Что на чём держится

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ Крылья Икара ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Много легенд бродит по свету. Они кочуют из страны в страну. Передаются из поколения в поколение. Самые прекрасные из них живут тысячелетия. Такая судьба и у этой легенды. В ней повествуется об отце и сыне, оказавшихся в плену у царя Мидаса, владыки острова Крита…

Прекрасна земля острова. Теплое море омывает его берега. Жаркое солнце освещает оливковые рощи, белоснежные стены зданий. Но ничто не радует пленников. Тяжко жить в неволе. А отцу вдвойне тяжело: и за себя и за сына. Кажется, все бы отдал, чтобы спасти его.

День и ночь отец думает о том, как вырваться из плена. Он перебрал уже десятки способов и отказался от них. И вдруг глаза его блеснули надеждой…

План был так дерзок, что поначалу пленник сам испугался своей смелости. Но это был единственный выход. Только он сулил успех. И, еще раз все обдумав, старик взялся за дело. Оно требовало терпения. Но отец трудился для спасения сына: печальные глаза юноши не давали ему покоя, торопили, прибавляли силы.

И однажды старик подвел сына к тайнику, где хранил свое сокровище — перья птиц.

— Вот что спасет тебя. Ты вырвешься с их помощью из ненавистного плена, Ика́р!

Но сын только печально вздохнул в ответ. Ведь птицу несут по воздуху крылья, а не разрозненные перышки. Как их соединить? Нет, все это пустые надежды.

— Ты раньше времени приуныл, — сказал отец, разгадав его мысли. — Смотри!

На ладони старика лежал маленький желтый комочек. Он был мягким. Легко принимал любую форму.

Лицо Икара просветлело. Он понял замысел отца и поверил, что его дерзкий план выполним.

— Тогда за дело, отец! Время не ждет!

Теперь они трудились уже вдвоем, пряча от посторонних взглядов свою работу. И наконец она подошла к концу. Два огромных крыла были готовы. Отец прикрепил их ремнями к плечам и запястьям сына.

— Путь к свободе открыт для тебя!

Икар секунду стоял неподвижно, устремив взгляд в безоблачную синь неба. Он словно примерялся к его бескрайней выси. Как будто спрашивал себя: «Смогу ли я покорить ее?» Потом сделал первый взмах. Еще робкий, неуверенный. Затем взмахнул крыльями во всю мощь сильных рук и оторвался от земли. Крылья послушно несли его.

— Летит! — со слезами на глазах шептал отец. — Летит!

Вслед за ним стократ повторили это дворцовые слуги, крестьяне, работавшие на виноградниках, рыбаки:

— Человек летит! Человек стал крылатым!

А Икар, вытянувшись в струнку, летел все дальше и дальше. Прочь от ненавистного берега! Прочь от земли, где он терпел столько унижений!

Под ним было море, сверкавшее в ярких лучах полуденного солнца. Море было спокойно. Но лучше бы уж оно злилось и пенилось. Лучше бы ветер гнал по небу свинцовые тучи. У Икара хватило бы силы и мужества преодолеть любой ураган. А тут его врагом оказалось само солнце. Ведь крылья были сделаны из множества перьев, соединенных воском. А воск таял на солнце.

Но Икар не сдавался. Все мощнее становились взмахи крыльев. Все чаще они поднимались и опускались. Но чем сильнее был взмах, тем больше перьев вырывалось из размягченного воска. Когда Икар взмахнул крыльями особенно сильно, они перестали держать его — рассыпались. Камнем упал Икар в море, и оно поглотило храбреца…

Обычно эту легенду называют легендой об Икаре. Имя его отца упоминается куда реже. И это несправедливо. Ведь именно Деда́лу древние греки приписывали открытие многих веществ, способных «связывать» частички в целое, веществ, которые так и назвали — «вяжущие».

