя в общем-то у меня распылитель наготове.

— С моим Огненным мечом мне нечего боять­ся! — сказал Лео.

Лес становился все реже. Впереди сквозила чуд­ная белизна. Когда же глазу предстала вся картина в целом, у Лео вырвался крик изумления:

— Друзья! Это не бред, не галлюцинация? Вы тоже видите? Видите?

— Да-да...— раздумчиво протянул Микки.

Дон и Раф молчали.

— Ведь это... это творение подлинного и высо­чайшего искусства! Какая же сила забросила его, подобно остывшей звезды в эти лесные дебри? — произнес Лео.

Здесь берега ручья несколько возвышались, образуя естественный постамент, на котором по­коилась групповая композиция. Постамент в виде мраморной лестницы без перил, изогнувшейся над ручьем высокой аркой, под которую, серебрясь и звеня, устремлялся поток. Концы лестницы почти сходились внизу, образуя как бы расеменное у основания кольцо.

По лестнице, улыбаясь и простирая вперед руки сбегал рой молодых женщин в легкой, облегающей их стремительные тела одежде. Все это произвело впечатление звучного веселого всплеска, овеянного счастливым смехом.

— Как живые! — вырвалось у Дона.

Две крайние женщины, коснувшись ногами воды, склонились над нею в грациозном замешательстве: еще две, смеясь, поощряли их: ну же, смелее! Остальные, образуя пары и группы, поспешали за ними, словно на какой-то таинственный и радост­ный обряд.

Центром чуда была легкая фигура, стоящая на­верху с лицом, обращенным к небу и руками, за­стывший жест которых говорил, что обладатель­ница их ощущает себя прекрасной: руки были приподняты с слабым сокращением маленькой ки­сти, выражающим силу и смущение, смутную пре­лесть юной души, смело и бессознательно требую­щей признания, и запрет улыбаться иначе, чем улыбалась она, порожденная тайной...

По всей длине лестницы, свешивая ползущие ветви, покрытые темными листьями, стояло не­сколько плоских ваз. Растения в них были, по-ви­димому, посажены давно, так как, ступив на самую лестницу, черепашки заметили, что земля в вазах и сухожилия ветвей хранят печать многих и мно­гих лет.

— Но ничто не говорит о древности самих скуль­птур! — прошептал Лео.— Это непостижимо! В них чувствуется нервная гибкость и современная слож­ность. Мрамор бел и чист...

— Смотрите! — вскрикнул Дон, указывая на медную дощечку, врезанную под ногами верхней прекрасной женщины.— Здесь что-то написано... Ты можешь прочесть, Раф?

— «Любовь, Свобода, Природа, Правда и Кра­сота»,— прочел Рафаэль.

Как только он произнес вслух эти слова, друзья отчетливо услышали чей-то негромкий голос.

— Вы ничего не понимаете,— вещал он.— Меж­ду тем, все очень просто. Смысл в заговоре...

— В каком заговоре?! — воскликнул Раф.

— Тише! — поднял руку Лео.

— Дело в заговоре окружности против центра,— продолжал голос.— Представьте себе вращение огромного диска в горизонтальной плоскости,— диска, все точки которого заполнены мыслящими живыми существами. Чем ближе к центру, тем медленней. Точка окружности описывает круг с максимальной быстротой, равной неподвижности центра. Теперь упростим сравнение. Диск — это время, движение — это жизнь, центр — истина, а мыслящие существа — люди...

— Что-то очень сложно...— пробормотал Дон.

— По окружности,— продолжал голос,— с виз­гом и ликом, как бы обгоняя внутренние все более близкие к центру существования, но фатально одновременно с ними описывает бешеные круги подчиненная логике жизнь, сообщая людям мень­ших кругов ту лихорадочную насыщенность, кото­рой полна сама, и нарушая их все более и более спокойный внутренний ритм громом движения, до крайности удаленного от истины. Это впечатле­ние лихорадочного сверкания, якобы предела счастья, есть, по существу, страдание исступлен­ного движения вокруг цели, но далеко, всегда далеко от нее. И слабые, как бы ни близки были они к центру, вынуждены нести в себе этот внешний вихрь бессмысленной торопливости, за гранью которых пустота...

— Это верно,— прошептал Раф, вслушиваясь в доносящиеся из небытия слова.

— В этом и есть высший смысл,— продолжал вещать голос.— Я вижу людей неторопливых, как

точки, ближайшие к центру, живущих мудро и гармонично, во всей полноте жизненных сил, вла­деющих собой, с улыбкой даже в страдании... Они неторопливы потому, что цель ближе от них. Они спокойны, потому что цель удовлетворяет их. И они красивы, ибо знают чего хотят. Пять сестер манят их, стоя в центре великого круга, неподвиж­ные, ибо они и есть цель, и равные всему движе­нию круга, ибо они есть источник движения. Их имена: Любовь, Свобода, Природа и Красота...

— Значит, я нечаянно произнес пароль,— за­думчиво сказал Раф.

— Послушайте, а что же представляет из себя самый центр великого круга, возле которого все это вращается: и Любовь, и Свобода, и Природа, и Правда, и Красота? — спросил Лео с некоторым недоумением в голосе.

— Черепашки! Черепашки! — вдруг услышали друзья знакомый зов.

— По-моему, это кричит маленький Ась! — сказал Дон.

— Точно, Ась! — подтвердил Лео.

— Ась, где ты? — прокричал Раф.

— Здесь. Эхо возвращается, не улетая,— усмех­нулся Лео.

Через минуту маленький Ась опустился на лес­ную поляну.

— Что случилось, Ась? — спросил Лео.

— Черепахи! Беда! Хозяин Времени украл кор­зину с плодами... Он полетел к Злому Огню... Это в храме Пурпура... И ровно в полночь он бросит плоды Познания в жертвенный огонь... Их поглотит пламя... И тогда, тогда от нашего волшебного сада не останется ни одного цветка, ни одного листика. Спешите, черепахи!

— Вот как? Тортон украл плоды? — переспро­сил Лео.— Что же мы медлим?..

— Но скажи, Ась, не знаешь ли ты, где мы на­ходимся и что это за сооружение? — спросил Дон.— Сейчас чей-то голос очень долго объяснял значение вращения окружности вокруг центра... Но...

— Это ловушка! Это галлюцинация! Временная ловушка Тортона...— захлопал крылышками Ась.— Спешите, черепахи! Тортон обманул вас! Хозяин Времени заманил вас во временную ловушку.

— Вот оно что! Ладно. А что такое Злой Огонь? — спросил Лео.

— Сотни лет назад существовал огненный источ­ник... Хозяин Времени хочет с помощью наших плодов с дерева Познания восстановить свою силу и власть, а также власть и могущество Высочай­шего Колдуна. Торопитесь, черепахи! После зака­та солнца, ровно в полночь, наше дерево погло­тит огонь.

— Друзья! — воскликнул Лео.— Нам нужна Нара! Она поможет найти Хозяина Времени и его Злой Огонь!

— Нара высоко в горах! Она сейчас помогает другим! — сказал маленький Ась.

— Вот как? — задумался Лео.— Ну что ж, я знаю, кто поможет нам! Дочь Неба — королева, умеющая читать мысли.

— Да! Да! — обрадовался маленький Ась.— До- ра поможет вам!

— Ась, ты лети обратно к друидам! Успокой всех, скажи, что черепашки ниндзя отправились на поиски Злого Огня и скоро вернутся с плодами Познания,— сказал Лео.

— Вперед, черепахи! — воскликнул Раф.— И пусть поможет нам Дочь Неба королева Дора.

Это было нелегкое путешествие. По дороге в Храм Пурпура их поджидало множество ловушек, иллюзий и галлюцинаций.

Сначала черепашки и Дора двинулись вдоль берега реки, но затем Дора, поразмыслив, ска­зала:

— Он наверняка в укрытии... Он спустился в пещеру... Только через нее найти дорогу в Храм Пурпура... Я должна настроить свой мозг на защи­ту, чтобы вести вас туда...

— Мы пойдем за тобой, Дора,— сказал Лео.

Друзья согласно кивнули.

Когда они поравнялись с подножьем высокой скалы, Дора сказала:

— Теперь я пойду первой. Будьте наготове, че­репахи. Этот путь полон неожиданностей.

— Нам это не в новинку,— как всегда пытался шутить Донателло, но все чувствовали, что дело предстоит необычное и нелегкое.

— Самое главное оружие Тортона,— временные ловушки и галлюцинации,— предупредила Дора.— Я постараюсь, насколько это будет в моих силах, помочь вам избежать их.

Она трижды ударила по скале своим посохом и поднесла к лицу маленькое зеркальце.

— Ну что, Дора? — спросил Лео.

— Ничего. Путь открыт...— тихо произнесла Дочь Неба с тревогой в голосе.

Они вошли в подземный коридор.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Дора шла медленно, стараясь держаться подаль­ше от затянутых паутиной стен. Помощником ей служил посох, которым она ощупывала путь впе­реди и по сторонам. Воображение рисовало ей, как такая же паутина, только в тысячу раз длинней и толще, перегораживает туннель.

Мрак был полным. Доре казалось, что его можно коснуться рукой, собрать в складки, как занавес. И вдруг — внезапная вспышка оранжевого пламе­ни. Это Дон пустил в ход солнечный распылитель, а Раф зажег от него факел. Взору путников пред­стала пещера и во всю ее переднюю стену — ги­гантское лицо с раскрытым ртом, в который на большую глубину проникал свет факела. Глаза, оказавшиеся на уровне плеча Доры, тоже были широко раскрыты и казались не слепыми, как у статуи, а вполне даже зрячими. Да так оно и было: сделанные из чего-то такого, что придавало им блеск жизни, они не только видели Дору с чере­пашками, но и выражали злобную радость: нако­нец-то вы ко мне пожаловали!

— Высочайший Колдун, это он...— вырвалось у Доры.

И больше она не произнесла ни слова.

Лео зажег второй факел. Теперь света стало до­статочно, чтобы видеть всю пещеру. Боковые ее стены были совершенно голыми, так что все внима­ние целиком сосредотачивалось на злобном пре­зрительном Лице.

Дора сделала еще шаг и застыла на месте. Лео стоял перед Лицом, опустив меч и явно не помыш­лял ни о защите, ни, тем более, о нападении.

— Это Высочайший Колдун,— повторила впол­голоса Дора.

— Что? — Лео повернул голову и взглянул на Дору, но та почувствовала, что он, в сущности, почти не видит ее. Обернулась к Дону и Микки в поисках поддержки. Но в это время в лице Лео мелькнула искра сознания.

— Он вернулся к жизни,— сказала Дора себе и черепашкам.

— Что? — снова спросил Лео.— В чем дело?

— Я сказала, что это Колдун. Неужели не узнаешь?

Лео прикрыл глаза рукой.

— Мы сейчас в его власти,— прошептал он.— Надо уходить отсюда как можно скорей.

— А плоды Познания?! — воскликнул Раф.— Хозяин Времени вот-вот прилетит сюда и совершит жертвоприношение, бросив плоды в эту зверски раскрытую пасть, из которой, говорят, по ночам изрыгается пламя Зла...

