Чужая тень

Глава 4

Она лежала на больничной койке. Это девушка поняла, ещё не открыв глаза: по неудобству, ознобу и запаху. И всё почему-то казалось правильным. Смутно, хоть и неприятно, в голове крутились образы непонятных разноцветных дисков. Она заморгала и обнаружила, что всё вокруг плохо видно, как будто она пыталась глядеть сквозь заляпанное жиром оконное стекло. Она поморгала ещё и сумела немного сфокусировать взгляд, однако на это ушло слишком много сил, потому что сразу накатила слабость от макушки до пяток, и сбилось дыхание. Попытавшись сглотнуть, она поняла, насколько губы сухие и потрескавшиеся, во рту ни капли слюны. И ещё вокруг как-то слишком много типичной медицинской аппаратуры. «Плохо», – смутно подумала она, хотя не могла сказать, откуда так решила. Героическим усилием она попыталась поднять голову и сразу рухнула на подушку. Окружавшие постель стены мятного цвета и вообще вся больничная палата почему-то хаотично пропадали. Вместо них она то бесконечно плыла по дорожке бассейна, то перебежками продвигалась между домами и отстреливалась в каком-то незнакомом городе. Когда вошла женщина – сильно похожая на мужчину, а может, просто изображение всё ещё расплывалось перед глазами – она лежала в затуманенном, полубессознательном состоянии, дрейфуя между перепутавшимися обрывками сна и галлюцинаций. Нет, всё-таки женщина, бледно-зелёный лабораторный халат характерно выпирал в районе груди.

– Очнулась, моя дорогая? Как чувствуешь себя? Пора просыпаться и вставать.

Женщина что-то прижала к предплечью, девушку кольнуло, но сил вроде бы прибавилось. Девушка подвигала челюстью и сглотнула, язык был толстым и распухшим, но слюна потекла, во рту сразу вновь стало влажно.

– Как тебя зовут? – спросила врач.

И тут ужас, который она старательно до того игнорировала, захлестнул девушку целиком с головы до ног. Дыхание панически участилось, воздуха не хватало. Она не могла ответить на этот вопрос!

– А-а, – прохрипела она, – Я… Я не знаю.

– Вот значит как. Ничего, это поправимо. Набирайся сил и отдыхай.

Врач ушла, а девушка осталась, так и продолжая искать ответ: кто она? И незнание пугало куда больше, чем неизвестная причина, из-за которой она находится в больнице. Потому что другой вопрос «где я» тоже пугал. Безымянная, высокотехнологичная медицинская палата. Без окон. А ещё снова ей снились непонятные сны…

Она? Или он? Стоял? Стояла? На бетонной площадке, вдалеке комплекс каких-то зданий. Бетон покрыт рядами жёлтых следов, и каждый из общей толпы находит себе место. Когда все выстраиваются неровными шеренгами, перед ними встаёт военный, убирает руки за спину и ставит ноги на ширину плеч. Рукава форменной синей рубашки аккуратно закатаны. На воротничке эмблема ранга, а на груди уйма шевронов и дуг, обозначающих награды. На лице читается лёгкое раздражение, будто его оторвали от то более приятного занятия.

– Я – мастер-лейтенант. Я не один из ваших инструкторов, так что можете не привыкать к моему лицу. Я здесь, чтобы провести вас через первые два дня, пока мы вас оформляем и готовим к встрече с взводными инструкторами. Вы среди претендентов, принятых в ряды Вооружённых сил Содружества. Вам может показаться, что это делает вас какими-то особенными, но это пока не так…

Бесконечное время спустя вернулась доктор с едой. С чем-то вроде еды.

– Ну-ка, моя дорогая. Давай попробуем поесть. Твой первый в этой жизни завтрак. Протеиновый раствор и глюкоза. Сможешь?

Она смогла. Стоило уронить на губы хоть несколько капель жидкости, как она начала сосать и глотать. Допить до конца она не смогла, сил оказалось не настолько много. А ещё она подумала непонятно с чего – здесь должно быть окно. Большое окно, сквозь него видны очертания города, через который струится быстрая река. И ещё люди. Не хватает людей, которые должны находиться здесь – хотя она себе не могла представить, что это за люди – но они просто обязаны быть.

Тем временем к кровати подъехал непонятный механизм, из которого появилось зеркало.

– Вот, – проговорила врач, – узнаёшь кого-нибудь знакомого?

Врач внимательно наблюдала, но, пациентка жалобно ответила:

– Нет, не знаю. Я не знаю ничего...

Доктор ушла, а дальше опять началось какое-то туманное состояние. Кто-то приходил? Что-то с ней делал? Её обтирали полотенцами, её массировали. Её мучили кошмары, кошмары омерзительные, в них было полно крови и расчленённых тел. Когда она бодрствовала, покачиваясь на волнах беспокойных и бессвязных мыслей, то мимо как разрозненные обломки кораблекрушения проносились непонятные и не связанные друг с другом картинки войны и мира. Они могли быть воспоминаниями, но стоило ей обратить своё внимание вовнутрь и попытаться их изучить, как поток мыслей замёрз, и снова нахлынула паника.

И в какой-то момент она решилась. Она соскользнула с кровати и двинулась к двери. Та открылась автоматически, за ней был короткий коридор, тускло освещённый полосой ночной подсветки на уровне плинтуса. Рядом с палатой был крошечный кабинет со следящим пультом, но ей не сюда. В конце коридора ещё одна дверь, которая тоже открылась сама. За ней ещё коридор, который вёл в лабораторию. Та была набита оборудованием медицинского назначения, и куда больше, чем требовалось для обычного лечебного учреждения. Здесь отчётливо попахивало очень подозрительными вещами. Бежать отсюда! Она вернулась в коридор, там был лифт, но он был заблокирован ладонным замком. Есть способы справиться с таким замком – как же? Обрывочные картинки стаей неуловимых рыбёшек мелькнули перед её взором, она подцепила крышку замка, чтобы аккуратно её снять... В этот момент в спину воткнулся дротик снотворного, а два лаборанта подхватили потерявшее сознание тело и отнесли обратно в кровать.

