Чудачка Кейт

10

Кейт миновала Минфилд-стрит и подошла к тропинке, ведущей на холм. Эта дорога к «замку» была самой приятной и легкой. Вокруг тропинки разрослись густые кусты ежевики, усыпанные крупитчатыми, ещё зелёными ягодами, а в прогретом солнцем воздухе почему-то витал аромат меда. Именно на этой тропинке Кейт последний раз видела удалявшуюся фигуру Кипа.

Да, я бы с удовольствием пригласила его, Грег, злилась про себя Кейт, если бы он дал о себе знать. Но Кип Моуз исчез с моего горизонта так же внезапно, как и появился на нем…

Кейт бранила себя за наивность. Ей только что посчастливилось, да, именно посчастливилось, расстаться с Микки, и вот она снова увлеклась. И кем? Писателем, который старше нее почти на два десятка лет…

Кейт беспокоилась не столько из-за возраста Кипа, сколько из-за опыта, обусловленного этим возрастом. Если он не женат, — а об этом Кейт ни разу его не спрашивала, — то, скорее всего, разведен. И наверняка у него, как и у большинства людей творческих профессий, было много женщин… А если и это так, то Кейт едва ли сможет заинтересовать его. Ей попросту нечего ему предложить: у нее нет ни опыта, ни мудрости, ни ума зрелой женщины. Она еще ребенок, хотя Кип из врожденной деликатности относится к ней, как к равной.

Наверное, я ему попросту наскучила, подумала Кейт и с досады принялась обкусывать ноготь на безымянном пальце. Наскучила, как не в меру навязчивый ребенок. Может быть, надо было вести себя с ним по-другому? Держать дистанцию и не лезть со своими нелепыми идеями о статье? Но тогда почему он слушал меня с таким вниманием? И потом, я же не просила его ужинать у Кармайклов — он сам зашел за мной и, как мне показалось, рад был меня видеть…

— А я смотрю, у вас вошли в привычку пешие прогулки! — донесся до Кейт знакомый голос.

Кейт подняла голову и увидела Кипа, машущего ей рукой с вершины холма. Сердце снова вспорхнуло бабочкой, и Кейт почувствовала, насколько легче стало подниматься в гору. Словно кто-то прицепил к спине крылья, и на этих самых крыльях Кейт летела вверх, навстречу своему нежданному счастью.

Кип улыбался. Ямочки возле губ играли, лицо светилось, обласканное солнечными лучами. Кип показался ей красивым, как никогда раньше. Может быть, это оттого, что она так сильно хотела его увидеть? И вот, как по мановению волшебной палочки, случилось чудо, и он пришел! В этот момент Кейт готова была даже поверить в избитую истину: все желания исполняются, стоит только захотеть…

Да, Кип был ее желанием. И желанием настолько сильным, что Кейт почудилось, будто его лицо не просто освещено солнцем, а светится изнутри…

Солнцеликий Кип спустился к Кейт и протянул ей руку, чтобы помочь сделать последние несколько шагов до вершины. За его спиной что-то блеснуло, и Кейт скоро увидела, что именно. Когда они поднялись на холм, Кип выпростал заложенную за спину руку и протянул Кейт букет удивительных роз: в лепестках чередовались угольно-красный и ярко-желтый цвета. И Кип, и цветы были для Кейт такой неожиданностью, что она совершенно растерялась.

— Я вам не угодил? — обеспокоено поинтересовался Кип.

— Ну что вы… — пробормотала Кейт и посмотрела на чудные цветы. — Они такие… такие оригинальные.

— Вот-вот, — обрадовался Кип. — Поэтому я их купил. Удивительные цветы для удивительной Девушки. Эти розы называются «абра-кадабра».

— Откуда вы знаете мое школьное прозвище? — рассмеялась Кейт.

— Вы серьезно?

— Конечно же шучу. Спасибо за цветы, Кип, и простите меня за реакцию. Я просто растерялась. Не ожидала увидеть вас здесь, да еще с букетом. Вы снова решили стать непредсказуемым?

