Четники. Королевская армия

1. ЮВвО на территории «Независимой Черногории»

История ЮВвО и Равношрского движения будет неполной, если сконцентрировать внимание лишь на территории Сербии. За ее пределами — на территории горных районов Черногории и Словении (ставших итальянской колонией), на территории Независимого Государства Хорватии (в Боснии, Герцеговине, Лике и Далмации) — в годы Второй мировой войны также действовала организация Д. Михаиловича. Однако в отличие от Сербии, где с весны 1941 г. до весны 1945 г. она формировалась в основном под контролем Д. Михаиловича, там ситуация была совершенно иной. Организаторы четнического движения на этих территориях выдвигались и создавали свои отряды изначально сами, а контроль и влияние Д. Михаиловича от начала и до самого конца войны было заметно более слабым. На этих территориях не было коллаборационистского управления, в аппарате которого имелись бы многочисленные сотрудники, положительно настроенные к ЮВвО (как это было в Сербии), поэтому местные силы четников, вовлеченные в гражданскую войну с коммунистами, сами и с большей активностью вступали в соглашения с оккупантами. Этому особенно способствовала сравнительно мягкая оккупационная политика итальянцев.

Начнем с Черногории и Рашской области[203], которые после скоротечной Апрельской войны представляли собой резерват относительного мира и спокойствия. Итальянцы заигрывали с черногорцами, стараясь раздуть пламя черногорского сепаратизма. У этого заигрывания была своя предыстория времен Подгорицкой скупщины, которая в ноябре 1918 г. высказалась за свержение черногорской династии Петровичей и присоединение к Сербии под властью сербской династии Карагеоргиевичей. Большинство патриотически настроенного населения Черногории («белаши», т. е. белые) тогда с презрением осудило трусливое поведение престарелого черногорского короля Николы Петровича, который капитулировал перед австро-венгерскими войсками, в отличие от сербского Петра Карагеоргиевича. В то же время часть родственников и друзей представителей политической элиты Королевства Черногории, не желая терять своего статуса, были против решений Подгорицкой скупщины. Эти недовольные («зеленаши», т. е. зеленые), оказавшись в полном меньшинстве, выступили крайне агрессивно. Они организовали так называемое Рождественское восстание, пытаясь помешать воссоединению Сербии и Черногории (как во времена общего святого покровителя сербов святого Саввы), но получили быстрый и решительный отпор со стороны «белашей» и поддержавшей их Сербии. За спиной «зеленашей» стояла Италия, королевой которой в 1900–1946 гг. была дочь короля Николы Петровича — Елена Савойская. Кроме монархических претензий Италия имела и куда более реальные амбиции — она стремилась сохранить независимость Черногории, т. к. уже планировала превратить Адриатическое море в итальянское озеро и в октябре 1918 г. попыталась оккупировать соседнюю Албанию. Серым кардиналом Рождественского восстания стал агент Военного министерства Италии Д. Балдаччи.

После поражения Рождественского восстания так называемая «черногорская армия в изгнании», разместившаяся в Италии, до 1921 г. совершала регулярные нападения на югославское приморье, а банды сепаратистов бродили в горах до 1924 г. Роль итальянской королевы предстанет в еще более сложном ракурсе, если вспомнить, что Италия возмущала народ против войск короля Петра Карагеоргиевича — супруга другой дочери Николая Петровича, матери принца, а потом и короля Югославии, Александра Карагеоргиевича. Возможно, именно это и привело к крайне мягкому отношению Белграда к захваченным в плен повстанцам — никто не был осужден на смертную казнь, и даже несколько совершивших особо тяжкие преступления и приговоренных к пожизненному заключению были спустя несколько лет помилованы Александром Карагеоргиевичем. Более того, организаторам восстания разрешили продолжить политическую карьеру и даже определили государственную пенсию. Благодаря мягкой и мудрой политике большинство бывших сепаратистов, в отличие от горстки озлобленных эмигрантов, смягчили свои взгляды. Это позволило им найти некоторое число новых сторонников, которые, впрочем, говорили теперь не о сепаратизме, а лишь о федерализме. В условиях централизации Цетинье и Подгорица превращались из главных городов пусть и маленького, но независимого королевства в захолустье, что, естественно, не одобрялось местным населением, так что многие, даже просербски настроенные, местные жители увидели выход в превращении Королевства СХС в Королевство сербов, черногорцев, хорватов и словенцев. Эти настроения купировали противостояние между «белашами» и «зеленашами» и обеспечили стабильность Черногории вплоть до начала Второй мировой войны.

После всего вышесказанного становится понятно, почему после оккупации Югославии весной 1941 г. итальянцы попытались вновь раздуть пламя неприязни между сербами из Сербии и из Черногории[204]. Гражданский комиссар Черногории С. Ма-цолини сформировал 5 мая 1941 г. Советодательное вече черногорцев, создав его из той части партии федералистов, которая считала итальянскую оккупацию «освобождением от оккупации Белграда». Одновременно он начал приобщать Черногорию к фашистской идеологии, начав с привлекательной ее части. Организовывалась сеть молодежных групп и спортивных клубов, а также секций отдыха «после работы». Муссолини одобрил выделение средств на общественные работы, чтобы дать кусок хлеба безработным черногорцам, а также выдал финансовую помощь 25 тысячам черногорцев, возвращавшихся из плена и выселенных из других районов Югославии после оккупации. Да и сами итальянские солдаты, имевшие куда меньше, чем немцы, оснований верить в свое расовое превосходство и гораздо слабее пронизанные идеологией, держали себя по отношению к местному населению не надменно, а дружески, охотно идя на контакты[205]. Заигрывания и послабления со стороны итальянских оккупантов были восприняты трад иционным черногорским обществом как слабость. При всем при этом Италия проводила экспансионистскую политику, отторгнув в пользу Италии Боку Которску, а в пользу Албании — восточные районы Черногории, населенные албанцами, что вызвало особое раздражение большинства черногорцев. В конце июня далеко на северо-востоке Германия и Италия напали на Россию, сантименты к которой традиционно испытывала определенная часть сербов Черногории. Представители КПЮ в Черногории стали активно разогревать протестные настроения и готовиться к вооруженному восстанию по приказу Коминтерна. В этих условиях 12 июля 1941 г. под давлением С. Мацолини была проведена Конституционная скупщина, состав которой был заведомо нерепрезентативен и подтасован. Эта скупщина и провозгласила независимость Черногории от Сербии.

На следующий день вспыхнуло общенародное вооруженное восстание, в котором, как и в Сербии, приняли участие и коммунисты, и националисты (батальоны, организованные офицерами королевской армии Югославии). Итальянцы оказались не готовы к тому, чтобы отразить восставших силой оружия. Их гарнизоны предпочли изолироваться в городах, а на территорию Черногории натравили милицию (добровольческие отряды), сформированные ими из мусульман Санджака и албанцев отторгнутых районов Черногории. Кроме того, авиация наносила бомбовые удары по горным районам, а флот — по приморским. В этих условиях коммунисты настаивали на том, что единственным врагом являются итальянцы, а националисты — на необходимости рассчитаться с традиционными врагами, осмелившимися напасть на центральные районы Черногории. Кроме того, как и в Сербии, началась борьба за власть, причем, в отличие от Сербии, где четники настаивали на подчинении им коммунистов, здесь подчинения себе местных националистов требовали коммунисты, аргументируя свои требования тем, что офицеры уже позорно проиграли войну в апреле 1941 г. Вот как записал звучавшие тогда яростные споры один из современников событий: «…Вы — молодежь. Что вы знаете об армии? Вы в ней и не служили». А партизаны отвечали: «Восстание ведет не молодежь, а весь народ, а молодежь показала и у Скадра, и везде, что готова погибнуть за свободу своего народа. Народ сам себе выбрал командиров, которым он верит»^[206]. В этом «молодом заносе» руководителей партизан в Черногории действительно «заносило», заносило сильно влево (через год Тито легко пожурит их за это и назовет левым уклоном).

