Число 13

Плохие вести

Спокойное утро Макса Робеспьера было нарушено визитом Крона. Полицейский был взволнован. Элеонор нехотя впустила его.

— Явно что–то случилось, — пробормотала она. — Макс опять будет волноваться.

Мадемуазель Дюпле не ошиблась. Крон принёс отнюдь не радостные вести.

— Адель Карме убита! — печально сказал Крон. — В ту ночь все подозреваемые остались на ночлег в её доме.

Неподкупный замер. Адель убили? Милая, очаровательная, жизнерадостная Адель мертва! В это невозможно поверить! Господи, какой я осёл, я не смог защитить её!

— Ни вы, ни я в этом не виноваты! — сказал полицейский. — Вы ведь сами говорили, если кто–то решился на убийство, его уже не остановить.

— Как её убили? — спросил Макс.

— Тяжёлым предметом по голове, — ответил Крон спокойно. — Остальное узнаем на месте. Вы едете со мной?

— Да, конечно! Я должен найти убийцу!

В доме Карме их сразу же проводили в комнату убитой. Адель Карме лежала около письменного столика.

— Скорее всего, она сидела и писала, когда её ударили, — сказал полицейский. — Адель упала со стула.

Крон сел на корточки около трупа. Он осторожно приподнял голову Адель.

— Её ударили по виску, — сказал он. — Первым ударом оглушили, вторым добили.

Голос полицейского был бесстрастным.

Робеспьер подошёл к нему. Лицо Адель было спокойно и безмятежно, глаза закрыты.

— Спящая красавица, — вдруг вырвалось у него.

— Что–то вас на романтику потянуло! — усмехнулся полицейский.

Крон хотел было добавить: «Может, поцелуете, и она проснётся?», но сдержался. Полицейский юмор вряд ли понравился бы его другу.

Неподкупному стало неловко за свои слова. Он винил себя в случившемся. Адель так доверяла ему!

Макс подошёл к столу. Он осмотрел стул, на котором, вероятно, сидела Адель.

— Странно, — сказал он.

— Что–то не так? — насторожился Крон.

Полицейский знал, что наблюдательность его друга просто великолепна!

— Стул стоит слишком далеко от стола, — пояснил Робеспьер. — На таком расстоянии невозможно что–либо написать.

— Да, — согласился полицейский. — Может, убийца его отодвинул?

— Хм… если бы Адель сидела ближе к столу, то она бы не сползла на пол. Ей помешал бы стол.

— Тоже верно. Обычно в таких ситуациях жертвы стукаются лбами о стол. Как вы думаете, что всё это значит?

— Пока не знаю, — развёл руками Неподкупный.

— Может, она просто сидела на стуле, — предположил Крон.

— Не исключено. Однако странно, что убийца смог проникнуть в её комнату бесшумно. Почему мадам Адель не обернулась? Стол стоит перпендикулярно двери, даже если бы она не услышала убийцу, то увидела бы! А то, что дверь была не заперта, вам не кажется странным?

— Может, она кого–то ждала. И этот человек был ей очень близок. Вот почему она не обратила внимания.

Робеспьер не стал спорить, у него ещё не было своей версии. Тем не менее, он понимал, что всё не так–то просто. Он бросил взгляд на стол. Перо, чистый лист бумаги. Видимо Адель хотела писать письмо, но не успела вывести ни строчки.

Было решено допросить слуг. Как Крон и предполагал, допрос был бесполезным. Никто ничего не видел, никто ничего не знает.

Слуг вымуштровал ещё покойный Карме. Они не имели права ничего рассказывать о своих хозяевах. Стоило Карме узнать о сплетнях, он выгонял всех. К крайней мере ему пришлось прибегнуть один раз. Новые слуги, поступившие к нему, свято хранили обет молчания о жизни своих господ.

— Ничего они не знают! — раздражённо воскликнул Крон. — Что за люди?! Чувствую, это дело будет трудным.

— Да, — согласился Неподкупный. — У нас нет даже орудия убийства.

В комнату вошёл сержант.

— Мсье комиссар, — сказал он Крону, протягивая бронзовую статуэтку в крови. — Мы нашли орудие убийства!