Дора обернулась к Лицу на стене. Его глаза по- прежнему светились злобой.

— Он зовет! Я чувствую,— воскликнула Дора.

Лео, стоящий глаза в глаза с гигантским Лицом, пошевелился, его руки вцепились в Огненный меч, а лицо выражало такую смесь страха и ярости, что Дора тоже подняла свой посох, готовая за­щищаться.

— Что с Лео? — воскликнула она.

Лео водило из стороны в сторону.

— По-моему, он сражается,— прошептал Дон.

— Но с кем? — спросил Микки.

— С ним... с невидимым...

— Он убьет меня! Нет! Нет! — кричал Лео. Затем он упал на колени, не выпуская из рук

Огненного меча.— Нет! — еще раз выкрикнул он, страшным усилием повернулся и ударил мечом по верхней губе Лица. Раздался оглушительный треск. На пальцах Лео выступила кровь, а Лицо на стене осыпалось, как высохшая на солнце глина. Даже глаза разлетелись со звоном разбитого стекла и опали на пол блестящей пылью. Лица больше не было, лишь темное отверстие, куда не прони­кал свет факелов и солнечного распылителя, отме­чало место, где был рот Высочайшего Колдуна.

Дора выпрямилась с ощущением, что с плеч сва­лилась гнетущая тяжесть. Это ушло зло, вопло­щенное в мерзком лице Колдуна.

Лео, все еще стоя на коленях, крупно дрожал. Но вот он поднял голову: гримасы страха и ярости как не бывало.

— Лео! — шагнул к нему Дон.

По лицу Лео прошла тень замешательства, и все встало на свои места.

— Он хотел принудить меня... убивать живые существа,— сказал Лео.— Он использовал все свое могущество и колдовство. Но у него ничего не вышло. Я сильнее его!

Микки поднял осколок камня от осыпавшегося Лица.

— Как странно,— сказал он,— что единствен­ный удар Лео вызвал такие разрушения.

— Это был удар Огненного меча! — ответил Лео.— Он побеждает призраков зла!

— Прекрасно,— сказала Дора.— Я, кажется, вижу дорогу, по которой мы теперь пойдем. Надо найти Хозяина Времени. Или выбрать место для засады и там поджидать его. Он скоро явится.

— Где эта дорога? — спросил Лео.

Дора указала на отверстие в стене. Лео, взяв один из факелов, первым полез в отверстие. Друзья и Дора последовали за ним.

— По-моему, если раньше мы двигались в пол­ном мраке, то здесь еще темнее,— проговорил Раф.

Проход был узким и низким. Черепашки проби­рались по нему ползком.— Гладкие, округлые стены и чистый, даже без пыли, каменный пол,— отметил Дон.

Дора не могла совладать с нарастающим беспо­койством. Оно было вроде бы беспричинным. Но из памяти у Доры не выходило случившееся с каменным Лицом.

«Что, если здесь на нас также обрушатся пото­лок и стены?» — думала она.

Мало-помалу двигались вперед. Лео на какое-то время исчез, но тут же вернулся и вывел Дору из узкого прохода в более широкое пространство.

— Здесь уже нет тех ровных стен... Нет гладкого пола,— раздался голос Рафа.

— И посветлело,— добавил Дон.

Дора стояла рядом с Лео. Под ногами были наносы песка и гравия.

— Видимо, когда-то здесь протекал подземный поток,— сказал Лео.— А может быть, мы на дне глубокой пропасти...— вяло сказал он.

Лео медленно, обошел вокруг стены, освещая факелом каждую трещину.

— Я кое-что заметила,— сказала Дора.

— Что? — обернулся Лео.

— Песок на полу лежит неровно. И не во всех местах... Я заметила явные следы чьих-то ног.

— Значит, это был Хозяин Времени,— предпо­ложил Микки.

— И прячется он где-то здесь,— добавил Лео.

— Посмотри,— сказала Дора,— Лео, иди сюда, посмотри куда ведут следы.

Они вели прямо к трещине, с виду ничем не отличавшейся от остальных.

— Она глубже,— сказал Лео.— И, пожалуй, может быть путем наружу.

— Пойдем! — предложил Микки.— Надо любой ценой найти этого Тортона и отнять плоды.

Проход опять сделался узким. В некоторых местах друзья с трудом протискивались, обдирая тело о грубый камень. И тропа шла не ровно: несколько раз они то поднимались вверх по выруб­ленным в камне ступеням, то скользили вниз, как по трубе. Наконец очередное усилие вывело их в новую глубокую пещеру.

Пещера была не велика. Обращала на себя вни­мание одна из стен: камни, составлявшие ее, не были ничем скреплены, а лишь заклинены.

Лео провел рукой по ее грубой поверхности.

— Прочно,— прокомментировал он.— Но...—он осторожно воткнул свой Огненный меч в трещину между камнями. Долго раскачивал его, а затем резко толкнул камни — они с грохотом посыпались ему под ноги.— Не так страшен черт, как его малюют,— сказал Лео.— Я думаю, мы скоро рас­чистим ход. За дело, друзья!

Они долго выламывали камни и выбрасывали их назад в проход. Когда расчистили пространство достаточно широкое, чтобы протиснуться, Лео зажег факел, просунул его в открывшееся отверс­тие и удивленно вскрикнул.

— Что там? — спросил Донателло.

Лео, ни слова не говоря, расширил отверстие и исчез в нем. Друзья последовали за ним. Они снова оказались в узком ходе, стены которого были не просто гладки, а облицованы чем-то вроде полированного металла.

Факелом высвечивался узор, который, казалось, составляли драгоценные камни самых разных цве­тов. Определенного рисунка не было — просто переплетение полос и линий, и цвет все время менялся: желтый становился зеленым, голубой переходил в красный.

— Что-то не нравятся мне эти наскальные зна­ки,— сказал Лео.

— В них есть что-то пугающее,— согласилась Дора.

Лео провел факелом по стене. Узор вспыхнул сначала зеленым, потом ярко-алым, перешел в оранжевый, затем в желтый.

— Не попасть бы в западню,— проворчал Мик­ки.

— Ты хочешь сказать, во временную ловушку Тортона? — спросил Дон.

Микки кивнул.

Лео коснулся ногтем цветной полосы. В тишине коридора послышалось слабое пощелкивание.

— Идем! — скомандовал Лео.

Ход был достаточно широк, друзья шли без за­труднений. Дора старалась смотреть прямо перед собой, чтобы не видеть цветных полос.

— Здесь такое притяжение,— сказал Микки.— Похоже на начало иллюзии.

— Смотри вниз,— посоветовала Дора.

Чем дальше они шли, тем шире становились цветные полосы. Те, что в начале пути были шири­ной в палец, теперь стали шире ладони. Цвета не могли стать ярче, но смена их происходила более резко. Дора закрыла лицо руками.

Видимо, это производило такое же впечатление на Лео, но он ничего не говорил, а лишь ускорил шаг. Друзья за ним просто бежали.

Вдруг Дора слабо вскрикнула и остановилась, как вкопанная. Раздался чей-то голос. Казалось, говоривший стоял прямо перед ней. Но никто из черепашек его не видел.

Лео испытующе посмотрел на нее.

— Тортон. Где-то близко,— ответила на немой вопрос Дора.

— Впереди какие-то шаги,— сказал Дон.— Внимание!

Лео поднял факел, чтобы лучше видеть.

— Да, нам навстречу идет Тортон,— подтвердил самый зоркий из черепашек Микки.

Лео поднял Огненный меч в знак приветствия.

— Привет, Хозяин Времени! — сказал он.— Мы пришли за плодами друидов. Ты украл их!

На лице Хозяина Времени не отразилось ничего, как будто он ничего не видел и не слышал. Блеск его широко раскрытых глаз, неподвижный рот про­будили в Лео неосознанную тревогу.

Вдруг рука Тортона, сжимавшая железный меч Времени, поднялась и застыла. Он развернулся в сторону Доры.

Лео всем телом навалился на Дору, отталкивая ее в сторону, и они покатились по каменному полу. Там, где только что стояла Дора, пронесся яркий световой луч.

Лео не столько ошеломила эта неожиданная атака, сколько то, что он так и не увидел против­ника.

— Никакого Тортона здесь не было,— пробор­мотал он.

— А меч Времени,— спросил Раф.— Он что, был частью галлюцинаций?

— Тортона не было,— подтвердила Дора.

Она огляделась. Коридор был пуст. Но на полу чуть подальше того места, по которому полоснул световой луч, лежал какой-то длинный предмет.

— Меч Времени! —воскликнул Раф.

Лео наклонился над мечом, не прикасаясь к нему.

— Но ведь кто-то держал его в руках,— недо­уменно произнес он.— Разве в галлюцинациях бывает такое?

— Галлюцинация может и убить, если, те кто видит иллюзию, верят в ее реальность,— сказала Дора.— Уж это я знаю.

— У иллюзии — настоящее оружие? — допыты­вался Лео.

Дора покачала головой.

— Этого не знаю. Не помню случая, чтобы иллю­зия могла так действовать.

Черепашки склонились над железным мечом, который не исчез со своим хозяином, а все еще лежал на месте, свидетельствуя, что им действи­тельно угрожали.

— Возьмем его? — спросил Дон.

— Славная игрушка,— проговорил Микки, не делая, однако, ни малейшего движения.

Лео потянулся к мечу.

— Нет! — резко крикнула Дора.— Мы не знаем его природы.

Лео нахмурился:

— Никак не возьму в толк этих историй с галлю­цинациями... Не могу поверить, что Тортон стоял здесь, напал на Дору, а затем исчез.

— Не знаю, как тебе объяснить,— сказала До­ра,— но лучше не связываться с этим.— Она ука­зала концом своего посоха на железный меч.

И тут же, бросив случайный взгляд на стену вздрогнула, на стене было пятно, напоминающее человеческую фигуру. Дора вытянула посох и, не касаясь самой стены, очертила в воздухе силуэт:

— Он стоял здесь!

— И что это значит?

— Возможно, что он не галлюцинация.

— Если не галлюцинация,— сказал Дон,— то что же? Призрак мертвого Тортона? Призрак, носящий железный меч Времени и способный им пользоваться? Он едва не убил, не испепелил нас.

— Я не знаю! — огорченная своим неведением, ответила Дора.— Я ничего не могу понять.

Теперь уже Раф рискнул коснуться железного меча на полу. Перевернул его и увидел, что в руко­яти меча, как в трубке, оплавленное отверстие.

— Второй раз он не сможет послать в нас такой луч,— заключил Раф.

— Возможно,— сказала Дора.— Но трогать это нельзя. Тортон наверняка прячется здесь и готовит нам новую западню. Прежде, чем совершить жертвоприношение...

Коридор все еще простирался вдаль.

— Может, безопаснее вернуться? — поежился Микки.

— Нельзя отступать! — сказал Лео.— Будем помогать друг другу, как сможем.

— Я пойду дальше одна,— сказала Дора.— Ты, Лео, спас меня, заслонил от огненной смерти. Остальное сделаю я...