По мнению молодых черногорских коммунистов, их народная армия имела «много общего с Красной армией рабочих и крестьян Советской России, поэтому многие принципы, которые сейчас действуют в ней, важны и для нас»[207]. И это еще очень мягко сказано, т. к. армия черногорских коммунистов больше походила на революционную армию большевиков времен Гражданской войны, где к стенке ставили быстро и без раздумий. В Черногории, может быть, было не так много стен, но обрывов и ущелий (ям) с крутыми склонами было предостаточно. Уже 27 июля 1941 г. началась организация чрезвычайных народных судов, которые занимались преследованием шпионящих в пользу итальянцев, деморализующих армию, противников национально-освободительной борьбы и спекулянтов. Единственной формой наказания, которую мог вынести этот суд, согласно приказу о формировании судов, была смертная казнь[208]. Так появились первые корни раздора между националистами и партизанами, участвовавшими в восстании.

Тем временем Муссолини перегруппировал силы. Из Албании прибыла карательная экспедиция под командованием генерала А. Пирцио Биролли, который приступил к жесткому подавлению восстания. Коммунисты настаивали на борьбе с итальянцами любой ценой, а националисты (старшее поколение восставших) считали, что необходимо уклониться от отчаянного сопротивления, чтобы прекратить разрушение сел и погромы, которые чинили науськанные итальянцами албанцы. Заметив раскол в рядах восставших, А. Пирцио Биролли решил воспользоваться им. С. Мацолини был отозван по приказу Муссолини, и в руках генерала Биролли сконцентрировалась не только военная, но и гражданская власть в Черногории. После того как 12 августа, спустя месяц после начала восстания, оно было подавлено, А. Пирцио Биролли перешел к политическим мерам.

Стала ясной ошибочность опоры на антисербскую группку политиков, какой бы привлекательной и полезной для итальянских интересов она ни казалась. В результате восстания погибло около 5000 черногорцев, 7000 было ранено, а 10 000 депортировано в концентрационные лагеря. Множество деревень было сожжено, пострадали коммуникации, ущерб был нанесен всей экономике. Итальянская армия потеряла 1079 солдат убитыми и ранеными, албанским и итальянским солдатам удалось выручить из плена в Колашине 20 офицеров и 185 унтер-офицеров и солдат, в Беране — 563 унтер-офицера и солдата, в Белом Поле — 5 офицеров и 106 унтер-офицеров, солдат, карабинеров и пограничников[209]. А. Пирцио Биролли в своем донесении о ликвидации восстания констатировал, что «лишь ограниченное число престарелых черногорцев с небольшим числом сторонников поддерживают идею независимости», при этом наиболее авторитетной (и практически полезной для итальянцев) он назвал «федералистическую партию с сербофильским оттенком». Далее по тексту он констатировал важное отличие итальянской оккупационной политики от политики Рейха — положительное отношение к сербам: «Из всех балканских народов сербы, по моему мнению, несмотря на весь их жесткий характер, все же самые хорошие. Хорваты — подлые и двуличные, настоящие лицемеры и трусы, в противоположность боевому и рыцарскому духу сербов и черногорцев. Если не учитывать политическую ошибку сербов, что они выступили против стран Оси (но это стоит приписать нечестным и коррумпированным лидерам и иллюзиям о силе России), полезнее было бы поддерживать в их национальных устремлениях сербов и черногорцев, чем хорватов и албанцев. Все они более или менее ненадежны, но наименее ненадежны все же сербы». Далее А. Пирцио Бирол-ли осудил преступления по отношению к сербам, творимые усташами, и констатировал, что эти преступления оказывают тяжелое моральное воздействие на сербов и черногорцев. Он предложил опереться в Черногории на сербских националистов, а не на «зеленашей», иллюстрируя это диалогом с одним из авторитетных черногорцев, который заявил ему в июне 1941 г.: «Италия сегодня держит в своих руках власть и может делать то, что хочет. Но ей следовало бы задать себе вопрос, что будет завтра. Мы считаем, что намного важнее то, что будет завтра, чем то, что сейчас. Черногорцы умеют быть благодарными, и, если судьба хочет, чтобы сербский народ был разделен, то и черногорцы определят свою позицию и не забудут поведения Италии. А если судьба все-таки захочет, чтобы сербский народ воспрянул, тогда и черногорцы великодушно помогут Италии, а вместе с ними и все сербы»^[210].

Символом изменения итальянской политики стала судьба С. Дрлевича, ярого сторонника черногорской независимости, одного из главных ораторов на Конституционной скупщине 12 июля 1941 г., удалившемся на время восстания в безопасный Дубровник. Генерал А. Пирцио Биролли в октябре 1941 г. изгнал его из итальянской зоны оккупации и сослал в Италию в г. Сан-Ремо. Лишь по просьбе руководства усташского движения С. Дрлевича выпустили, и он переехал на территорию НГХ, где и продолжал развивать свои идеи о независимой Черногории. Показателем слабости сепаратистов был и невысокий набор в сформированную итальянцами в августе 1941 г. часть MVAC (добровольческая антикоммунистическая милиция), созданную под руководством яростного сторонника черногорской независимости К. Поповича, бывшего начальника полиции г. Цетинье при короле Николе Петровиче. К. Попович был руководителем отрядов зеленых комитов, жил в эмиграции, но в 1934 г. написал покаянное письмо королю Александру и получил высочайшее разрешение вернуться на родину, где с приличной офицерской пенсией дожил до начала Второй мировой войны. Интересно, что даже он на скупщине 12 июля 1941 г. отказался поддержать идеи полной независимости Черногории от Сербии, настаивая на федеральном варианте в решении проблемы.

Парадоксально, но знамя черногорского сепаратизма подхватили коммунисты, формировавшие осенью 1941 г. сеть подпольной организации на всей территории Черногории. Черногорские коммунисты имели плотные контакты с местными сепаратистами еще со времен зеленых комитов начала 1920-х гг. Общий язык эти движения нашли в критике «великосербского шовинизма» и призывах предоставить право самоопределения всем несербским народам, собранным «под игом Карагеоргие-вичей». В условиях оккупации призывать к развалу Югославии было, конечно, не с руки, но они с крайней ожесточенностью продолжали критиковать «великосербские и ориентированные на интегральное югославянство группы», «которые более 22 лет удерживали черногорский народ в национальном рабстве и раздували межнациональную рознь и ненависть к хорватам, мусульманам и албанцам»[211]. Обе группы бывших участников Июльского восстания перебрасывали друг на друга вину, обвиняя противника в отсутствии патриотизма и незнании основ военного дела. Обе стороны укрепляли свои силы и готовились к взаимному противостоянию. В первой половине осени 1941 г. был сформирован Главный штаб народно-освободительных партизанских отрядов Черногории и Боки, который подчинялся Верховному штабу партизанских отрядов Югославии.

Черногорские просербские националисты после завершения военных действий также формировали вооруженные отряды, под руководством офицеров королевской армии. Именно в это время черногорцам удалось установить связь с Д. Михаиловичем, который был занят полыхавшим в Сербии восстанием. В результате в октябре 1941 г. Д. Михаилович отдал приказ о формировании организаций ЮВвО двум королевским офицерам, черногорцам и участникам июльского восстания. Майор Генерального штаба Дж. Лашич, бывший член повстанческого волостного военного комитета в Андриевице, был назначен командиром всех национальных сил в Черногории. Командующим четническими отрядами ЮВвО в Санджаке и Северной Черногории стаи капитан П. Джуришич, организатор успешного нападения повстанцев на г. Беране.

Понимая, что восстание в Сербии находится в сложных условиях, партизанское руководство настаивало на активизации борьбы с оккупантами в Черногории. Руководству отрядов спускались грозные директивы усилить и расширить, «сделать публичными ликвидации… всех, кто каким-либо образом мешает мобилизации народных масс в борьбе против фашистских оккупантов (и тех, кто говорит «еще не время, надо подождать»), всех подрывающих народное единство и борьбу, друзей оккупантов, представителей пятой колонны»[212]. В то же время партизанское руководство сообщало о борьбе против движения Д. Михаиловича в Сербии и рекомендовало придерживаться той же линии^[213]. Аналогичные сообщения и инструкции о борьбе с авантюристами и провокаторами, стремящимися к неоправданным и бессмысленным народным жертвам, направлялись из Белграда руководству четнических групп.