— Макс, вы как колдун! — усмехнулся полицейский. — Прямо по вашему велению нашлось орудие убийства!

— Вот если бы и убийца нашёлся! — мрачно пошутил Робеспьер.

— Где вы это нашли? — спросил полицейский сержанта.

— В комнате мсье Гаспара Карме, — ответил он. — За ширмой, что стоит около двери.

Неподкупный и Крон переглянулись.

— Приведите Гаспара Карме! — велел полицейский.

Гаспар Карме был взволнован. Это удивило Робеспьера, он думал, что этот человек всегда спокоен и флегматичен. Выходит, он ошибся. Гаспар Карме аж покрылся пятнами.

— Надеюсь, вы не думаете, что это я? — пробормотал он.

Полицейский оставил этот вопрос без ответа.

— Вы оставили дверь открытой. Почему? — спросил он.

— Замок был сломан. Я обнаружил это, как только поднялся к себе. Я сказал Патрису, тот позвал лакея. Он извинился, что не может сейчас же заменить замок. Я не придал этой поломке большого значения. Ведь переночевать одну ночь — такой пустяк. К тому же это дом родственников, а не гостиница, поэтому воров я не боялся. Но я же не думал, что кто–то замыслил убийство!

— Кто–нибудь знал о поломке замка? — спросил Макс.

Гаспар пожал плечами.

— Я сказал об этом только Патрису, он шёл по коридору…

— Ясно, — перебил Крон. — Ваш разговор мог услышать каждый.

— Простите, — начал Гаспар, запинаясь. — Тогда я не придал этому большого значения… Мне бы хотелось сообщить вам…

— Мы вас слушаем, — спокойно произнёс Крон, хотя забывчивость свидетелей всегда выводила его из себя.

— Когда я был в зале… тогда Адель сервировала стол… Я слышал, как она говорила о бокалах… На бокале мужа она увидела какой–то изъян, и ей это не понравилось, она заменила бокал своим…

Неужели убить хотели Адель? Неподкупный задумался. Да, у этой особы было много врагов. А вдруг она поменяла бокалы до того, как убийца подсыпал туда яд? Тогда яд предназначался всё же для мсье Карме. Да, дело сложное.

— Вы оставались с мадам в тот момент? Вы слышали, что она говорила о бокалах? — обратился Робеспьер к экономке, которая ещё не отпустили.

— Она что–то бормотала, — кивнула экономка. — Но я не расслышала. Мадам всегда бормотала, когда делала какое–нибудь дело сосредоточенно.

— Вам жаль Адель Карме? — спросил Неподкупный Гаспара.

Тот пожал плечами:

— Я почти не знал её. Ни разу не поговорил с ней. Хотя, я вообще говорить не люблю.

— Во сколько вы легли спать? — спросил полицейский.

— Сразу же после ужина. Это было ещё до одиннадцати. Я очень устал.

— И вы не слышали, как кто–то открыл дверь в вашу комнату?

— Нет, я всегда очень крепко сплю.

«Это точно, — подумал Крон, — таких буди хоть из пушки!»

— Вы свободны, — сказал полицейский.

Гаспар не заставил себя уговаривать.

— Вот ужасный тип! — воскликнул Крон. — Сразу видно, что копуша по жизни. К тому же забывчив, ленив и глуп. Именно такие и попадают в неприятные истории. Замочек сломался именно у него и именно в «нужный» момент, орудие убийства подкинули именно ему! Если кирпич захочет кому–то свалиться на голову, то из тысячи парижан он выберет именно Гаспара Карме.

Полицейский махнул рукой. Надо было допросить других подозреваемых.

— Итак… у нас мадам Матильд. М-да, неприятная особа, — вздохнул Крон.

Мадам Матильд с видом торжествующе праведницы предстала перед полицейским и Неподкупным.

— Бог покарал эту развратницу! — произнесла она гордо.

— Неужели вам не жалко заблудшую душу? — удивлённо спросил Макс.

Тётушке стало стыдно. Ведь злорадство — совсем не по–христиански.

