Чужие секреты

15

— О Господи! Он идет прямо сюда, — сказал Грэди.

Он переминался с ноги на ногу, будто решал, в какую сторону ему бежать.

— Давайте, регистрируйте меня! — сказала Макси, склоняясь над конторкой.

— А? Что?

— Да регистрируйте же меня. Сделаем вид, будто я приехала на ночь, вы сдаете мне комнату.

Дверь за ее спиной с шумом открылась, и она едва удержалась, чтобы не повернуться. Грэди подвинул ей регистрационную карточку и потянулся за ключом.

— Значит, вы на одну ночь? — спросил он.

— Совершенно верно.

Она вписала девичью фамилию матери и выдуманный номер водительских прав, а потом обернулась и рассеянно улыбнулась пожилому господину, поставившему у ног пустую коричневую сумку. Мужчина стоял спиной к окну, но Макси успела заметить, что лицо у него было цвета сырой замазки, усы и волосы нуждались в стрижке. Глаза смотрели холодно и пронзительно, как у хищника, выслеживающего добычу.

Они кивнули друг другу, и Макси снова повернулась к Грэди.

— Четырнадцатый, пожалуйста, только не перепутайте — он сразу после двенадцатого. Тринадцатого нет, потому что у людей полно предрассудков, и мало кто соглашается жить в тринадцатом номере, — тараторил Грэди, и вдруг глаза его расширились от ужаса, так что Макси решила, что Окли направил на него ружье. — Ой, Винни! Что она-то здесь делает?

Обернувшись, Макси увидела серебристый «кадиллак», остановившийся возле входа. Из него выходила коротко стриженная худощавая женщина. Макси схватила ключ и хотела поспешить вслед за Окли, который, заметив «кадиллак», видимо, раздумал разговаривать с Грэди и, подхватив свою сумку, направился к двери, которая в этот момент открылась и за нею показалась приехавшая дама.

Все трое какое-то время нерешительно топтались, пока женщина не проявила решительности, первой переступив порог.

— Я уезжаю утром, — произнес Окли, все еще загораживая Макси выход.

Макси обернулась и бросила Грэди напоследок:

— Мистер э-э-э… — Она не могла вспомнить его фамилию. — Вы не забыли, что я хотела позвонить? Будьте добры, соедините меня вовремя. — Макси многозначительно посмотрела на него.

Грэди промычал что-то невразумительное, его внимание было явно сосредоточено сейчас на женщине, которая уже рылась в бумагах на столе.

Толкнув дверь, Окли пропустил Макси вперед. Стараясь не дотронуться до него, она вышла, почувствовав, что от него пахнет пивом. Слыша за собой шаги Окли, она шла мимо ряда комнат, беспечно поигрывая ключом. Шаги затихли — Окли, видимо, остановился у своего номера, а она подошла к четырнадцатому, чувствуя, что тот наблюдает за ней от своей двери. Макси вообще плохо умела обращаться с незнакомыми дверьми, а тут она еще к тому же волновалась: ключ не желал поворачиваться в замочной скважине. И тут вдруг в номере Окли залаяла собака. Макси стало совсем жутко.

— Вам помочь?

Для своих лет господин был весьма подвижен. Он быстро подошел, взял ключ своими веснушчатыми пальцами и ловко повернул его. Дверь тут же открылась.

— Спасибо, у вас это здорово получается.

Макси протянула руку, чтобы взять у него ключ. Такое же ощущение у нее было в восемь лет, когда она впервые попробовала зажечь спичку. Постукивая ключом по своему подбородку, Окли внимательно изучал ее лицо.

— Послушайте, а вы не Макси Барнел?

— Боюсь, что вы…

— Да нет, точно Макси Барнел. Я вас всегда читаю. — Его голос звучал на удивление бодро.

Едва ли он мог узнать ее по фотографии в газете. Скорее всего, успел разглядеть на ее маленькой «тойоте» наклейку с названием газеты.

— А, понятно! — Он подмигнул ей. — Вы не хотите, чтобы вас кто-нибудь узнал. С кем-нибудь встречаетесь здесь?

Несмотря на шутливый тон, его взгляд оставался цепким и злым.

— Почти угадали, — небрежно бросила Макси и пощелкала пальцами, напоминая, чтобы он вернул ей ключ.

— А как насчет автографа? — Обняв ее за плечи, он втолкнул ее в комнату и закрыл дверь.