— Нет! — перебил ее Лео.— Я не сверну с этого пути. Я должен одолеть Тортона. Не знаю, какая сила ведет меня, но я дал слово друидам и должен сдержать его. Я верну им плоды Познания.

— Ладно,— вздохнула Дора,— тогда я хоть пойду впереди.

Черепашки без колебаний последовали за ней.

Дальше они двигались более осторожно и Дора не спускала глаз со стен, чтобы избежать новых неожиданностей. Коридор шел прямо, цветные ли­нии на стенах становились все шире, пока наконец их краски не слились.

Дон вдруг нарушил всеобщее молчание:

— Здесь что-то...

Закончить он не успел. В воздухе возник туман­ный клубок. Он на глазах разрастался, пока туман не заполнил весь коридор от стены до стены и от пола до потолка.

— Попробую распылителем! — предложил Дон.

— Не надо,— прошептал Лео.— Мы можем спугнуть Тортона и потом не найдем... У нас оста­лось мало времени.

Дон подчинился.

Туман тем временем сгустился, как бы затвердел и превратился в чудовищную маску Колдуна с гро­мадным ртом-коридором.

— Ага! Опять он здесь! — не выдержал Лео и взял наизготовку свой Огненный меч.

Глаза маски сверкали злобой, даже более свире­пой, чем вырезанные на камне. Через разинутый рот не было видно продолжения коридора — толь­ко непроницаемый мрак.

— Это он, Высочайший Колдун,— сказал Мик­ки.

— По-моему, он хочет проглотить нас,— доба­вил Раф.

— Иллюзия! — твердо сказала Дора, хотя не вполне была уверена.— Это опять ловушка Тор­тона.

Маска теперь казалась твердой, как из камня и туман, создавший ее, рассеялся. Изо рта выползло

черное подвижное, как ищущий язык, щупальце.

Дора, не раздумывая, реагировала на физиче­ском уровне — ударила по языку посохом, а Дона­телло, не удержавшись от соблазна, пустил в ход солнечный распылитель.

— Нет! Не так надо! — воскликнула Дора, осознав свою ошибку.

— Что ты хочешь делать? — нетерпеливо спро­сил Раф.

— С такими надо бороться не руками.

— А как?

— Силой разума...

Посох Доры и луч Донателло прошли сквозь язык маски без всякого видимого эффекта. Черные губы Колдуна неожиданно вытянулись, добрались до Лео и туго оплели его, готовые отправить в рот. В глазах Колдуна вспыхнуло жадное возбуждение: он хотел есть и чуял запах пищи.

Дон крепко схватил Лео за плечо, пытаясь удержать.

— Не так! — опять вскричала Дора.— Даже на­ша объединенная сила не может справиться с ним!

— Но что же делать? — растерялся Раф.— Эта пасть вот-вот захлопнется за Лео.

— Тебя нет! — прокричала Дора.— Ты не суще­ствуешь! Нет тебя! — Она бросала эти слова, как стрелы, в страшное лицо маски.— Помогите мне, черепахи!

— Тебя здесь нет! — в один голос закричали Микки, Раф и Дон.

— Ты всего-навсего иллюзия! — кричала До­ра.— Думай об этом, Лео! Отрицай его!

Между тем колдовская сила маски уже добра­лась и до нее — Дору тащило тоже.

— Тебя нет! — кричала она вслух и мысленно из последних сил.

— Тебя нет! Тебя нет! Тебя нет! — вторили ей черепашки.

И вдруг в ходе схватки произошла какая-то перемена.

— По-моему, сознание в этих глазах потускне­ло,— прошептала Дора.

— Тебя нет! — тихо, полузадушенно вскрикнул Лео, поднял голову и вызывающе взглянул маске в глаза.— О, тебя нет! — повторил он.

Лицо Колдуна, язык, оплетавший Лео, вообще вся иллюзия мигом исчезли. Лео, Дора и все остальные разом упали, как только пропала сила, против которой они боролись.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Где же Тортон? — спросил у Доры Лео.

— Не знаю.

Исчезло не только лицо Колдуна, преграждав­шее им путь, но и сам коридор.

— Ни Колдуна, ни Тортона,— прошептал Мик­ки.

— Тортон не так прост, как я о нем думал,— покачал головой Лео.

— Он наверняка притаился где-то и поджидает нас,— высказал догадку Дон.

— И готовит нам новый сюрприз,— добавил Раф.

— Что ж, как бы то ни было, нам надо его найти,— сказал Лео.— Но он точно скрывается в этой пещере? — спросил он у Доры.

— Не обязательно. Он может быть в любой из пещер Храма Пурпура. Ведь Храм Пурпура — это огромный подземный лабиринт со множеством ходов и выходов.

— Ты знаешь все ходы, Дора? — спросил Раф.

— Нет.

— Как же нам быть? — задумался Лео.— Где искать Тортона?

— Он ждет нас,— едва слышно проговорила Дора.

— Ждет? — усомнились черепашки.

— Да. Нам надо внутренне быть готовыми к встрече в любой момент.

— Что ж, тогда пошли,— скомандовал Лео.

Двинулись дальше по коридору. Гладкие стены с цветными полосами остались позади, и теперь, в кромешной тьме, они очень смутно представляли, много ли, мало ли прошли. У Доры было впечатле­ние, что они уже не в коридоре, что вокруг открытое пространство, скрывающее, возможно, смертонос­ные ловушки.

— Дора! — окликнул ее Лео, и она испугалась, потому что голос шел как бы издалека.

— Я здесь,— ответила она и в следующий мо­мент чуть не вскрикнула: в темноте ей на плечо легла чья-то рука, скользнула вниз и крепко сжала ее запястье.

— Подождите, у меня же солнечный распыли­тель,— услышала Дора голос Дона.— Я сейчас посвечу.

Заработал солнечный распылитель, факел Рафа снова зажегся, освещая лица черепашек и в какой- то мере снимая напряжение от давящей темноты.

Заботило другое: свет нигде не встречал ни стен, ни сводов.

— Выходит, мы на открытом месте,— сказал Лео.

— Может, светящийся коридор тоже был иллю­зией? — предположил Микки.

— Тогда как же мы попали в этот мир Вечной Ночи? — недоумевала Дора.

— Здесь поток воздуха,— сказал Раф.— По­смотрите на факел.

И впрямь пламя сильно отклонилось.

Дальше шли медленно. Время от времени Раф останавливался и водил факелом по сторонам.

— Стен по-прежнему не видно,— комментиро­вал он.

Наконец факел осветил кромку зияющего про­вала. Раф лег на живот и осторожно пополз вдоль кромки, опустив факел вниз. И здесь свет рассеи­вался, не встречая на пути никаких преград.

— Видно, пропасть очень глубока.

— Но поток воздуха шел именно снизу,— про­говорил Дон.

Раф встал. Лео подошел к нему и заглянул в бездну.

— Будь у нас веревка,— сказал он,— мы могли бы спуститься. А иначе ничего не выйдет.

— Значит, идти по этому карнизу? — спросила Дора, хотя очень сомневалась, что они найдут какую-либо возможность перебраться через расще­лину.

«Но, с другой стороны,— думала она,— не исключено, что расщелина где-нибудь сужается и можно будет перескочить».

— Направо или налево? — спросил Раф.

Тут уж оставалось рассчитывать на удачу.

— Все равно,— сказала Дора.

— Пошли налево,— скомандовал Лео.

Раф повернул налево, освещая себе и другим дорогу факелом. Вдруг он издал громкое воскли­цание и рванулся вперед: факел выхватил из тем­ноты выступ над бездной, наводящий на мысль, что когда-то здесь был мост.

— Это и впрямь основание моста,— прочла его догадку Дора.— Но он не был, а есть.

Раф наклонился, поднес факел поближе к высту­пающему языку.

— Посмотри-ка, Лео...

В полу было глубоко высечено изображение того же Лица — лица Высочайшего Колдуна. Высунутый язык как раз и составлял выступ, конца которого не было видно.

Дора остановилась в нерешительности, а Лео смело шагнул на «язык», опустился на колени и пополз по этому мосту, если это был мост.

Доре и остальным черепашкам не очень хотелось следовать его примеру. Постоянное появление то тут, то там лица Колдуна вселяло в них тревогу.

Дора смотрела, как Лео ползет через пропасть и готова была позвать его обратно, но не решалась нарушить сосредоточенность, которая была отчет­ливо видна во всей его напряженной фигуре. А язык-мост, хоть и сужался вдали, казался доста­точно прочным.

Лео замер на месте и в первый раз оглянулся.

— Я думаю, мы пройдем,— крикнул он, и эхо усилило его голос до звериного рева.— Мост, похоже, продолжается. Подождите, пока я добе­русь до другого конца.

— Ладно,— сказала Дора.

Она и черепашки сели поодаль от карниза и смотрели, как Лео медленно, неуклюже продви­гается вперед. Его факел удалялся, и вокруг Доры, Микки, Рафа и Донателло сгущались тени.

Доре вдруг показалось, что мост впереди Сужает­ся. Хватит ли Лео места, чтобы поставить оба колена сразу? А тот продолжал ползти, в одной руке держа перед собой факел, а другой цепляясь за край моста. Наконец, сел верхом. Видимо, те­перь его тело было шире моста.

Злоба в резном лице Колдуна явно сулила бедст­вие тому, кто рискнет на подобную переправу. Дора снова хотела было позвать Лео, и снова не решилась.

— Как думаете, черепахи, все будет хорошо?

— Обязательно,— ответил Дон.— Никаких сом­нений! Ведь мы — солнечные воины.

Лео продвигался толчками, ноги его болтались в пустоте. В свете факела не проступало еще ни малейших признаков конца пропасти.

«Что если язык кончится раньше, и Лео сорвется в пропасть?» — вдруг подумала Дора.

Она напряженно вглядывалась в слабое уже мерцание факела. И вдруг Лео сделал конвульсив­ное движение.

— О-ох! — вырвалось у Доры.

— Что? Упал? — взволнованно вскочил Раф.

— Не-ет! — выдохнула Дора.

Лео уже стоял на ногах и размахивал факелом, как победным флагом.

— Ура, черепахи! — обрадовался Донателло.

Лео снова ступил на каменный язык, держа факел перед собой.

У Доры все тело онемело от напряжения, пока она следила за его медленным возвращением. В первый раз глубоко вдохнула, когда он сделал последние несколько шагов и встал на верхнюю губу высеченного в камне лица, из-под которой выходил этот невероятный мост.

— В конце он очень узок...— Лео часто дышал и лоб его блестел от пота: путешествие туда и обратно нелегко ему далось.

— Что, мост не доходит до конца пропасти? — обреченно спросил Раф.

— Самую малость. Можно перешагнуть.

— И ты доказал это,— улыбнулась Дора. Она старалась казаться спокойной.

— Другого пути, кроме этого, нет,— сказал Лео.

Дора задумалась. Она знавала узкие горные тропки, по которым надо было идти с величайшей осторожностью, где все зависело от ловкости и способности сохранять равновесие. Однако самая худшая из них — ничто по сравнению с испыта­нием, что ждало ее сейчас. Ей приходилось отго­нять и страх, и отвращение: ступить на язык Кол­дуна было свыше ее сил.

