Черная Жемчужина

Глава восемнадцатая. Дожди в Стоунверде

Еще до того, как показались двухэтажные каменные дома с плоскими крышами, Кэйла поняла, что они неподалеку от Стоунверда. Только минуту назад сверкало солнце, припекая ее макушку, а потом… Кэйла и не заметила, как окружающий мир переменился – небо затянуло тяжелыми свинцовыми тучами, пошел дождь. И чем ближе они подъезжали к городку, тем сильнее тот становился.

Джеральд послал ей красноречивый взгляд.

– Пока это просто дождь, – из чистого упрямства сказала она.

– Дождь, который не прекращается уже несколько недель, – заметил паладин.

Кэйла вздохнула, признавая его правоту. Хмуро подумала о том, что уж Денизе непременно бы почувствовала, если бы в Стоунверде и впрямь творилось нечто… неправильное. А она не чувствовала ничего, кроме противных холодных капель, что забирались под одежду. Совсем скоро Кэйла промокла насквозь.

Выпарить бы воду, призвав на помощь стихию огня, но на этом этапе владения стихийной магией она рисковала получить серьезный ожог или спалить симпатичный дорожный костюм из белой кожи с черными вставками на поясе и плечах. Кэйла покраснела до кончиков волос, невольно представив себя обнаженной под изумленным взглядом Джеральда. Хорошо, что паладин зорко всматривался вдаль, высматривая возможную угрозу.

За городскими воротами раскинулись поля, которые кормили стоунвердцев до того, как пришли дожди. Сейчас почва превратилась в кашу, а растения жалко прижимались к раскисшей земле. У ворот их встретил моложавый мужчина с густой копной рыжих волос – сухих, благодаря невидимому барьеру, что окружал незнакомца. Капли дождя, не долетая до его макушки, растекались и опадали на землю. Рыжеволосый уважительно кивнул, назвав Кэйлу Черной Жемчужиной.

– Мы уже не справляемся, – признался он. – Наши силы на исходе, а новых стихийников Совет посылать отказывается. Считают это напрасной тратой времени. Вот только если мы ничего не сделаем в ближайшую пару недель, город будет затоплен. Он находится в низине, как вы наверняка успели заметить, а значит, стоит нам только ослабить контроль над дождем – и Стоунверд уйдет под воду.

– А как же люди? – воскликнула Кэйла.

– А людям придется перебраться в другое место, чего они, разумеется, совершенно не хотят. Но, как говорит Совет, иного выхода они не видят. – Стихийник устало махнул рукой. – Откровенно говоря, им просто нет дела до происходящего в Стоунверде. Дожди – это слишком мелко для них. Если бы дожди убивали горожан – другое дело, а так…

– И что вы делаете с дождем? С водой, которая затапливает город?

– Высушиваем огненной стихией. Или превращаем в лед, который горожане увозят подальше от Стоунверда. Но, как я и говорил, наши силы кончаются, а дождь и не думает прекращаться. Иногда мне кажется, что он просто насмехается над нами.

Кэйла заверила стихийника, который представился Броузом, что сделает все, что в ее силах. Они с Джеральдом сняли комнаты в местной гостинице и поспешили разделиться, чтобы высушить одежду и принять горячую ванну. Воду здесь согревали огненные рунные камни. Как объяснила хозяйка гостиницы, после начала дождя цены на них подскочили едва ли не вдвое. Услышав стоимость аренды комнаты, в которую входили и рунные камни для обогрева, Джеральд ошарашено поморгал, но все же вложил в руку хозяйки горсть серебряных монет.

Приведя себя в порядок, Кэйла спустилась вниз и обнаружила там мрачного Джеральда. Он кивком головы указал ей на подавальщицу. Совсем молодая и очень хорошенькая, она натужно кашляла, и с каждым вздохом из ее рта вырывался хрип.

– Люди болеют, а вылечить их некому. Никто из целителей не поедет в городок в глуши, зная, что его жителям нечем расплатиться за их услуги. А последователи культа Амерей, те, кто привык помогать людям безвозмездно, обитают, в основном, в больших городах, и редко их покидают. Разве что в случае войны.

