Чернобуров 2: Таежные войны

14

Когда следующим утром я спросил у Аллы, хочет ли она отправиться работать в городскую канцелярию, то получил однозначный отказ. Она сказала почти то же самое, что Костя вчера: «Хочу служить вам, граф, а не всем подряд». После этого я закрыл дверь кабинета и как следует отблагодарил Аллочку.

Правда, нам пришлось сделать все тихо, чтобы обитатели поместья не услышали страстных стонов. И собирать разбросанные документы пришлось потом долго. Я поступился дворянской гордостью и помог даме навести порядок. Тем более что сам его устроил, когда решил использовать стол вместо кровати.

Впрочем, кровати в кабинете и не было. Но на столе получилось даже интереснее. Необычнее…

С Ульяной я побывал еще вчера вечером — служанка навестила меня перед сном, чтобы помочь господину подготовиться ко сну. Только происходило все медленно и нежно, а не дико и мощно, как сегодня с Аллой.

Разнообразие мне по душе. Интересно, девушки знают о том, что я сплю с обеими? Ульяна точно что-то подозревает. Алла, если и догадывается, то умело это скрывает.

Надеюсь, в их прекрасных головках не возникнет мысли, будто граф Чернобуров принадлежит кому-то одному. В конце концов, я мил и обходителен с обеими дамами, и не даю им повода почувствовать себя обделенными в чем-то. Будь то внимание, подарки или оргазмы.

Выйдя от Аллочки, я направился в столовую, где как раз должны были подать завтрак. Неожиданно было встретить там не только маму с Людмилой и Костю, но также Юлию и Володю Иволгиных.

— Доброе утро! — улыбнулся я, входя. — Все в сборе! Рад видеть.

Все, кроме матушки, поднялись и поклонились мне. Я жестом показал, что это было не обязательно и сразу же озвучил:

— Перестаньте. Мы же одна семья.

— Неужели и мы тоже? — не особо приветливо буркнула Юля.

— Почти, — сказал я, садясь во главе стола. — Не думай, что я считаю Иволгиных ниже, раз вы скоро станете моими вассалами. Давайте будем хотя бы друзьями. Барон Владимир, вы согласны? Будем дружить?

— Давайте, — пожал плечами мальчуган.

— Вот и замечательно. Константин, после завтрака увидимся в кабинете. Надо обсудить дела.

— Что? — встрепенулся Костя. — Да, конечно.

От меня не укрылось, что он засмотрелся на Юлию и поэтому ответил не сразу. А потом и сам засмотрелся на нее, но заставил себя отвернуться.

Еще любовного треугольника нам не хватало. Если Константин вдруг начал неровно дышать к Иволгиной, я буду счастлив уступить дорогу. Хотя, признаться, это несколько задевало мою гордость.

— Юля, а если граф вернулся, мы можем поехать домой? — Володя постарался спросить это тихо, но его все услышали.

— Ваш дом еще ремонтируют, ваше благородие, — ответил Костя, бросив короткий взгляд на Юлию. — Думаю, будет лучше, если вы с сестрой на какое-то время останетесь.

Малолетний барон тоже посмотрел на сестру. Та опустила веки, и Владимир сказал:

— Хорошо. Я, то есть мы, очень благодарны за гостеприимство. От лица всего рода! — поспешно добавил он.

Бедный мальчуган. Ему бы гонять мяч с друзьями и хохотать над всякими глупостями, а он вынужден изображать из себя барона. Но ничего, пускай. Рано повзрослеть — не такое уж зло, каким его представляют. Все равно когда с оформлением вассалитета будет покончено, Володя сможет немного расслабиться. Юля возьмет на себя все обязанности, в том числе представителя барона.

На завтрак подали овсяную кашу с ягодами и превосходные сырники с вареньем из сосновых шишек. Я первым закончил есть, велел отнести в кабинет кофе и поднялся. Костя в скором времени пришел.

— Ну, рассказывай, — я подул на горячий напиток. — Что случилось, пока меня не было?

— Ничего особенного. Мы получили деньги от Шершневых, три четверти я перечислил «Чернобурскому лесу». Остальное в бюджет гвардии. И там, и там приступили к восстановлению.

— Хорошо. Городские предприятия?

— Все работает, никаких происшествий. Кротов сказал, что тестовые партии амулетов будут готовы со дня на день. Да, настоятель приюта намекал, что было бы неплохо получить пожертвование.