Крон с трудом скрыл улыбку. Ему понравилось, как Робеспьер сделал замечание злой старухе.

— Но её поведение было ужасно, — заговорила она. — Эта женщина совратила секретаря Патриса. Она хотела заполучить всех мужчин.

— На чём основан ваш вывод, мадам? — сурово спросил Крон.

За время полицейской карьеры у него появилась ненависть к бабьим сплетням.

— Их ссора… моя комната смежная с комнатой Адель, — торжествующе сказала она. — Я ещё давно так потребовала. Я слышала, как она вчера ругалась с Патрисом. Явно любовная ссора.

— Когда это было? Когда он ушёл? — оживился полицейский.

— Где–то в одиннадцать.

— Что вы услышали потом? — продолжал Крон допрос.

— Ничего. Стены тут не тонкие. Я просто слышала громкие крики, когда они ругались. Потом всё стихло.

— А после их ссоры?

— После я приняла снотворного и уснула.

— Неужели вам совсем не жалко мадам Адель? — спросил Робеспьер.

— Нет, — твёрдо сказала Матильд. — Она получила по заслугам!

На этом дама закончила беседу и важно удалилась.

Крон перекрестился.

— Страшная женщина. Не дай Бог такую тёщу. Однако, она сообщила нам кое–что интересное. Похоже, я не ошибся относительно мсье Патриса… Выходит, у него есть куда серьёзный мотив — любовь! А этот бокал, что поменяла мадам Адель? Ясно, яд был для неё!

Робеспьер пожал плечами. Что–то тут не складывалось. Но что?

— Сейчас мы с ним поговорим, — довольный Крон потирал руки.

Мсье Патрис был безутешен.

— Адель, почему именно она? — повторял он как безумный.

— Мне рассказали о вашей ссоре с мадам Адель — сказал Крон мрачно. — Что случилось?

Патрис молчал. Точно еретик на суде инквизиции.

— Вы любили её? — прямо спросил Макс. — Ваша ссора была любовной?

Пронзительный взгляд Робеспьера был как клинок. Секретарь мог только кивнуть.

— Прошу вас, говорите правду, — строго сказал Крон. — Причина вашей ссоры другой мужчина? Кто он?

— Мне отвратительно об этом говорить! Его имя Жозеф Маршан!

Неподкупный присвистнул. Он не понимал вкуса дам, которые выбирают подобных типов. Крон ахнул. Он, как и Робеспьер, тоже не мог найти причину подобного выбора женщин. Что они находят в уродах и ничтожествах?

— Перед поминальным ужином я увидел Адель в объятиях этого отвратительного гада, — начала Патрис рассказ. — Я схватил Жозефа за шиворот и выволок за дверь. В это момент здравый смысл покинул меня. Мне было плевать, что это могут увидеть слуги, или кто–то из пораньше прибывших гостей. Я поволок Жозефа в свой кабинет. Этот мерзавец нагло произнёс: «Чего ты злишься, Адель нам обоим хватит. Ей без разницы, кто из нас». Я ударил его. Потом схватил за грудки и толкнул так сильно, что он вылетел из кабинета.

До начала ужина я просидел в кресле, глядя в одну точку. Я думал, что Адель придёт, но она не пришла. Весь ужин я смотрел на Адель, пытаясь понять её мысли. Она изредка кидала на меня кокетливые взгляды, точно ничего не произошло. Жозеф сидел рядом со мной, как побитая собака, не отрывая взор от тарелки. Он боялся, это было ясно.

Наконец эта пытка закончилась. Был вечер. Как обычно, гости остались у нас. Я с нетерпением ждал, когда же все разбредутся по комнатам! Беседа с Адель не утешила меня. Она не оправдывалась, наоборот, она сделала мне замечания за недозволенное поведение. Адель ругала меня, говорила, что я не имею на неё никаких прав, что я для неё был развлечением при нудном муже. Какая она оказалась дрянь! Но мне жаль её! Я всё ещё её люблю! Если бы она была жива, я бы добился её настоящей любви!

Речь Патриса была трогательна. Но Неподкупный привык не доверять красивым речам, а Крон тем более.

