Что на чём держится

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ Крутая гора ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Вьется среди холмов и долин река Свияга. Летом тихая, весной бурливая, несет она свои воды к Волге. Вокруг ни души. Глухие, безлюдные здесь места. Только плещет вода да шелестят на ветру высокие травы. Но обманчива эта тишина. Нет в ней покоя. Неподалеку граница русских земель. За ней владения казанского хана. Опасный это враг, постоянная помеха и торговле и волжскому судоходству. Нельзя спокойно жить с таким соседством. А одолеть хана нелегко: у него сильное войско.

Исподволь готовились к решающей схватке… Первая забота — собрать военную силу. И не где-нибудь вдали, а на самой границе с вражескими владениями. А как ее соберешь в эдакой глухомани? Нет поблизости ни села, ни деревеньки… «Чтобы учинить новую тесноту казанскому ханству», решили построить опорный пункт. И поручили это Ивану Выродкову…

Немалый опыт у строителя за плечами. Бывало, получит заказ и сразу смекнет, как взяться за дело: что разумнее, красивее. А тут и он призадумался. Еще никогда не приходилось строить крепостей под самым носом у врага. Узнает враг о затее русских — не миновать беды. А как не узнать? Строительство немалое, многие месяцы займет.

Долго прикидывал Иван и так и этак. Наконец нашел выход. «Не строить нужно, а собрать заранее построенное», — решил он.

А в этом у русских плотников опыт немалый. Бывало, заранее готовили отдельные детали строений, а потом вывозили на базар. С виду просто груда бревен лежит. А на самом деле — изба от крыльца до крыши. Покупай, кому надо! Собрать недолго. День работы — и стоит ладно и крепко, хоть нигде ни одного гвоздя. Не пользовались ими мастера. Металл в ту пору был редок и дорог, да и зачем на него тратиться, если «врубка» — излюбленный способ соединения дерева у русских плотников?

Был бы топор — каждое бревно, каждая тесинка соединятся накрепко, словно срастутся. Заранее на каждой детали избы сработаны места креплений: там вырублена выемка, там сделан выступ, там место упора…

Мастера-искусники знают множество хитроумных способов скрепить детали постройки. Иногда бревно держится за другое как куриные коготки за насест. Этот вид врубки и называется «курицей». Иногда тесинка подтягивает другие, словно помочи. Этот вид врубки и называется «помочами»… Конечно, одно дело поставить избу, другое — построить крепость. Тут размах иной. Но выбора-то нет!

А врагам невдомек, что задумали русские: на Свияге по-прежнему тихо и безлюдно.

Зато за тысячу верст от этих мест, под городом Угличем, небывалое многолюдье. Съехались сюда плотники со всех концов страны. Есть где развернуться, показать свое умение. Куда ни погляди — вековой лес. И пошли день и ночь стучать топоры.

Отцвело лето, осенние дожди сменились зимними вьюгами, а плотники работают, не щадя сил. Чем ближе к весне, тем яростнее стучат топоры. Но кончился ледоход, очистилась Волга, и на берегу раздался звучный голос Ивана:

— Отваливай!

Напряглись десятки рук, упирая багры в песчаное дно. Нелегко сдвинуть с места тяжело груженный плот. Наконец закачался на мелкой волне. А потом, словно почувствовав свободу, устремился вперед.

— А ну навались!

Один за другим отчаливали плоты. Течение подхватывало их, выносило на стремнину. На середине реки плоты вытянулись в ниточку и пошли считать версты вниз по течению.

Днем солнышко пригревает по-весеннему. А к ночи свежее дыхание реки пробирает до костей. На плотах зажигают костры. Плотники-бородачи сидят вокруг огня — греются. Сидит вместе с ними Иван. И радостно ему, что все идет, как задумано, и тревожно: как-то дальше обернется?

Ночь сменяется днем. И снова наступает ночь. Все шире становится Волга, вбирая в себя воды многих притоков. Но тот, о котором то и дело говорят плотогоны, еще далеко. Только в разгаре лета подошла к нему флотилия плотов. Пути осталось всего ничего. А одолеть нелегко. По Свияге надо идти против течения. Раньше Волга несла на себе плоты. Теперь пришлось тащить их волоком. Семь потов сошло, пока шли с бечевой. И все-таки добрались до цели…

Теперь главное — быстрота. В любую минуту может появиться враг. Тогда все приготовления прахом.

Одни плоты еще стоят тяжело нагруженные. А груз других уже идет в дело. Бревно за бревном переносят на вершину холма, названного Круглой горой. Работа ладится — ни суеты, ни путаницы. Гадать, где какому бревну служить, с каким соединить, не приходится. На каждом специальные знаки и пометки.

