Черный мотылек

ГЛАВА 28 То, что грозило стать трагедией, становится комедией

Со сдавленным криком Диана кинулась к лежавшему жалостно раскинув руки милорду, но ее опередил Ричард. Он упал на колени около неподвижного тела, нащупывая рану.

С другого бока Диана смотрела на него.

– Это плечо, сэр… старая рана. О, он не… не может быть, чтоб он умер!?

Ричард молча покачал головой и бережно обнажил плечо Джека. Рана слегка кровоточила, и они вдвоем перевязали ее с помощью платков и салфетки, которую она схватила со стола.

– Как я понял, это просто изнеможение, – нахмурился Ричард и поднес руку к бледным губам. – Он дышит.

Диана через плечо распорядилась:

– Один из вас, пожалуйста, дайте сюда воды и коньяка!

– Сию минуту, мадам! – тут же ответил Эндрю и поспешил выполнить приказ.

Она снова склонилась над милордом, тревожно всматриваясь в его лицо.

– Он будет жить? Вы… уверены? Он… он, наверное, проскакал всю дорогу от Молтби… и все ради меня! – она всхлипнула, прижимая к губам его безжизненную руку.

– Ради вас, сударыня? – вопросительно поглядел на нее Ричард.

Она вспыхнула.

– Да… он… мы… я…

– Понимаю, – серьезно произнес Ричард.

Она кивнула.

– Да, и… и… Герцог схватил меня и… привез меня сюда… и… а затем он пришел… и спас меня!

Ветерок из открытого окна шевелил оборки рубашки милорда и бросил в лицо Диане прядь ее темных волос. Она поймала ее и недоумевающе вгляделась в лицо Ричарда.

– Простите меня, сэр… но вы так на него похожи!

– Я его брат, – коротко ответил Ричард.

Глаза ее округлились от удивления.

– Его брат, сэр? Я никогда не знала, что у мистера Карра есть брат.

– Мистера… кого? – переспросил Ричард.

– Карра. Разве это не его имя? И я слышала, как герцог назвал его Карстерзом… и… милордом.

– Он – граф Уинчем, – ответил Ричард, протягивая руку, чтобы освободить Эндрю от кувшина с водой, который тот принес.

– Господи Боже мой! – ахнула Диана. – Но… он говорил, что он грабитель с большой дороги!

– Совершенно верно, сударыня.

– Верно? Но как же… как же это нелепо… и как на него похоже!

Она смочила платок водой и вытерла лоб милорда.

– Он никак не приходит в себя, – волнуясь, проговорила она. – Вы уверены, что он не… не…

– Совершенно уверен. Он скоро очнется. Вы сказали, что он прискакал издалека?

– Так выходит, сэр… как бы хотелось, чтоб он не был таким бледным… он гостит у О'Хара в Молтби.

– Что? У О'Хара?

– Да… и, наверное, он прискакал оттуда… а его рана еще недавно зажила! – и она снова поцеловала слабую руку.

У окна его милость, отдышавшись, рассматривал в лорнет Эндрю.

– Могу я осведомиться, что привело тебя сюда? – ласково спросил он. – И почему ты счел нужным привезти с собой святого Ричарда?

– Я приехал потому, что мне это было удобно. Я представить себе не мог, что ты здесь будешь… Ей-богу, не мог!

– А где же ты думал, я нахожусь?

– Я вовсе о тебе не думал, дорогой мой. Я же у тебя не служу.

– А почему здесь Ричард?

– Господи! Ну и допрос! Он здесь потому, что привез меня с собой по пути в Уинчем. У тебя есть какие-то возражения?

– Это было бы бесполезно, – пожал плечами Трейси. – Убил я этого молодого глупца?

Эндрю с отвращением посмотрел на него.

– Нет, не убил. Слава Богу, ты его едва задел.

– Ну и ну! Откуда такая внезапная любовь к Ка-рстерзу?

