Черные рейдеры

Глава 9

За прошедшие двадцать четыре часа Шевцов передумал все, что можно. И сейчас, когда его вызвали на прием к министру, он несколько раз пожалел о том, что написал в тот злополучный день письмо, в котором изложил все, что думает о правоохранительной системе. Теперь отступать было некуда, и перед ним стоял достаточно серьезный вопрос – или гнуть правду-матку в присутствии министра, не делая скидку ни на какие фамилии, или пойти на попятную, или даже не явиться на прием, сославшись на здоровье.

Но старый подполковник Шевцов был не из робкого десятка, и худшее, что он мог ожидать от предстоящей беседы, – это уход на пенсию. В момент, когда он размышлял о таких перспективах, массивные двери кабинета распахнулись, и он вошел в большое и просторное помещение, где вершились многие вопросы стабильности Российского государства. Шевцов и не заметил, что министр встретил его не за столом, а у входа.

– Ах да, – Анатолий Иванович, заходите и присаживайтесь! – пригласил следователя министр.

Шевцов почувствовал, как тяжело ему сделать несколько метров до шикарного дубового стола. Ему казалось, что сейчас он утонет в этой роскоши или потеряет голову от увиденного, а серьезный разговор с министром, на который он настроился, останется за бортом беседы. В сущности, с этим человеком Шевцов никогда не пересекался, а видел его по телевизору и только однажды вживую на трибуне актового зала на Петровке по случаю очередного милицейского праздника.

Шевцову показалось, что главный милиционер страны пребывал в хорошем расположении духа, а значит, у старого следователя были возможности убедить министра.

– Я прочел ваше письмо, – начал издалека министр. – Оно мне понравилось особенно тем, что написано простым языком.

– Я опасался, товарищ генерал-полковник, что оно и вовсе до вас не дойдет.

– Ну, полноте вам, Анатолий Иванович, – уж не думаете ли вы, что в нашем аппарате собрались одни подонки и перевертыши, как вы отмечаете в вашем письме?

Такой ход беседы не понравился Шевцову, и он понял, что любое неверно сказанное им слово может испортить беседу.

– Ну что Вы! У меня другой повод для разговора – если коротко, то Москва находится на грани новых социальных потрясений. Если мы упустим ситуацию из-под контроля теперь, то в будущем не сможем ее контролировать вообще. Особенно это касается распространения наркотиков.

– Да, я понимаю, о чем вы говорите. Я внимательно изучил ваш рапорт.

Шевцов в этот момент впервые вздохнул с облегчением – документ, который попал в руки его собеседнику, все-таки был принят к сведению. И это несмотря на то, что у министра ежедневно проходят сотни таких бумаг, а, может быть, и тысячи. А в приемной сидят люди, которые прежде чем положить чью-то жалобу на стол своему шефу, обязательно прочтут бумагу и еще сто раз подумают, стоит ли ей давать ход.

«Пора переходить к главному вопросу – подумал подполковник. – Рассказать, что работать в органах стало невозможно и небезопасно».

Но и здесь, по мнению опытного оперативника, существовали свои подводные камни – тот же генерал Калинин, если ему кто-нибудь доложит о подробностях этого разговора, не преминет уничтожить его. Ведь в среде оперативников не принято жаловаться, исключая только самые крайние случаи. Попробуй рыпнись – и ты уже полетел с работы. А что будет делать на гражданке бывший милиционер с волчьим билетом? Впрочем, Шевцов мог уже уйти и на пенсию, но относил себя к той категории людей, которая способна сражаться до конца, передавать свой опыт и тянуть всевозможную работу, не считаясь даже с собственным здоровьем.

– И все-таки, Анатолий Иванович, а почему вы перепрыгнули через голову своего начальника и обратились ко мне? Генерал Калинин хорошо к вам относится, – заметил министр. – Мне кажется, он бы не отказал вам в просьбе помочь.

– Понимаете, товарищ генерал-полковник, у меня есть вот это. – В этот момент Шевцов вытащил из кармана Потертого кителя ту самую бумажку, которую составили знакомые из ФСБ. – Этот документ, между прочим, подтвердил все мои подозрения. И не пошел я к Калинину по той простой причине, что в нем упоминается генерал Калинин. Впрочем, обо всем этом я написал в рапорте.

– Да, я все понимаю, но вам не кажется, что вы сами допустили такую ситуацию? – заметно раздражаясь, спросил министр.

– Вы правы, но проблема в том, что рейдерской темой мы занимались негласно, не в полную меру. Здесь свои плюсы и минусы, о которых я распространяться не буду. Но самый главный минус заключается в том, что и прав у нас особых нет. Работаем только под прикрытием МУРа и, как оказывается, на виду у бандитов. А что касается Наседкина, то его предложил снова-таки генерал Калинин. И, кстати, неофициально.

– Вот как?

– Да.

– И что, вы и его подозреваете?

– Нет, я никого не подозреваю. Только с того момента, как мы занялись этой темой, у нас куча трупов, пропавших людей и ниточки, которые ведут на самый верх. При этом работа всегда тормозится.

– Товарищ подполковник, не забывайтесь! – прервал его министр. – Не надо думать, что мы никак не реагируем на это безобразие! Но для того, чтобы убедиться в том, что вы говорите, нужны конкретные факты. Свидетели, в конце концов. Источники, экспертиза – не мне вам объяснять, – недовольно заметил министр.

Следователь знал, что отступать уже некуда, и по характеру разговора определил, что самого главного милицейского начальника осталось только додавить. Иначе следующего такого разговора не будет никогда – очередь к министру из таких подполковников, как он, бесконечная. А те из них, кто проявлял особую склонность к жалобам, заканчивали, как правило, плохо – кто на пенсии, а кто и на скамье подсудимых. За все время, отданное правоохранительным органам, Шевцов понял одну неприятную для себя истину – в милиции нет того братства, которое воспевается в фильмах и рассказах. Иногда милиционер ощущает себя более бесправным, чем бандит, не говоря уже о техническом оснащении, кадрах и т.п.

Для Шевцова решение вопроса с московскими рейдерами было делом принципиальным и, как ему казалось, подводившим итог всей его оперативной деятельности. Когда сотрудник уходит на пенсию, ему немаловажно уйти с незапятнанной репутацией.

