Что происходит в тишине (сборник)

«Никуда вы не уйдете. господин Призрак!»

До Аксакальска Ершов добрался только к четырем часам дня. Разыскав Джамбульскую улицу, он постучался в двери дома номер двадцать один и спросил Арбузова.

— Я и буду Арбузовым, — ответил ему рыжеволосый мужчина средних лет, в гимнастерке военного покроя.

— Очень приятно! — любезно поздоровался Ершов. — А я Мухтаров Таир Александрович. Привет вам привез от Жанбаева.

Ничто не изменилось на сухощавом, невыразительном лице Арбузова. Слегка припухшие, будто заспанные глаза его смотрели по-прежнему равнодушно. Ершов подумал было, что он не туда попал, но хозяин, так и не изменив выражения лица, проговорил вдруг:

— Прошу вас, Таир Александрович, заходите, пожалуйста!

Распахнув перед Ершовым двери, он провел его в небольшую комнату с единственным окном, выходящим во двор. В комнате у окна стоял маленький столик, у стены — диван и два стула. Никакой другой мебели не было.

— Устраивайтесь тут, — все тем же равнодушным голосом проговорил Арбузов. — Я выходной сегодня и весь день буду дома. Если что понадобится, позовите.

Ершов поставил на стол свой чемодан с рацией и посмотрел на часы. Было половина пятого, а в пять у него должен был состояться разговор с Малиновкиным. Лейтенанта он оставил в Перевальске, условившись связываться с ним по радио через каждый час.

Без пяти минут пять Ершов закрыл дверь своей комнаты на крючок и развернул рацию.

Ровно в пять часов Малиновкин подал свои позывные. Ершов отозвался и вскоре принял следующее шифрованное донесение:

«Шофер грузовой колхозной машины Шарипов сообщил начальнику Абайского отделения госбезопасности, что в восемь часов утра его машину остановил на дороге подозрительный мужчина со следами крови на одежде и стал просить бензин. Шарипов ответил ему отказом. Тогда неизвестный выхватил пистолет и выстрелил в шофера. Раненому Шарипову удалось, однако, включить скорость и удрать. Начальник. Абайского отделения госбезопасности тотчас же выслал на место происшествия отряд мотоциклистов. Они прочесали весь район, но ничего подозрительного не обнаружили. На всякий случай в районе происшествия дежурят теперь два мотоциклиста. Случай этот произошел в двадцати пяти километрах от станции Абайской. Полагаю, что нападение на Шарипова совершил либо Темирбек, либо сам Жанбаев».

«Да, может быть, это и в самом деле кто-нибудь из них… — размышлял майор Ершов, задумчиво прохаживаясь по комнате. — Но зачем им бензин понадобился? Не могло же случиться, чтобы бак их машины случайно оказался незаправленным? Разве мог допустить подобную небрежность такой осторожный и опытный человек, как Жанбаев? Но в чем же дело тогда?»

В шесть часов Малиновкин снова связался с Ершовым, но ничего интересного майору не сообщил.

Новые известия поступили только в восемь часов вечера. Малиновкин докладывал, что радистам Перевальского отделения госбезопасности удалось перехватить радиопередачу, зашифрованную текстом стихотворения Эдгара По. Видимо, это было донесение Жанбаева своему резиденту:

«В Абайске меня обстреляли. Легко ранили в руку. Поврежден также бак с горючим. Достать бензин не удалось. Мотоцикл теперь бесполезен. Придется бросить из-за этого рацию. Оставаться на участке железной дороги Перевальск-Большой Курган рискованно. Повсюду рыщут мотоциклисты. Жду ваших указаний».

Что ответил Жанбаеву резидент, принять не удалось. Помешали раскаты начавшейся грозы. Однако начальник Перевальского отделения госбезопасности тотчас же отдал распоряжение — тщательно прочесать лесистую местность в районе Абайска. В результате удалось обнаружить поврежденный мотоцикл и, видимо, умышленно выведенную из строя рацию.

По-прежнему оставалось неизвестным — совсем скрылся Жанбаев или он свяжется еще с Ершовым-Мухтаровым?

