Чертополох и золотая пряжа

3.3 Хранитель замка Бренмар

Взять себя в руки Румпелю оказалось на удивление легко. Маяком во тьме безысходности горел алый рубин на кольце. И этот свет заставил подняться и попытаться пробить проход в замок.

Закрыто.

«Неужели огонь очага очнулся от долгого сна и признал в Айлин хозяйку? Как не вовремя. Да и с чего вдруг? Она же отказалась связывать свою жизнь с Гарольдом. Теперь ни один свадебный обряд не пройдет как должно, даже если она передумает», — Румпель стиснул зубы и снова начертил руну переноса. Пусто. Даже воздух рябью не пошел.

«Так не может быть», — Румпель зашагал к дому. Не выходит попасть при помощи магии, значит, получится пойти другим путем. Благо одна из дверей выходит в Бренмар, а там и до замка рукой подать. Ворота его всегда пропустят. Как-никак он старший из рода Хредель, да и хранителем замок так и не обзавелся.

Воспоминание о грогане отозвались старой ноющей болью.

«Не хватает мне тебя, друг. Тебя и твоей мудрости. Сейчас твой совет пришелся бы как нельзя кстати».

Но вместо ответа за спиной послышались торопливые шаги. Румпель обернулся и обнаружил непривычно хмурого келпи.

— Ты похож на то, что кошка притащила, – произнес вместо приветствия Калдер, не замедляя шага. — Что у тебя стряслось?

Румпель отвернулся. Хотел бы он сам дать себе ответ на этот вопрос. Но по привычке даже думать себе запрещал в том направлении. Признать, что любим? Что был слеп и глух, а потому потерял то, что не смел обрести? Поверить в то, что проклятье не помеха. Снять с сердца броню и позволить ему биться в такт с чужим дыханием. Слишком много стряслось и слишком мало из этого понятно. Так ради чего воздух сотрясать?

— В Бренмар мне надо.

— А, так ты уже знаешь, что твой пустоголовый брат решил вырубить Бернамский лес?

— Он что, окончательно из ума выжил?! Сначала охотится в Самхейн, теперь это… – Маг резко остановился. — Это же прямое нарушение договора отца с сидами.

— Вот-вот, а еще в дне пути от Бренмара видели Наклави. И Гарольд решил идти с ним сражаться. Сам.

— Опять? И так далеко от моря? – Румпель потемнел лицом. – Надо поднять свои старые записи, не просто так демон из морских глубин поднялся. Его что-то вновь потревожило… Понять бы что. Как не вовремя все…

— Так это не все вести, — не унимался Калдер, — невеста Гарольда отказалась становиться его женой. Представляешь какова! Но вот тут я не удивлен. Пряха из Фортгала самому Лесному царю внучкой приходится. Уж точно, твоему братцу нечета девица. Жилы тонки такую на ложе брать. Хотя для чего она игру с золотой пряжей затеяла, я так и не понял, да и разузнать не успел. Только начал служаночку ее расспрашивать, так Хозяйка дорог из тумана соткалась да к тебе отправила. — Калдер сам не заметил, как погладил шаперон. Ему никто раньше не делал подарков. Все только требовали: богатств со дна озера, силы да магии. А тут такая вещица чудная греет не только снаружи, но и внутри.

Румпель недоуменно поглядел на друга и привычным жестом растер покореженную часть лица. Надо же! Айлин - внучка Ноденса. Дочь того самого дитя, которым его отец расплатился за право сесть на трон. Как сплелось то все воедино. Может, потому ее замок и принял? Интересно, как так вышло, что за все то время, что он живет в Бернамском лесу, они с Хозяйкой дорог так и не пересеклись ни разу? Хотя та же Кайлех покоя не дает. Сначала проникла в дом в виде кошки и душила кошмарами, потом, когда проход ей туда закрыли, завалила колодец огромным тяжелым камнем, а вместе с ним закрылись и все двери в доме. Тогда если бы не Калдер и его умение передвигаться в любой стоячей воде, умерли бы с голоду. Рунная магия без связи с внешним миром оказалась совершенно бесполезной. А прошлой зимой сестрица и вовсе заманила его в ловушку да натравила диких зверей. Хорошо в этот раз он ее ослабил так, что она всю темную часть года Сид покинуть не сможет, а там глядишь, Йоль пройдет, и снова спокойно в лесу станет.