Полчаса спустя Аш-Тассилин сидела в кабинете Меддура. Можно было переслать отчёт, но ей хотелось похвалиться, так её распирало от гордости.

– Успех, я даже сама не ожидала, какой успех. Новая матрица прижилась идеально. Мы понемногу начали отменять препараты, снижающие мозговую активность – их давали поначалу, чтобы не перегрузить новые образовавшиеся синаптические связи. И сразу же проявила себя мужская личность – действовать, бежать. При этом действовала она решительно, стремительно, без истерик. Останься доминирующим матрица девочки, она вела бы себя совсем иным образом.

– Это прекрасно, конечно, а не будет ли проблем потом? Солдат как основа…

– В том-то и прелесть. Я внимательно следила за пробуждением активности мозга. Сохранились женские физиологические реакции, на них наложился общий мужской профиль поведения. Но в остальном личностная информация по-прежнему пуста. Чистый лист бумаги, который можно воспитать как угодно. Я это уже проверила, загрузив язык – свой старый она забыла, этот раздел мозга был пуст, причём как от донора, так и от реципиента. Будут какие-то чисто мужские реакции, но профессиональная память утрачена. Когда мы поняли, что она встала и готовит побег – мы специально оставили несколько вариантов, которые обязательно увидит любой мало-мальски обученный человек. Но девочка их вообще не заметила. Я проведу несколько тестов, но думаю – нет. Тут никаких проблем.

– Хорошо. Тогда заканчивай, и нашу покупку уже заждались.

У пациентки жизнь изменилась. Врач к ней не приходила, вместо неё были два лаборанта. Девушка больше не чувствовала слабости, её кормили нормальной пищей. Регулярно выводили заниматься физиотерапией, восстанавливая мускулатуру, ослабевшую от долгого лежания в кровати. Зачем-то учили читать и писать на местном языке, и не абы как, а бегло, чтобы она могла красиво, с выражением вслух прочитать тот или иной текст. После занятий она ела и обессиленная падала в постель, засыпала и смотрела обрывки снов, но военные сцены приходили всё реже и реже. Стоило проснуться – как цикл начинался по новой.

Иногда цикл нарушался: после очередного занятия по физиотерапии её отправляли мыться. Поначалу ей пытался помогать кто-то из ассистентов, но она горячо отказывалась, разок устроив самую настоящую истерику. Ей с чего-то было неприятно раздеваться в присутствии мужчины. Впрочем, когда девушке предложили помощь женщины, она тоже отказалась, пускай второй раз истерика и была притворством. Каким-то обострённым чувством она поняла, что это тоже непонятный хитрый тест – кого она выберет, и согласие выбрать женщину принесёт ей неприятности. Но главное было то, что ванная комната и мытьё были единственной и хоть какой-то иллюзией свободы и одиночества, когда за ней не следили. И лишаться хотя бы этого девушка не хотела.

Измотанная сегодняшними занятиями, она побрела в ванную, где, перед тем как встать под душ, разделась и в очередной раз уставилась на себя в зеркало в полный рост. «Кто я?»

В это мгновение оно и случилось. Ощущение было такое, словно она попала под водопад – и тонны воды уронили ей на голову, бросили её на колени. Она издала тихое хныканье и негромко заскулила, скорчившись на полу и обхватив руками голову – за надбровными дугами взорвалась боль, а горло перехватил спазм. Она стиснула губы, стараясь не издать больше ни звука и не привлечь внимания. Софья вспомнила если не всё, то почти всё. Как она по глупости убежала из дома и приехала на кладбище. Папа… «Что я наделала? Что мне теперь делать?» Судя по всему, Марина оказалась права – а она полная дура. Папа боялся именно этого. Что её могут похитить. Не зря сказал сидеть дома, никуда не выходить, и приставил охрану, а сам отправился чего-то решать. Вот только поздно жалеть. Сейчас ей необходимо не выдать себя. Вести как прежде, пока не поймёт – где она, зачем её сюда привезли и как отсюда выбраться.

***

Буквально через несколько циклов, выйдя из ванной и пережёвывая очередной обед-ужин-завтрак – каждый раз все блюда имели единый вкус, то немного кислый, то чуть сладковатый – Софья обратила внимание, что в этот раз появился странный горьковатый привкус. Стоило проглотить несколько ложек, и тут же закружилась голова, и девушка легла на кровать. В полудрёме она ощутила, как возникло кратковременное чувство невесомости, будто на качелях, когда летишь вверх, но потом движение стало равномерным и необычайно гладким. Дальше сознание оглушило как близким взрывом, несмотря на закрытые веки по глазам ударил яркий свет, словно внезапно зажгли спичку в тёмной комнате. И Софья на некоторое время всё-таки потеряла связь с реальностью. В какой-то момент в кончиках пальцев вдруг появилось лёгкое покалывание, тяжесть в голове исчезла. Софья открыла глаза. Укрытая пушистым жёлтым покрывалом до шеи, она лежала в просторной светло-жёлтой комнате, где из мебели единственная кровать под балдахином. С чего-то девушка сразу поняла, что столбы, резьба и прочие элементы пластиковые, но сделана имитация под лакированное дерево было здорово. Стена напротив – огромное от пола до потолка окно, за которым утренний туман мягко окутывал холмы и скрадывал очертания леса. Приятно пахло апельсинами… хотя после непонятного срока заточения в лаборатории-больнице и постоянных медицинских ароматов любой запах станет божественным нектаром.