— Да что там, камень как камень,— внушал ей Лео.

— Этот камень может погубить того, кто боит­ся,— возражала она.

— Да,— согласился Лео.— Но именно того, кто боится.

Дора высоко подняла голову и спросила ровным голосом:

— Как пойдем?

Лео мысленно повторил только что дважды пройденный путь.

— Я, пожалуй, пойду первым. За мной Дора. Потом Дон, Раф и последним Микки. Эх, если бы у нас была веревка!

Дора невесело усмехнулась:

— Связаться? В случае несчастья это означало бы гибель всех.

— Ладно, пошли! — сказал Лео.

Он поднял факел, чтобы свет падал у него из-за плеча, и уверенно шагнул на язык. Запахнув плащ и крепко сжав посох, Дора двинулась следом.

Донателло вторил ее шагам и движениям. За ним шли Раф и Микки. Потом всем пришлось стать на колени и ползти.

Дора не сводила глаз с камня под собой, боясь глядеть по сторонам. Казалось, пропасть была полна мрака. Во всяком случае, только богатое воображение могло рисовать Доре то, что видели ее глаза.

— А теперь — верхом,— послышался голос Лео.

Дора подобрала платье.

— Смелее, Дора,— прошептал сзади Дон.— Я тебе помогу.

Болтающиеся ноги — то одна, то другая — тяну­ли ее вниз.

— Я боюсь потерять равновесие.

— Мы поможем тебе. Не бойся,— повторил Дон.

Затем Лео совершил прыжок, если можно так назвать мгновенный переход из сидячего положе­ния в победную позу покровителя горных ущелий. Он положил факел на край карниза так, чтобы пламя освещало мост, и, встав на колени, протянул руки Доре.

Дора высвободила одну руку, взяла посох, завер­нутый в подол платья, и протянула его Лео. Тот за посох стал подтягивать Дору к себе. В последний момент она рванулась вперед и упала прямо на Лео, как будто ее силы и мужество иссякли разом. Руки Лео и подоспевшего Дона обвили ее спереди и сзади. Солнечное тепло черепашек прогнало прочь все страхи. Они перешли пропасть! Под ними был обычный камень.

Лео и Раф занялись готовым погаснуть факелом. Раф помахивал им, раздувая огонь.

Дора встала, опираясь на посох.

— Я чувствую себя вне времени и пространст­ва,— сказала она. По ее щекам катились слезы, а крепкий камень под нею, казалось ходил ходу­ном.

— Это хорошо,— улыбнулся Дон.— Значит, ты вырвалась из-под власти Хозяина Времени.

Лео поднял факел. Пламя отклонилось в ту сто­рону, откуда они шли.— Поток воздуха, свежий, как ветер с гор,— сказал он.

— И тянет нам навстречу,— добавил Раф.

— Значит, надо продолжать путь,— суммировал Микки.

— Пошли! — сказал Лео.

Вскоре перед ними возникло отверстие в стене — именно из него и шел поток воздуха. Лео сунул туда голову и глубоко вдохнул.

— Мы, похоже, близки к выходу,— заключил он.— Этот ветер не пахнет подземельем.

— Может, там и поджидает нас Хозяин Време­ни,— сострил Раф.

Что ж, я готов к встрече! — бодро воскликнул Лео и шагнул вперед.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Они ступили в ночь, почти такую же темную, как подземный ход, по которому только что проби­рались. Небо было закрыто тучами. Ни одной из трех лун, ни звезд не было видно.

— Нам надо поторопиться. Не то в полночь, если Хозяин Времени бросит в пламя Злого Огня плоды Познания, от волшебного сада друидов не останется ни одного дерева,— сказал Лео.

Дора извлекла из складок своей одежды зеркаль­це. Но лунного света, который дал бы ему жизнь, не было. Она видела только один из трех дисков, и то очень тускло. Дора повертела зеркальцем, поднесла к губам, но тщетно.

— Что ты делаешь, Дора? — спросил Раф.

— Хотела поговорить с силами древности. Но ничего не вышло. И все-таки мне кажется, что мы сейчас движемся на север.

Когда глаза привыкли к темноте, друзьям все же удалось кое-как разглядеть окрестности. Узкий лаз, в котором они провели ночь, выходил на склон, а под ним на восток и на запад простиралась до­лина.

— Знать бы, куда теперь идти,— сказал Лео.— Где искать Тортона?

— Я вижу блеск текучей воды,— сказала Дора уверенно.

— Где? — усомнился Лео.

— Идите за мной. Вон там, на нижних скло­нах, есть растительность, какие-то низкорослые деревья...

— Но зачем нам идти к этой текучей воде? — спросил Дон.

— Нужно идти туда, куда ведет тебя солнце,— ответила Дора.— Главное — сосредоточиться на цели...

Они двинулись вниз по склону.

— Двурогие,— вдруг остановилась Дора.

Лео бросил на нее удивленный взгляд.

— На западе,— указала она движением подбо­родка.— Их четверо. Пасутся.

Лео кивнул, оборачиваясь к друзьям и уже дер­жа меч наготове.

— Не надо, Лео,— снова прошептала Дора.— Их нельзя трогать. Они безобидные.

— Но где же Колдун или Тортон?! — нетерпе­ливо проворчал Раф.— Я никого не вижу, кроме этих двурогих.

Дора встала на колени и снова достала зеркаль­це. Его поверхность отразила свет трех лун. Дора посмотрела вверх и сказала:

— Покажи мне Тортона!

Поверхность зеркала покрылась рябью, затем в глубине ее возникла туманная, едва различи­мая фигура.

«Далеко. И Тортон ли это?» — Дора не могла уловить четкого и внятного ответа.

— Вблизи его нет,— сказала она, пряча зер­кальце.

— Приехали! — горько усмехнулся Лео.— Что будем делать?

— Может, разжечь костер? — предложил Мик­ки.

Едва он это сказал, как Дора вскочила на ноги и стала вглядываться в что-то по ту сторону до­лины.

— Там...— прошептала она.

— Кто? — так же тихо спросил Лео.

— Человек, похожий на Тортона... Но лицо — Колдуна. Он приближается. У него странная одеж­да... Какие-то красные узоры... Как будто сквозь нее проступает кровь... Узор вспыхивает, угаса­ет и снова загорается...

— Что еще? — поторопил ее Лео.

— Я пытаюсь послать ему свою мысль-вопрос. Но ответа не получаю.

Тем временем уже хорошо различимый незнако­мец вытянул вперед руку. Его губы — толстые, презрительно усмехающиеся губы Колдуна — вы­щелкивали одно-единственное слово, тяжело про­летавшее в воздухе, как будто выпущенное из какого-то оружия:

— Смерть!

Лео уже стоял на ногах, пригнувшись и крепко сжимая рукоятку Огненного меча.

— Жизнь! — выкрикнул он, принимая вызов.

Не раздумывая, Дора выхватила зеркальце, ви­севшее на шнурке у нее на шее, раскрутила эту пращу в воздухе и...

Была ли это случайность, или вмешатель­ство сил, которые она вызвала неожиданно для себя самой? Как знать.

Из протянутого вперед пальца Тортона с лицом Высочайшего Колдуна вырвался огненный луч и ударил точнехонько в зеркальце. Многократно уси­ленное отражение луча вернулось обратно.

Черно-красная фигура исчезла в облаке пара.

— Кто это был? — спросил Донателло, заметив жест Лео, который обозначал: конец, крышка.

— Кто бы ни был, он пришел, чтобы убить,— произнес Лео.

— Кого? — недоумевал Микки.— Тебя?

— Всех. Все живое.— Лео провел рукой по мок­рому лбу. Он был потрясен.

— Он хотел убить лучом, который послал,— тихо сказала Дора.— Хорошо, что луч попал в зеркальце.

— Да! Но что было бы с нами, если бы зеркаль­це не отразило этот луч? — покачал головой Раф.

Лео, по-прежнему хмурый, сказал:

— Здесь злая земля... Я не знаю, что делать... Не знаю...

Он не договорил: через реку перебирались, пере­прыгивая с камня на камень, какие-то странные существа.

— Дон! Готовь распылитель! — крикнул Лео.

Дора в страхе закричала, увидев столь безоб­разные творения природы. Природы ли? То слиш­ком длинные, то слишком короткие ноги и руки, до ужаса деформированные лица...

Кошмарные существа, лишь отдаленно напоми­нающие людей, волной хлынули на берег и без звука напали на волшебницу и черепашек.

Дора схватилась за посох. У Лео все еще был в руках меч. Но это не сулило никакого шанса на спасение. Волю всех пятерых парализовала не­видимая сила, передаваемая, очевидно, через зло­воние.

Четырех- и шестипалые руки, бескостные щу­пальца цеплялись за них и валили наземь. Брезг­ливость, отвращение, с которым Дора смотрела на изуродованные тела и лица, ослабляли ее, лишали ее мысль силы.

Чудовища повалили их на землю. Дора содрога­лась от прикосновения этих ужасных рук. Микки, Раф, Дон и Лео не в силах были пошевелить­ся, тела их словно сковал невидимый панцирь.

Дора задыхалась. Она с трудом сохраняла со­знание. Ей крепко стянули руки и ноги, пока одно из этих мерзких созданий прижимало ее к земле. Хуже всего, что держала ее женщина. Нападав­шие были голы, если не считать грязных обрыв­ков ткани вокруг бедер. Женщины были так же аг­рессивны, как мужчины.

Молчание, с которым они напали, сменилось какофонией хрюканья, свиста, еще каких-то зве­риных звуков.

Дора, оказавшись в кольце нападавших, не виде­ла черепашек. Между тем торжествующие победи­тели позволили себе некоторое развлечение: дерга­ли пленницу за волосы, царапали ногтями — у кого они были, оставляя на ее теле кровавые полосы.

Она стала понимать, что между ними идет какой- то спор: дважды часть нападавших оттаскивала ее от воды, а другая с бормотанием и визгом отнимала и приносила обратно.

Дора ожидала появления Тортона, поскольку была уверена, что никто иной как он выпустил на них эту ужасную свору. Но никого, кроме этих отвратительных существ не было.

Один сунул в костер хворостину, покрутил ее в воздухе, чтобы конец разгорелся и подступил к Доре с явным намерением выжечь ей глаза. Но вто­рой, более рослый и тяжелый, прямо великан среди своих соплеменников, схватил его пальцами- щупальцами за горло и швырнул на землю. Стояв­шие у самой воды пронзительно закричали.

Великан набросился на тех, кто окружал Дору, разогнал их кулаками и пинками беспалых ног, схватил Дору за волосы и потащил к берегу. Там он взял ее поперек тела, прошел на глубину и бросил в воду.

Она упала, но не в воду, а в некое подобие лод­ки, которая угрожающе накренилась. В следующее мгновение в лодку свалились один за другим Лео, Микки, Раф и Донателло.

Лео лежал без движения, и Дора испугалась, что он мертв. Тело Рафа упало Доре на грудь и придавило ее ко дну лодки, где плескалась гряз­ная вода. Она силилась поднять голову, чтобы ей не захлестнуло лицо.