— Знаю, – бросил маг, открывая дверь в дом, — потому мне надо в Бренмар попасть. Как бы брат не учинил чего, получив отказ от Айлин.

Келпи удивленно приподнял бровь. Он ведь не называл имя пряхи из Фортгала. Откуда Румпель тогда его знает и чего хмурый, словно туча грозовая? Уж не связано ли одно с другим? Помнится, десять лет назад мага именно в Фортгал притягивало чуть ли не каждую ночь.

«Ох, не кончится все это добром», — Калдер хмуро наблюдал за тем, как Румпель открывает одну из дверей и выходит в грязный проулок Бренмара. Как накидывает на голову капюшон и, чеканя шаг, идет в сторону торговой площади. Как замирает каменной статуей, услышав глашатая:

— …а потому отныне перед богами они считаются мужем и женой. В честь сего его величество король Гарольд отдал приказ выкатить из подвала двести бочек вина.

Собравшийся народ радостно загудел. Выкрики с пожеланиями, сначала разрозненные, постепенно обрели силу штормовой волны. Затопили городские улицы.

Калдер схватил ближайшего мужика за локоть и легонько тряхнул.

— Кто с кем нынче сочетался а, любезнейший?

Мужик пожелал было возмутиться, но приметил серебряные пуговицы да золотое шитье на дублете и передумал.

— Так, как же ж вы прослушали, ваша милость? Наш славный король Гарольд женился сегодня на этой, как ее, тан Киркоул, тьфу ты, язык сломаешь! Говорят, девка простая, из народа, да только красоты невиданной, вот и не устоял государь.

— Но этого не может быть! – едва слышно произнес Румпель. — Она же поклялась! Да и… — маг бросил мимолетный взгляд на кольцо. Убедился, что оно не потускнело, — или Гарольд ее силой взял? – Жуткая догадка пробила током не хуже тех пластин, что он собирал недавно. Распихивая ликующих горожан, маг поспешил в сторону замка. Но стоило ему ступить на мост, как он словно налетел на невидимую стену. Остановился, недоуменно глядя по сторонам. Дотронулся рукой до плотного воздуха.

«Похоже, у замка сменился хозяин, и он не имеет никакого отношения к королевскому роду. Всеотец, что ж там творится?»

Румпель присел и прям на земле начертил руну хагалл. Незримая стена осталась нетронутой, а вот мост затрясся, в воду полетели камни. Стража на воротах отреагировала молниеносно. Послышались крики, ругань и топот множества ног.

— Эй, ты чего творишь? – Калдер дернул друга за руку. – Приди в себя! Ты что, снова к Гинерве в подземелье захотел? – Келпи утянул Румпеля в толпу. – Прекрати неистовствовать! Хочешь попасть в замок, тогда остынь и вспомни, что у тебя на плечах голова, а не медный котел.

К огромной радости келпи Румпель позволил себя увлечь подальше от стражи.

— Мне надо попасть внутрь и узнать, какого Нидхегга там творится. Ты можешь проникнуть в замок? – Голос мага, излишне спокойный, собранный, но лишенный привычного налета насмешливости, пробрал келпи до костей. Новый Румпель его пугал.

— Нет, — Калдер отрицательно покачал головой. — Ты ж знаешь, я как всякий дух без приглашения в чужой дом войти не могу. Вчера я принял облик лесничего и получил разрешение, но оно перестало действовать, когда обернулся собой.

Румпель коротко кивнул и, не произнеся больше ни слова, отправился домой. В Бренмаре ему больше нечего было делать.

