Чистые струи

Дети галактики

Демкин шел в кирзовых сапогах: берег ноги от ревматизма. Болотники, без которых не обойтись на озере, пристроил под клапаном рюкзака. Перед речушкой переобулся, перебрел по мелководью.

Он уже видел зеленую осоковую окоемку и солнечную, блескучую рябь внутри ее. Ноги сами по себе заработали слаженней, напористей.

— Мы — дети галактики! — дурашливо раскачиваясь в стороны, заорал возбужденный Демкин так не подходящую для его работы и жизни высокую песню. — Но! — Самое глав… ное… — чуть не споткнувшись, растерянно договорил он глухим голосом. На его любимом месте, на лысом бугорочке, закрытом с трех сторон густым лозняком, дымновато горел костер.

— Дачники чертовы! — с натуральной болью в голосе прошипел Демкин. — Добрались, паскуды…

Всех горожан Демкин называл дачниками, ненавидя в этих людях их стремление «ухватиться одной рукой за два места» — иметь благоустроенную квартирку да еще кусочек земельки захватить. Сам Демкин родился и вырос в селе, работал скотником и имел в жизни, как он сам считал, одну только светлую отдушину — рыбалку. Книг и газет не, читал — «сонливые!» Телевизор включал, когда ожидалось кино про войну или шпионов. И скрипел зубами, если начинали «крутить» футбол.

В футбол Демкин играл один раз — еще пацаном, защищал честь родного совхоза. Загнали его, необученного, в ворота: стой и мяч лови! А его смотря еще как пустят, мяч этот. Раза два отшиб животом, а потом очнулся на травке — в лобяшник угодили. Слава богу — мозги не отшибли, но слабенькую тягу к этой игре — враз.

На озере, куда пришел Демкин, хороших мест полно. Но ему не хотелось в другие места, настроился на свое. До того распсиховался — хоть домой поворачивай! Может быть, и повернул бы. Но в это время из-за дымка и лозняка появился высокий человек и заспешил к Демкину.

— Здорово, мужик! — прокричал дачник еще издалека и заулыбался, будто красную девицу обнаружил.

— Здорово, барин, — подождав весельчака, ответил Демкин. И еще сильнее насупился. В городе небось все друг другу — «здрасьте», а здесь можно и «здорово»! Да еще — «мужик».

— Чего — сердитый такой?! — не унимался улыбчивый незнакомец, настораживая Демкина ехидным прищуром поблескивающих голубых глаз.

— А что мне перед тобой, скакать! — полуотвернулся Демкин. Он не хотел грубить, но уже малость завелся. — Ищи себе другое место, нечего на готовое…

— …Так ты из-за этого? Сразу бы и сказал. Передвинусь… Закурить не дашь? А то свои в воду уронил…

Демкин несколько смущенно полез в наружный карман куртки, протянул пачку. Занесло меня, огорченно думал он, облаял человека. Другой бы на месте этого дачника отшил, и все, а он и артачиться не стал. Воспитанный…

— Поймал чо? — с запоздалым миролюбием поинтересовался Демкин, пряча свой «Север».

— Ага! — закивал тот головой, прикуривая. — Трех бычков.

— Каких это бычков?! Ратанов, что ль?

— Да шут его знает! Бычки вроде… Больше сюда никто не придет?

— В смысле?.. — малость затревожился Демкин: вежливый-то вежливый, а двинет в лоб!

— В смысле — начнут гонять с места на место. Я ваших законов не знаю.

— Приезжий, что ль? — успокоился Демкин и пошел рядышком с ним к костру.

— Из Хабаровска.

— Ну! Что, специально перся?

— Нет, в командировке. Я сейчас вон к той черемухе переберусь, идет?

Демкин уже полностью обуздал себя. Это было не очень трудно при его мягком, отходчивом характере.

— Ладно, оставайся! Ратаны, конечно. Какие еще бычки! Что карась-то, не берет?

— А есть? — оживился незнакомец.

— Хм! Чертова туча! Ты подальше от берега забрасывай, а то ратан перехватывает. Вон, видишь колышек? Я там лысину на дне вычесал. Туда и бросай, прикормлено.