Поэтому в письме главному милиционеру страны он написал сначала о себе, о годах, проведенных оперативником и следователем, о заслугах и наградах.

В своем письме министру Шевцов писал, что и без экспертов сегодня понятно, что рейдерство процветает благодаря несовершенным законам, а значит, и самому государству. Например, по информации аналитиков, общая доля теневого оборота денежных средств в России, полученных благодаря рейдерству, составила до 30%. Значительную часть вышеназванной цифры составляют деньги, находящиеся в обороте от внешнеэкономической деятельности, что вряд ли было бы возможно без непосредственной заинтересованности в этом процессе крупных чиновников, которые контролируют львиную долю бюджета страны.

Главная причина существующего положения вещей заключена в системном кризисе управления государственными и частными структурами. Многочисленные факты свидетельствуют о работе отлаженного механизма, который дает ряду руководителей широкое поле деятельности для построения и поддержания организованной коррупции в масштабах страны.

– Что вы предлагаете? – неожиданно спросил всесильный министр.

– Считаю, что нужно срочно подключить прокуратуру. Наседкина взять под стражу. Что касается Аганесяна и его сподвижников – установить за ними серьезное наблюдение – они должны себя скомпрометировать. Считаю необходимым подключить к операции ФСБ.

При слове «ФСБ» министр сначала взялся за голову, а потом, поднявшись со стула, нервно заходил по своему кабинету.

– Вы понимаете, подполковник, что вы говорите? – с укором спросил он у Шевцова. – Скажите, мы что, обязаны выносить сор из избы или справимся своими силами?

Вопрос для Шевцова был риторический. Он понимал, что времени мало и справиться своими силами практически невозможно. Пока сформируется группа, пока она войдет в ритм! Ведь после предательства Наседкина нужно все строить по-новому.

Об этом он и сказал министру, после того как тот выговорился и, истратив изрядную долю вспыльчивости, в буквальном смысле упал на свое кожаное кресло.

– Так что, у нас патовая ситуация, Анатолий Иванович?

– Ситуация сложная, но не провальная. Дело в том, что у нас неожиданно появился добровольный внештатный помощник из числа втянутых в эту историю простых людей. К счастью, он оказался мало того, что небезразличен к происходящему, но потрясающе ловок и сметлив. Казалось бы, другой на его месте, едва выкрутившись из случившейся заварушки, испугался бы и вышел из игры. А он – нет и, рискуя собой, принялся добывать информацию и распутывать дело. Старается постоянно поддерживать связь с нами и поставлять факты. Думаю, скоро все окончательно прояснится и выяснится – кто есть кто!

– Кто такой? – с нетерпением поинтересовался министр.

– Юрий Филатов, хотя фамилия вам ни о чем не скажет. Он только несколько дней успел проработать в небезызвестной вам «Фармацее» водителем и был свидетелем атак Аганесяна на фирму. Наш Наседкин, кстати, упек его в Бутырку, но мы быстро разобрались и выпустили его. Но для него приключения только начинались. В аэропорту он по сути спас от людей Аганесяна директора ЗАО «Фармацея» Виктора Марчука и его супругу, которые спешили на самолет. Сейчас братки охотятся на него, но он не из робкого десятка – за плечами Афган.

В совершенстве владеет рукопашным боем, ну и, понятное дело, держит со мною контакт.

– Ну, что же, Анатолий Иванович, это уже кое-что! – удовлетворенно потер ладони министр, – но подставлять под пули гражданских мы не имеем права.

– Понимаю, и поэтому оказываю всяческое содействие.

– А что, кстати, с супружеской четой Марчуков?

– Была попытка взять их в заложники, которую мы успешно предотвратили. У нас есть все основания полагать, что между Аганесяном и Марчуком имел место сговор, но, к сожалению, пока это предположение. Супруги сейчас находятся в реабилитационном центре для жертв терактов под Москвой. И, естественно, под нашим пристальным вниманием.

– А что с Аганесяном? Его не так легко будет подцепить! Насколько мне известно, Аганесян планирует стать депутатом?

– Это точно, но пока он им не стал и не приобрел соответствующий иммунитет, необходимо действовать. По нашим оперативным данным, Аганесян причастен, по крайней мере, косвенно, к похищению дочери своего подельника, известного московского авторитета Ашота.

Но с этим и в самом деле очень сложно. Тут все настолько закоррумпировано! Взялись мы, было, проверять документы финансовой отчетности с помощью коллег из других ведомств, но оказалось, что даже контрольные органы бессильны. А когда происходит поглощение того или иного предприятия – концов не найти – суды же что хотят то и воротят. Для прокуратуры существует еще своя классификация дел – некоторые рассматриваются сразу, а некоторые месяцами ждут своей очереди.

Культ силы и денег стал главным для россиян. А какие огромные барыши делят сильные мира сего – простым гражданам и не снилось! И могут ли в этой ситуации правоохранительные органы защитить своих граждан, контролировать происходящее вокруг?

Пример Аганесяна прекрасно демонстрирует давнюю русскую поговорку – «Закон – что дышло...»

Получаемые криминальным путем сверхдоходы вновь идут на поддержание и репродуцирование системы, но уже на ином качественном уровне. В результате подобных действий возникает круговая порука. Учитывая, что преступные сообщества тяготеют, прежде всего, к нелегальному бизнесу, нельзя не отметить сильнейшую экспансию криминала в правоохранительную сферу, потому как бизнесмен, вынужденный нарушить закон, после жаловаться в правоохранительные органы уже не идет. Особо опасной является ситуация, когда правоохранительные органы становятся инструментом в борьбе между финансовыми группировками. И совсем недопустимо участие представителей криминальных группировок в работе органов. Самое страшное, что криминалитет попал уже в московский МУР.

Здесь Шевцов, естественно, не забыл подробнее упомянуть о появлении в его ведомстве «оборотня», как сейчас модно говорить, – Наседкина.

– Ярким примером здесь может служить не только разбирательство с фирмой «Мосстройинвест» и ЗАО «Фармацея», в результате которого последняя лишилась части своего актива, оборудования. После насильственного захвата несколько человек были ранены, один тяжело и десятки работников «Фармацеи» напуганы до смерти, – заметил Шевцов.

Мне кажется, что ситуация, сложившаяся вокруг ЗАО «Фармацея», подорвала веру не только в правоохранительные органы, но и в руководство города и страны в целом.