– Очнулась, моя дорогая?

Голос был мягким и мелодичным сопрано, но прозвучал настолько неожиданно, что Софья вздрогнула. Оказывается, у неё в ногах возле кровати стояла высокая женщина средних лет, одетая в платье-тунику. Красивая, волосы необычного серебристого цвета с металлическим отливом роскошной волной спускались до пояса. Она очень доброжелательно улыбалась, однако Софью от одного взгляда на неё холод пробирал до мозга костей.

– Ты очнулась, Барика, – произнеся имя, женщина почему-то издала смешок.

Софья чуть не спросила – кто такая Барика? Дальше она сообразила, что обращаются именно к ней, и чуть было не ляпнула, мол, у меня своё имя есть. Вовремя вспомнила, как раньше ещё в больнице она отвечала: имени – не помню, откуда – не знаю. Женщина её заминку оценила по-своему.

– Ты не помнишь, но ничего страшного. Барика – это отныне будет твоё имя, раз старое пропало. А ты – моя гостья.

Софья отметила, как на слове «гостья» женщина капельку запнулась, и мысленно добавила: «Ага, знаем мы такие гости. Как папа говорит: вход рубль – выход сто». Она всё-таки пленница. Только клетка с чего-то поменялась. А ещё не нравился какой-то очень уж плотоядный взгляд, который женщина бросала на Софью. Точнее, настораживал даже не сам взгляд, а то, как женщина его старалась не показывать.

– Ты находишься у меня дома. Меня зовут госпожа Тадефи, и ты так зови. Я решила, что раз уж ты моя личная гостья, то когда ты очнёшься, мне стоит самой встретить тебя. Приходи в себя поскорее, Барика, и мы продолжим чуть позже, – она сделала шаг к изголовью и взяла руку девушки в свою. Кожа у неё была очень мягкая. – А пока я пришлю тебе служанку.

Госпожа Тадефи не сделала ни жеста, не произнесла ни слова – но дверь мгновенно распахнулась, и послышался новый женский голос:

– Госпожа?

– Приготовь ванну для Барики и помоги ей.

Тадефи ушла, а над кроватью склонилась стройная девушка в белом комбинезоне, застёгнутом до самого подбородка.

– Ваша милость, как вы себя чувствуете?

Видимо, спокойное выражение лица Софья удержать не смогла, ибо девушка мгновенно изобразила профессиональную улыбку, хорошо знакомую по съёмке разных рекламных роликов:

– Всё будет хорошо.

В комнате тем временем незаметно появилась ещё одна девушка, как две капли воды похожая на первую. Резким движением она сдёрнула покрывало, и Софья с ужасом обнаружила, что лежит абсолютно голая. Непроизвольно вскрикнув, она тут же натянула покрывало обратно. Реакция была, похоже, нормальной, потому что вторая девушка тут же подала мягкий длинный халат, и обе отвернулись, пока Софья вставала и одевалась.

– Идёмте, Барика, – синхронно кивнули девушки и взяли Софью под руки.

Здание представляло собой переплетение коридоров и комнат, роскошно отделанных в духе какой-то смеси ближневосточных и латиноамериканских мотивов, пару раз и туда, и туда они как-то всей семьёй летали на отдых. Впрочем, все как стоило признать – весь дизайн выполнен с умом и со вкусом, никакой лишней крикливости богатством. Немного пропетляв, втроём они дошли до ванны, напоминавшей небольшой бассейн – даже отделано всё плиткой, изображавшей какие-то подводные виды. Слаженным движением служанки Софью раздели, одна из девушек помогла перебраться через бортик и усадила подопечную на что-то вроде ступеньки-скамьи с внутренней стороны так, что вода заканчивалась чуть выше талии.

– Ой, – невольно вырвалось у Софьи, ванна оказалась едва тёплой.

Мгновенно вода стала нагреваться, подстраиваясь под температуру тела. Несколько секунд спустя возникло блаженное ощущение, такую воду называют «как парное молоко». Это помогло немного расслабиться, напряжение постепенно отпускало. И тут же девушки начали подопечную осторожно намыливать и смывать – сами, кстати, влезли в бассейн не раздеваясь. Мысли текли лениво и неохотно, пока Софья не подняла голову. Потолок казался стеклянным… и сквозь него было видно, как высоко в чёрном небе сияют два золотых диска вместо одной привычной луны. Если это была картина, то смотрелось она очень реалистично. И тут же червячком заглянула мысль: а если нет? Но здравый смысл на это мгновенно насмешливо расхохотался. Только всё равно как-то неуверенно.

Девушки помогли облачиться уже в платье и вернуться обратно в комнату. Туда же принесли плотный обед. Девушка только тогда поняла, настолько проголодалась, так что проглотила всё до последней крошки, даже не почувствовав вкуса, лишь бы смести с тарелок всё побыстрее. И сразу от обильной еды потянуло в сон. Последней мыслью у Софьи было, что она слишком часто спит.

Проснулась Софья, почувствовав чьё-то прикосновение к лицу.

– Барика, я пришла помочь вам одеться и проводить к завтраку.

– Ну ещё пять минуточек… – вырвалось скорее по привычке, мама иногда вот так поглаживая по лицу будила её в школу.

– Вам нехорошо? Подать завтрак в постель я не могу, приказ сиятельной госпожи Тадефи. Она хочет завтракать вместе с вами.