Демкин прошагал дальше, к черемухе, а дачник устремился к понуро торчащему из осоки спиннингу.

— Бычки! — усмехался, состыковывая удилище, Демкин. — А с виду умный.

К заходу солнца Демкин выволок четырех приличных карасей, десяток чебаков, пару из которых тут же раздавил сапогом — успели обзавестись заразой, каким-то утробным раком, оставляющим отверстие под передним плавником, и небольшого угорька — змееголова по-научному. Для ухи — куда с добром всего этого! Он смотал на катушку лесу и сунул спиннинг в осоку. Случайный компаньон тут же последовал его примеру и весело устремился вслед за Демкиным — собирать сушняк.

— С ночевкой, значит? — поинтересовался Демкин.

— Ага! Давно мечтал, понимаешь, посидеть ночку у костра.

— Рыбалка без ночевки что свадьба без невесты, — согласился Демкин и почувствовал, что становится великодушным — дальше некуда. — Хошь — одним костром обойдемся?!

— М… можно и одним… — не очёнь-то обрадовался дачник.

Демкина это неприятно задело.

— Как знаешь! — Он недовольно отвернулся и потащил ветки к черемухе. Скоро на воду потянуло дымки двух костров.

Демкин сноровисто почистил картошку и рыбу, приготовил лучок, укропчик и все остальное, потом уж зачерпнул в котелок желтоватой воды. Краем глаза видел: дачник старался делать все точно так же. Только зелени для ухи у него не оказалось. Демкин немного поторжествовал по этому поводу, но потом почувствовал какую-то неловкость. Что ж это в самом деле! Вражда, что ль?

Он поделил зелень пополам и пошел к чужому костру.

— Держи, земеля! Уха без приправы не уха, а так… Демкин заметил двух распластанных карасей, желтого сомика. Похвалил:

— Нормально!

— Что-то крупное сорвалось! Чуть леску…

— Угорь! — деловито определил Демкин. — Он тебе с палец, а силищи что у коня. Ты к ночи спиннинг на живца поставь — обязательно угря зацепишь.

Демкин пошел к себе. Уху он сварганил быстро, умеючи. Достал из рюкзака ложку, хлеб, потом осторожно извлек главное.

Чего скрывать! Демкин давно уже заимел и тёмную отдушину. Жизнь без этой заразы была ему невмоготу. Песочили на собраниях, в рабочкоме. Толку! Демкин долго отмалчивался, потом, чувствуя в себе маленького злого беса, шел в ответную атаку: «На себя посмотрите! Стыдят еще… Я на свои пью, втихую. А вы! Чего закрутились, как вши на аркане?! Завели моду: чуть что — банкетик! Ах ты! Министры, мать вашу… Чего ж меня за свой круглый стол не садите, а?! Навозом воняю? Галстучка нет? Замолчали! То-то!»

Может, потому, что в словах Демкина была какая-то правда, может, и по другой причине, в конце концов оставили его в покое, стали делать вид, что не замечают его ненатуральной веселости на работе. Да и кто сменит никогда не ропчущего Демкина, привыкшего к тяжелому скользкому грузу и широкой совковой лопате!

«Как-то нехорошо… одному», — засомневался Демкин. Встал и снова пошел к чужому костру. Дачник пробовал поспевшую уху и жмурился, как огромный, длинный кот.

— Слышь, земеля! Нехорошо! — Демкин любил подъезжать сбоку.

— Что?.. — дачник застыл с ложкой в руке.

— Нехорошо, говорю, в таких делах откалываться. Давай понемногу! За знакомство.

— А! — дачник сунул ложку в рот. — Спасибо. Я этим не увлекаюсь!

Так он сказал это, таким сволочным тоном, что Демкин тут же, без единого слова, повернулся и пошагал, прочь.

«Ну не скотина ли! — прыгало в голове. А внутри все кипело. — Не увлекается! А я… Да ты, гад стометровый, посмотри сначала, как я живу. Потом вякай! Дом мой видел? Сад видел?! Обстановку? Я вон дочке каждый месяц шестьдесят рублей посылаю — учись! Не увлекается он! Дачник чертов…»

С такого расстройства Демкин хлебнул сразу вдвое больше, чем привык. Тут же томившееся по пище тело наполнилось теплотой и негой. Думаться стало острей и ясней.

