Черный Союз

Глава 3 Операция наоборот

Старшим отряда по захвату президента Джибути был эфиоп по имени Надо. Он и принял доклад своего подчинённого о нападении французского спецназа. Впрочем, раздававшиеся снаружи звуки автоматных очередей и гулких взрывов подствольных гранат ничего другого означать и не могли.

— Командир, кто-то хочет освободить президента, — доложил очевидное младший офицер.

— Много их?

— Нет, но это французы.

— Могут прорваться?

— Не знаю, командир, всё может быть.

— Ясно. Отбить сможете?

— Да, пожалуй. Их вроде не очень много. Если, конечно, они послали на спасение одну группу, а не сразу несколько.

— Хорошо, я доложу об этом Бинго.

Надо взял висевшую у него на поясе переносную, довольно увесистую радиостанцию и нажал на тангенту.

— Змей, Змей, я — Парвус. Я — Парвус, слышите меня?

— Слышу тебя хорошо, — ответил знакомый голос. — Докладывай!

— Нас атакует небольшая группа французов! Возможно, она не единственная.

— Вы нашли Аптидона?

— Да, он в наших руках.

— Отобьётесь?

— Думаю, да. Но при условии, что группа одна.

— Выбирайтесь оттуда! Однозначно вместе с Аптидоном. Но если возникнет хоть малейшая угроза его освобождения: президента ликвидировать, а тело унести с собой.

— А с остальными что делать?

— Да что хотите.

Рация щёлкнула, захрипела и отключилась. Надо-Парвус пожал плечами и мрачно посмотрел на пленных. Затем прислушался к звукам боя и снова перевёл взгляд на пленных. В это время забежал один из солдат и, задыхаясь, выдохнул:

— Это спецназ! Их много, и они пришли за Аптидоном.

«Ну и чего тут разбираться? — подумал про себя Парвус и махнул рукой своим подчинённым. — Как бы не было поздно!».

— Валите всех!

— Президента и остальных, или одного Аптидона? — уточнил один из солдат.

— Да всех валите! Некогда разбираться. Женщин только не убивайте и гражданских. Аптидона грузите в машину: велено показать его тело полковнику.

— Будет сделано, — кивнул боец и рванул прочь.

Вскоре раздались автоматные очереди. Кто-то попытался спастись, но безуспешно. Пока одни расстреливали, другие отбивались от спецназа французов и таки отбились.

Парвус с сожалением взглянул на труп лежащего в луже крови Аптидона. По телу бывшего президента Джибути уже вовсю ползали мухи, кровь запеклась. Боец с досадой поморщился: напрасно поторопился! Потом нажал на тангенту переговорного устройства.

— Змей, ответь Парвусу! Змей!

— Слушаю тебя Парвус!

— Нападение отбито, Аптидон убит.

— Кем?

— Нами…

— Так вы же отбили нападение?

— Да, но опасаясь, что французы смогут освободить президента, мы его отправили к духам Африки.

Некоторое время в радиоэфире царили исключительно помехи. Затем сквозь них прорвался голос:

— Духи Африки приняли его. Доклад прошёл, — как-то не очень понятно выразился Бинго и спросил: — Что с остальными?

— Расстреляли, — был краток Парвус.

— Погорячились. Занимайте оставшиеся здания, больше никого не расстреливать. Кого захватите — всех в тюрьму! Там разберёмся. Конец связи.

Отключив радиостанцию, я зло сплюнул. Вот какого хрена сразу стрелять?! Приказа об этом я не давал. Лишь в случае невозможности привезти ко мне Аптидона живым, его следовало убить. Остальных захваченных проще было просто бросить или на крайний случай избить. Забыл я о специфике восприятия местных. Всё по себе равняю, а зря. Им бы только расстреливать! Но тут все проблемы решают таким образом, даже самые культурные из них. Тьфу, млять!

Снова зло сплюнув, я отдал приказ, чтобы доставили ко мне выпущенных из тюрьмы руководителей. Кроме них должны были подъехать Иду Аббате и Дини Ахмед — нынешние лидеры «Чёрного союза», ратующие за освобождение Джибути.

