Чертовщина. Истории о сверхъестественном и потустороннем

УФОЛОГ. История восемнадцатая

Если разрезать целлулоидный шарик для тенниса пополам, то из него можно сделать не одну, а две летающие тарелки.

Вот только с плоским диском, на который устанавливается половинка шарика, есть проблема, — найти подходящий не так-то просто.

Он должен быть достаточно тонким, металлическим, сантиметров десять в диаметре.

И — самое главное! — быть редкой вещью, трудно узнаваемой.

Сколько людей прокололись, фотографируя на фоне неба автомобильные колпаки, деформированные консервные банки или алюминиевые миски, купленные в магазине хозтоваров...

Плоский диск с небольшой дыркой в центре Виктор нашёл во дворе, когда выгуливал собаку.

Увидел — и его словно осенило.

Схватил, очистил от прилипших соринок и с трудом дождался, пока белая пуделиха Эмилия обнюхает все фонарные столбы.

Дома Виктор лобзиком распилил шарик (всё равно лет пять к теннисному столу не подходил...), приставил половинку к диску и глухо крякнул: отлично смотрится.

Посадить на клей? Он будет долго сохнуть.

Виктор схватил край диска плоскогубцами, нагрел железку над газовой плитой.

Края полусферы, немного оплавившись, отлично прилипли к диску.

Затем Виктор проколол иглой верхушку бывшего шарика и запустил внутрь тонкую капроновую леску.

На конце лески завязал узел и потянул леску обратно.

Узел дошёл до целлулоида и застрял в дыре.

Готово!

Ухватив за леску, Виктор поднял изделие на уровне глаз.

Со стороны он, полный, начавший лысеть, был точь-в-точь, как рыболов, любующийся пойманной рыбой.

— Может, покрасить «кабину» серебрянкой? — подумал вслух.

Лучше не надо. А то вдруг краска размягчит целлулоид и «кабина» НЛО деформируется?

Воровато глянул на часы. Жена придёт с минуты на минуту. Надо поторопиться...

За окном в вечерних сумерках светилась территория химического комбината. Отличная натура! Все знают что неопознанные летающие объекты обожают кружить над комбинатами, атомными электростанциями, воинскими частями...

Виктор потушил свет на кухне. Распахнул окно и прицепил леску за карниз. Теперь его рукотворное чудо висело в метре над полом, чуть покачиваясь.

Отступил на несколько шагов и чуть присел, выбирая нужный ракурс.

Вот! То, что надо! Если снять отсюда, то будет полная иллюзия того, что НЛО кружит над химкомбинатом.

Коллеги-уфологи от зависти лопнут, а Женька Морозов просто удавится...

Ослепительно яркий свет залил комнату.

Виктор охнул от неожиданности, обернулся.

В дверях кухни стояла жена. Как была, в своём любимом бежевом плаще. Только переобуться успела, придя с улицы, — на ногах домашние тапочки. А в руках — синий полиэтиленовый пакет с продуктами.

— А, это ты, киска, — пролепетал Виктор. — А я и не услышал...

Жена явно была не в духе.

— Что ты делаешь?

Машенька, я знаю, как ты относишься к уфологии. Но я ничего не могу поделать. Как никак, я исследую НЛО всю сознательную жизнь...

— Короче!

Понимаешь, Женька Морозов в прошлом месяце сделал потрясающий доклад на основании магнитофонной записи своей беседы с Высшим Разумом. Теперь ходит весь надутый, важный. А у меня давно не было достойной темы. Вот я и решил немного... того...

— Сфотографировать эту хреновину на фоне комбината?

Муж потупился.

— Витя, скоро двадцать лет как мы вместе, а ты никак не повзрослеешь... У твоего Женьки Морозова в семье двое повёрнутых — и он, и его жена. На что хочешь могу спорить — запись они вместе сделали. Он спрашивал, а она отвечала, изменив голос. Зажав рот платком. Или говоря в трёхлитровый баллон...

— Что ты, киска, что ты! Очень похоже на настоящую, очень!..

— А тебе что, с Высшим Разумом доводилось беседовать? — не без яда осведомилась жена.

— Нет, конечно.

— А раз нет, то займись чем-нибудь более полезным. — Вручила кулёк с продуктами. — Сахар пересыпь в сахарницу. Остальное положи в холодильник. Только курицу — в морозилку... И смотри — не перепутай, у-фо-лог!

Ушла переодеваться.

Ночью Виктор тайком пробрался на кухню. Извлёк из мусорного ведра свой НЛО, повесил на карниз и сделал несколько снимков.

Самые удачные распечатал на принтере и лёг спать.

Потом он два вечера до рассвета строчил доклад, стараясь не обращать внимание на то, что жена последние дни пребывает не в самом лучшем расположении духа и всё порывается что-то сказать.

А потом наступила пятница, день очередного заседания секции уфологов.

День, когда Женька Морозов был посрамлён...

Конечно, некоторые скептики, распираемые чувством зависти к более удачливому коллеге (такие уникальные снимки сделал из окна собственной квартиры — во, повезло!..), пытались усомниться в их инопланетном происхождении.

Эти выступления Виктор пресёк, заявив:

— Я сейчас веду переговоры с директором одной крупной фирмы. Он с большим интересом относится к моим исследованиям и готов взять на себя издержки, связанные с проведением независимой экспертизы. Воздержитесь пока от комментариев. Будет заключение — тогда продолжим этот разговор!

Разумеется, никакого спонсора-мецената у Виктора не было. Он блефовал, прекрасно зная, как будет отвечать на расспросы.

Спонсор думает...

Спонсор принял решение...

Спонсор внезапно уехал в трёхмесячную командировку в Америку...

Спонсор наконец вернулся, но за время отсутствия накопилось много дел. Я никак не могу прорваться на приём...