«Навалился! Гляди, с котелком не сшамай. Компания ему не подходит. А то — не увлекаюсь! По роже видно. Тоже небось на банкетиках выпендривается!

Так я тебе устрою банкет! Обжирают государство, крысы! По природе, вишь ли, тоскует. Тоскуешь — дуй в деревню. Я тебе лопату организую! Еще больше, чем у меня».

Вообще-то Демкин мирный и добрый, ни в каких драках не участвовал. Ему всегда как-то легко удавалось выкручиваться из любых ситуаций без телесных повреждений. Но когда смотрел по телевизору кино, преображался. Сильное впечатление производили на него действия чьих-то уверенных кулаков. «Ты чо?! — испуганно удивлялась жена Лидия, когда он вскакивал с дивана и, в азарте, воспроизводил только что увиденные резкие, впечатляющие движения. — Телевизор сшибешь!..»

— В скулу надо, в скулу! — разгоряченно советовал Демкин смелому разведчику прямо в экран. Об этом безотказно действующем приеме он тоже знал из кино.

Солнце ушло. Обрадованно заурчали вокруг ночные лягушки. Демкину все еще было обидно и оттого — одиноко. Он любил поговорить под это дело. Не о чем-нибудь там шурымурном или об артистах, а о простом, мужицком, наседающем на тебя ежедневно — с утра до ночи. «Не увлекаюсь! — с ехидной злостью передразнил Демкин про себя дачника. — Да чем ты вообще увлекаешься! Юбками?! Или чулками с рублями? Да ты корову-то только по программе «Время» видел!»

Дать бы этому дачнику в скулу и успокоиться! А что! Не будет оскорблять.

Немного посомневавшись по поводу этой внезапной мысли, Демкин поднялся. Отдаленно он чувствовал, что неотработанный прием может подвести, но в душе его стремительно росло мужество.

Противник Демкина уже управился с ужином и теперь сидел, обхватив колени длинными руками.

— Мечтаем! — чуть зловеще произнес маленький Демкин.

— Есть немножко!.. — противник разомкнул пальцы. — Садись… — погладил рукой кончик бревешка, на котором устроился сам.

Демкин стоял, покачиваясь и стараясь сразу определить линию своего поведения. Может, он и шебаршнулся бы, окажись дачник настроенным не так миролюбиво.

— Гляди, спутник летит! — по-детски задрав голову, сквозь сдавленное горло прохрипел дачник. Демкин машинально посмотрел в темное небо, но спутника не увидел. Какое там! Звезды бегали зигзагами. Демкин сел.

— Летают! — сказал, как бы намекая на то, что спутником его не удивишь.

— Что, — дачник заулыбался, — перебрал?

— А ты мне — не указ! — мгновенно вспомнил Демкин, зачем сюда явился. — Я таких… одной левой… В скулу! И-не надо… это… считать до десяти, — зачем-то добавил он.

— Драться любишь?! — ласково спросил дачник, положив на плечо Демкину руку. Демкин усмотрел в этом явную угрозу. Он нервно сбросил ненавистную руку и приподнялся.

— Ты что это в за… лезешь?! — странными, неприятными даже самому себе словами окатил он отпрянувшего дачника. — Напрашиваешься?!

— Да это ты напрашиваешься! — обиделся дачник. — Чего хвост задрал? Выпить с тобой не захотел?

— Вот, вот! — голос Демкина окреп. — Морду воротишь! Навозом воняю! Пардон. По-немецки. Тебе бы щас на банкетик! Салфеточку!

— Да брось, земляк! Ну не пью я, не пью! Зарок себе дал. Можешь ты это понять?

— Зарок? — удивился Демкин. Он постоял молча, осмотрел дачника с ног до головы и снова присел на бревнышко. — Что за зарок?

— Да ты сейчас не поймешь…

— Э! — неприятным голосом произнес Демкин. — Гусь свинье не подруга! Да?

— Да не ершись ты! Я ведь стараюсь по-хорошему. Не порть вечер.

