Чёрный иней

25

Считанные минуты оставались до начала решающей фазы операции.

«Вот и всё. У меня нет права на ошибку. Я старался просчитать все варианты, да их и не так уж много... выбор невелик. Всё должно получиться. Удастся ли сберечь людей? Вера в собственную непогрешимость — плохой советчик. Преувеличиваешь, Павел. Ты уже давно убедился, что никогда не действуешь наобум, геройствуя понапрасну. Да и бойцы твои люди зрелые и неглупые, зря рисковать не любят, ты же сам людей подбирал...»

Десятки опасных рейдов, множество загадок, раздумий, находок, горестей, радостей, страхов. Всё это называется опытом. А опыт — не что иное, как противовес, умение трезво оценить обстановку. Сколько было таких случаев, когда ожидание выгрызало душу до донышка, когда до боли хотелось пойти в лобовую атаку и сойтись в тяжёлой, смертельно опасной схватке! Каждый раз, когда Щербо вырывался из этого мрака неопределенности, — как-то особенно переживал радость возвращения.

«Ладно, бросай философствовать! План продуман. Задача группе поставлена. Время выступать».

Он туже затянул ремень, коснулся кобуры и ощутил, как сквозь усталость и сомнения в нём забурлила устремлённая вперёд сила. Он горько усмехнулся: «Как по мне, то как раз настал момент, когда надо воплощать задуманное в жизнь. Или в смерть?.. Посмотрим».

Группа выходила в метель. Байда с Валеевым оставались, поскольку лишь только стихия угомонится, им предстояло покинуть укрытие и взяться за другое каверзное задание.

«Не слишком ли большую цену мы платим за скрытность? Но разве здесь можно по-другому? Если не отыщем другого пути, то к подножию Эйкарвег нам вовремя не успеть. Что же делать?.. Выход только один — попробовать подняться на ледник».

Они шли вдоль почти отвесной стены ледника. Щербо высматривал малейшую расщелину, которой можно было бы взобраться наверх. Двигались узким пологим карнизом, удерживаться на котором удавалось с большим трудом.

«Видимо, они считают, что здесь пройти невозможно. А мы? Мы обязаны пройти, это наш шанс. И, думаю, единственный».

Лишь пройдя километра четыре они, наконец, увидели над обрывом то, что искали. Их величайшим желанием было найти хотя бы крошечную расщелину, позволявшую одному из них вскарабкаться на пятнадцать метров вверх и оттуда бросить верёвку для всей группы. Но то, что они увидели, даже превзошло их ожидания. Широкий язык снежного наста перекинулся мостом между каменной баррикадой, перегородившей им путь, и ледниковым барьером.

Им хватило двадцати минут, чтобы оказаться на льду глетчера...

«Это хорошо, что видимость пропала. Избежим встречи с противником. Этого-то нам и надо! По солнцу, слава Богу, успели определиться, даже поправку вычислили... Теперь капризы магнитных отклонений нам не страшны. Пока что. Жаль, Байды с нами нет, он хорошо азимут держит, как будто у него гирокомпас внутри. Сколько это мы прошли по куполу ледника? Пять километров или десять? Пока не ясно. Зато ясно другое — к подножию Эйкарвег к контрольному сроку не успеть...»

Почти четыре часа они шли ледником в условиях, когда нормальные люди укрылись бы от ненастья где-то в укромном местечке и ожидали перемен к лучшему. Но им всё-таки удалось пройти восемь километров...

Впереди высилась чёрная базальтовая скала, будто коготь какого-то громадного хищного зверя.