— Нет, меня затянул новый роман. Знаете, как это бывает? Приходит вдохновение, и забываешь обо всем на свете. Даже о времени суток, не говоря уже о булочках для сандвичей… Так что примите эти цветы в знак извинения за мою невнимательность. Конечно, это не только извинение. Мне хотелось подарить вам что-то такое же красивое и удивительное, как вы сами…

Кейт почувствовала, как щеки заливает алая краска. Кип умел делать комплименты, умел быть галантным кавалером. А Кейт, увы, совершенно не умела принимать ни подарков, ни комплиментов. Микки был чудовищно скупым, а у нее, кроме Микки, никого не было.

— Какие у вас планы на ближайшее будущее? — поинтересовался у нее Кип.

— Сейчас я буду делать вид, что обедаю у дяди, а вечером отправлюсь в дом Каррингтонов.

— Нечего сказать, вы быстро обзаводитесь новыми знакомствами…

— Я незнакома с Каррингтонами, — покачала головой Кейт. — Мы едем туда с Грегом. Стелла Каррингтон — одна из пропавших девушек.

— Вы все-таки уговорили Грега помочь вам со статьей?

— Уговорила, — не то слово, — улыбнулась Кейт. — Я обещала ему кое-что взамен. Пока вы, Кип, увлеченно писали свой новый роман, я, можно сказать, участвовала в расследовании.

— Поделитесь со мной, Кейт, — попросил ее Кип. — Мне это ужасно интересно.

— Я бы с радостью, — грустно кивнула Кейт. — Но сейчас мне придется «отбывать» обед. Оказалось, что дядюшка Скотт отчаянно заскучал из-за моего отсутствия…

— Почему бы вам не заглянуть ко мне после обеда? — предложил Кип. — Вы ведь поедете к Каррингтонам только вечером?

— Конечно, — кивнула Кейт. — Только я не знаю, где вы живете.

— Я заеду за вами через час. Идет?

— Идет. Кстати, Кип, мне удалось уговорить дядюшку устроить ужин. Может быть, вы смените гнев на милость и познакомитесь с ним?

Кип ответил не сразу. Кейт показалось, что он колеблется. Объяснения, которые она уже слышала от Кипа, показались ей неубедительными, но давить Кейт не хотела. Не хватало еще, чтобы Кип подумал, что она навязывается…

— Хорошо, — решился наконец Кип. — Только предупредите меня заранее, чтобы я в этот день не садился за работу. Иначе снова позабуду обо всем…

— Конечно, — кивнула Кейт.

Дома ее встретило удивленное лицо Эльзы. Кейт никак не могла понять, что так удивило служанку. Причина обнаружилась лишь тогда, когда Кейт заглянула в зеркало, чтобы стереть с лица грязь, которую, как она подумала, заметила Эльза. Однако на лице Кейт ничего не было: оно просто светилось. Светилось от радости…

Кейт думала, что в доме Кипа ее встретят пыль и беспорядок, однако ее ждало разочарование. Кип оказался очень аккуратным и чистоплотным хозяином. Во всех комнатах царили чистота и порядок: вещи лежали на своих местах, книги — на полках, многочисленные фарфоровые статуэтки в виде хрупких девушек — на комоде. Даже рабочее место Кипа удивляло своей аккуратностью: никаких разбросанных по всему столу листов и авторучек, — на столе стоял ноутбук одной из последних моделей и лежала толстая книжка-органайзер. Этот стол больше подходил менеджеру, нежели писателю.

— Как у вас чисто, — произнесла Кейт.

Кип услышал в ее голосе разочарование и не смог сдержать улыбки.

— А вы-то наверняка ожидали увидеть заброшенный дом, пыльные полки, старую печатную машинку с западающими клавишами, кучу смятых листов бумаги и пепельницу, заваленную окурками… Кажется, я перечислил весь набор писателя-холостяка?

Значит, он не женат. Кейт облегченно рассмеялась и, усевшись на чистенький диван, обитый плюшем приятного фисташкового цвета, произнесла:

— Да, Кип, вы меня поддели. Именно это я и ожидала увидеть. И даже немного огорчилась, когда обнаружила, что ваш чистый и со вкусом отделанный дом далек от моих фантазий… Когда мы познакомились с Грегом, — немного помолчав, добавила она, — он сказал мне, что головы людей набиты стереотипами. И вы знаете, хотя я далеко не во всем соглашаюсь с детективом Кармайклом, с этим утверждением я согласна. И сама только что его подтвердила.