— А что, значит, можешь и по-плохому?! — сильно хмуря редкие брови, грозно уставился на дачника Демкин.

— Чудак! Я же боксом занимался…

Демкин не менял своего взгляда. Правда, проскочила короткая мыслишка, что, может, это и правда — занимался он боксом.

— А я не боксами! Я просто… В скулу. И не надо…

— Ну ладно, земляк! Надоел… — Дачник быстро встал и сделал крупный шаг к Демкину.

— Стой! — закричал, опомнившись, Демкин. Незнакомец показался ему сейчас таким огромным, что от страха заколотилось и съежилось сердце.

Дачник посмотрел на него, вздохнул и сел на прежнее место.

— Иди… Отдыхай, земляк.

— А? Ага… Сейчас, — конфузливо согласился Демкин, даже в этом состоянии чувствуя горечь неожиданного позора. Но он и понимал одновременно, что избежал еще большего позора. Это немного утешало его. — Ты… Не подумай, что…

— Да ладно, — вяло прервал дачник. — С кем не бывает. Давай познакомимся, что ли! Сергей, — протянул Демкину руку. Демкин поник головой, но руку пожал.

— Алексей Петрович… Алексей… Или… Петрович.

— Давай-ка я тебе, Петрович, чайку крепкого! Примешь?

— Приму! — Демкин почувствовал зверскую жажду.

— Вот! На здоровье. Человеком себя…

— Подначиваешь! — догадался Демкин.

— Обидчивый ты, Петрович! Говорю, значит, знаю… Увлекался я этой заразой.

— Ну! — усомнился Демкин, задержав кружку у рта. — И бросил?!

— Я же говорил тебе, Петрович, — зарок дал.

— Молодец! — восхитился Демкин. Он стал жадно пить чай, задумчиво покачивая головой. Время от времени он сверял свое состояние по звездам. Они уже не чертили небо, а чуть-чуть мельтешили. — А… что за зарок? Скажи, а?!

Сергей начал рыться в лохматой пачке, отыскивая годную сигарету. Демкин встрепенулся, кое-как отыскал на своей груди карман и протянул папиросы.

— Выбрось свои-то! У меня еще есть.

— Вот такой зарок… Я ведь из-за этого семью потерял. Что — как?! Просто… Уехала от меня семья. Не приняла больше…

— Так один и…

— Нет. Долго куковал. Долго! Но — дал зарок. Не пить! Теперь все нормально. Опять детишки…

— Да… — притихнувшим голосом изумился Демкин. — Дела!

Он вдруг представил, как сам явился домой, а там пусто. Как же это так?! Ложишься спать — один… Просыпаешься… Нет, такое не укладывалось у него в голове. Бедный Серега!.. Считай, двадцать лет неразлучны с Лидией. Дом построили собственный, ушли из казенного. Хозяйством обзавелись… А дочь! Как же это так…

До того плохо, тревожно стало Демкину, что слезы на глаза навернулись. Будто не с Сергеем, а с ним, Демкиным, приключилась уже такая беда. «Но нет! Еще ведь не приключилась, слава богу! — осознал он, выползая из-под пелены опьянения. — А ведь могло! Сколь раз… Лидия… Терпит еще!»

— Гляди, Петрович, опять летит!

Демкин нехотя задрал голову и увидел спутник — яркую бегущую звездочку.

— Да… Летают…

— Тебе что, неинтересно?!

— Да почему… Так с тех пор… ты и в рот не брал?

— Сказал же — нет!

— И в праздники?..

— Уходит… Может, это и не спутник. Чудак ты, Петрович! Мало в ней радости. Я это понял.

— А в чем ее много!.. — понурился Демкин, вспомнив почему-то коровник с быстро гниющими полами.

— В чем?! Да ты разуй глаза, Петрович! Жизнь-то началась! Смотри, к чему идет! Люди на Луне побывали, в космосе живут постоянно. На земле за порядок принялись.

— Вон еще ползет! — кивнул вверх Демкин. — Чо радоваться-то! Шариков напускали… Лучше бы лопату придумали, чтобы сама навоз кидала.

