Четвертое правило Мангуста

ГЛАВА 47

Выйдя из лифта, я увидел их у моей двери: Зою из «Вечернего курьера» и парнишку с видеокамерой. Они сидели на корточках, подпирая стену. Оба в шортах и майках-безрукавках, матерые газетные волки. Только их, блин, мне сейчас не хватало. При моем появлении они воинственно отделились от стены. Я попытался взять инициативу:

– Где тебя носит, Зоя?! Звоню тебе, звоню…

– Гоняю по твоей наводке! – Журналистка пнула мою дверь. – А эта, твоя… на порог нас не пустила!

– Она может, – вздохнул я.

Зоя взялась за дверную ручку.

– Давай зайдем.

Я мотнул головой.

– Она меня прибьет.

– Зачем тогда женился?

– Думал, у нее связи в журналистике.

Подобный ход мысли, похоже, Зое был близок.

– Какие у Лосевой связи? – скривила она губы. – Как отец ее погиб, так разом все и гукнулось.

Я огорченно развел руками:

– Кто ж мог знать? Зоя, у меня горящий сюжет…

– Погоди! – перебила она. – Где бы нам поговорить?

Я указал пальцем себе под ноги.

– Здесь.

Она посмотрела на меня изучающе.

– Должна тебя огорчить…

– Камеру включать? – встрял оператор.

– Не надо, – отмахнулась Зоя и повторила, глядя на меня: – Должна тебя огорчить: пленку с Хлыстиным ты не получишь.

Я жутко нахмурился:

– Что за игры?

– Никаких игр. Сперва интервью шло идеально: я задавала вопросы про бизнес – Хлыст токовал, как тетерев. Но стоило мне заикнуться про список предприятий, подлежащих уничтожению…

– Ведь я предупреждал тебя, дорогуша!

– Предупреждал, но я… Каюсь. Стоило мне упомянуть этот список… – Зоя закатила глаза. – Что тут началось! Камеру чуть не сломали, кассету разбили вдребезги – хорошо, ноги унесли. Короче так вываливай что есть. Контакты, зацепки, источники. С козла этого теперь не слезу…

– Камеру включать? – осведомился оператор.

– Не наигрался еще?! – рявкнула журналистка.

– Зоя! – гаркнул я. – Наплюй на Хлыстина! У меня сюжет – закачаешься!

Помолчав, она спросила как бы из вежливости:

– Что именно? «Альфа-банк» накрылся медным тазом или шлюхи на Тверской взбунтовались?

Я воровато осмотрелся:

– Только представь: в бассейне купаются наш премьер и министр МВД. В данную минуту они еще там. И, как утверждает мой источник… – Я выдержал эффектную паузу.

– Ну?! – подалась ко мне Зоя.

Оператор едва не выронил камеру.

– Как утверждает мой источник, – повторил я шепотом, – в бассейне плавает труп. Никто из газетчиков и телевизионщиков еще ни сном ни духом.

– Где?! – выдохнула Зоя.

– Что «где»? Угадай, чей там труп!

Она взревела:

– Где этот чертов бассейн?!

Я сказал адрес, и они ломанулись в лифт.

– Копию пленки – мне! – потребовал я.

– По обстоятельствам! – отозвалась Зоя, опускаясь.

Я с облегчением помахал ей вслед.

Дашка, одетая лишь в трусики и лифчик, встретила меня с телефоном в руке, чмокнула в губы и произнесла в трубку:

– Шеф явился. Лик непроницаем. – И обратилась ко мне: – Привет от Илюшки.

Я обозначил поклон:

– А тебе – от Зои.

Она состроила гримаску:

– Мать ее… Гольдберг требует отчета.

– Телеграфирую, – ответил я. – Конец Внушателю. Подробности письмом.

Дашка погладила меня по щеке.

– Слыхал, Илюшка? Двойники подали в отставку. Подробности, говорит, письмом… Ага, щас! – Она обратила на меня смеющийся взгляд. – Этот ковбоец требует, чтоб Остапчука брали с его участием.

– Заметано. – Я достал из холодильника пакет кефира. – Если сумеет его отыскать.

Дашка вздохнула в трубку:

– Шеф твою просьбу отклонил. Без мотивировки… Чтоб я так жила. Говорит, пусть не сует свой шнобель в мою запеканку… Все, Гольдберг! Никого ты брать не будешь! – Отключившись, она положила телефон на холодильник.

Хлебнув кефира, я полюбопытствовал:

– Куда принарядилась?