Результаты не замедлили проявиться в конце осени 1941 г. Вот как описывал одну из первых политических ликвидаций Б. Четкович, комиссар партизанского батальона: «Мы схватили предателя и врага народа протоиерея Василия Божарича, который несчетное количество раз выступал на людях против наших атеистических взглядов. Мы повели его с собой и отвели к ущелью над рекой Морачей. Священник думал, что мы с ним шутим. Внезапно мы все стали бить его палками, камнями, прикладами, пока жертва не упала на землю. Он еще дергался, показывая последние признаки жизни, когда мы взвалили его на брезентовое полотно и бросили в Морачу»^[214]. В маленькой стране с традиционным осознанием далеких родственных связей (и обычным для простого крестьянина знанием своей генеалогии на три века назад) такие убийства приобретали характер кровавой междоусобицы. Волну политических убийств попыталось остановить руководство четников Черногории. Командующий силами националистов Дж. Лашич обратился к партизанам с предложением о сотрудничестве и организации совместного штаба повстанческих сил, члены которого будут выбраны свободной волей народа (что было вполне реальным в Черногории с ее населением всего в 350 тыс. человек), предложив приостановить ликвидацию пятой колонны. Но коммунисты гневно отвергли это предложение: «Они противятся уничтожению шпионов и пятой колонны, называя это, ни меньше ни больше, «пролитием братской крови». Этим они пытаются спасти свою предательскую шкуру от народного суда, так как знают и видят, что партизаны вычищают из рядов народа все то, что стоит на пути народно-освободительной борьбы — всю пятую колонну, выродков и шпиков, как навоз из стойла. Называя себя сторонниками народно-освободительной борьбы, они, на самом-то деле, пытаются, в интересах оккупантов, воткнуть ей нож в спину»[215].

Репрессии партизан разгорались с еще большей силой. Пиком кровавого пира стало печально известное «собачье кладбище». На Рождество 1942 г. на правом берегу реки Тары в районе Колашина партизаны над неглубоко прикопанными трупами 240 жертв (убитых ими в Рождественский сочельник) прибили на крест дохлую собаку и подписали: «Это собачье кладбище». Весть об этом поступке облетела маленькую страну и вскоре вышла за ее пределы, «собачье кладбище» стало нарицательным названием не только в Черногории, но и по всей Югославии для партизанского террора. Когда через несколько месяцев отряды четников изгнали партизан из Черногории, командиром отряда четников в Колашине была проведена эксгумация трупов, на которых обнаружили многочисленные следы жестоких пыток: переломы пальцев и конечностей, выдернутые плоскогубцами зубы, разбитые молотками черепа и т. д. Жертвами были мужчины и женщины, старики и молодые люди, бывшие представители элиты и обычные крестьяне[216]. Описание этого и нескольких других мест массового уничтожения идеологических противников («ям», т. е. пропастей) стало излюбленной темой антипартизанской пропаганды от Белграда до Подгорицы, имевшей реальные основания[217]. Поражения, которые терпели партизаны от итальянцев (неудачное нападение на город Плевле 1 декабря 1941 г.), приписывались деятельности «врагов народа», и колесо репрессий раскручивалось еще быстрее. Ужасны предсмертные завещания лидера черногорских коммунистов: «…Убийство для войны и революции. Или, может быть, наоборот? И тогда, а в особенности потом, были видны перегибы — те, которые «принесли вред движению». Но тот, кто хочет войны и революции, должен до этого в мыслях, внутри себя быть готовым убивать, казнить своих соплеменников, в том числе друзей и родственников… Что делало расстрелы особенно страшными и пугающими, так это когда убивали своих кумовьев и родственников и бросали их в пропасти, конечно, не столько ради быстроты, сколько для того, чтобы избежать погребальных процессий и неутешных, неустрашимых плакальщиц. В Герцеговине все это было еще более уродливо и страшно. Там сыновья-коммунисты свою преданность партии доказывали, убивая отцов, там танцевали и пели у трупов расстрелянных….» В памяти матерого палача осталось убийство старика С. Бошковича, парализованного старика восьмидесяти с лишним лет, участника восстания 1876 г. против турок, «которого вытащили из кровати, убили и бросили в реку Тару»…[218]

В соответствии с приказом Д. Михаиловича от 20 декабря 1941 г., началась организация крупных отрядов ЮВвО, которые получили название Народная армия национальных войск[219]. Репрессивная политика черногорских коммунистов вызвала неудовольствие даже у тех, кто изначально готов был с ними сотрудничать и подчиняться их распоряжениям.

Так, покинул партизан один из организаторов Июльского восстания полковник королевской армии Б. Станишич, занимавший должность члена штаба Временного командования народноосвободительных войск Черногории. Б. Станишич перешел к четникам вместе со сформированным им из представителей своего клана (Белоплавличи[220]) отрядом. После этого его поступка четническая организация в Черногории приобрела еще одного достойного лидера, заслуженно пользовавшегося авторитетом в народе как герой Первой мировой войны, талантливый офицер, да и просто физически мощный человек (его рост был 2 м 10 см), что также было значимо в глазах черногорцев, живших по законам традиционного общества.

Таким образом, четническую организацию Черногории вели уже три авторитетных офицера: в районе Острог — Горни-Васоевичи — Куява — Б. Станишич, в районе Лиева-Река — Дж. Лашич, в долине реки Лим — П. Джуришич. В январе

1942 г. четники мобилизовали всех королевских офицеров в свои ряды, а партизаны перешли к зачистке территорий района Васоевичи от четнических банд. Гражданская война в Черногории перешла из латентной в горячую фазу. В феврале эта борьба накалилась до предела, итальянцам оставалось лишь сидеть в гарнизонах в ожидании развязки ситуации. Четники повели активное наступление на партизан, одновременно не прекращая ведения боевых действий против мусульманской милиции, грабившей сербское население в Северной Черногории. На сторону четников перешли три роты партизан, а окрыленный этим успехом Б. Станишич призвал следовать их примеру и других «истинных патриотов Черногории и сербского народа»[221].

С февраля — марта 1942 г. итальянцы решили активно включиться в процессы, развивавшиеся среди черногорских вооруженных группировок. А. Пирцио Биролли, поддержавшему четников ЮВвО продовольствием и боеприпасами, удалось заключить ряд договоренностей с лидерами националистов и уговорить их примириться с черногорскими федералистами[222], отозвав отряды албанцев и мусульман, беспокоивших сербские села. Наиболее авторитетные полевые командиры четников Б. Станишич и П. Джуришич со своими бойцами и бригада К. Пововича стали основой вооруженных сил националистов Черногории. Руководить ими итальянцы поставили генерала Б. Джукановича, который был баном (губернатором) Зетской бановины (Черногории и части окольных краев) до 27 марта 1941 г. Управление Черногорией практичный А. Пирцио Биролли доверил комитету черногорских националистов, состоявшему из 17 членов (по одному из каждой волости и по одному из Цетинья и Подгорицы), Черногория была разделена на три сектора, в каждом из которых разместились 1–2 итальянских дивизии и отряды четников. Первый отряд был размещен в Цетинье (Ловченская бригада) под командованием К. Поповича, он действовал в волостях Цетинье и Бар; второй отряд, Б. Станишича, находился в Никшиче и контролировал территорию в направлении реки Тары; третий отряд, П. Джуришича, был сформирован в Колашине и действовал на север и запад до городов Плевлеи Фоча. Всего численность национальных сил четников достигала 15–20 тыс. человек[223]. Раздел на сектора являлся отражением политических взглядов местного населения:

— традиционный очаг черногорской культуры Цетинье, а также Приморье с некоторым числом католиков и традиционным влиянием средиземноморской культуры;

— центральная часть Черногории (Никшич и прилегающие к нему районы), где в то время сепаратизм не мог найти одобрения, в отличие от идей федерализма;

— северные районы Черногории и южная часть Рашки, где присутствовали группы мусульман, а местное население в наибольшей мере считало (и по сей день считает) себя сербами.

В то же время такой раздел на сектора соответствовал степени значимости для итальянцев (чем ближе к морю, тем стратегически важнее), а также степени лояльности командиров итальянским приказам, обратной степени зависимости местных националистов от ЮВвО. Из этого раздела на сектора была исключена большая (северная) часть Рашки (Санджак), порядок в которой контролировали мусульманские добровольческие соединения. При этом, как уже указано выше, «прокладка», имевшаяся в Сербии в лице М. Недича, в Черногории отсутствовала, что превращало отношения четников с итальянцами в открытую и неприглядную коллаборацию.