Сергей громко захохотал и принялся ворошить костер.

— А что, честно, не хотел бы туда слетать?

Демкин подумал, прислушиваясь к самому себе.

— Нет! — сказал твердо. — В пустоте мотаться…

— В пустоте… Подожди! Вот достигнем скорости света — далеко полетим! Такое увидим!

— Какая же у света скорость! — хмыкнул Демкин.

— Ого!

— Хватит заливать! Свет.;, он — раз — и везде.

— Вот такая и скорость! Раз — и черт знает где.

— А для чего? — не очень-то еще веря, спросил Демкин. — За кем гоняться? — Он поднялся и уже почти уверенными руками налил себе свежего чаю. Он не знал — интересно ему или нет. Пустые это все разговоры.

— Людей разыскать на других планетах, связи заиметь. Что. не хочешь посмотреть на человека из другой галактики?!

— Что? А!.. Можно… и посмотреть…

— А не боишься?!

— Что, злые? — поинтересовался Демкин, обжигаясь чаем. Сергей засмеялся и отошел от костра. — Злые, что ль? — громче повторил Демкин в напрягшуюся спину собеседника.

— Да нет! Я не о том… — Сергей помолчал немного и вернулся на свое место. — Вот появятся вдруг и сразу тебя определят.

— Куда? — встревожился Демкин. Ему показалось, что Сергей что-то знает наверняка.

Сергей схватился за живот и скорчился.

— К… куда! — сипел он, не в силах вдохнуть. — Ку… да! Я… говорю… насквозь тебя… увидят!

Он отдышался, покрутил головой, будто говоря: «Ну и ну!»

— Мысли твои, как живешь…

— А! — успокоился Демкин и тоже заулыбался. — Так я в это время могу в мыслях такого туману напустить! Чего ржешь?.. Что-нибудь про это… Социализм! Вот… А то спьяну сразу не соображу.

— Да ничего ты не напустишь! Поймут, что ваньку валяешь. Вздохнут и улетят.

— Куда?

— Других искать. С которыми хоть поговорить можно!

Демкин обиделся, но промолчал. Допил чай, поставил кружку.

— С настоящими мужиками я найду о чем поговорить! А если такие же… А если эти… длинноволосики, на кой хрен они мне сдались! Я б их всех, тунеядцев, пустыми бутылками перебил.

Сергей перестал улыбаться, смотрел на Демкина серьезно и с интересом.

— Да ладно! — махнул рукой Демкин. — Не прилетят.

— Это почему же?!

— А нету их! Нету! Были бы — давно бы прилетели. Раз такие умные…

— Некоторые ученые утверждают, что прилетали…

— Ученые! А они их видели?! За ручку здоровались?

— Тебе скажут, что и за руку здоровались, — ты не поверишь.

— Смотря кто скажет! — Демкин заходил у костра, немного горделиво попинывая в огонь отскочившие головешки.

— А я вот тебе один случай расскажу. Я в одном журнале прочитал. Тоже многие не верят. А я верю!

— Будто — прилетали?! — догадался Демкин.

— Да… Ты слушай!

Сергей зачем-то посмотрел на небо, поежился.

— Случилось это… Да уже больше десяти лет назад! Не у нас. В Южной Америке.

— Вон где! — вздохнул Демкин. Он не знал — что за народ южные американцы. Верить им или нет.

— Ага! Ты слушай… Шел один мужик ночью с работы. С ночной, значит. Идет…

Демкину стало немного не по себе. Ночные приключения самые таинственные и опасные.

— Глядь! Что-то непонятное на дороге стоит. Башня — не башня, самолет — не самолет! Стоит. А ведь еще днем, когда он на работу шел, ничего не было.

— Прилетели… — взволнованно подсказал далекому нерусскому мужику Демкин.

— Вот… Подходит. А вокруг этой непонятной штуки какие-то странные люди крутятся. В блестящих костюмах, шлемах. Ну, мужик не очень испугался: может, думает, военные летчики, вынужденная посадка. Да… — Сергей задумался, невидяще вглядываясь в костер, на свет которого из темноты, как из огромного космоса, летели разные крылатые существа.