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ Подземные колонны ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Индра сидел на берегу Ганга у самой воды. Набегавшие волны то и дело захлестывали его ноги. Но он был так поглощен своими мыслями, что не замечал ничего.

Несколько дней назад его вызвал к себе правитель страны и сказал:

— Я решил построить новый дворец. Позаботься о том, чтобы он был ДОСТОИН меня.

Начало беседы не смутило Индру. Ему, начальнику строительных работ, было не впервой выполнять подобные поручения. Но то, что он услышал потом, заставило его сердце тревожно сжаться.

Место, облюбованное владыкой страны, не годилось для постройки. Там почва вязкая, глинистая. Она не выдержит тяжести дворца. Здание неминуемо рухнет, раньше чем будет построено. А это значит, что Индру ждет суровая кара. Может быть, даже смерть. Но не выполнить порученное дело — равносильно измене. Властелин страны не станет слушать никаких объяснений. Он не привык отказываться от своих прихотей.

— Мое дело приказывать, твое — исполнять! — не раз говорил он Индре. Ведь начальник строительных работ был для него только умелым слугой.

Мрачный, отчаявшийся, бродил Индра по этому гиблому месту. Да, строить здесь нельзя. Остается одно: бежать. Бежать куда глаза глядят. Сразу его не хватятся. Решат, что он где-нибудь поблизости. А потом… За день он успеет уйти так далеко, что слуги правителя не найдут его…

Индра еще раз оглядел пустынный берег. Придется ли еще когда-нибудь увидеть родные места?! Все ему здесь знакомо. Даже камень, попавший сюда неведомо откуда. С каждым годом он все глубже уходит в землю. Когда Индра был мальчишкой, камень был виден почти весь. А теперь лишь наполовину. Пройдут годы, и он весь скроется в глинистой почве.

Индра подошел к камню. Минуту сосредоточенно смотрел на него. Потом принялся что-то чертить палочкой на земле. Тоненькие хворостинки ломались в его руках. Он брал новые. И снова принимался за работу…

До позднего вечера пробыл Индра на берегу. А когда наконец направился восвояси, от недавнего отчаяния не осталось и следа. Он уже не думал о бегстве, а целиком отдался своим планам.

На следующий день Индра объявил о начале строительства.

Но распоряжение, которое он отдал, удивило всех. Начальник строительных работ приказал рыть колодец. Это казалось смешным и даже нелепым. В самом деле: зачем нужен колодец, когда рядом течет полноводный Ганг? Понадобилась вода — спустись к реке и черпай сколько хочешь!

Может быть, начальник строительных работ пошутил? Или произошла какая-то ошибка?

Но Индра повторил свой приказ. И люди в тот же день приступили к рытью колодца. Когда он был готов, взялись за второй. А потом — за третий и четвертый…

Зачем понадобились колодцы, этого никто не понимал. Работа казалась бессмысленной даже тем, кто безоговорочно верил Индре. Слухи о его сумаббродстве дошли и до владыки страны.

— Меня не интересует, как ты выполняешь мое приказание, — сказал он Индре. — Но если не справишься — пеняй на себя!

Грозное предупреждение не смутило Индру. Он еще энергичнее взялся за дело. И вот — появился первый ряд кирпичной кладки. А за ним — кирпич за кирпичом — стали расти стены дворца. Вслед за каждым кирпичиком ложился слой глиняного раствора. Его состав прост: обычная глина, вода и песок. Но эта смесь — отличное вяжущее. Засохнет глиняный раствор и «свяжет» кирпич с кирпичом. Здесь, в краю жаркого солнца, где дождь редкость, глиняный раствор не теряет своей силы в течение многих веков.

День за днем, месяц за месяцем трудились строители. И наконец на берегу появилось величественное здание дворца. Он стоял как раз там, где пожелал правитель страны. Его стены с воздушными арками отражались в водах великой реки. Тот, для кого он строился, явился, чтобы осмотреть свой новый дворец. В окружении пышной свиты степенно обошел все здание. Он уже собрался было уходить, как вдруг спохватился:

— А где же колодцы, из-за которых над тобой так смеялись?