В результате партизаны оказались под давлением трех сил (четников ЮВвО, итальянцев и «зеленых») в крайне тяжелой ситуации с продовольствием (которого при традиционно экстенсивном ведении хозяйства обычно не хватало и самим черногорским крестьянам) и вооружением. В марте 1942 г. партизанский штаб Черногории принял решение «избегать боев с оккупантами, и все усилия обратить против реакции. В бой с итальянцами вступать только тогда, когда его нельзя избежать»[224]. Откровенной прямотой и натурализмом зарисовок дышат строки отчета М. Джиласа от 25 марта 1942 г. Верховному штабу НОАЮ об отношениях с четниками: «…сторонники лондонского правительства были вынуждены встать на путь открытого сотрудничества с оккупантами из-за остроты и широты народного восстания. Если бы мы сидели в тенечке, между нами и ними не дошло бы до конфликта, а мы бы вместе по лесам жрали жаренных на вертеле барашков и пили сливовый самогон. Но мы должны были отозваться на сталинский призыв»[225]. При этом душевному спокойствию и легкости, с которой М. Джилас при малейшем подозрении лично расстреливал людей, удивлялся и сам И. Тито, вспоминавший потом об этом в задушевных послевоенных беседах с друзьями[226]. Политика массовых репрессий, практикуемая черногорским руководством КПЮ, увеличивала прилив сил в ряды четников, благодаря склонности традиционного черногорского общества к кровной мести. В конечном итоге партизаны не выдержали и были вынуждены отступить из Черногории, при этом последние отряды партизан в горных районах уничтожались четниками до конца 1942 г.

После того как с партизанами было покончено, четники П. Джуришича решили сосредоточиться на… мусульманах, чтобы отомстить им за погромы, учиненные под флагом итальянской добровольческой милиции в 1941 г. Стоит отметить, что операция была осуществлена в соответствии с традициями «классики жанра», поэмы «Горный венец» — образцового произведения сербской литературы, которую дети в Сербии и Черногории и до сих пор изучают в школе, как в России «Войну и мир»[227]. Как писал в донесении Д. Михаиловичу командующий Лимско-Санджакскими отрадами 6 января 1943 г. П. Джуришич, операции в Белопольской волости начались 5 января в 12 часов точно по плану:»… сожгли 15 домов, убиты 10 мусульман и 5 сгорели в домах. Важнейшие села, служащие опорными пунктами мусульман, нужно сжечь, и я это приказал». При этом итальянцы попытались было вмешаться, но быстро ретировались,».. услышав жужжание пуль возле ушей. Утром я послал письмо командиру дивизии в Беране, чтобы итальянские войска не выходили из города, так как, если они выйдут, я прикажу народу напасть на них. Он ответил, что не будет выходить, но попросил локализовать конфликт и послал мне 100 литров шрючки для переездов на автомобиле, куда мне понадобится». А уже 10 января П. Джуришич слал победную реляцию об успешном завершении операции — «сожжены следующие мусульманские села: Волевац, Губовача, Радиеля, Ушановичи, Пресеченик, Батуричи, Дони-Влах, Мировичи, Шоля, Радоева Глава, Медише, Побретиче, Доня-Костеница, Стубло, Врх, Зминац, Шиповице, Негобратина, Османбешво село, Дупляци, Ясен, Костиче, Кашевар, Иванье, Годиево, Жи-личи, Горня-Црнча, Горни-Радуличи, Врба, Црхаля, Краденик, Сипанье, Личине. Т. е. всего 33 села». Результатом операции было и то, что «.. народ отвел по домам много скота и другой провизии — особенно беженцы» из Герцеговины, пострадавшие в 1941 г. от преследований мусульман-усташей. При этом речь шла о карательной операции, ответе на агрессивное поведение местных мусульман во время восстания лета — осени 1941 г., так как в заключение П. Джуришич замечает, что в одном селе на левом берегу Лима (с. Кукулье) местные мусульмане предложили добровольно сдать оружие, но он не стал даже отбирать винтовки, т. к.»… народ хочет мира со всеми, кто хочет мира (так как это село всегда было мирным). Кроме того, эти мусульмане, которые с нами еще раньше хотели сотрудничать, поссорились с теми, кто нападал до этого на наших мирных жителей». Сожжения сел не были тотальными, а были «усиленной зачисткой», т. к. более половины «уничтоженных» сел существуют и по сей день, причем с мусульманским большинством жителей. Не преминул П. Джуришич сообщить Д. Михаиловичу и о поведении итальянцев в ходе операции, которые в первый день операции (6 января) попытались вмешаться, как уже докладывалось ранее. После получения предупреждения от П. Джури-шича они некоторое время оставались в гарнизоне, но потом все же попытались выйти и вывести артиллерию,».. две роты итальянцев даже попытались вмешаться в пользу мусульман, но наши (четники. —А. Т.), по заранее подготовленному плану, открыли огонь, убили одного итальянца, а трех ранили, после чего они сразу отступили, не жалуясь на жертвы. Все, чего они просили, — это локализовать конфликт». П. Джуришич прокомментировал такое поведение итальянских оккупантов, далекое от поведения солдат вермахта, следующим образом: «.. Очевидно, тут можно было заметить слабость итальянцев и неспособность ответить вооруженной силой»^[228].

Этот скоропалительный вывод был лишь относительно верен. На самом деле над головами четников уже сгущались тучи. Распустившие легальных четников в Сербии в конце 1942 г. немцы стремились уничтожить четническое движение и в Черногории. Немцам необходимо было срочно отделаться от попутчиков в борьбе с коммунистами, не надежных в случае высадки союзников. Ситуация в Средиземноморье становилась напряженной: 23 октября 1942 г. началось контрнаступление английских войск под Эль-Аламейном, кончившееся полным разгромом итальянцев и немцев, 8 ноября в Марокко начали высадку американцы. В 1943 г. позиции Рейха и его союзника в Средиземноморье продолжали ухудшаться — 13 мая 1943 г. итальянско-германские войска в Африке общей численностью 250 тыс. человек капитулировали в Тунисе, 10 июля англо-американцы высадились на Сицилии, наконец, 24 июля Большой фашистский совет вынес резолюцию, требовавшую отставки Муссолини, на следующий день дуче был арестован, 27 июля было объявлено о роспуске фашистской партии, 3 сентября Италия подписала с союзниками перемирие, англо-американцы высадились в Италии, а немцы поспешили оккупировать Италию и захваченные ею территории.

Для четников же борьба против партизан и дальше оставалась приоритетом. В конце января итальянские власти разрешили черногорским четникам выдвинуться для борьбы с партизанами в Западную Боснию. Причем именно «разрешили» (этот глагол несколько раз использует П. Джуришич в переписке с Д. Михаиловичем), т. к. четники настаивали на том, чтобы им разрешили проход в Боснию. Гитлер пытался добиться согласия итальянцев на разоружение четников в их зоне оккупации еще в конце 1942 г. на конференции в Растен-бурге в ставке Верховного командования. Но после осложнения ситуации в Боснии и Герцеговине в конце 1942 — начале 1943 г. итальянцы не спешили прислушаться к советам немцев о ликвидации верных союзников в борьбе против партизан. Тонкость ситуации была в том, что территория Боснии входила в состав усташской Хорватии, и итальянцы не сразу получили разрешение А. Павелича на переброску четников на территорию формально независимого государства. Наконец, на основании договоров А. Павелича и генерала М. Роаты, итальянцы смогли принять предложение четников о помощи в борьбе против партизан в Западной Боснии. Выдвижение все же затянулось до середины февраля, когда партизаны уже проникли в долину Неретвы в Герцеговине, захватив множество итальянских гарнизонов и поставив под угрозу важный центр местных коммуникаций — город Мостар. В результате 20 февраля итальянское военное командование приняло решение об ускоренной переброске четников в район боевых действий, предоставив для этого поезда. П. Джуришич (с которым в то время находился Д. Михаилович и его окружение) выслал отряд четников численностью в 2,5 тыс. человек под командованием майора А. Весковича, отряд был полностью укомплектован и вооружен, получив от итальянцев дополнительные боеприпасы и провиант[229]. В Мостар прибыл и еще один отряд черногорских четников, также в 2,5 тыс. человек, под командованием Б. Станишича, который 5 марта 1943 г. написал подробное донесение генералу Б. Джукановичу о действиях черногорских четников в Герцеговине. Особое внимание он обратил на ту симпатию, с которой местные сербы отнеслись к прибывшим черногорцам, певшим строевые песни о короле Петре II Карагеоргиевиче и шагавшим под сербскими триколорами с девизом: «С верой в Бога, за Короля и Отечество!». Из текста письма ясно, что и Б. Станишич, и Б. Джуканович с неприязнью относились к черногорским зеленым, активизировавшимся во время отъезда значительной части четников из Черногории. Действия четников в Боснии и Герцеговине проходили в координации с силами итальянцев, немцев и хорватской армии (домобранов)[230]. В упорных боях, в снегу, на высотах более 1000 метров при Дрежнице, Ябла-нице, Главатичево, Клюне, Гацко четники были оттеснены партизанами с территории Герцеговины и под их ударами отступили назад в Черногорию. Остановить продвижение партизан четникам удалось уже в Черногории — в районе Шавника, Яворья и Шаховца[231].