Ну, как лидеры… Это они так думают, а на самом деле обыкновенные марионетки с весьма ограниченными правами. У них есть лишь право согласиться с моим решением. Или не согласиться и тогда уж пенять на себя. Порой можно громко протестовать и возмущаться, как это любит делать Дини. И я даже иногда разрешаю ему громко хлопнуть дверью. В результате-то всё равно всё будет по-моему, и они выполнят то, что приказали. Как говорится, побуянил и хорош…

Город постепенно переходил под наш контроль. Афары получили неожиданную поддержку от своих соплеменников, которые массово брали оружие в руки и вставали на нашу сторону. А исса всех кланов и родственных им подкланов так же массово бежали из города. В этом им никто не препятствовал. Ну, разве за редким исключением в виде особо яростных или обиженных афар.

Морской порт так и не взяли, аэродром тоже находился пока под охраной французов, но правительственные войска оказались полностью деморализованы. Видимо уже просочилась весть о смерти Аптидона. Изредка над городом пролетали французские самолёты, однако представляющих наибольшую опасность вертолётов нигде видно не было. Каждую воздушную цель вели переносные зенитные комплексы спрятавшихся во дворах зенитчиков. К вечеру город полностью перешёл в наши руки, как и морской порт. Видя бесперспективность обороны, французские военные его оставили. Наконец, приехали те, кого вызвали из числа лидеров афаров.

Иду Аббате и Дини Ахмед приехали быстро. Сейчас они сидели на стульях в подвале занятого мной здания, а у стены, подпирая её плечами, стояли бывшие опальные министры Мохамед Илабе и Сулейман Лодон, освобождённые моими людьми из тюрьмы. Один представлял клан исаак, другой гадабурси. Рядом с ними стоял Мохамед Адойта из афаров, тоже только что выпущенный из тюрьмы. Его-то я и наметил в местные лидеры. Прямо сразу, с первого взгляда. Сидел он за убеждения, приобрёл авторитет и не был связан с другими, потому как своим освобождением обязан лично мне.

Иду Аббате был доктором, оттого и не стремился во власть, хоть и приложил много сил для торжества справедливости конкретно для афарского населения. Дини Ахмед, наоборот, оказался слишком наглым и пёр во власть напролом. От него, вероятнее всего, придётся избавиться. Причём быстро. Возможно, даже сегодня. Скажем, поест-попьёт вечером, а утром отправится на охоту уже вместе с духами предков. Но это как вариант. Мне нужны управляемые, а не абы кто.

Ну что же, раз все в сборе, начнём, пожалуй.

— Итак, господа и месье, — обратился я сразу и ко всем, — Рад вас видеть! Как добрались? Как самочувствие? А настроение как, боевое?

Меж тем в подвал донесли стулья и все сомали с афарами, наконец, расселись. Сам же я восседал на кресле, принесённом сверху, за большим и длинным столом. Стол почти упирался в ряды стульев, на которых расположились бывшие и планируемые мной стать настоящими лидеры маленькой страны под названием Джибути.

— О чём молчите, господа-товарищи? Вас что-то не устраивает?

— Спасибо, всё хорошо, — отозвались они один за другим и забросали меня вопросами: — Где Аптидон? Он жив или мёртв?

— Аптидон убит, — проговорил я, внимательно следя за их реакцией на эту новость. Лидеры освободительных движений и борьбы за независимость сразу зашушукались, обмениваясь ликующими взглядами. — И вам предоставлена редкая возможность лично в том убедиться: тело лежит под навесом во дворе. Вы и засвидетельствуете его смерть. Проводите всех туда, — приказал я стоявшему рядом эфиопскому офицеру.

Тот кивнул и увёл всех из подвала под навес, где лежало тело убитого президента Джибути. Убедившись, что перед ними именно Хасан Аптидон, оппозиционные вожди вернулись с самыми разными чувствами, чётко читаемыми на их лицах. Все вновь расселись по своим местам.

— Посмотрели? Есть у кого вопросы?

Вопросов не оказалось. Даже Дини Ахмед притих: видимо, не понравился ему вид мёртвого Аптидона. Мёртвые никому не нравятся, потому как ничего, кроме страха, с них не взять. Причём собственного страха.