Мы встречаемся на следующей неделе...

Ура, деньги выделены! Через пару дней поступят на мой счёт. Как только это произойдёт, поеду в Москву — заключать договор на экспертизу...

Поехать не смог. Начальник на работе не отпустил, скотина... Ничего. У меня есть отгулы — возьму их в следующем месяце и махну...

Потом, как вы догадываетесь, должна была начаться волына с независимыми экспертами — то они согласны, то они не согласны, то они думают, то слишком дорого просят...

В конце концов, если любопытствующие будут продолжать интересоваться, Виктор собирался выступить с сенсационным докладом о таинственном исчезновении снимков из домашнего компьютера — при обстоятельствах, которые свидетельствуют о вмешательстве инопланетян, не желающих, чтобы подлинные снимки их корабля попали в руки землян...

Так что Виктор ничем не рисковал.

По дороге домой он купил бутылку шампанского и цветы. Хотел предстать перед женой триумфатором и немного отметить успех. А то «киска» что-то какая-то мрачная ходит последние дни...

Едва переступил порог квартиры, обнаружил записку на зеркале:

«...Последние дни ты насколько был занят, что я никак не могла лично сказать тебе то, что вынуждена теперь написать.

Витя, между нами всё кончено. Я полюбила другого и ухожу к нему.

В отличие от тебя, он реалист, материалист и в НЛО не верит. Кроме того, он очень богат.

Не пытайся найти меня. Даже если сумеешь, я ни за что не вернусь к тебе.

Мне хорошо. Впервые за двадцать лет я счастлива.

Прощай!»

Бутылка со стуком упала на линолеум...

Из телепатического разговора, который состоялся на борту НЛО, стремительно удаляющегося от планеты Земля (примерно в то время, когда Виктор читал записку):

— Мне очень жаль, Агент, что пришлось прервать вашу миссию на этой планете. Ваше внедрение прошло как нельзя лучше, вы прожили там — по местному исчислению — около двадцати лет. Но в соседней галактике назревают очень неприятные события. Требуются не просто Агенты-наблюдатели, а самые лучшие...

Я понимаю, Координатор. Я готова выполнить новое задание...

ОПЕРАЦИЯ «САМОГОН». История девятнадцатая

Хлопнула дверь. Из щитового домика, в котором жил командир полка, вышел старший лейтенант Васюкин.

УАЗик стоял неподалёку от крыльца. Капот приоткрыт.

Со стороны машина походила на крокодила, наполовину проглотившего солдата. Из «пасти» торчали только нижняя половина тела и ноги.

— Что с машиной? — спросил Васюкин.

Водитель спрыгнул с бампера на землю.

— Зажигание барахлило, товарищ старший лейтенант, — доложил он. — Выставлял...

— Ну и как?

— Выставил. Готово.

— Очень хорошо. Сейчас поедем.

— А... — водитель повёл головой в сторону домика.

— Приказ комполка, — сказал Васюкин. — Чистая канистра есть?

— Так точно!

— Покажи!

Водитель, немного повозившись, извлёк из-под сиденья канистру.

— Сойдёт, — сказал Васюкин.

Когда за УАЗиком закрылись ворота части, старлей вдруг спросил:

— Слышал, что на рассвете произошло?

— Это вы о метеоре? — сообразил водитель.

— Вот-вот, именно о метеоре. А что о нём в части болтают?

— Ничего не болтают. Радуются, что он упал не на нас, а где-то рядом...

— Как фамилия?

— Рядовой Барнаулов!

— Что такое военная тайна знаешь?

Водитель мгновенно сопоставил всё — перегар, исходящий от старлея, вопрос, есть ли чистая канистра...

— Так точно!

— Во время поездки ты, возможно, услышишь или увидишь нечто странное. Язык распустишь — загремишь под трибунал!

— Как можно, товарищ старший лейтенант! Я что, не русский человек? Я тоже на гражданке любил того, поддать...

— Ты меня не понял. Поездка за самогоном — это официальная версия. Болтай об этом на каждом углу, если хочешь. А вот если ляпнешь кому-нибудь о настоящей цели нашей поездки...

Старлей сделал многозначительную паузу.

УАЗик нёсся по пыльной грунтовке. Слева тянулась свежая пахота, справа — чахлый лесок.

Потом лесок закончился. Вместо него пошла низина, заросшая камышом.

— Останови здесь, — приказал старлей.

Едва машина остановилась, залез на капот, глянул в сторону леса, бормоча что-то под нос.

До водителя донеслось:

— Так... Ага... А потом, значит, сюда... Под углом 45 градусов...

Обернулся и стал смотреть в поле, прикрывая рукой глаза от солнца.

Потом вернулся в машину, захлопнул дверь и приказал:

— Гони туда!

— Поле не перекопано, — запротестовал водитель. — Стерня, знаете, какая острая... Камеры проколем!

— Гони, я сказал! У тебя армированная резина!

Водитель насупился и свернул с дороги в поле.

Ехали медленно, на первой скорости. С тревогой прислушивались к хрусту под колёсами. Но покрышки пока держали.

А потом старлей вдруг встал во весь рост, ухватившись рукой за лобовое стекло, вгляделся вдаль и сказал чуть дрогнувшим голосом:

— Левее бери, левее...

Водитель безропотно подчинился. Он уже сам понял, что они едут к выжженному пятну посреди поля.

Пятно было громадное — метров сорок в диаметре. И не круглое, а скорее уж грушеобразной формы.

В верхней части «груши» земля, усеянная пеплом от сгоревшей стерни, повреждена. Ну как будто сюда бросили со всего размаха что-то размером с трактор.

Старлей обошёл пятно по периметру, время от времени пригибаясь, чтобы лучше рассмотреть.