— Отправь, — кивнул я. — Кстати, я принял Аслана в слуги рода. Он теперь Причернобуров.

Константин как-то странно посмотрел на меня и поправил очки.

— Надеюсь, ты помнишь, что он дважды ограбил нашу контору?

— Поверь, он достоин чести.

— Спорить не буду, — пожал плечами Костя. — Все документы насчет этого велю подготовить Алле.

— Уже велел, — горячие утренние сцены невольно промелькнули перед глазами. — Что насчет менталиста, он едет?

— Да. Завтра должен быть в Красноярске.

— Отлично. Не терпится, чтобы с меня сняли обвинения… Надеюсь, агент Тихомиров не подумал возмущаться, будто я нарушил подписку о невыезде?

— Так он ведь наверняка знал, что случилось. Следователи пытались через ИСБ найти порталиста. Порталистку, вернее.

— Но так и не нашли?

— Нет, — мотнул головой Константин. — Эти люди профессионалы высшего класса. Даже Тигров не знает, кто они такие, у него просто был номер для связи. Кстати, Тимофей Александрович звонил рано утром. Сказал, что в салоне «Великий» оплачены для тебя костюм и туфли.

— Приятно, что почти бывший наместник соблюдает условия, — я не удержался от ухмылки.

— Мы не оставили ему выбора.

— Да уж. Раз так, поехали в «Великий». Ты не хочешь прикупить себе новую рубашку или что-нибудь?

— Поехали, — кивнул Костя. — И не просто поехали…

— Что ты имеешь в виду? А-а, — я расплылся в улыбке. — Неужели Тимофей выполнил и еще одно условие?

Я оказался прав. Когда мы вышли на крыльцо, к нему подкатил новенький блестящий автомобиль. Не черный, каких ездило большинство, а изящного жемчужного цвета. На капоте красовалась статуэтка тигра, и я сразу же велел ее снять. Водитель, горестно вздохнув, сорвал хромированного хищника с капота.

Тигров передал машину как положено, выписав дарственную. Обвинить нас в том, что мы ее украли или забрали с помощью вымогательства, было бы проблематично.

Автомобиль оказался гораздо лучше, чем тот, что остался на Изнанке. Светлый кожаный салон, лакированное дерево и хром в отделке, отличная мягкая ходовая. Ехать было одно удовольствие.

По дороге мы с Константином продолжили обсуждать дела. Он сказал, что подобрал человека, которого можно предложить на место погибшего Астахова.

— Думаю, с ним не возникнет проблем, — сказал Костя. — Будет передавать нам нужную информацию и понемногу помогать. А что насчет наместника, предлагаем судью?

— Да, — кивнул я. — Других кандидатур у меня нет, а дело нужно решить быстро. После «Великого» поедем в канцелярию. Пообщаемся с Тимофеем и заодно с Потапом.

В салоне я выбрал превосходный черный костюм с серебряными пуговицами. Изысканный крой, удобная посадка — костюм даже не пришлось подгонять под мою фигуру, сел идеально.

Дела в канцелярии закончили быстро. Тимофей Тигров принял нас буквально на минутку. Сообщил, что помнит о договоренности, и убедительно попросил не мешать ему закончить необходимые дела. Полагаю, он стремился скрыть все следы своего казнокрадства и других шалостей. Чтобы тот, кто займет его место, ничего не смог обнаружить.

Судья Морошкин не удивился, когда я сказал, что Тимофей Александрович скоро покинет пост и назовет его преемником. Он-то знал, что я намереваюсь открыть дело, и о грехах наместника тоже благодаря мне знал. Потап был честным, но при этом разумным человеком, не лишенным амбиций. Обещал, что если князь примет его кандидатуру, то о нашем участии он не забудет — но при этом не будет делать ничего во благо Чернобуровых, что нарушит закон.

Я только согласился:

— Конечно. Я ведь и сам против казнокрадства и других вольностей. Все мы служим на благо империи.

— Вот именно, — серьезно кивнул судья. — Надеюсь, для вас это не пустые слова.

— Ни в коем случае. Я предан России всей душой.

— Приятно слышать, молодой человек, — Морошкин тепло улыбнулся. — Ну, до встречи.

Насчет преданности России я если и лукавил, то лишь слегка. В прошлой жизни я был ярым патриотом Эксвелерда, а теперь перенес эти чувства на Российскую империю. Тем более что меня вполне устраивала местная жизнь, и крепкая власть императора Кречета тоже была по нраву.