– Это несправедливо, – тихо сказала Кэйла. – Совет не желает посылать в Стоунверд магов, потому что не считает бесконечный дождь серьезной трагедией, а целители не желают приезжать, потому что не считают таковой простуду. Получается, что стоунвердцы предоставлены самим себе, и никому до них толком нет дела.

Джеральд задержал на ней взгляд и серьезно сказал:

– Нам – есть.

Выглянув в окно, Кэйла поежилась. Дождь, серость и уныние – вот что каждый день на протяжении нескольких недель видели жители Стоунверда. Голод, простуда и бесконечная тоска – все, что они знали.

Кэйла тряхнула головой – дождь нагонял на нее тоску. Хуже всего то, что она понятия не имела, как его прекратить. Если уж стихийникам не под силу подобное, что говорить о ней, неопытной колдунье?

«С малого, Кэйла, – сказала она самой себе, – начинай с малого».

Вздохнула и вновь бросила тоскливый взгляд за окно. И с чего ей начать?

Кэйла подошла к окну и приложила к стеклу руку. Прикрыла глаза, представляя, как дотрагивается до холодных струн дождя. Почувствовала капли на своей ладони, словно разделяющего их стекла и не было вовсе, и едва заметно улыбнулась.

Она понемногу училась распознавать сокрытую в реликтах – артефактах Старого мира – магию. Стоило только коснуться зачарованной вещицы, и внутри рождалось необычное ощущение – напряжение, как от натянутой струны, и легкое жжение в кончиках пальцах. И чем сильнее магия – тем сильнее исходящий от нее жар.

Порой магия, заключенная в предмете, дарила ощущение прохлады – легкого бриза или погружения в воду жарким днем. Так отзывалась магия целительная. Агрессивные чары – например, чары, способные вытягивать из человека живительную силу, Кэйла распознавала легче любых других. Неудивительно – сложно позабыть ощущение, что из тебя тянут жилы и скручивают их в жгуты. Вещей, зачарованных подобным образом, она ожидаемо старалась избегать.

Пусть магия – такой, какой знали ее Денизе и Джеральд – ушла из Нового мира, отголоски ее остались.

На расстоянии «касаясь» пальцами дождевых капель, Кэйла не ощущала в них ничего странного, ничего магического. Дождь как дождь… Однако это ничего не значило – дождь мог быть и совершенно обычным, но то, что удерживало тучи над Стоунвердом, обычным быть никак не могло.

Так и не добившись успеха, Кэйла решила поговорить с хозяйкой гостиницы Лалетой, миловидной женщиной приятной полноты.

– Скажите, несколько недель назад в городе не произошло ничего не обычного? – поинтересовалась она. Вспомнив версию Джеральда об изгнаннике, решившем наслать на Стоунверд проклятие, добавила: – Может, один из жителей поссорился с другими?

– Нет, ничего подобного, – замотала головой Лалета. – Стоунверд вообще городок дружный. – Она помрачнела. – Точнее, был таким до дождей. Сейчас горожане, конечно, в панике, прячут зерно, боясь, как бы не украли – запасы-то у всех подходят к концу, а новых пока не предвидится. Люди ожесточились, подозревают каждого, в ком есть хоть толика магии. Хотя самим стоунвердцам насылать на свой собственный город дожди ни к чему.

– И мы об этом подумали. Поэтому я и спросила – не случалось ли такого, чтобы жители прогоняли кого-то из города? Или чтобы Стоунверд покинул тот, кто мог затаить на жителей обиду?

Лалета задумалась, но затем снова покачала головой. Виновато взглянула на Кэйлу.

– Не помню такого. Думаю, я бы знала, если бы произошло что-то такое. Слухи здесь разносятся быстро.

Кэйла вздохнула. Пока они цеплялись за воздух, и ни к чему хорошему это ожидаемо не привело.

– Нужно отдохнуть, – подал голос хладнокровный, как всегда, Джеральд. – Сейчас горожане все равно разбрелись по своим домам. Не стоит их беспокоить. Да и думается лучше на свежую голову.