Ожили еще недавно глухие места. Не замолкает веселый стук топоров. То там, то здесь слышны короткие возгласы: «Туже стяни!», «Крепче сбей!». На глазах растут стены домов, башен, церквей. Балка к балке. Тесинка к тесинке. Нигде ни зазора, ни щелочки. Как в сказке, поднимается город на вершине холма. Именно там, где «пристойно и пригоже быть городу».

Не ошибся Иван в своих расчетах. Так быстро вырос город, что враги ничего не успели предпринять. А когда спохватились, было уже поздно: опоясался город крепостной стеной из кряжистых дубовых бревен. С внутренней стороны во всю длину стены помост для стрелков. С башен видно далеко. Откуда ни подойди враг — везде получит отпор…

В 1551 году построили город Свияжск. А через год русские пошли войной на опасного врага — казанского хана. Опорой их наступления была крепость на Круглой горе.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ «Слезы» гевеи ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Распахнулись широкие двери, и придворные склонились в низком поклоне. Король милостиво кивнул своим подданным.

— Все готово? — спросил он церемониймейстера.

— Да, ваше величество.

Король не спеша спустился по широким ступеням лестницы во внутренний двор, выложенный каменными плитами. Посередине двора стоял изящный резной стул. Церемониймейстер застыл рядом в почтительной позе. В руках он держал накидку из какой-то странной материи. Она не ложилась складками, а топорщилась во все стороны. Из-за этого одеяния и покинул король свои апартаменты. Из-за него и собрались сегодня придворные…

Накануне король Португалии принимал послов. И вот один из них, прибывший из далекой заморской страны, преподнес в дар его величеству плащ. Он ожидал взамен хотя бы милостивой улыбки. А вместо этого увидел холодный блеск глаз, который не предвещал ничего хорошего. Король был оскорблен. Как это так — ему преподносят какую-то невзрачную безделицу! Да еще такого странного вида!

— Это необыкновенное одеяние, ваше величество, — поспешил разъяснить посол, — оно не боится воды.

Король удивленно посмотрел на заморский подарок.

— Да, да, — поймав его взгляд, продолжал посол, — в нем можно совершать прогулки под дождем и не промокнуть.

— Ну что ж, посмотрим, — сказал король…

И вот сейчас он выяснит, обманул его посол или нет.

Король уселся на стул.

— Разрешите, ваше величество? — спросил церемониймейстер.

Король кивнул. Ему на плечи накинули плащ. Расправили складки. Подняли воротник. Запеленали с головы до ног.

— Прикажете начать испытание?

Король опять кивнул и ледяным взглядом окинул посла, стоявшего в отдалении. Придворные зашушукались.

Они живо представляли, какие неприятности ожидают наглеца, осмелившегося утверждать, что его подарок из материи, которая не промокает!

— Ну, что же вы медлите? — раздался нетерпеливый голос короля.

И тогда церемониймейстер вылил на своего повелителя целый кувшин воды.

Секунду король сидел не двигаясь. Он весь съежился. Ему казалось, что вода вот-вот проберется за шиворот, холодными струйками потечет по спине. Прошло несколько минут, и король распахнул плащ, оглядел свой шитый золотом камзол. Он был сух.

— Еще! — приказал король.

Его снова запеленали в плащ. И снова вылили кувшин воды. А потом еще и еще…

Продолжать испытание плаща не было смысла: он действительно не промокал. Король уже не хмурился, глядя на гостя, а приветливо улыбался. Теперь ему хотелось узнать, какое вещество придало обычной ткани такие удивительные свойства.

Посол удовлетворил его любопытство:

— Древесный сок.

В Южной Америке, в тех краях, где шесть месяцев в году льют тропические ливни, растут деревья-великаны — гевеи. Если сделать на их стволе надрез, из него, капля за каплей, начинает сочиться смола. Кажется, что дерево плачет. Эти капельки-слезинки индейцы называют «каа-очу». Отсюда и произошло слово «каучук».

