Что происходит в тишине (сборник)

В ноль десять

В половине двенадцатого ночи машина номер 22-45 стремительно неслась по Ленинградскому шоссе, направляясь к Аэропорту. За рулем ее сидел Киреев, на заднем сиденье — Голубев. В зеркальце над ветровым окном машины майор видел его заспанное, недоумевающее лицо, освещенное мелькающим светом уличных фонарей. Казалось, он еще не пришел в себя после того, как Киреев неожиданно разбудил его, заявив, что нужно срочно выехать в кафе «Светлячок», где Голубев сможет оказать ценную услугу советской контрразведке.

Чувствовалось, что майор Киреев очень торопился. Он гнал машину почти на предельной скорости. За правым окном промелькнули огни гостиницы «Советской», стадион и метро «Динамо». Машина приближалась к Аэропорту. Вот и наземный вестибюль метро, а немного подальше — кафе «Светлячок».

Киреев затормозил машину и обернулся к Голубеву:

— Подождите меня. Я вернусь минут через пять.

Майор торопливо выскочил на тротуар и скрылся в дверях кафе, из открытых окон которого слышалась веселая музыка… А когда Киреев вернулся к машине, Голубева в ней не было.

Звонок, которого Киреев ждал весь следующий день, раздался лишь вечером.

— Киевский вокзал, поезд семнадцатый, вагон шесть, — лаконично докладывал майору его помощник. — Купе четвертое. Три места в нем наши.

— Когда отходит? — спросил Киреев.

— В ноль десять.

В купе мягкого вагона сидели три пассажира. Двое у окна беспечно разговаривали, делились впечатлениями о столице, третий читал газету. Тех, что беседовали, по выговору легко было принять за украинцев. Оба они были молодые, загорелые, веселые. Пассажир, погрузившийся в чтение газеты, выглядел постарше. Казалось, он так увлекся какой-то статьей, что и не замечал ничего, что происходило в купе.

Включилось поездное радио. Радист объявил об отходе поезда через пять минут и попросил провожающих выйти из вагона. Пассажир, читавший газету, бросил беглый взгляд на ручные часы.

Прозвучал свисток паровоза. Протяжно запели тормозные тяги под вагоном.

— Что ж это мы вроде как неполным комплектом поедем, — проговорил один из молодых людей у окна. — Четвертого все еще нет.

Но в это время осторожно приоткрылась дверь и в купе просунулся сначала чемодан, затем худощавый, бледный человек в плаще, очках и соломенной шляпе.

— Легки же вы на помине! — весело проговорил все тот же молодой человек, улыбаясь вошедшему. — Только что о вас вспомнили.

Человек в плаще испытующе посмотрел на молодых людей и перевел взгляд на третьего пассажира. Тот все еще не отрывался от газеты, которая мешала вошедшему разглядеть его лицо.

— Чуть-чуть было не опоздал! — со вздохом опускаясь на свободное место, проговорил четвертый пассажир. — В Москве почти всегда так: закрутишься, завертишься, а потом мчишься на поезд, высунув язык, и едва-едва успеваешь сесть.

— Хорошо, однако, что успели, — спокойно заметил пассажир, читавший газету. — А то уж мы думали, что напрасно вас тут поджидаем, господин Голубев.

Человек в плаще порывисто вскочил с места, но молодые люди, сидевшие у окна, тотчас бросились к нему и крепко схватили за руки.

— Обыщите его! — приказал майор Киреев.

Это он, прикрываясь газетой, поджидал здесь Голубева.

— Неужели вы не догадались, Голубев, — спросил Киреев, — что, оставив вас одного в машине, мы специально подстроили вам ловушку? А ведь я считал вас гораздо опытнее.

— У меня не было другого выхода, — угрюмо проговорил Голубев и добавил со злой усмешкой: — Но только и вы напрасно думаете, что я захватил с собой фотоаппарат Иглицкого. Он теперь в надежных руках.

— Вполне возможно, — спокойно согласился Киреев. — Однако пленка-то в нем уже не та, за которой вы охотились. Да и тот, кому вы сунули фотоаппарат на вокзале, тоже в наших руках. Мы ведь вас ни на секунду не упускали из виду, как только вы из машины сбежали.

Полковник Никитин долго не выпускал руки майора Киреева.

— Не мастер я произносить торжественные речи, — улыбаясь, говорил он. — Скажу просто — молодец!.. А теперь ответьте мне: вы заподозрили Голубева после того, как прочли в списке Куницына его фамилию, или еще раньше?

— Немного раньше, товарищ полковник, — ответил Киреев, усаживаясь в предложенное Никитиным кресло. — Первое подозрение внушил мне парашютист. Показалось мне тогда, что его специально могли принести нам в жертву, чтобы правдоподобнее выглядело сообщение Голубева. А потом, когда я стал догадываться, что тайник Иглицкого может оказаться в нашей же машине, я сразу же подумал: «А не Голубев ли подослан к нам за пленкой Иглицкого? Не специально ли он придумал встречу несуществующих геленовских агентов в почти загородном кафе, чтобы иметь возможность ездить туда на наших машинах?» Ну, а потом, когда прочел фамилию Голубева в списке Куницына, мне окончательно все стало ясно. Положив фотоаппарат Иглицкого на прежнее место, я почти не сомневался, что Голубев «клюнет» на эту приманку.

— Да, — с удовлетворением произнес Никитин и еще раз пожал руку Кирееву, — я в вас не ошибся! Знал, что не на один только счастливый случай будете полагаться…