Без лишних разговоров служанка помогла наскоро переодеться в шёлковую сорочку, поверх натянула длинное серебристое платье из необычно лёгкой материи, оно казалось вообще невесомым, но при этом не просвечивало. И молнии были как-то настолько хитро запрятаны, что когда служанка платье застёгивала, Софья так и не поняла, как и что та делает. Дальше служанка ловко заплела волосы в косы и уложила короной на макушке, украсив шпильками, увенчанными чем-то наподобие жемчуга. Оказывается, в комнате одна из стен могла становиться зеркальной. Взглянув на своё отражение, Софья невольно ахнула: а здорово получилось. Завершали наряд изящные туфельки на небольшом каблучке.

Служанка привела не в столовую, а скорее в кабинет, где за немалых размеров столом сидела хозяйка. Чуть в стороне стоял отдельный столик, уставленный едой.

– Барика, госпожа, – служанка почтительно склонила голову.

Софья же растерялась: а что делать ей? Здороваться? Или тут положено делать книксен или что там? С ходу ссориться со здешним начальством не хотелось.

– Заходи, Барика, – госпожи Тадефи небрежным жестом показала на второй столик, уставленный яствами. – Подкрепись пока, а мне тут надо закончить с делами.

Служанка ушла, исчезла так незаметно, словно её и не было. Тадефи тем временем делала какие-то непонятные жесты в воздухе и на столе, казалось, больше не обращая на Софью внимания. Оставалось только приняться за еду. На краю стоял бокал с чем-то красным. Из бокала пахло лесными ягодами и чем-то экзотическим. Осторожно пригубив, дальше Софья не смогла устоять и разом выпила почти половину. Это было нечто вроде сока, вкус оказался терпким и немного пряным, поначалу резким, зато с райским послевкусием. На тарелках тоже оказалась еда незнакомая, но наверняка деликатесы – и вкусно, и не могло ничего другого оказаться в таком «антураже гостьи». Софья ощутила зверский голод, так что ела одну тарелку за другой. Правда сегодня она была не настолько тороплива, пыталась жевать и понимать что жуёшь, а не глотать. Было вкусно, было непривычно, но не понять: и в самом деле ей наложили что-то дорогое и необычное, или же как когда они ездили в чужую страну – когда любое привычное местным блюдо первое время иностранцу как деликатес.

Более-менее насытившись, Софья начала внимательно присматриваться к хозяйке комнаты. Движения, на самом деле, были не такие уж хаотичные. И при определённом угле зрения Софье показалось, будто она видит висящие над столом несколько мониторов. А ещё Тадефи водила руками по столу, натуральный сенсорный экран. Сердце у девушки зашлось в бешеном ритме от вспыхнувшей догадки. Если стол и в самом деле сенсорный экран, а тонкие под цвет кожи облегающие перчатки на руках – это перчатки виртуальной реальности… Тогда перед хозяйкой и правда висят односторонние голографические мониторы, а набирает текст она на виртуальной клавиатуре, нажатие клавиш имитируют перчатки. Но если верить передаче, которую она не так давно смотрела по телевизору, на Земле таких не существует! Даже прототипов нет, есть лишь некоторые опытные примитивные лабораторные образцы. Здесь же явно привычное серийное изделие. Вспомнить две луны в небе вчера над ванной… А ещё видение из глубин воспоминаний или снов, как она шла по пустыне, и её потом встретил человек-машина с искусственной рукой. Нет, этого не может быть, не в книжку же она попала? Фантастическую, про перемещение в другие миры. Так не бывает, это выдумки! А ещё девушке казалось, будто её читают как открытую книгу. Не зря каждый раз, когда госпожа Тадефи бросала взгляд на Софью, у той учащался пульс.

– Поела, моя дорогая? Пойдём тогда, прогуляемся.

Госпожа Тадефи помогла встать из-за стола – так дома делали обычно только парни, но здесь могли быть и свои обычаи, старший помогает младшему? Из кабинета они шли по другому и незнакомому коридору, отделанному серебряной и золотой мозаикой. Следующий переход – те же сверкающие стены и несколько закрытых дверей металлического цвета, пол, выложенный тёмным камнем, напоминающим мрамор. И никаких открытых ламп, светодиодных лент или точечных светильников, однако все помещения очень хорошо освещены. Софья с интересом бы пригляделась и попыталась понять, но очень напрягало то, что госпожа Тадефи вела её, приобняв за талию. При этом обнимала не как знакомую и девушку, а скорее так Софью обнимал бы парень. Ладонь госпожи Тадефи так и норовила спуститься чуть ниже талии. Первой реакцией было отодвинуться, убрать или как-то намекнуть, что это несколько неприятно. Софья стиснула зубы и заставила себя улыбаться как на фотосессии в честь очередного папиного мероприятия перед журналистами – хочешь не хочешь, а надо. Она сейчас в такой ситуации, когда надо молчать и собирать информацию, а госпожа Тадефи, которая непонятно с чего к ней очень хорошо относится, может эту информацию дать. И от любой крошки знаний может зависеть жизнь Софьи, как пафосно это ни звучит.

Коридор закончился лестницей, ведущей куда-то вниз. Каждая ступень – полукруг серебристого цвета. Спустившись, они очутились в круглом зале с молочно-белыми стенами, небольшие кустики, похожие на смородину, росли прямо из пола. Между ними стояли удобные диванчики в тон комнате. Оранжерея? Тем более стены казались стеклянными. Госпожа Тадефи не стала задерживаться, а увлекла спутницу дальше. Двери на противоположной входу стене распахнулись, и в зал хлынул золотистый свет. Когда они переступили порог, Софья не смогла сдержать возгласа изумления. Снаружи раскинулся дивной красоты сад.