Прошли годы, и чудесную смолу узнали во всем мире. Она дала людям новый материал — резину. А вместе с тем и стойкие клеи. Каучук стал предметом первой необходимости. Без него нигде нельзя было обойтись. Понадобился он и для специальной обработки тканей. Английский предприниматель Макинтош выпустил первую партию непромокаемых плащей. Они делались из двух слоев материи, между которыми находился каучук. Он склеивал ткань и не пропускал влагу. Правда, плащи были хороши, пока шел дождь и стояла прохладная погода. Стоило выглянуть солнцу, и люди проклинали свою обновку. От тепла каучук размягчался, превращался в липкое тесто. Особенно плохо приходилось пассажирам дилижансов. В тесноте плащи склеивались друг с другом, прилипали к сиденьям… Немало труда пришлось приложить, чтобы избавить каучук от этого недостатка. А когда это все-таки удалось, началось его победное шествие по миру…

Но все это произошло много лет спустя. А в ту пору слухи о чудесной смоле только-только начали проникать в Европу. Многие не знали, верить или не верить им. И одним из доказательств было одеяние португальского короля…

Властитель Португалии никогда не отказывал себе в удовольствии похвастать заморской диковинкой. Не раз в присутствии вельможных гостей из других государств он устраивал церемонию испытания плаща. И, насладившись впечатлением, которое она производила, рассказывал о чудесных «слезах» гевеи.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ Три камня ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Xозяин подводы уже давно недовольно косился, а Ванюшки все не было. Из-за него и остановились на полпути. Взмолился: пить хочется. Обещал сразу вернуться, и вот нету.

— Ваня! Ванюша!.. — уже который раз звала мать.

— Иду-у-у! — наконец послышалось в ответ. Из-за деревьев показался запыхавшийся мальчуган.

— Где ж ты запропал?

— У родника. Больно вода студеная, никак не напьешься — зубы стынут.

И телега снова покатила, подпрыгивая на кочках и ухабах…

Еще недавно едва заметная тропа вилась по болотам и перелескам. Веками было здесь тихо и безлюдно. И вдруг ожили эти места. Толпы крестьян с котомками за плечами шли к устью Невы. То поднимая пыль, то увязая в грязи, катили сюда повозки и кареты. Вот и превратилась тропа в никем не строенную дорогу. Колесами ее раскатали. Ногами вытоптали.

Чаще всего не своей волей шли. Силой сгоняли крестьян туда, где строилась новая русская столица — Санкт-Петербург.

Угнали на стройку и отца Ванюшки. Говорили: скоро вернется. Но пошел уже третий год, а его всё не отпускали домой.

— Сына ты мне хоть разок привези! — просил он мать. — Соскучился я без него!..

И вот собрались они в дорогу. Поначалу шли пешком, а потом повезло: сердобольный возница согласился подвезти.

И путь сразу словно вдвое сократился. Думали только к завтрашнему утру добраться, а тут к нынешнему вечеру подъехали к городской заставе. Здесь уже собрался добрый десяток подвод. Кто с грузом, кто порожняком. Кругом шум, крик, суета:

— Чего стоите?

— Да новый указ вышел.

— Какой такой указ?

Никто не понимал толком, что за указ, а главное, почему их задерживают на городской заставе. А между тем в указе-то и было все дело.

Новую столицу — ее дома, дворцы, церкви — строили из камня. А камня-то для стройки не хватало. Тогда в 1703 году царь Петр I издал указ о том, чтобы в каждом возу, следующем в новую столицу, привозили по три камня. Ведь в Петербург шли целые обозы. Их каменный груз мог стать необходимым подспорьем для строительства.

Одна за другой разъезжались от заставы подводы. Те, что имели положенный груз, — в город. Другие — обратно.

— А ну, разгружай камни! — крикнул караульный хозяину телеги, на которой ехали мать с сыном.

Возница понурился. Мать вздохнула. А Ванюшка вдруг вытащил из-за пазухи несколько белых камешков.

— Вот…

Часовой рассмеялся:

— В следующий раз прихвати что-нибудь покрупнее!

Подвода двинулась было в обратную сторону. Но кто-то схватил лошадь под уздцы…

К подводе подошел высокий человек в зипуне.

— Покажи-ка свое богатство! — сказал он Ванюшке.

Взял один камешек, осмотрел, сдавил сильными пальцами. Камень раскрошился.

— Где взял?

Ванюшка рассказал все по порядку. И о том, как пошел к роднику напиться, и как рядом с ним насбирал эти камешки…

— Там их видимо-невидимо, — закончил он свой рассказ.

— Проверим!

Человек в зипуне распорядился, чтобы караульный пропустил подводу, на которой ехал Ванюшка. А сам вскочил на лошадь и поскакал к роднику. Мальчуган долго смотрел ему вслед. Он никак не мог понять, почему так заинтересовались его находкой…

Через час Ванюшка уже сидел рядом с отцом. Отец рассказывал сыну о своем житье-бытье. А сын слушал и смотрел во все глаза на то, что творилось вокруг. И вдруг увидел груду камней, совсем таких же, как те, что он нашел. Для чего же они нужны? Оказалось, для соединения камня с камнем, кирпича с кирпичом.