Лодка дернулась и поплыла, однако никто из кошмарных существ и не пытался в нее сесть. Пленников просто пустили по течению, связан­ных и беспомощных.

Подхваченная быстрым потоком лодка понес­лась вниз по реке. Поле зрения Доры было закрыто телом Рафа, так что на первых порах она видела только небо. Но затем с обеих сторон встали отвесные стены и заслонили большую часть неба: оставался лишь узкий просвет между темными ска­лами.

Время от времени лодка билась о какие-то препятствия, и Дора напряженно ожидала, что их суденышко перевернется или разобьется о скалы.

Ее руки были в воде, и Дора надеялась, что это ослабит узлы, поможет сбросить путы, но она боялась делать резкие движения, чтобы не на­рушить равновесие утлого суденышка.

Обрадовалась, услышав стон Лео, дыхание Ра­фа, бормотание Микки.

«Может, черепашки придут в себя, и тогда у нас будет больше шансов!» — подумала она.

Затем увидела на плече у Лео кровь.

— Лео!

Лео снова застонал, что-то слабо пробормотал Раф.

Но грохот воды заглушил эти звуки.

Воображение Доры понемногу освободилось от железных тисок, в которых она держала свои эмо­ции.

«Что ждет нас впереди? — думала она.— При такой скорости течения вряд ли удастся выплыть в этой лодчонке, а возможно, нас ждет падение с во­допадом в бездну...»

— Лео! Раф! — снова позвала она, пытаясь при­вести друзей в чувство.

Каждое неосторожное движение могло привести к катастрофе. К тому же вода в лодке прибы­вала и плескалась уже у подбородка Доры. Если бы сдвинуть Рафа, она подняла бы голову повыше.

Тело Рафа дернулось, и вода плеснула Доре в лицо.

— Осторожней! — крикнула она.

— Где мы? — слабым голосом, но осознанно произнес Раф.

— Мы все в лодке. Я частично под тобой. Здесь вода, а я не могу поднять голову.

Раф не ответил. Что-то пробормотал Лео.

Дора старалась высвободиться из-под тела Рафа или хотя бы освободить голову. Шея ее болела, и двигать ею становилось все труднее.

— Раф, постарайся отползти вниз,— вдруг по­слышался вполне отчетливый голос Лео.

— Хорошо. Будь готова, Дора...

Она глубоко вздохнула: Раф немного сдвинул­ся в сторону кормы. Лодка зачерпнула бортом.

Донателло и Микки тоже пришли в себя.

Вода прокатилась по лицу Доры, но каким-то чудом они не перевернулись.

— Раф, еще чуток,— проговорил Лео.

Раф дернулся еще раз, и Дора наконец зады­шала свободно. Теперь она могла помочь другим.

— Дон, приготовься. Я постараюсь подняться повыше...

Ее подбородок упирался в грудь Лео, зато лицо все было над водой. Она увидела, что Лео извер­нулся и лег поперек лодки. Течение было по-прежнему быстрым, но лодка, казалось, стала бо­лее устойчивой. Дора поняла, что сказалась пере­мена центра тяжести. Теперь она видела, что поток мчится по узкому ущелью меж очень высоких берегов.

«Даже удайся нам выбраться из воды, вряд ли бы мы смогли влезть на эти стены»,— подумала Дора.

Она снова предприняла попытку освободить свя­занные руки, и, к ее величайшему удивлению, уз­лы чуть-чуть поддались.

«Все-таки вода помогла».

— Слышите, черепахи, я почти освободила ру­ки,— прошептала она.

— Хорошо,— тихо проговорил Лео.

Глаза его были закрыты.

Между тем решимость и воля Доры росли. Бро­шенная на произвол судьбы, связанная, она все- таки на что-то надеялась.

— Итак, первое дело — руки,— сказала Дора вслух.

Несмотря на боль в запястьях, она, то напря­гаясь, то давая себе передышку, расслабляла главный узел.

Лео не открывал глаз, и Дора подумала, что он снова потерял сознание.

— Сколько еще продлится эта гонка по воде? — словно сквозь сон проговорил Донателло.

Дора еще немного приподняла голову и отме­тила про себя, что стены становятся ниже. Послед­нее усилие — и руки ее свободны. Затекшие паль­цы ничего не чувствовали, но, когда циркуляция крови начала восстанавливаться, Дора чуть не закричала от боли. Через силу заставляла себя сгибать и разгибать непослушные пальцы. Нако­нец, смогла приняться за узлы на лодыжках, где ремни глубоко врезались в тело.

Вспомнив, что чудовище, захватившие их, не обыскивали ее, пошарила за пазухой и достала из потайного кармана небольшой нож. Он чуть не выпал из ее бесчувственных пальцев, но как-то ей удалось перерезать ремни. Затем она посмотре­ла, что может сделать для черепах. Река между тем сузилась, и течение стало быстрее. Лодка бы­ла тупоносая, с высокими бортами. Похоже, у нее был деревянный каркас, обтянутый такой толстой кожей, что непонятно, какому животному она при­надлежала. Кожа была чешуйчатой снаружи, глад­кой изнутри и, вероятно, очень крепкой. Вообще же лодка была словно из иного, давно минувшего времени.

Дора чуть-чуть придвинулась к Лео и увидела, как глубоко врезались ремни в его руки. Руки- ноги других пострадали меньше. Она освободила всех друзей от пут и устроила поудобнее, на­сколько это было возможно.

— Но что мы можем сделать без весел, без ру­ля, без всяких средств управления лодкой? — вздохнул в темноте Микки.— Ты знаешь, Дора,— продолжал он,— когда эти чудовища связали нас, предварительно отдубасив своими палками, я поте­рял сознание... Но каким-то непонятным обра­зом, я помню, помню все то, что промелькну­ло перед моим мысленным взором в то время. Это была полная ясность сознания. Сначала пока­зались верхушки каких-то пальм, растущих как бы прямо из океана, а потом словно всплыл плоский диск острова... Я думал, что это — спасение. Небольшой остров окружали коралловые рифы вроде тех, что мы видели во время нашего путешествия на остров принцессы Ресниц. Но этот остров был словно необитаемым. Я видел себя лежащим в лодке. Вот так лежал и бессмысленно смотрел в небо. Иногда слышал какой-то гул. Надо мной проносились ракеты и звездолеты. Но заметить меня, конечно не могли. Я попытался грести. Но это почти не помогало. Мою лодку несло прямо к широкому проходу между рифами. Когда грохот прибоя остался позади, я увидел приближающийся берег. Я подплыл к косе. Помню вывернутые с корнем деревья, следы волн, забегавших далеко на сушу. Дно лодки заскрежетало по коралловому песку. Я вышел на берег и упал в тени первой же пальмы. Когда слабость прошла, огляделся. «Может быть встречу здесь робота», - почему-то подумал я. И крикнул вслух: «Эй, робот! Робот!» С минуту прислушивался. Кругом царила тишина, нарушаемая только шелестом пальмовых листьев и отдаленным шумом прибоя. Двинулся дальше. У первых деревьев зацепился ногой за валявшуюся проволоку. Немного дальше лежали пластиковые столбы, подмятые упавшим деревом. В чаще что-то зашелестело. Я остановился. Шелест повторился. Потом сквозь жужжание мух до меня долетело слабое потрескивание. В путанице ветвей ползло какое-то животное. Я раздвинул лианы, чтобы лучше его рассмотреть, и с отвращением попятился. Это был зверек величиной с кролика, весь покрытый слезящимися язвами. Задние лапы животного тащились за распухшим, израненным туловищем. Почувствовав мое присутствие, зверек повернул голову ко мне. Я испугался и с криком: «Эй! Робот! Робот!» убежал.

Заросли поредели. Я вышел на край скалистой долины, отлого спускающейся к далеким голубым водам залива. Стал разглядывать беспорядочное нагромождение огромных, серого цвета фигур. Кубы, призмы, усеченные и ступенчатые пирамиды, лестницы из мрамора, прекрасные, но поврежденные временем статуи являли собой сущий хаос форм и размеров.

— Робот! Эй! Робот! – снова стал кричать я.

Через минуту услышал ответ. Это было как звук сигнальной трубы. Я сел. Ждал, оглядывая берег. Вдруг понял, что вдоль песчаного берега тянется проволочное заграждение. И увидел робота. Он приближался очень быстро. Его назойливый сигнал звучал все громче. Было в нем что-то тревожное. Робот на полной скорости мчался ко мне. В последний момент сигнал умолк, и робот резко остановился. Я подошел к нему. Он вздрогнул и предостерегающе завыл.

— Выключи сирену! - рассердился я. - Что случилось?

— Немедленно беги! – крикнул робот. – Немедленно покидай остров! Здесь находится старое кладбище радиоактивных отходов. Беги отсюда! За рифы!

Я обратился в бегство. Колючие ветви рвали одежду, царапали кожу, хлестали по лицу. Не чувствуя боли, я пробирался к берегу, падал, поднимался. Казалось, сердце разорвет грудь, не хватало воздуха. Голубой берег становился все ближе. Наконец я упал, запутавшись в лежащей на земле проволоке, и больше не мог подняться. Издалека доносился тревожный сигнал робота.

Я осознал только одно – надо как можно скорее броситься в воду и отплыть дальше в море, за рифы... Больше я ничего не помню,— закончил Микки.— Только плеск воды...

— Ты посетил иной мир,— задумчиво произнес­ла Дора.— Возможно, это было какое-то предосте­режение нам всем... Если бы у меня была возмож­ность заглянуть в зеркальце, я бы тебе объяснила твое видение. Было бы не худо об этом поразмыс­лить...

Но размышлять Доре долго не пришлось. Потому что конец их путешествия был близок. Камен­ные стены вдруг оборвались, и они выплыли из каньона в долину — если это была долина, а не це­лая равнинная страна.

— Сколько еще до полуночи? — поинтересовал­ся Микки.

— Надо бы поспешить,— ответила Дора.— Но это не в наших силах. Будем уж двигаться так, как это возможно.

— Куда же мы попали? — услышала Дора голос Рафа.

— Я вижу ровную местность, покрытую чем-то вроде травы.

Поток, несущий их, бежал уже не так быстро, и путь его был отмечен кустарниками и мелкими деревцами — единственной растительностью, ко­торая возвышалась над травой. В остальном было темно и пустынно. Оглядевшись, Дора вздрогну­ла от внутреннего озноба.

Стон Лео снова привлек ее внимание. Тот открыл глаза и посмотрел на друзей вполне сознатель­ным взглядом. Дотронулся до раненого плеча, вздрогнул, а затем оглядел равнину.

— Мы по другую сторону гор,— сказала Дора.— Нужно промыть твою рану, Лео.

— Не надо. Это не опасно...— Он нахмурился и потер лоб.— Это был сон или мы действительно видели Тортона?

— Мы видели Тортона с лицом Колдуна,— осторожно ответила Дора.

— Значит, это не сон,— удрученно произнес Лео.— Как трудно иметь дело с силами, о су­ществовании которых большинство даже не по­дозревает.

— Колдун создал себе целую рать злых после­дователей,— сказала Дора.— Чудовища, которые схватили нас,— не человеческого рода.