Птицы с переливавшимся всеми цветами радуги оперением сидели на изогнутых ветвях деревьев и выводили непривычные рулады. Аромат разбросанных по всему саду незнакомых цветов дурманил голову. Воздух был настолько влажным и густым, что можно отрезать кусочек, положить в рот и попробовать на вкус. Лучи яркого светила приятно согревали кожу. За деревьями золотился песком самый настоящий пляж, а за ним виднелась бесконечная гладь моря.

– Нравится?

– Да.

– Я рада, это мой личный оазис тишины и покоя в нашем безумном торопливом городе. Думаю, мы с тобой ещё не раз сюда придём и проведём тут немало счастливых минут.

– Хорошо.

Софье показалось, что в словах хозяйки какой-то двойной смысл? И зачем она потрепала её волосы? Опять же странное ощущение, как будто гладит её не женщина. Вот точно такими же движениями её гладил парень из десятого класса, в которого она была влюблена в прошлом году – он тогда за ней тогда немножко поухаживал и пытался поцеловать, но Софья испугалась.

Тут в сад заглянула одна из служанок в типовом комбинезоне, который, похоже, являлся униформой.

– Госпожа Тадефи, входящий вызов от господина Чарефа.

– Скажи, сейчас буду, – и обратилась уже к Софье. – Пойдём, моя дорогая. Место отдыха должно быть именно отдыхом, чтобы тут не донимали делами. А на вызов Чарефа ответить необходимо.

Смуглый мужчина с бородой клинышком появился рядом сразу, как они поднялись по лестнице. Мужчина красивый, с очень броской внешностью, лицо как будто очень тщательно вытачивал талантливый скульптор. Золотая рубашка и синие обтягивающие брюки, заправленные в чёрные глянцевые сапоги, добавляли эффектности. И смотрел он на Софью таким взглядом, что и без слов некоторые его желания были понятны. Девушка слегка покраснела и тут же всем своим видом постаралась дать понять, мол, ваши домогательства как мужчины меня не интересуют. Машинально она сделала шаг назад, прячась за хозяйкой дома. Всё-таки Тадефи была неизвестно добром или злом, но знакомым и понятным. Хозяйке дома это маленькое представление с чего-то понравилось.

– Здравствуй, Тадефи. Смотрю – красивая девочка. Полностью в твоём вкусе. И не ожидал от тебя… такой интересной идеи. Откуда ты её взяла?

– Здравствуй, Чареф, позволь представить мою новую воспитанницу, её зовут Барика, – затем уже шутливым тоном добавила: – И даже в таком виде не пытайся распускать руки. Нас это не интересует. А насчёт «откуда» – там больше нет. И насчёт «как» тоже не спрашивай, должны же у женщины быть свои маленькие секреты.

Софья только после этого обратила внимание, что гость слегка просвечивает, как если в фоторедакторе прозрачность слоя выставить на девяносто процентов. Голограмма! Тадефи опять взяла девушку за талию и пошла вперёд, Чареф тоже шёл как бы рядом – полная иллюзия, что идут и беседуют с живым человеком.

– Не хочешь посмотреть на мою новую команду по мотоболу? Эти бестии мчатся быстрее ветра. У них неплохие шансы, а как скакнут рейтинги, когда они дойдут до финала и начнут рубиться уже друг с другом за первое место…

– Чареф, и ты, конечно, хочешь влезть в мои трансляции, чтобы я тебя поддержала? Извини, но я в таких аферах не участвую.

– Это не афера…

– Команда – это не афера? Это ты будешь говорить потом, когда ты-то своё получишь, а я получу неприятности в виде чемпиона. Кого ты взял контролировать эти отбросы внизу? Впрочем, можешь не говорить, я и сама догадалась. Да-да, я уже смотрела утреннюю сводку, пока моя милая Барика завтракала. И остальное мой начальник СБ тоже уже доложил. И тебе не стыдно так нагло приходить ко мне и считать меня полной дурой, не способной докопаться до остальной интриги? А я-то когда отвечала, искренне надеялась, что ты всё понял и звонишь извиняться и признавать свою ошибку. Чареф, моё последнее тебе предупреждение – в следующий раз, если надумаешь вот так меня подставлять, я вообще закрою тебе трансляции. И не только на моих каналах, но и на весь Оазис. Мне не откажут. Будешь перебиваться доходами с нижней помойки. А теперь прости, у меня есть более интересные дела.

Изображение мужчины пропало, а Тадефи скривилась в брезгливой гримасе.

– Ну и наглец. Иди к себе, Барика. Мне срочно нужен успокоительный массаж. Ну просто не могу, он вообще понимает, против кого пошёл? Тебя, проводят и помогут подготовиться. А мне пока кое-что надо ещё сделать.

Опять непонятно по какому сигналу возникла служанка. Софья на непослушных ногах двинулась за ней и, добравшись до своей комнаты, рухнула на кровать. Голова кружилась от волнения, сердце неровно колотилось в груди. Ладно, какой-то там лечебный массаж, возможно, Тадефи и впрямь это помогает успокоиться, но причём тут она? К чему она должна готовиться? Отлежаться и прийти в себя ей не дали, очередная служанка отвела в ванную-бассейн. Не спрашивая в этот раз никаких разрешений и не давая стесняться, её вымыли и сделали эпиляцию ног и прочих мест. К счастью, здесь для этого использовали не воск, а специальный крем – одним намазал, потом другим, провёл губкой – и волоски сошли сами собой. Из ванной Софья вылезала красная как рак, даже под купальник настолько тщательно она от волос не избавлялась. При этом вдвойне неприятно и стыдно было не столько что её не спросили – а то, что с ней обращались будто с куклой, с ценной, но вещью: повернуть сюда или туда, сделать то или это, дальше нарядить в дорогое платье как «барби».

