Чужие секреты

3

Рита Стэмп была слишком утомлена, чтобы продолжать беспокоиться о том, куда запропастился Джералд. Она в изнеможении плюхнулась на жесткий пластиковый стул.

На металлическом столике в опасной близости от ее локтя стоял картонный стаканчик с холодным кофе. Почти каждые пять минут кто-нибудь из полицейских совал голову в маленький кабинет с голыми стенами и задавал очередной дурацкий вопрос. "Курил ли Джералд? Путешествовал ли он прежде на машине? Не угодно ли ей еще кофе?"

Кто-то бесконечно ходил по коридору, какие-то голоса шутили, переругивались, напевали. Хлопали двери. Стучали машинки и трезвонили телефоны. Сейчас она была бы уже дома, они бы с Джералдом поужинали, и, отправив грязные тарелки в посудомоечную машину, она сидела бы с газетой перед телевизором, ожидая повтора "Золотых девушек".

Осторожно неся перед собой на панке кофейник, вошел молодой полицейский. Он уселся возле Риты, положив ногу на ногу, потом опасливо посмотрел на картонный стакан и на всякий случай отодвинул его подальше. Не взглянув не нее, он принялся листать папку. На сей раз Рита не стала разглядывать его именную бляху; она уже давно не стала запоминать имена, и фамилия этого светловолосого парня с едва заметными белесыми бровями ее совершенно не интересовала.

— Миссис Стэмп, за вами приехала дочь. Перед тем как вы уедете, я бы хотел еще кое-что уточнить.

Она безвольно кивнула. Только этого не хватало. Дженис немедленно начнет упрекать ее, поучать, и это будет продолжаться до самого Денвера.

— Здешнее отделение фирмы «Бьюик» любезно предоставило ключ. Ваш зять приехал сюда вместе с женой, чтобы отогнать машину домой.

Час от часу не легче. Не хватало еще зависеть от Берти Гудмана и дожидаться его указаний.

— Назавтра мы вызвали водолаза, просто чтобы исключить всякую возможность… вы понимаете. Поскольку гидростанция и плотина всего в миле ниже по реке, район поиска ограничен.

Закрыв папку, он наконец взглянул ей в глаза.

— Я понимаю, что вам уже надоело отвечать на вопросы, но прошу вас…

— Хорошо, — сказала она покорно.

— Какова была цель вашей поездки в Гленвуд-Спрингз?

Рита вздохнула.

— Джералд торгует мылом в тех краях. В этот раз ему надо было ехать с ночевкой, и он взял меня с собой. Через Гленвуд-Спрингз мы возвращались домой.

Полицейский задумчиво пожевал губами.

— А какое мыло он продает?

До такой степени нелепого вопроса ей еще не задавали.

— Для гостиниц.

— А вы не могли бы предположить, что могло заставить вашего мужа скрыться?

— Нет.

— Может, осложнения с властями?

— Нет.

— У него нет какой-нибудь смертельной болезни?

— Нет.

— Что-то неладное в семье?

— Нет.

— Денежные затруднения?

— Нет.

Сейчас Рита отвечала автоматически. Полицейский вполне мог спросить, не хочет ли она назначить свидание голливудской знаменитости или получить в наследство миллион долларов, не уплатив при этом налогов, и она бы по инерции ответила "нет".

— А как насчет врагов? Не было ли у него ссор с кем-нибудь последнее время?

Впервые она расплакалась несколько часов назад, когда окончательно поняла, что все происходившее с ней вовсе не короткое недоразумение. Но сейчас ее отчаяние достигло предела. Ей захотелось стать маленькой и позвать маму, которой давно уже не было в живых, чтобы та утешила ее. Миссис Стэмп опустила голову на руки, лежавшие на столе, и безутешно разрыдалась. Судя по всему, им с Джералдом не придется побывать на Гавайях, когда он выйдет на пенсию.

Макси почти докрасила ногти, когда зазвонил телефон. Он все звонил и звонил, и она вспомнила, что не подключила Эрнестину — так Макси называла свой автоответчик. Растопырив пальцы, она аккуратно подняла трубку, опасаясь смазать лак.

— Привет, куколка. Как поживает моя любимая журналистка?

— Добрый вечер, Брэдли.

— Ты одна?

— Сейчас — да.

Ей показалось, что даже на расстоянии она почувствовала резковатый запах его одеколона.

— Хочу тебе кое-что прочитать. Правда, это из "Ромео и Джульетты". Слушай: …Место, время, мое решенье — грозны и зловещи; они ужаснее, чем тигр голодный, они грозней, чем бурный океан.[1]

Почему-то ей вспомнилось, как Рис заметил однажды, что Брэд коротковато стрижется.

— Ну что, Макси? Может, встретимся? Как у тебя завтра вечером?

— Погоди, сейчас загляну в календарь.

Она положила трубку и, докрасив последний ноготь, подула на него. Потом вернулась к телефону.

— Извини, но до конца месяца у меня нет ни одного свободного вечера.

— Я потрясен. Ты очень занятая женщина.

