Чернобуров 2: Таежные войны

18

Граф Василий Пихтин — тайный разжигатель войны?

«Красноярский вестник» ценит свою репутацию и не публикует слухи. Информация, которую я собираюсь сообщить в этой статье, только выглядит пустыми кривотолками. То, что вы прочитаете ниже, основано на фактах, подтвержденных магом-менталистом и агентом Имперской службы безопасности…

В статье Максима Ласкина, которая была опубликована во вчерашнем номере, утверждалось, что именно граф Пихтин спровоцировал войну между союзами Шершневы-Сплюшкины и Чернобуровы-Иволгины. В качестве доказательств приводились мои слова, сказанные на допросе и заверенные менталистом и Сергеем Тихомировым.

Агент наверняка был недоволен, что пришлось дать подобный комментарий. Однако, как работник государственной службы, он не имел права отказаться сотрудничать с государственной же газетой. И тем более не мог соврать.

Эта статья, по сути, была прямым нападением на репутацию Пихтиных. Косте уже звонил представитель рода и потребовал объяснений. На что был вежливо послан подальше. «Можете попробовать добиться опровержения в газете, — ответил Константин. — Статья не заказная, мы здесь ни при чем».

Одновременно были опубликованы заметки в Сети на ту же тему. А несколько желтых газетенок с упоением расписывали грязные слухи, которых чурался «Красноярский вестник». В них Василий Демидович представал как этакий злодей-кукловод, столкнувший лбами ненавистные ему роды.

Вот эти материалы были уже заказными. Но журналистам заплатили через третьи руки, и доказать, что это сделали мы, было бы проблематично. Хотя, конечно, Пихтин наверняка понимал, откуда ноги растут.

Одним словом, мы начали против Василия Демидовича информационную войну.

С тех пор как я вернулся с Изнанки, прошло две недели. Наступил август, в конце которого я должен был встретить свой восемнадцатый день рождения.

Вернее, он был восемнадцатым для этого тела, а для меня — самым первым. Я хотел устроить большой праздник. Но перед этим следовало разобраться с Пихтиным, чтобы отметить день рождения как победитель.

Война была вполне возможна. Даже так — она была гораздо вероятнее, чем мирное решение вопроса. Я накопил достаточно косвенных обвинений против графа, но ни одного прямого. Устроить судебное разбирательство было невозможно. Вместо этого я решил постепенно начать накалять ситуацию и спровоцировать Василия Демидовича на атаку.

Всегда ведь лучше, когда кто-то другой начинает войну. Мы будем к ней готовы, но легко сможем объявить противника агрессором, а себя — жертвами нападения.

Расстановка сил изменилась. У Пихтина не было официальных союзников, ходили только слухи об отряде наемников «Багряные палачи», подчиненном ему. Тимофей Тигров благополучно сложил обязанности наместника и покинул Красноярск. Его место занял бывший верховный судья дворянского суда — Потап Морошкин. Он был на нашей стороне и на стороне справедливости — а значит, не допустил бы никаких махинаций, которые были доступны графу Пихтину через Тигрова.

Теперь никто не мог намеренно отозвать часть моей гвардии на какой-нибудь локальный конфликт в Азии, или заставить перестать наращивать численность войск. И Морошкин уж точно не позволил бы объявить войну столь подлым образом, как это сделали с Иволгиным.

Получив контрибуцию от Шершневых, мы набрали сотню новых солдат. Молчанов, по-прежнему исполняющий обязанности командира, с удивлением доложил, что желающих вступить больше, чем мы можем принять. Думаю, все дело в том, что я с уважением и почетом относился к своим бойцам. Компенсации погибшим, медали и награды, мемориал — все это рисовало меня как графа, который заботится о своих подчиненных.

Не говоря уж о том, что мы хорошо снабжали войска. В том числе — защитными амулетами собственного производства, первая партия которых уже поступила как в городскую полицию, так и в нашу гвардию.

— Доброе утро, ваше сиятельство! — при входе в «Цитадель» меня встретил улыбающийся Кротов.

— Доброе утро, Борис. Всем здравствуйте! — воскликнул я.