— Они под нами, — просто ответил Индра.

Повелителю страны стало не по себе. Он опасливо смотрел под ноги, словно боясь провалиться в мрачное подземелье. Но нигде не было заметно ни малейшего изъяна. И тогда он набросился на Индру:

— Ты вздумал смеяться надо мной?!

— Я сказал то, что есть, мой повелитель. Колодцы держат на себе весь дворец. Не будь их, он давно бы рухнул.

— Что за небылицы! — Голос властителя звучал все более раздраженно. Он никогда не слышал, чтобы кто-нибудь строил дворцы на колодцах…

А между тем изобретение Индры было гениальным. Его колодцы, напоминавшие гигантские траншеи, пронизали весь глинистый слой до твердого грунта. Затем их заполнили камнями, и они превратились в подземные каменные колонны. На этом своеобразном фундаменте и выстроил Индра свой прекрасный дворец.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ Обитель горных духов ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Ко́а сделал еще несколько шагов и остановился. Он все же надеялся, что кто-нибудь его нагонит.

— Ого-го-го! — закричал он, всматриваясь в даль. Только эхо гулко повторило его крик.

Ну что же, придется идти одному! Спутники остались там, в долине. Никто из них не рискнул следовать дальше: уж слишком большой опасностью грозила гора, на которую взбирался Коа…

С давних пор горные кручи на Гавайских островах считаются опасными местами. По древним поверьям, там живут злые духи. Они могут таиться за каждым камнем, за каждым деревом. А здесь, куда ни погляди, — либо гранитные валуны, либо стволы сандаловых деревьев. Увидят человека духи гор — несдобровать пришельцу. Да, никто не согласился следовать за Коа. И все-таки он не отступит. Раз сказал, что поднимется на гору, должен подняться. Иначе его назовут хвастуном. Этого Коа боится не меньше, чем злых духов.

Шаг за шагом юноша продвигается вперед. То и дело оборачивается. Не крадется ли кто? Не шепчет ли: «Не ходи дальше, Коа, а то не миновать беды»? Но вокруг все спокойно. Тихо покачиваясь, шумят на ветру деревья. А там, высоко, среди зелени, виднеется ясное небо. И Коа шагает дальше.

Он благополучно добрался до поляны, заросшей высокими травами. Осторожно обошел ее. Пригляделся. Прислушался.

«Место как будто подходящее». И он тотчас взялся за дело…

А в долине уже шла молва о безрассудном юноше. Его спутники вернулись в селение, но то и дело кто-нибудь из них с тревогой посматривал в сторону страшной горы. Не подаст ли Коа какого-нибудь сигнала? Но гора безмолвно высилась вдали и не выдавала того, что творилось на ее вершине.

Проходили часы. Солнце стало клониться к закату. Все чаще раздавались в селении сокрушенные вздохи: Коа считали погибшим. «Вот, — говорили люди, — прогневил злых духов и получил наказание. Так будет со всеми, кто осмелится пойти в их владение». И даже те, кто еще недавно спорил с ними, теперь молчали. Казалось, участь Коа решена. Никогда уже не вернется в селение отчаянный юноша.

И как раз в эту минуту все увидели Коа. Он шагал к селению как ни в чем не бывало. И даже улыбался.

— Коа жив!

— Быстроногий вернулся!

Все селение огласилось радостными криками. Подумать только: человек побывал в обители горных духов и вернулся целым и невредимым.