Затем достал из кармана цифровик, сделал несколько снимков.

Вернулся к машине и произнёс не без удовлетворения:

— А большая зараза была... Метров пять, не меньше.

— Что?

— Не важно. Важно другое: там есть следы колёс. Довольно свежие. Похоже на трактор... Ведут во-о-он туда! — Указал пальцем вдаль. — Ты не знаешь, что там за постройки?

— Фермерское хозяйство.

— А кто хозяин?

— Да так, куркуль один, с двумя сыновьями...

— Поехали к нему, — решил старлей. — Только не через поле, а по дороге...

УАЗик остановился напротив коттеджа, стоявшего как бы в стороне от хозяйственных построек.

— Посигналь, — приказал Васюкин.

Водитель несколько раз надавил на клаксон. Потом сказал конспиративным шёпотом:

— Трактор «Беларусь» с прицепом у коровника...

— Сам вижу. Ну-ка, ещё!.. Да что они все, ушли на фронт?!

Лишь после третьей серии бибиканья из сарая вышел мужик средних лет. В телогрейке нараспашку. С вилами в руках.

— Он! — сказал водитель.

— Как зовут?

— Не могу знать!

— Ясно! — Старлей устремился фермеру навстречу, радушно и слегка развязно улыбаясь. — Добрый день, батя!

— Ну, здорово!

— Мы из воинской части...

— А я думал — из хора имени Пятницкого... — проворчал куркуль.

Во, гад, подумал старлей. Мало их раскулачивали в тридцатых годах!

Деланно посмеялся шутке, приступил к делу:

— Понимаешь, батя, какая ситуация... У нас топливо закончилось. — Для пущей ясности ткнул пальцем себе в кадык. — Самогончика не продашь? Литров десять.

— Откуда у меня самогон? — удивился фермер. — Я не гоню.

— Чтоб у такого хозяина да самогона не было? Ни за что не поверю!

— Поезжай в село. Там точно есть.

— Батя, ты пойми моё положение. До села ехать далеко. А потом ещё возвращаться... Если через двадцать минут я не вернусь с топливом, не видать мне капитанских звёздочек!

Куркуль подумал немного.

— Ладно, сам служил когда-то... Есть у меня немного — для личных нужд купил. Десять литров уступлю... Тара есть?

— Рядовой! — гаркнул Васюкин. — Давай канистру!

Куркуль с канистрой ушёл в дом. Через пять минут вернулся.

Старлей приложился к горлышку, глотнул, крякнул:

— Ерадусов сорок.

— А шестьдесят не хочешь? — спросил фермер. — Да ещё тройная очистка! Слеза младенца, а не самогон!

— Ну ты волшебник, батя. Сколько с нас? — И отсчитывая купюры, Васюкин произнёс как бы невзначай: — Ночью ничего не видел?

— А что такое?

— Нам с метеостанции звонили. Какой-то зонд у них в этом районе грохнулся. Просят вернуть. Даже какие-то бабки обещают...

— Много бабок-то?

— Не знаю. Если сам найдёшь или услышишь чего, маякни нам, в часть. Моя фамилия Васюкин.

— Поздно спохватился, — вдруг сказал фермер. — Его уже нашли и забрали.

— Кто?!

— А я откуда знаю? Рано утром машины крутились — грузовик и две легковушки. На меже между моим полем и полем Володьки Курёхина. Я поехал узнать, какого хрена им надо. Не успел. Видел издалека, как они что-то в грузовик погрузили, застегнули брезент и дали по газам...

— Номера запомнил?

— У меня глаза не телескоп. Далеко было.

— Так, значит, уже нашли, — сказал Васюкин. — Ну и ладненько! Пока, батя!

— Слышь, старлей, — окликнул его фермер. — Там на поле выжженное пятно осталось. Поле моё. Я ущерб понёс. Могу я его взыскать с метеорологов?

— Попробуй...

«...куркуль хренов», — прибавил мысленно.

Когда УАЗик скрылся из виду, фермер вернулся в сарай.

Здесь он остановился перед серебристым диском, лежащим на сене. Долго рассматривал выпуклости и скрёб в затылке.

— Не, не отдам, — наконец, решил фермер. — Японцы мне больше заплатят...

ГИБЕЛЬ АТЛАНТИДЫ. История двадцатая

Я никогда не верил в существование Снежного человека, Несси, летающих тарелок, аномальных зон... Думал: это просто мифы XX века, безмерно раздутые прессой.

У XIX века были свои мифы — лешие, домовые, русалки... А потом наступил научно-технический век, и с изменением сознания людей мифы претерпели изменения.

Ушли в небытие русалки, домовые и так далее. Вместо них появились летающие тарелки, аномальные зоны, телекинез, полтергейст...

И тут вы можете задать вполне резонный вопрос: «Если ты не верил в существование Снежного человека, то что ты полгода делал в Гималаях»?

Как что? Искал Снежного человека.

Да за три штуки баксов в месяц я был готов искать прошлогодний снег в пустыне Сахара!

В экспедицию я попал случайно. Как-то вечером листал газету. Увидел объявление: «Геологической экспедиции требуются мужчины до 35 лет, не боящиеся тяжёлой физической работы...».

Пришёл, заполнил анкету.

Анкета была странная.

Например, потенциальный работодатель интересовался, владею ли я альпинистскими навыками и умею ли я стрелять.

Альпинизм — ладно. А вот зачем им нужны «ворошиловские стрелки»?

— Места глухие, — объяснила менеджер. — Встречаются дикие звери... В общем, умение стрелять может пригодиться.

Потом я дошёл до строчки о наличии или отсутствии загранпаспорта.

— А он-то зачем?!

— На всякий случай. Работать придётся в Сибири, на территориях, приграничных с Монголией...

