Черная кровь

Глава 14

В квартале, где находился клуб «Железный герцог», не горел ни один фонарь.

Римо остановился возле одного из фонарных столбов и носком ботинка пошевелил осколки стекла на мостовой. Улица, казалось, изнывала от влажной духоты летней ночи. В домах тоже не светилось ни одно окно.

— Мне тут не нравится, — заявил Тайрон, нервно озираясь по сторонам. — Слишком темно.

— Кто-то решил нас так встретить, — сказал Римо. — Они тут, Чиун?

— Да, — ответил Чиун. На той стороне улицы.

— Сколько их?

— Много тел, — сказал Чиун. — Около тридцати.

— Про что это вы? — не понял Тайрон.

— Слушай, Тайрон, — терпеливо принялся объяснять Римо. — Кто-то вырубил свет во всей округе, чтобы стало совсем темно. И этот кто-то прячется поблизости и ждет... да не озирайся ты так, придурок... прячется и ждет нас.

— Мне тут не нравится, — повторил Тайрон. — Чего мы будем делать?

— Мы будем делать вот что. Мы с Чиуном пойдем и повидаемся со Спеском. А ты останешься тут и постараешься засечь этого Бо-Бо. А когда я вернусь, ты мне его покажешь.

— Мне неохота.

— Пусть лучше будет охота, — посоветовал Римо.

Они оставили Тайрона на тротуаре, а сами направились по лестнице наверх — туда, где горел единственный огонек, и оказались в просторном кабинете, в дальнем конце которого находился большой стол.

За столом сидел Тони Спеск, добрый старый Тони, торговец электробытовыми товарами из Карбондейла, штат Иллинойс, он же — полковник Спасский из КГБ. На столе перед ним была лампа на гибкой стойке, повернутая так, чтобы свет ее падал в лицо вошедшим.

— Вот мы и встретились снова, — произнес Спеск. — Ингрид, разумеется, мертва.

— Разумеется, — сказал Римо и сделал несколько шагов вперед.

— Прежде чем ты выкинешь какую-нибудь глупость, — сказал Спеск, — я хочу предупредить, что в комнате установлены фотоэлементы. Если ты попытаешься до меня добраться, то заденешь один из световых лучей и попадешь под перекрестный огонь пулеметов. Так что не будь идиотом.

Чиун оглядел стены пустой комнаты и кивнул. По левой стене шла цепочка фотоэлементов. Самый нижний был расположен в шести дюймах от пола, каждый последующий — на фут выше предыдущего, и так до высоты в восемь футов от пола и в один фут от потолка. Чиун еще раз кивнул Римо.

— Ну как, вы обдумали мое предложение? — спросил Спеск.

— Да. Обдумали и отклонили, — ответил Римо.

— Обидно, — сказал Спеск. — Вот уж не предполагал, что вы такие патриоты.

— Патриотизм тут ни при чем, — сказал Римо. — Просто нам не нравишься ты и твои друзья. Русские совсем ни на что не годны.

— Со времен Ивана Великого, — добавил Чиун.

— Грозного, вы хотите сказать, — поправил Спеск.

— Великого, — стоял на своем Чиун.

— Он платил вовремя, — объяснил Римо.

— Ну что ж, тогда, думаю, нам больше не о чем разговаривать, — резюмировал Спеск.

— Один вопрос, — сказал Римо. — Эти два устройства, которыми ты занимаешься. Что это такое?

— Ты что, не знаешь? — чуть помолчав, спросил Спеск.

— Нет, — сказал Римо.

— А пожилой джентльмен знает. Так ведь?

Римо обернулся к Чиуну. Тот кивнул.

— Послушай, Чиун, если ты знал, то почему не сказал мне? — спросил Римо.

— Иногда бывает легче разговаривать с Тайроном, — сказал Чиун.

— Объясни хоть сейчас. Что это за два вида оружия? — сказал Римо.

— Ты, — сказал Чиун. — И я.

— Мы? — переспросил Римо.

— Мы, — подтвердил Чиун.

— Че-ерт! И все только ради этого!

— Хватит, — прервал их Спеск. — Нам не удалось сговориться, так что покончим на этом. Можете идти. Я уйду позже. И может быть, когда-нибудь мы снова встретимся.

— Так, значит, мы и есть то оружие, за которым ты охотился? — Римо все никак не мог поверить.

Спеск энергично кивнул, и его светлые волосы всколыхнулись в такт движению головы.

— Ну, ты и подонок, — сказал Римо.

