Четверть века назад. Часть 2

XLIII

Прошло двое сутокъ. Князь Ларіонъ только что вернулся со своей утренней прогулки когда ему доложили о пріѣздѣ Ашанина.

— Здравствуйте! сказалъ онъ идя ему на встрѣчу;- вы изъ Владиміра? Когда пріѣхали?

— Сегодня въ ночь.

— Въ Сашино?

— Да!

— Что… вашъ пріятель?…

Молодой человѣкъ съ нѣсколько смущеннымъ лицомъ поднялъ глаза на вопрошавшаго:

— Онъ здѣсь, князь, проговорилъ онъ вполголоса.

— Какъ здѣсь?… Вы дали мнѣ честное слово за него что онъ не явится сюда прежде чѣмъ не получитъ на то моего дозволенія?

— Онъ и не явился, живо возразилъ Ашанинъ:- но вы сами поймете какъ невыносимо было бы для него, зная что было съ княжной, ожидать въ Сашинѣ пока я привезу ему извѣстіе о ней отсюда. Онъ пріѣхалъ со мною чтобъ узнать скорѣе…

— Гдѣ же онъ? перебилъ его князь.

— Я его выпустилъ на селѣ, откуда онъ долженъ былъ пройти въ садъ, и тамъ ждать меня въ гротѣ надъ рѣкою, гдѣ его никто не увидитъ.

Князь Ларіонъ чуть-чуть усмѣхнулся,

— Въ надеждѣ что я положу гнѣвъ на милость, сказалъ онъ, — и найду возможнымъ дозволить ему сегодня же увидаться съ Hélène?

— О, князь, вскликнулъ пріятель Гундурова, — какъ, онъ счастливъ былъ бы!.. На него смотрѣть больно: онъ не спитъ, не ѣстъ вотъ уже пятый день

Князь Ларіонъ повелъ на него мелькомъ своими впалыми глазами; губы его сложились въ какую-то болѣзненную, горькую улыбку. «Меня этимъ не удивишь!» словно говорила юна.

— А что княжна, какъ? участливо спрашивалъ между тѣмъ Ашанинъ.

— Ей какъ будто лучше… По наружности и совсѣмъ лучше; она ходитъ, даже выходитъ… Вчера она довольно долго гуляла по саду…

— А духомъ какъ? спросилъ Апіанинъ, понижая безсознательно голосъ.

— Бодра… или силится казаться такою, — князь Ларіонъ вздохнулъ;- ждетъ! примолвилъ онъ черезъ мигъ.

— Его… Гундурова?

Князь не отвѣчалъ на этотъ вопросъ, и сжавъ брови глянулъ въ сторону.

— Препятствія со стороны Аглаи Константиновны, кажется, отстранены, сказалъ онъ послѣ довольно продолжительнаго молчанія.

— Какое счастіе! радостно вырвалось изъ устъ Ашанина, и онъ сіяя благороднымъ взглядомъ глянулъ на своего собесѣдника.

Тотъ еще разъ не отвѣтилъ ему, и принялся, все такъ же щурясь на сторону, за обычное ему хожденіе вдоль оконъ своего обширнаго кабинета.

Молодой человѣкъ машинально слѣдилъ за нимъ глазами, нетерпѣливо ожидая продолженія разговора.

Князь остановился посреди комнаты и поднялъ глаза къ потолку, какъ бы разглядывая на немъ что-то или прислушиваясь.

— Она встала и одѣта, молвилъ онъ, — у нея заходили (кабинетъ и спальня княжны приходились какъ разъ надъ библіотекой служившею ему кабинетомъ). Я схожу къ ней, а вы погодите меня здѣсь! обрывисто прибавилъ онъ, направляясь къ дверямъ маленькой лѣстницы, которая изъ его покоевъ вела прямо въ ту часть верхняго этажа гдѣ находились комнаты княжны.

Выйдя на эту лѣстницу онъ услышалъ шумъ шаговъ кого-то спускавшагося по ней съ верхняго этажа. Князь Ларіонъ прищурившись поднялъ глаза.

Крѣпко прильнувъ къ желѣзнымъ периламъ одною рукой, а другою придерживая на груди полы своей рясы, сходилъ тщедушнаго вида, маленькій, съ рѣденькими волосами на головѣ и такою же жидкою бородой, священникъ… За нимъ шелъ старикъ-смотритель, очевидно провожая его.