Но больше всех радовался сам Коа. И не только потому, что он сдержал свое слово. Была и другая причина. Теперь он станет настоящим воином. У него будет боевой шлем и плащ. Не всякому удается раздобыть такое облачение. Ведь боевые доспехи гавайцев делаются из перьев попугайчиков. А водятся попугайчики только на страшной горе. Вот почему так манила Коа ее вершина. Вот что помогало ему преодолеть страх…

Нелегко поймать маленьких, вертких птичек, да к тому же не повредить их ярких перышек. Ни стрела, ни копье для этого не годятся. Но Коа на них и не рассчитывал. Он ловок и хитер. Его оружие таилось в сосуде, сделанном из выдолбленной тыквы. Там был клейкий растительный сок. Юноша смазал им длинный шест и выставил его среди ветвей сандала. Эта странная «ветка» сразу заинтересовала любопытных птичек. Попугайчики садились на шест и… приклеивались.

Коа без конца рассказывал о своей охоте. В каждой хижине его просили начать свой рассказ сызнова. И он охотно повторял его, снабжая все новыми подробностями.

А мастера по выделке боевых доспехов уже готовились к работе. Для этого им прежде всего надо было запастись…

Нет, не растительным соком, а тонкими и крепкими нитями.

Перышки не сшивались, а связывались. Весь боевой наряд «держался на ниточке». Она притягивала перышко к перышку. Стягивалась тугим узелком и бежала дальше. Снова стягивалась узелком и тянулась к следующему перу, чтобы притянуть его, схватить, привязать. И не где попало, а в положенном месте. Мастера действовали по раз навсегда заведенному порядку. Недаром они считались знатоками своего дела…

И все-таки боевой наряд будет готов еще не скоро. Много лет пройдет, прежде чем алые и желтые перышки сложатся в яркий орнамент.

Но не из-за нехватки нитей. В них не было недостатка. Нити приготовляли из волокнистых пучков, скрывающихся под плотной кожицей некоторых растений. Чаще всего — олона. Ну, а если это растение поблизости не росло, находились другие…

Все дело в перышках. Ведь они очень малы. Только на плащ их нужно около двух тысяч. А Коа не раздобыл еще и сотой доли…

Но отчаянный юноша не собирался отступать.

— Скоро я опять пойду в горы, — решительно заявил он.

Коа быстроногий, Коа отважный больше не боялся злых духов. Как не боялись их все те, кто впервые поднялись на горные кручи.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ Лесной ткач ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Индейское племя перебиралось на новое место. Идут быстро. Привалы коротки, переходы длинны.

Когда-то и старик без труда шагал вместе со всеми. А теперь уже не под силу. Он идет не спеша следом. А вместе с ним черноглазый внук. Со стариком все можно успеть: и прислушаться к шорохам леса, и вскарабкаться на дерево, и разглядеть неведомый еще цветок. Мало ли интересного встречается на пути!

И вдруг деревья расступились перед рекой. Вот так бы и идти все время: с одной стороны стена леса, с другой — спокойная гладь реки. Но тропа вскоре снова свернула в лесную чащу.

Мальчуган умоляюще посмотрел на старика. Ему не хотелось уходить, и старик улыбнулся: да, река сулила немало удовольствий.

Мальчуган бегал по мелководью, поднимая каскады брызг, купался и лежал на мягкой, нагретой солнцем траве.

Время шло незаметно. Вспомнили о нем, когда уже наступил вечер. Темные тени легли в лесу. Идти ночью опасно. Легко потерять из виду тропу, заблудиться. Пришлось располагаться на ночлег.

Ночлег в незнакомом месте не смущал путников. Они привыкли устраиваться там, где их застанет ночь. Но они не захватили с собой еды!

— Ничего, — успокоил мальчугана старик, — на рассвете наловим рыбы.

Мальчуган не ответил. Он не любил, когда его утешают попусту. Ну откуда взяться рыбе? Ведь руками ее не поймаешь. А сети у них нет, и взять ее неоткуда.

Но он только подумал об этом, а сказать не успел. Усталость сломила его. Глаза сами собою закрылись…

Когда он проснулся, старик уже был на ногах:

— Поднимайся! Пора!