— Очень интересно, — ответил я. — Никогда в Монголии не был...

Через пару дней мне позвонили и сказали:

— Ваша анкета прошла. Если вы не передумали, то приходите — надо контракт подписать.

Пришёл. Увидел в контракте размер оклада. Обалдел:

— Может, вы набираете боевиков для вооружённого переворота?

— Нет, — засмеялась менеджер. — Это действительно научная экспедиция...

Я подумал немного.

И подписал контракт сроком на один год.

Вместо Сибири или Монголии нас, пятерых человек, двоих учёных и троих разнорабочих, привезли в... Непал.

В аэропорту Катманду нас встретили руководитель экспедиции и инвестор.

Оба они стоили друг друга.

Руководитель экспедиции, сразу потребовавший, чтобы его называли «Рябой», больше походил на разжиревшего уголовника. И манеры поведения имел соответствующие.

А инвестор, маленький, толстенький, с лицом, как плохо выбритая задница, был весь на понтах. Звали его «Пал Семёныч».

Как я понял, когда-то они вместе зону топтали, только потом на какое-то время их жизненные пути разошлись: Рябой как был бандитом, так и остался, а Павел Семёнович подался в предприниматели.

На чём это тупое и самодовольное животное делало бабки, я не знаю, но бабок у него было немерено.

Деньги дали ему всё, что только способен придумать воспалённый от пресыщенности мозг.

А с некоторых пор ему вдруг втемяшилось в голову найти парочку Снежных людей.

В домашних зверинцах чего только нет: крокодилы, бегемоты... А у него свои Пети будут.

Это, дескать, так круто, что круче не бывает. Все пацаны от зависти полопаются!..

Где искать?

Ясен перец — в Гималаях!

Пол года мы провели в Гималаях.

Облазили горы со всех сторон. Нашли пару замёрзших когда-то альпинистов и хижину, в которой отшельничал ветхий старикашка.

Со временем старикашка к нам немного привык, перестал бояться и разговорился.

Оказалось, наш человек, соотечественник, дезертир. Со времён русско-японской войны тут отсиживается. Всё спрашивал, кто на престоле, и отказывался верить нашим рассказам...

Что ещё интересного есть в Г ималаях?

Легендарная Шамбала, например.

Мы, когда наткнулись на каменную арку, ведущую в Шамбалу, страшно обрадовались. Открытие века, однозначно! Надо её обследовать, установить контакт с местными монахами-буддистами, а те нас с Гигантами сведут!..

Рябой мигом погасил наш прекрасный порыв.

— На хрен нам эта Шамбала-Мамбала нужна? — зарычал он. — Вам, козлам, не за это бабьё платят! Мы, блин, сюда за Снежным человеком прилетели... Ищите, а то Семёныч от нетерпячки уже на ушах стоит!

Делать нечего, выкинули мы Шамбалу из головы и сосредоточили все усилия на поисках Снежного человека.

Как это ни странно, найти искомое нам помог дед-дезертир.

Понимаете, он привык, что в этой долине люди показываются не чаще раза в год. А тут мы стали маячить.

В общем, принялся старикашка «стервозиться». Организовал нам пару обвалов, но мы уцелели. По чистой случайности.

Лишь когда он откопал ржавую «трёхлинейку» и решил отстрелять нас одного за

другим, мы смекнули, что обвалы — это не случайность...

Дезертир успел ранить в плечо нашего антрополога, а потом мы его взяли.

— Зачем, хрен старый, ты это сделал?! — спросили старикашку.

Ну, он насупился и молчал, как партизан в гестапо.

Тогда Рябой достал из кармана сигареты и принялся их курить, задавая вопросы и туша окурки о старикашку.

На второй пачке дезертир раскололся.

— Вот же чудило! — удивился Рябой. — Твоя это долина, мы на неё не претендуем. Найдём Снежного человека — позабудем навсегда, как эти долбаные Гималаи выглядят!.. Я лично от снега уже блевать хочу!

— Кого-кого вы ищите?

Мы объяснили, и старикашка задумался.

— Немного их осталось, — наконец сказал он. — Три штуки всего. Раньше больше было...

— Если покажешь, где их логово, — сказал Рябой, — я всё прощу.

— А не врёшь?

— Развяжите его! — приказал Рябой.

Старикашка показал нам ущелье, в котором обитали три Снежных человека — самец, самка и детёныш.

Полдня мы наблюдали за ними в бинокли. Всё никак не могли глазам поверить.

Думали: ошибка, это какие-нибудь отшельники-баскетболисты в звериных шкурах...

Потом поверили. Не люди это. Повадки нечеловеческие.

Рябой отполз чуть назад и зашептал в спутниковый телефон:

— Слышь, Семёныч, а ведь — охренеть можно! — нашли...

Выслушал короткое распоряжение и маякнул нам: уходим.

Лишь когда мы в лагерь вернулись, сказал:

— Семёныч завтра прилетит. Будем брать.

Узнав, что мы отыскали последних Нети, наш инвестор решил отметить это событие.

И так увлёкся, что его в бесчувственном состоянии погрузили в самолёт, доставили в Непал, а оттуда ещё пёс знает сколько километров везли до подножия Гималаев — он за всё это время не протрезвел.

Когда Семёныча доставили в лагерь, он явно не понимал, где находится.

Пытался буянить. Звал то официанта, то метрдотеля. Возмущался:

— Я не понял — а девочки где?!

С трудом его привели в чувство.

— Я в Гималаях? — удивился Семёныч. — А на фига?

— Мы нашли Снежного человека, — терпеливо принялся объяснять Рябой. — И не одного — три штуки.

— Во, блин! — сказал наш инвестор. — Ну, Гималаи — ладно... Не Луна всё-таки... Прорвёмся, пацаны!