На следующий день прибыл менталист в сопровождении моих людей, которые вели его от самого Новосибирска. Я представлял, на что способна ИСБ, а с агентом Тихомировым у нас не заладилось. Кто знает, может ли он подговорить менталиста или надавить на него. Лучше перебдеть. Бедный маг даже в туалет ходил под присмотром гвардейца — если я преувеличиваю, то не сильно.

Агент Тихомиров, кстати, сам позвонил и пригласил на допрос еще до того, как менталист сошел на перрон. От ИСБ ничего не скроется.

Управление службы выглядело очень недружелюбно. Старинное здание из темного камня с острыми готическими шпилями и гордым золотым гербом над входом. Проходя через двери, я почувствовал, как меня окатило волной магии — герб оказался не просто украшением, а сильным охранным артефактом.

— Начнем, — сказал Сергей Тихомиров, когда дверь в кабинет дознания закрылась.

Внутри остались только он, я и менталист Валентин. Имя ему подходило — мягкий, немного женственный на вид человек с ухоженными руками и длинными волосами.

Он явно был знаком с процедурой: произнес текст клятвы, которая обязывала его говорить только правду и уличать меня в любой лжи. Оставил на специальном договоре каплю крови, уколов палец своей иголкой, спрятанной в маленьком золотом футлярчике. Затем настроился и создал заклинание. Я почувствовал чужое присутствие в разуме — будто Валентин запустил свои изящные пальцы прямо в мои мысли.

Надо сказать, что контакт был хоть и крепким, но ненавязчивым. Если б я не был готов заранее, то мог бы и пропустить вмешательство.

— Граф Чернобуров, — начал Сергей. — Это вы убили графа Шершнева?

— Нет.

— Правда, — подтвердил менталист.

Тихомиров поморщился, как будто съел незрелый лимон. Одернул пиджак и продолжил:

— Это вы призвали существо, которое убило графа Шершнева?

— Нет.

— Правда.

— Вы знаете, что это за существо?

— Нет.

— Правда, но… — Валентин ненадолго задумался. — Кажется, его сиятельство подозревает, кто это может быть.

— Поделитесь? — сощурился Тихомиров.

— Я думаю, что это демон.

— Правда.

— Демон, да? Европейские сказки… Ладно. Продолжим!

Тимофей извивался, как уж, пытаясь задать дискредитирующий меня вопрос. Но как ни старался, не смог ничего получить. С какой стороны ни зайди, в смерти Родиона Шершнева я был невиновен.

Агент был вынужден сдаться. Но вот у меня было еще что добавить:

— Уважаемый Сергей, пользуясь случаем, я хочу сообщить важную информацию. То, что сказал мне Шершнев перед смертью.

— Что же? — буркнул Тихомиров.

— Он сказал, что его убедили начать войну против моего союзника, покойного Михаила Иволгина. И что это сделал граф Василий Пихтин.

— Правда, — кивнул менталист.

— И что теперь?

— Я хочу написать заявление на графа Пихтина.

— Поздравляю, — скривился агент. — Во-первых, это не юрисдикция моей службы. Во-вторых, на основе этих слов дело никто не откроет.

— Понимаю. Просто хочу, чтобы вы знали, на всякий случай. Может, передадите кому-нибудь.

— На что вы намекаете, граф?

— Ни на что. Просто думаю, что у вас много знакомых, которым эта информация могла бы быть интересна.

— Правда, — зачем-то сказал Валентин и потупил взгляд. — Извините.

— Допрос окончен. Все документы сейчас подготовят, — пробурчал Сергей и почти что вылетел из комнаты.

Управление ИСБ я покидал свободным человеком, с которого сняты все обвинения. Подписка о невыезде также аннулировалась. Дело об убийстве оставалось открыто, но я уже не имел к нему отношения.

Значит, мы с Костей вполне могли потребовать с Шершневых остатки виры, то есть приглянувшиеся нам мебельные салоны.

— Что ж, Георг, я нас поздравляю, — сказал Константин, когда мы встретились. — С Тигровым почти покончено, с последствиями войны тоже. Иволгины готовы принести клятву верности. Что дальше?

— Хороший вопрос, — сказал я, разглядывая родовой перстень. — Но, думаю, ты знаешь ответ.

— Пихтин?

— Пихтин…