Мальчуган нехотя встал и, протирая глаза, двинулся вслед за провожатым.

— Осторожней! — предупредил старик, сворачивая с тропы в лес.

Идти стало трудно. Они пробирались через цепкие заросли, подлезали под ветки, норовившие оцарапать. Мальчик недоумевал: зачем понадобилось забираться в такие дебри?

Вдруг старик остановился и подтолкнул его вперед:

— Смотри!

Прямо перед ними на дереве виднелись тонкие нити. Они тянулись во все стороны, то пересекаясь, то расходясь. И при этом в строжайшем, будто заранее предопределенном порядке. От солнечных лучей, пробивавшихся сквозь листву, нити весело поблескивали, словно говорили: вот какие мы красивые, вот на что мы способны!

А нити и в самом деле способны на многое. Стоит лишь овладеть секретом их соединения…

Множество нитей вытянулось в струнку: снизу — вверх, сверху — вниз.

Но вот появляется поперечная нить. И начинает пробираться сквозь продольные: то над нитью, то под нитью тянется. Добежит до последней — двинется в обратный путь. И опять все повторится сначала…

Продольные нити называют нитями основы. А поперечные — нитями утка́. Наверно, потому так назван уто́к, за которым тянется поперечная нитка, что напоминает купающуюся утку: то нырнет под нитку основы, то проплывет над ней.

Добежали нити утка до конца нитей основы — их уже и нитями-то нельзя назвать.

Они сплелись в ткань.

И, кто знает, может быть, именно паутина открыла людям секреты плетения. Ведь и в ней есть продольные и поперечные нити. Только они не жмутся друг к другу, а проходят с одинаковыми промежутками. Совсем так, как нити рыболовной сети.

А паутина, которую увидел мальчуган, и в самом деле могла служить рыболовной сетью. Ведь соткал ее мохнатый черный паук, житель лесов Южной Америки. Этот гигант достигает десяти сантиметров в длину. Он живет в земляных норах, а ловчие сети плетет на деревьях. Паук принимает и «заказы» на свои изделия. Правда, при одном условии: надо соорудить из ветвей раму, прикрыть ее листьями и повесить на дерево. Увидит паук удобное местечко и сразу примется за дело. Работает он быстро. Вечером получил «заказ» — к утру выполнил. Снимай паутину с дерева, пользуйся.

Нет, слова старика не были пустым утешением: нити паука-гиганта выдерживали нагрузку в несколько килограммов. Чем не рыболовная сеть?

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ Корабли на веревочках ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Два человека сидели друг против друга и вели нескончаемый торг. То один не соглашался уступить, то другой упрямился. И снова начинались взаимные уговоры.

А когда наконец была названа цена, приемлемая для обоих, покупателя вдруг охватили сомнения. Не поспешил ли он? Не проглядел ли чего? И он решил на всякий случай еще раз осмотреть товар. Продавец нехотя согласился.

Они спустились к самому берегу залива, зашагали по дощатому настилу мола. Справа и слева покачивались на легкой волне корабли, подняв белые треугольники парусов. Они приходили сюда со всех концов света. И каждому находилось удобное место для стоянки: мол вдавался в залив на несколько сот метров.

— Ну, зачем идем? — бормотал продавец. — Только попусту время тратим. Зачем идем?

Но покупатель, словно не слыша спутника, упрямо шагал вперед. А когда они оказались у цели, легко перескочил на борт судна.

Минуту он постоял у корабельной рубки. Затем прошелся по палубе, внимательно осматривая все, что попадалось на глаза. Потом подошел к борту, провел рукой по отшлифованной морем обшивке судна.

— Тик! Настоящий тик! — поспешил вставить владелец корабля. — Лучшее дерево для обшивки. Чем больше находится в воде, тем становится крепче.