Пожелав паладину спокойного сна, Кэйла неохотно направилась в свою комнату. Засыпала она не с самыми веселыми мыслями. Ее терзала загадка бесконечного дождя. Перед глазами постоянно вставало печальное лицо Лалеты. Город медленно чах, и никто, кроме почти отчаявшихся магов-стихийников, не пожелал прийти стоунвердцам на помощь.

Кэйла не знала, сколько времени прошло, прежде чем сон опутал ее крепкими сетями. А за окном безостановочно лил дождь.

Первой ее мыслью после пробуждения было: «Солнце!» Пасмурное настроение мгновенно растворилось в солнечных лучах, что бились в окно, настойчиво проникая в комнату сквозь полупрозрачные занавески.

В электронной почте Кэйлу ждало непрочитанное письмо. Она бросила взгляд на адрес отправки, и сердце на мгновение сбилось с ритма. Кликнула мышкой так быстро, словно боялась, что письмо вот-вот исчезнет прямо на ее глазах. Писал ей Скотт Крамер, старший исследователь Архива. Он хотел – нет, просто-таки жаждал – знать, что за чудесный артефакт прошлого позволил ей перевести отрывок про колдунов и паладинов.

Перечитывая письмо, Кэйла нервно кусала щеку изнутри. Не перегнула ли она палку? Она ведь, ни много ни мало, заявляла о том, что ее реликт – не простой, а… магический. Обычные люди охотно верили в то, что осколки Старого мира заключают в себе магию (не зря дело Джошуа процветало), а вот люди науки по большей части были скептиками. Да, некоторые исследователи разделяли теорию о сохранении доли магии в реликтах, найденных по всему миру. Другие же (и их все же было значительное большинство) считали ее совершенно антинаучной. Даже смехотворной.

Но как иначе Кэйла могла объяснить то, что увидела в книге? Да и то, что мистер Крамер откликнулся на ее письмо, говорило о многом. Он или уже поверил ей или хотел удостовериться в ее словах, увидеть волшебную вещицу и ее волшебные свойства собственными глазами.

Кэйла торопливо собралась. Выскользнула из дома, радуясь, что удалось избежать встречи с Дарлин. Чем дальше, тем меньше у них было тем для разговора и тем более неловким становилось нахождение в одной комнате. Джошуа она не встретила тоже. Неудивительно, впрочем – порой они могли прожить друг с другом месяц, но так и не пересечься.

За стойкой Кэйлу встретил все тот же неприветливый младший архивариус. При виде нее он поджал губы.

– Мистер Крамер назначил мне встречу, – не без некоего торжества объявила Кэйла. – Где я могу его найти?

Архивариус проводил ее до лифта и сухо бросил на прощание: «Четвертый этаж. Дальше прямо до конца коридора. Не ошибетесь». Кажется, ее и впрямь ждали… Кэйла глубоко вздохнула и, окрыленная, ответила ему милой улыбкой. Архивариус с фырканьем отвернулся, явно недоумевая, зачем кому-то понадобилось принимать у себя столь юную «независимую исследовательницу».

Едва двери лифта открылись, Кэйла увидела длинный коридор с чередой дверей по обеим сторонам и застекленной дверью в самом его конце. Выдохнув, решительным шагом направилась туда.

Мужчина с каштановыми волосами лет тридцати пяти – судя по всему, это и был Скотт Крамер – сидел за столом и торопливо стучал по клавиатуре, набирая текст. Как только Кэйла, постучавшись, вошла, он приветливо и одновременно растерянно ей улыбнулся.

– Здравствуйте, вы мне писали. Я – та девушка с… м-м-м… артефактом-переводчиком.

Мистер Крамер порывисто вскочил, едва не перевернув и ноутбук, и стоящую рядом чашку с дымящимся кофе. Ринувшись к Кэйле, энергично пожал ей руку. Она оторопела и от бьющей в нем ключом жизни, и от того, насколько он оказался высок.

– Простите мою заминку, я предполагал…

– Что я буду старше? – с улыбкой предположила Кэйла.

Мистер Крамер беззлобно хохотнул.

– Пожалуй, самую малость. Но мы живем в такое странное время… Юными исследователями сейчас, пожалуй, уже мало кого удивишь.

«Скажите это вашему младшему архивариусу».