Ершов понимал, что нужно немедленно предпринять что-то, но что? Сейчас все решала находчивость. Ведь Жанбаев может исчезнуть бесследно. Все зависело от того, какое приказание получил он от своего резидента.

Вот уже четверть часа ходил Ершов по комнате, не зная, что предпринять. Встреча с начальником Аксакальского отделения госбезопасности подполковником Ибрагимовым могла привлечь внимание Арбузова, а Ершов не хотел до поры до времени настораживать его. О том, что сам Арбузов сможет предпринять что-нибудь, он не беспокоился: подполковник Ибрагимов поручил своим сотрудникам тщательно следить за его домом. Достаточно было Ершову подать условный сигнал, и Арбузов будет арестован при малейшей попытке к бегству.

Главная забота теперь заключалась в том, чтобы выловить самого Жанбаева.

В девять часов вечера Малиновкин сообщил новые сведения. Оказалось, что перевальский радиолюбитель-коротковолновик Касымов принял своей радиостанцией весь секретный разговор Жанбаева с его резидентом. Он долгие годы работал над усовершенствованием коротковолновых радиостанций и сконструировал такой аппарат, который мог вести прием и передачу в любую погоду. Придя к выводу, что принятая им передача носит секретный характер, он тотчас же сообщил все записанные им радиотелеграфные сигналы органам госбезопасности.

Эти сведения, во-первых, подтвердили текст, расшифрованный Малиновкиным, во-вторых, содержали ответ резидента Жанбаеву. Ответ этот был таков:

«Плохо слышу вас. Повторите донесение».

Но и Жанбаев, очевидно, ничего не мог разобрать из ответа резидента.

«Гроза мешает передаче…» — радировал он.

Разговор этот шел уже открытым текстом на английском языке. Кончался он тем, что резидент приказал Жанбаеву быть на приеме в час ночи, как обычно. Принял это распоряжение Жанбаев или не принял, оставалось неизвестным. Однако на этом радиосеанс тайных агентов окончился. Последние же слова резидента: «как обычно» — свидетельствовали о том, что радиосеанс в час ночи был у них ежедневно. Жанбаев, следовательно, знает об этом и, очевидно, постарается во что бы то ни стало связаться ночью со своим резидентом. А поскольку он вынужден был бросить свою рацию, значит, явится сюда, к Арбузову, чтобы воспользоваться радиостанцией Ершова-Мухтарова.

Придя к такому заключению, майор Ершов приказал Малиновкину срочно прибыть в Аксакальск и, связавшись с местными органами госбезопасности, усилить засаду вокруг дома Арбузова.

Прибытия Малиновкина следовало ожидать не раньше, как через час. За это время нужно было обезопасить себя от Арбузова: он мог подать сигнал Жанбаеву.

А на улице было уже совсем темно, но Ершов все еще не зажигал света. Впотьмах он нащупал рацию и, включив ее, связался с подполковником Ибрагимовым, радист которого по просьбе Ершова находился теперь на пятиминутном приеме каждые четверть часа.

«Как только Арбузов выйдет из дома — возьмите его», — радировал Ершов Ибрагимову.

Выключив рацию, майор вышел из своей комнаты и позвал Арбузова.

— Я только что связался по радио с Жанбаевым, — сказал ему Ершов. — Вам нужно будет встретить его на вокзале. Знаете вы его в лицо?

— Нет, не знаю, — равнодушно отозвался Арбузов.

— Это, впрочем, не имеет значения. Вы возьмете такси и ровно в одиннадцать будете ждать его на углу Железнодорожной и Советской. Он подойдет к машине и спросит: «Вы, случайно, не из промартели «Заря Востока»?» Ответьте на это: «А вы, случайно, не товарищ Каныш?» И если все произойдет именно так — возьмите его в вашу машину и везите сюда.

— Слушаюсь, — коротко ответил Арбузов и не спеша стал одеваться.