Покупатель удовлетворенно закивал. Но не повернул обратно. Он не хотел ограничиваться беглым осмотром, как при своем первом посещении судна. Ему нужен был корабль не для увеселительных прогулок, а для дальних плаваний. Он собирался нагрузить его товарами и отправить в дальние страны. Путь туда займет долгие месяцы, а то и годы. Немало опасностей встретит судно на пути. И ветры, и рифы, и бури. Чтобы преодолеть все испытания, у корабля не должно быть ни малейшего изъяна. Упустишь что-нибудь — не миновать беды. Надо все до последней мелочи проверить сейчас. И он снова зашагал по палубе, вытирая руки о полы халата…

В те времена корабли не смолили, а густо смазывали акульим жиром. Прожирен был каждый шов обшивки, каждое крепление. Такая смазка предохраняла дерево от порчи и не давала просочиться воде.

Бочка с акульим жиром всегда была в запасе на корабле. Стояла она и здесь. «Почти полная», — удовлетворенно подумал покупатель.

Владелец судна решил, что наступила удобная минута напомнить о себе.

— Я человек занятой…

— Я тоже, — прервал его покупатель и по крутой лестнице начал спускаться в трюм.

— Зачем столько хлопот? — бормотал владелец корабля, не отставая от него ни на шаг. — Успеешь насмотреться, когда корабль станет твоим.

На последней ступеньке покупатель остановился в нерешительности. В трюме было темно. «Может, и в самом деле не стоит зря тратить время?» — подумал он. Но осторожность взяла свое.

В мерцающем свете светильника открылся остов корабля. Крепкие гнутые балки держали на себе тиковую обшивку. Покупатель внимательно разглядывал каждый шов, каждое крепление.

— Гвозди бамбуковые?

— И болты, — подхватил владелец корабля, — всё отличного дерева.

Покупатель опустился на колени, осматривая веревки, скрученные из тонких нитей. Ими были «пришиты» к балкам доски. Покупатель проверял их особенно придирчиво. Ведь «корабли на веревочках» бороздили не только реки и моря. Они ходили по Индийскому океану. Пересекали его бурные воды и добирались до берегов Индии. Веревочные крепления приготовляли из внутреннего слоя коры кокосовой пальмы. Такие веревки не боятся воды. Сколько бы ни пришлось им служить, не сгниют.

Покупатель успокоился. Кажется, его сомнения действительно были напрасны.

— Не зря ты хвалил свой корабль, — сказал он владельцу судна.

— Теперь он уже почти твой.

И, добродушно посмеиваясь, они направились к выходу.

У самой лестницы покупатель споткнулся и, чтобы не упасть, оперся о тиковую обшивку судна почти у самого днища. И вдруг вместо дерева ощутил под рукой что-то влажное и скользкое. Это был грязный комок акульего жира, неизвестно почему оказавшийся здесь. Покупатель хотел было поднять его. Но раздался встревоженный возглас владельца судна. Секунду покупатель смотрел на него, не понимая, в чем дело. А когда понял, ему стало страшно. Подобрав полы халата, он стремглав поднялся на палубу, перебрался на мол и чуть не бегом, без оглядки заспешил к берегу.

Да, неспроста владельцу корабля так хотелось избежать тщательного осмотра его товара. Ведь в днище судна была пробоина, наскоро заделанная куском акульего жира. Пока корабль стоял порожняком, пробоина не мешала. Но стоило загрузить судно, жировая заплата не выдержала бы натиска воды, и тогда…

Покупателю было страшно подумать о том, что случилось бы с его товаром, если бы он купил это судно.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ Бумажные заросли ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

На узенькой пыльной улочке немилосердно жжет солнце. Нечем дышать. А в маленьком дворике за глинобитной стеной еще сохранилась утренняя свежесть. Густое дерево бросает большую узорную тень, спасая от палящего зноя. Но тому, кто здесь живет, некогда посидеть в тени.