Схватил карабин, стоявший у ящиков с консервами.

— Ломанули! Где наша не пропадала?!

В этот день я был дежурный: готовил обед, следил за работой мазутного обогревателя в палатке...

Может, оно и к лучшему. Я не видел ничего.

Часов через пять экспедиция в полном составе вернулась.

На снегу разостлали три здоровенные шкуры, и Семёныч напряг всех свободных выскребать их ножами — удалять оставшиеся клочки мяса, стирать кровь...

— Продубить шкуры надо, — ворчал Рябой. — А то сгниют...

— Успеем ещё! — отмахнулся Семеныч и схватился за свой спутниковый телефон, чтобы ответить на вызов.

Насколько я понял, речь шла о каком-то темпоральном генераторе на базе плутониевого реактора.

Может, конечно, я что-то и путаю — в атомной физике ничего не смыслю...

Перед отъездом Семёныч закатил пирушку. Орал, что страшно нами доволен. Дескать, вы ребята хоть куда!..

Учитывая, что мы провели в горах полгода, а Семёныч по возвращении в Россию обещал расплатиться с нами за весь год, мы тоже были довольны.

Снежных людей было, конечно, жалко. Последние как-никак. Больше не осталось...

А вдруг всё-таки осталось?

Ведь мы знаем о том, что они последние, со слов старикашки-дезертира, а он из своей долины ни на шаг...

А потом Семёныч вдруг бросил клич:

— Тут такое дело, мужики... Ещё одна экспедиция намечается. Приглашаю всех, кто согласится. Плачу по пять штук в месяц!

Все радостно загудели.

Только потом спросили:

— А что за экспедиция?

— Атлантиду будем искать! Всё готово, ехать надо! Мне очкарики уже доложились!

Тут я вспомнил обрывок разговора о каком-то «темпоральном генераторе» и плутониевом реакторе.

Неужели это чмо купило на корню первую разработку машины времени?! И теперь оно собирается отправиться в прошлое — искать Атлантиду...

От участия в этой экспедиции я, пожалуй, откажусь.

Что-то мне подсказывает: я знаю, отчего погибла Атлантида и её жители...

ТЕЛЕФОН ДЛЯ БОГА. История двадцать первая

В кабинете было двое: мой шеф и какой-то парень лет тридцати, незнакомый, хорошо одетый, но небритый и печальный.

— Здравствуй, — обрадовался шеф, когда я появился на пороге. — Это к тебе!

Я с неудовольствием посмотрел на обоих, буркнул: «Доброе утро. Чем могу?» — и плюхнулся за стол.

Некоторое время слушал парня, а потом осведомился:

— Простите, я что-то никак не пойму... О каком телефоне идёт речь?

— Как это — о каком? — обиделся парень. — Их было всего три. Первый погиб, когда Господь уничтожил Содом и Гоморру. Путь второго прослеживается до Древнего Египта. Третий до недавнего времени был у меня. Сейчас он у жены... у моей бывшей жены.

Когда в редакции появляется посетитель с явным сдвигом по фазе, а случается такое часто, главное — не злить его, не пререкаться и в то же время дать понять, что, находясь здесь, он зря теряет время.

— Так что вы, собственно, от меня хотите? — спросил я.

— Надо всех известить, что мой телефон у жены. И это представляет огромную опасность для всего города.

— Минуточку, — сказал я. — Это редакция газеты, а не телефонная станция и не районный суд, куда, между прочим, вам и следовало бы обратиться.

— Некогда мне по инстанциям ходить. Ещё день- два — и будет поздно. Наш город постигнет участь Содома и Гоморры.

— Вы считаете, что в ближайшие дни наступит Конец Света? — Он кивнул. — Ладно, переживём и это.

— Ваша «молодёжка» — мой последний шанс, — сказал он. — Хотя... Почему я говорю — «мой»? Наш шанс. Всех нас.

— Вот-вот! — вдруг сообразил я. — Надо было сразу к нам приходить. У нас раз в месяц выходят тематические выпуски — ну там НЛО, следы Снежного человека на городской свалке, статуя изнасиловала подростка...

— Вы не так меня поняли, — сказал парень, и лицо у него как-то осунулось. — Очень жаль.

Он поднялся и ушёл, не попрощавшись.

На следующее утро, выйдя из дома, я по старой привычке купил свежий номер газеты в киоске.

Развернул — и аж зашатался.

Название газеты и выходные данные были. Вместо всего остального через девственно чистые полосы тянулась одна и та же крупнокегельная надпись: «До конца света осталось два часа и двадцать восемь минут».

Любопытно, что, увидев это, я не сразу увязал сообщение со вчерашним визитом. Только когда на моих глазах надпись «двадцать восемь минут» как-то дрогнула, расплылась, а на листе появилась другая — «двадцать семь минут», моя голова заработала, как компьютер. За долю секунды я понял, что всё рассказанное вчера оказалось правдой, а я совершенно не знаю, как зовут вчерашнего посетителя и как его можно найти...

— Нет! — вдруг произнёс Голос, звучный и властный, идущий с неба. — И никогда там не был!!!

Я остановился и огляделся. Прохожие тоже пялились в небо. Лица у них были ошеломлённые и озабоченные. Значит, мне это не померещилось...

С трудом проглотив ком, вдруг появившийся в горле, я вскочил в жёлтый «Икарус» и поехал домой. Первым делом я обзвоню родственников и знакомых — попрощаться. Затем разопью пару бутылок коньяка в обществе, состоящем в основном из лиц женского пола. Хорошо бы управиться за два часа двадцать минут и заблаговременно расположиться у окна и посмотреть напоследок это величественное зрелище — Конец Света...

Я представил, какой репортаж мог бы получиться, и закрыл глаза, растягивая губы в блаженной улыбке, а когда открыл глаза, то сразу же в окно увидел парня — того самого.