Демкин не торопил его. Только, пребывая в состоянии внутреннего раздвоения, тихонько кашлянул.

— Вот… — Сергей отозвался сразу же. «Привет!»— говорит он им на всякий случай. «Привет», — отвечает и продолжают себе возиться. «Что, ребята, случилось?» — «Поломались немного, сейчас полетим!»

— По-русски? — не выдержал Демкин. — То есть… Это… По-какому?

— На том же языке, что мужик говорил! «Полетим сейчас!» — «А куда?» — интересуется тот. Показывают ему карту. Странную карту, понимаешь?! Черную всю, с синими и красными пятачками. «Вот в эту туманность, на эту планету. Домой!» Мужик, ясное дело, это за шутку принял. «Прокатите меня», — говорит. «Что ж, — отвечают, складывая в сумку инструменты, — можно и прокатить! Куда тебе хочется?» — «Да хоть бы на Луну!» — «Садись!»

— Сел?! — напрягся Демкин, переживая за смелого мужика.

— Сел!

— Ну?!

— Ты знаешь, Петрович, сколько наши до Луны летят?

Демкин пожал плечами:

— Трое суток! А он уже утром был дома… Является, значит, домой, а жена… Сам знаешь — истерика. Где шлялся, мол!

— Вот дура! — истинно огорчился Демкин. — Баба…

— Он ей — на Луну летал! Она — туда, сюда. А он — летал! И все тут. Короче, дошло дело до врачей. Стали мужика проверять: не чокнулся ли? Диагноз — все в порядке. А он им фотографии сует: вот, мол, они меня на Луне фотографировали. Цветные фотографии, Петрович! Стоит на них мужик у кратеров всяких — в скафандре, улыбается.

— Во смелый! — восхитился Демкин и поежился.

— Попали эти фотографии к ученым. Те посмотрели… Нет на Луне таких кратеров!

— Значит, надули мужика… — огорчился Демкин.

— Нет! Ты слушай! Проходит время, ученые получают снимки обратной стороны Луны. И тут вспомнили про мужика. Давай, мол, сравним! Луна-то, Петрович, к нам всегда одним боком повернута…

— Сравнили?!

— Есть такие кратеры! В точку!

Сергей замолчал и посмотрел на луну. Демкин тоже посмотрел, полнясь каким-то жутковатым ощущением.

— А больше не прилетали? — спросил, не сводя глаз со светлого диска.

— Кажется, еще раз видели…

Мысли Демкина непривычно засияли и малость загудели от тугого напряжения. Сколько раз сидел он вот так у костра… Один! И в голову ничего подобного не приходило. А если бы нагрянули?! В том, что они вполне могут нагрянуть, Демкин уже не сомневался. Сердце подсказывало: правда все это.

От озера пахнуло прохладой, будто мощное крыло махнуло. Демкин вздрогнул. Сергей поднялся и пристроил к огню остывший котелок с чаем.

— Слышь, Серега… А ты не боишься?!

— Чего? — Сергей зевнул и потянулся.

— А вот свалятся на голову и повяжут…

— Пользы им от нас!

— Так-то оно так! — Демкин тревожился все сильней. — А в душу им не заглянешь. Может, языка нашего не понимают…

— Знают… Они все знают.

— И писать по-всякому умеют?!

— Наверно, умеют…

— Гляди ты! Я вот шесть классов кончил, а писать слаб. — Демкин неожиданно для себя разоткровенничался, что случалось с ним не часто. — Это ж какую голову надо иметь! Ленин вон, и то, наверно, не на всех языках мог! На каких он мог, Серега?

— Разве упомнишь?

— Ну! Уж он-то с ними бы поговорил! По делу! Что ж они тогда не прилетали? А может, и прилетали, — огорченно вздохнул Демкин. — Только не разобрались толком, к кому обращаться.

— Может, поспим? Устал я что-то…

— Щас, погоди! А вот… если они меня с собой захватят? А потом возвратят! Ну, как космонавта…

— Ну и что?

— Что… Героя дадут? — Демкин даже привстал от этой неожиданной, поразившей его самого, мысли. — Нет, правда! Ведь космонавт, как ни слетал — на Героя!