— Ну что ж, тогда приступим. Тем, кто меня ещё не знает, представлюсь. Я — неформальный глава организации свободных африканских стран под названием «Чёрный союз». И это мои люди, собравшись в хорошо вам отныне известный «Чёрный отряд», пришли на помощь угнетённым афарам. Разумеется, по их просьбе. Мы же подготавливали повстанческую армию, учили и снабжали. У нашего отряда крепкая и сильная организация, в чём вы смогли убедиться. А вот наше знамя! — ткнул я пальцем в стоящее в углу древко.

Приставленный к квадратному штандарту солдат тут же развернул полотнище, и все уставились на змею, за головой которой лежал кинжал. Весьма приметный и характерный знак, что пришёл мне в голову по наитию. Всё по канону: белое на чёрном, ну или чёрное на белом, тут как кому угодно будет. Весьма красиво. Мне, по крайней мере, очень нравится.

Не люблю я всякие там черепа, кости и прочие символы смерти. Ну, не являются они для меня притягивающими образами. С моей точки зрения презрение к смерти можно выражать и другим способом. Например, верой: будь то вера в Христа, в свой народ, да хоть в пресловутую высшую справедливость! Но и мои символы не лишены смысла.

Раззявившая пасть змея символизирует предупреждение и призыв держаться от неё подальше. Кинжал — это, разумеется, оружие. Острое и весьма опасное в умелых руках. То есть каждый член отряда вооружён и очень опасен. Пафосно, конечно, но зато по существу. Дальше следует некая аналогия с расхожим выражением «рыцари плаща и кинжала»: у кобры тоже есть подобие капюшона. Вот и складывается нужный и понятный образ этого отряда. Всё остальное — неважные детали, которые только отвлекают от главного посыла.

Мои люди не торгуют смертью и не стремятся кого-то уничтожить. Цели наши намного прозаичнее: захватить власть на целом континенте и объединить его под своей рукой. Вновь создать чёрную империю — это непросто, совсем непросто. А точнее почти невозможно. Но цель: хотя бы попытаться! А там уж куда чёрная кривая выведет.

Есть, правда, всякие попсовые песенки про невозможное-возможно, однако здесь не тот случай. Впрочем, если идти правильной дорогой, то сколько всего интересного можно сделать и совершить. Как говорится: того, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Хмыкнув, я отбросил философские мысли и мечты, снова обратив всё своё внимание на местную клиентуру. Рассмотрев знамя, лидеры повстанческих движений повернулись ко мне, и я продолжил.

— Власть в городе захвачена. И случилось это благодаря совместным усилиям моих бойцов и повстанцев из числа афаров. Как я уже говорил, предоставленное им вооружение является собственностью «Чёрного отряда», добытым в бою. И сейчас я хочу быть уверен, что вы понимаете кому обязаны своим будущем возвышением. Есть те, кто этого не понимает?

Я обвёл взглядом всех присутствующих. Судя по глазам, понимали это все.

— Вижу, что таковых нет. Это радует! Тогда приступим. На первое время вы можете рассчитывать на нашу поддержку. Мы окажем помощь и людьми, и оружием, если потребуется. Дальше всё зависит от вас. Не справитесь, я найду других. Желающих попасть во власть или приблизиться к ней всегда много, выбор есть. Как вы имели возможность заметить, здесь присутствуют не только афары, но и представители самых многочисленных кланов сомали в Джибути. Я думаю, все уже догадались о том, что новое правительство будет коалиционным. Однако возглавит страну на этот раз именно афар.

Ахмед и Иду Аббате тут же переглянулись, Мохамед Илабе вообще проигнорировал этот посыл. Он пока ещё не до конца осознал сам факт обретения свободы. Не о власти он сейчас думал, совсем не о власти. Но тем лучше для него. А вот Ахмед думал и очень нехорошо прищурился, услышав моё заявление. Что касается остальных, то они выдохнули с искренним облегчением, видимо ожидая худшего для себя и своих кланов.

— Это справедливо! — послышалось со стороны представителей кланов сомали.

Афары лишь согласно кивали, отлично осознавая, что войну всех против всех они не потянут и о Джибути придётся забыть. Кому нужна выжженная дочерна страна? Соседняя Сомали сейчас стремительно в неё превращалась и об этом все знали. Наглядный пример, что называется, перед глазами.