Едва пробудившись от сна, он погружается в нескончаемые заботы. Вот и сейчас суетится возле каких-то деревянных щитов, уложенных прямо на землю. И все время поглядывает в сторону улицы. Где же помощник? Идти не так уж далеко и времени порядком прошло, а его все нет. Чего доброго, придется сидеть сложа руки.

И вот наконец ворох болотной осоки проплыл над глинобитной стеной.

Через минуту осока уже лежала под деревом.

— Что же так долго?

— Рассыпал по пути. — Подмастерье потер спину.

Да, и не тяжел груз, а нести его нелегко. Шагаешь, согнувшись в три погибели. А принесешь — снова не до отдыха. Осока хороша, пока сохранила свежесть.

И закипела работа. Обязанности давно распределены. Подмастерье обрезал пышные зеленолистые метелки: они не нужны. Потом разрезал на одинаковые дольки треугольные стебли. А мастер снял с долек плотную кожицу, обнаружил внутренний слой — сочный, пористый, — сделал на каждой дольке несколько надрезов. Ловкими движениями разделил их на тоненькие полоски.

И снова вступил в дело подмастерье: разложил полоски на щите так, чтобы одна чуть заходила на другую — внахлест. Потом настелил второй ряд полосок, поперек нижних. На щите получился аккуратный двухслойный квадратик. А потом еще и еще…

Кажется, какой прок в этих полосках? Невзрачные, неприглядные. А на самом деле — бесценное сокровище. Недаром сотни сборщиков осоки выходят за ней из своих жилищ на рассвете…

Широко разливается Нил, питая обожженные солнцем земли. Когда проходит пора половодья, по берегам остаются болота, покрытые буйной растительностью. Здесь и собираются сборщики осоки. Войдут в ее заросли и исчезнут. Осока высока — чуть не в два человеческих роста. Только и слышно, как хлюпает вода под ногами сборщиков…

Мастер бросил беглый взгляд на работу помощника и взялся за деревянную колотушку. Подмастерье последовал его примеру. В четыре руки застучали они по полоскам осоки.

Проходит час, второй, третий… Пот струится по лицам работающих. А они всё продолжают стучать.

Под ударами колотушек полоски размягчаются, выделяют клейкий сок. Он соединяет их друг с другом. Прошел положенный срок, и они превратились в единую массу. Два белесых квадратика лежат на щите. Только у подмастерья квадратик получился с изъяном. Видно, слишком много ударов пришлось на середину — она оказалась дырявой.

Ну, да беда не велика. Две полоски положены сверху крест-накрест на разорванное место. Остальное довершили удары колотушки. Теперь и не найдешь место, где положена заплата. И все благодаря клейкому соку. Вот почему так важно приняться за дело сразу — не дать осоке засохнуть.

Но какой все же прок в этих белесых квадратиках? Что за материал сотворили мастера?

После того как квадратики полежат под прессом да погреются на солнце, станет ясно — это бумага. И не какая-нибудь, а хорошая, плотная. Хоть сейчас же садись и пиши на ней!

Но каждый квадратик — лишь один «листок». Какими мелкими буковками ни пиши, не всегда уместишь что нужно. Тогда к «листку» присоединяют и второй, и третий — сколько понадобится.

Да, но чем же их соединить?

Лучше всего приготовить клейстер. И держать будет крепко, и хлопот немного. Заварил пшеничную муку кипятком — вот он и готов. Один мазок — и рукописная книга стала на одну страницу длиннее, а потом еще на одну. И еще, и еще… В такой книге может оказаться добрый десяток метров. Чтобы рукопись было удобно держать в руках, ее свертывают в рулон и один конец прикрепляют к палке. И тут выручает клей. На этот раз столярный. Его приготовляют из сухожилий и костей животных. Их как следует вываривают. Получается студенистая масса, которую разливают в формочки — кубики. Остынет клей — станет твердым. В таком виде его и хранят. А понадобится — стоит растворить кубик в кипящей воде, и можно пускать в дело…

Но в тесном дворике за глинобитной стеной этим не занимались. Здесь лишь делали бумагу. С ней одной достаточно хлопот. Только к вечеру перестали стучать колотушки.