Эндрю круто повернулся на каблуках и бросил через плечо:

– Может, он и плутовал в карты, но чертовски хороший парень. Ей-богу! Он ведь чуть не заколол тебя, когда я вошел! – он фыркнул при воспоминании об этом славном моменте.

– Он чуть не заколол меня раз десять, – ответил Трейси, покрепче перевязывая руку. – Он дерется как дюжина дьяволов. Но он был утомлен. >

Затем, последовав за Эндрю через комнату, он остановился, глядя на бесчувственного врага.

Глаза Дианы бросили ему вызов.

– Отойдите, ваша милость! Вам здесь больше нечего делать!

Он вытащил табакерку и взял понюшку табаку.

– Значит, вот как, моя дорогая, обстоят дела. Я этого не знал.

– Хотите сказать, что это что-нибудь изменило бы в вашем обращении со мной?

– Ни в коей мере, дитя, – ответил он, щелчком закрывая табакерку. – Просто для меня это несколько удивительно. Видно, ему везет во всем, – он отошел от нее, и в этот же момент снова по дому раздался звон дверного колокольчика.

Наливавший коньяк Эндрю остановился с бутылкой в руках.

– Гром и молния! У нас, кажется, целый прием! Кто еще к нам пожаловал? – он поставил стакан на стол и поспешил из комнаты с бутылкой в руке. Они услышали его удивленное восклицание, а затем громкий смех, и в следующую минуту в комнату широкими шагами вошел О'Хара в сапогах со шпорами и в тяжелом дорожном плаще. Он быстро подошел к маленькой группе людей около милорда и опустился на одно колено рядом с ним. Глаза его, казалось, одним взглядом охватили все. Затем он посмотрел на Ричарда.

– Он жив?

Ричард кивнул, отводя глаза от его жесткого взволнованного взгляда.

О'Хара склонился над другом.

– Он ранен?

На это ответила Диана.

– Лишь слегка, сэр Майлз, но снова в то же плечо. Он был утомлен после скачки… мистер Карстерз считает, что он упал в обморок от изнеможения.

О'Хара очень бережно подсунул одну руку под спину милорда, а другую под колени и поднялся вместе с ним так же легко, как будто нес ребенка. Подойдя к дивану, он опустил свою ношу на подушки, которые Диана поспешила там разложить.

– Так ему будет легче, – произнес он, глядя на нее. – А с вами все хорошо, дитя?

– Вполне… вполне… Он прибыл как раз вовремя… и бился за меня, – она, не стесняясь, вытирала слезы. – Я… я так его люблю, сэр Майлз… а теперь я узнала еще, что он граф! – она вздохнула.

– Дитя, как я понимаю, это ничего не изменит. Надеюсь, он сделает вас счастливой.

Она доверчиво улыбнулась ему сквозь слезы.

О'Хара повернулся и оказался лицом к лицу с Ричардом, стоявшим немного поодаль и не отрывавшим глаз от брата. Он, не уклоняясь, встретил взгляд О'Хары.

– Ну что?

– Ничего, – язвительно произнес ирландец и отошел туда, где лорд Эндрю жарко спорил с братом.

Карстерз вернулся к милорду и продолжал молча смотреть на него.

Внезапно Диана радостно вскрикнула:

– Он приходит в себя! Он шевельнул головой! О, Джек, дорогой мой, посмотри на меня! – она склонилась над ним, в глазах ее сияла любовь.

Веки милорда дрогнули и поднялись. Какое-то мгновение он просто смотрел на нее широко открытыми глазами.

– Почему… Диана!

Она взяла его голову в руки и поцеловала в губы. Затем, оторвавшись, посмотрела в его синие глаза.

Рука милорда поднялась, и он крепко прижал ее к себе. Спустя мгновенье она мягко высвободилась и отошла в сторону. Все еще ошеломленный взгляд Джека упал на брата. Он попытался встать.

– Я, наверное, сплю? Дик! – в голосе его зазвучала искренняя радость.