Министр внимательно слушал сокрушенную речь Шевцова о наболевших проблемах. Время от времени лицо его хмурилось, и он задумчиво покачивал головой, обдумывая поднятые проблемы. Хотя в общем он и до этого разговора догадывался о ситуации, сложившейся в правоохранительных органах, но многие факты, упомянутые Шевцовым, заметно встревожили представителя власти.

– Ну что же, спасибо, Анатолий Иванович, за откровенность и преданность делу, – уважительно произнес министр, выдержав некоторую паузу. – Пока в наших рядах такие люди, еще не все потеряно! Так, я вижу, ситуация критическая и не терпит проволочек. Вот вам прямой телефон моего заместителя, полковника Корзуна Валентина Дмитриевича. Им можно воспользоваться в экстренных случаях в любое время суток. Я предупрежу его, чтобы он был готов в любую минуту отозваться и оказать необходимую помощь. Ну что ж, удачи вам, Анатолий Петрович! – с этими словами министр пожал Шевцову руку на прощанье.

В большой комнате, которая служила в ЗАО «Фармацея» местом для переговоров и одновременно помещением для отдыха и библиотекой, было многолюдно. Однако по выражениям лиц присутствующих нетрудно было понять, что все напуганы до смерти. Две женщины из отдела стандартизации и вовсе не отошли от шока и двое коллег по работе буквально поддерживали их за локти. В соседних комнатах стоял невероятный шум, а из открытых дверей бухгалтерии было видно, как несколько незнакомых людей роются в документации, выбрасывая ненужные им бумаги прямо на пол. В зале стояла мертвая тишина, люди опустили глаза вниз, и было видно, что они боятся произнести хоть одно слово.

– Итак, меня зовут Балаян Бабкен Мушегович. Я теперь ваш новый директор.

– А что с прежним? – послышался робкий голос из толпы.

– Кто там что-то спросил? – зло отреагировал новый менеджер. – Я, кажется, никому слова не давал, – осек он одного из сотрудников учреждения.

– С этого дня мы будем работать по-новому. Профиль организации остается прежним, но работы прибавится. – Что касается вашего прежнего руководителя Марчука, то с этого дня он здесь не работает и ищет себе другую работу. Исполнительным директором временно назначается адвокат Олег Кравцов. Он будет заниматься вопросами собственности и проведет с каждым из вас собеседование, – самодовольно заметил Балаян. – Нам нужны нормальные работники. Любое опоздание или дуракаваляние на работе будет квалифицироваться, как саботаж. – Да, кстати, – после некоторой паузы продолжил разговор новый директор, – я не потерплю, если кто-то из вас попытается испортить реноме нашей фирмы. Ну, я имею в виду всякие сплетни, разговоры, – это ни к чему. Чтобы в корне пресечь любое словоблудие, скажу, что у вашей фирмы не было шансов на выживание. А теперь они у вас появились. Но мое расположение надо завоевать кропотливым трудом. Вопросы есть? – подытожил Балаян.

Наступила гробовая тишина, которую прервал сам же новоиспеченный руководитель:

– Да, кстати, кто не согласен со мной и нашей новой политикой, может увольняться – никого не держим! Если нет вопросов, можете быть свободны. А завтра в 7.50 жду всех на общей планерке.

При себе иметь планы научных разработок за истекшие три года. Да и еще, – Бабкен Мушегович остановил выходящих из помещения людей. – А кто здесь Барулин?

Однако вопрос остался без ответа. И после нескольких секунд паузы Балаян перешел на крик. – Я что, должен повторять?! – закричал он так, что несколько слабонервных сотрудниц «Фармацеи» упали в обморок.

– Ну, я Барулин – из плотного полукольца своих сотрудников вышел мужчина и спокойно посмотрел на вызвавшего его человека.

– Ты пойдешь с нами, остальные могут идти.

В одном из известных московских залов для прессы было необычайно многолюдно. На красных мягких и удобных креслах расположилось около полусотни журналистов. Пишущая и снимающая братия собралась здесь задолго до открытия пресс-конференции, предавшись кулуарным разговорам, среди которых был самый главный – о роли структур Аганесяна в нападении на ЗАО «Фармацея». И хотя несколько газет успели дать информацию о том, что конфликт не имеет отношения к Аганесяну, а находящееся на грани банкротства предприятие давно следовало прикрыть или найти нового управляющего, именно этот вопрос будоражил падких на сенсацию московских журналистов. Хотя его еще нужно было правильно подать или, как говорят на языке газетчиков, завернуть в хорошую обертку, и только так преподносить собеседникам.

Впрочем, вся эта разношерстная публика, пока еще ожидающая начала пресс-конференции, была приглашена сюда совершенно по другому поводу. Аганесян слыл в Москве известным меценатом, поддерживающим молодые таланты в городе.

В одном из глянцевых журналов недавно появилась статья, из которой следовало, что Аганесян в последние несколько лет выбился в пятерку главных меценатов страны. Особенно смаковали в журнале тот факт, что Аганесян построил за свои деньги школу для одаренных молодых художников, да еще и закупит для них все необходимое – кисти, краски, планшеты, – все то, что стоит немалых денег. Город обошли фотографии московского олигарха в окружении улыбающихся молодых дарований. Да и сам Аганесян не скупился на улыбки для прессы.

Впрочем, пока в зале продолжался журналистский галдеж, неожиданно распахнулись двери, в которых появилось главное лицо мероприятия. Аганесян вошел, сопровождаемый двумя охранниками в шикарных костюмах. Сам же меценат был одет скромно. Жилетка, клетчатая рубашка и галстук, в руках потертая кожаная папка – в общем, Аганесян напоминал скромных американских миллионеров, которые ни за что не собираются выделяться из толпы и улыбаются любому встречному.

Аганесян действительно был в хорошем настроении, и когда журналисты от неожиданного появления спешно стали рассаживаться по местам, а кто-то еще старался установить микрофон или диктофон поближе к Аганесяну, последний пригласил присутствующих занять места за круглым столом.

– Я вас всех собрал по хорошему поводу, – начал, широко улыбаясь, Аганесян. – Как вы знаете, я даже особенно не распространялся по поводу нашей встречи. Спросите почему? Отвечу – хотел устроить вам маленький сюрприз.