— Космонавты не на прогулку летают. Они вкалывают — дай боже! А вообще… Смотря что оттуда привезешь.

— Золото, что ли? — допытливо интересовался Демкин.

— Да не золото! Сведения какие, научные…

— А… — Демкин немного скис.

Сергей скучно засмеялся… Демкин неохотно поднялся. В голове у него возникло много всяких вопросов. Он шел к своему кострищу, то и дело поглядывая на звездное небо.

Нет, не мог Демкин спать! Все знать — и уснуть! А вдруг летят? Увидят костерок — и завернут! Демкин набросал в оживший огонь много сухих сучьев. Душа его окрепчала. Возможная встреча с чужими, неведомыми людьми не казалась уже опасной. Будто когда встречался с ними, завел отношения, а теперь вот ждет нового свидания.

Очнулся Демкин при солнце. Голова была тяжелая, но сердце по этому поводу не беспокоилось: не забыл Демкин ничего ночного, принял очень близко к себе. Он вскочил и заспешил к Сергею, удивляясь, что тот не под этим делом, а спит как сурок.

Но Сергей не спал. Его не было.

Демкин растерянно покрутил головой. Не мог поверить в свое неожиданное одиночество. «Может, обиделся?»— пытался вспомнить свое поведение. Нет! Потолковали хорошо, по-мужски. Разошлись мирно.

Демкин пристально рассматривал пристанище исчезнувшего соседа, волнующе ощущая, как зарождается в мозгу и формируется жуткая мысль. «Прилетали!» — понял ясно. Забрали Серегу!

Он по-мальчишески резво обежал вокруг, выглядывая следы посадки. Но травы были нетронуты. Только в одном месте протянулась узкая безросная полоса. И Демкин понял, что это прошел к трассе хабаровчанин Сергей. Он затосковал. Сильно, необычно. Вернулся к себе, но рыбачить не хотелось. Посидел немного, собрался и понуро поплелся домой.

…Что-то случилось с Демкиным.

Вечерами, ближе к ночи, Демкин выходил во двор и долго сидел на изрубленном пенечке. Он чувствовал в такие минуты тоску и волнение. Лидия выходила, уговаривала его ложиться спать. Демкин мало слышал ее. Он думал, что живешь вот так, на отшибе, и ничего не знаешь. Вдруг — снова прилетали?! В газетах-то (Демкин пристрастился к газетам) все про уборку и сенокос. Редко что интересное, космическое. Да разве все народу как есть скажут?! За тупых принимают или еще что. Мол, не дай бог пойдем мы, недоучки, на контакт — опозорим! «Да, может, я, — возмущался тихо Демкин, — получше вас встречу проведу! Чего нам из себя строить! Какие есть…»

Демкин и в библиотеку записался, но толку из этого для себя не извлек. Про космос нашел только стихи, да и то — непонятные какие-то, будто по пьянке их писали.

Было замечено, что и поведение Демкина коренным образом изменилось. Опрятный стал какой-то, деликатный. Выкорчевал из личного словаря привычные для скотного двора матерные слова. Даже управляющий отделением, мужчина сочный и крикливый, стал не то что робеть, но явно сдерживаться в общении с ним.

Ближе к осени Демкина, впервые за много лет работы, премировали. Отличился на ремонте коровника. Премию — конверт, на котором простым карандашом было обозначено: «Демкин А. П. 15 руб.», — вручили ему в пятницу, при всем честном народе. Жена, Лидия, хотя уже и знала, что мужу будут вручать премию, чуть не сгорела от счастья. Демкин спустился со сцены, сел рядом и сунул ей конверт. Он знал, что теперь эти конверты посыпятся на него, как густые осенние листья. Но не радовался почему-то. Он жил тем, что и в голову не могло прийти односельчанам, погрязшим в суете и мелких заботах.

После торжественной части на сцену заступил лектор из города. Культурный, хорошо одетый немолодой человек с выпуклым брюшком. Он также поздравил передовиков производства, подчеркнул их важную роль в развитии экономики страны и перешел к международной политике. Демкин слушал его с большим вниманием, досадуя на тех, кто шумновато пробирался к выходу. Ему сразу показалось, что лектор этот — не из простых. Что ему доступно кое-что и поважнее международной политики. Как подступиться к нему?