Ричард быстро нагнулся над ним, стараясь снова уложить его на подушки.

– Дорогой мой Джек… нет, нет… лежи тихо!

– Лежать тихо? – вскричал милорд, спуская ноги на пол. – И не подумаю! Я хорошо себя чувствую! Просто немножко кружится голова. Как ты здесь появился? Кажется, это ты отбил мою шпагу? Да? Вечно лезешь не туда, как щенок! Дай-ка на минутку руку, я обопрусь на нее!

– Но почему вы хотите встать? – проговорил нежный молящий голос у него над ухом.

– Чтобы заключить вас в свои объятия, любимая, – ответил он и подкрепил свои слова делом.

Затем обводя взглядом комнату, он увидел у окна бурно спорящих группу людей: Эндрю громогласно возмущался, Трейси был хладнокровно саркастичен, а О'Хара – в ярости.

– Черт побери! – воскликнул милорд. – Откуда они все повыскакивали?

– Не знаю, – засмеялась Диана, – сэр Майлз приехал несколько минут назад, а… а тот, другой джентльмен с мистером Карстерзом.

– А-а, постойте, постойте, я вспоминаю его… это Эндрю, да, Дик? Ну и ну! Как он вырос! Но из-за чего они все так злятся? Майлз! Майлз, я тебе говорю!

О'Хара удивленно обернулся.

– Ого! Ты уже поднялся, – он подошел к Джеку. – Тогда сядь!

– Раз ты так настаиваешь, я сяду. Откуда ты здесь взялся?

О'Хара обошел диван, чтобы положить подушку под раненое плечо, облокотился на спинку дивана и со смехом поглядел вниз.

– Я прискакал, ей-богу!

– Но откуда ты узнал? Где…

– Все из-за этого юного негодника Дэвида, – сказал он. – Молли всю дорогу к Фрейзерам беспокоилась и ерзала, клялась, что ребенок будет заброшен и что-то еще… Короче не пробыли мы в гостях и часа, как она вскакивает и заявляет, что дома что-то случилось. Ничто не могло ее успокоить, и мне оставалось только отвезти ее домой. Мы вернулись как раз тогда, когда Боули приготовился уезжать. Он рассказал всю историю и, конечно, в мгновение ока я велел оседлать Голубого Питера и тут же поскакал. Но где-то я не там сворачивал, да и у конь меня не молния, так что я только сейчас явился.

– Ты приехал не намного позже меня, – сказал Джек. – Я целых полчаса бродил снаружи, пытаясь найти дыру в изгороди, чтобы Дженни смогла пройти. Она сейчас в сарае на дальней стороне лужайки перед домом, покрытая моим плащом. И, клянусь, она, наверняка, хочет пить.

– Я присмотрю за этим, – пообещал О'Хара.

Эндрю подошел к ним и неловко поклонился милорду, слегка запинаясь. Карстерз протянул ему руку.

– Господи, Эндрю! Я едва узнал тебя!

После мгновенного колебания, Эндрю взял протянутую руку и смеясь что-то ответил. Но его колебание, каким бы кратким оно ни было, не осталось незамеченным.

– Я… прошу прощения. Я совсем забыл, – сухо проговорил Джон, Покрасневший Эндрю сел рядом с ним.

– О, чепуха, Джек! Я просто неуклюжий болван, и вовсе ничего не имел ввиду.

Ричард сделал шаг вперед и оказался под светом всех свечей.

– Если вы все послушаете меня одну минуту, я буду вам очень обязан, – ровным голосом начал он.

Лорд Джон дернулся вперед.

– Дик! – предостерегающе закричал он и кинулся было к нему, но сдерживающая рука О'Хары поволокла его обратно.

– А ну, полегче! – прорычал Майлз. – Пусть говорит!

– Придержи язык, О'Хара! Дик, подожди минутку! Я хочу с тобой поговорить!

Ричард даже не взглянул на нею.

– Я собираюсь рассказать вам то. что следовало рассказать… семь лет тому назад.