После этих слов в конференц-зале наступила тишина, – журналистская братия с большим вниманием слушала Аганесяна.

– Так вот, я как президент холдинга «Мосстройинвест» хочу сообщить, что намерен не только сохранить здание на Новограбовской улице, но и оставить его профиль. В здании фармацевтической фирмы ЗАО «Фармацея» будет продолжаться прежнее производство, мы даже намерены увеличить объемы и закупили для этого новое оборудование. Поэтому шумиху в ряде московских изданий по поводу претензий одного из дочерних предприятий считаю исчерпанной.

– Позвольте один вопрос! – в зале с ручкой в руке поднялась молодая журналиста. – Меня зовут Татьяна Зеленская, я представляю издание «Москва – бизнес-ревю».

– Да, слушаю вас, – вальяжно и спокойно отреагировал Аганесян.

– Ни для кого не секрет, что вас обвиняли в рейдерстве и нечистоплотном захвате здания на Новограбовской. Все ли там законно с юридической точки зрения? Это первое, – видно было, что журналистка волнуется. – Во-вторых, мы знаем, что там произошло столкновение с охранником, который в тяжелом состоянии в больнице.

Не дожидаясь, пока журналистка справится с волнением, Аганесян решил ответить:

– Начну с последнего заданного вами вопроса. Да, скрывать не буду, там произошел неприятный эпизод. Кстати, тот охранник сейчас поправляется и наша организация всячески помогает ему с реабилитацией. Мы также оказали помощь его семье. Но представители холдинга приехали туда как законные хозяева. Приехали, хочу отметить, с милицией, которая не зафиксировала с нашей стороны никакого нарушения законодательства. Я, честно говоря, предвидел такой вопрос, – улыбнулся Аганесян, – и поэтому принес сюда документы, которые доказывают нашу правоту. С ними может ознакомиться любой из присутствующих после пресс-конференции. Но если коротко, то ЗАО «Фармацея» было в таком положении, что нам и не надо было его захватывать. У нас оказался контрольный пакет акций этого предприятия еще задолго до инцидента. Не скрою, у нас был свой интерес к этому производству. Мы;– деловые люди и делаем бизнес. Я бы посчитал личной потерей, если бы эта организация попала в руки нечистоплотному дельцу. Мы, кстати, с прежним директором Виктором Алексеевичем Марчуком давно вели переговоры о том, чтобы помочь предприятию выкарабкаться из кризиса, но он отверг все наши попытки. Вы, неверное, плохо информированы о положении ЗАО «Фармацея» – это компания влезла в многомиллионные долги. Марчук за все это время даже не позаботился о поиске инвестиций. Организация жила только тем, что искала подачки со стороны государства. Мы ж, повторяюсь, уже решаем эту проблему, выплатили людям зарплату. Кстати, а вы, уважаемые журналисты, задавали себе вопрос, а где сейчас Виктор Марчук? По моим сведениям, он уже давно за границей.

Последняя реплика Аганесяна взорвала сидящих в зале журналистов, которые стали оживленно обсуждать эту новость. В это время Аганесян удовлетворенно налил себе в стакан минеральной воды и дождался, пока шум в зале стихнет, чтобы продолжить пресс-конференцию.

– Пресс-служба Фонда поддержки старого города, Игорь Свечников, – из первого ряда поднялась фигура хорошо одетого мужчины средних лет. – Меня все-таки интересует вопрос старого квартала по Новограбовской улице, – это ведь единый архитектурный комплекс старой Москвы. Говорят, что в здании ЗАО «Фармацея» останавливался Достоевский. И не повлияет ли в целом ваша застройка на наше историческое наследие?

– Уверяю вас, что нет! – живо отреагировал на вопрос Аганесян. – Как вы знаете – этот вопрос поднимался в мэрии и городской думе. И нашел там полную поддержку. Представленный нами проект учитывает особенности городской застройки. И, на мой взгляд, является благом для Москвы. Ведь не секрет, что здание находится в аварийном состоянии. А денег у города на его капитальную реконструкцию, к сожалению, нет. И не понимаю, почему некоторые средства массовой информации постоянно негативно высказываются по этому поводу. Что касается пребывания в этом доме знаменитых людей, хочу вам предложить как председатель фонда, который не раз поддерживал культурные проекты, – представьте нам свои предложения по поводу размещения на стенах здания памятных досок. Уверен, что мы поддержим это предложение.

В зале кто-то захлопал, а Аганесян, польщенный вниманием, поднял руку, чтобы прекратить рукоплескания.

– Глеб Сомов, – в зале поднялась еще одна рука из представителей столичной прессы.

– Да, пожалуйста, но только это последний вопрос – виновато улыбаясь, пригласил задавать вопросы Аганесян.

– «Московский полдень», – представил свое издание журналист.

– Да, я знаю ваше издание и не доволен тем, что вы все больше сползаете в желтизну, – не удержался от комментариев бизнесмен.

– Польщен вашей оценкой, но, тем не менее, Артур Артурович, прошу вас ответить на один маленький вопрос.

– Ну, давайте же, потому что я спешу, – Аганесян, предчувствуя какой-то подвох, заерзал в кресле.

– По городу проползли слухи, что пропала дочь вашего бывшего компаньона Ашота, который сейчас находится в Бутырке. Как бы вы могли прокомментировать этот факт?

– Да, в самом деле мы с Ашотом пересекались по некоторым деловым вопросам, но, поверьте, без всякого криминала. Но, в любом случае, – заметил московский меценат, – я не имею никакого отношения к его семейной жизни, тем более к его криминальной истории... А что касается Риты, дочери Ашота, – после некоторой паузы подытожил Аганесян, – мне ее местонахождение неизвестно. Попробуйте узнать через коммунальные службы или участкового инспектора. А, может быть, она просто уехала на отдых за границу.

– У нас есть сведения из проверенных источников, что на дом Ашота было совершено нападение неизвестными злоумышленниками. Несколько дней дом находился без охраны, а на данный момент милиция ведет там расследование.

– Вот как? – на лице Артура Артуровича был написан страх и удивление.

– Так что вы скажете по этому поводу? – продолжал задавать вопросы журналист.