— Да будет вам, Кейт… Если у кого и есть собственное мнение, так это у вас. Вы делаете то, что хотите, и не задумываетесь о том, как посмотрят на вас окружающие. И о людях судите по собственным впечатлениям, а не потому, что вам скажут. Будь иначе — вы бы уже давно уехали из дома своего дядюшки. Ведь вам столько о нем наговорили. Но нет — вы не только продолжаете жить с ним бок о бок, вы пытаетесь заступиться за него, доказать его невиновность. Так что ваше мышление, Кейт, я никак не назвал бы стереотипным. Напротив, оно очень даже независимое… Кейт, вы не будете возражать, если я оставлю вас ненадолго и заварю вкусный чай?

Кейт механически кивнула головой, не расслышав последней фразы. Ей было приятно услышать, что «мышление» ее «очень даже независимое», но что-то помешало ей полностью насладиться радостью от услышанного.

Кип говорил о ней много хорошего. Нет, Кип всегда говорил о ней только хорошее… Кейт вдруг поняла, почему не может полностью принять его похвалы: его слова рисовали ее идеальной женщиной, каковой она не только себя не чувствовала, но и не являлась.

Скорее, ему хотелось видеть ее такой. Кип был похож на художника, однажды решившего, что на его полотнах должно быть изображено только прекрасное, и оставившего все низменное и обыденное для прозы жизни. Казалось, он совершенно не замечает недостатков Кейт, а даже если и обращает на них внимание, то трактует как достоинства. Даже Гарри, ее вечно влюбленный друг, и тот признавал за ней уйму недостатков…

Кейт почувствовала себя статуей, возведенной на пьедестал. Это было лестно и одновременно пугало ее. Она боялась разочаровать Кипа, потому что самое худшее разочарование — это разочарование в идеале. Слава богу, Микки никогда не был ее идеалом, иначе Кейт упала бы с такой высоты, с которой, возможно, никогда бы не поднялась.

А ведь и я сама не лучше Кипа, подумала Кейт, усмехаясь своим мыслям. Восхищаюсь им сверх всякой меры, разве что не боготворю его… Испугалась, что наскучила ему, а когда узнала, что он пропал по другой причине, начала бояться того, что он слишком уж меня превозносит… Что я на самом деле к нему чувствую? Что это — влечение, влюбленность, любовь?

Кейт никогда и никому не признавалась в любви, даже Микки, хотя совсем еще недавно ей казалось, что между ними — настоящее, сильное чувство. Теперь сама мысль об этом вызывала усмешку. Как можно было даже в шутку увлечься этим самовлюбленным красавцем, грозой университетских девиц, озабоченным только собственной внешностью и впечатлением, которое эта внешность производит на окружающих?

Кейт слышала разные определения любви, но ни одно из них не давало ей полного представления об этом чувстве. Оно казалось ей загадочным, непостижимым, неподвластным рациональному объяснению. И Кейт оставалось только теряться в догадках и ждать, когда же она откроет это чувство в себе и поймет его природу…

Кип вернулся с красивым позолоченным подносом в руках, на котором стояли чашки с дымящимся травяным чаем и лежали пирожные. Кейт предпочла бы сейчас стаканчик темного пива и пирожки с яблоками, но отказываться от чая с пирожными тоже не собиралась.

«Высидев» обед у дяди, она не съела ни кусочка. Эльза могла злиться на нее сколько угодно, но Кейт смогла бы попробовать ее стряпню только в том случае, если бы в окрестностях по чьей-то прихоти закрыли все кафе и рестораны.

Чай оказался удивительно вкусным и душистым. Он источал аромат луговых трав и цветов. С каждым глотком Кейт чувствовала, как на душу мягкой пушистой ватой ложится умиротворение.

— Что вы сюда подмешали, Кип? — улыбнулась она писателю. — Мне кажется, что я засыпаю. Это чай так успокаивает…

— Ничего особенного, Кейт. Обыкновенные травы. Несколько видов трав, немного ягод, совсем чуть-чуть цветов. Не удивляйтесь, он действительно расслабляет. Я думал, это именно то, что вам нужно.