«Нужно найти способ поговорить с Айлин. Я хочу знать, по своей воле она за Гарольда вышла или нет. Пусть скажет мне в глаза, как можно ночью клясться огнем, а утром нарушить данное слово. И если мне для этого разговора придется взять замок штурмом, так тому и быть».

***

Мари с удовольствием наблюдала, как разгорается огонь в камине. Пламя и хлеб приняли ее клятвы, сделав женой короля Гарольда, а та гора золота, что напряла Айлин, закрыла рот всем недовольным. Служанка, ох нет, уже королева Альбы, подняла взгляд-молнию, осмотрев всех присутствующих. Вельможи застыли с причудливыми гримасами на породистых лицах, от чего Мари казалось, словно она не на королевской свадьбе находится, а посреди уличного театра.

«Все равно, лицедеи, моя маска лучше. Вот только ее надо поскорее научиться носить, чтоб прилипла, как вторая кожа, и не смела спадать».

— О чем, дама грез моих, задумалась?

Мари внимательно посмотрела на Гарольда. Красив, как и положено королю. Молод, огромен, рыжебород и крепок. Задержалась на темно-янтарных глазах, пытаясь в них найти отражение сказанного. Но прямой, твердый взгляд ничего не выражал.

«Вот чему воспротивилась леди Айлин. Не пожелала брака без любви. Но я не столь щепетильна, мне вполне хватит статуса и полного стола. А любовь…пфф, тоже мне центр человеческого мироздания! От отсутствия оной еще никто не умирал, а вот от голода пухнут, да. И от сырости в каменных домах кашляют кровью. Как по мне, главное, чтоб Гарольд был в состоянии сегодня любить меня, а остальное приложится».

— Жду не дождусь, мой король, когда все эти льстецы, окружающие вас, разойдутся, наконец, пить то дорогое ромейское вино, что стоит на столах, а вы меня, словно дракон из сказки, похитите и закроете в собственных покоях.

— Одну? — Гарольд довольно щурился. Он привык получать желаемое, но строптивая пряха походила на книгу, написанную восточной вязью. Вроде бы держишь в руках фолиант и миниатюрами красочными любуешься, а прочесть не можешь. Теперь же вязь начала приобретать знакомые и понятные очертания.

— Я надеюсь, вы не будете столь жестоки и смилостивитесь над вашей супругой? – Мари кокетливо улыбнулась.

— Вы достаточно восстановились для этого? — Король вспомнил комнату, запорошенную пеплом, и бледную невесту, которая едва стояла на ногах. «Я отдала всю свою силу, чтоб выполнить ваше указание, сир», — прошептала она, теряя сознание. В то мгновенье он понял, что собственная алчность сыграла с ним злую шутку. Ему в руки попала настоящая сейдкона, а он так бездарно растратил ее магию. «Ну ничего, кровь детей богини Дану не вода. Такая супруга все равно усилит славный род Хредель. Я желаю много детей. Крепких и здоровых. А если в них еще и магия проснется, так можно будет прибрать земли англов к своим рукам. Все равно они не следят за ними толком».

— Ваша огненная кровь, сир, творит чудеса. Мне стоит коснуться вас, и все внутри горит. Не могу дождаться того момента, когда вы достанете свой меч из ножен. — Мари знала, что говорить мужчинам, как на них смотреть, чтобы удержать и распалить их интерес. Просты, как счет до десяти. К худу ли или к добру, но король оказался из той же плоти и крови, что и любой муж. Вот и сейчас расплылся в довольной улыбке.

Мари, не поднимая ресниц, взглянула на королеву-мать, ежеминутно ожидая какой-нибудь каверзы, но ее величество Гинерва находилась в благодушном настроении. Королева искренне полагала, что ее маневр удался, и нити от всеискусной целиком в ее руках. Осталось их наладить, и кукла сыграет нужную роль. Даже смутное чувство тревоги Гинерва списала на зуд предвкушения.