– Я запрещаю тебе это, раз и навсегда! – рявкнул милорд, стараясь высвободиться из рук О'Хары.

Майлз склонился над ним.

– Слушай, мой мальчик, если ты сейчас не замолчишь, я сам заткну тебе рог! Вот и все!

Милорд разразился проклятьями.

Диана нежно положила руку ему на плечо.

– Пожалуйста, Джон! Пожалуйста, помолчи! Почему мистер Карстерз не должен говорить?

– Ты не знаешь, что он делает! – бесился Джек:

– По правде говоря, мисс Боули, и сэр Майлз, и Эндрю совершенно так же в полном неведении, – протянул герцог. – Может, мне рассказать эту историю, а, Ричард?

– Благодарю, я не нуждаюсь в вашей помощи, – последовал холодный отказ. – Но тебя, Джон, я должен попросить помолчать.

– Не буду! Ты не должен…

– Хватит, – решил О'Хара и положил свою безжалостную руку ему на рот. – Продолжайте, Карстерз.

– Чтобы мисс Боули поняла в чем дело, я начну с того, что семь лет тому назад мы с братом отправились на карточный вечер. Я смошенничал в карты. Он взял на себя вину. И нес ее все это время, потому что я был слишком большим трусом, чтобы в этом признаться. Вот и все, что я хотел сказать.

– И для этого вы хотели видеть меня у себя в пятницу? – требовательно спросил О'Хара.

Ричард мрачно кивнул.

– Да, я собирался всем рассказать об этом.

– Хм, я рад, что вы решили, наконец, стать мужчиной.

С яростным проклятьем Джек вырвался и обернулся к другу.

– Ты слишком много на себя берешь, О'Хара!

Шатаясь, он поднялся с дивана и подошел к Ричарду.

– Дик рассказал многое, но не все. Никто из вас не знает причин, по которым мы оба так поступили. Но вы достаточно хорошо его знаете, чтобы понять, что только очень серьезная вещь могла побудить его разрешить мне взять вину на себя. Если кто-то хочет еще что-нибудь сказать по этому поводу, пусть скажет об этом мне… здесь и сейчас! – угрожающе сверкающим взглядом он обвел присутствующих, остановив его на мгновение на непреклонном лице О'Хара. Затем обернулся и протянул руку брату со своей особой трепетной улыбкой.

– Неужели ты еще можешь со мной разговаривать? – пробормотал Ричард, отворачиваясь.

– Господи, Дик, не будь таким глупым! – он схватил его ускользающую руку. – Ты бы сделал для меня то же самое!

Эндрю двинулся вперед.

– Ладно! Не вижу смысла вытаскивать на свет эти старые счеты! В конце концов, не все ли равно? Это кончено и похоронено. Вот вам моя рука, Дик! Бог мой! Не могу же я повернуться спиной к человеку, за счет которого я жил все эти годы! – он неудержимо расхохотался и пожал Ричарду руку.

Глаза милорда умоляюще остановились на О'Харе. Ирландец неохотно подошел к ним.

– Будет только справедливо сказать вам, Ричард, что я не согласен с Эндрю. Однако, не отрицаю, что теперь думаю о вас гораздо лучше, чем думал… в течение семи лет.

Ричард жадно посмотрел на него.

– Вы не могли поверить, что он виноват?

О'Хара рассмеялся.

– Едва ли.

– Вы знали, что это я?

– Разумеется, у меня были подозрения.

– Как бы я хотел… о, как бы я хотел, чтобы вы высказали их тогда!

О'Хара поднял брови, и наступило молчание. Его прервал его милость герцог Эндовер, который выступил вперед в своей неподражаемой манере. Он внимательно посмотрел на каждого из присутствующих.

– Один, два, три, четыре, пять…– считал он. – Эндрю, скажи им накрыть в столовой на пять приборов.

– А разве ты не останешься? – удивленно спросил его брат.