— Пожалуй, если это ненадолго. Ведь мне еще нужно к Каррингтонам. А пока… — Кейт с трудом сдержала зевок. — Расскажите о себе, Кип. Где прошло ваше детство, кто были ваши родители, когда вы начали писать… Ох, простите мне этот деловой тон. Рассказывайте обо всем, о чем хотите. В конце концов, я не сижу перед вами с диктофоном…

Кип начал рассказывать о своем детстве. Кейт и рада была бы жадно внимать ему, но чувствовала, как ее неодолимо клонит в сон.

Перед глазами замаячили картинки, совершенно не связанные ни с Кипом, ни с комнатой, а голова налилась тяжестью. Кейт почувствовала, что вот-вот погрузится в сладкую дремоту, но, увы, ничего не могла с собой поделать. Глаза закрылись сами собой, а голова безвольно откинулась на спинку мягкого кресла.

— Кейт!

— Папа?

— Кейт, это я, Кип… Вы нормально себя чувствуете?

Кейт с трудом разлепила тяжелые веки. Тело казалось размякшим, трудно было пошевелиться. В гудящей голове отдавался голос Кипа, склонившегося над ней с обеспокоенным лицом.

— Простите, я уснула… — пробормотала Кейт непослушными губами.

— Это вы меня простите. Я не думал, что щепотка моего успокаивающего чая свалит вас с ног, как какое-нибудь снотворное. Послушайте, Кейт, мне что-то не нравится ваше лицо… Оно… отекло и покрылось красными пятнами.

— Я и губами-то с трудом шевелю, — пробормотала Кейт. — Не пойму, что со мной…

Кип не на шутку перепугался.

— Сейчас я позвоню врачу… Господи, да ведь у меня нет даже телефона — я ни разу не обращался к местному доктору… Тогда я сам отвезу вас в больницу.

— Позвоните лучше Грегу, — силясь оторвать голову от спинки кресла, произнесла Кейт. — Думаю, он найдет доктора.

— Грегу? — недовольно переспросил Кип, но, увидев, что Кейт с трудом шевелится, поспешил ответить: — Хорошо, я позвоню детективу Кармайклу. Надеюсь, вы помните его номер?

— Посмотрите в рюкзачке. Там лежит мой мобильный.

Кип вытащил мобильный, нашел телефон и позвонил Грегу. Кейт и сама не понимала, почему возлагает на Грега такие надежды, но в этот момент ей казалось, что он — единственный человек, который может ей помочь. К тому же Кип откровенно растерялся и даже испугался. Впрочем, Кейт на его месте тоже не слишком бы обрадовалась, если бы ее гость ни с того ни с сего заснул и проснулся, усыпанный красными пятнами.

Грег Кармайкл не только дал Кипу телефон доктора, но и пообещал заехать сам. Кип постарался сдержаться и не высказать своего недовольства по этому поводу, но Кейт заметила, что последняя новость ему крайне неприятна.

Кейт не зря уповала на Грега: он примчался на всех парах и привез с собой доктора, за которым, как выяснилось позже, заехал в местную больницу.

Пока доктор осматривал Кейт, мужчины вышли из комнаты. Кейт показалось, что оба смотрят друг на друга не просто с неприязнью, а почти с ненавистью. Неужели это все из-за меня? — подумала она и тут же вскрикнула от боли: доктор нащупал на ее спине какую-то маленькую ранку.

— Все ясно, — донеслось из-за ее спины.

Что именно стало ясно доктору, определить по его тону было сложно. Кейт досадовала, что не видит его лица. Что, если он обнаружил какое-нибудь неизлечимое заболевание? Кейт остановила поток своей неуемной фантазии и, прежде чем составлять завещание, решила поинтересоваться у доктора, что же с ней все-таки произошло.

— Одевайтесь, мисс Майрик, — проигнорировав ее вопрос, приказал доктор. — Сейчас я задам вам несколько вопросов, а вы на них ответите. Что вы так разволновались? — строго спросил он, поправляя очки. — Можно подумать, я приехал к вам снимать мерки для гроба, — хихикнул доктор.