— Не свяжешь камни — кладка будет непрочная. Чуть толкнешь — разлетится… — разъяснил отец.

— Разве можно камни камнями соединять?

— Несмышленыш! — улыбнулся отец. — Конечно, если их просто насыпать между кирпичами, толку не будет.

И принялся рассказывать о секретах белых камешков. Немало надо потрудиться, чтобы они в дело годились.

Прежде всего их обжигают — выжаривают на огне. Сложат горкой, а в середине оставят «пещерку». Положат туда хворосту и всю горку им покроют. Затем обмажут топливо глиной, чтоб зря тепло не уходило, и подожгут. И снаружи жжет пламя камни, и изнутри палит…

Огонь выпаривает из камней воду. От этой потери они становятся чуть не в два раза легче. Так много в них было влаги. Да и с виду камни меняются: становятся пористей, воздушней.

Но на этом не кончаются их «мытарства». Из жара они попадают в холод. Надо вернуть им потерянную влагу — как следует «выкупать». И вот тут происходит совсем невероятное…

Вода не студит камни, а разогревает. Они сразу начинают «кипеть», покрываться пузырьками. «Пузырятся», — сказал Ванюшке отец. Поэтому называют обожженные белые камни «кипелкой».

А «кипят» они так жарко, так сильно, что с ними надо быть все время настороже. «Купать» камни в деревянном ящике нельзя: дерево может загореться. Это делают в специальной творильной яме…

Откипели, «погасли» белые камни — и не узнаешь их теперь. За это время они столько «выпили» воды, что заметно «пополнели». Скажем, положили в творильную яму одну бочку камней, а теперь там оказалось три. Да и не камни уже это. Они распадаются на глазах. Если воды было немного, они превращаются в тонкий порошок. Если побольше — в густую вязкую массу, похожую на тесто. Вот его-то и используют для соединения камней.

Конечно, с этим может справиться и глина. Но уж очень она боится воды — сразу размокает и теряет свою силу.

А известковое тесто (белые камешки — это известняк) боится воды куда меньше. Особенно если добавить в него битого кирпича, творога или яичного белка.

— Маловато у нас известняка, — вздохнул отец, — маловато.

На следующий день их разыскал тот человек в зипуне. Ванюшкины камни и впрямь оказались известняком. Так с легкой руки мальчика были открыты горы известкового «клея».

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ Ледяные бастионы ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

В ночной тишине раздался звонкий цокот копыт. Всадник вихрем пронесся по деревенской улице. У большой избы на окраине соскочил с коня.

Навстречу двинулся часовой:

— Что случилось?

— К утру надо ждать гостей, — ответил приезжий, торопливо поднимаясь по скрипучим ступеням крыльца.

С недобрыми вестями прискакал он сюда…

Уже долгие месяцы в зауральских степях бушевало восстание. В руках восставших оказались многие крепости и деревни. А силы их все росли. К ним присоединялись и крестьянская беднота, и мастеровые — измученный нуждой и несправедливостью трудовой люд. И тогда царское правительство решило принять чрезвычайные меры.

Против восставших были посланы регулярные воинские части…

И вот одна из таких частей должна была к утру подойти к деревеньке. Почему именно сюда, никто не знал. Может быть, деревня просто оказалась на пути карательного марша. А может быть, стало известно, что здесь лишь небольшая часть восставших во главе с самим Пугачевым. За поимку руководителя восстания обещана награда. Многим не терпелось получить ее. А тут, казалось, она сама шла в руки.

Пугачев внимательно выслушал донесение и долго сидел молча, подперев голову крепкой рукой. Сидел и смотрел на оплывшую свечу. Потом перевел взгляд на морозные узоры на окне. Ухмыльнулся чему-то. Глаза озорно сверкнули.

— А что, небось думают — схватят Емельяна Пугачева?

Нарочный вздохнул: сил у восставших мало, не выстоять им.

— Не бывать этому! — с тем же озорным блеском в глазах произнес Пугачев и направился к выходу.

Нарочный шагал следом. Он был убежден, что сейчас будет дан приказ об отступлении. Но Пугачев как будто забыл о тревожных вестях — огородами направился к крайней избе, стоявшей чуть на отшибе. Возле нее остановился, постоял, пристально вглядываясь в ночную тьму. Впереди, на самом краю деревни, темнели громады стогов, как раз с той стороны, откуда нужно было ждать атаки.

— Чем не укрепления? — улыбнулся Пугачев. — Еще сенцу добавим — совсем будут хороши!