– Я уже поужинал, – невозмутимо ответил Трейси.

На мгновенье губы О'Хары дернулись, и он громко расхохотался. Все вопросительно поглядели на него.

– О, Господи! – задыхался он. – Утопите меня, если я когда-нибудь встречал более занимательного негодяя! «Накройте на пять приборов!» Ох, будь я проклят!

– Или я должен был сказать на шесть? – невозмутимо продолжал его милость. – Что, окажет мне честь своим появлением мистер Боули?

О'Хара сдержал свое веселье.

– Нет, не окажет. Он согласился доверить мне управляться с этим делом, а сам поехал обратно в Литтлдин.

– Я сожалею об этом, – произнес его милость с поклоном и повернулся к милорду, который, обняв Диану за талию, надменно наблюдал за ним.

– Я вижу, как обстоят дела, – заметил он, – и поздравляю вас, Джон. Не могу не пожалеть о том, что не прикончил вас тогда на дороге. Позвольте сказать вам, что фехтуете вы весьма пристойно.

Милорд сухо поклонился.

– Разумеется, – любезно продолжал его милость, – вы так же жалеете, что не избавились тогда от меня. Сочувствую. Однако, как бы вы ни презирали, как бы ни ненавидели меня в душе, обнаруживать этого не стоит… Если не хотите сделать и меня, и себя притчей во языцех… не говоря уже о мистрисс Диане. Кроме того, я терпеть не могу дешевых трагедий. Поэтому, рассчитываю, что вы останетесь сегодня здесь, как мои гости… и, Эндрю, умоляю, не забудь распорядиться о спальнях… Впоследствии вы можете никогда больше не приближаться ко мне… По правде говоря, я надеюсь, что так оно и будет.

Милорд не смог совсем подавить улыбку.

– Я благодарю вашу милость за гостеприимство, которое, боюсь, – он посмотрел на усталое лицо Дианы, – я вынужден буду принять. А что до остального… согласен. Как и вы, я не люблю дешевых трагедий.

Диана тихо засмеялась.

– Вы все такие напыщенные! – проговорила она. – Я отправляюсь спать.

– Я провожу вас до лестницы, – тут же сказал Джек и предложил ей руку.

Она остановилась, когда они должны были миновать его милость и повернулась к нему.

Трейси поклонился ей низко-низко.

– Доброй ночи, сударыня. Карстерз догадается, какую комнату я отвел для вас. Вы найдете там служанку.

– Благодарю вас, – ровно ответила она. – Я постараюсь забыть то, что произошло сегодня, ваша милость. Я понимаю вашу правоту: мы не можем позволить, чтобы свет, заметив нашу враждебность, начал нас обсуждать. И, я искренне признаюсь, что мне легче простить вам сегодняшнее… оскорбления, потому что они… привели ко мне… Джека. Если бы я не попала в такое… затруднительное положение, я могла никогда больше не увидеть его.

– По сути, – поклонился его милость, – все оказалось к лучшему!

– Этого я все-таки не сказала бы, сэр, – ответила она и вышла из комнаты.

На минуту в комнате наступило молчание. Никто не знал, что сказать. Как всегда, положение спас Трейси, прервав неловкую паузу.

– Я предлагаю перейти в столовую, – проговорил он. – Как я понимаю, нам придется подождать некоторое время, прежде чем его светлость появится снова. О'Хара, после вас!

– Минутку, – остановил его Майлз. – Кобыла Джека где-то в саду. Я сказал, что присмотрю за ней.

– Эндрю! – позвал его милость. – Когда закончите руководить подачей ужина, отдайте распоряжения насчет кобылы Карстерза!

В соседней комнате было выражено согласие, и почти сразу они услышали, как Эндрю прокричал приказ кому-то, явно находившемуся в отдалении.

В целом ужин прошел вполне приятно. Его милость учтиво улыбался, Эндрю был шумлив и забавен, О'Хара старался поддерживать разговоры. Ричард был довольно молчалив, но милорд, безумно счастливый, сбросил свою защитную маску и участвовал в разговоре, стараясь узнать все городские новости за последние шесть лет.