– Ну, что я могу сказать, – вытирая пот платком, – отреагировал Аганесян. – Надо бороться с преступностью всеми силами, но еще раз повторяю – может, нам не стоит преждевременно беспокоиться за судьбу этой девушки... Короче, все обойдется, – подытожил Артур Артурович и встал из-за стола. За ним поднялась и вся журналистская рать.

Заходя в казино, Филатов поймал себя на мысли, что не было случая, чтобы он просадил здесь хоть рубль, но, несмотря на это, всегда подумывал сыграть в рулетку.

Заведение поразило Филатова показной роскошью – здесь все: от скатертей на игровых столах до одежды крупье ослепляло и пьянило. Ему показалось, что владельцы этого ночного игрового клуба вряд ли пользовались услугами дизайнера в подборе интерьера, а просто решили сразу ошарашить клиента блеском и таким образом подавить в нем чувство реальности. Поначалу он думал, что его спортивная одежда вызовет нарекание со стороны администрации заведения, а потом понял, что ошибся. Одетых по той же нехитрой моде, как и он, в этом заведении оказалось большинство.

Юра решил не привлекать к себе внимания и найти наиболее спокойный уголок в заведении. Ища глазами такое место, он выбрал не пустующий стол, а наоборот – тот, за которым собралось наибольшее число игроков или посетителей, перешедших в разряд зевак, проигравшихся и накачавшихся водкой клиентов. В этой клокочущей и разогретой страстями толпе он мог чувствовать себя спокойно.

Усевшись на единственный свободный стул, он занялся тем, что начал изучать обстановку. И для этого у него был разработан собственный метод – Юрий отбирал из общего ряда праздных и веселящихся людей тех, кто вел себя или неадекватно, или, наоборот, слишком скованно, а также тех, кто разговаривал по мобильному телефону и то и дело посматривал по сторонам.

Впрочем, Филатов еще раз убедился, что идея о встрече с Аганесяном или Ашотом в этом заведении была не самой лучшей. Огромная комната, в которой находился главный игровой зал, сообщалась с двумя небольшими помещениями. В основной ее части стоял бар и только возле него, то есть на виду у всех, был выход. Окна были плотно закрыты пурпурными толстыми шторами. Ознакомление было прервано вниманием молоденькой крупье, которая пригласила Филатова выбирать фишки для игры. И Филатов выбрал черные – самые дешевые, но пять десятков таких маленьких штучек выглядели на столе довольно внушительно. Впрочем, наметанный глаз крупье или опытного игрока сразу бы понял, что играет новичок, для которого важно убить сразу двух зайцев: понять логику игры и получить удовольствие от фортуны.

– А вы, я вижу, в первый раз, – обратился к Филатову интеллигентного вида молодой человек лет тридцати, в довольно дорогом, хотя порядком изношенном пиджаке. Он постоянно улыбался и хлопал глазами, как будто специально.

– Да, – дружелюбно ответил Филатов. – А вы, наверное, выиграли? – поинтересовался Юрий.

– Это зависит от того, как посмотреть на проблему, – философски изрек парень. – Если с обыденной точки зрения, то я сегодня проигрался в пух и прах, а если серьезно – то, возможно, и выиграл, – улыбнулся пьяной улыбкой собеседник Филатова. – А вы что, не видели моих последних ставок? – удивленно добавил он.

– Нет.

– Понимаете, я все поставил на «зеро».

– И много?

– Не знаю. В казино не существует такого понятия – много или мало. А если серьезно, то сто баксов, – признался парень.

– А сколько сегодня проиграли, если не секрет? – поинтересовался Филатов.

– Всю получку просадил, – с досадой в голосе сообщил собеседник.

– Прямо всю?! – не поверил Филатов.

– Да, всю! Я работаю в компьютерной фирме. Нес домой жене 800 баксов, но не донес. Не знаю, чего меня черт дернул сюда зайти. Сейчас дома лучше не появляться. Единственное, что радует, так это то, что здесь можно выпить за счет заведения.

При этих словах молодой человек потянулся за подносом, на котором стояло несколько пятидесятиграммовых рюмок водки.

– А еще я слышал, что в этом заведении можно неплохо кайф получить. Мой приятель несколько дней назад здесь по полной программе оттянулся, – продолжал молодой человек.

– Нет, я этим не увлекаюсь, – делая вид, что вопрос его не интересует, небрежно заметил Филатов. Юре на самом деле хотелось раскрутить парня на более подробную информацию, но он понял, что это вряд ли получится. Во-первых, клиент уже «созрел», а, во-вторых, вряд ли он знал интересующие Филатова детали, среди которых самая главная – это участие Аганесяна в процессе изготовления и сбыта наркотиков.

Погрузившись в эти размышления, Филатов не заметил, что его молодой собеседник продолжает что-то рассказывать:

– А вот вы знаете, что знаменитый игрок Ричард Минстер, изрядный надо заметить грешник, писал: «Помимо собственной воли я отправился в вертеп с твердым намерением избавиться от всего, что имел. Проиграть», – в этот момент парень глубоко икнул, но не бросил идею дорассказать забавную историю. – Так вот, кости были брошены, и он проиграл. А после этого написал, что не может передать чувство безграничного облегчения, переполнявшего его. Оно было сродни чудодейственному бальзаму, исцеляющему раны...

Филатов молча сделал ставку и поставил десять фишек на черное.

Говоривший без умолку молодой человек во время новой ставки замер и дождался, когда высокая и красивая барышня, крутившая рулетку, объявила результат. Выпало «двадцать красное».

– А почему вы поставили на черное? – недоуменно спросил парень. – В два последних раза выпадало черное, значит шанс, что выпадет противоположный цвет, возрастает, что собственно и подтвердила рулетка. Или вы не следите за игрой? – удивился молодой человек.

– А как тебя зовут? – вместо ответа задал вопрос Филатов.

– Юрой.

– Слушай, так мы с тобой тезки! Так вот, слушай Юра. Я поставил на черное, потому что так захотел. Усек? А чтобы ты быстрее понял, спроси сам у себя, почему твоя система тебя подвела.

Судя по всему, ответ огорчил проигравшегося компьютерщика, который пошел искать водку. Но на этот раз стопарик ему не достался, а кто-то из администрации настоятельно рекомендовал ему возвращаться домой. В противном случае ему пригрозили, что с позором вышвырнут за двери. Филатову было жаль парня, и он сочувственно проследил взглядом, как тот уныло засеменил к выходу.