— Да, но я рада, что ты позвонил.

Повесив трубку, Макси рассмеялась. Все-таки жизнь не настолько уж безнадежна.

Новый передатчик в двенадцатом номере работал блестяще. Грэди присел к столу, небрежно поставив мокрое ведерко со льдом на середину своей постели, и, дрожа от нетерпения, подключил наушники. Встроенный в телефон «жучок» должен был улавливать все звуки в радиусе двадцати пяти футов.

Грэди превратился в слух. Из наушников доносились вздохи, хлюпанье и стоны.

— О Тэрри! — произнес Сарфилд.

Грэди чуть не подпрыгнул — он только что прибавил звук, и первые же произнесенные слова раздались словно рядом.

— Тэрри, Тэрри, Тэрри…

Качество звука заставило Грэди радостно улыбнуться. Каждая гласная, каждая согласная, все оттенки тембра голоса были исключительно отчетливы.

— Давай померяемся, — сказал голос, басовитый, как у Винни. — Я длиннее, мне и выбирать.

— Как это? Первый раз слышу…

— Лучше заткнись и послушай. Я лягу поперек кровати, свесив ноги, а ты на коленях у кровати.

— Хочешь сначала пива. Куда спешить?

— И льда. У этого парня был лед.

— Ты пьешь пиво со льдом? — удивился Сарфилд.

— Да не в пиво… Для меня — сюда, сюда и сюда. Поторопись, а то я совсем изнемогаю.

Грэди услышал, как в отдалении хлопнула дверца холодильника. Следующие полчаса забыв о тающем в ведерке льде, пиве и чипсах, он наслаждался чистотой звука, доносившегося из наушников, в то время как Сарфилд и Тэрри наслаждались друг другом.

Грэди впервые сталкивался с гомосексуалистами, и, несмотря на то, что они вызывали у него отвращение, он получал удовольствие от замечательной новой аппаратуры. Это было, пожалуй, самое совершенное из всех изготовленных им устройств, жаль только, что он никому не мог этого рассказать.

Когда все кончилось и Тэрри объявил, что ему пора, Сарфилд бесцеремонно предложил гостю возвращаться в город на автобусе. Топ-топ-топ, — протопал Тэрри к выходу. Хлоп! — закрыл за собой Сарфилд дверь ванной.

Расслабившись, Грэди откинулся на спинку стула. Перед тем как лечь спать, он по очереди прослушал каждую комнату мотеля. Ничего интересного: храп, телевизор, поскрипывание матраса у блондинки и англичанина, тишина, тишина, телевизор, тишина.

— Так как тебя зовут, солнышко? — донесся вдруг вкрадчивый тихий голос из восемнадцатого.

Грэди сделал погромче и задержал дыхание.

— Так и будем молчать, да? Почему ты мне не доверяешь? Разве я сделал тебе что-нибудь плохое? Уже сорок пять минут сижу здесь и слушаю, как ты то вопишь, то плачешь. Ну что ты трусишь? Я тебя трогал? Нет. Я же такой гуманный. Гуманный, поняла? Дай-ка я сяду поближе, хорошо? Теперь я возьму тебя за ручку. Смотри, совсем не больно. Куда ты засунула деньги? Ты думаешь, я дал тебе столько, чтобы сидеть и смотреть, как ты ревешь?

Монолог прерывался женскими всхлипываниями, которые прекрасно звучали бы в новом передатчике из двенадцатого, но у этого аппарата батарейки уже садились, и Грэди напрягся, вслушиваясь в непонятные звуки.

— Так, уже лучше. Вот и последняя пуговица. Ну-ну… Спокойней…

Грэди наморщил лоб, пытаясь вспомнить, кому он давал ключ от этого одноместного номера. Американец, в спортивной рубашке, лысеющий, держался спокойно, машина "форд-эскорт".

Женщина заверещала.

— Терпение мое кончается, понятно? Деньги взяла, значит, я с тобой делаю что захочу.

— Я первый раз, первый раз, — бормотала она.

У Грэди побежали мурашки по телу, он вскочил со стула.

— Дерьмо, — процедил мужчина.

Кровать застонала, вторя Жози Вилла, голос которой он узнал.

— Голову больно!

— Да не трону я твою голову, не волнуйся! Если только слегка задену. Ладно, это не снимай.

Грэди озадаченно уставился в стену, решая, стоит ли ему нарушать принцип невмешательства и надо ли идти в восемнадцатый номер спасать Жози. Глупая мексиканка, наверное, и не поняла, что от нее требовали услуг проститутки; она думала, должно быть, что парень хочет купить у нее сигарет. Грэди чувствовал себя очень неуютно, предвидя скандальную сцену, к тому же постоялец мог поинтересоваться, откуда он знает, что Жози угрожает опасность.

— О-о-о! — взвыла Жози.

Грэди сорвал наушники. Предположим, он с улицы услышал крик, в руке его случайно оказался молоток (Грэди окинул взглядом свои инструменты, — выбирая что потяжелее).