— Вам пора идти, — сказал Спеск.

— Нет еще, — возразил Римо. — Понимаешь ли, я не имею ничего против тебя лично, но мы с Чиуном не любим, когда слишком много народу знает о том, что мы делаем и на кого работаем. А ты знаешь чуть больше, чем надо.

— Вспомни о фотоэлементах. — Спеск самоуверенно ухмыльнулся.

— Вспомни лучше об Аламо[1], — сказал Римо.

Он перенес вес тела назад, на левую ногу, и двинулся вперед в направлении невидимых лучей, пересекающих комнату от левой до правой стены. Не дойдя до лучей три фута, он повернул к стене, сделал мах правой ногой, затем левой и, оттолкнувшись от стены, взвился вверх. Перевернувшись в воздухе на спину и пролетев буквально в десятой доле дюйма от потолка, он перебросил свое тело через верхний луч, как прыгун в высоту через планку. И вот уже лучи позади, а Римо оказался в той же половине комнаты, что и Спеск. И бесшумно приземлился на ноги.

Русский полковник вытаращил глаза — в них были изумление и ужас. Он вскочил на ноги, хотя левое колено — то, которое ему повредил Римо, — еще плохо его слушалось.

Спасский попятился.

— Слушай, — начал он. От его чикагского выговора не осталось и следа.

Теперь он говорил хриплым гортанным голосом, с типично русским акцентом.

— Ты ведь не станешь убивать меня? Я — единственный, кто может вас вывести живыми отсюда. Вы в западне.

— Мы знаем, — ответил Римо. — Но рискнем.

Он шагнул к Спеску. Тот наклонился над ящиком стола. Рука его уже нащупала пистолет, когда Римо схватил настольную лампу, согнул ее длинную стойку в петлю и, накинув на шею русского, оттащил его от пистолета. Потом завязал петлю узлом и опустил труп Спеска на пол. Закрыв таким образом для себя и проблему русских шпионов, и проблему секретных сверхустройств.

Проделывая обратный прыжок над световыми лучами, теперь отчетливо видимыми в непроглядной темноте, Римо спросил Чиуна:

— Почему ты мне не сказал про секретные орудия?

— Разве можно хоть что-то втолковать белому человеку? — ответил Чиун.

Он был уже за дверью и спускался по лестнице.

Если не считать сопения людей, не умеющих правильно дышать, все было тихо на улице рядом с «Железным герцогом», когда Римо и Чиун вышли из клуба и остановились на тротуаре.

— По-прежнему тридцать? — спросил Римо. Чиун склонил голову, прислушиваясь, и уточнил.

— Тридцать четыре, — изрек он.

— Неплохо. Надеюсь, один из них — тот, кого я ищу, сказал Римо. — А где, черт побери, Тайрон?

— Один из тридцати четырех, — ответил Чиун, и тут они услышали вопль Тайрона.

— Вон они! Бей их! Бей их! Они меня похитили и вообще!

Подобно хищным зверям, чьи шкуры сливаются с окружающей растительностью, чернокожие юнцы, члены банды Саксонских Лордов, вынырнули из укрывающей их ночной тьмы и с боевыми кликами бросились через улицу на Римо и Чиуна.

— Когда я доберусь до Тайрона, — сказал Римо, — уж я с ним разделаюсь.

— Ты опять за свое, — поморщился Чиун, и в этот момент на них нахлынула первая волна нападающих — парни размахивали дубинками и цепями, ножами и железными ободами от колес.

Чиун соединил в одно целое грудную клетку одного из бойцов с его же собственным разводным гаечным ключом и, вихрем взметнув свое черное кимоно, повернул влево. Римо тем временем двинулся вправо.

— Да, черт побери! — крикнул он в ответ. — Он заслужил хороший урок. Где ты, Тайрон?

Воздух был полон камней, которые швыряли Саксонские Лорды, попадая только в других Саксонских Лордов. Один решил было, что увидел скользнувшего мимо Римо, нанес яростный удар семидюймовым лезвием охотничьего ножа и перерезал сонную артерию своему двоюродному брату.

— Ну где он, черт его раздери? — вновь зазвенел голос Римо. — Теперь я знаю, каково было Стэнли разыскивать Ливингстона по всей черной Африке...

Римо поднырнул под чью-то молотящую дубинку и выпрямился, мимоходом воткнув кончики пальцев в чье-то горло.

Он обошел двоих членов банды, которые дрались между собой, потому что один из них наступил другому на новенькие туфли на платформе и ободрал кожу.