— Кто из вас готов пообщаться с французами? Они тут прислали целый ворох бумаг и постоянно пытаются связаться с нами по рации, — кивнул я на кипу документов и лежащую передо мной на столе радиостанцию.

— Я, — поднялся Дини Ахмед, — это ведь я собирал наши войска, мне подчинялся генерал Мафар и вообще, всё сейчас держится на мне.

Я посмотрел на Ахмеда, хмыкнул и перевёл взгляд на Иду Аббате. Но бывший доктор тут же отвёл глаза, по умолчанию уступая первенство Ахмеду. Мохамед Адойта было дёрнулся… Однако Ахмед ожег его таким злобным взглядом, словно сразу дал понять: власть достанется именно ему и никому другому.

— Ты? Думаю, что нет, но это мы решим позже.

— Как не я?! — воскликнул Ахмед. — Я здесь самая важная фигура, это мои люди взяли город! Они подчиняются мне. Мы — победители! Значит, я стану президентом или никто!

— Президентом станет тот, кого назначу я, — жёстко парировал я его требования, сделав последнюю попытку удержать дурака от смерти. Напрасно, неприкрытых намёков тот так и не понял.

— Президента выбирает народ, а народ за меня. Я их направил, я их готовил, я их собирал.

— Не слышал такого. Боюсь, ты мне не подходишь, Дини.

— Да кто ты такой?! — взревел тот, входя в раж и напрочь растеряв остатки здравого смысла.

Угу, я так и думал: маски сброшены, забрало рухнуло. Недавно я нашёл свой старый пистолет — хромированную «Мамбу». Что ж, настал её выход. Я молча потянулся за пояс и, выхватив пистолет из кобуры, щелчком снял с предохранителя и выстрелил в голову дураку. Пистолет трижды содрогнулся, выпустив из ствола пули. С достаточно близкого расстояния глупую голову буквально размозжило! Тело откинуло прочь, и Дини Ахмед упал, заливая пол кровью. Череп у него казался вроде крепким, но три пули с трёх метров не оставляли ему никаких шансов.

Лидеры оппозиции дёрнулись. Однако почти неуловимое движение охраны, взявшей автоматы на изготовку, мигом заставило их успокоиться. И все остались сидеть, как прикованные к своим стульям.

— У кого ещё остались ко мне вопросы, задавайте их смело! — не без иронии заявил я. — Отвечу на любые и даже помогу стать президентом в загробном мире. Есть у меня знакомые духи Африки, они с радостью примут любого и сделают его своим помощником. Есть ещё желающие отправиться на тот свет? Повторюсь: там можно говорить что угодно и кому угодно. Надеюсь, мне не нужно напоминать: чьи солдаты захватили город и по чьему приказу убили Аптидона? Мы это сделали один раз и сделаем ещё столько, сколько потребуется. Однако сейчас всё зависит от вас. Я хочу, чтобы мы стали добрыми друзьями, а не врагами. И пусть Джибути повернётся лицом к Эфиопии, как это уже сделала Эритрея. Вместе мы будем лишь сильнее и покажем всем Европам и америкосам-абрикосам, что и мы не бананом деланы! — закончил я несколько спонтанную и, возможно, не очень умную речь.

Но, как давно известно, чтобы управлять людьми, достаточно быть слегка умнее большинства. А уж слегка подкорректировать свою речь в нужную сторону не составляет никакого труда. Как говорится: будь проще, и люди к тебе потянутся…

Ещё не остыл труп валяющегося на полу афарского подельника, а собравшиеся лидеры бывшей оппозиции уже сидели с горящими глазами и чутко внимали о грядущих радужных перспективах. Да уж… Легко же вы забыли плохое… «Впрочем, придётся иногда напоминать об этом, — думал я без всякой насмешки. — Ведь, сидя под яблоней, следует ожидать попадания в голову этим плодом». Мысли промелькнули и ушли, и я продолжил.

