Черное золото королей

Глава 7

Я долго не могла заснуть и лежала, глядя в потолок широко открытыми глазами. Что было нужно от меня Камилю? Такие парни, как он, могут позволить себе любых женщин, именно любых. Но он пришел ко мне. Кто он? Зачем я ему нужна? А ведь нужна зачем-то…

Если бы Лешка вдруг решил вернуться, я бы это еще могла понять. Все-таки какое-то общее прошлое, общие дети, его отец относится ко мне как к родной дочери, и даже Надежда Георгиевна меня приняла.

Я могла бы понять интерес какого-нибудь среднего мужчины на подержанных «Жигулях», если бы тот помог мне поменять колесо на пустынной загородной трассе. Андрея Геннадьевича, например. Кстати, а он с какой целью тут сегодня появлялся?

Но, с другой стороны, ведь встреча с Камилем на шоссе была случайной. Не мог он ее подстроить. Не мог он подкинуть те гвозди, на которых я прокололась. Да и кто я такая, чтобы это все подстраивать? Зачем?!

Неужели я в самом деле ему понравилась (я тешила свое самолюбие), как восточным мужчинам нравятся натуральные блондинки? Помню я свои выезды в шоп-туры в Турцию и Эмираты, а также отдых в Сухуми в советские времена. Я пришла к выводу, что на всех языках (по крайней мере, грузинском, турецком и арабском) слово «дэвушка» хотя и звучит по-разному, но ощущается самой «дэвушкой» одинаково. Произносится тоже одинаково: утробно-урчаще, с причмокиванием, цоканьем и сопровождается раздеванием маслеными глазами.

Правда, в Турции и Эмиратах мне тут же захотелось учиться стрелять. В случае Камиля возникла диаметрально противоположная реакция. Ему хотелось отдаться.

С этими мыслями я заснула.

На следующее утро прикинула, что мне делать дальше, вспомнила про встречу с Андреем Геннадьевичем, назначенную на два часа дня, решила, что с утра в больницу к Лешке не успею, да и с утра в больнице должны быть процедуры. Поеду вечером, после встречи со следователем.

Поскольку холодильник еще не опустел и в магазин идти не требовалось, а квартиру, как обычно, было убирать лень, я решила немного поработать над «Розовыми страстями – 2». Как раз прочитала свою электронную почту, почерпнула немного новой информации по лесбийским утехам и состряпала на ее основе очередную главу.

В двенадцать тридцать я компьютер выключила, быстро перекусила, затем занялась макияжем. Не для Андрея Геннадьевича, для Лешки. Надо будет сразить бывшего наповал – в переносном смысле. В прямом он и так валяется на больничной койке. А вдруг мой новый имидж поможет ему быстрее поправиться? Слышала я где-то, что воля к жизни творит чудеса. Хотя в больнице наверняка найдется немало медсестер с нищенской зарплатой, готовых всячески способствовать процессу выздоровления нефтяного короля. Там, наверное, уже очередь. Не поцарапали бы мне лицо. И волосы родные жалко, если вырвут. Зря я, что ли, новый имидж создавала? Может, в самом деле прихватить что-то для самообороны? Вот только что?

Стала вспоминать, чем в моих собственных романах героини сражаются за мужиков. Ногтями – раз, зубами – два, тарелки об головы соперниц разбивают – три, стреляют из пистолетов – четыре. Свои родные ногти и зубы было жалко, поэтому эти два варианта я отмела сразу же. Да и в процессе такой схватки я сама вполне могу пострадать, как не имеющая достаточной практики. Тарелку с собой прихватить? Жалко тарелку, дети и так их постоянно бьют. И куда мне ее класть? В сумочку не поместится. Мешок взять? Так ведь каждый идиот будет спрашивать, чего это я с тарелкой разгуливаю. Лешка меня на смех поднимет. В общем, от тарелки я тоже отказалась. Пистолета в доме не было. Автомата тоже. У кого взять их, я не знала. Хотя в службе безопасности «Алойла» все это должно бы быть. Надежде Георгиевне позвонить? Попросить выделить? Кстати, а почему бы и нет? Должны быть у меня средства самообороны? Ведь если на Лешку совершено покушение, значит…

«Ничего это не значит», – сказала я сама себе. Ты никому не нужна, Оля. И обойдешься как-нибудь без средств самообороны. И ни с кем за Лешку сражаться не будешь. Отдашь его без боя. В первую очередь потому, что тебе самой не нужен ни он, ни его деньги. И вообще ты предпочла бы его больше никогда в жизни не видеть. Как и его мамочку.