Люди знали своего атамана не первый день. Свято верили в его смелость и находчивость. Но на этот раз казалось — Пугачев просто смеется над ними. Право, какая защита сено? Ну, от ветра укрыться — на это оно годится. А спасти от пуль — пустая затея.

Но Пугачев не собирался шутить. Он уже был поглощен своим планом и тотчас занялся подготовкой к встрече нежданных гостей. Одно за другим посыпались распоряжения. Сонная деревня проснулась, ожила. В темноте замелькали фигуры людей. Раздавались чьи-то голоса. Хлопали входные двери. То там, то здесь гремели ведрами. Потом заскрипел ворот колодца. И закипела работа: «загуляли» ведра из рук в руки. Много раз пропутешествовали они от колодца к стогам и обратно. То порожняком, то наполненные до краев. А потом снова все затихло, как будто опасность давно миновала. Только поскрипывал снег под ногами дозорных…

Ранним утром послышалось тревожное: «Идут!» К деревне подходили цепи царских войск.

— Занять оборону! — приказал Пугачев.

Восставшие укрылись за стогами сена.

Свистели пули. Затем заговорила пушка. Но и ее ядра не принесли вреда пугачевцам. За несколько часов сено, обильно политое водой, превратилось в ледяную смерзшуюся глыбу. Вода «связала» отдельные травинки, а травинки стягивали лед, делая его более стойким. Восставших ограждала ледяная броня, в которой вязли пули и ядра. Деревенька, открытая всем ветрам, стала крепостью. И пугачевцы отбили атаку. Дождались подкрепления.

— Нам и вода — союзница, — смеялся Пугачев, — и сено — крепость!

Он был доволен своей выдумкой. И сам удивлялся, как она вовремя пришла ему в голову. Может, вспомнил, как в детстве строил с ребятами затейливые ледяные хоромы, скрепляя куски льда водой? Или морозные узоры на окне подсказали, как поступить? Кто знает…

В общем, не подвели восставших ледяные бастионы.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ Грохочущая тишина ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Уже давно отец говорил Васятке: «Подрастешь — пристрою к делу. Иначе не свести нам концы с концами». И вот наступил этот день. Поднялись рано — чуть свет. Поеживаясь от утренней свежести, вышли из дома и направились к гавани…

— Вот привел сына, — кланяясь подрядчику, сказал отец. — Уж пристройте куда-нибудь, как обещали.

Подрядчик кивнул:

— Сделаю.

Отец ласково потрепал сына по голове и ушел. А Васятка остался…

К подрядчику то и дело приходили какие-то люди. Едва один прощался — появлялся другой. Разговоры, разговоры: то о досках, то о подводах, то еще о чем-то… Сначала подрядчик нет-нет да и посматривал на Васятку: «Сейчас, мол, займусь тобой». А потом, с кем-то горячо поспорив, собрался уходить.

— Дяденька, а как же я?

Подрядчик обернулся. Удивленно посмотрел на паренька, словно увидел его впервые. Потом коротко бросил:

— Пойдешь к глухарям! — И тут же добавил: — Григорий, проводи парнишку!

Васятка обернулся и увидел пожилого рабочего.

— Шагай следом! — сказал тот и двинулся по широкому двору.

Васятка шел за ним и гадал: «Глухари… Что это такое — «глухари»?» Но особенно размышлять было некогда — он едва поспевал за своим проводником. Они шагали мимо каких-то строений, сворачивали за груды бревен и снова шли дальше. Когда вдали сверкнула гладь Финского залива, рабочий сказал:

— Ступай туда! Там твое начальство.

Васятка огляделся. Рядом лежали груды металлических листов. У каждого по краям зияли одинаковые отверстия. А там, впереди, под дощатым навесом, что-то скрежетало и громыхало.

Мальчуган растерялся. Но просить поддержки было ж у кого. И он двинулся туда, под дощатый навес.

С каждым шагом грохот становился все сильнее. Казалось, все вокруг звенело и стучало. И вдруг разом стихло. Мальчуган увидел рабочего, который махал высоко поднятыми руками в больших рукавицах:

— Шабаш!

Наступило время короткого отдыха. Рабочие устраивались тут же, на стальных листах, бревнах. Разворачивали свертки со скудной едой. Васятка подошел к одному из них:

— Я к вам. Меня подрядчик прислал.

Рабочий внимательно оглядел мальчугана, словно оценивая его силы. И тут же дал первое поручение: сбегать за водой.

А потом посыпались другие: то́ подай, то́ принеси…

Васятка послушно выполнял поручения и думал: «Почему все-таки эти люди называются глухарями? Ничем особым не отличаются, и вдруг такое странное прозвище. Надо бы спросить у кого-нибудь, да неловко». Но тут рабочие поднялись: «шабаш» короток, пора приниматься за дело.