Грэди решился — он двинулся к выходу, огибая темное здание мотеля, он чувствовал некоторый подъем — его воодушевляла новая удачная конструкция «жучка» в двенадцатой комнате, хотя прямого отношения к предстоящему делу это и не имело.

Он замедлил шаги у шестнадцатого номера, крадучись приблизился к двери восемнадцатого. Перед тем как постучать, он еще раз прислушался, однако ничего не услышал.

— Кто там? — спросил недовольный голос.

— Управляющий. Откройте!

Грэди покрепче сжал молоток. Некоторое время спустя звякнула цепочка и дверь распахнулась. Мужчина оказался крупнее, чем предполагал Грэди; он был без рубашки.

— Чего надо?

Грэди расправил плечи и значительно произнес:

— У меня есть основания полагать, что вы насильно удерживаете в своем номере девушку.

— Она здесь по своей воле, а тебя это не касается.

Грэди вставил молоток в щель двери, не давая мужчине закрыть ее.

— Дайте-ка я с ней поговорю.

Мужчина ругнулся и потер лысину.

— Иди отсюда.

— Жози! — крикнул молодой человек в глубь комнаты.

— Ой, Грэди! — отозвалась Жози. Раньше она называла его только "хозяин".

Мужчина замешкался, Грэди решительно оттолкнул его и прошел в комнату. Жози стояла около смятой постели в одних черных трусиках, прижимая все остальное, включая и туфли, к груди. Позже Грэди припомнил, что фигура у нее оказалась очень даже ничего, видимо форменное платье помешало ему это заметить раньше. Но в тот момент ему было не до того — он боялся, что мужчина бросится на него.

— Выходи! — Грэди кивнул головой в сторону двери.

Хлюпая носом, Жози побрела к выходу.

— Вы знаете, сколько лет девочке? Ей еще нет и шестнадцати.

Словно подтверждая его слова, Жози размазывала кулаком слезы по щекам и по-детски всхлипывала.

— О, я не… — Мужчина взялся за ручку двери.

— Хотелось бы, чтобы вы тоже убрались отсюда. И больше никогда не приезжайте, — добавил Грэди, окрыленный легкой победой.

Он значительно взглянул в окно, где под ярким фонарем стоял «форд-эскорт» постояльца с прекрасно видным отсюда номером.

— Или я вызову полицию, — припугнул Грэди.

Мужчина потер подбородок, и юноша с удивлением и радостью отметил, что рука его дрожала. Затем он полез в задний карман брюк и вытащил бумажник.

— Вот! — Он сунул Грэди три мятые двадцатидолларовые бумажки. — Этого хватит? У меня нет больше наличных. Надеюсь, все улажено?

Как загипнотизированный, Грэди потянулся к банкнотам, но лысый отступил на несколько шагов:

— Значит, все? — уточнил он.

— Все!

Двадцатки скользнули в руку Грэди, и дверь захлопнулась перед ним. Молодой человек забыл о молотке, и тяжелый предмет, упав, больно стукнул его по ноге. Он обернулся к Жози, которая сосредоточенно пересчитывала свои деньги.

— Ловко получилось! — коверкая слова, произнесла девушка, и он впервые увидел, как она улыбается.

Собственно, никакой ловкости они не проявили, все это была чистая случайность, но все-таки Грэди впервые заработал такие деньги без всяких усилий и очень быстро.

Вернувшись к себе, он стал выключать передатчики, но задумался, присев с наушниками на краешек кровати. Грэди припомнил, как примерно с год назад в важном господине, который оставался в черном «кадиллаке», он узнал сенатора, в то время как его «жена» записывала в регистрационную карточку вымышленные имена. Поскольку Грэди не интересовали политические интриги, он испытал на них свою новую воздушную антенну, интересуясь лишь качеством звучания разговоров. Сейчас ему пришло в голову, что в бумажнике у сенатора могло оказаться куда больше, чем шестьдесят баксов.

Еще он вспомнил случай, когда один тип, накануне назвавшийся детективом из Вайоминга, перевозящим арестованного в Альбукерк, уехал наутро на восток в одиночестве, в то время как его подопечный двинулся самостоятельно в сторону южной границы, едва ли стремясь попасть в ту самую тюрьму в Альбукерке.

Грэди долго не мог заснуть, представляя, обладателем каких крупных сумм он мог бы легко стать.

Деньги сами по себе не волновали его, они нужны были ему только для покупки всяких электронных штук. Но с тех пор, как Винни втемяшилось в голову переделать мотель в офисы, над ним нависла угроза лишиться не только любимого занятия, но и остаться без куска хлеба и крыши над головой.

Единственный выход — открыть свой собственный мотель… Беспокойные мысли роились у него в голове. Наверное, теперь ему понадобится более совершенный магнитофон хорошо бы еще завести видеокамеру. Шантаж тут ни при чем. Просто он заставит совершивших ошибку расплачиваться — это будет справедливо. Придется заниматься этим до тех пор, пока не удастся скопить деньги на собственный мотель. И, может быть, еще на машину…