Работающие за столами и станками люди неровным хором ответили на приветствие. В цехе стоял гул, пахло горячим металлом, воздух был наполнен обрывками магии.

— Хочу сказать спасибо, Георгий, — Кротов поклонился и чуть ли не потащил меня вглубь мастерской. — Вы почти заставили меня выпустить амулеты, но отзывы весьма положительные! Несколько дней назад одного полицейского ударил ножом грабитель. Трижды! И амулет выдержал.

— Вот видите, — сказал я. — Но, конечно, вы хотите что-то улучшить?

— Уже улучшил! — воодушевленно воскликнул Борис. — Для этого вас и позвал, хочу показать новый образец. А заодно и еще кое-что любопытное…

— Я заинтригован.

Мы оказались в задней части мастерской, в «тестовой» комнате. Кротов достал из ящика амулет, повесил его на манекен, и мы выпустили по нему пять пуль, прежде чем амулет рассыпался.

— Вы заметили⁈ — опуская винтовку, возбужденно спросил Борис. — Первые две пули не просто отклонились, они буквально расплющились о защитную ауру! Вот, глядите!

Он подбежал к манекену, подобрал два смятых свинцовых шарика и принес их мне в качестве доказательства.

— Превосходно, уважаемый, — кивнул я. — Но скажите, производство нового образца обойдется дороже?

— Конечно. Требуются более мощные макры, и металл нужен толще. Гравировка печати тоже займет больше времени.

— Тогда пусть это будет отдельное изделие. Назовем их «ОАЦ-2», например.

Наши первые детища назывались «Оборонительный Амулет 'Цитадель», сокращенно — ОАЦ. Хотя в гвардии их называли просто «цитаделями» или «цитками».

— Предлагаете расширить номенклатуру? — Кротов выбросил сплющенные пули в мусорное ведро и задумался. — Что ж, с точки зрения бизнеса разумно, наверное. Одни подешевле, для простых бойцов, другие подороже и помощнее — для офицеров и спецподразделений, например.

— Верно мыслите, Борис. Рад, что вы начали понимать, как работает коммерция. Массовое производство и продажа ОАЦ позволят нам покрыть расходы, а вторая версия принесет прибыль. Одну секунду…

У меня зазвонил мобилет. Это был Костя.

— Алло, Георг? — голос друга был обеспокоенным. — Ты же в «Цитадели»?

— Да. Что-то случилось?

— К вам едет полиция. Прошлой ночью у двух городовых взорвались наши амулеты. Прямо на груди. Оба погибли. Мне позвонили, сказали, что будет открыто дело о преступной халатности.

— Вот как, — хмыкнул я. — Понимаешь, что это значит?

— Пихтин тоже начал действовать.

— Именно. Борис только что рассказывал мне, что амулеты работают превосходно.

— С небольшими нареканиями, — вставил тот, не зная даже, о чем идет речь. — А что произошло?

— Минутку, уважаемый. Костя, ты возьмешь вопрос под контроль?

— Конечно. Я уже звонил Алле, мы подадим апелляцию и сделаем все, что нужно. Она едет к вам.

— Хорошо. Тогда я спокоен.

Я положил трубку и пересказал Кротову, что случилось. Надо было видеть, как он рассвирепел — ведь получается, что в халатности обвиняют его!

— Я им покажу! — заорал Борис так, что в комнате раздалось эхо. — Да я готов сам надеть амулет и пусть стреляют!

— Не стоит. «Цитадели» наверняка взорвались не просто так, кто-то помог. Думаю, полиция найдет следы заклинания, если постарается. У меня есть знакомый следователь, попрошу его заняться этим делом.

Кротов открыл было рот, чтобы выдать очередную гневную тираду, но я его прервал:

— Вы хотели показать еще кое-что любопытное?

— Ах да! — артефактор хлопнул себя по лбу и вытащил из кармана пару серебристых пуговиц.

Я взял их в руки и осмотрел. Почувствовал магию, но не смог определить эффект.

— Что это?

— Слышал, на ваших лесовозах и военных машинах стоят следящие заклинания. Они время от времени требуют переналожения и могут быть легко разрушены. А это, — Борис ткнул в пуговицы пальцем, — следящий артефакт! Выдает устойчивый сигнал на расстоянии сотен километров…

Он принялся расписывать преимущества пуговиц. Незаметность, зашифрованное заклинание, отсутствие необходимости в макрах и, как он сказал в самом начале, устойчивый сигнал, который передается через внешние потоки маны.