Вырвавшись, Макси схватилась за ручку двери и вскрикнула, когда ладонь Окли прижала ее пальцы к холодному металлу. Отворачиваясь, чтобы не чувствовать резкого запаха пива, Макси так же холодно и прямо посмотрела на него и сказала:

— Убирайтесь из моей комнаты!

Губы его тронула кривая ухмылка:

— Может быть, присядете, мисс Барнел, расскажете, зачем вы сюда явились?

Теперь у нее подвело живот, как тогда, в восемь лет, когда она уронила спичку и чуть не устроила пожар. Надо было предвидеть опасность. Хотя бы уже в таком возрасте…

Крепко сжав ее плечи, Окли повел ее к кровати, затем толкнул, заставив сесть.

— Ну-ка, отвечайте! — потребовал он.

Она сложила руки на коленях и прищурилась. В соседней комнате несколько раз пролаяла собака и смолкла, теперь было слышно лишь жужжание кондиционера. Коленки Макси вибрировали в том же ритме. Окли нагнулся к ней, требовательно сказав:

— Ну, Макси! — Голос его уже не казался старческим.

Надо было сосредоточиться, но в голову лезли самые дурацкие мысли, вроде того, куда он дел свою сумку, ведь только что он был с ней. Никто до сих пор не бил ее по лицу. Первое, что она почувствовала, было удивление, сменившееся Надеждой, что подобное никогда больше не повторится, а затем яростью. Прижав дрожавшие пальцы к горящей щеке, она зажмурилась, чтобы скрыть выступившие слезы.

— Что вам надо? — спросила она.

— Мне-то ничего, а вот вам что надо?

В кино она достаточно нагляделась на злодеев, которые, как он, улыбались, наслаждаясь унижением жертвы. Ох, только бы Грэди скорее позвонил в полицию!

Грэди наблюдал, как мать роется в его почте.

— Что ты ищешь, Винни? — уныло повторял он.

— Хоть какое-то доказательство того, что ты выполнил мою просьбу.

Поколебавшись с минуту, она бросила в бумажную корзину рекламный проспект из журнала "Популярная механика" и продолжала свое занятие.

— Я вел переговоры по телефону, — ныл Грэди. — Бумаг пока нет, заседание комиссии будет только в конце месяца.

— Отлично. В следующий уик-энд я привожу клиента, который хочет осмотреть здание. Пусть Жози вымоет окна. А на что там похожа твоя комната? — Она шагнула к двери.

— Я все приведу в порядок к пятнице! — Кинувшись наперерез, он встал на ее пути.

Грэди не убирал на день свое оборудование для подслушивания, потому что никогда прежде мать не проверяла его комнату.

— А что, в комнате что-то не в порядке? — немедленно отреагировала Винни.

— Там все вверх дном, я собираю модели… Через неделю будет убрано, клянусь.

Винни, гневно раздувая ноздри, направилась к телевизору, включила его и сказала:

— Я бы что-нибудь выпила.

— Воду? Пиво? — Грэди направился к холодильнику, надеясь, что она не останется на ночь.

— Показать фокус? — предложил Окли, усаживаясь рядом с Макси на кровать и сжимая ее колено, чтобы она не могла вскочить. — Смотрите!

Он взялся за свой дряблый второй подбородок и, дернув с силой, оторвал кусок кожи, словно лоскут.

— Ну что, я похож на героя фильма ужасов? — Он провел указательным пальцем по щеке, на которой остался глубокий неровный след.

Макси поняла, что он хочет запугать ее, и решила, что ни за что не доставит ему этого удовольствия. Однако трудно было сохранять спокойствие, видя, как из-под личины старика появляется мужчина средних лет, который, к тому же, проделывает эту разоблачительную операцию в надежде, что она уже никогда и никому не сможет об этом рассказать. Макси открыла рот, чтобы закричать.

— Молчи! — сказал Окли, задирая брючину, и она увидела пистолет в кобуре, укрепленный ремнями на его волосатой икре.

— Опера… — Макси сумела произнести это довольно отчетливо.

— Что?

— Рита говорила, что ее муж увлекается оперой. Но я-то думала, что как зритель, а вы, оказывается, гримируетесь, переодеваетесь и играете.

— Да, вы почти угадали. Но в основном я увлекаюсь бутафорией, люблю грим, костюмы… Я не могу сейчас как следует стереть все это с себя без специального состава, но вы и без того догадались. — Он стряхнул с пальцев кусочек засохшего грима на ковер.

Макси посмотрела в окно. По шоссе проехал грузовик, его ведет человек, который, наверное, едет домой, чтобы поужинать, принять душ, он и не ведает, что за стенами этого мирного дома кому-то угрожает смерть.