— Не видали, где Тайрон? — обратился к ним Римо.

— Тайрон, он там, — махнул рукой один из юнцов как раз перед тем, как соратник раскроил ему череп ударом цепи.

— Спасибо, — поблагодарил Римо, а второму сказал: — Отличный удар.

Он был уже в самой гуще толпы и двигался от здания «Железного герцога», медленно пробиваясь к противоположной стороне улицы.

Там, на тротуаре, Большой-Бо Пикенс наблюдал, как в полной суматохе один за другим валятся наземь Саксонские Лорды. Он вытянул шею, глядя поверх голов, но не мог рассмотреть ни белого, ни старика-азиата. Однако, где они только что были, он мог определить точно: их путь обозначался очередной парой поверженных Саксонских Лордов.

И тогда он подумал, что, пожалуй, значительно более благоприятная погода стоит сейчас в Ньюарке, воткнул обратно в пробку свое шило, сунул его в задний карман, повернулся и пошел прочь.

— Вот ты где, Тайрон! — сказал Римо. Тайрон одиноко стоял на краю бушующей толпы. — Ну и свинья же ты.

Тайрон поднял руки, защищаясь от надвигающейся опасности, и в этот момент появился Чиун.

— А я-то думал, мы друзья, — сказал Римо.

— Друзья, само собой. Ты мне велел найти Бо-Бо, я и нашел. Вон он идет.

Тайрон указал в конец улицы на убегающую здоровенную черную фигуру.

— Спасибо, друг Тайрон. Чиун, присмотри за ним.

И Римо сорвался с места за Большим-Бо Пикенсом.

Все еще слыша шум уличной драки за спиной, верзила оглянулся. По спине у него пробежал холодок, когда он увидел, что за ним бежит тот худощавый белый мужчина в черных слаксах и футболке. Мужчина догонял его. Тогда Бо-Бо остановился.

Это всего лишь тощая белая вонючка, подумал он. Он нырнул в боковую улочку, притаился в темноте и стал ждать появления Римо. Извлеченное из кармана шило он поднял над головой и приготовился опустить на затылок Римо, как только тот войдет в темную улочку.

Шум шагов прекратился. И настала полная тишина.

Пикенс вжался спиной в кирпичную стену, ожидая, когда в тусклом свете появится силуэт Римо. Но ничего не увидел.

Он прождал несколько секунд — долгих секунд, показавшихся ему минутами. Потом сделал шаг от стены. Наверное, белый притаился за углом и ждет, когда Пикенс выглянет из своего укрытия. Что ж, посмотрим, кто кого переждет, подумал Бо-Бо.

И тут Бо-Бо Пикенс почувствовал легкое прикосновение к своему плечу.

Что это было?

Пикенс развернулся на каблуках. Широко улыбаясь, перед ним стоял Римо.

— Не меня ищешь? — спросил он.

Бо-Бо в ужасе отпрянул, потом, вспомнив про шило, резко ударил. Римо отклонился, едва заметно, всего, казалось, на дюйм или два, но шило прошло мимо.

— Это ты — Пикенс? — спросил Римо.

— Да, твою мать!

— Это ты убил старушку? Миссис Мюллер.

— Да. Я ее уделал!

— Расскажи мне. Тебе это понравилось? Здорово повеселился?

— Это что... Вот сейчас повеселюсь, — ответил Пикенс.

И, как бык, бросился вперед, держа шило у самого живота, чтобы, сойдясь с Римо вплотную, мощным ударом снизу вверх воткнуть острие глубоко в печень.

Он поднял глаза и остановился. Белого не было видно. Где он? Пикенс обернулся. Римо стоял позади него.

— Знаешь, а ты ведь на самом деле навоз, — сказал Римо.

— Я тебя унавожу, — прорычал Пикенс и снова бросился на Римо.

Римо сделал шаг в сторону и подставил Пикенсу ногу. Верзила растянулся на мостовой, ободрав щеку о неровное асфальтовое покрытие.

— Знаешь, — произнес Римо, глядя на Пикенса сверху вниз, — по-моему, ты мне не очень нравишься. Вставай!

Бо-Бо поднялся на колени и уперся рукой в землю, чтобы прийти в себя и встать на ноги.

И тут Римо ударил ногой по широкому носу. Пикенс расслышал треск костей и журчание крови, рекой хлынувшей у него из ноздрей.

Голова его откинулась назад, но он сумел оправиться и встал на ноги.