– Может быть, что-то желаете? – к Филатову подошел невысокий официант с лоснящимися прилизанными черными волосами. – У нас хорошие напитки. Может быть, сигареты?

– Да нет, сигареты у меня свои, – Юра достал из кармана пачку и вытянул зубами сигарету. Официант услужливо поднес зажигалку и дождался, когда Юрий прикурит.

– Вот что, – затянувшись, попросил Филатов, – отнеси-ка ты эту вещицу своему начальству. Подозреваю, что они ею заинтересуются, – с этими словами Юра достал из кармана ключ от кейса и положил его на ладонь представителю казино.

Официант был несколько обескуражен предложением Филатова, но просьбу выполнил без лишних вопросов.

Минут десять Филатов спокойно отдался игре и, надо сказать, немало преуспел в этом – четыре ставки оказались выигрышными для него. И руководство даже поменяло смену, видя, что у клиента пошла игра. А Филатов не хотел дальше испытывать судьбу. Он решил узнать, как обменять в заведении фишки на деньги.

С хорошим настроением он встретил подошедшего к нему администратора, который любезно попросил Юру подождать и предложил триста фишек за счет заведения.

Филатов согласился поиграть на дармовые денежки – почему бы и нет?

Обменяв фишки, Филатов понял, что те, к кому он пришел, начали суетиться. Если бы братки захотели решить проблему сразу, то наверняка пригласили бы на разговор без этого цирка. Однако этого не произошло. Филатов понимал, что сейчас за ним следят несколько пар глаз, а вышибалы уже проинструктированы, что его выпускать из заведения нельзя.

Любая система эффективна на начальных этапах игры. А каждое казино построено и декорировано так, чтобы человек заигрывался. Крутятся только колеса фортуны, а время здесь стоит на месте. Однако для Филатова время остановилось еще раньше, когда его заказали и похоронили, считая убитым. А теперь он на правах покойника, вернувшегося за законным наследством, внесет некоторые коррективы во всеобщую «идиллию».

Не показывая волнения, Филатов поменял деньги на фишки и медленно прошел вдоль столов, глядя на электронное табло, где отражаются последние 10–12 выпадений. Новичок в игре, Филатов быстро подсчитал, сколько раз подряд выпали равные шансы, и заметил, что очень просто можно наблюдать за красным-черным – заметно издали, можно следить за тремя столами одновременно.

И вот когда за соседним столом черное выпало в пятый раз подряд, Филатов быстро поставил полтинник на красное и вернулся к своему столу, за которым большие числа выпадали несколько раз подряд.

Выигрыш!

Вокруг ходят девушки-подавальщицы, разнося бесплатное спиртное. Пива хотелось невыносимо, но Филатов знал, что заказывать спиртное не стоит. По крайней мере для того, чтобы контролировать игру до прихода Аганесяна.

Филатов заказал минералку и подошел к дальнему столу, из-за которого ушли, и где в одиночестве скучает крупье под табло, на котором черное выпало 8 раз подряд. Он достал две пятидесятидолларовые фишки и поставил их на красное.

Через несколько секунд выпало – черное. В девятый раз подряд!

Юрий ощутил, как его захватил азарт, и он удвоил ставку, и крупье специально для него, ведь других игроков за столом уже не было, – раскрутил колесо и запустил шарик. Медленно-медленно, он переваливался из лузы в лузу. Черное... Жетоны Филатова снова сгребли палочкой.

Филатов был увлечен игрой, но не забывал следить за тем, что происходит в зале. В самом деле, несколько ребят крепкого телосложения уже не скрывали, что наблюдают за ним. И Филатов понял, что и в игре и в жизни, в ходе напряженного поединка с судьбой есть только один союзник. Это он сам, его самообладание и фарт, без которого никуда не денешься. Иногда его называют внутренним голосом, интуицией, но только он помогает не потерять голову и сохранить выигрыш когда фишки на столе начинают образовывать сложные схемы, когда ты сам вдруг захочешь построить и разрушить свою систему и уже не обращаешь внимания на то, что масть перебита, а время, как в казино, останавливается.

Как раз тогда, когда солидный выигрыш Филатова оказался под угрозой, к нему, наконец, подошел администратор и попросил последовать за ним. Они вошли в малый зал, в котором оказались двери, сделанные под цвет стены. Они минуту шли по слабоосвещенному коридору, который привел в просторную комнату, где стоял большой стол.

В окончании коридора у больших дубовых дверей с надписью «Директор» стояли два широкоплечих человека, упакованных в одинаковые черные пиджаки, как с конвейера.

Похоже, что помимо внешнего вида их роднила еще и некоторая синхронность действий. Оба они в один голос с похожей жестикуляцией потребовали от него остановиться для обыска. Филатов нарочно стал перед ними и когда руки одного из охранников прикоснулись к его ноге, Филатов сильным ударом левого колена отбросил его к стенке. Второго, менее расторопного, не успевшего так сильно нагнуться, Юрий ударил в пах, оставив корчиться на полу. Охранник, получивший сильный удар в голову, начал подниматься, но был остановлен сильным ударом по спине. Это заставило парня буквально «сложиться» на полу животом вниз.

Быстрыми движениями Филатов на глазах у онемевшего от изумления администратора обыскал охранников, достав у каждого из них по газовому пистолету, и мягко открыл дверь. Первым по настоянию Юры вошел администратор. Вторым, буквально спина в спину – Филатов.

За черным столом сидел человек лет сорока с редкими усиками, как позже удалось разглядеть, измазанными помадой. Он читал бумаги и, не глядя на вошедшего Филатова, спросил:

– Откуда у вас это?

Но слишком поздно поднял голову.

– Руки на стол, – негромко приказал Филатов, запирая за собой дверь на замок. И сиди тихо, без резких движений. Я этого не люблю.

Наставленный в лоб ствол действовал лучше, чем слова. Человек показал пустые ладони и замер с приоткрытым ртом. Филатов приставил пистолет к переносице и вытащил у него из плечевой кобуры модный и дорогой револьвер сорок пятого калибра.

– Кто меня заказал? – спросил он, отталкивая кресло на колесиках от стола. – Говори быстро. Времени – десять секунд.

– А кто вы? – недоуменно спросил незнакомец.