О'Хара несколько раз едва мог сдержаться, чтобы не рассмеяться своим мыслям. Его невероятно забавлял юмор ситуации. То, что эти двое после жестокого боя и всего, что этому предшествовало, спокойно сидели вместе за ужином, забавляло его чуть не до слез. А ведь он не удивился б, если бы милорд предпочел суровое решение и отказался оставаться в доме герцога и минутой дольше.

Только после полуночи, когда все остальные ушли спать, братья остались вдвоем. В столовой было тихо, на столе беспорядочно валялись остатки ужина. Милорд рассеянно поигрывал длинной разливательной крюшонной ложкой, лениво мешая золотые остатки пунша в серебряной чаше. Свечи бросали колеблющийся свет на его лицо, и Ричард, стоявший напротив, несколько в тени, мог хорошо его разглядеть.

Он смотрел, не отрываясь и не мог наглядеться. Невольно он пожирал глазами каждую черточку любимого лица, пристально следил за каждым движением тонкой руки. Он находил, что Джек как-то очень мало, но изменился, и не мог понять, в чем дело. Он не состарился, и вроде бы оставался тем же любящим пошутить и посмеяться Джеком, и все же как-то неуловимо иным. О'Хара тоже это почувствовал: была в нем некоторая непроницаемость, сдержанность.

Неловкое молчание прервал милорд. Почувствовав взгляд брата, он поднял глаза и улыбнулся своей привлекательной лукавой улыбкой.

– Дьявол забери все, Дик, мы стесняемся друг друга, как школьники.

Ричард не улыбнулся, и брат, обойдя стол, подошел к нему.

– Нам не надо ничего говорить друг другу, Дик. Это совершенно не нужно. В конце концов, мы ведь всегда выручали друг друга из разных переделок!

На мгновенье он застыл, положив руку на плечо Ричарда. Затем Ричард обернулся к нему.

– Что ты должен думать обо мне! – его как прорвало. – Бог мой! Когда я представляю себе…

– Знаю. Поверь мне, Дик, я понимаю, что ты должен был чувствовать. Но прошу тебя, забудь об этом! Это все кончено и похоронено.

Снова наступило долгое молчание. Лорд Джон убрал, наконец руку и присел на край стола, улыбаясь Ричарду.

– Я ведь совсем забыл, что ты почтенный отец семейства! Сын?

– Да… Джон… в твою честь.

– Что ж, я очень польщен. Господи, подумать только: у тебя сын! – и он засмеялся, вертя в пальцах лорнет.

Ричард, наконец, улыбнулся.

– А если подумать, что ты дядя!.. – возразил он, и вдруг вся скованность, бывшая между ними, исчезла, как ни бывало.

На следующее утро Ричард уехал в Уинчем, а Диана, Джек и О'Хара вернулись обратно в Суссекс. Джек не собирался пока возвращаться домой. Он объявил, что сначала хочет жениться, а затем привезет домой свою графиню. И все же он отдал брату несколько распоряжений относительно подготовки дома. Последнее, о чем он попросил Ричарда, это отыскать некоего городского торговца по имени Фадби, выговорить его помощника Чилтера, которого затем надо привезти в Уинчем. Все это он докрикивал ему из окошка кареты, когда они трогались.

Ричард подвел Дженни, на которой должен был ехать домой, прямо к дверце кареты и попытался возразить.

– Но что, ради всего святого, я с ним буду делать?

– Отдай его Уорбертону, – беспечно посоветовал Джек. – Я знаю ему нужен клерк… ему они всегда нужны!

– Но, может быть, он не захочет приехать.

– Ты делай то, что я тебе сказал! – смеялся брат. – Я хочу по приезде найти его в Уинчеме. Au revoir! До свиданья.

Он скрылся в окошке, и карета загремела по ухабам.