— Это ты и есть главный пикадор квартала? — продолжал Римо. — Ну и как твоя пика — такая же острая, как вот это?

И Пикенс испытал такое ощущение, будто в левую половину его живота воткнулся нож. Он посмотрел вниз, ожидая увидеть кровь, но крови не было. Только белая рука, медленно отделяющаяся от его тела. И еще боль.

Боль! Казалось, к его коже прижали раскаленную кочергу, а он знал, что это больно, так как однажды ночью сам кое с кем проделывал это.

— Ну что, такая же острая? — продолжал издеваться Римо.

Пикенс повернулся и, размахивая правой рукой, в которой по-прежнему было зажато шило, попытался достать своего мучителя.

Но Римо опять был сзади. И Пикенс услышал его насмешливый голос:

— Такая же крепкая?

И Пикенс ощутил удар в спину. Он почувствовал, как его ребра справа от позвоночника, треснув, вошли глубоко в тело. Потом удар повторился с левой стороны, и он лишился еще нескольких ребер.

— А старушка кричала, когда ты ее убивал, а, Пи-Пи? — спросил Римо. — Она кричала вот так?

Пикенс хотел сдержать крик, но боль не оставляла для этого никакой возможности. На шее его лежали чужие пальцы, и казалось, что они, разрывая кожу и плоть, вот-вот доберутся до адамова яблока. Пикенс закричал.

— Как думаешь, Пи-Пи, ей было так же больно, когда ты ее убивал?

Бешено молотя руками, Пикенс закружил на месте, но удары его попадали в пустоту. Потом его швырнуло назад, он шмякнулся о кирпичную стену, как переспелый помидор, и сполз на мостовую. Шило выпало из его руки и со стуком упало рядом.

Там, где раньше была его правая нога, возникла дикая боль. Он попытался пошевелить ногой, но она больше не двигалась. Потом — новая боль, и с хрустом надломилась левая нога. А затем живот его словно стала рвать на части стая крыс: ощущение было такое, будто от него отрывают огромные куски. И тогда Пикенс завыл — протяжно, пронзительно; в этом крике была предельная мука и мольба о смерти как об избавлении.

Перед его глазами возникло белое лицо, оно низко склонилось над ним, и он услышал:

— Зверюга, ты убил ее шилом! Сейчас ты узнаешь, что она при этом чувствовала.

И черная звезда боли зазвенела в левой глазнице Пикенса — там, куда воткнулось шило. И теперь он больше ничего не видел левым глазом. Затем боль прекратилась, и чернокожий верзила опрокинулся на мостовую лицом вперед, глухо стукнувшись головой об асфальт. Последнее, что он увидел, — это то, что у белого были чистые ногти.

Римо плюнул на труп и вышел на главную улицу. Мимо с ревом промчалась легковая машина. За ней следовали еще две.

Римо глянул туда, где Саксонские Лорды вели ожесточенную борьбу не на жизнь, а на смерть — каждый против всех. Внезапно побоище озарилось ярким светом фар. С другой стороны квартала подъехало еще три автомобиля.

Машины, взвизгнув тормозами, остановились, и из них выскочили люди.

Римо заметил, что все они вооружены. А потом раздался знакомый голос.

Это был сержант Плескофф.

— Так их! Стреляйте! Стреляйте в этих ублюдков! Стреляйте прямо в белки их гнусных глаз. Мы им покажем. Америка сыта по горло. Положим конец этому насилию. Убивайте всех! Пленных не брать!

Римо не спускал с сержанта глаз. Плескофф поднял руку над головой, достаточно достоверно изображая актера Эррола Флинна, достаточно достоверно изображающего знаменитого генерала Кастера. Сержант был в штатском.

Как и еще дюжина людей, которые все разом открыли огонь по толпе из полицейских «кольтов» и автоматов.

Рядом с Римо возник Чиун, ведя за собой на буксире Тайрона. Тайрон через плечо оглядывался назад — туда, где улица уже начала наполняться падающими телами.

— Он тебе нужен? — спросил Чиун.

— Нет. Больше не нужен, — ответил Римо.

Тайрон повернулся к Римо. В его широко распахнутых глазах был ужас.

— Мне туда неохота.

— Что так?

— На улице, здесь теперь опасно, — сказал Тайрон. — Можно, я оставаться с вами?

Римо пожал плечами. Бойня, кажется, стихала. Крики смолкали. Несколько человек еще стояли на ногах.