— Шагай за мной, браток, — сказал Васятке один из рабочих, — приглядывайся!

А Васятка и так смотрел во все глаза. Ему было и любопытно и чуток боязно среди незнакомых людей, занятых непонятным делом.

Под навесом мальчуган наткнулся на груду металлических стерженьков с округлыми шляпками. Будь у них нарезка, их можно было бы назвать болтами. Только болты бывают и деревянными, а стерженьки-заклепки всегда металлические.

Но все это Васятка узнал позднее. А сейчас боялся что-нибудь пропустить из того, к чему было велено приглядываться.

Рабочий взял несколько стерженьков. Бросил в пышущий жаром горн. Развел мехи. Пламя в горне выросло, закачалось. Когда заклепки стали красными, рабочий вынул щипцами одну из них и направился к какому-то непонятному сооружению, которое оказалось основанием огромного котла: рабочие клепали паровой котел парохода. Его крутые бока складывались из металлических листов…

Один лист приложили к другому — отверстие к отверстию. Рабочий вставил в отверстие раскаленную заклепку. Она прошла через оба листа. Со стороны одного листа торчит округлая шляпка-головка, со стороны другого — стерженек.

Головку заклепки прижали специальной поддержкой. Рабочий-молотобоец поднял тяжелый молот-кувалду, и на раскаленный стерженек посыпались точные удары. Стальные листы дрожали, ухали и звенели. Двести раз опустилась на стерженек тяжелая кувалда. И стерженек превратился в округлую головку. Теперь заклепка уже не отпустит стальные листы. Они крепко держатся между ее головками.

Васятка едва успел разобраться, в чем тут дело, а рабочий уже машет ему: хватит ротозейничать, пора делом заниматься.

И снова путь от пышущего жаром горна к котлу и от котла к горну. Постепенно мальчуган наловчился класть заклепки в его раскаленную пасть. Узнал, что вынимать их можно, только когда они разогреются до светло-красного каления. Вынешь раньше — остынут прежде времени. Позже — будут чересчур мягки. Прошел Васятка весь «курс наук», который полагалось усвоить «мальчику для подачи заклепок».

Теперь уж он хватал раскаленные заклепки щипцами и подавал их молотобойцу, а рабочий шел рядом и присматривал, все ли у него ладно. А потом и в этом нужда отпала. Васятке предстояло работать самостоятельно.

Поначалу он оробел. Но с делом справился. Принес одну заклепку, другую… И пошло, и пошло. От клепальщиков — к горну. От горна — к клепальщикам. Передохнуть некогда. Теперь два молотобойца работают. Только поспевай за ними. Одна кувалда вздымается, готовясь к удару, другая ударяет.

Растут стройные ряды заклепок. Но работы еще и конца не видно. Нужно соединить сотни стальных листов. Заклепать тысячи стерженьков.

Васятка уже не смотрит по сторонам. Лишь бы не выронить заклепку! Лишь бы вовремя подать! Да не передержать в горне, да не вынуть раньше положенного срока! А молоты всё поднимаются и опускаются. Васятка уже не слышит их ударов. Они слились в неумолчный рокочущий гул. Кажется, конца не будет рабочему дню. Пот струится по Васяткиному лицу. А ему машут: скорее, скорее!

А кругом все шумит, и ухает, и грохочет…

Наконец долгожданный взмах рукавицами: всё, отработали!

Васятка идет вместе с рабочими к выходу и не понимает, что с ним происходит. Он не слышит собственных шагов, не слышит людских голосов. В его ушах не замолкает грохот рабочего дня. Он шумит морским прибоем, поглощая все другие звуки. Васятку пугает эта грохочущая тишина. А рабочие смеются.

— Привыкнешь, паренек, так всегда бывает с клепальщиками.

И тогда Васятка понял, почему их называют глухарями.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ Открытие за забором ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Этим людям никогда не приходилось встречаться. Они жили в разных странах. Один — в Англии. Другой — в России. И все-таки их поиски были во многом похожи…

Они жили в годы, когда паровые машины вытеснили стародавние паруса. Громадные пароходы бороздили моря и океаны. Некогда захолустные уголки становились крупными портами. То тут, то там вырастали причалы, дамбы, маяки. Строить нужно было быстро и прочно. Но известные вяжущие материалы для этого не годились. Известь в воде отказывается служить — остается жидкой. А о глине и говорить нечего. Ей никогда не удавалось устоять против атак воды.