Софья как угадала. В комнате и в самом деле ждало удивительной красоты платье из невесомой ткани с мерцавшими кружевами тончайшей работы, оборками и яркими лентами, расшитое разноцветным жемчугом и какими-то похожими на лепестки цветов светящимися камешками.

– Готовы ли вы к примерке, госпожа?

Софья мысленно поцокала языком: надо же, с чего-то она уже тоже госпожа, хотя несколько часов назад к ней обращались иначе. Впрочем, ванна показала, что всё равно просьбы, похоже, чистая формальность и иллюзия вежливости. После ванны девушка скинула халат и подняла руки, чтобы надеть платье. Оно и впрямь село как влитое, будто сшито по заранее снятой мерке. Но больше удивило то, что стоило платью оказаться на теле, как оно застегнуло все молнии, липучки и кнопки само. Одно непонятно, как это платье связано с массажем? Весь оставшийся день Софья изо всех сил пыталась убедить себя, что всё будет хорошо, но получалось так себе.

***

Комната, куда под вечер служанка проводила Софью, отнюдь не напоминала массажный кабинет. Это была роскошная спальня с окном во всю стену, из которого багровел сумраком закат. Свет был тоже наполовину притушен, потому Софья не сразу заметила, что на огромной кровати возлежит госпожа Тадефи. На ней было роскошное платье, белое кружево, чулки и подвязки, оттеняющие голубой шёлк, женщина лежала так, что были заметны трусы. Софья замерла у входа, не понимая, зачем она тут.

Сообразить ей не дала сама госпожа Тадефи. Она встала, в пару шагов оказалась рядом. Неожиданно сильные руки обвили талию Софьи, прижав к себе, сквозь тонкую ткань платья отчётливо ощущались твёрдые мускулы.

– Извини, что я так резко. Но у меня и в самом деле был невероятно сложный день. И я не могу больше ждать, я и так ждала тебя очень долго.

Понимание ударило Софью как молотом по макушке. А госпожа Тадефи уже прижимала её к стене, просовывая одну руку между ног девушки и одновременно целуя её так страстно, что Софья ударилась головой о стену.

– Снимай одежду, – ненадолго прервала поцелуй Тадефи, – пока я не сорвала её с тебя. Но не бойся, я знаю – это твой первый раз, и обещаю быть нежной.

Софья аж задохнулась от отвращения. Её не просто собираются насиловать, это хочет сделать непонятно какого возраста лесбиянка! Не к месту мелькнула мысль, что если кто в её школе узнает, что пусть не по своей воле, но она занималась сексом с женщиной – проще повеситься от такого позора. Так вот что это были за намёки и ухаживания сегодня, вогт зачем она её щупала! А теперь этой старой козлихе приспичило, и она уже решила обойтись без предисловий. Да никогда! Со всей силой, на какую была способна, Софья оттолкнула госпожу Тадефи – получилось скорее от неожиданности, та не ожидала настолько резкого сопротивления. Софья же, красная от унижения и гнева, замерла, нервно сжимая кулаки. Она будет драться – и лучше пусть умрёт, чем такой позор!

И тут тело Софьи словно налилось свинцом, а в голове будто зашелестел незнакомый голос, обсуждавший сам с собой происходящее за день и сейчас, а также убеждавший девушку, что пора действовать. Испугаться, что она сошла с ума, Софья не успела. От пяток до макушки прошла приглушённая волна боли, и сознание наполовину отключилось. Всё происходящее дальше она начала воспринимать кусками. Та часть сознания погибшего солдата, которая отпечаталась в мозгу, распознала ситуацию как критически опасную, и решила перехватить управления, не дожидаясь согласия сознания хозяйки. Затем сработал впитавшийся в информационное тело кусок оберега. Делавший его мастер был гением, использовал немало наработок прошлых поколений – к примеру, плетение, защищающее когда-то воина от удара мечом, прекрасно подойдёт для защиты ребёнка от травмы какой-то игрушкой. Ну а удар Пустого и воздействие Аш-Тассилин подстегнули самообучение вложенных в оберег программ.

Возродившийся из информационного небытия призрак офицера охраны принцессы Радужного пояса уже как самостоятельный искусственный интеллект оценил ситуацию. Полностью автономной воли у призрака не имелось, но базовый императив сохранился: есть девушка, которую надо защищать любой ценой.

Призрак перехватил управление телом Софьи. Ведуны давно знали о связях тонкой стороны и материального мира – измени информационный слепок предмета, и предмет послушно изменится под заданные параметры. С человеком так невозможно, он слишком сложная информационная структура, чтобы перестраиваться под внешним воздействием? Призрак не знал, что менять собственное тело считается невозможным, при этом он был частью информационного тела девушки и мог влиять изнутри. Подгрузив информационную матрицу киборга, тело физически начало трансформироваться под выбранный прототип, добавляя недостающие технические части слепком временно материализовавшегося тонкого мира. Укрепить скелет и мышцы, добавить киб-интерфейсы. Сенсорно-защитная нано-сеть натянуть под кожу.

Полковник оценил своё состояние, одновременно сканируя окружающее пространство. Видеонаблюдение комнаты отключено, внутренние контуры деактивированы: запись своих любовных утех Тадефи не нужна. Плюс. защитная система пока не видит улучшений киборга, настроена на другой тип угроз. Плюс. Противник упичкана информационными имплантатами – минус, может поднять тревогу или запустить систему защиты. Физические возможности противника не форсированы, мускулатура чуть сильнее нормы, но без имплантатов и модификаций. Плюс. Решение. Хакерская атака на вычислительную систему врага с целью довести её до отказа, перегрузив входящие порты информационным шумом. Одновременно атака в физическом пространстве.