Кейт оценила бы чувство юмора врачевателя, если бы ее состояние было хоть чуточку лучше. Поэтому вместо улыбки на ее лице появилось выражение замешательства и испуга. Доктор копошился в своем чемоданчике, поэтому ничего не заметил. А если бы заметил, непременно отпустил еще какую-нибудь шуточку, чтобы «ободрить» разволновавшуюся пациентку.

Грег с Кипом вернулись в комнату, — Кейт радовалась уже тому, что эти двое не сцепились между собой, — а доктор принялся задавать ей вопросы. Кейт согласилась и с тем, что у нее горит лицо, и с тем, что страшно гудит голова, и с тем, что у нее слабость во всем теле, и с тем, что ее клонит в сон… После расспросов доктор наконец-то поставил диагноз: укус насекомого, названия которого она не выговорила бы, даже если бы заучила его как скороговорку.

— И что т-теперь? — заикаясь, пролепетала Кейт, до смерти перепуганная названием и ожидавшая вынесения самого зловещего приговора.

— Теперь? — просиял доктор. — Покупайте белые тапочки, мисс Майрик, и заказывайте оркестр… Хм-хм, — захихикал он, довольный произведенным эффектом, выражавшимся в побледневшем лице Кейт и ее испуганно расширившихся серых глазах. — Успокойтесь, это вам не скоро понадобится. Большой беды нет, но два дня вам лучше соблюдать постельный режим и две недели пить таблетки, которые я пропишу. У вас банальная аллергия на укус насекомого. Наверняка вы подцепили его где-нибудь в лесу.

Кейт кивнула с облегчением и надеждой, что доктор снова не примется шутить.

— Да, я ходила в лес. Но с тех пор прошло много времени…

— Аллергия не всегда проявляется сразу, — объяснил доктор. — Я с такими случаями уже сталкивался… Правда, некоторым пациентам повезло куда меньше, чем вам… Так что радуйтесь жизни, мисс Майрик. И забудьте о прогулках по честерширским лесам, они вам противопоказаны…

— Угу, — кивнула Кейт и взяла протянутый доктором лист бумаги. Буквы прыгали перед глазами, да и почерк у доктора был далек от каллиграфического, поэтому Кейт растерянно протянула бумажку мужчинам. — Пожалуйста, прочитайте рецепт… Я что-то ничего не вижу.

Мужчины, не сговариваясь, потянулись за листком и взяли его одновременно. Грег выразительно посмотрел на Кипа, а Кип на Грега. Оба потянули листок на себя, и бумажка с тихим треском разъехалась пополам. Мужчины, не сговариваясь, повернулись к доктору.

— Вы не могли бы написать еще один, — попросил Кип. — Увы, полицейские применяют силу даже там, где она совершенно не нужна…

— Да, напишите, пожалуйста, — кивнул Грег. — Писателей никогда не интересует то, что пишут другие…

Доктор выписал новый рецепт и протянул его Кейт.

— Только без фокусов, — предупредил он мужчин. — В третий раз выписывать не буду. Прочитаете потом — почерк у меня не такой уж скверный. А вам, молодая леди, — хмыкнул он, — нужно выздороветь и разобраться со своими кавалерами.

Кейт пробормотала что-то похожее на «спасибо» и густо покраснела. И почему она всегда оказывается в таких нелепых ситуациях?

Доктор ушел, а «кавалеры» Кейт, все никак не хотели униматься. Кип доказывал Грегу, что именно из-за него порвался рецепт, Грег, естественно, утверждал обратное, а Кейт сидела в кресле, как мумия, и слышала только гул в своей голове.

Наконец, вспомнив о предмете своего беспокойства, мужчины все-таки заключили негласное перемирие. Невзирая на протесты Кейт, надо сказать, довольно робкие, потому что сил протестовать у девушки почти не осталось, они загрузили ее в машину Кипа, который подвизался отвезти ее к дяде. Грег же пообещал привезти таблетки, рецепт которых на этот раз Кейт удалось сохранить.

В машине Кипа Кейт снова уснула, а когда проснулась, увидела расплывшееся, как Эльзина яичница, лицо дядюшки, который протягивал ей воду и что-то крошечное белого цвета. После этого Кейт снова провалилась в глубокий и беспокойный сон.