Наконец, когда пир достиг наивысшей точки веселья, а от танцев подпрыгивали на столе тяжелые серебряные блюда, Гарольд утянул молодую супругу в свои покои.

— Мой конь изнывает от жажды. Он погибнет, если ты не напоишь его водой. Я запру дверь, ты только не бойся. Просто я не хочу, чтоб в нашей опочивальне толклась толпа вельмож. Утром - пожалуйста, а пока пусть пьют, чем стоят тут и раздают советы.

Мари напряглась. Посторонние в спальне во время соития — это точно лишнее. Она, конечно, еще утром поставила себе пиявок, а пару часов назад убрала их, так что кровь в нужный момент польется, и не какая-нибудь овечья из губки, как это делают городские дурехи, а ее собственная. И будет что подтвердить наиболее ревностным блюстителям семейных заветов Славнейшей из богинь. Но все равно хотелось разделить эту ночь на двоих. Запомнить ее, как пик собственной жизни, когда держишь в руках тело самого короля. А на мысли она и не претендовала.

Гарольд лязгнул щеколдой, Мари вздрогнула. Ее резко возникшую скованность и страх король воспринял по-своему и проявил несвойственную его натуре нежность. Но молодая жена плавилась под его руками, словно мягкий воск, и он лепил из нее одну за другой фигуры, ощущая себя наисчастливейшим из скульпторов.

Мари разбудило мерное постукивание каминной цепи о стену. Один раз, другой, третий и тишина. Плотная, осязаемая, тягучая. Мари аккуратно выскользнула из-под теплого одеяла, накинула тонкую шерстяную камизу, порадовавшись про себя мягкости ткани. Это не те колючие дерюги, что ткут себе крестьяне, и даже не то добротное одеяние, что перепадало от королевы за годы службы. Хорошо говорить о бренности благ, когда их у тебя полная чаша. Хорошо рассуждать о внутренней красоте, если внешне ты красив. Хорошо слыть благородным, имея в своих руках силу и власть. Но лучше всего ощущать то, чего не имел и чего достиг сам. Упорным трудом или волей случая, неважно.

— Кхм…

Мари обернулась на звук и расплылась в широкой улыбке. В камине, качаясь на цепи, сидел ее новый знакомый - Кейр Мулах, в праздничном кафтане и зеленом колпаке.

— Здравствуй, ты проголодался? – Молодая королева без опаски подошла к грогану.

— Госпожа Мари повторит свое обещание? – хранитель замка произнес это на одном дыхании и замер с надеждой в глазах.

— О! Ты узнал меня! Конечно, Кейр Мулах, я с удовольствием поделюсь с тобой жизненными силами и эмоциями. К тому же они сегодня прям льются через край!

Тело грогана пошло рябью, с него словно сдули вековую пыль. Одежда, лицо, волосы, даже кисточка хвоста стали ярче, чище, свежее. Черные глаза блеснули, а задорная улыбка озарила некогда угрюмое лицо. Хранитель спрыгнул с каминной цепи и ударил ею со всей силы о стену. По замку прошелся гул. Неуловимо светлели каменные стены, становились чище окна, исчезали зазубрины на дверях и полах.

— Он ожил! Замок Бренмар ожил! И признал меня своим хранителем, а вас, госпожа Мари Хредель, моей хозяйкой!

— Тише, Кейр Мулах, не кричи, – Мари самой хотелось смеяться и плясать, но она сдержала свой порыв. Просто подошла к духу и взяла его лицо в свои ладони. – Разбудишь короля.

— Кейр Мулах не разбудит. Все спят глубоким сном. Многие там, где стояли. Кейр Мулах усыпил их, чтобы показать хозяйке замок. Хозяйка ведь желает осмотреть свои владения?

— Желает! – Мари обняла щуплого духа. — Веди и рассказывай. Как догадался, что это я, почему замок проснулся, почему я твоя хозяйка, а не Гинерва Мэнская?