Когда он вышел, Ершов зажег свет в своей комнате. Это было сигналом местным оперативным работникам госбезопасности. Они должны были дать возможность Арбузову уйти подальше от дома и там арестовать его, не привлекая ничьего внимания.

Томительно тянулось время. Наверно, Малиновкин прибыл уже в Аксакальск и находился теперь где-нибудь поблизости от дома Арбузова (лейтенанта должны были доставить в Аксакальск самолетом). Входить ему в дом Ершов не разрешал: Жанбаев мог бродить где-нибудь поблизости, высматривая, насколько безопасно будет войти в дом своего сообщника.

Ровно в полночь Ершов включил рацию и настроился на волну, на которой обычно поддерживал связь с Жанбаевым. Хотя было очевидно, что Жанбаев сегодня не свяжется с ним по радио, он все же пробыл на приеме около пятнадцати минут. А стрелка часов все двигалась вперед, и до условленного часа оставались уже считанные минуты. Вдруг негромко, но довольно решительно кто-то постучался в окно.

Ершов подошел к дверям и, не открывая их, спросил:

— Кто там?

— Товарищ Арбузов тут живет? — услышал он приглушенный голос.

— Тут, — ответил Ершов, инстинктивным движением нащупывая пистолет в заднем кармане брюк.

— Я от Жанбаева, — продолжал тот же голос. — Мне поручено передать вам письмо и привет от него.

— Входите, пожалуйста, — проговорил Ершов и торопливо открыл дверь.

На улице и в коридоре было так темно, что майор не мог разглядеть, кто стоял перед ним. А посланец от Жанбаева (или, может быть, сам Жанбаев) поспешно вошел в коридор и спросил:

— Вы — Мухтаров?

— Так точно, — ответил Ершов, чувствуя, как учащеннее стало стучать его сердце.

— Погасите свет во всем доме и проводите меня поскорее к радиостанции.

Ершов вошел в дом первым и потушил свет. Затем он провел ночного гостя в комнату, в которой стояла рация, и прикрыл за ним дверь. Спустя некоторое время за дверью послышался глухой торопливый стук ключа радиотелеграфа.

Ершов тотчас же поспешил к входным дверям, которые он оставил открытыми. Осветив карманным фонарем коридор, майор увидел Малиновкина.

— Весь дом надежно окружен, Андрей Николаевич… — срывающимся от волнения шепотом доложил лейтенант.

— Поставьте людей у всех окон! — приказал Ершов. — Сами идите во двор и станьте у среднего окна. Два человека пусть осторожно войдут со мной в дом.

Когда Ершов вернулся в комнату, за закрытой дверью все еще раздавался стук радиотелеграфного ключа. Лишь спустя десять минут щелкнули контакты выключателей рации — и все стихло.

— Мухтаров! — раздался повелительный голос. Майор торопливо вошел в комнату и стал возле выключателя.

— Я сейчас должен уйти, Мухтаров… — продолжал все тот же голос.

Но Ершов, не дав ему договорить, быстро повернул выключатель.

— Нет, никуда вы не уйдете, господин Призрак! — проговорил он громко.

В ярком свете электричества Ершов увидел перед собой средних лет мужчину, одетого в казахский национальный костюм, и тотчас же узнал в нем Темирбека, хотя внешне это был уже совсем другой человек: исчезло прежнее угрюмое выражение лица, выпрямилась сутулая спина, расправились плечи. Неузнаваемо изменился и голос, но для Ершова не было теперь никаких сомнений, что Темирбек и Жанбаев — одно и то же лицо. Да он и не очень удивился этому. С тех пор как стало известно, что Темирбек поставил мину на тормозной площадке поезда с аммонитом, он допускал такую возможность.

Жанбаев же, казалось, растерялся на какую-то долю секунды. Но в следующее мгновение неуловимо быстрым движением вскочил на подоконник и, прикрыв лицо полой широкого халата, высадил плечом оконную раму. Со звоном посыпались во двор осколки стекла, и тотчас же раздался звонкий голос Малиновкина:

— Стой, мерзавец! Теперь-то ты никуда не ускользнешь от нас, хоть ты и Призрак!..