— Сегодня — великий день для вас! В ближайшее время вы свяжитесь с французами и проведёте с ними переговоры от лица новой власти Джибути. Я предлагаю здесь и сейчас поделить полномочия. Так как власть Аптидона полностью закончилась, отныне и на продолжительное время управление страной переходит к афарам, которые и захватили её с моей помощью. Но распри и войны вам не нужны, поэтому афары поделятся своими полномочиями с сомали. Итак, президентом Джибути станет Мохамед Адойта, — безапелляционно выдвинул я кандидата на высший пост. — А премьер-министром Мохамед Илабе. Министром обороны назначаю Иду Аббате, а Сулеймана Лодона — министром внутренних дел. Надеюсь, я никого не обделил? Разграничивая ваши полномочия, я стремился раздавать министерские портфели сбалансированно. Все остальные министры меня не интересуют. Их вы назначите путём выборов, голосования или переговоров. Все согласны?

Возражений не последовало. Возможно, что они и возникнут, но не сейчас. Я обвёл глазами всех присутствующих.

— Труп прошлой власти следует захоронить навсегда. Вам же следует приступить к строительству новой, счастливой и свободной от предрассудков жизни. Сейчас вас подготовят и помогут связаться с французами, дальше вы сами. Войска у вас есть, уважение народа тоже. Надеюсь, мозги свои вы по дороге не растеряли. Так что: удачи вам! А мне пора решать другие дела, — попрощался я с ними.

Растерянные афарские и сомалийские лидеры задали ещё по парочке вопросов. Затем их вывели из подвала, и они отправились приводить себя в порядок. Всё-таки пребывание в тюрьме курортом не назовёшь. Я же собирался остаться здесь до вечера и лишь ночью покинуть город. Сопротивление в нём было окончательно подавлено, президент убит, власть сначала разогнана, а теперь заново сформирована. Дальше сами! Ну, а я буду держать руку на пульсе. Эфиопия и мои полевые лагеря совсем рядом, так что можем и повторить. Ну да ладно, пора домой, в Аддис-Абебу.

Как-то незаметно она стала для меня домом. Правда, пока дом этот казался пустым. Никого в нём нет, кроме меня. Не звучит в нём женский смех, разве что прислуга иногда скромно улыбнётся. Да и детских голосов не слыхать… И пенять ведь не на кого: взвалил на себя миссию объединения Африки, неси и не ной.

Весь остаток дня мне подробно докладывали, как продвигаются переговоры с французами. Вскоре наступил вечер, быстро перешедший в ночь. Оставив в городе часть своих людей, мы с остальными выдвинулись в путь. На всякий случай я разослал в разные стороны дозоры, не забыв и о контроле внезапного нападения с воздуха. От французов можно ожидать любой подлости! Потому как если француз предаёт, то он делает это незаметно. А когда заметишь, поздняк метаться: поезд ушёл.

Если на нашем пути и попадались засады, то мы их счастливо избегали. Двигаясь на предельной скорости, наша колонна буквально неслась по ночной дороге с потушенными фарами, пока не уехала относительно далеко от города. Впрочем, и дальше так ехали. Водители, получив порцию зелья для улучшения ночного зрения, не нуждались в освещении пути, а всем остальным было как-то наплевать. Ведь на случай мин и засад вперед заведомо был отправлен старый тарантас с ничего не подозревающим водителем и десятком вооружённых до зубов афаров.

А нашу колонну, выехавшую чуть позже, возглавляла мотолыга. И ехала она по уже опробованной дороге. Следом за ней следовали и все мы. В общем-то, доехали до границы мы быстро и без происшествий, а там недалеко и до самой Аддис-Абебы. И вот передо мной раскинулся высаженный ещё при императоре эвкалиптовый лес. Воздух буквально благоухал: ароматная смола, нагреваясь на солнце, щедро насыщала всё вокруг своим пряным запахом.

Столица к этому времени потихоньку разгребла и следы сражений, и последствия многочисленных переходов власти из одних рук в другие. Природа тоже неплохо справлялась, постепенно затирая полученные от человеческих войн раны и пытаясь вернуть былое могущество. Честно говоря, столица прямо порадовала меня своим видом! Но скоро сезон дождей, и на страну вновь обрушатся буквально потоки низвергающихся сверху ливней. Они-то и смоют следы войны окончательно. Такой уж тут климат. А ещё дожди обещают богатый урожай. И он просто жизненно необходим Эфиопии. Так что хлеб будет. А уж зрелищами я всех обеспечу!