Замок оказался поистине огромным. От темных подземелий, узких ходов до кладовых и богато обставленных покоев донжона. Величественный, монументальный. Сотворённый человеком на века.

— Долгое время замок спал. Старый хранитель погиб, спасая наследника, а Кейр Мулах к тому моменту уже не имел истинного хозяина, а потому не мог сделаться гроганом Бренмара.

— А как же леди Гинерва, разве она не твоя хозяйка?

Гроган удрученно вздохнул, от чего хвост его и уши безвольно поникли.

— Так и не так. Короева-мать привезла грогана из разрушенного Берфудского замка. Кейр Мулах должен был погибнуть там, но цеплялся за жизнь и был готов быструю смерть заменить на долгую агонию. Долгие годы Кейр Мулаха грела лишь зола от каминов. Зато королева Гинерва щедро кормила своими эмоциями и безропотно делилась жизненными силами. Мало для жизни, но достаточно для существования. Время шло, и в одну темную ночь Кейр Мулах не смог уберечь хозяйку, над ее головой блеснул меч. Но госпожа оказалась истинной дочерью своего отца и отказалась бежать. Вместо этого она заключила договор с Королевой сидов и отдала свое сердце. После чего кормить грогана госпожа уже не могла. Кейр Мулах получал замковых слуг, пил их страх. – Гроган передернул узкими плечами. — Он горек. Хоть и считается, что у чувств нет вкуса, но Кейр Мулах до сих пор ощущает гниль на языке… Ты первая, не испугалась и добровольно насытила чудовище. А после сделалась супругой короля Гарольда и хозяйкой замка.

— Под чужой личиной, — хмыкнула Мари.

— Замку это безразлично, он, как и я, чувствует внутреннюю суть. Лицо ему неважно. Ведь и господин Гарольд, скажем так, не тот, кем его считают.

— Что ты хочешь этим сказать? – Мари остановилась и посмотрела на грогана.

— Только то, что госпожа Гинерва сначала зачала ребенка в Холмах, а только потом попала на ложе к королю Николасу. И дите, пока росло в утробе, питалось ее сердцем. Король носит имя Хредель, но он не потомок Пчелиного волка.

— Зачем ты мне говоришь это?! – Мари в ужасе прикрыла рот руками.

— Нам, гроганам, не знакомы человеческие чувства и терзания. Первый из нас заключил договор с хозяином замка и очагом о защите и помощи. С тех пор мы служим тому, кого принял дом. Ты добровольно согласилась кормить меня и огонь признал тебя хозяйкой, а потому у Кейр Мулаха нет перед тобой тайн. Гроганы не могут предать.

Мари хмыкнула: по ее человеческим меркам в данный момент происходило именно предательство. Дух замка без колебаний принял ее, чужачку, отринув ту, которой был верен многие годы и обязан спасению из руин прошлой жизни. И все потому, что она не могла лично выполнять условие договора и не захотела передать эту обязанность сыну. Хозяин замка сам лично кормит духа замка своими силами и эмоциями, а за это получает защитника и осведомителя. «М-да. Вассальная клятва прямая и лишенная иносказательных толкований. Ты – мне, я - тебе, а огонь нашему договору - свидетель и гарант. Гинерва этого не знала или не придала должного значения?»

— Что ж, — Мари аккуратно прощупывала тонкий лед под собственными ногами. – Меня устраивают подобные условия. Вот только скажи, раз леди Гинерва отдала собственное сердце за дитя, то, от чего она до сих пор жива?

Гроган вздохнул, прикрыл глаза, словно ему физически было тяжело говорить, но все же ответил на прямой вопрос:

— У госпожи есть песочные часы. Раз в сутки она переворачивает их, продлевая собственное существование.

Гроган поник, а Мари почувствовала, как за ее спиной вырастают крылья. Вот они - те самые вожжи, что приструнят «дорогую матушку». Вот только использовать знание нужно с умом.

— Кейр Муллах, ты можешь создать точно такие же часы?