– Вариантов у меня два. – Дашка щелкнула резинкой своих трусиков. – Пойти купаться в шкаф или…

Развить эту мысль ей не пришлось: зазвонил телефон. Я взял с холодильника трубку.

– Мать вашу! – прозвучал голос Стаса. – Дозвониться не могу! Повисли, как…

– Тихо, Рыжий. – Я хлебнул кефира. – Ты вроде должен быть в школе.

В трубке громыхнуло. Вероятно, Стас врезал кулачищем по какой-то деревяшке.

– Откуда, по-твоему, я звоню?! Зинаиду похитили!

Я тупо произнес:

– Как это?

– Внаглую! Четверо громил средь бела дня! И тебе записку оставили!

– Погоди, погоди. – Я опустился на табурет. – Спокойно и по порядку.

Дашка в тревоге села мне на колени и прислушалась.

Выровняв дыхание, Стас обрисовал ситуацию:

– Прихожу в школу. Тишина. Спортзал закрыт. Одна тетя Галя, уборщица, шваброй шурует. Поднимаюсь к Зинаиде. Кабинет распахнут – и никого. Смотрю на часы: по нашему уговору, должна быть на месте. Прошелся по этажам – пусто. Тетя Галя вдруг спрашивает: «Не Зинаиду Павловну ищете?» – «Кого же еще?» – отвечаю. «Ее четыре мужика увели, – говорит, – под руки. Сказали передать Глебу Михайловичу… Вы его случайно не увидите?» – «Увижу! – ору. – Что передать?!» – «В кабинете для него записка». Бегу в кабинет. На столе клочок бумаги: «Французу. Хочешь увидеть свою кралю живой, работай по списку». Без подписи.

Я сдавил пакет, и кефир брызнул фонтаном.

– Подпись ни к чему.

– Хлыст! – озвучил мою мысль Стас.

Дашка взглянула на меня в недоумении.

– Почему там написано «твою кралю»?

– Этот кретин вообразил, что Зинаида – моя любовница.

Дашка прыснула.

Я процедил сквозь зубы:

– Это заблуждение может дорого обойтись Зинаиде.

Зеленые глаза Дашки вспыхнули.

– Черт!

Из трубки донесся рык Стаса:

– Что делаем, говори!

Я снял Дарью с колен.

– Сам управлюсь.

– На-кось, выкуси! – взревел Рыжий. – Заеду за Светкой, и с ней – к тебе!

– Не путайтесь под ногами! – гаркнул я.

– А в рыло не хочешь?! Мы со Светкой едем к тебе!

Я вдохнул и выдохнул:

– Светка без меня из дома не выйдет. Поезжай к ней, и ждите меня там.

Помолчав, Стас буркнул:

– Точно приедешь?

– А вот за это – по рогам!

– Ладно, – хмыкнул Рыжий, отключаясь.

Дашка, в трусиках и лифчике, с королевским величием объявила:

– И я с вами. Вякни хоть слово.

Вякать я не стал, лишь торопливо набрал номер.

Криминальный мой друг Вася отозвался сонным голосом:

– Ну, че?

– Хер через плечо! – рявкнул я. – До полудня спишь, лодырь!

– Француз… Глеб Михайлович! – встрепенулся Василий. – Смотрю, номер знакомый высветился…

– Хлыст похитил мою директрису, – оборвал я его. – Узнай, где он ее держит. Даю час.

– Какую, блин, директрису?

– Начальницу мою. В школе, где твой брат учится. Усек?

– Во, блин… На кой она Хлысту?

Входить в подробности я не стал.

– Жду звонка ровно час. Время пошло.

– Француз, ты че?! – всполошился Вася. – Дай хоть полсуток…

Я отключился.

Дарья меряла шагами кухню. Ее пепельная грива развевалась, будто на ветру.

Положив телефон на подоконник, я взял тряпку и вытер пролитый кефир. Дашка, отобрав у меня тряпку, указала на свою переносицу:

– Смотри сюда.

Я покачал головой.

– Даже не думай.

– Поеду.

– Черта с два.

Телефон зазвонил на подоконнике. Быстро же Вася расстарался. Я схватил трубку. Это оказался генерал ФСБ.

– День добрый, Глеб Михайлович! Не отрываю, надеюсь, от дел?

Я с трудом скрыл разочарование.

– Бог с вами, Борис Викторович. Какие нынче дела? – Я сел на табурет, и Дашка пристроилась ко мне на колени. – У вас, как я понимаю, новости?