– Мой номер автомобиля – 519. «Жигули», девятая модель.

У его собеседника взлетели брови и отпала челюсть. Мертвая белизна поползла от горла по скулам и щекам. Он совершенно точно оценил свое положение и сразу же врубился, кто стоит перед ним.

– Паскуды! – выругался человек за столом. – Жлобы долбаные...

– Это ты о своих амбалах, которые меня пасли? Что ж ты так обо мне плохо... Или ты в том смысле, что о покойниках хорошо или ничего, – предупредил Филатов. – Время, между прочим, идет.

– Погоди, давай поговорим...

– Говорить нам незачем! – оборвал его Филатов и обойдя собеседника сзади, проверил его карманы, открыл ящики стола, на верхних полках заметил порнографические журналы.

– Десять секунд прошло, и следующая секунда выносит твои мозги из тупой головы прямо на этот стол и стены. Евроремонт придется переделать. Хотя твои голозадые девки тут быстро подсуетятся – и за свое приличное жалование быстро уберут твое дерьмо. Им, я подозреваю, все равно, каким господам служить. Не теряй шанса. Так кто? Аганесян?

Человек в кресле молча кивнул.

– А ты кто?

– Я Балаян.

– Ах вот оно что? Правая рука Аганесяна? – обрадовался Филатов. – А правую ручку мы отрубим. Ну, разве у вас, горцев, такой обычай древний не сохранился? – ехидно спросил он у Балаяна.

Тот и в этот раз не ответил, помотав отрицательно головой.

– Так, значит, ты отдал приказ, чтобы меня убили?

– Нет, такие решения принимает только Артур Артурович, то есть Аганесян, – запинаясь на каждом слове, ответил Балаян и побелел еще больше.

– Ты знаешь, гнида, мне наплевать. Я не знаю, как у вас вершится правосудие, но для тебя оно уже наступило. В общем, у тебя есть время понравиться мне и тогда, возможно, я сохраню тебе жизнь.

– Что я должен делать? – испуганно промямлил Балаян.

– Для начала не наложить в штаны, – съязвил Юрий. – А затем принести сюда телефон.

Балаян хотел было встать, чтобы попросить об этом охранников, но Юрий показал жестом, что делать этого не стоит.

– Теперь ты Артуру звони, – Филатов придвинул к нему телефон. – Скажи, заказ выполнен, голова в коробке или что там еще. Только на вашем языке, как положено. Почувствую вранье – стреляю в лоб без предупреждения.

Балаян взял трубу и неуверенным пальцем набрал номер. Филатов приставил пистолет к его уху. После первого длинного гудка послышался щелчок – включился определитель номера. После четвертого на том конце провода сняли трубку.

Как и было приказано, Балаян сказал в трубку все, что от него требовалось.

– Вот и отлично, – одобрительно кивнул армянину Юра. – Чувствовалось, что ты мне не соврал. Боишься своего шефа? – Филатов кивнул на телефон.

– Уважаю... – промямлил Балаян.

– Я там не пересчитывал, сколько зелени хотели отвалить Марчуку?

– Двести тысяч.

– За что отвалили такие бабки?

– Чтобы фирму свою сдал.

– Конкретно!

– Ну, во-первых, долю свою переписал. Кроме этого, открыл фамилии акционеров. Но подробностей всех я не знаю. Этим занимался наш юрист.

– Марчук выполнил свою работу?

– Можно сказать, да. Но братва деньги терять не захотела. Для такого... гм... гм... фраера, как Марчук, многовато будет.

– Отчего же это вдруг многовато? По моим данным – наоборот, маловато, – поинтересовался Филатов. – Решение таких проблем в центре Москвы на Арбате, Воздвиженке, Бауманской, Курской... Ты газеты читал – клеркам средней руки сотни тысяч предлагали...

– Много юридических проволочек. Здание-то государственное и находится у «Фармацеи» в долгосрочной аренде. С государством сегодня никто связываться не хочет.

– Поэтому Артур Артурович так рвется в депутаты?

– Это не мое дело.

– А как же вы так решили с заложниками разобраться?

– С кем? – изобразив искреннее удивление, переспросил Балаян.

– А ты не знаешь? – Филатов еще сильнее надавил на лицо своего собеседника дуло пистолета.

– Да не знаю вообще, о чем речь! – возмутился Балаян.

– Ну тогда получи, сволочь, – Юрий замахнулся рукояткой пистолета для удара, но его собеседник закрыл лицо руками и издал вопль, похожий на мольбу не трогать его. А затем все рассказал:

– Помню, помню! Дочь авторитета Ашота, – зашипел от боли Балаян. – Только пушку убери, – взмолился армянин. – Это не игрушка.

– Кто она такая? Почему Аганесян ею заинтересовался? – не обращая внимания на мольбы и протесты армянина, продолжал Филатов.

– Это какие-то семейные разборки. Что-то не поделили. Ее отец с Аганесяном долгое время вместе бизнес вели, а потом разошлись.

– О каких деньгах идет речь? – прямо спросил Юрий.

– Я толком не знаю... Несколько миллионов «зеленью».

Филатов убрал от лица пистолет и недовольно помотал головой:

– А чего так мало! Таким крупным дельцам – это раз плюнуть.

– Это все, что я могу сказать. Подробности мне неизвестны, – Балаян раскисал на глазах.

– Ладно, ты мне вот что скажи. А Барулин ведь тоже у вас?

– У нас.

– На что вы вообще надеетесь? Неужели вы думаете, что все это вам сойдет с рук? Захват известной фирмы, взятие заложников? И потом, что ж у вас за люди такие, которые не могут справиться с задачей? Что же у тебя киллеры-то такие? Ну и контора! Неужели не мог нормальных убийц найти? С опытом?

– Я... не занимался заказами, – вдруг признался Балаян. – Этим заведует Артур. Он меня всегда заставлял, торопил. Я к нему за долги влетел. Последнее время он просто лютует.

– Долги надо отдавать, – со знанием дела сказал Филатов. – Теперь ты и мне задолжал. А я ведь тоже заставлю отрабатывать. Ты у меня сейчас будешь самым разговорчивым.

Еще раз хочу предупредить тебя, чтобы без всяких заморочек. У меня, Балаян, нет желания оставлять тебя в живых. Поэтому помоги себе сам, докажи, что мир этот не без добрых людей. Ничего тебе не гарантирую. Но если мне поможешь, возможно, я помогу тебе.

