Черная Вода

Глава 35.

Дрожащей рукой я закрыла глаза и отвернулась лицом в подушку. Я чувствовала себя униженной и растоптанной. Будто Герман вошел в мою душу в грязных ботинках и оставил свои грубые отпечатки повсюду. Мое тело трясло от рыданий, а мне самой не хотелось жить.

Как он мог так поступить?!

Тем временем Герман проснулся и сгреб меня в комочек, крепко прижимая к своей груди.

– Все хорошо, солнышко – заговорил он. – Я с тобой. Я понимаю, сейчас ты думаешь, что я совершил предательство, и влез не в свое дело. Но я должен был это узнать.

Я не могла ничего ответить. Ком в горле душил и вызывал судорожные рыдания.

– Тише, – Герман коснулся губами моего виска и принялся нежно гладить меня по голове. – Сейчас станет легче, обещаю. Просто будь со мной.

Я уткнулась в горячую грудь мужчины, желая умереть прямо сейчас. Но, слушая стук его сердца и размеренное дыхание, я словно застывала. Вместо острой боли пришла апатия и усталость. У меня словно разом кончились все слезы и эмоции.

– Умничка моя, – тихо произнес Герман, баюкая меня в своих руках. – Я сделал это только ради тебя. Еще в первый день я заметил, что ты боишься мужчин. Боишься прикосновений. Но со мной тебе нечего бояться. Расскажи о последнем случае, и я обещаю, что найду каждого и…

– Нет, – я сжала в кулаке ткань его футболки, еще сильнее вжимаясь в грудь мужчины. – Я просто хочу все забыть… и поспать.

Однако какой-то механизм внутри уже был запущен и мне хотелось выговориться.

– Ты внушил мне что-нибудь? – на всякий случай спросила я, желая понять искренность своего желания.

– Я уже говорил: у меня нет к этому способностей, – спокойно отвечал он. – Я могу спросить, а не внушить.

Тогда я закрыла глаза и выпалила на одном дыхании:

– Три года назад на меня напал неадекватный парень, когда я вечером шла домой. Он угрожал мне ножом, а потом раздел и облапал прямо на улице.

Сердцебиение Германа усилилось, а дыхание участилось.

– Ничего большего он не сделал, – поспешила заверить я. – Я плакала, умоляла его отпустить меня, сказала, что беременна и это убьет ребенка.

– И он отпустил? – сердито удивился Герман.

– Да, – выдохнула я. – Говорю же – он был неадекватный и сам, наверное, не понимал, что делает.

– А как давно ты боишься мужского внимания и прикосновений?

– Не знаю. Кажется… всегда боялась.

Как ни странно, мне действительно стало легче. Об этом случае я рассказывала только Людке. Даже родители не знают об этом. И сейчас Герман будто с мясом вырвал этот источник боли. Грубо, болезненно, но одним рывком. А вместо него образовалась холодная пустота.

– Тебе неприятно, когда я касаюсь тебя? – спросил он, склонившись совсем близко к моим губам, так что щетина мягко покалывала кожу.

– Приятно, – я наконец нашла в себе силы и открыто заглянула Герману в глаза. Уровень доверия к этому мужчине теперь возвысился до предела, и я чувствовала благодарность внутри. – Спасибо. Мне действительно стало легче.

– Прости, что подверг такому испытанию, – он смотрел на меня прожигающим черным взглядом, но в его глазах отражалась нежность. – Теперь тебе будет нечего защищать в своем подсознании, а значит, ты сможешь научиться закрываться и выбрасывать меня из сна. По сути, ты это уже сделала. Ты не дала мне выпытать информацию до конца. Сейчас нужно это только закрепить. Ну и так глубоко я копаться уже не буду. Вернемся к простым нападениям. Но я хочу, чтобы ты знала. Я сделал это не из любопытства и не в учебных целях. Я действительно хотел тебе помочь. А заодно и показать, как примерно работает Элвис. Сейчас я все сделал очень грубо и топорно. Потому что мне не хватает некоторых навыков. А если бы сеанс проводил этот парень, ты бы вообще не заметила вмешательства и не чувствовала бы себя так разбито. Скорее всего, ты бы даже ничего не вспомнила.

– И ты думаешь, у меня получится работать вместе с тобой? – я обняла мужчину за шею, боясь, что сеанс на этом окончен и теперь Герман отпустит меня. – А если у меня нет способностей?

– Все ты сможешь, – улыбнулся он. – Только верни меня к жизни поскорей.

Герман наконец перестал пытать меня разговорами и коснулся моих губ. Сначала нежно, а потом требовательно, окончательно излечивая меня от жутких воспоминаний.