— В котором часу вы вышли из комнаты мадам Адель? — спросил он Крон.

— Где–то чуть больше одиннадцати. В этот момент я не чувствовал ничего, кроме опустошенности. Я пошёл в свою комнату и сразу же уснул.

Робеспьер поблагодарил Патриса за беседу. Крон промолчал.

Им хотелось поверить этому человеку, но было нельзя.

— Он подозреваемый номер один, — сказал Крон. — Чего он так кинулся на Жозефа и Адель?

— А что бы вы сделали, если бы вашу жену соблазнял такой вот шут? — ответил Робеспьер.

Пример был слишком ярким. Полицейский вздрогнул.

— Вы спятили! — обиделся он.

Однако суровый страж закона всё же задумался.

— Эх, дурочка эта Адель, зачем было мучить такого парня?! Он ведь любил её, а она не оценила! Ну почему многие дамы такие?

Этот вопрос тоже занимал Робеспьера. Увы, ответа он не знал.

— Послушаем, что нам споёт бесстыдник Маршан, — произнёс полицейский сурово. — О-о! Как бы я его допросил в своём кабинете нашими методами!

Теперь перед ними предстал Жозеф Маршан. Его физиономия выражала самодовольство сплетника.

— А вы знаете, что Патрис и Адель?.. — хихикнул он.

— Знаю! А также знаю то, что вам дали хорошую взбучку, — произнёс Крон мрачно.

— А об их ссоре вы знаете?

— Знаю, нам об этом уже рассказала мадам Матильд и сам Патрис!

— Как вы относились к мадам Адель? — прервал нападки Крона Робеспьер.

— Хорошенькая шлюшка.

Это было наглым заявлением.

Робеспьер и Крон переглянулись.

— А что делали вы после одиннадцати вечера? — в тоне полицейского не было даже намёка на дружелюбие.

— Спал. Клянусь!

— А где гарантия, что вы не вышли побродить? — поинтересовался страж закона.

Маршан задрожал.

— Я ничего не знаю, — запинаясь произнёс он.

— Ну, если вы больше ничего не знаете, то разговор окончен!

Жозеф пожал плечами и ретировался.

Полицейский выругался.

— Совершенно с вами согласен, — сказал Макс. — Только, прошу вас, сейчас войдёт Жизель Карме, постарайтесь остыть.

— А-а, эта чопорная мадам, точно ледяная статуя. Не беспокойтесь, на неё орать не буду.

Жизель Карме, как всегда, строгая и подтянутая, вошла в комнату. Она выглядела утомлённой и взволнованной.

— Вам жаль мадам Адель? — спросил Робеспьер.

Дама пожала плечами.

— Не знаю. Я была к ней равнодушна, точно её не существовало. А трагическая смерть… ох, тут действительно остаётся только пожалеть…

Робеспьер уловил в этих словах какую–то жёсткость. Жизель точно хотела добавить: «Но она ведь сама виновата!» Дама явно недолюбливала Адель Карме, и было за что! У Адель было всё, о чём Жизель могла только мечтать.

— Значит, при жизни Адель была вам безразлична? — спросил Неподкупный. — Вам не хотелось с ней подружиться.

Жизель пожала плечами.

— Не думала об этом. Мне было нельзя…

— Почему?

— Не знаю, — вздохнула она.

Неподкупный понимал, что всё она знает. Знает, что её испугало общественное мнение, людские слухи, сплетни — именно эти страхи испортили ей жизнь! Сейчас Жизель корила себя.

— Простите за глупый вопрос. Где вы были с одиннадцати вечера? — спросил Крон.

— В своей комнате. Я уже легла спасть.

— Ваш муж был с вами? — продолжал полицейский.

— Нет, мы всегда спим в разных комнатах. Мой муж обычно работает допоздна.

— Вы свободны, — смилостивился страж закона.

Дама ему нравилась. Но что–то вызывало опасения. За годы полицейской службы он знал, что такие женщины бывают опасны. Муж Жизель очень поразил Крона.

— Спят в разных комнатах! — хмыкнул он. — Бенджамен Карме просто идиот! Работает допоздна! Тьфу! Ладно, послушаем, что он нам наговорит. Самодовольный толстосум!