Лидия тайком позевывала, но сидела чинно, с простодушным, доверчивым лицом. И лектор, возбужденно поясняя только что сказанное различными примерами, взглядом своих темных выпуклых глаз обращался как бы к ней одной.

— Ты что, Леш!.. — озаботилась Лидия.

— Ты иди, иди! — Демкин немного нервничал. — Мне надо… с лектором немного потолковать.

Случись такое раньше, Лидия вытряхнула бы из мужа такую дурость, но теперь, осчастливленная переменой в своей жизни, только кивнула слегка — полувопросительно-полупонимающе.

Демкин перехватил лектора на сцене. Тот деловито Приводил в порядок кипу бумаг.

— Слушаю вас! — затылком, что ли, обнаружил он притихшего за спиной Демкина. Демкин осторожно выступил вперед и еле слышно поздоровался.

— Да-да… Я вас слушаю.

— Я насчет… Как это… Ну эти! — Демкин ткнул ручкой в потолок и чуть подержал вверху руку — пока лектор не обратил на него растерянный взгляд. — Не прилетали больше?

— Кого вы имеете в виду?..

Демкин покраснел. Нескладно начал, невразумительно.

— Я это… — мысли Демкина наскакивали одна на другую. — В одном журнале прочитал, как они прилетали. Эти! Из космоса. Мужика еще на Луну свозили. Не прилетали больше? — криво улыбнулся Демкин, глядя, как невозмутимо завязывает солидный лектор свою папочку.

— Честно? — вдруг громко спросил лектор, выпрямившись всем телом и тяжело положив руку на папку.

— Ну… — Демкин, притаившись сердцем, притянуто смотрел в уверенные выпуклые глаза.

— Чушь!

Демкин будто приковался к сцене, глядя, как уходит от него этот солидный, с начальственной походкой, человек.

Демкин шел домой понурившись. Он страдал, переживая вновь и вновь короткую беседу с лектором. Ему казалось, что он проделал огромную, очень сложную какую-то работу, а ее не приняли, опозорили. В душе стало пусто, загуляли холодные сквозняки. «Выпить, что ли?!» — подумал Демкин и тут же почувствовал, что обязательно сегодня напьется. Потребовалось организму. Он непроизвольно прибавил шагу.

Лидия ждала его у калитки.

— Поговорили, Леш? — в голосе ее — интерес и уважительное доверие, смешанное с потаенной, смущенной горделивостью.

— Поговорили… — Демкин впервые в жизни стеснялся попросить у жены денег.

— Вечер-то… — Лидия будто тоже стеснялась чего-то. — Звезды как высыпали…

Демкин поднял голову. В чистом, еще светлом небе искрились близкие живые существа.

Лидия присела на пенек, зябко поджала под живот руки с конвертом.

— Знаешь, Леш… Я еще девчонкой была… Ты не смейся, ладно? На сенокосе ночевали. Вот так смотрела, смотрела… Потом как туман какой нашел! Не веришь?! И что-то вроде спускается, спускается… Черное, большое. Хочу закричать, а не могу. Страхом перехватило.

Демкин быстро повернулся к жене.

— Правда?! — спросил сильным шепотом.

— Ну…

— А потом?! — Демкин посунулся вперед.

— Низко-низко… Над поляной проплыло, будто выглядывало что. И — опять вверх. Прояснело… Гляжу — звездочка по небу. Чирк! Красная. И яркая-яркая!

— Прилетали!.. — прошершавил Демкин пересохшим языком. У него, чего раньше просто так не случалось, внезапно закружилась голова. Постоял, приходя в себя. И вдруг крутнулся волчком, подскочил к жене, стиснул, затормошил ненормально возбужденно.

— А он — чушь!.. Гад лупоглазый… Я Сереге сразу поверил! Сердце-то чует… Скрыть захотели! А, Лидусь!? От нас-то… Не скро-оешь! Ну не-ет! Доищемся!

Жена застенчиво смеялась, не понимая ничего, но и не стремясь высвободиться из его объятий.