В этой ситуации немцы решили перейти ко второй части своей операции и, изрядно потрепав партизан, переключились на четников.

П. Джуришич и его силы внезапно столкнулись с силами наступавшей с направления Печь — Новый Пазар 1-й горной дивизии вермахта и 4-м полком дивизии «Бранденбург», представлявшими значительный контраст с нерешительными итальянцами. Находившийся рядом с П. Джуришичем Д. Михаилович совершил маневр уклонения и затаился в селе Затон в волости Бело-Поле. Несмотря на протесты итальянцев, немцы 14 мая 1943 г. вошли в Колашин, где концентрировались четники, взяли в плен П. Джуришича, его штаб и часть охранения в 1200 человек. Согласно справке разведотдела 1-й горной дивизии, всего было разоружено около 3200 четников, часть которых были распущены по домам (больные, немощные, старики и юноши до 16 лет), 1600 человек были интернированы в лагерях, а 800 человек преобразованы в рабочие батальоны. Показательно, что операция была совершена так быстро, что отпора немцам оказать не удалось, не было даже убитых^[232]. П. Джуришич был вывезен самолетом в Берлин как пример «захваченного помощника Д. Михаиловича», а в июне 1943 г. заключен в лагерь для военнопленных Стрый на Западной Украине, откуда ему удалось сбежать 27 августа 1943 г. Вместе с товарищем по побегу П. Джуришич сумел пробраться через Венгрию до границы Сербии, где стремившегося в родные места воеводу арестовал патруль, и он оказался в тюрьме БДС в Белграде.

За время отсутствия П. Джуришича ситуация сильно изменилась. В отличие от войск П. Джуришича, немцы не разоружили части К. Поповича и Б. Станишича, но четники были полностью деморализованы, чувствовали себя усталыми и не могли дать отпор партизанам, вновь вернувшимся в Черногорию. В письме полковнику Б. Станишичу и Б. Джукановичу капитан-лейтенант югославских ВМФ Я. Иович без всякой скромности, но и без всякого оптимизма писал, что все отряды четников-федералистов «.. хуже, чем мой, а и мой никуда не годится»^[233].

Четников П. Джуришича, избежавших ареста, собрали в своих руках В. Лукачевич, поставленный приказом Д. Михаиловича, и Дж. Лашич, наконец-то увидевший шанс проявить свою формальную власть командира ЮВвО во всей Черногории и Боке, причем каждый из них претендовал на роль главного командира. Хотя к августу 1943 г. они и вели операции по всей территории, ранее подконтрольной П. Джуришичу, ни одному из них не удалось собрать такого мощного ударного кулака, как у их предшественника. Отряды четников формировались по территориальному принципу, так как ни людских сил, ни материальных ресурсов для организации мобильных частей у них не было. Черногория остро нуждалась в продовольствии, а ситуация с партизанами становилась критической. Тем временем правительство М. Недича попыталось в июле — августе 1943 г. через действовавшего под легендой журналиста М. Влаховича наладить связи с черногорскими лидерами — Б. Джукановичем, Н. Радовичем, Г. Милошевичем и митрополитом Черногорско-Приморским Иоанникием. Ко времени капитуляции Италии общее число четников на территории Черногории составляло около 10 ООО человек, включая сюда отряды К. Поповича, Б. Ста-нишича, а также формирования В. Лукачевича и Дж. Лашича, тесно связанные с ЮВвО (в отличие от формальных контактов между Б. Станишичем и Д. Михаиловичем).

После капитуляции Италии Б. Станишич и Б. Джуканович перенесли свой штаб в высокогорный монастырь Острог, опасаясь нападения партизан. Партизаны действительно не дали долго радоваться четникам, понадеявшимся было на то, что конец войны уже близок. Четники даже провели 11 сентября 1943 г. парад четнических частей в Колашине, на котором присутствовал командующий Дж. Лашич и командир итальянской дивизии «Венеция», которая подчинилась приказу из Рима и объявила войну немцам. Кроме этого, черногорские четники провели 14 сентября молодежную Равногорскую скупщину, где они говорили о скором возвращении короля и высадке англичан…

Всем этим надеждам не удалось сбыться. Партизаны быстрым и массированным ударом выбили четников Дж. Лашича из города Беране. В результате акции немцев против четников П. Джуришича Санджак и Северная Черногория остались без мощной защиты, и партизаны смогли полностью овладеть долиной Лима. Немцы, прибывшие в Черногорию, после капитуляции Италии смогли дислоцировать свои гарнизоны только в Цетинье, Подгорице, Даниловграде и Никшиче, а также на побережье, оставив северные районы Черногории на милость партизан. Б. Джуканович исключил К. Поповича из старого раздела сфер влияния, разделив Черногорию на две части — первая (бывшая территория П. Джукановича) осталась за Дж. Лашичем, а территорию Б. Станишича расширил, включив в нее бывшие территории К. Поповича.

Но сдержать напор партизан было слишком сложно, т. к. народные симпатии все больше стали переходить на их сторону, вследствие разочарования коллаборационистской позицией четников, приведшей их к столь печальным результатам. Важной целью для партизан был штаб командиров четников-федералистов в Остроге. В октябре 1943 г. 5-я пролетарская черногорская бригада взяла монастырь Острог в осаду и попыталась выкурить из него Б. Станишича и Б. Джукановича. Осажденные отступили в Верхний монастырь (в неприступной горной пещере, с обилием коридоров и укрытий), надеясь на то, что к ним подойдет помощь. Партизаны решили прибегнуть к хитрости, выкатив имевшееся у них артиллерийское орудие без замка на видное место. Увидевший это настоятель монастыря стал просить осажденных сдаться, чтобы спасти монастырь от разрушения. После переговоров с осаждающими 18 октября 1943 г. генерал Б. Джуканович сдался вместе со своим окружением и после непродолжительного суда был расстрелян. Б. Станишич не принял ультиматума о сдаче, решив вместе с тремя своими родственниками (16-летний племянник и взрослые двоюродные братья) держаться до последнего патрона. Он погиб в тот же день, отстреливаясь из окон Верхнего монастыря. Его труп сбросили через окно вниз на крутой склон гор. Последние почести ему оказало правительство Югославии в эмиграции, присвоившее ему на своем заседании в начале 1944 г. звание бригадира[234]. Смерть Б. Джукановича и Б. Станишича была не только гибелью последних крупных военных фигур национального движения в Черногории, но и гибелью последних членов Центрального национального комитета Черногории, организации, которую они сформировали в качестве структуры, родственной равногорскому ЦНК.

Для налаживания административной работы немцы 10 ноября 1943 г. сформировали из группки местных второразрядных политиков фиктивное Народное управление, не пользовавшееся большим авторитетом среди местных жителей. Главой этого органа немцы назначили JI. Вуксановича. Силовой опорой должны были стать несколько действующих самостоятельно батальонов жандармерии, наскоро сформированных из остатков разбитых четнических отрядов Б. Станишича и К. Поповича, а также милиция (легализованные территориально отряды четников под командованием офицеров, входивших в структуры ЮВвО). Лидер ЮВвО Д. Михаилович назначил преемником погибшего Б. Станишича Б. Гойнича, который легализовался и стал помощником начальника отдела Народного управления, контролировавшего милицию. Впрочем, ни значительной силой, ни активным боевым духом эти отряды, сформированные на паритетной основе из «белашей» и «зеленашей», не обладали. При организации оккупационной структуры немцы, таким образом, скопировали в миниатюре то, что происходило в Сербии. Л. Вуксанович даже вступил в переписку с М. Недичем и давал вместе со своей администрацией положительные оценки его деятельности, видя перспективу объединения Черногории с недичевской Сербией. Из Сербии в разоренную войной Черногорию прибыло несколько составов с продовольствием[235].