Князь былъ такъ пораженъ что не въ силахъ былъ произнести слова. Онъ остановился на ступенькѣ съ широко, испуганно открытыми глазами.

Священникъ, низко кланяясь и косясь на него такими же испуганными отъ робости глазами, торопливо проскользнулъ мимо него внизъ.

— Что это? остановилъ этимъ вырвавшимся у него восклицаніемъ князь Ларіонъ сходившаго вслѣдъ Юшкова.

— Отецъ Іоаннъ… прихода здѣшняго, пробормоталъ тотъ нетвердо.

— Для чего онъ?..

— Княжна пожелала, молвилъ онъ еще тише.

Князь Ларіонъ схватилъ его за руку.

— Пойдемте! безсознательно проговорилъ онъ, увлекая его съ собою по ступенькамъ. — Что съ ней, дурно? молвилъ онъ, останавливаясь на верхней площадкѣ и осиливая первый порывъ тревоги.

— Нѣтъ, князь, не замѣтно…. не видать… А только пожелала, объяснялъ старикъ:- рано утромъ сегодня, шестаго въ началѣ, послала ко мнѣ горничную разбудить меня что княжнѣ молъ очень нужно видѣть… Я, само собою, поспѣшилъ… Она, совсѣмъ одѣтая, ожидаетъ меня, извиняется, — просто даже больно слушать такія извиненія, ваше сіятельство, потому что для нея, кажется, готовъ бы всю душу… Только говоритъ она мнѣ что вотъ Успенскій постъ насталъ, что она говѣть собиралась, а тутъ съ ней этотъ припадокъ случился, и слаба стала, въ церковь не въ силахъ ѣздить, а только что очень хотѣлось бы ей Святыхъ Таинъ пріобщиться. И проситъ меня сейчасъ же за отцомъ Іоанномъ сходить, — но только, говоритъ, чтобы никто этого не зналъ, потому что если дойдетъ до дяди и maman, они перепугаются, пойдутъ разспросы… А мнѣ, говоритъ, хуже отъ этого будетъ!.. И даже прибавила: «а хнѣ силъ нужно сегодня и чтобы спокойна я была духомъ…»

Онъ оборвалъ вдругъ, и со внезапнымъ смущеніемъ поднялъ глаза на князя, какъ бы только теперь сообразивъ все что было тревожнаго въ переданномъ имъ.

Князь Ларіонъ съ подрагивавшими судорожно губами уставился на него въ свою очередь.

Прошло довольно долгое молчаніе.

— Что же теперь къ ней можно? спросилъ наконецъ князь.

— Можно, ваше сіятельство. Мы какъ уходили отъ княжны съ отцомъ Іоанномъ, такъ къ ней, я видѣлъ, по корридору докторъ шелъ…

— Такъ пойдемте…

— Князь Ларіонъ Васильевичъ, только ужь позвольте просить васъ, говорилъ, запинаясь и двигаясь за нимъ, смотритель, — не показывать княжнѣ виду что вы объ этомъ узнали. Она меня такъ объ этомъ просила, и съ горничной своей взяла слово никому не говорить, и отца Іоанна провелъ я изъ сада по этой лѣстницѣ, такъ что никто не видалъ его…

— Будьте покойны!..

Лина сидѣла за чайнымъ столомъ съ докторомъ Рудневымъ, бѣлокурымъ, еще молодымъ человѣкомъ, съ открытымъ, симпатичнымъ лицомъ (онъ только наканунѣ утромъ пріѣхалъ изъ Москвы), и разказывала ему что-то.

— А вотъ и дядя! вскликнула она, увидавъ входящаго князя;- здраствуйте, oncle; вы, кажется, у меня еще никогда чаю не пили? Позвольте предложить вамъ какъ хозяйка…

На лицѣ ея игралъ румянецъ, лазоревые глаза горѣли какими-то искристыми брызгами.

— Ты очень оживлена, Hélène. Какъ вы находите ее сегодня? обратился къ доктору князь Ларіонъ, стараясь придать голосу своему самую ровную, спокойную интонацію.