— Ну, обо мне достаточно. Перейдем к вам. Я хотел бы узнать, как вы выследили меня.

— А я не следила за вами, — упорствовала Макси. — Сейчас должен приехать мой друг, у нас свидание, и он надеется найти меня уже в постели. Кстати, он полицейский из Бульдера.

Он театрально отпрянул, сделав вид, что испугался:

— Должно быть, большая шишка, если вам приходится так далеко прятаться. У него, наверное, жена и куча ребятишек? — Взглянув исподлобья, он спросил: — Значит, расстеленная постель и интимный полумрак?

Однажды Макси видела, как Моэ играл со сверчком, прежде чем съесть его. Но она совсем не хотела быть в роли этого сверчка. Макси спросила:

— Почему вы спрятались от Риты?

— Потому что она была глупая гусыня. — Он небрежно покрутил пистолет в руке. — Вечно была мне обузой, ни одной собственной мысли. Когда пошатнулись наши финансовые дела, она только хлопала глазами и свято верила, что старик Джералд все как-нибудь устроит.

— Вы должны были гордиться, что она…

— Не было в ней ничего такого, чем можно было бы гордиться. Когда мы поженились, она была хорошенькая, но это продолжалось года два, а потом она висела у меня на шее, словно якорь.

— Могли бы развестись.

— Дело не только в ней. Я разорился. Кредиторы загнали меня в угол. Скажите честно, Макси, с вами не бывало такого — кругом одни неприятности, и вам просто хочется исчезнуть?

"Вот сейчас, например, у меня точно такая ситуация", — подумала Макси, но, пожав плечами, показала, что внимательно его слушает.

— Так вот представьте себе такое: кругом одни неприятности, возвращаюсь я как-то домой через Колорадо-Спрингз, так ничего и не уладив, останавливаюсь, чтобы выпить пива, а в баре сногсшибательная блондинка строит мне глазки. — Окли развалился на постели, оперевшись головой на руку, и погрузился в воспоминания.

Скользнув взглядом по двери, Макси заметила, что он успел накинуть цепочку. Давно бы уже пора услышать сирены полицейских машин.

— Анита Окли была как глоток молодости, она дала мне надежду. Идея исчезнуть пронзила меня, словно озарение. Ей она тоже ужасно понравилась. К тому же и работа у нее оказалась подходящая. Догадываетесь?

Макси растерялась, решив, что не поняла вопроса.

— Вот видите, вы не очень сообразительны, — продолжал Стэмп. — А работала она в дорожном управлении, и план был составлен ею. Когда на шоссе перед мостом образовалась пробка и я вышел из машины, Анита уже ждала меня в пикапе дорожной службы с запасным шлемом регулировщика. Никто и внимания не обратил, когда мы уехали.

— Вы спрятались у нее дома?

— Угадали. На несколько дней. А потом она привезла меня сюда. Анита хотела уволиться с работы, но так, чтобы ее выгнали, чтобы не вышло так, будто она уволилась сразу после моего исчезновения. Но теперь… — Стэмп запнулся, и молчание длилось довольно долго, так что Макси уже решила, что он жалеет о содеянном.

Однако тайком взглянув на него, она поняла, что, может быть, он о чем-то и сожалеет, но не раскаивается. Он плотно сжал губы, а глаза его стали не просто холодными, а ледяными. Макси сидела молча, стараясь прислушиваться к тому, что происходит в мотеле. Было тихо, размеренно жужжал кондиционер, за окном проезжали машины, но воя сирен не было и в помине.

— Анита была так хороша в постели, — начал опять Стэмп. — Так изобретательна, неутомима, безотказна — прямая противоположность моей законной жене. Она возбудила во мне такие чувства, о которых я сам никогда и не подозревал, заставила меня жалеть о том, что я упустил в жизни.

Стэмп подкатился к Макси и положил ей руку на плечо. Она не смогла отвести взгляда и встретилась с его хищными глазами. Он спросил:

— Кто-нибудь знает, что вы здесь?

— Я же говорила — мой друг.

Последовавший удар был сильнее, чем первый, он заставил ее упасть навзничь. Стэмп схватил ее за горло и прижал к матрасу.

— Насколько я понимаю, — прошипел он, — у меня хватит времени сделать с вами то, что я хочу.

Пожалуй, уже не стоило делать вид, что она не понимает, о чем он говорит. Макси чувствовала, что храбрости у нее не намного больше, чем денег у Стэмпа. Когда он чуть ослабил хватку, она облизала пересохшие губы:

— Почему вы убили Риту?