Надо было срочно найти замену этим материалам.

Вот этим-то и занялись англичанин и русский. Задача, хоть и трудная, все-таки казалась им разрешимой. Оба знали строительное дело (англичанин был каменщиком, русский — начальником рабочей бригады), оба обладали природной сметкой и острым глазом…

Каждый день англичанин с утра отправлялся на работу. Он шел по дороге, вымощенной известковыми плитами. И этим же путем возвращался обратно. После дождя дорога темнела, покрывалась озерками луж. На солнышке высыхала, покрывалась пылью. Долгие годы ходил каменщик этим путем. Изучил каждую трещинку, каждую выбоинку на плитах. И наконец перестал замечать их вовсе.

Но однажды вновь стал пристально вглядываться в эти истертые тысячами ног камни. Нет-нет — остановится, проведет рукой по шершавой плите и задумается…

Уже давно вечерами он проводил несложные опыты с веществами, всем известными: гашеной известью и глиной. Кажется, что в них можно найти нового? Но каменщик решил смешать их воедино. И хоть ничего путного вначале не получалось, он не отступался. Не проявит ли себя смесь, если ее подогреть? А если в нее еще кое-что добавить?

И вот однажды он вышел из дому с ведром в руках и стал собирать дорожную пыль. «Чудак», — ухмылялись прохожие. Но каменщик не обращал внимания на иронические взгляды и насмешки…

А в это время за тысячи километров от Англии проводил свои опыты русский строитель. Начались они с известковых «капризов».

Обожженную известь поместили в творильную яму. Ее надо было «погасить», прежде чем пустить в дело. А она не желала «гаситься». Воды не жалели, но никак не удавалось заставить известь шипеть и покрываться пузырьками. Вместо того чтобы превратиться в белый как снег порошок, известь продолжала лежать твердыми комками.

Эти «капризы» извести были известны с давних пор. В таких случаях комки из ямы выгребали и выбрасывали прочь, как досадную помеху. Так поступили и в этот раз.

«Вот напасть! — досадовал начальник рабочей бригады, поднимая и разглядывая несколько камешков. — Из чего же они состоят?» Он занялся их исследованием. И камешки открыли ему свой состав: глина и известь.

Теперь исследователю захотелось узнать, на что эта смесь способна. Он как следует прокалил камешки и размельчил их в порошок, такой мелкий, что даже от дыхания поднимался легким облачком пыли. Затем эту серо-зеленую пыль смешал с водой, — она превратилась в невзрачную кашицу, которая…

Нет, то, что, застывая, она накрепко склеивала камни, не удивило строителя. Ведь кашица состояла из смеси двух вяжущих. Его поразило другое. Взятые вместе, эти вещества преображались. И следа не оставалось от их водобоязни. Что им теперь дожди и туманы! Вместе они склеивали камни даже под водой…

Строитель боялся поверить в свое открытие, но как будто в его руках действительно было новое вяжущее вещество с неоценимыми свойствами.

Как же его получить? Известковые комки в творильной яме возникали по воле случая, а надо научиться создавать эту драгоценную смесь в любое время и сколько потребуется. Но как это сделать? Сколько надо взять извести и сколько глины? До какой температуры нагревать смесь? В каком количестве воды замешивать?

Многое еще предстояло узнать, но строитель чувствовал, что он на верном пути. И не покладая рук продолжал исследования…

Не прекращал своих поисков и английский каменщик. Шаг за шагом и он приближался к цели. И вместе с тем становился все скрытнее и молчаливее. Он проводил опыты с немудреными веществами. Каждый их сможет достать, если узнает, что таится в их смешении. Это не давало каменщику покоя. Ведь открытие сулило успех, богатство. И оно должно принадлежать только ему одному. Значит, надо во что бы то ни стало скрыть от посторонних то, чем он занимается.

Но вот беда: дома, за закрытой дверью, продолжать опыты нельзя. Для обжига и хранения материалов необходимо специальное место, а найти его нелегко. Где ни расположись, везде окажешься на виду.

«Выберусь-ка я куда-нибудь за город, — решил каменщик. — Там легче спрятаться от любопытных глаз».

Но едва он нашел подходящее место, вдали показался одинокий прохожий. И тогда каменщик, которому в каждом человеке виделся хитрый соперник, решился на последнее средство: он обнес облюбованное место глухим трехметровым забором. Затем спокойно приступил к опытам: никому не удастся подсмотреть, что творится за оградой. В заборе нигде ни щелочки. А единственный вход всегда на запоре…

Каменщик решил обнародовать свое открытие, только когда получит патент — удостоверение, дающее ему все права на открытие.