Перестройка заняла полторы секунды, анализ тактического процессора – ещё половину секунды. Когда киборг начал движение, Тадефи ещё только начала понимать, что с новой любовницей дело пошло не так. Нейтрализовать хозяйку особняка удалось с пары ударов. Женщина очнулась связанная, и к этому моменту полковник уже закончил повторную и более тщательную вирусную атаку, взяв любые информационные порты и каналы под полный контроль.

Тадефи была опытным волком и прошла немало баталий, поэтому ситуацию оценила сразу. Мысленно она пообещала Меддуру массу неприятностей за то, что он так её провёл. Интересно как? Весь день она наблюдала за девчонкой, и та вела себя ровно как и полагается. Опасалась и не любила мужчин, стеснялась и засматривалась на девушек. Благосклонно восприняла и не оттолкнула ни ухаживания Тадефи, ни то, как та гладила её в течение дня именно как будущую любовницу. Хотелось ругнуться на себя как на полную дуру: ей показали и дали увидеть именно то, чего она желала. Однако перед тем, как вывести девчонку из сна после доставки, её проверила собственная служба безопасности. Стопроцентный человек без улучшений – а сейчас Тадефи атаковал именно киборг, в этом она не могла ошибиться. Пластика движений сменилась, девушка не стесняется полной наготы, и вообще ведёт себя скорее как мужчина. Однако Тадефи не убили сразу. Кляпа, кстати, тоже вставлять не стали: комната звукоизолирована, информационные порты наверняка под контролем – простой тест, станет ли она истерить и звать на помощь, как очнётся. Вывод: она нужна живой, и можно торговаться.

– Я готова выслушать условия. При этом должна предупредить, что в случае моей смерти или серьёзного вреда здоровью даже в условиях информационной блокады система поднимет тревогу. Это автономный независимый от общего контроля контур.

– Мне нужна общая карта города и твоей резиденции. Также чистый логин и пароль для выхода в общую информационную Сеть города. Предупреждаю. При попытке подать сигнал тревоги я тебя уничтожу. Если меня потом тоже уничтожат, тебе это уже не поможет.

– Согласна и не буду.

– При неполной информации начну выжигать твои информационные порты. Система не всполошится, но менять их тебе придётся долго и сложно.

– Хорошо, уговорил… ла? Кто ты?

– Не имеет значения.

Над информацией киборг размышлял целых пять минут, задействовав ресурсы не только своего процессора, но и терминала в комнате. Золотой оазис представлял из себя антигравитационную платформу восьмидесяти километров в поперечнике, на которой располагался мегаполис. С небоскрёбами, террасами, усадьбами вроде резиденции госпожи Тадефи и много чего ещё. Тот же кусок моря, в котором она утром готовилась соблазнять Софью, искусно совмещал настоящий сад, имитацию побережья и голограммы моря. Большое окно в комнате тоже было экраном. Город огромен, но с учётом того, насколько плотно он упичкан информационными сетями и системами наблюдения, прятаться в нём бессмысленно, тем более трущоб как таковых здесь нет. Все трущобы расположены на поверхности, в пустыне и городе у подножия Золотого оазиса. Но и там прятаться бесполезно, одиночка против организации бессилен. С учётом конечности ресурсов Тадефи и ограниченности её возможностей за пределами родного мегаполиса, логичный вывод – бежать на достаточное расстояние. Сменить дислокацию так, чтобы противник не знал, в каком месте искать. Найти гостеприимный регион, в котором одинокий человек в дикой природе в состоянии выжить. Там переждать первую самую острую фазу охоты, потом выйти к людям и попробовать себя легализовать.

– Код доступа твоей яхты.

Удивлённая Тадефи повиновалась. Какой смысл устраивать такую сложную комбинацию, чтобы захватить рядовую яхту? Или она чего-то не понимает?

Здешний квадрант слишком давно не знал полноценных войн. Здешние системы были на порядок изощрённее по части хитрых атак, диверсий и их отражений – потому оказались не готовы к грубому воздействию боевых вирусов, старавшихся не взять под контроль, не выведать секреты или устроить хитрую аварию, а грубо спалить и взорвать всё, до чего сумеют дотянуться. И пускай вирус будет быстро подавлен, критический урон нанести он успеет. Особняк сотрясли несколько взрывов, заревела сирена. Одновременно телохранители получили информацию, будто Тадефи пытаются вывезти за пределы поместья, а взрывы и аварии – дело рук отступающих диверсантов. Сразу как охрана поверила и перебросила основные силы в направлении «атаки», киборг сорвался с места и выбрался из комнаты.

Внутренние камеры особняка были уничтожены, а все помещения в доме неплохо экранированы от подглядывания, поэтому киборг и два мужика из патруля второго эшелона навстречу друг другу выскочили неожиданно. Военный киборг отреагировал на порядок быстрее привыкшей к спокойной жизни внутренней охраны. Плюс охранники узнали новую игрушку госпожи, а по всем базам она не имела никаких улучшений. Зато растерянную потрёпанную девчонку можно будет допросить… То, что охранники сблизились на дистанцию физического контакта, стало в их жизни последней ошибкой. На внутренней охране броня была лёгкого класса в виде обычного бронежилета, а улучшения скелета и мышц позволяли ударом ломать кирпичи. Первому охраннику полковник раздавил и вырвал кадык, второму кулаком ударил чуть ниже бронежилета, сминая внутренности. Встреча вышла на редкость удачной, киборг теперь обзавёлся внешним оружием. Блокировка автоматов по личному идентификатору оказалась ерундовой. С гранатами вышло чуть хуже. Судя по скачанной из терминала информации, чтобы не допустить серьёзных разрушений инфраструктуры, в оазисе строго пользовались только газовыми и светошумовыми. Именно такие и нашлись у убитых… Полковник на это мысленно хмыкнул: а вот его в прошлой жизни обучали, как из запасной энергоячейки автомата сделать хоть фугасный заряд, хоть осколочный. Светошумовые гранаты как раз и послужат запалом.