Он стоял на другой стороне улицы, окружённый небольшой толпой. Он что-то говорил, размахивая руками. Даже отсюда, из автобуса, я разглядел чёрные круги вокруг его глаз. Вряд ли он спал сегодня.

Я протолкался к водителю:

— Остановите, пожалуйста. Мне плохо. Я сейчас весь салон заблюю!..

Водитель глянул на меня и притормозил у обочины — наверное, я был очень бледен.

Я ухватил парня за рукав с возгласом: «Макс, ты что тут делаешь? Нинка совсем с ног сбилась!..» — и потащил из толпы. Вяло сопротивляясь, он продолжал выкрикивать:

— Как угодно!.. Любой ценой!.. Она должна вернуть!.. Камня на камне не останется!..

Зеваки хохмили и давали мне полезные советы.

— Ну и чего ты добьёшься этим? — спросил я. — Кроме того, что тебя заберёт милиция и последние часы жизни ты проведёшь в КПЗ?

— А что мне ещё остаётся делать? — уныло сказал он.

— Искать телефон — вот что!

— Телефон? — Он встрепенулся. — Откуда ты знаешь о телефоне?! — Тут он вспомнил. — А, здравствуйте. К сожалению, это бесполезно.

Я достал газету, посмотрел. Осталось два часа восемь минут. Бр-р-р...

— Подожди, — сказал я. — Давай вместе подумаем. Ты с женой в разводе или она просто ушла к другому?

— Просто ушла. Два дня назад.

— И телефон она взяла с собой?

— Да.

— И никто не знает, где она теперь? Даже её лучшая подруга? У неё есть подруга?

— Был я у неё. Умолял если и не говорить, где Ирка, то хотя бы уговорить не пользоваться телефоном. Она говорит, будто не знает, где моя жена. Врёт, конечно же.

— Она далеко живёт?

— Не всё ли равно? Она не скажет.

— Как тебя зовут?

— Коля.

— Пошли, Коля! Я её уговорю!

— Я его нашёл среди вещей покойного деда.

— Неужели это действительно телефон для связи с Богом?

— Да, но я ни разу им не пользовался. Положил в коробку из-под обуви и засунул её на антресоль. Там телефон и лежал, пока жена не нашла.

— А на что похож телефон? Ты называешь его так только из-за функционального назначения?..

— Он выглядит как телефон, — последовал ответ. — Может, две тысячи лет назад он был в виде какого-нибудь туманного зеркала. А сейчас он белый, пластмассовый, без наборного диска. Хотя жена... бывшая жена... уверяла, будто он золотой, с инкрустацией под ретро...

Мы вошли в подъезд девятиэтажного дома и остановились.

— Седьмой этаж, — сказал Николай. — Квартира шестнадцать. Её зовут Валентина.

Я кивнул и вызвал лифт. О том, что произойдёт через пару минут, я старался не думать. Я полагался на вдохновение.

Дверь мне открыл мужчина примерно, моих лет и моего роста, но раза в два тоньше.

— Валюша дома? — спросил я и подмигнул.

— Кто там, Вася? — донеслось из кухни.

— Сантехник, — ответил я и брюхом так саданул Васю, что тот спиной рухнул в трюмо. На пол посыпались баночки, флакончики и дезодоранты. Приговаривая: «Показывай, где у вас тут труба засорилась...», — я вздёрнул его на ноги и запер в уборной. Вася тут же принялся лупить в дверь. Щеколда еле держалась.

— Прекрати хулиганить, — сказал я. — А то я дверь подожгу.

— На помощь! Грабят! Убивают! — заорал Вася, но ломиться перестал.

На стук и на крики в коридор выплыла толстушка в домашнем халатике. В волосах у неё были бигуди.

— Вы — Валя? — осведомился я, светски улыбаясь.

— Что здесь происходит? Кто вы такой? Где мой муж?

— Я здесь, здесь! — заорал Вася из-за двери. — Звони в милицию!

— Ваш муж — нахал! — провозгласил я. — Он людей с лестницы спускает. Только представьте, не успел я войти, как он меня за грудки схватил!

— Что вам надо? — громко сказала она.

— Сущий пустячок: новый адрес вашей лучшей подруги, Иры, жены Николая. После чего я тут же уйду.

— Убирайтесь, пока я милицию не вызвала, — сказала она и шагнула к тумбочке, на которой стоял телефон.

Как все гипертоники, я озверел просто мгновенно.

— Стоять! — заорал я. — Убью на месте! Если через минуту я не узнаю адрес, я тебе засуну кипятильник в задницу и включу!..

Через двадцать секунд я поцеловал Валюше лапку, извинился за беспокойство, извлёк её мужа Васю из уборной, и потрепал его по щёчке, пригласил, «как только будете в моих родных степях, заглянуть на огонёк без всякого стеснения», и вышел из квартиры.

На лестнице с сигареткой в зубах околачивался Николай. Когда я вручил ему бумажку с адресом, он за голову схватился:

— Это ж чёрт знает где! Мы не успеем!

На улице моросил мелкий, противный дождик. Мне показалось, что тучи стали чернее и висели теперь значительно ниже, чем раньше, словно хотели раздавить город.

— Да сколько ж это будет продолжаться?! — возмутился Голос где-то в вышине. — Это ж форменное безобразите!

— И — т-р-р-рах! — небо пронзила молния, извилистая, как температурный график больного.

Не буду описывать, как мы, проклиная всех и вся, ловили машину. Дождь уже лил как следует, и сквозь его пелену мы мчались на частнике сорок минут. Всё это время, не отрываясь, я смотрел, как одна цифра в газете сменяет другую. Нет, в самом деле, какое счастье, что в обыденной жизни люди не знают, сколько им отпущено!..