Рука его совсем ослабела, и, вызывая в ней отвращение, он начал поглаживать ее по щеке, по шее.

— Убил я ее потому же, почему сначала бросил. А вообще-то мне пришлось ее убить из-за того, что она застукала меня ночью в доме, а я уверен, что она не смогла бы не проболтаться. Я все время звонил, ждал, когда ее не будет, но эта идиотка ни разу никуда не вышла.

— А что вам понадобилось дома?

— Собака. — Он рассмеялся. — Без нее я действительно чувствовал себя одиноким, очень скучал по старине Альфу.

— Как же вы позволили Рите позвонить мне и сказать то, что она сказала?

Хмыкнув, он в раздумье почесал ухо рукоятью пистолета.

— Идиотка вообразила, что я возьму ее с собой, и мы будем вместе скрываться, как герои какого-нибудь приключенческого фильма. Вот она и решила позвонить вам, чтобы вы не беспокоились. Не правда ли, весьма разумно с ее стороны. Ну, я ей сказал: "Хорошо, позвони своей подружке Макси и скажи ей, что ты не можешь больше этого вынести". Еще она хотела сказать, чтобы вы не пытались ее найти, но уж этого я ей не позволил.

— О-о-о! — не удержавшись, взвыла Макси, когда его рука скользнула в вырез ее кофточки. — Прошу вас, не надо!

— Ш-ш-ш… — Он легонько похлопал ее по плечу пистолетом. — Если бы я был ученым, знаете, что бы я исследовал? Зависимость сексуального возбуждения от чувства страха. Как, по-вашему, хорошая идея?

Крепко зажмурив глаза, Макси вспомнила, как она говорила Грэди, что вряд ли полиция и суд всерьез отнесутся к его показаниям против Окли. К тому же она не успела поведать Грэди о своей догадке насчет собаки, так как вошел Окли. Грэди ведь не знает, что ее запер в номере Джералд Стэмп! Ею овладело отчаяние. Рука Стэмпа целенаправленно двигалась к застежке на ее джинсах. И тогда Макси в отчаянии спросила:

— А что же Джим Донован?

— При чем здесь Джим Донован?

— Зачем вы его убили?

— Я не убивал.

— Убили. Иначе почему вы назвались его именем, когда отвозили свое оружие в Гранд-Джанкшн?

— Ах, и это вы тоже выследили? — Сначала он нахмурился, но потом расхохотался, как будто она его здорово чем-то позабавила. — Кажется, мир вот-вот лишится нового Шерлока Холмса!

— А вы лишитесь вашего драгоценного оружия, потому что вовремя не внесли плату за аренду склада, — сказала она, стараясь отвлечь Стэмпа.

— Благодарю за предупреждение. Я обязательно пошлю деньги по почте. — Покачав головой, он добавил: — Даже когда у меня на счету ничего не осталось, я не мог решиться продать свою коллекцию. Рите я сказал, что продал ее, а она просто исчезла, как и я.

— Зачем же вы использовали фамилию Джима?

— Назло. — Стэмп с удовольствием хмыкнул. — Когда я делал вид, что продаю свои ружья, я пришел в «Регард», чтобы дать объявление, — вас тогда не было. А Донован завел свою дурацкую песню о том, что нельзя без контроля продавать оружие, вообще нельзя иметь оружие, и он отказывается печатать мое объявление. Я сказал ему, что я о нем думаю, а он попытался вышвырнуть меня за дверь. — Вспоминая это, Стэмп время от времени бормотал вполголоса ругательства.

Да уж, точно тогда ее не было в редакции, и никто ей об этом позже даже не рассказал, а зря. Тогда, может быть, она быстрее разобралась бы во всей этой истории.

— Так вот, когда я приехал в Джанкшн, — продолжал Стэмп, немного успокоившись, — я был очень зол на вашего Донована; а мне все равно надо было назвать какое-нибудь вымышленное имя, и я ему таким образом отомстил.

— И еще послал парочку писем с угрозами. Звонили тоже вы?

Он отрицательно покачал головой, и вид у него был настолько недоумевающий, что Макси ему поверила.

— Хорошо, допустим, — сказала она. — Но тогда зачем вы взорвали его машину?

— Этого я не делал.

Их разговор начинал уже напоминать спор двух одноклассников. Видимо, Стэмп тоже это осознал. Он наклонился над ней и, отвратительно улыбнувшись, сказал:

— Детка, сейчас я тебя изнасилую, а потом постараюсь тем или иным способом убрать. Но, радость моя, врать тебе не входит в мои планы.