– Увы, не слишком веселые. – Интонация генерала противоречила его утверждению. – Утром погиб министр МВД Анисимов. Не успев принять пост, утонул в бассейне. Какая жалость.

Я вежливо поинтересовался:

– Как это произошло?

– Весьма странно. Плавал он, плавал – и вдруг затеял нырять, выкрикивая ругательства. Словно охотился за кем-то или, напротив, пытался удрать. Охрана так и не поняла, а потому не прореагировала. Ведь в бассейне в тот момент больше никого не было. После очередного нырка по воде пошли пузыри. Пока эти олухи всполошились, министр уже… Не откачали. Такие вот пироги.

Дашка смотрела на меня во все глаза.

– Ужас, – произнес я в трубку.

– Совершенно с вами согласен, – подхватил генерал. – Именно ужас. А неподалеку от бассейна в это же примерно время под машину угодил некто Дьяков Лев Савельевич. Вам что-то говорит это имя?

Дашка продолжала на меня смотреть.

– Не припомню, – ответил я генералу. – Вероятно, бедолага переходил на красный свет.

– Уж как водится. – Оксфорд выдержал паузу. – Раздавило в лепешку. И знаете, что любопытно, Глеб Михайлович?

– Скажете – буду знать.

– Очевидцы утверждают, – генерал хохотнул, – что за погибшим гнались зеленые человечки. Около дюжины, и все на одно лицо. Причем лицо это, по мнению особо наблюдательных свидетелей, имело портретное сходство с утонувшим министром МВД. Как вам это нравится?

Прикрыв ладонью рот, Дашка сдерживала смех.

Я вздохнул:

– Чего только людям не привидится!

– К тому и клоню, – вздохнул в ответ генерал. – Жара небось действует. Ну ладно, заболтал я вас. Кланяйтесь Дарье Николаевне. Передайте, чтоб смеяться не стеснялась: она ведь не на службе. – Оксфорд дал отбой.

Дашка воззрилась на трубку:

– Как, черт побери, он узнал?

Я пожал плечами:

– Практика.

Она прижалась ко мне щекой:

– Ждем звонка?

– До потери пульса.

Мы сидели на кухне, обнявшись, и я не выпускал из руки телефон. В моем воображении Стив Пирс гневно хмурил брови: «Если б не твое поведение, мальчишка, эту женщину не похитили бы! Заповеди наши придуманы не зря!» Странно, учитель: виноватым я себя почему-то не чувствовал. Перед тобой, во всяком случае. Рассуди здраво: мог ли я вычислить все наперед? Похитить могли Дашку. Или Светлану. Илью и Стаса наконец. Но Зинаиду!.. Что творится в мозгах у этого идиота? Если я в чем-то виновен, Стив, так в том, что оставил его в живых, желая позднее наказать по закону. Но смею тебя уверить, что болезнью этой я уже переболел. Если с головы моей директрисы упадет хоть волосок, я устрою Павлу Тимофеевичу Хлыстину такое… Заткни-ка уши, учитель, и зажмурь глаза. Боюсь, в очередной раз мне придется тебя огорчить.

Звонок раздался через полчаса. Из трубки донесся возглас самого Папани:

– Она в главном офисе, Глеб!

– Что-о? – не поверил я ушам.

– За информацию отвечаю, – буркнул Папаня.

Я тряхнул головой.

– Погоди, Игнат… Ты хочешь сказать, что Хлыст похитил женщину и держит ее прямо на Тверской?

Папаня смачно выругался:

– Кончай базар, Француз. Сейчас я подгоню людей, и мы эту падлу…

– Не смей! – рявкнул я так, что Дашка вздрогнула. – Я сам! Пусть ваши туда не суются, понял?!

Помолчав, Папаня обронил:

– Как скажешь.

Я перевел дух.

– Спасибо, Игнат.

Папаня хмыкнул:

– Как говаривал один фраер, передай дальше. – Он отключился.

Я рванул в прихожую. Дашка устремилась следом, в трусиках и в лифчике.

– Я с тобой!

Чмокнув ее в лоб, я сказал:

– Угомонишься или будешь летать, как Светка. Выбирай.

Она сверкнула глазами:

– Других вариантов нет?!

– Правильный выбор, – кивнул я, открывая дверь.

Пробежав мимо старушек на лавочке, я вскочил в «жигуленок» и помчался карать господина с тросточкой. Но прежде следовало заехать за Стасом и Светланой. Обещал, блин.