— Ты думаешь, их напустил на нас Колдун? — спросил Микки.

— Колдун или Хозяин Времени, неважно... Это одна и та же сила...

Донателло, глядевший вдаль, вдруг вскрик­нул: — То, что казалось стеной кустарника, теперь стояло прямо перед ними, беспрепятственно про­пуская воды реки под собой.

— Это заградительный барьер, и лодка должна столкнуться с ним! — воскликнул Донателло.

Осторожно балансируя, он поднялся на колени, но понял, что, даже встав на ноги, не достанет до вершины барьера. Лодка снова угрожающе качнулась — это встал Лео.

— Проплывем? — спросил он.

Дон пожал плечами.

Доре случалось плавать в горных озерах, но здесь на нее наводило страх быстрое течение.

«Может, лучше попробовать взобраться на барь­ер, когда мы столкнемся с ним? — думала она.— Однако сам барьер... Неизвестно кем и для чего он сделан».

Но оказалось, что выбора у них и не было. Как только лодка подошла к барьеру, откуда-то как бы прямо из воздуха упала сеть и накрыла ее вместе с пловцами. Дон и Лео пытались освободиться от сети, но из-за кустов и деревьев с обеих сторон появились люди. Нет, не прежние уроды - у них были красивые, с горделивой осанкой тела...

Дора позвала на помощь…

Но никто не откликнулся. В чем дело? Она всмотрелась в их лица. Это были пустые лица, без всякого выражения. В угрожающем молчании ловцы подтаскивали сеть к себе.

— Это же люди… Живые существа, - проговорил Лео. – Что они хотят с нами сделать?

Дора покачала головой. Она чувствовала себя потерянной и беспомощной: ни о каком контакте с этой публикой не могло быть речи.

— У них совершенно пустые лица… - только и сказала она.

— Но почему? Как это объяснить? - недоумевал Раф.

— Мне кажется, что все они во власти какого-то кошмара или столь сильной галлюцинации, что все полпытки разрушить ее бесплодны, - сказала Дора.

— Значит где-то здесь и Хозяин Времени. Только он мог сотворить такое! – воскликнул Дон.

— Они выглядят совсем как люди, - высказала Дора свою растерянность, - но это не люди… то есть не живые мыслящие существа.

Кто бы они ни были, ловцы прекрасно сумели воспользоваться силой течения и своей странной сетью, чтобы захватить пленников. Их было слишком много, чтобы наши друзья отказались от всяких попыток защищаться.

Им связали руки за спиной и повели прочь от реки по пустынной равнине. Кое-где можно было разглядеть остатки костров. «Люди» шли молча, не разговаривая ни с пленниками, ни между собой.

Дору бросало в дрожь даже от одностороннего контакта с ними. Они казались пустыми оболочками, повинующимися чьей-то воле и не имеющими собственного разума. Но эти тела, как видно, нуждались в пище и воде.

Они достали свои припасы и разделили их с пленниками. Черепах и Дору развязали, но все время внимательно следили за ними.

— Даже вода какая-то странная, с металлическим привкусом, - сказал Раф.

— Как будто ее долго держали в контейнере. – добавил Микки.

— Куда вы нас ведете? – спросил Лео, втайне надеясь, что люди приведут их к Тортону.

Но человек, к которому он обратился, ничего не ответил. Вместо этого он снова связал Лео руки, попробовал последний узел на прочность и отошел с довольной усмешкой.

Лео посмотрел на Дору.

— Они должны тебе что-то ответить, - сказал он.

Дора облизала губы. У нее пересохло во рту от волнения, казалось, она не сможет произнести ни слова. Но надо было что-то делать. И она… запела! Слова песни были такими древними, что даже значение их забылось. Они шли из туманного прошлого планеты Ригель и, вероятно, когда-то были настолько важными, что каждый заучивал из наизусть.

— Вначале. – речитативом завела Дора на забытом языке, - было создано Небо… И человек получил жизнь… Он звался Сыном Неба…

Слова слетали с ее губ все быстрее, отчетливее, произносились с большей энергией и силой. И… Да, один из ловцов обернулся к ней. Легкое замешательство мелькнуло на его пустом лице, губы дрогнули, и его голос, присоединился к песне — слабый, тихий, прерывистый. И когда До­ра замолчала, он увидел ее, по-настоящему увидел!

Она как будто разбудила, нет не всех, этого од­ного. Его глаза перешли от ее лица к связан­ным рукам, к концу веревки, захлестнутой вокруг запястья другого стражника. Внимание на его лице сменилось беспомощностью.

— На Сынах Неба бремя греха! — сказал он хрипло, словно давно не давал работы своим голосовым связкам.— Мы платим, Дочь Неба, платим...

Никто, видимо, не обратил внимания на этого вдруг заговорившего человека. Дора шагнула вперед.

— Кому Сыны Неба должны платить? — изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, спросила она.

— Тортону, Хозяину Времени... И Высочайше­му Колдуну...

Едва последние слова слетели с его уст, он вдруг снова замкнулся и отошел.

Дора послала ему вдогонку свою мысль со всей силой, на какую была способна, пытаясь сло­мать невидимый ею барьер, отыскать в пустой скорлупе человека. Видимо, она нашла брешь, по­тому что стражник снова на миг повернул голову, но затем впал в прежнее сумеречное состояние.

— Итак, Сыны Неба платят,— произнес Лео.

— Тортону,—резко сказала Дора.

— И Колдуну,— добавил Раф.

— Что ж, значит, скоро мы с кем-то из них встре­тимся,— грустно улыбнулся Дон...

Долго еще в темноте они шли по равнине.

Лео держался довольно далеко впереди. За ним Донателло, Дора, позади – Микки и Раф. Раф, казалось, нетвердо стоял на ногах – время от времени стражник протягивал руку и поддерживал его с безразличием машины, выполняющей привычную работу.

Время от времени пленникам предлагали пищу и воду.

Сухая трава была по колено высотой, в темноте не угадывалось никакой тропы, однако люди шли уверенно, как по хорошо знакомому пути, и явно не боясь сбиться.

Впереди показалось что-то неясное. Наконец ведущий стражник взял чуть влево и ступил на лестницу, начинавшуюся прямо от утеса.

Все стали гуськом спускаться в дыхнувшую сыростью низину.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Лестница вывела их на какую-то широкую дорогу, где стражники плотнее окружили пленников. Темные кроны деревьев смыкались над головами и аркой указывали путь. Воздух был опьяняюще влажен, небо полно звезд, но ни один из стражей ни разу не глянул вверх и, кажется, вообще не замечал ничего.

Дорога была лучше некуда, шагалось легко. Если бы еще она шла прямо! Попадались деревья такой толщины, что приходилось изрядно принимать то на восток, то на запад. Если оглянуться, то дорога как бы не исчезала с каждым поворотом.

Пот катился у Доры по лицу. Жар проникал сквозь одежду. Черепахи шли, опустив головы. Люди, ведущие их, не сбавляли шага.

Наконец они обошли пространство, занятое тремя гигантскими деревьями, так густо увитыми лианами и еще какой-то зеленью, что все вместе выглядело крепкой, как камень, стеной. Путь закончился открытой площадкой, выложенной каменными плитами. В свете звезд легко модно было рассмотреть каменное отверстие в стене.

Снова стали спускаться по лестнице. На этот раз – под землю. Лестница шла по спирали вокруг колодца. Чем ниже они спускались, тем слабее становились приторные запахи леса и тем ощутимее – встречный поток свежего воздуха.

— Мы близки к цели, как ты думаешь, Дон? – заговорил Лео.

Дон что-то пробурчал в ответ. Он пытался считать ступени, чтобы иметь представление, на какую глубину они спускаются, но сбился со счета.

— Мне очень не нравится здесь, - недовольно бросил он.

Подножие лестницы упиралось в узкий коридор. Вдоль него были развешены в стенных колодцах факелы. Резко пахнуло дымом, копотью…

Коридор закончился аркой, и Дора чуть не упала: они оказались перед каменным лицом Колдуна. Его широкий рот был ожидающе раскрыт навстречу.

Двое ведущих их стражей опустились на колени и проползли через рот-арку, Дору, нажав ей на плечи, заставили принять такую же унизительную, позу и последовать за ними. Она со злостью повиновалась. Следом проползли черепахи.

Открылась комната с каменными сводами, сте­нами и полом. В дальнем конце находилось воз­вышение, а на нем кресло с высокой спинкой и широкими подлокотниками. Как ни велик был этот трон, он вполне отвечал габаритам человека, сидевшего на нем.

В черном и красном, с высоко зачесанной копной волос. Это был тот... кого они видели перед напа­дением уродов.

— Тортон,— проронил Донателло.

— Тортон с лицом Колдуна... Тортон, меняющий облик,— усмехнулся Лео.

Хозяин Времени усмехнулся, когда стражи вы­толкнули Дору вперед. Он следил за нею, как за добычей.

Дора высоко подняла голову, бросая вызов хищ­ной усмешке Тортона, хотя она ровно ничего не могла сделать, кроме как померяться с ним взгля­дами.

У человека, тащившего ее, было такое ж пустое лицо, как и у остальных.

— Видимо, они полностью во власти Тортона,— сказал Раф.

— Они — его вещи, проглоченные вещи,— ус­мехнулся Лео. Он прошел мимо друзей, мимо До­ры, как бы не видя их, встал на нижнюю сту­пеньку помоста и вдруг заговорил: — Великий Хозяин Времени...

Дора и черепашки в недоумении переглянулись.

Темные глаза Тортона обратились к Лео.

— Что ты хочешь сказать, жалкая земляная черепаха? — спросил он.

— Я — солнечный воин, Тортон. И я равен тебе в силе, потому что в моих руках звездное ору­жие — Огненный меч, отнять который насильно никто из смертных не может. Но я не стану сражаться с тобой. Я предлагаю тебе свою силу. Пусть Огненный меч будет нашим общим талисманом.

— Но твои друзья...— Неуверенно произнес Хо­зяин Времени, явно не ожидавший такого хода событий.

Лео, не глядя на Дона, Микки и Рафа сказал:

— Они будут служить тебе так же, как и я.

— По-моему, наш Лео...— начал было Дон.

Но Раф резко толкнул его плечом, чтобы тот молчал.

— Значит, так! — произнес Тортон после минут­ного молчания.— Что ж, я поверю в искренность твоих слов, Лео. Это просто сделать. Ты пришел ко мне вместе с друзьями и с Дорой, Дочерью Неба. У меня нет дружбы с Сынами Неба. Они лишь платят мне дань своей кровью.— Губы Торто­на, так напоминавшие рот Колдуна, дрогнули в лег­кой усмешке. Его взгляд, устремленный на Дору, был хуже любого физического удара.— Дора, ты видишь, что такие же, как ты, дети Неба, здесь — рабы. Это хуже смерти, не так ли, Королева? Они сломлены... Лео, спасибо тебе, что ты при­вел ко мне Королеву. Твой дар заслуживает похвалы.

Тортон поднял руку, и человек, стоявший ря­дом с Лео, быстро шагнул назад и освободил его руки. Точно так же были освобождены остальные черепашки.