А вот Камиля…

«Прекрати, дура, – закричала я мысленно. – Ты вполне можешь никогда в жизни его больше не увидеть. И вообще, хватит вести себя, как шестнадцатилетняя школьница!»

Я вошла в уже знакомое мне здание, где работал Андрей Геннадьевич, без десяти два. «Запорожец» припарковала недалеко от входа. Когда проходила мимо двух курящих на улице лиц в милицейской форме, мужчины мне улыбнулись, показательно переведя взгляды с потрепанной машины на мой новый облик. Как-то они не очень вязались друг с другом. Под мой новый имидж больше подошла бы «жирная» «БМВ» или хотя бы «Ауди». Правда, одета я была не самым лучшим образом, одежда как раз больше тянула на «запорыш», чем на любую другую машину. Но, стараясь видеть во всем положительное, я радовалась, что езжу на иномарке – Украина-то теперь у нас другое государство.

Кабинет Андрея Геннадьевича нашла без труда и обнаружила там знакомый бардак из вещдоков и бумаг. Из обитателей присутствовали только двое, старший из них с очень серьезным выражением лица читал «Маньяка и принцессу», которую я в прошлый раз видела на его захламленном столе.

Я поинтересовалась, где Андрей Геннадьевич.

Двое мужчин подняли на меня глаза. Поклонник моего литературного таланта сделал это с большим трудом. Он был на середине книги, а насколько я помнила, там чуть ли не на каждой странице идут сцены изнасилований. Принцесса у меня там участвует во всех оргиях – в разных качествах. Ее саму вначале насилуют, а потом у нее крыша едет на этой почве, ну она и устраивает развлечения вместе с подданными. Потом влюбляется в маньяка, который над ней надругался в первой главе. В предпоследней король, отец принцессы, приговаривает его к смертной казни, а она в последней главе проникает к нему в камеру смертников в ночь перед казнью, и утром, когда за маньяком приходит стража, чтобы вести на лобное место, они с принцессой не могут оторваться друг от друга. Стража подключается. Закончила роман многоточием. Вдруг издатели захотят продолжения. Поэтому и не убила маньяка со всей определенностью. Пусть читатели сами решают, казнили его или нет. Кому как больше нравится. Идея книги, кстати, принадлежала главному редактору. Он, оказывается, сам всю жизнь мечтал написать нечто такое, но, как объяснил мне, все времени не хватает, поэтому «подарил» идею мне. Я пожала плечами и написала. Я давно уже научилась не удивляться идеям издателей, у них в головах часто живут червяки каких-то странных пород.

– А вы, простите, кто? – спросил нечитающий мужчина. Меня они, конечно, не узнали, да и в старом облике, не исключено, не вспомнили бы. У них тут, похоже, проходной двор.

– Андрей Геннадьевич приглашал меня на два часа, – пискнула я.

У меня поинтересовались, по какому делу. Я сказала, не упомянув вчерашний визит их коллеги ко мне домой.

– А… – протянул любитель изнасилований. Или ему исторический колорит понравился? – Так там все ясно, кажется.

– А он говорил, почему решил вас снова пригласить? – уточнил второй.

Я покачала головой, изобразив святую простоту.

– Дело будет передано другому сотруднику, – сказал любитель изнасилований. – Если потребуется, вас вызовут.

И оба мужчины, казалось, забыли о моем существовании. Мне их поведение показалось странным (не из-за моего нового имиджа). Куда же подевался Андрей Геннадьевич? И почему дело передают кому-то другому?