— Ничего, улыбнулся тотъ, — княжна очень крѣпко, хотя и не долго спала, говоритъ. Пульсъ — позвольте ручку, княжна! — нѣсколько сильнѣе противъ вчерашняго, но вчера онъ былъ слабѣе противъ нормальнаго, такъ что въ этомъ надо видѣть хорошій признакъ…

— Да, мнѣ сегодня хорошо, очень хорошо! молвила поспѣшно Лина, глядя на дядю неотступнымъ и проницающимъ взглядомъ, производившимъ на него жуткое, тяжелое впечатлѣніе.

Разговоръ какъ бы оборвался на этомъ словѣ. Смотритель и Рудневъ поспѣшили допить свои чашки, поклонились молодой хозяйкѣ и вышли.

Она ихъ не удерживала.

— Дядя, прошептала Лина, какъ только остались они вдвоемъ, перегибаясь къ нему черезъ столъ, — онъ пріѣхалъ, онъ здѣсь?…

— Почему ты думаешь? спросилъ князь невольно вздрогнувъ.

— Я чувствую… я вижу… Это у васъ на лицѣ написано, дядя! быстро промолвила она какъ бы въ объясненіе.

— Да, онъ пріѣхалъ, сказалъ онъ не сейчасъ.

— И здѣсь! настоятельно повторила Лина.

— Да… Но я его еще не видѣлъ, счелъ нужнымъ прибавить князь.

— Дядя!.. проговорила она только.

Его что-то словно рѣзажуло по сердцу, но онъ тотчасъ же осилилъ въ себѣ мгновенный отзвукъ чувства, представлявшагося ему теперь чѣмъ-то чуть не святотатственнымъ.

— Ты желаешь видѣть его, Hélène? съ тихою улыбкой сказалъ онъ.

Она только головой повела.

— Но довольно ли ты сильна для этого, не произведетъ ли это на тебя слишкомъ сильнаго впечатлѣнія?

— Я каждый день молила Бога объ этомъ, отвѣтила она съ какимъ-то сосредоточеннымъ движеніемъ бровей, — вы видите, я дожила… Я готова…

— Да, вспомнились князю Ларіону слова сказанныя ему Оверомъ: «счастье еще никогда никого не убивало». — Погоди же, молвилъ онъ громко, — господинъ Ашанинъ сидитъ у меня въ кабинетѣ, ты позволишь мнѣ послать за нимъ?

— Я буду очень рада, oncle, я его очень люблю!

— Гдѣ звонокъ къ твоей горничной?

Появившейся на этотъ звонокъ Глашѣ князь приказалъ сбѣгать къ нему въ покои, пригласить находившагося тамъ молодаго человѣка во княжнѣ.

Ашанинъ вошелъ въ комнату весь раскраснѣвшійся и запыхавшійся отъ спѣха съ которымъ несся снизу по лѣстницѣ.

Она привѣтствовала его дружескою улыбкой.

— Ну, вотъ и вы, молвила она, — и все хорошо, неправда ли?

— Все хорошо, Елена Михайловна, если только вамъ хорошо! отвѣчалъ онъ весело, подавая ей знакъ глазами что онъ понялъ ее, понялъ все, и что «ихъ Сережа» тутъ, и только ждетъ минуты войти въ эту самую дверь въ которую онъ только что вошелъ.

Она его поняла тоже, и на мигъ, показалось ему, въ глазахъ ея сказалось опять то загадочное, зловѣщее выраженіе которое такъ пугало его въ нихъ на другой день послѣ ея обморока.

Но она тутъ, же улыбнулась еще разъ, и обернула голову въ сторону дяди, какъ бы ожидая теперь его слова.

Онъ обернулся въ свою очередь:

— Гдѣ же вашъ пріятель таится? спросилъ онъ молодаго человѣка, налаживая себя на шутливый тонъ.

— Въ гротѣ, надъ самой рѣкой, засмѣялся широко тотъ, — чтобъ отправиться въ нее головой внизъ, если вы не смилуетесь надъ нимъ, ваше сіятельство!

Князь Ларіонъ чуть-чуть повелъ бровями, и взглянулъ на племянницу.

— Такъ пригласить его сюда, Hélène?

— Пригласите, дядя! пролепетала она съ загорѣвшимся взглядомъ.