— Что ж, Лео, значит, ты и твои друзья решили служить мне? Что ж... Это интересно... А что ка­сается королевы Доры... Уведите ее в загон! — резко крикнул Тортон.

Дору не понадобилось тянуть за веревку, чтобы увести: скрытое зло этого места поднималось вокруг ее ног, как зловонная грязь, и затягивало ее. Она было ошеломлена лицемерием Лео.

Ее вывели из аудиенц-зала Храма Пурпура через заднюю дверь, протащили по лабиринту узких коротких коридоров и, наконец, втолкнули в комнату, где были женщины. Никто не взглянул на нее, когда она едва не упала, поскольку рук ей не развязали.

Множество человеческих существ, Дочерей Неба, тупо смотрели перед собой. Дора увидела их пустые лица и удрученно подумала, что, вероятно, так же пусто у них в головах.

Но вот одна из женщин медленно повернула к ней голову. Ее взгляд был таки пустым и бессмысленным, что Дора отступила. Женщина лениво встала, обошла Дору и подергала веревку, связывающую ее руки. Веревка упала на пол. Женщина вернулась на свое отвратительное ложе из грязных подушек и застыла в прежней позе. Дора, растирая руки, отступала назад, пока не уперлась в стену. Села, скрестив ноги, ее взгляд вернулся к освободившей ее женщине. Та ничем не отличалась от остальных пленниц, но что-то же заставило ее помочь Доре. Откинув голову к стене, Дора закрыла глаза. Ощущение беспокойства исчезло.

«Какой же силой обладают Тортон и Колдун, чтобы довести до такого состояние Дочерей Неба?! – думала Дора. – Как можно было обратить в рабство людей с талантом, какого нет у самого Тортона или Колдуна?»

— Тортон – это и есть Высочайший Колдун.

Только дисциплина ума заставила Дору остаться спокойной. Кто послал эту мысль?

— Где ты? – спросила она, имея в виду говорящую.

— Здесь. Запомни, у Тортона есть способы ломать чужую волю. Но не всем… Кое-кто из нас был вовремя предупрежден… Сегодня, Если в пламя Злого Огня попадут плоды с дерева познания…

— Наступит конец! – прошептала Дора.

— Да. И мы должны…

Она посмотрела на ту, что освободила ее от пут. Наверняка это именно от нее исходили беззвучно высказываемые мысли.

— Спасибо. Но что мы можем сделать? И кто это - мы?

— Мы – те, кто еще остался настоящими Дочерьми Неба. Нас очень мало… Нет, не ищи меня глазами, мы ведем мысленный разговор, но мы не знаем друг друга, ибо иначе может случиться, что из нас вырвут правду. Ты видела деформированные существа, повинующиеся Тортону? Они ловят всех, кто появляется на этой земле... Они кровь от крови Тортона, но побочные плоды атомных испытаний искалечили их. Время от времени они рождают детей, таких же чудовищ, как сами... Тортон же стал бессмертным воплощением колдуна, не знающим милосердия. Он истребляет теперь все живое, что попадается под руку, чтобы его власть увековечилась, и не осталось больше сил Света, Добра и Знания, ему нужно сегодня совершить жертвоприношение Злому Огню...

— Бросить в него плоды Познания? - спросила Дора.

— Да. Его сила в его мозге, Дора…

Между говорившей и Дорой как бы захлопнулась дверь: вдруг наступило молчание. Дора за­крыла глаза и больше не посылала и не ждала встречных мыслей. Внезапный перерыв в разговоре был явным предостережением.

Затем прямо в ее голову как брошенное в ярости копье, влетела мысль, прозвучавшая словом:

— Сестра!..

«Ответить? А если это Колдун или Тортон? Может, он умеет имитировать мысленный зов?»

— Войди, сестра!

«Что это? Приглашение или ловушка?»

Дора еще долго колебалась, чувствуя, что не мо­жет положиться на собственное мнение.

«Ведь в Лео и черепахах,— думала она,— я была уверена. А они предали».

— Войди! — потребовал чей-то голос.

И в третий раз, более раздраженно, повторил свой приказ.

Дора собрала всю свою энергию.

«Может, это будет величайшей ошибкой в моей жизни, а может, окажется спасением от самого худшего...»

Она настроила свой мозг и сердце на то, что сумеет вовремя отпрянуть, если ее доверие будет обмануто.

В пространстве вокруг нее ничего не изме­нилось. Но Дора была внутренне ошеломлена. С нею добивались мысленной связи Дочери Неба. Она стала частью общего союза, в ней росли радость и восторг, каких, пожалуй, она никогда не знавала.

— Мы вместе! — сказал кто-то, кого, по- видимому, тоже захватила волна близкой побе­ды.— Ну, королева, теперь мы достаточно сильны для дела?

— Что вы хотите делать? – спросила она, обращаясь ко всем сразу, поскольку не могла разделить их на отдельные личности.

— Действовать! – твердо ответили ей. – Мы уже давно начали объединяться. Мы прячемся под личиной рабынь, которую надел на нас Тортон. Но нам нужно больше силы, чтобы выступить против него. Если бы у нас были плоды Познания! Контроль Тортона враждебен нам. Он сотворил такой барьер, который мы не можем пробить. Но теперь, королева Дора, с добавлением твоей силы, мы можем ждать последней битвы… Скоро за тобой придут, чтобы Тортон сделал тебя такой же, какими, по его мнению, стали мы. Иди с ним, но жди. Когда понадобиться - мы будем готовы.

Дора чувствовала некую логику в этих аргументах.

«Если Дочери Неба в самом деле объединили свои силы, - думала она, - то кто знает, что может дать такое накопление. И конечно, это единственная надежда…»

Глядя на жалких, сломленных женщин она снова задумалась, кто же из них входит в этот общий голос?

— Мы не начнем действовать до тех пор, пока Тортон не приступит к обряду жертвоприношения, - продолжал голос, - Это совершится в полночь… Пользуйся пока лишь мысленным прикосновением, сестра. пока мы не придем к тебе...

Голос смолк. Дора вздрогнула, пока он звучал, ей было тепло и спокойно, а теперь ею опять овладела горечь сознания, что все пути ведут к гибели. Она закрыла глаза и пустила в ход технику сохранения и усиления энергии, какой долго и тщательно училась. Ей не дали возможности вооружиться таким образом. Дверь отворилась, но вошел не стражник, а Лео. Он закрыл за собою дверь и прислонился к ней спиной. Никто из женщин не взглянул на него. Губы его оживленно двигались, как будто он посылал ей какое-то сообщение, которое нельзя было передать вслух. Она заколебалась.

«Ведь он теперь слуга – Тортона. Он и его друзья!»

Но Лео Что-то настойчиво шептал ей, не произнося слов вслух.

Дора сопоставила свое теперешнее отношение к Лео и черепахам с фактами из совместного путешествия. Они спасали друг друга не раз, это так. Но что значило это по сравнению со словами Лео, сказанными им Тортону?

Врожденная настороженность Доры воевала с другим чувством – чувством доверия.

В конце концов, она решила прислушаться к внутреннему голосу Лео.

Да, врожденный инстинкт ее не подвел. Лео сказал Тортону то единственное, за что мог ухватиться в последнюю минуту. Дора читала теперь его мысли и узнавала прежнего Лео.

Хозяин времени, он же Тортон, он же Колдун, ставил опыты над мозгом и телом, научившись этому у темных жрецов Храма Пурпура. Они добивались изменений в психике своих жертв, но не собственными внутренними усилиями, а с помощью ядовитых газов, дурманящих веществ, которые питали галлюцинации до тех пор, пока нереальное становилось реальностью. Несколько Сынов Неба были приведены сюда и подвергнуты процессу, итогом которого было подчинение Тортону. Они хотя и остались живы, но это были лишь пустые оболочки прежних людей...

Некоторые из Сынов Неба и Дочерей Неба по­пали в сети Тортона, благодаря искусно расстав­ленным временным ловушкам: они шли на зов, посылаемый Тортоном. Так Тортон пополнял свою армию рабов. Так избавлялся он от подлинных Сынов и Дочерей Неба. Так укреплял свою власть над живой природой.

Он, казалось, не знал поражений и стал в соб­ственных глазах бессмертным, всемогущим, самим Колдуном — именно это и было главной целью его изысканий. Жрецы Храма Пурпура один за другим умерли. Может, Тортон помог им в этом и в резуль­тате остался у власти один. Теперь он задумал со­брать армию и уничтожив всю живую іїрироду на планете Ригель, распространить свое владычество на звезды. Для этого ему нужны плоды друидов. Он допрашивал черепах, рассчитывая узнать, что ценного можно захватить еще у друидов.

— Он читал у тебя в мозгу? — спросила Дора.

— Он не мог,— ответил Лео.— Он был зол и, я надеюсь, встревожен. Однако, он хотел сломить меня. У него есть многое, что долгие годы работало на него,— дымы, газы, заклинания, радио­активные вещества, но все это требует времени, а я и другие черепашки недостаточно долго были в его руках.

Дора приняла решение:

— Продолжайте в том же духе, разыгрывайте из себя его вассалов.

— Но он скоро примется за тебя, чтобы ты стала такой же, как они.— Лео указал на женщин вокруг, которые, казалось, так и не заметили его присут­ствия.

Она верила ему, поскольку читала его мысли.

— Надеюсь, мне удастся устоять,— сказала До­ра.— Если он держит в рабстве других Доче­рей Неба, то тем самым в какой-то мере исто­щает свою силу. А я приду со свежими силами и...

Лео напрягся и повернулся к ней, сжимая кулаки:

— Идут!

— Они не должны увидеть тебя здесь.— Дора быстро поняла новую опасность.

— Лезь туда! — она указала на низкое ложе, на котором сидела одна из женщин. Между ложем и стеной было небольшое пространство — плохой, конечно, тайник, но если они не задержатся здесь, а она, вдобавок, отвлечет их внимание,— тайник сослужит службу.

Лео покачал головой, но Дора быстро подошла и схватила его за руку.

— Если люди Тортона застанут тебя здесь, то хорошего для черепах и для друидов ничего не будет! — резко сказала она.— Кто поможет всем живым существам? Спрячься, а потом решай, что ты можешь. Раз ты обхитрил Тортона, то, воз­можно, тебя позовут посмотреть, как он обра­щает меня в рабыню. Тогда у нас у всех бу­дет шанс действовать сообща.

Лео спрятался. Сидящая на ложе женщина даже не подняла глаз, когда он протискивался в укры­тие. Дора вздернула подбородок, изобразила само­уверенность и встала недалеко от двери, как будто ходила взад-вперед по комнате в обычной манере пленников. За ней пришли не люди, а два высо­ких волочащих ноги чудовища. Изо ртов у них текла слюна. От полуголых немытых тел исходило зловоние. Они взяли Дору за руки и потащили.

По сторонам даже не посмотрели, так что Лео был спасен.

Чудовищные стражи, крепко держа Дору, бесчисленными коридорами прошли в зал, немногим уступающий по величине аудиенц-залу Тортона. Здесь его трон стоял сбоку и не так поражал воображение. Середину комнаты занимало все то же лицо Высочайшего Колдуна. Из открытого рта временами вырывались клубы дыма, но не поднимались вверх, а обвивались вокруг маски-лица. Дора уловила странный запах.