А русский строитель не собирался скрывать то, что было так необходимо людям. А если сразу и не сообщил о своем открытии, то только потому, что сначала хотел до конца узнать характер нового вяжущего, раскрыть все тайны его приготовления. Узнал, сколько надо брать глины и сколько извести. Какая известь подходит и какая не годится. Выяснил, что смесь надо калить «до белого жару» — 1200 градусов. А когда опыты подошли к концу, написал книгу обо всем, что ему удалось узнать. Книга вышла в свет в 1825 году и название ее говорило само за себя: «Полные наставления, как приготовлять дешевый и лучший цемент, весьма пригодный для подводных строений, каналов, мостов, плотин, погребов…» Это было как раз то вещество, в котором нуждались строители…

И все-таки в нем всегда была бы нехватка, если бы пришлось его получать только искусственным путем. К счастью, оказалось, что природа подготовила целые склады цементного сырья. Они называются мергелями. В этих горных породах известь и глина смешаны как раз в нужных количествах. Таких месторождений каменного клея немало. Целые горы их, например, под Новороссийском.

Сначала глыбы мергеля размельчают. Потом обжигают в специальных печах. Затем спекшиеся от жара комья снова пускают в помол. После этого они превращаются в серозеленую пыль…

Цементом сразу стали пользоваться во всех уголках земли. В том числе и в Англии и в России. Там, где жили создатели нового вяжущего вещества.

Им никогда не приходилось встречаться. Они были очень не похожи друг на друга. И все-таки открытие цемента навсегда связано с именами Деви Аспдина и Егора Челиева.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ О чем не рассказал инженер, но что тем не менее стоит узнать ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Кто бы ни стал говорить о способах соединения материалов, его всегда можно дополнить. И не только потому, что таких способов великое множество, — у каждого из них немало разновидностей…

Придешь в магазин и скажешь:

— Дайте мне гвоздей!

А тебя обязательно спросят:

— Каких?

Ведь семейство гвоздей очень велико. Есть гвозди корабельные, тесовые, штукатурные, кровельные, обойные…

Все эти гвозди металлические, с крепкой ножкой и блестящей шляпкой. А их далекие предки были каменными, костяными и деревянными. И все они справлялись со своими обязанностями. А деревянным и по сей день говорят спасибо сапожных дел мастера.

Немало родственников и у «слез» гевеи. С давних пор люди используют древесные смолы. Не отказываются от их услуг и сейчас.

Темно-серый ствол красавицы пихты кажется рябоватым от многочисленных вздутий — желвачков. Их на дереве бывает до шестисот. Одни едва заметны, другие покрупнее — с лесной орех. Если проткнуть такой желвачок, из него вытекает ароматная, вязкая жидкость — смола, или, как ее называют, «сибирский бальзам». Застывая, он становится твердым и прозрачным, как стекло. Его и используют для склеивания оптических стекол, из которых состоят линзы микроскопов, биноклей и телескопов…

А вода?

Кажется, какие тут могут быть разновидности? Вода всегда есть вода.

Так-то оно так. Но зато возможности у нее очень различны…

Конечно, и в наши дни вода помогает строителям. Для ледяных глыб лучшего вяжущего не найдешь. Из льда в Заполярье сооружают склады, фундаменты, временные жилища. Но, оказывается, вода способна служить людям и под жарким солнцем тропиков.

Несколько лет назад в пустыне Сахара обнаружили развалины древнего города. Все здания в нем были построены из глыб каменной соли. Смоченные водой, соляные камни склеивались накрепко.

В нашем климате про такие дома сказали бы, что они построены «на авось» или «держатся на честном слове». А в жаркой Африке, где дождей почти не бывает, они простояли тысячелетия.

Если вода способна служить в таких разнообразных условиях, что же говорить о цементе? Современные каменные клеи — это большое семейство. Один цемент морозостойкий, другой — жаропрочный, третий удивительно быстро затвердевает. Но цемент не только способен связывать каменную кладку. Он «на все руки мастер…»

Кажется, что можно построить из песка или дробленого камня? Любой ветерок разрушит такую постройку. Но стоит призвать на помощь цементный раствор — всё меняется.

Камешки и песок тщательно размешиваются в растворе. Затем его разливают в дощатые формы. Цемент немедля берется за дело. Обволакивает каждый камешек, каждую песчинку.

Влаги в растворе становится все меньше: она испаряется. А цемент все крепче схватывается, все твердеет и твердеет. И наконец смесь превращается в искусственный камень — бетон, один из самых необходимых людям материалов.

Недаром цемент называют «хлебом» строительства.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