Ситуацию с партизанами также удалось стабилизировать. В конце октября — в начале ноября немцы своими силами выбили партизан из городов Беране, Колашин, Андриевица. Это была операция «Баканшлюхт», которую провели силами немецких гарнизонов, албанской милиции и итальянских фашистских формирований, продолжавших войну на стороне А. Гитлера. Четники не принимали в ней участия, так как были разбиты и деморализованы. Авторитет партизан в этих условиях стал расти, а авторитет националистов — падать. Немцы развязали кровавый террор не только против партизан, но и против всех, кого только могли заподозрить в близости с ними, не особо разбираясь с теми, кого они брали в заложники и расстреливали, чьи дома сжигали. Сотрудничество четников с мягкими итальянцами выглядело не так непривлекательно, как их прислуживание немцам, да еще тогда, когда конец войны казался таким близким. Резко сократилась численность четнических отрядов в Центральной Черногории и их размер — не более 200 человек в чете, так что теперь не четники ловили партизан, а партизанские бригады ловили четников по Черногории, уклоняясь при этом от столкновений с немцами[236].

Именно в этих условиях, благодаря вмешательству Д. Льотича и М. Недича, был выпущен из тюрьмы П. Джуришич, который прежде всего нанес визит М. Недичу. После встречи с М. Недичем П. Джуришич вместе с Д. Льотичем посетили штаб СДК, где состоялась их беседа с генералом К. Мушицким. После гибели Б. Джукановича и Б. Станишича М. Недич видел в П. Джуришиче шанс на то, чтобы заключить союз с черногорскими националистами и осуществить свою мечту — расширить территорию подконтрольной ему Сербии на территорию Черногории. После освобождения П. Д журишича из-под стражи и переговоров в Белграде была достигнута договоренность Недич — Джуришич, подтвержденная согласием К. Мушицкого. П. Джуришич был произведен М. Недичем в подполковники СДК и назначен помощником (заместителем) командующего СДК в Черногории, после чего покинул Белград и направился в родные края. По дороге в Черногорию П. Джуришич 1943 г. посетил штаб ЮВвО, где задержался в течение нескольких дней, Д. Михаилович произвел его в подполковники ЮВвО и назначил командующим войск ЮВвО в Черногории.

Таким образом, П. Джуришич, вернувшийся в Черногорию в декабре 1943 г., сразу включился в организацию четнического движения ЮВвО в Черногории, вдохнув в него новые силы. После разгрома, нанесенного коммунистами, четники из Центральной и Северной Черногории сконцентрировались в районе городов Никшич и Подгорица, где под защитой немецких гарнизонов смогли найти убежище от партизан. Четники из Рашки (Санджака) были сконцентрированы в два корпуса— 1-й и 2-й Милешевский, насчитывавшие по полторы тысячи человек каждый и подчиненные В. Лукачевичу. В октябре 1943 г. части В. Лукачевича участвовали в борьбе с партизанами в районе Вышеграда (Восточная Босния), который четники освободили от немцев и усташей 5 октября 1943 г., неожиданным нападением, чтобы доказать представителям английский миссии свою антифашистскую деятельность. В результате внезапного удара партизан с тыла четникам пришлось оставить город. После ряда боев четники В. Лукачевича были вынуждены отступить в Санджак, и там в ноябре 1943 г. В. Лукачевич подписал перемирие с немцами и координировал с ними свои усилия в операции против партизан Рашки и Восточной Боснии «Кугельблиц» в декабре 1943 г., в ходе которой территория Лимской долины была очищена от партизан. В феврале 1944 г. В. Лукачевич передал сформированные им части прибывшему П. Джури-шичу, а сам отбыл в Штаб ЮВвО, откуда вылетел в Лондон на английском самолете, на котором полковник Бейли покидал Югославию[237].

Прибывший П. Джуришич сразу включился в руководство боевыми операциями против партизан в районе городов Нова Варош, Плевле, Приеполье, Прибой, налаживая при этом старые связи и знакомясь с обстановкой. Ситуация в Черногории отличалась от ситуации в Сербии тем, что тут не было такого радикально правого политического движения, как «Збор» в Сербии, а в отношениях между коллаборационистскими властями в Подгорице и четниками ЮВвО еще со времен итальянцев имелась высокая степень взаимопонимания. Это взаимопонимание отразил слет четнических офицеров, проведенный в Подгорице 31 декабря 1943 г. (не без ведома местной фельдкомендатуры, разумеется), на котором была вынесена резолюция «о единстве и согласии всех национальных представителей сербского народа в борьбе против коммунизма». Было утверждено и решение о формировании Командования национальных частей в Черногории, с базой в Цетинье. Командующим был назначен Й. Джуканович. Оперативные части четников в Черногории были разделены на 5 частей (по количеству авторитетных командиров): Ловченский под командованием Б. Гойнича, Зетский под командованием Д. Болевича, Никшицкий под командованием Б. Павича, Лим-ский под командованием Дж. Лашича и Санджакский, который принял В. Лукачевич, а после него — П. Джуришич. Каждая из этих частей получила название отряда (синоним корпуса в ЮВвО), делившегося на одну-две бригады. Эта структура находилась в полном сотрудничестве с немцами, получала от них продовольствие и боеприпасы и, согласно заявлению Й. Джука-новича, насчитывала в своем составе около 7000 человек. Присутствовавший на том же заседании Дж. Лашич сформировал и свое нелегальное «равногорское» Командование оперативных войск Черногории, Боки и Санджака, претендуя, как и раньше, на свое верховенство, что приводило к крайней запутанности взаимоотношений между ним и Й. Джукановичем[238].

После возвращения в Черногорию П. Джуришич продолжил свои контакты с М. Недичем. Последний начал оказывать реальную помощь сербским четникам в Черногории: 250 лошадей, груженных оружием, боеприпасами, одеждой и обувью; несколько десятков вагонов съестных припасов, кроме того — несколько вагонов сахара и т. д. В феврале 1944 г. делегат сербского правительства М. Олчан и V полк СДК (893 добровольца) перешли на территорию Рашской области, соединяющей Черногорию и Сербию, для оказания помощи четникам П. Джуришича в борьбе с партизанами. Добровольцы вместе с четниками участвовали в боях против партизан в районе Бродарева, Бело-Поля, Мойковца в марте и апреле 1944 г. Четники П. Джуришича были переформированы в три полка СДК — VI (в Милешево), VII (в Плевле) и VIII (в Подгорице), были назначены и офицеры связи этих полков при Штабе СДК. При этом немцы настаивали, чтобы эти части СДК носили название ЧДК (Черногорский добровольческий корпус), чтобы ограничить претензии Сербии на объединение с Черногорией. Формальный компромисс был найден в том, что черногорские четники получили название 2-ш (черногорского) корпуса СДК с нумерацией полков (VI, VII, VIII), продолжавшей нумерацию СДК. Это переформирование имело формальный и демонстративный характер, черногорские четники не находились в оперативном подчинении штаба СДК.

Весной и летом 1944 г. продолжились бои местного значения, которые четники и немцы в Черногории проводили против партизан. При этом ситуация была более спокойной в Центральной Черногории и особенно напряженной в Рашке (Санджаке), которую партизанское руководство обоснованно считало ключом к дверям Сербии. На помощь партизанам пришло англо-американское командование ВВС, по просьбе Тито бомбившее города Сербии и Черногории (просьб о бомбардировках городов Словении и Хорватии, где немецкие гарнизоны были более крупными, маршал И. Тито не выдвигал). Среди прочего был совершен массированный налет на Подгорицу 5 мая 1944 г. силами 116 летающих крепостей Б-24 из 15-й американской воздушной армии, сбросивших на город 270 тонн бомб. В то время в крупнейшем городе Черногории Подгорице проживало около 15 ООО человек. На начало весны в городе находился гарнизон, который состоял из 1200 немцев, 600 четников и около 500 верных Муссолини итальянских фашистов, а также штаб жандармерии^[239]. В немецких отчетах указывается, что уничтожено около 60 % зданий Подгорицы и несколько сотен мирных жителей.