– Только я, наверное, всего не знаю.

– Жалко. Боишься своего шефа?

– Что теперь бояться? Все равно конец.

– Ну, прям! У тебя же куча бабла, как вы говорите. Ко всему прочему, есть воровской авторитет.

– Чего тебе надо, Филатов? – не без раздражения спросил Балаян. – Хочешь денег? Уедешь куда-нибудь? Я тебя прошу: оставь Москву на два-три месяца. Артур Артурович очень раздражен на тебя. Понимаешь, в Москве бизнес делается именно так. А ты все путаешься под ногами. Поверь – рано или поздно тебе свернут шею, будет это Аганесян или кто-нибудь другой.

– Мне твои поганые деньги и даром не нужны. – Филатов достал из карманов большую горсть фишек. – Это, кстати, выигрыш в вашем казино. Кроме моего, – Филатов продемонстрировал горсть поменьше. – Я видишь ли даже в вашей поганой дыре могу выиграть. Так, что потрудитесь заплатить.

Разноцветные сонетки полетели по всему столу. Балаян посмотрел на фишки с завистью, как смотрят дети на игрушки, которых у них нет.

– Я не администратор и не кассир, – обиделся Балаян.

– Мог бы и обменять, – заметил Филатов. – Хотя один черт, мне эти деньги ничего хорошего не принесут. Ведь заведение отмывает грязные деньги, а это, как известно, грех.

Терпение Балаяна заканчивалось. Бандиту, ходившему среди московской братвы в кентах, не пристало оправдываться перед каким-то фраером, тем более списанным со счетов. В эту секунду Балаян пожалел, что из-за Филатова потерял целый вечер. А ведь сегодня, как он вспомнил, Аганесян поручил ему принять товар, который должен быть доставлен ночью. Для маскировки его должна была доставить машина из подмосковной воинской части. По Балаяну все это можно было сделать проще, но Аганесян всегда что-то выдумывал. Хотя, с другой стороны, это было оправданно – в последние время накрылось несколько курьеров, которые наверняка не только раскололись, но и сдали братву мусорам. Осенью выборы. И тогда Артуру Артуровичу ничего не будет грозить: депутатская неприкосновенность – штука полезная. Вот когда братва заживет! Визит Филатова не сильно огорчил Балаяна. Он знал, что этот наглец не выйдет отсюда, кроме как ногами вперед. У входа в комнату уже дежурили ребятки, и ему оставалось только найти момент, чтобы выйти из комнаты. Все были предупреждены, оставалось только грамотно развести этот разговор.

– А насчет денег я тебе серьезно, – продолжил Балаян. – Аганесян крепко стоит на ногах. И поверь мне, пойдет он очень далеко.

Последние слова Балаян высказал с особой интонацией, говорящей о безмерном уважении к своему авторитету.

– Послушай, Балаян, я у тебя о заложниках спросил, а ты мне так и не ответил, где они. Почему я все время должен тянуть тебя за язык? Мне-то ведь твоя жизнь не нужна. Есть ты, нет тебя, – кокетливо поиграл словами Филатов. – А, может, тебе и в самом деле жизнь не нужна?

Балаян исходил потом, и Юрий почувствовал, что он что-то задумал.

– Я жду ответа! – Филатов держал наготове пистолет.

Но Балаян не отвечал, показывая всем видом, что ему безразлично происходящее. Тогда Юра со всего размаху дал ему пощечину так, что у того дернулась голова. Затрещина пошла в определенной степени на пользу. Через несколько секунд он случайно обронил:

– Им жить осталось несколько часов...

– Где они?

– Я точно не знаю, но, скорее всего, на территории особняка Аганесяна.

– Неужели твой шеф не поделился с тобой такой «пустяковой» информацией? – с издевкой спросил Филатов и еще раз наотмашь ударил сидящего перед ним бандита.

Балаян по-прежнему воспринял этот удар как должное и не проронил ни слова. Только когда губа покраснела от крови, молча вытер ее платком.

– В Бачурино. Там элитный поселок. Аганесян из этого места не вылезает. Но поверь, Филатов, я и сам знаю не все. Артур Артурович говорит мне только то, что считает нужным.

– А как пробраться в дом?

– Думаю, что это невозможно. Там надежная охрана. Это тебе не по зубам, – усмехнулся Балаян.

После этих слов двери в комнату открылись, и на пороге появилась высокая стройная девушка с подносом в руках. Она, не произнося ни слова, как будто проделывает эту процедуру постоянно, принесла кофе и коньяк.

– Извини, Филатов, что не спрашивал, что ты предпочитаешь, но, думаю, от настоящего армянского коньяка не откажешься?

– Откажусь, еще как откажусь. Неужели ты, гнида, думаешь, что я с тобой буду коньяки распивать, в то время как когда нормальные люди томятся в подвале, обреченные на смерть?

– Не уважать хозяина нехорошо, – процедил сквозь зубы Балаян.

– Мне с тобой нет времени лясы точить, – прервал его Филатов. – Поедешь со мной к Аганесяну.

– Это плохая идея.

– Я думаю иначе. Ты же знаешь, Балаян, у нас в стране свобода мнений, – пошутил Филатов. – Так что давай, собирайся! Предупреждаю: здесь командую я. Поедем на моем транспорте. Своим скажешь, что у тебя деловой разговор. Сейчас плавно выходишь из помещения на улицу. Со всеми здороваешься, всем улыбаешься. Ну, давай, встал! – Филатов пригрозил пистолетом, и Балаян был вынужден подняться и выполнить его требование.

Не успели они подняться, как за дверью снова застучали каблучки и на пороге возникла та же стройная молодая особа. Филатов смог разглядеть мальчуковую стрижку волос и лицо с примесью желтой расы. В руках у девушки был тот же поднос, на котором находился странный предмет. Филатов обратил на него внимание только когда приблизился к ней. Но было поздно. Что-то жалящее ударило по его глазам. Филатов успел вырвать поднос у нее из рук и грубо отшвырнуть девушку к стене.

Филатов вспомнил почему-то слова молодого игрока, с которым познакомился час назад в казино, и потерял сознание, сжимая в одной руке черную фишку.