Оказавшись возле ангара с яхтой, полковник начал бросать гранаты через приоткрытые двери. Несколько взрывов прогремели почти одновременно. Тактический процессор рассчитал так, чтобы киборг оказался в ангаре через мгновение после срабатывания гранат. «Оценка обстановки». Охрана имела маски от светошумового удара и расположилась грамотно. Даже примени враг что-то сильно хитрое и пробей защиту масок – оглушит не всех. На разлёт шрапнели укрытия рассчитаны не были. Осталось четыре цели, остальные не боеспособны. Трое справа, укрылись за каким-то агрегатом. Вторичная цель. Один слева – первичная цель. Автомат дважды треснул одиночным. Цель поражена. Противник справа высунул оружие. Упасть на колено, ниже линии огня. Две короткие очереди. Цель поражена. Камеры внутреннего наблюдения – взять под контроль, сервер уничтожить.

Дальше пришлось заняться яхтой – вытянутый серебристый наконечник исполинской стрелы занимал всю дальнюю часть ангара. Шрапнель повредила корпус в трёх местах, так что автопилот пытался верещать, что в салоне утечка ядовитых веществ, один из двигателей работает вполсилы, а потому стартовать нельзя. Очередная порция боевых вирусов провела автопилоту лоботомию, после чего тот вообще перестал воспринимать техническое состояние корабля, но это было и неважно. Крыша ангара раскрылась, яхта стартовала в беспилотном режиме, выбрав пункт назначения генератором случайных чисел из направления, противоположного тому, куда собирался на самом деле киборг. Кроме того во все вспомогательные компьютеры яхты была введена команда самоликвидации при малейшей попытке захвата или по достижении пункта назначения.

Одновременно со стартом ложной цели киборг сломал крышку технического тоннеля. Сеть бетонных полутёмных кишок города, по которым шли сотни кабелей и труб. Стоило отойти от ангара подальше, как там сработала зажигательная мина. Пока разберут развалины, пока сообразят, что одного тела не хватает, он успеет скрыться. Тем более в технических тоннелях полковник невидим: система камер и датчиков особняка уничтожена, простые же городские тоннели, пока не подняли общегородскую тревогу, отслеживаются несложной дежурной системой безопасности. Главное – не соваться в зоны особняков хозяев города. Пользуясь форой во времени, киборг ограбил склад какой-то городской службы и обзавёлся всем необходимым для выживания. Затем добрался до одного из транспортных роботизированных кораблей, перевозивших грузы между Парящими оазисами. Там подчистил логи челнока и сервера наблюдения ангара, спрятался среди груза и впал в оцепенение, давая отдых биологической компоненте. Впрочем, рисковать и высаживаться прямо с челнока, киборг всё равно не собирался. Посадку могли засечь с радаров, челнок мог нести скрытые маяки: в прошлой жизни полковник сам не раз устраивал такие же провокации.

На подходе к Оазису Сахсхельм беглец выпрыгнул с парашютом. Пусть и автоматизированный, транспорт теоретически мог нести резервный экипаж из людей, а потому имел обязательный комплект спас-наборов. Повезло, что в парашютах была удобная система контроля, она позволяла, не отвлекаясь от сканирования местности, настроить прыжок так, чтобы сначала в свободном падении резко сбросить высоту, а уже потом спокойно раскрыть купол и сесть. Челнок, прикрывавший своей тушей и выхлопом двигателей беглеца на время десантирования, и пока человек не снизится ниже горизонта наблюдения радаров Сахсхельма, сразу после прыжка заимел сбой в системе управления и вошёл в поле антигравитационных опор. И сам транспорт, и все его чёрные ящики размололо на молекулы.

Обитатели Парящих оазисов считали себя высшими существами и свысока смотрели на жителей поверхности, поэтому на картах Золотого оазиса была не отражена огромная свалка, располагавшаяся на земле рядом с Сахсхельмом. Не знал киборг и про то, что объёмы энергии тонкого мира в его организме конечны. Вдобавок ни полковник, ни Софья этот расход не умели контролировать, постоянно выкладываясь больше чем нужно. Полковник успел сбросить высоту в свободном падении и уже приготовился к автоматическому раскрытию парашюта, когда запасы, оставшиеся от перехода и накопленные за то время, пока Софью готовили к продаже госпоже Тадефи – закончились. Призрак уснул до следующего раза, все изменения пропали.

Софья, до этого во многом воспринимавшая происходящее смутно, как сон или просмотр фильма, вдруг поняла, что падает к земле с огромной высоты. Последовал рывок, от облегчения девушку затопила волна слабости – она спускается под куполом парашюта… прямо на какие-то обломки! Завизжав от страха, Софья сначала попыталась как-то дёргать стропы и направлять своё падение, но парашют нёс её, словно обладал собственными планами на приземление и на судорожные движения груза не реагировал. Земля была всё ближе, Софья попыталась хоть как-то сгруппироваться.

– А-а-а!

Девушку всё-таки пронесло мимо торчавшей из груды обломков высокой мачты, но в последний момент купол столкнулся с одним из свободно болтавшихся от ветра обрывков тросов на мачте. Девушка ещё раз заорала, ощутила сначала рывок, потом как стропы сами собой расстегнулись. Дальше последовал удар о поверхность, и девушка потеряла сознание.