Когда мы вылезли из машины, оставалось всего двадцать четыре минуты. Перед нами лежал дом — длинный, в полквартала, пятиэтажный. Трудно придумать что-нибудь более уродливое.

Мы взбежали на второй этаж третьего подъезда. Звонка не было — пришлось стучать. Морально я был готов снести дверь, если нам не откроют. Но нам открыли.

На пороге стояла эдакая сексапилочка — крашеная блондинка, фигуристая, в кимоно. Она держала в руках трубку радиотелефона. Увидев нас, удивилась:

— Как ты меня нашёл?

— Отдай, дура!!! — страшно закричал Николай.

Она не успела отстраниться и произнесла, брезгливо отвернув носик от бывшего мужа, который с безмерно счастливым лицом прижимал к груди трубку:

— А я-то подумала...

Я развернул газету. До конца света оставалось двадцать минут. Или нет — уже девятнадцать.

— Надо ЕМУ позвонить, — сказал я.

Ирина повернулась и ушла куда-то в квартиру.

«Извращенцы! — явственно читалось на её лице. — Один другого краше!..».

— Почему именно я? — Николай вздрогнул. — Скажи ЕМУ сам!

— Я поднёс трубку к уху.

— Понятия не имею! — ударил мне в барабанную перепонку властный, хорошо поставленный Еолос. — Можете мне поверить на честном слове: я не знаю, что будут носить в следующем сезоне. Более того, я даже не знаю, что носят в этом. Неужели вы всерьёз полагаете, что мне больше нечем заняться, как....

— Простите, — осведомился я. — С кем я в данный момент разговариваю: с Богом-Сыном, с Богом-Отцом или с Богом-Духом?

— Это имеет принципиальное значение? — на тон ниже произнес Еолос.

— В общем, нет. Важно другое — теперь ситуация под контролем. А вам, я полагаю, не помешают душ Шарко, бром и крепкий десятичасовой сон на свежем воздухе.

Пауза.

А вдруг он меня долбанет молнией прямо из трубки?

— Нет, — произнёс, наконец, Еолос — Ко мне это неприменимо. Но за совет спасибо. У вас есть ещё что сказать?

— Нет, — сказал я. — Спасибо за аудиенцию.

В трубке зазвучали короткие гудки. Я достал газету, с усмешкой прочитал первые строчки передовицы и зашагал вниз по лестнице, небрежно держа трубку в руках.

— Куда ты его понёс? — спросил Николай.

— ОН сказал, что телефон теперь будет у меня. Если не веришь, спроси у НЕЕО сам.

— Да нет... Зачем же... Я верю... — пролепетал Николай.

Я думаю, что этот обман Господь мне простит.

КАКУША. История двадцать вторая

Когда медсестра заглянула в кабинет, главврач разговаривал по телефону с женой.

— Иван Сергеевич, больной из четвёртой палаты вас требует.

Главврач поморщился. Прижав трубку к брюху, осведомился:

— Из четвёртой? Это что, тот самый...

— Тот самый.

— Что ему надо?

— Говорит, что если вы немедленно не придёте, он купит больницу и снесёт, а вас наймёт пересчитывать кирпичи.

— Денег-то у него много, — со вздохом признал главврач. — Вот только от нас он в ближайшие годы никуда не денется... Классическая паранойя.

— Так что будем делать?

— Эх, был бы он не VIP-больным... Пара кубиков аминала натрия — и до утра никаких проблем... Ладно, скажи, что я сейчас буду.

В трубку:

— Извини, что перебиваю, дорогая... Мне надо идти.

Дежурный медбрат открыл дверь, и Иван Сергеевич шагнул через порог.

Палату, рассчитанную на десять койко-мест, вторую неделю занимал только один пациент, — 42-летний финансист Арнольд Семёнович Марченко.

Он сидел на диване итальянского производства, закинув ногу за ногу, и курил гаванскую сигару. А при виде врача кивком указал на кресло и процедил:

— Сколько это безобразие ещё будет длиться? Вы думаете, я на вас управу не найду? Главврач осведомился, располагаясь в кресле:

— Что вы имеете в виду?

— Моё пребывание здесь. Неужели вы не понимаете, что я здоров? Меня устранили конкуренты.

— Ну, голубчик. Не надо всё так упрощать. Вы находитесь здесь из-за того, что дружите с Кукушей.

— Какушей, — поправил финансист. — Ка, а не Ку.

— Вот-вот, Какушей. «Неведомым существом» — по вашему же определению...

— Да, именно неведомым.

— Подумайте сами, разве такое бывает?

— Бывает.

— Ну, хорошо. А я утверждаю, что не бывает. Ваше слово против моего. Кто прав?

— Конечно, я.

— Почему?

— Потому что я прав.

— Голословным аргументам не верю. Я уверую в существование Какуши, неведомого существа, когда сам его увижу.

Эта идея доктору понравилась.

— Вот именно... Познакомьте меня с ним!

— Он не хочет с вами знакомиться.

— Вы откуда знаете?

— Я его спросил.

— Он и разговаривать умеет?

— Человеческую речь понимает, но отвечает только мимикой и жестами.

— Иногда я сожалею, что у меня жена — не немая... Но это к делу не относится. Покажите мне его. Как только увижу, сразу же поверю в Какушу, а вас выпишу.

— Он не хочет, чтобы вы его видели.

— Такой застенчивый?

— Иногда застенчивый. А иногда — нахальный, спасу нет.

— А как он хоть выглядит?

— Иногда маленький, иногда громадный... Иногда похож на человека, а иногда — на чудовище из фильма ужасов...

— А какого он цвета?.. Впрочем, я догадываюсь. Иногда зелёный, а иногда — серо-буро-казюлистый.