Сами немцы потеряли убитыми 1 офицера, 7 унтер-офицеров и солдат, а также 25 человек ранеными. Куда больше досталось четникам — погибли командующий оперативных войск ЮВвО Черногории, Боки и Санджака Дж. Лашич и около сотни четников (офицеров и рядовых бойцов) из его окружения. По неполным данным, число погибших местных жителей (четников, горожан и проживавших в городе беженцев с территории Косова и Метохии) составило 490 человек, 417 из которых были идентифицированы, а 73 остались неизвестными. Число раненых не фиксировано. Особая проблема заключалась в том, что возможности местных больниц были весьма ограниченными, а медицинский персонал — малочисленным. После этого авианалета граждане, во избежание гибели, большей частью покинули город, а оставшиеся в страхе ожидали продолжения бомбардировок[240]. Часть офицеров четников с семьями всеми правдами и неправдами попытались добраться до Белграда.

И без того шаткое коллаборационистское Народное управление оказалось в полном кризисе. Почувствовав слабость немцев, командиры четнических отрядов, симпатизировавших Д. Михаиловичу и входивших в его организацию, потребовали перемен и прихода к власти более лояльного ЮВвО руководства, которое они желали полностью очистить не только от «зеленашей», но и от колеблющихся федералистов, и ускоренными темпами ориентироваться на воссоединение с Сербией. Немцы сопротивлялись этим предложениям, в соответствии с упомянутой выше установкой фюрера о необходимости рассматривать сербский национализм как главного неприятеля на Балканах. В конце концов они согласились на перетряску кадров, но новый состав Народного управления 22 июня 1944 г. изменился лишь незначительно, причем отношение к этому органу «зеленашей» ухудшилось, а «белашей» не улучшилось, что окончательно добило и без того низкий авторитет этого марионеточного правительства.

Во второй половине мая 1944 г. П. Джуришич посетил Белград, где продолжил переговоры с М. Недичем и представителем Третьего рейха на Юго-Востоке Г. Нойбахером о предоставлении Сербией помощи оружием и боеприпасами для нужд черногорских четников. Антисербски настроенное немецкое командование особым приказом от 14 июня 1944 г. запретило подчинять СДК добровольческие части, сформированные из черногорских четников. После этого V полк СДК вернулся в Сербию, сохранив в результате тяжелых боев лишь треть состава (350 добровольцев). Тем не менее связи СДК с четниками П. Джуришича не прерывались до самого октября 1944 г.[241] Стоит отметить, что эти контакты П. Джуришич представлял в штабе ЮВвО как «ловкое маневрирование» и способ выманить оружие и припасы у неприятеля. Афиширование этих связей вызывало у Д. Михаиловича недовольство. Например, когда в недичевском «Новом времени» 22 мая 1944 г. была опубликована фотография приехавшего в Белград П. Джури-шича, одетого в четническую форму, с М. Олчаном, одетым в добровольческую форму, Д. Михаилович уже 24 мая направил П. Джуришичу радиограмму. В ней лидер ЮВвО рекомендовал Павлу не доставлять ЮВвО таких неприятностей, так как после этого через «Радио Лондона» звучат прямые нападки, которые мешают в народе.

В эти критические дни, когда, как говорят сербы, «надо спасать то, что спасти можно», П. Джуришич решил занять активную позицию. Он отказался вести переговоры с лидером Народного управления и предпочел напрямик договариваться с немцами, не очень озираясь на замечания из штаба ЮВвО. Джуришич перебросил свой штаб в район Подгорицы, причем перебазирование велось с помощью немецкой автоколонны. Явочным порядком Д журишич подчинил себе четников Центральной Черногории, оставшихся без офицеров. Симпатии черногорских четников к англо-американцам после варварской бомбардировки Подгорицы упали до нуля[242]. Так, капитан Д. Арсович, заместитель П. Джуришича (позывной Анд), 19 июня 1944 г. послал в штаб ЮВвО на вопрос о ситуации телеграмму следующего содержания: «С провиантом тяжело. Немцы потеряли 14 грузовиков… Прилетели 4 английских истребителя… заметили их и уничтожили…

Поэтому мы уже 4 дня не получаем провианта… Боеприпасы прибыли в Рашку, но нет средств их доставить, это просто мучение. Похоже, что прибыло и еще что-то, но не знаю что. Оружие, похоже, еще не прислали… Мы слышали, что немцы беспилотными аппаратами раздолбали Англию и Лондон. Мы этому очень рады. Привет всем. Душан»[243].

П. Джуришич, опираясь на поддержку немцев, уставших от политических дрязг и раздоров в микроскопической Черногории, подчинил себе все силы черногорских четников, преодолев сопротивление «зеленашей» и части федералистов. Несмотря на определенное охлаждение в отношениях между П. Джуришичем и Д. Михаиловичем, реформы, которые проводил П. Джуришич, способствовали приведению частей черногорских четников в соответствие уставам ЮВвО. Черногорский (добровольческий) корпус, делившийся на полки, соответствовал ударным корпусам оперативных войск ЮВвО, состоявшим из бригад. Территориальные четы и отряды местных командиров реорганизовывались в соответствии со структурой территориальных частей ЮВвО — четы, бригады, корпуса, группы корпусов. В борьбе против коммунистов использовались тройки, выполнявшие по заданиям П. Джуришича ликвидацию коммунистических лидеров на территориях действия партизан и терроризировавшие их сторонников на территориях, подконтрольных четникам[244].

Но все эти перемены запоздали — гражданская война против партизан была уже практически проиграна четниками: в мае 1944 г. отряды ЮВвО по всей Югославии официально покинули их основные союзники — англичане, а союзник партизан — Красная армия — в августе 1944 г. наконец вступила на территорию Балкан. Указом короля Петра Карагеоргиевича 29 августа Д. Михаилович был освобожден с поста военного министра и официально потерял статус командира ЮВвО (что ему вовсе не мешало продолжать считать себя его командиром). В этих условиях четники в Черногории отчетливо увидели свое настоящее положение — положение ненадежных и нелюбимых союзников проигравшей стороны. В создавшейся ситуации вариантов было немного. Предложение В. Лукаче-вича к П. Джуришичу о совместных операциях против немцев выглядело привлекательным, но судьба самого В. Лукачевича вскоре доказала, что единственным выходом из сложившегося положения, единственным способом спастись от разъяренных партизан, которых поддерживали союзники, было добраться до западной зоны оккупации. Добраться с немцами, а не вопреки им, так как в августе — сентябре 1944 г. присутствие оккупационных войск в крае резко возросло в результате решения об эвакуации немецких сил из Греции. К тому моменту коммунисты уже прочно укрепились в районах Северной Черногории — в волостях Андриевица, Бело Поле, Беране, Колашин и Мойковац, так что частям Черногорского корпуса П. Джуришича с большим трудом удалось выбить их с этих территорий. Впрочем, сами партизаны называли это «силовое выдавливание» своим маневром, т. к. основным направлением их удара была Сербия. В боях против партизан четники боролись не только плечом к плечу с немцами, но и с отрядами мусульманской милиции, конфликтам с шторой было в свое время отдано столько усилий. В то же самое время П. Джуришич пытался установить контакты с англичанами, так как прошел слух о высадке англичан на побережье Албании, но все эти попытки наталкивались на совет англичан — прекратить бороться против коммунистов. В последние недели пребывания на родной земле в головах вождей черногорских четников рождались все новые планы. П. Джуришич установил контакты с албанскими националистами-католиками из Северной Албании и предложил сербским четникам прибыть в Черногорию, где общими усилиями отбиваться от коммунистов, установив связь с греческими и албанскими антикоммунистами. Дело зашло так далеко, что П. Джуришич 19 ноября 1944 г. даже провозгласил в Черногории военный переворот и создал Национальный комитет Черногории, Боки и Старого Раса, союзный англичанам. Этот его поступок также не нашел поддержки союзников. Интересно, что даже старые защитники идеи черногорской самостийности и федерализма, собравшиеся вокруг К. Поповича, не приняли этого решения и попытались присоединиться к партизанам, которые, в свою очередь, не приняли этих беглецов с тонущего корабля[245]. Сам П. Джуришич упорно откладывал отступление из Черногории, не поддаваясь на уговоры прибывшей к нему в октябре делегации Р. Парежанина от М. Недича и Д. Льотича, рекомендовавших срочное отступление через Боснию в Словению[246].