Он снова сел за стол и откинулся на спинку крутящегося стула. В каждом его жесте сквозило нетерпение.

– Итак, вы утверждаете, что вам в руки попался реликт, который позволяет вам переводить тексты на любом незнакомом языке?

– Не на любом, только на языках Старого мира, – поправила его Кэйла.

«И, судя по всему, лишь тех, что были известны Денизе».

– Ты можешь продемонстрировать мне, как действует найденный тобой реликт?

Кэйла оглядела стол, по которому был рассыпан целый ворох распечатанных страниц.

– А вы, я смотрю, подготовились к моему приходу?

Крамер ответил ей улыбкой, которая стерла с его лица несколько лет.

– Мы, исследователи – не из тех, кто принимает все на веру…

Кэйла прошла к столу и поднесла к глазам первую распечатку. Намеренно взяла ее правой рукой, запястье которой обнимал тонкий браслет с выгравированными на серебре знаками – прелестная, но абсолютно бесполезная безделушка. Ее Кэйла позаимствовала из сокровищницы Джошуа.

Браслет как по волшебству приковал взгляд архивариуса. Кэйла тем временем сунула левую руку в карман черных джинсов и сжала лежащую там жемчужину. Текст перед ее глазами, еще мгновение назад бывший лишь калейдоскопом странных старинных знаков, преобразился в стройный и понятный текст.

Кэйла вздрогнула.

– Что? Что там? – мгновенно уловив перемену в ее настроении, Крамер подался вперед.

– Это выдержки из чьих-то дневников, – глухим голосом отозвалась Кэйла. – В них говорится о «большой беде», которая распространится по миру и его уничтожит. О провидицах и провидцах, которые видят отпечаток смерти на человеческих лицах.

Выходит, Денизе была не единственной.

– А здесь? – возбужденно спросил Крамер, подсовывая ей новую распечатку.

– Тут говорится что-то о телах… И душах. И… гниении, разложении? О том, что именно погибшие люди распространяли по земле неведомую заразу. То, что поразило их души и тела, после их смерти поражало землю. – Кэйла нахмурилась. – Под неведомой заразой подразумевается Скверна?

Оторвав взгляд от листка, она растерянно моргнула. Лицо Крамера было застывшим, напряженным. Спустя пару мгновений он порывисто вскочил. Стул завертелся, словно карусель, но Крамер этого даже не заметил. Пересекая пространство широкими, энергичными шагами, дошел до одной стены, потом до другой; от окна, у которого стоял его стол, к входной двери.

– Невероятно… Это сходится с тем, что узнали наши исследователи. Я хочу сказать, да, вы не сказали ничего нового… ха-ха, простите за тавтологию, но это значит… нет, это конечно, ничего напрямую не доказывает, ведь вы могли узнать… нет, откуда бы вы могли это знать? Информация о Скверне не то чтобы засекречена, просто… существует разного рода информация. Какой ученый поверит тайным знакам и символам? Пророчествам, предсказаниям и предвидениям грядущего? А я вам скажу. Наш отдел занимается как раз такими исследованиями.

Кэйла совершенно запуталась, где заканчивался монолог Крамера и начиналось его обращение с ней. Зато стало ясно, отчего именно он заинтересовался ее письмом…

– Могу я?.. – дрогнувшим голосом спросил архивариус.

Зато хоть ненадолго замер – в шаге от нее.

– Да, но вряд ли оно сработает на вас, – отозвалась Кэйла, глядя на Крамера честными глазами и снимая с запястья браслет.

А уж по какой причине, пусть додумывает сам. Может, между ней и браслетом сложилась особая связь. Может, сила выгравированных на нем знаков впечаталась ей под кожу…

Результат оказался для нее ожидаем, но Крамера отчего-то не разочаровал.

– Я могу попросить вас перевести еще несколько отрывков? – Он нервно взлохматил волосы пятерней. – Разумеется, это нарушение всех возможных принятых в Архиве правил, но…

Губы Кэйлы дрогнули в улыбке.

– Но об этом никто не узнает. – Дыхание на мгновение перехватило. – Конечно. Я с удовольствием вам помогу.