Я попрощалась с сотрудниками органов, они буркнули в ответ что-то неопределенное (я перевела бы это бурчание на русский язык как «Нечего больше сюда ходить и отрывать занятых людей от важных дел»), один уже погрузился в бумаги, второй – в «Маньяка и принцессу». Интересно все-таки, он для себя читает или потому, что по работе требуется?

Выйдя на солнечный свет, я задумалась, затем вспомнила, что у меня в сумочке лежит визитка Андрея Геннадьевича со всеми телефонами, включая домашний.

Визитку я нашла быстро: их у меня в сумочке не так много, а если быть абсолютно точной, так только одна эта. По мобильному не ответили. Я набрала домашний номер Андрея Геннадьевича, нацарапанный корявым почерком.

Трубку сняла женщина. Она плакала.

Я извинилась за беспокойство и попросила Андрея Геннадьевича к телефону.

– Вы еще не знаете? – всхлипнула она. – Его сегодня утром сбила машина. Когда он вышел из дома.

– Он в больнице? – с надеждой в голосе спросила я.

– Нет. Он умер на месте.

Женщина повесила трубку, не сказав больше ни слова.

Случайность?

Что-то слишком много случайностей стало происходить в моей жизни в последнее время. Я еще могла бы поверить в одну. Но несколько… Это чей-то злой умысел. Вот только чей?

Посмотрев на часы, я решила прямо сейчас съездить в больницу к Лешке, потом, наверное, остановлюсь у карьера, расположенного недалеко от моего дома, искупаюсь, куплю хлеба и поеду описывать розовые страсти. Чем скорее закончу, тем быстрее получу гонорар. Зимние сапоги куплю, на шубу буду копить. И что там еще покупал народный герой Леня Голубков? Дом в Париже вроде бы. И на Чемпионат мира по футболу с братом ездил. Мне бы просто по Европе прокатиться… С любимым мужчиной…

Затем издательство желает получить что-то на темы пионерских лагерей, студенческих стройотрядов, комсомольских слетов или чего-то в этом роде. Они провели какое-то там исследование и пришли к выводу, что меня читает много людей советской закваски, которым подобная тематика навеет ностальгические воспоминания о том, «как молоды мы были». Ну что ж – я напишу. Тем более есть свекор – ценнейший источник информации по данным вопросам. Он уже поведал мне, что его первой женщиной была пионервожатая, причем процесс происходил в красном уголке под красным знаменем и портретом Владимира Ильича. В стройотряды и колхозы свекор тоже активно ездил. А отправка на комсомольские слеты у них называлась «поехать в группу здоровья». В дальнейшем у освобожденных комсомольских работников проявлялось профессиональное заболевание – цирроз печени, как, впрочем, и у партийных, и у профсоюзных. Вот я и опишу активную жизнь (сексуальную) будущего мужа партработницы. А не изобразить ли мне саму партработницу этаким синим чулком, засидевшейся в девках мымрой, на которой молодой красивый мужик женился только ради ленинградской прописки? Почему бы не сделать приятное свекру? Не потешить его самолюбие? Надежда Георгиевна, конечно, на дыбы встанет, но я невинно похлопаю глазками. Тем более я на первой странице обычно предупреждаю, что все герои являются вымышленными и сходство в реальными лицами может оказаться лишь случайным. Ну случайно получилось. Мало ли что там крутится у меня в подсознании…

С этими мыслями я села за руль «Запорожца» и тронулась в сторону больницы. Ехать требовалось через весь город. Никаких фруктов я Лешке не покупала. Если бы к кому-то другому в больницу шла – обязательно бы что-то прихватила. Моего же бывшего ничем не удивишь, он давно всякой экзотикой обожрался, начав с дефицита в советские времена, лишних денег у меня нет, я их лучше на его же детей потрачу, а Надежда Георгиевна своего единственного сыночка обеспечит во сто крат лучше бывшей жены.