Финансист поморщился, но кивнул:

— В принципе, да.

— А где он сейчас?

— Везде.

— Ив этой комнате он есть?

— Есть.

— Позовите его.

— Уже звал. Не выходит. Обиделся.

— А вы ещё позовите.

— Нельзя. А вдруг придёт?

Доктор оживился.

— Ага, вот вы и прокололись. Логическая неувязка.

— Вздор, — сказал финансист. — Какуша — существо непредсказуемое. Иногда он добрый. Иногда — очень, очень злой. Сейчас он на меня обиделся. А Какуша в подобном состоянии может натворить таких дел!.. Поэтому я и не хотел бы, чтобы он пришёл.

«Эх, если б не твои миллионы!.. — подумал главврач с тоской. — Сижу, как дурак, пытаюсь найти слабое звено в логике параноика...»

— Иначе говоря, для него характерна быстрая смена настроений?

— Да.

— Без обследования диагнозы не ставят, но я полагаю, что речь идёт о маниакально-депрессивном психозе. Это ничего. Две недели в нашем заведении — и будет как новенький...

— Лечить Какушу? — Финансист улыбнулся. — Здесь? Да вы с ума сошли!

— Почему?

— Во-первых, он здоров... для своего биологического вида. А во-вторых, он вам всю клинику разнесёт! Я его не случайно Какушей окрестил. Очень, знаете ли, соответствует прозвищу...

— Вы думаете, Арнольд Семёнович, что мне никогда не попадались буйные пациенты? Зовите его без колебаний. Жду этой встречи с нетерпением!

— Доктор, это может иметь самые непредсказуемые последствия!

— Ничего. Всякого повидал. Зовите.

— Ну, если вы, доктор, настаиваете, то извольте, я попытаюсь,.. Только у меня есть одно условие: я вас предупредил об опасности, так что если он в самом деле разнесёт клинику, я возмещать расходы не буду.

— Согласен. Итак?

Финансист затянулся гаванской сигарой, со вкусом выпустил струю ароматного дыма и позвал:

— Какуша! Друг мой! Ты здесь? Покажись — я тебя давно не видел! Хватит дуться! Ну что ты как маленький!..

Минут пять он взывал к неведомому существу, глядя то в потолок, то на стену...

А один раз даже ощупал карманы на своём безукоризненном английском пиджаке.

Наконец, выдохся.

— Вот видите, Арнольд Семёнович, — сказал доктор вкрадчиво. — Какуша не появился. Почему? Потому что его нет. Он — лишь плод вашего воображения... Так что давайте вернёмся к этому разговору недели через две. Вы ещё сами будете смеяться: какой такой Какуша?!

— Он есть! — настаивал финансист.

— Тогда он — паршивый друг! И вам следовало бы о нём забыть!

— Почему вы решили, что Какуша — паршивый друг? Я попрошу вас!..

— А иначе он давно бы пришёл, чтобы вызволить вас из клиники!..

И тогда прямо из воздуха материализовалось существо. Огромная, безобразная пародия на человека.

— Какуша! — Арнольд Семёнович вскочил с дивана. — Ты ли это, друг? Ну, наконец-то!.. Вы его видите?

Главврач протёр глаза. Затем пробормотал:

— Кого?

— Его, Какушу!

— Нет здесь никакого Какуши. Потому что никакого Какуши быть не может!

Какуша заревел. Повёл мохнатой лапой. Одно кресло и роскошный домашний кинотеатр превратились в обломки.

— Не злите его! — закричал финансист, пятясь. — А то он вас прихлопнет, как комара, и не заметит!

— Арнольд Семёнович, — произнёс главврач. — Ну, кого вы хотите обмануть? Я тридцать лет в психиатрии. Вы считаете, что если сломать кресло и телевизор, я поверю в вашу навязчивую идею? А ещё серьёзный человек, финансист, король биржи...

Какуша заревел ещё громче и топнул. На пол, звеня, посыпалось, оконное стекло.

Одно движение монстра — и платяной шкаф красного дерева ударился в стену с такой силой, что рассыпался, а штукатурка покрылась паутиной трещин.

— А вот здание портить не надо! — заметил Иван Сергеевич. — Знаете, во сколько нам обошёлся прошлый ремонт?

Какуша поменял цвет и из волосатого превратился в лысого. Красивее он от этого не стал.

— Ах, что вы наделали! — закричал больной. — Он в бешенстве. Что теперь будет? Я не отвечаю за последствия!

— Ничего не будет, успокойтесь... Санитар!

В палату заглянул дежурный медбрат. Остолбенел, глядя на Какушу.

— Зови всех, — приказал главврач. И повернулся к финансисту: — Не волнуйтесь, ситуация под контролем. Мои мальчики и на Кинг-Конта смирительную рубашку наденут!..

После выписки Арнольд Семёнович заглянул в офис главврача.

— Значит, покидаете нас? — произнёс Иван Сергеевич не без грусти. VIP-палата лишилась богатого пациента. Снова будут задержки с выплатой зарплаты... — Зашли попрощаться?

— Узнать, как дела у Какуши.

— Кстати, я только теперь понял ваш эвфемизм — «непостижимое существо». Он в самом деле непостижим, загадочен. Документов нет. Ничего рассказать о себе не может, потому что немой. Грамоте не обучен. Обомжился настолько, что человеческий облик утратил. У него даже отпечатков пальцев нет! Интеллект на уровне пятилетнего ребёнка... Но зато какая силища!.. У-y-v! Мои санитары с ним еле-еле справились!..

— Так что с ним?

— Ну, пока он в изоляторе для буйных. Случай, конечно, тяжёлый, запущенный... Очень запущенный... Но мы не теряем надежду. Вылечим!

— Вот этого-то я и боюсь, — сказал финансист. — Бедный Какуша!