Тем временем даже отступивший еще за месяц до этого в Боснию Д. Михаилович 22 ноября 1944 г. приказал всем верным ему силам ЮВвО присоединиться к нему и ожидать высадки союзников на территорию Далмации. После этого большинство четников из Черногории (под командованием подполковника П. Джуришича) устремилось навстречу друг другу в Рашку (Санджак), где уже находились остатки покинувших Сербию сербских четников под командованием генерала М. Трифу-новича. При этом четники не только следовали призывам Д. Михаиловича, но и бежали от концентрированных ударов партизан в сторону путей отступления немецкой армии, которая после вступления советских войск в Восточную Сербию переключилась на другой путь вывода своих сил из Греции и Албании — через Косово и Метохию на Санджак, а оттуда на Сараево, связанное транспортными коммуникациями с Хорватией, откуда уже было рукой подать до Австрии. Необходимо добавить и то, что именно в те дни, когда четники устремились в Боснию «ждать союзников» по призыву Д. Михаиловича, штаб ЮВвО 23 ноября 1944 г. покинула последняя союзная миссия— разведгруппа подполковника УСС Р. Макдауэлла.

К колоннам четников П. Джуришича, двинувшимся в путь 29 ноября — 5 декабря 1944 г., примыкали семьи четников и их родственники, опасавшиеся мести коммунистов. В результате колонны, организованные побригадно (т. е. по волостям формирования), выросли в два раза, их численность достигала 18 ООО человек. Передвижение такого количества людей не могло остаться незамеченным, истребительная авиация союзников несколько раз обстреливала колонны из пушек и пулеметов. Бредущим по опустошенным войной районам людям было трудно получить кусок хлеба, а распутица превратила дороги в грязь, которая вскоре стала покрываться коркой льда. Силы черногорских четников с трудом добрались до Боснии и остановились в первой же боснийской волости — в Рудо. Там П. Джуришич 5 января 1945 г. встретился с четническими старейшинами из Боснии и Герцеговины, а также из Сербии (3. Остоич, J1. Бальотич, П. Бачович, П. Новакович, Д. Рачичи и др.), обменявшись с ними горькими впечатлениями и критикой по поводу непредусмотрительности Верховного командования ЮВвО. Тем не менее П. Джуришич и дальше подчинялся приказам Д. Михаиловича и, в соответствии с его приказом, провел 9 января 1945 г. реорганизацию войск. Во главе формирования стоял Штаб Командования Черногории, Боки и Санджака, с группой помощников, адъютантов и кассиром, а также частями охранения (штабной батальон — 800 человек, личная охрана П. Джуришича — 50 человек). Оперативные войска и вспомогательные части были разделены на 3 дивизии: Первую (2900 четников), Пятую (3500 четников) и Восьмую (3000 четников), а также меньшие воинские части (Молодежный полк — 500 человек, Милешевский корпус — 600 человек) и невойсковые группы (Центральный обоз — 1000 человек, Санитарная группа — 400 человек, Национальный комитет, включавший священство и епископа, митрополита Черногорско-Приморского Иоанникия (Липовца), — 250 человек, Группа пропагандистов и интеллигенции—300 человек). Беженцев распределили по группам, в соответствии с тем, из какой волости они были. После этого колонна продолжила путь, сойдя с основных линий коммуникаций, в направлении Северо-Восточной Боснии, где 14 февраля 1945 г. состоялась встреча между П. Джуришичем, Д. Михаиловичем и М. Три-фуновичем. Эта встреча была шоком для П. Джуришича, так как вместо отрядов сербских четников, которые он ожидал увидеть, навстречу ему вышел только Д. Михаилович с небольшой группой сопровождения в 600 человек. Генерал Д. Михаилович не был рад встрече с колонной оборванных черногорских четников (около 8–9 тыс.) с толпой и беженцев на шее (около 3 тыс. больных, 1 тыс. раненых и 5 тыс. беженцев). Кроме того, Д. Михаилович наконец-то признал, что соединение с союзниками в данный момент невозможно. Он указал П. Джуришичу на необходимость вернуть большую часть четников в Черногорию, разделив отряды на тройки для того, чтобы инфильтрироваться в родные края и перейти там к партизанско-диверсионной войне в ожидании столкновения между англо-американцами и СССР. П. Джуришич не согласился пойти на этот шаг, как из-за отягощавшей его группы больных и гражданских лиц, так и из-за того, что он счел более реальным другое направление прорыва — в Словению, где уже оказались части М. Недича, Д. Льотича и четники М. Джуича. После разговора с командующим ЮВвО П. Джуришич созвал на совет всех своих старших командиров и сопровождавших его штаб офицеров четников из Герцеговины и Сербии; решение П. Д журишича отправиться в Словению к немцам поддержало и большинство членов черногорского ЦНК. Несмотря на протесты Д. Михаиловича и его заявления о том, что это акт малодушия и предательства, П. Джуришич в середине марта 1945 г. оставил своего командира[247].

«Подполковник Павле Джуришич со своими силами без моего согласия ушел в направлении села Глоговац и дальше разместился вдоль дороги по направлению к Дервенте», — констатировал 16 марта 1945 г. в своей переписке с командиром Расинского корпуса Д. Михаилович. А 23 марта 1945 г. формулировки Д. Михаиловича стали еще более жесткими: «Павле Джуришич совершил акт форменного предательства по отношению к народу, Королю и своему командованию»[248]. Время стало отмерять последние часы жизни П. Джуришича, черногорских четников и примкнувших к ним бывших сподвижников Д. Михаиловича: П. Бачовича (командира отрядов ЮВвО в Герцеговине), П. Новаковича (начальника разведки Верховного командования ЮВвО), М. Лалатовича, 3. Остоича, J1. Бальотича, (руководителей Оперативного отдела Верховного командования ЮВвО) и Д. Васича (основателя равногорской идеологии ЮВвО).

П. Джуришич попытался было договориться через известного черногорского сепаратиста из НГХ С. Дрлевича о том, чтобы усташи позволили его войскам пройти в Словению. Об этом узнал разъяренный Д. Михаилович, потребовавший от своих офицеров прервать все общение и радиосвязь с изменником. Переговоры с уста-шами провалились, и П. Джуришич попытался прорваться силой, но был окружен в районе Лиевче-поле (южнее города Боснаска-Градишка), где черногорцев окружили усташи, начавшие обстреливать колонну из пушек и бомбить ее с помощью авиации. П. Джуришичу пришлось поверить на слово С. Дрлевичу, и в начале апреля 1945 г. было решено сдаться. Слово это было нарушено, и 21 апреля 1945 г. в усташском лагере Ясеновац офицеры черногорских четников и примкнувшие к ним высшие офицеры ЮВвО закончили свои земные дни. С. Дрлевич поспешил провозгласить себя вождем Черногорской армии, встав во главе угрюмо проходивших через Хорватию четников, но как только колонны покинули НГХ, незадачливого защитника черногорской самостийности, предавшего популярного П. Джуришича, тут же зарезали его новые «подчиненные», не простив смерти любимых командиров. В середине мая 1945 г., когда война уже закончилась, в Словении в Дравограде остатки черногорских четников (около 4 тыс. человек) были окружены партизанами. Четники сдали оружие партизанам, обещавшим «справедливый суд», но не уточнившим, что суд этот будет еще и скорым. Остатки черногорских четников были расстреляны в Словении в районе Зидани-мост — Кочевска-шума. Тех, кому повезло (большинство четников и беженцев, в том числе группа священников), расстреляли сразу, а митрополита Иоанникия перевезли в Сербию, где после мучений и издевательств убили в июне 1945 г. Священный архиерейский собор Сербской православной церкви 22 мая 1998 г. на своем заседании принял решение о канонизации митрополита Черногорско-Приморского Иоанникия (Липовца) в лике священномученников, наряду с другими сербскими архиереями, пострадавшими за Христа в годы Второй мировой войны. Торжественное прославление священномученика Иоанникия в лике святых состоялось 22 мая 2002 г. в храме Святого Саввы в Белграде[249].