Подмастерье нарезал оставшиеся стебли. Положил в миску, залил маслом. Вот и готов скудный ужин.

Вся жизнь в Древнем Египте неразрывно связана с болотной осокой — папирусом. Он извечный материал ремесленников. Он и пища. Недаром папирус считался одним из главных «даров Нила».

Мастер и его помощник поднялись на плоскую крышу домика. Здесь в летний зной спать лучше всего. Наступили часы короткого отдыха. А завтра чуть свет подмастерье снова отправится к берегу Нила, в «бумажные» заросли.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ О чем не рассказал историк, но что тем не менее стоит узнать ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Пожалуй, это может показаться странным. Как так? Знающий человек — и вдруг о чем-то не рассказал…

Может быть, он не такой уж знающий? Или всему виной досадная забывчивость?

Ни то, ни другое.

Просто ученый говорил только о тех способах соединения материалов, которые казались ему наиболее важными. Все равно всех не перечислишь. С древнейших времен люди бились над их созданием. Из века в век хранили в своей памяти как великую ценность. Нелегко они давались в руки. Но когда это случалось, перед человеком сразу открывались новые возможности. Поначалу он и сам иногда не знал, как они велики.

Скажем, искусство плетения принесло человеку не только рыболовную снасть и ткань для одежды. Из тонких нитей плетут прочные веревки и канаты, а сплетая металлические нити — проволоку, получают тросы. Плетение — это и корзины, и циновки, и даже дома. Да, да! В таких плетеных домах живут на юге Ирака. Их сплетают из гигантского тростника высотой в несколько метров. Он в изобилии растет на здешних болотах. Правда, век тростниковых домов недолог. Но строительный материал под рукой. Сплести новый дом несложно.

За какое ремесло ни возьмись, всегда приходится думать: как соединить материалы, на чем они будут держаться? Не ответишь как следует на эти вопросы — нечего ждать успеха. Недаром, когда работа идет плохо, говорят: «Не клеится дело».

Клей — одно из древнейших «вяжущих» веществ. Его получали не только из костей животных или из сока растений, но также из рыбьей чешуи, из творога. Творожный клей в ходу по сей день. Теперь его называют казеиновым. Им можно склеить и посуду и бумагу. И нигде он не подведет…

Использовали как клейкое вещество и воск. Воском были скреплены крылья легендарного Икара. Кремневые зубья серпов и бритвенные лезвия жителей Древнего Египта держались на воске…

У каждого вяжущего и скрепляющего материала немало врагов. И один из самых беспощадных — влага. Всем от нее достается. А соединениям корабельной обшивки больше всего. Ведь им приходится жить с водой в постоянном соседстве. Немало соединений подвело людей, прежде чем нашлись надежные и долговечные, способные выдержать постоянные атаки воды. Но и тогда они приносили немало хлопот. Недаром мореходы Древней Руси старались обходиться без них. Они «выращивали» свои ладьи прямо в лесу. Выбирали подходящее дерево и вбивали в его ствол клин. Дерево давало трещину. Клин меняли на более широкий. Трещина все ширилась. Дерево, продолжая расти, все более принимало форму ладьи. Оставалось только срубить липу и заточить нос и корму. Вот и готово судно. Но ведь надо еще устроить сиденья, поставить мачту, натянуть парус…

Нет, нигде нельзя обойтись без умения соединять частички в целое. Без этого человек оказался бы разутым и раздетым. Не имел бы ни крыши над головой, ни еды на столе.

Одни способы соединения благополучно пережили тысячелетия, другие так «постарели», что ими перестали пользоваться. Но от этого их число не уменьшалось. На смену старым приходили всё новые и новые.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