Бенджамен Карме был раздражён.

— Только этого не хватало! — ворчал он. — Убийство Адель!

— Вам её жаль? — спросил Макс Робеспьер.

— Смеётесь, мне плевать на Адель! — усмехнулся Бенджамен. — Я боюсь, как бы это не отразилось на моих делах.

Неподкупного поразил такой взгляд на события.

— Как вы относились к мадам Адель? — задал он другой вопрос.

— Старался на неё не смотреть. Даже не говорил с этой женщиной — слишком много чести для побирушки!

— Где вы были после одиннадцати вечера? — спросил Крон.

— В своей комнате, конечно. Лёг спасть. Мне надо высыпаться! Если не возражаете, мне пора.

Такая выходка разозлила Крона.

— Я вам не давал разрешения уходить!

— Я думал, что у вас больше нет ко мне вопросов, — произнёс Бенджамен удивлённо.

— У меня ещё один вопрос, — сказал полицейский. — Как вы относитесь к своей жене?

— Не понимаю, какое это имеет отношение к делу! Не бойтесь, я её не бью и не мучаю. Но всё время сидеть у её юбки у меня нет времени. К тому же Жизель не из тех, кому нужна любовная чушь.

— Это вы так считаете, — уколол его Крон. — Что ж, теперь вы свободны.

Мсье Буассе, в отличие от Бенджамена, смог выразить сочувствие бедняжке Адель, но это прозвучало отнюдь не искренне.

— Умереть такой молодой! — закончил он свою краткую речь.

— Где вы были с одиннадцати вечера? — спросил Крон сурово.

— У себя. Я лёг спасть, — чётко произнёс Альфред, точно ожидая услышать обвинения во лжи.

— И вы ничего не видели и не слышали? — задал полицейский другой вопрос. — Надеюсь, вы не преследуете цель запутать расследование.

— Какой смысл? — удивился Буассе.

— Как вы относились к убитой? — спросил Робеспьер.

— Безразлично. Обычная, мягко говоря, ветреная дамочка. Своему мужу она нравилась. А я, как я деловой компаньон, уважал его выбор.

— Это было любезно, — заметил Крон. — Вы свободны.

Робеспьер понимал, что Буассе волнует не мёртвая Адель, а Жизель. Ему явно не хотелось, чтобы возлюбленная подвергалась пыткам полиции. Однако прямо высказать свои претензии стражу закона он не мог.

Следующей «жертвой» был Ив Карме.

— Бедная Адель, — сразу же начал он. — За что ей эта кара?

— Вам ее жаль! — отметил Неподкупный. — Как вы к ней относились?

— Отвратительно, — виновато произнёс Ив. — Хамил, отпускал гадкие шутки. Я её презирал, но не думал…

— Не думали, что её убьют! — закончил Крон. — Где вы были после одиннадцати?

— Лёг спать. Жаннет и Аннет уже не мои подружки, поэтому я спал один.

Ив захихикал.

— Отставить шуточки! — перебил его Крон, который терпеть не мог острот подозреваемых. — Вы что–нибудь заметили?

— Я же спал! Клянусь, ко мне не приходил дух Адель.

«Убирайтесь к чёрту!» — хотел заорать Крон, но всё же сдержанно произнёс:

— Вы свободны.

В комнату вошла зарёванная Палетта Карме.

— Адель! Бедная Адель! — всхлипывала она. — Теперь я осталась одна, совсем одна!

Робеспьер усадил её в кресло.

— Мадам Адель всегда будет с тобой, — сказал он ласково. — Она будет охранять тебя, помогать тебе, и даже подскажет, какое выбрать платье.

Палетта прекратила плакать.

— Как? — удивлённо спросила она.

— Скоро узнаешь, — заверил её Неподкупный.

— Вам нравится мсье Патрис? — спросил Крон.

Девушка вздрогнула.

— Жозеф рассказал нам о вашем бурном разговоре с Адель Карме, — пояснил полицейский, пытаясь придать своему тону как можно больше добродушия.

Палетте стало дурно. Что им наговорил этот гадёныш?