— Поздравляю, Борис, — я протянул руку. — Вы создали великолепную вещь. Насколько велика стоимость?

— Спасибо, ваше сиятельство! — крепко пожимая мою ладонь, ответил Кротов. — Штука дорогая, поскольку требуется редкий серебряный сплав. А также кропотливая гравировка. Я делаю их только лично.

— Прекрасно. Не стоит выдавать секрет изготовления наемным работникам. Пусть эти артефакты будут нашей родовой тайной.

— Но, гм, я ведь не член рода, — чуть смутившись, пробормотал Борис.

— Ну и что? Вы мой партнер и к тому же связаны клятвой служения, не так ли? Да и вообще, я вам доверяю. Изготовьте штук пятнадцать таких пуговиц — одну для себя, остальные для моей семьи, Иволгиных и Причернобуровых. Несколько оставим про запас. Договорились?

Действительно, прекрасные артефакты. С их помощью можно будет всегда знать, где находятся члены рода. Если кого-нибудь похитят, как во время прошедшей войны, мы легко сможем найти заложников.

Покидая «Цитадель», я встретился с прибывшим отрядом полиции. Запретил Кротову и всем работникам отвечать на вопросы, пока не прибудет Алла.

Скоро она появилась — на карете, запряженной белыми жеребцами, настоящая принцесса из сказки. Одета она была в тоже белый брючный костюм с глубоким декольте и вообще выглядела превосходно.

Захотелось сразу утащить ее в укромный уголок и предаться наслаждению, но я сдержался. Тем более что Аллочка была настроена по-боевому. Цокая каблуками и распространяя ауру холодной сексуальности, она подошла к полицейским и строго спросила:

— Почему сотрудники полиции находятся на территории родового предприятия? У вас есть разрешение?

— Вы кто такая? — пробурчал старший.

— Меня зовут Алла, я юрист рода Чернобуровых. Прошу ответить на вопросы!

Я понял, что дело в надежных руках, и откланялся. У меня на сегодня было еще много планов. Напоследок шепнул Аллочке, что вечером желаю встретиться, на что получил короткий деловой кивок, будто напомнил про какие-то документы. Но взгляд говорил о том, что вечер меня ждет горячий…

Я сел в свой автомобиль, перед этим полюбовавшись хромированной статуэткой лисы на капоте, которая пришла на замену сорванному тигру. Лисица сидела, обернув хвостом лапы, и надменно взирала сверху вниз. Я постарался, чтобы мастер изобразил богиню как положено.

Автомобиль блестел, нанесенные на двери гербы Чернобуровых внушали уважение. Оказавшись в салоне, я в который раз поразился его удобству.

Тимофей Тигров знает толк в роскоши, этого не отнять.

— В школу, ваше сиятельство? — спросил водитель, заводя мотор.

— Да. Заберем Людмилу и добросим до поместья.

— Бедные дети, и летом учатся…

— Учебный год еще не начался, это просто подготовительные курсы, — отмахнулся я. — Лишним не будет.

— Ну да, образование важно, — не мог не согласиться водитель.

Возле школы пришлось постоять в небольшой пробке. Заведение было элитным, и за учениками прибыло много автомобилей и дорогих карет. Мы подкатили к крыльцу, но Люда все не выходила. Уже разъехались остальные машины, часть школьников разошлась пешком и даже преподаватели стали уходить. Я пытался дозвониться сестре, но она не брала трубку.

— Странно, — нахмурился я. — Зайди, узнай, в чем дело.

— Так точно, — водитель открыл дверь.

Едва он это сделал, как из-за угла выбежала девушка-брюнетка. Я сразу ее узнал — подружка Люды, несколько раз была у нас в поместье. Та самая, что строила мне глазки.

Выглядела девушка испуганно. Едва увидев наш автомобиль, бросилась к нему. Я вышел навстречу.

— Ваше сиятельство! — со слезами на глазах воскликнула девица. — Люда в беде, скорее!