Гроган весь сжался, съежился, постарался уменьшиться до мышиных размеров.

«А говорит, что чувства ему чужды», — грустно усмехнулась Мари, присела на корточки, сравнявшись в росте с хранителем и глядя ему в глаза, произнесла:

— Пойми, я прошу это только для того, чтобы обезопасить себя и своего будущего ребенка. Королева думает, что я Айлин, сейдкона, наделенная силой. Она не поверила в то, что я утратила сейд, выполняя последнее задание.

— Леди Гинерва знает, что пряхе помогал тан Румпель. Он первый наследник трона Альбы, и стоит ему снять проклятье, как сможет претендовать на корону. Поэтому королева желала или убить старшего сына Николаса, или взять с него клятву отречения. Она считает, что пряха имеет власть над тан Румпелем и может призывать его по собственному желанию.

Мари кивнула. Приятно осознавать, что твои умозаключения из обрывков фраз сложились в верную картину. А вот насчет истинного наследника она пока думать не станет. Если леди Айлин убежала с ним, то этим двоим и так трудно придется, даже если им напрямую никто мешать не станет. И вообще для подобных дум у нее муж-король есть. Ее задача и так сложна – удержаться подле.

— Вот видишь, и меня она в покое не оставит, а если откроется обман, то и вовсе со свету сживет. Мне нужна защита. Давай я пообещаю тебе, что, если не будет прямой угрозы мне или моим детям, я не посягну на часы леди Гинервы. Хочешь, я отдам их тебе, и ты сам будешь их переворачивать?

Глаза грогана стали как два больших блюдца.

— Вы, вы доверите мне такое?

— Ну, ты хранитель замка, его тайн и обитателей. Ты не человек, а потому не забудешь, не устанешь. Тебя не терзают демоны алчности и тщеславия. Да, Кейр Мулах, ты же хотел стать полновластным гроганом. А власть — это не только права и привилегии. Это ответственность и труд. Ну что, выполнишь мою просьбу?

— Я бы и так не смел отказаться, — Кейр Муллах дернул острым ухом.

— Ты помнишь? — Мари так и сидела на полу напротив маленького духа. — Там, на замковой кухне, я сказала, что понимаю тебя. Но если бы ты с высоко поднятым хвостом побежал предавать свою прежнюю хозяйку, я б тебе и ржавый котел не доверила.

Гроган приложил руку к груди и поклонился. А после растворился в воздухе, чтобы через треть минуты появиться вновь. В одной руке он держал огромную каминную цепь с крюком для котла, а в другой сверкающие песочные часы.

— Вот, — хранитель замка протянул Мари цепь. – Если буду нужен, просто подвесьте ее над потухшим камином и раскачайте. Когда она трижды ударится о стену, Кейр Мулах появится, и можете просить о любой услуге. Рассказать историю, проследить за гостем, проверить коней или найти потерянную серьгу - гроганы многое могут.

Мари взяла цепь, а на песочные часы лишь кивнула.

— С ними как?

— Поставил обычные и наложил иллюзию.

— Хорошо. А леди Гинерва сможет тебя призвать?

— Нет, если вы не дадите мне такого указа.

Мари призадумалась. Была б она сильна в дворцовых интригах, может быть, и смогла принять верное решение, а так - как ни крутила, никак придумать не могла, чем ей подобная скрытность поможет.

— Пожалуй я не буду давать тебе прямого запрета на это.

На том и сошлись. Мари вернулась в мягкую постель к теплому плечу мужа. Стоило ей лечь, как легкая рябь прошла по замку. На конюшне заржала лошадь. Постельничий скрипнул за дверью раскладным стулом. Через некоторое время прокричала, сменяясь, стража. Король Гарольд подмял под себя супругу, уткнулся в ее волосы и, не просыпаясь, произнес:

— Станцуй со мной, о прощальное пламя. Обожги меня поцелуями, пей меня, дыши мной, дочь Грианана‌‌, моя королева.