Что такое 'антинаука'

Смысл проблемы в первом приближении

Внешне дело выглядит так, будто западные интеллектуалы вознамерились помочь своим советским коллегам в понимании и правильном восприятии хлынувшего наружу в условиях гласности буйного потока публикаций, теле- и радиопрограмм об «иных способах познания» — о мистицизме, астрологии, историях про посещение нашей планеты космическими пришельцами, об исцелении верой и прочих подобных вещах. Точно так же, как в свое время на Западе, среди советской молодежи заметно снижение престижности и интереса к карьере ученого или профессии инженера. Так что можно сказать, колокол тревоги звонит теперь на обоих континентах, призывая нас задуматься над тем, «как суеверия побеждают науку», если воспользоваться названием одной интересной и поучительной книги.[2]

Нас призывают полагаться на всякое без разбору знание, лишь бы только оно обещало лекарство от общественных болезней и возврат общества в здоровое состояние. А ведь вернуться к здоровому обществу мы, дети просвещенного, но кровавого века, считаем своими обязанностью и правом, — к обществу, в котором восторжествовали бы идеалы рациональности, прогресса, в котором не было бы места суевериям, средневековым пережиткам веры в чудеса, знамения, колдовство, мистерии, где люди не творили бы себе ложных кумиров и где широко применялись бы достижения науки.

Говоря по совести, я не знаю дороги в подобный рай. И хотя американским ученым есть что сказать на сей счет, исходя из своего интеллектуального и профессионального опыта, все же с самого начала нас подстерегает множество непростых, но неотступных вопросов. В понятии «антинаука» сплелось воедино множество самых разных смыслов и явлений, однако их объединяет общая направленность против того, что можно назвать «просвещением». В этом агломерате смыслов необходимо различать его основные элементы и, в частности, иметь в виду следующие подразделения: подлинная наука («добрая», «злая», нейтральная; старая, новая, вновь возникающая); патологическая «наука» (т.е. занятия людей, убежденных, что они творят «подлинную» науку, но на самом деле находящихся в плену своих болезненных фантазий и иллюзий); псевдонаука (астрология, «наука» о паранормальных явлениях, откровенная чепуха и суеверие типа историй о «духах пирамид» и т.п.); сциентизм (чрезмерный энтузиазм веры в силу науки, выражающийся в навязывании вненаучным областям культуры «научных» моделей и рецептов; непомерные претензии технократов, слепо уповающих на всесилие и чудотворство науки и техники, как это, например, проявилось в пропаганде проекта «звездных войн»). Есть и другие, менее определенно выраженные формы. С учетом такого спектра мы сосредоточим свое внимание на одном, но наиболее злокачественном проявлении феномена «антинауки», — на том виде псевдонаучной бессмыслицы, который выдает себя за «альтернативную науку», но при этом служит удовлетворению весьма определенных политических замыслов и амбиций. Здесь, пожалуй, советские ученые дадут нам немалую фору, учитывая печальный опыт советской науки, пострадавшей от лысенковщины, от нападок на релятивистскую физику и даже на космологию, которую подозревали в отступничестве от догм энгельсовских писаний по поводу науки и диалектики природы.

Таково проблемное поле, требующее от нас тщательного анализа. Мы не должны дать сбить себя с толку видимостям внешней стороны дела, поскольку нередко бывает так, что то, что на первый взгляд кажется антинаукой, на деле таковой не является, а оказывается еще чем-то третьим. В качестве наглядного примера я могу сослаться на один недавний выпуск популярного в США и Канаде иллюстрированного журнала «Weekly Word News». На его обложке красуется аршинный заголовок: «Встреча Джорджа Буша с космическим пришельцем!» Чуть ниже подзаголовок: «шесть удивительных часов в Кэмп-Дэвиде». И правда, там же помещено большое фото («Совершенно секретно!») президента Буша, в обнимку беседующего с неким существом. Далее, на внутренних разворотах журнала мы находим еще целую серию снимков «пришельца», сидящего уже в роскошном лимузине и дружелюбно раскланивающегося с журналистами. Все это снабжено объяснением некоего «специалиста-уфолога», из которого мы узнаем, что пришелец явился к нам с миссией мира, и что следующий его визит будет к Горбачеву. Такое вот известие.

Для нас в данном случае важно, что этот красочно оформленный еженедельник, как, впрочем, и великое множество других журналов в Америке, заняты вполне безобидной И курьезной погоней за дешевыми сенсациями, питательной почвой для запуска и раздувания которых служит людское невежество и в которых нет ничего, что тянуло бы на весомую квалификацию «антинауки». Читаешь материалы, публикуемые в журнальчиках подобного рода, и ловишь себя на чувстве, будто ты попал в салон какого-то чудака где-нибудь в Европе этак в веке восемнадцатом: «Чудотворная пилюля сделает Вашу жизнь пикантной!», или — «Пойман кузнечик весом в 10 кг!», или — «У меня пятеро детей, а я все еще девственница (благодаря искусственному оплодотворению)». Кто-то, наверное, посчитает, что здесь мы сталкиваемся с ни чем иным, как превращенной формой веры в чудотворную силу самой науки. Не исключено. Все мы находимся в начале пути познания этих явлений и не можем опереться в своем понимании антинауки на фундаментальные труды, на развитую традицию в специальной литературе. Ее пока просто нет. Я бы хотел представить на суд читателя свои соображения об этом, без сомнения, важном предмете.

Мы на Западе все еще не отдаем себе ясного отчета в причинах зарождения и культивирования разного рода ложных, фантастических и мифических идей. Прежде всего речь в этом случае должна идти о всеобщей научной безграмотности населения, характерной, в частности, и для современной Америки. Положение дел таково, что конкретные факты и цифры, отражающие его, наверняка будут восприняты советскими читателями с недоверием.