«Может этот дым сковывает мозг, как говорил, Лео?» - подумала она. – В таком случае, у меня нет никакой возможности избежать дьявольской ловушки Тортона».

Перед Хозяином Времени стояла курительница из блестящего металла, по краю которой бежали знакомые Доре световые полосы. В курительнице тоже что-то горело, дымило, и Тортон, наклоняясь, вдыхал этот дым, как некий жизненный флюид.

Тортон выпрямился, не открывая глаз. Дым в курильнице исчез - видимо, все выгорело. Его рот раскрылся в злобной усмешке. Кончик языка показался на нижней губе. Тортон стал точной копией лица, перед которым страдники поставили Дору.

Тортон заговорил, по-прежнему не открывая глаз. Незнакомые ей слова звучали в ритме заклинания. Дора хорошо знала, что слова и ритм служат для создания галлюцинаций. Она включила свою защиту. Чтобы не смотреть ни на Тортона, ни на лицо на стене, закрыла глаза и удерживала их так всей своей силой воли, хотя ее и подмывало взглянуть на лицо Колдуна.

Оно двигалось, она знала это. Язык вытягивался, чтобы схватить ее. Нет! Это не правда, это всего лишь то, что Тортон старается внушить ей.

Она подумала о Лео и о черепахах и построила в мозгу их изображение поверх изображения колдуна.

«Лео, Лео…» - мысленно позвала Дора.

К ее великому изумлению, лицо Лео стало оживать, оно уже не было частью щита против магии Хозяина Времени. Его губы зашевелились, и в ее сознание вошел слабый звук, совершенно не похожий на мысленное прикосновение.

— Я… иду…

«Что это?» - подумала Дора. – Фокус Тортона?»

Нет, это было что-то иное. Она сжимала пальцы, чувствовала биение произносимых Тортоном слов, изменяла ритм дыхания, делала все, чтобы не попасть в коварную ловушку. Ритм неожиданно нарушился. Дора открыла глаза.

Лео и в самом деле был здесь, рядом с Тортоном. Здесь же были Дон, Раф, Микки. Человек с лицом Колдуна не смотрел на Лео, его лицо вновь начало изменяться. Холодная злоба сменилась настоящей яростью. Глаза его открылись.

Только сейчас Дора заметила плоды Познания, лежащие рядом с Тортоном на металлическом подносе.

«О, ужас! Неужели мы не успели!» - подумала она.

Лео пошатнулся, как будто открывшиеся глаза Тортона были оружием, поразившим его.

И в это время в мозгу у Доры раздалось громкое:

— Пора!

Дора тоже пошатнулась, но шагнула к стене и восстановила равновесие. Теперь она уже вообще не ощущала своего тела — все ее внимание было обращено на лицо Колдуна, окутанное дымом. Ее воля и талант соединились с волей и талантом дру­гих, она не была больше личностью, живым сущест­вом и королевой. Ее тело стало только вместили­щем для растущего могущества нового существа. Ей хотелось кричать, бороться, гнать прочь это странное создание, что смяло ее, но вместо этого она стала частью его и уже не противилась его вхождению. Ей казалось, что вот-вот она взор­вется, что человеческая кровь и плоть Дочери Неба не в силах вместить то, что собралось в ней усиливалось, готовилось. Ее рот бессознательно открылся в беззвучном крике. Она не могла боль­ше выдержать. Но это собралось, достигло ве­личайшей силы и... ударило!!!

Доре казалось, что она действительно видела острие Огненного меча чистой энергии, которым она нанесла удар. Меч обрушился на Тортона. Его руки поднялись так быстро, что Дора едва за­метила этот жест, и закрыли от нее лицо Колду­на. Она еле стояла на ногах, потому что все ее тело тряслось от Силы Дочерей Неба, собрав­шейся в ней, умножившейся стократ и нанесшей последний удар.

Тортона не было. На его месте полыхало черно- красное пламя, вытягивая злые языки...

«Злой Огонь»,—подумала Дора.

Волосы ее трещали от жары, тело больно реаги­ровало на ожоги. Пламя поглощало энергию меча, пытаясь полностью уничтожить его. Однако, Дора не сгорела. Только ее сознание отступало все дальше и дальше.

Пламя Злого Огня взметнулось над нею. Из него шло биение звуков, которое ощущалось как физи­ческие удары. То, что собралось было в ней, уже ослабевало, волна больше не была полной, у Доры не оставалось сил выносить обжигающий огонь Тортона.

Уголком глаза она заметила какое-то движение, но не могла повернуть голову и посмотреть, что изменилось. Она должна была держаться, пока возможно.

— А-ах...

Звук удара, каким топор срубает молодое дерев­це. Дора выпрямилась, бросила мысленный при­зыв. В ней снова поднялась сила — она знала, что в последний раз. Она держала ее, держала до тех пор, пока не почувствовала, что ее израненный мозг не в силах больше удерживать энергию. Тог­да, как воин, бросающий отчаянный вызов, она вы­пустила этот последний поток таланта Дочерей Неба, бросила его вперед. Пламя яростно полых­нуло и взвилось вверх, но теперь она увиде­ла, как лучистый меч пронзил его, разбил, рас­колол по центру.

— А-ах!..

Был ли этот крик частью галлюцинации или его вызвали реальная боль и страх? У Доры подко­сились колени. Она была опустошена. Энергия выплеснулась из нее так стремительно, что как бы унесла с собой и кости, поддерживающие плоть. Она вытянула руки и уперлась ими в пол.

Пламя погасло. Но Тортон все еще стоял — прямой, невредимый. Позади него моячил Лео, немного в стороне Дон, сзади — Раф и Микки. Лео бросился к Тортону, вытянув руки с согнутыми, как когти, пальцами. Он двигался скачками, как будто был калекой и одной лишь волей заставлял тело повиноваться ему в этой последней атаке. Хозяин Времени не обращал на него никакого внимания - стоял, как статуя, в той же позе, закрыв руками лицо.

Но вот руки его упали, как будто у него не осталось больше сил их удерживать. Они были мертвенно бледны, дрожали. Он шагнул вперед, споткнулся, упал на колени. Теперь он был почти рядом с Дорой.

Увидев его лицо, она испугалась. Глаза его были открыты, не глаза – одни белки. Лицо ужасно, отвратительно изменялось, становилось поочередно то лицом Тортона, то Колдуна, словно эти две личности сошлись в последней схватке за могущество и власть.

Он полз вперед, а Дора отступала, не сводя с него глаз. Он полз прямо ко рту Колдуна…

— Нет! – Лео упал и пополз за ним, казалось, из последних сил. – Он не должен… войти… к Колдуну! – задыхаясь, кричал он, повернув искаженное лицо к ожидавшему рту Высочайшего Колдуна. Не должен…

Дора пыталась собрать хоть сколько-нибудь энергии.

Между тем, руки Тортона протянулись к подносу с плодами Познания. Дрожащими пальцами он схватил два плода и сжал их так, что брызнул сок.

— Нет! Кричал Лео.

Черепашки стояли, словно околдованные.

Тортон слепо двигался вперед. Лео еще раз бросился в атаку. Он пополз наперерез, упал перед Тортоном и загородил ему путь. Они схватились, и Дора видела, что Лео крепко держит Хозяина Времени, а тот даже не сопротивляется, лишь пытается освободиться. Слепые глаза Торотона были обращены к каменному изображению Колдуна. В руке у него были плоды Познания. Он вытягивал шею, пока голова его не свесилась на грудь под странным углом. Лео вцепился в Тортона из последних сил, пытаясь отобрать плоды. Но тот все-таки продвигался вперед, выигрывая по сантиметру.

Вдруг, словно очнувшись от сна, Микки вскричал:

— Эй! Робот! Робот!

И обрушил кулак на лицо Тортона.

Дора услышала хлюпающий звук, видела, как затряслась голова Тортона, но пустое выражение лица не изменилось, глаза по-прежнему оставались открытыми, слепыми...

— Нет! – пронзительно закричал Лео. - Нет! Не пойдешь к Колдуну! Не отдашь плоды Познания!

Дора подползла к ним. Схватила Тортона за локоть. Ей показалось, что под черно-красной тканью рукава – металл, так напряглось его тело. Ее усилия и удар Микки помогли Лео на миг остановить продвижение Тортона.

И тут Хозяин Времени как бы повредился умом: он лихо завращал головой и вцепился зубами Доре в руку. Она выпустила его, и он рванулся вперед в последнем мощном усилии, отбросив от себя Лео и Микки. Рука с плодами Познания тянулась вперед к выступающему языку Колдуна. Лео встал на колени, сжал кулаки и отпустил их, как молот, на шею Тортона в то самое время, как тот уже ухватившись пальцами за язык, собирался просунуть плоды в рот.

Тортон упал, ударившись лбом о язык. Плоды покатились по полу. Тело Тортона, только что быв­шее твердым и напряженным, обмякло, сползло вниз, пальцы выпустили кончик языка.

Лео отшатнулся. В глазах Микки застыл ужас. Дон и Раф раскачивались из стороны в сторону, приходя в сознание.

— Если бы... он отдал плоды Колдуну... если бы... прошел... через...— произнес дрожащим голо­сом Лео,— он... продолжал бы жить.— Голос его прерывался, тело тряслось, так что он не мог управ­лять своими руками — вытянул их перед собой и смотрел на них, как на что-то незнакомое.

Раздался треск. Дора подняла глаза, вскрикну­ла и, вцепившись в Лео, оттащила его назад. Изоб­ражение Высочайшего Колдуна разваливалось. Большие куски камня разлетались по полу, падали на голову и плечи Тортона, почти наполовину засы­пали его тело.

Дора прижала руку к губам, чтобы удержать невольный вопль: за изображением Колдуна не было ровным счетом ничего!

Лицо и рот исчезли. Тьма треснула поперек. Смутно виднелись какие-то непонятные предметы, но по мере того, как рвалась и исчезала темно­та, они исчезали тоже. Впереди была только голая стена.

Тени становились короче, уходили в камень, на котором стояли Дора и черепашки. Осталось только полу сгоревшее тело Тортона. Дора не сво­дила с него взгляда. Лео прошептал:

— Пойдемте отсюда!

Он подтолкнул Дору и черепашек к двери, через которую они вошли.

Наконец они оказались вне царства тошнотворных запахов смерти и таких иллюзий, с которыми не приходилось раньше иметь дела.

— Свободны! — раздался шепот Лео.

Он прислонился к стене и лишь потому не падал.

— Свободны! — сказал он еще раз.

— Да, свободны,— повторили за ним Микки, Дон, затем Раф.

— Свободны,— сказала Дора.— Свободны все живые существа планеты Ригель. Свободны и дру­иды, и Дочери и Сыны Неба... Свободны...

— Ты, Дора, нанесла удар Огненным мечом, превратив его снова в Звездный меч,— сказал Лео.— Спасибо тебе.

— Спасибо и тебе, Лео, спасибо и вам, солнеч­ные черепашки,— улыбнулась Дора.— Жизнь про­должается...