— Простите, что он вам сказал? — с трудом произнесла она.

— То, что вы спорили с мадам о мсье Патрисе. Вы осуждали Адель за её поведение. Вам симпатичен этот человек?

Мадемуазель не верила Крону. У мерзавца Жозефа хватило бы наглости наврать.

— Мсье Патрис очень хороший человек, — сказала Палетта. — Да, мне он нравится!

— Что вы делали после одиннадцати? — спросил полицейский.

— Я уже спала.

Крон развёл руками. Другого ответа он даже не ждал.

Печальные мысли вновь окутали Палетту, и она заплакала. Полицейский не любил истерик, поэтому решил, что допрос юной особы пора заканчивать.

— Какая девчонка! — воскликнул Крон. — Уверен, влюблена в Патриса. Хм… и могла устранить соперницу…

Жаннет и Аннет Крон решил допросить вместе. Об их похождениях он знал, но не подавал виду. Полицейский играл роль стража закона, снисходительного к дурочкам.

Девушки очень волновались. Вдруг полицейскому стало о них всё известно? Однако дамам удалось мастерски скрыть свои волнения под масками сладких кисок.

— Что скажете, милые дамы? — улыбаясь, спросил Крон.

— Мы ничего не знаем! Мы ничего не видели! — затараторили дамы.

— Что вы делали после одиннадцати?

— Сразу же легли спать. Мы ничего не знаем! — опять почти хором ответили они.

Робеспьер отметил, что держатся они хорошо. Пусть верят, что полиции не известно о том, что они подручные Орлеанского. Хотя, какая полиции разница, кому они служат. Против них нет никаких улик. Если они кого–то и убили, то этого уже не узнаешь. Ловкие бестии.

— Что скажете? — спросил Крон Робеспьера, — когда допрос был окончен. — Я думаю, что убить хотели Адель. В первый раз ей повезло, а вот во второй…

— Хм… и кого вы подозреваете? Кто первый в списке? — поинтересовался Неподкупный.

— Секретарь Патрис, конечно!

Крон удивлённо посмотрел на Макса, дескать, неужели не ясно!

— Патрис любил Адель, он мог убить её в порыве ревности, но продумать сложное убийство с отравлением… К тому же получается, что он пытался убить её дважды, слишком настойчиво… До рокового ужина они не ссорились… Хотя, может, он давно знал о поведении Адель, это его оскорбляло…

— И я про то же! — сказал Крон. — А всё же, жаль парня.

— Что–то тут не так, — сказал Робеспьер. — Надеюсь, вы сделаете подозреваемым объявление по моей просьбе?

— Что я должен им сказать?

— То, что убийца хотел смерти мсье Карме, а Адель стала неугодным свидетелем…

— Вы всё же думаете, что убить хотели её старика? — воскликнул полицейский

— Да, я так думаю! — твёрдо сказал Макс. — Прошу вас, доверьтесь мне.

Крон согласился. Обычно доверие к Робеспьеру всегда приносило неплохие плоды.

— Вы правы, — сказал полицейский. — Мотив убить Карме — деньги — куда более важен, чем любовь. Уверен, это дело рук Бенджамена. Такой ради денег отца не пожалеет! А потом Адель могли убить тоже из–за денег. После смерти этой мадам её доля возвращается в семью.

Робеспьер и Крон вошли в гостиную, где сидели подозреваемые.

— Пока я ничего сказать не могу, — сказал Крон. — Точно известно лишь одно, убийца хотел смерти мсье Карме. Мадам Адель Карме видимо, что–то знала…

Неподкупный окинул взглядом лица подозреваемых. Никаких эмоций.

Крон и Робеспьер попрощались с подозреваемыми.

— Меня интересует Адель Карме, — сказал Неподкупный. — Очень интересно, что она собой представляла. Очень сложная женщина.

— Проще некуда, — пробормотал Крон, — ловкая шлюшка, которая поплатилась жизнью.

— Может быть. Однако не следует всё упрощать.

Полицейский никак не мог понять, к чему всё это. Однако опыт говорил, что странности Робеспьера всегда имеют причину.