Голос Плескоффа продолжал грохотать:

— Убить всех! Мы наведем в городе порядок!

Чиун тоже обернулся на голос.

— И я сотворил этого чертового народного мстителя своими руками... — произнес Римо.

— Так всегда бывает, когда человек дает волю чувству мести, — сказал Чиун. — Всегда.

— Всегда, — повторил Римо.

— Всегда, — отозвался Тайрон.

— Заткнись, — сказал Римо.

— Заткнись, — сказал Чиун.

Вернувшись в «Плазу», Чиун нырнул в один из своих лакированных сундуков и выудил оттуда пергаментный свиток, чернильницу и огромное гусиное перо.

— Что ты собираешься делать? — поинтересовался Римо.

— Продолжить хронику Дома Синанджу.

— О чем будешь писать на этот раз?

— О том, как Мастер Синанджу наставил своего ученика на путь истинный, открыв ему глаза на то, что месть разрушительна.

— Не забудь написать, что она дает и чувство удовлетворения, — сказал Римо.

Внимание его привлек Тайрон. Парень глянул через плечо Чиуна на пергамент, а потом, за спиной у Чиуна, уставился в раскрытый сундук.

Чиун начал писать.

— Римо, ты должен понять, что мстить Тайрону бессмысленно. Он за себя не отвечает. Он ничего не может с собой поделать — он такой, какой он есть.

Тайрон в этот момент тихонько выскользнул из номера.

— Я рад, что ты думаешь именно так, папочка, — сказал Римо.

— Х-м-м-м, — промычал старик, не прерывая творческого процесса. — Почему?

— Потому что Тайрон только что сбежал, прихватив одно из твоих бриллиантовых колечек.

Гусиное перо полетело вверх и воткнулось в штукатурку потолка. Чернильница полетела в другую сторону. Чиун бросил пергаментный свиток на пол, вскочил на ноги и подбежал к сундуку, сунул голову внутрь, потом выпрямился. Когда он обернулся к Римо, лицо его было белее мела.

— Так и есть! Так и есть!

— Он побежал туда.

Римо махнул рукой в сторону двери. Прежде чем он кончил говорить, Чиун был уже в коридоре.

Было полдвенадцатого ночи. Время звонить Смиту по специальному номеру — код 800 — который бывает свободен только дважды в сутки.

— Алло, — раздался кислый, как всегда, голос Смита.

— Привет, Смитти! Как дела?

— Насколько я понимаю, вы хотите представить отчет, — сказал Смит.

— Минутку, — отозвался Римо и прикрыл ладонью трубку телефона.

За дверью, в коридоре, раздавались глухие удары. И стоны. И кто-то рыдал. Римо удовлетворенно кивнул.

— Ага, — сказал он в трубку. — Спеск мертв. Тот тип, который убил миссис Мюллер, тоже мертв. В городе Нью-Йорке появилась, наконец, по меньшей мере дюжина полицейских, которые начали хоть как-то бороться с бандами.

В целом, как мне кажется, день прошел не зря.

— А как насчет...

— Минутку, — снова сказал Римо.

Дверь номера отворилась, и вошел Чиун, полируя бриллиантовое кольцо о рукав черного кимоно.

— Я вижу, кольцо снова у тебя, — сказал Римо.

— Разумеется.

— Надеюсь, ты не дал волю чувству мести?

Чиун покачал головой:

— Я сделал наказание соизмеримым с преступлением. Он украл мой бриллиант. Я очень надолго украл его способность красть.

— Что ты сделал?

— Я превратил кости его пальцев в желе. И предупредил, что если когда-нибудь увижу его снова, то поступлю с ним не столь милосердно!

— Я рад, что ты не стал ему мстить, папочка. Не забудь включить это в хронику Дома Синанджу.

Чиун сгреб с пола пергаментный свиток и бросил его в лакированный сундук.

— Мне что-то больше не хочется сегодня писать.

— Всегда есть завтра. — Римо переключил свое внимание на телефон:

— Вы, кажется, что-то сказали, Смитти?

— Я задал вопрос. Как насчет двух видов нового сверхмощного оружия, которое искал Спеск? Вы их нашли?

— А как же! Вы ведь меня об этом просили.

— Ну и?..

— Что, «ну и»? — Римо изобразил непонимание.

— Что это такое? — спросил Смит.

— Вы их не получите, — сказал Римо.

— Почему? — спросил Смит.

— Этот товар не продается.

С этими словами Римо выдернул из стены шнур телефона и рухнул на диван. Его душил смех.