Чужие секреты

5

В ту ночь шел дождь. Не тот мелкий, моросящий, от которого поднимаются отдающие асфальтом испарения, а настоящий ливень. Комната Макси была под самой крышей, и, засыпая, она с удовольствием прислушивалась к шуму барабанящих по железу струй. Ей приснилось, что она несется на лыжах за снегоходом по белой равнине, а ветер треплет ее длинные волосы и развевает розовый, накинутый на плечи халат.

Утром Макси показалось, что и дождь ей тоже приснился: к тому времени, как она встала и оделась, солнце не оставило на листьях и траве и капли влаги. Когда Макси, не нарушая обычного субботнего распорядка, запихивала в багажник своей «тойоты» корзину с бельем, по небу плыли легкие белые облачка. Если бы она не забыла стиральный порошок, то уехала бы до того, как позвонил Рис.

Когда раздался звонок, она уже взялась за дверную ручку. "Пусть работает автоответчик, не буду подходить", — подумала она, но тут раздался голос Риса: "Макси, случилось что-то ужасное, возьми трубку".

Прижав к груди коробку с порошком, она подошла к телефону:

— Это ты, Рис?

— Плохие новости, Макси. Я не могу…

— Возьми себя в руки и объясни толком.

— Джим погиб, — выдохнул он.

Поставив порошок, она неловко опустилась на стул.

— Как?

— Бомба в машине. Только что у меня была полиция. Подонки, вот подонки…

Макси поняла, что последнее не относится к полиции.

Проведя ладонью по лицу, она почувствовала, как в ней закипает злость на себя: ну почему она не предложила Джиму уехать отдыхать две недели назад? Если бы эти мерзавцы сделали это хотя бы неделю спустя, он бы уже уехал!

— Они едут к тебе, — продолжал Рис.

Макси испуганно взглянула на дверь, которую она оставила открытой и лишь спустя некоторое время сообразила, что на этот раз Рис как раз говорит о полиции.

— А-а-а… Понятно, понятно…

— Я подъеду через час, хорошо?

Забыв, что он ее не видит, она кивнула и положила трубку. Какое-то время она бесцельно слонялась из угла в угол, машинально беря какие-то предметы, всхлипывая и сморкаясь, потом налила себе стакан молока, поставила его на холодильник и, так и не выпив, отошла. Из открытой входной двери доносился уличный шум — окна лестничной клетки выходили на проезжую часть, — в раздражении она захлопнула дверь.

Макси почти не сталкивалась со смертью близких. Мать воспитывала ее одна, выросла она в крошечном городке размером с футбольное поле; у них было мало друзей и не было родственников. Только теперь, почувствовав острую боль утраты, она поняла, какое это благо, Джим тоже был из породы одиноких людей; наверное, они так хорошо понимали друг друга еще и поэтому. Он не интересовался ее жизнью, не делился с ней своими проблемами и заботами, не приглашал на вечеринки.

На лестнице раздались шаги, кто-то потоптался возле двери, потом постучал. Через дверной глазок двое мужчин казались подозрительными, но на одном была полицейская форма. Макси надела цепочку и чуть приоткрыла дверь.

— Мисс Барнел? — спросил тот, который был в штатском, показывая на свой значок. — Сэм Рассел, детектив. Работаю в городской полиции.

Макси вдруг пришло в голову, что она не знает, как должен выглядеть полицейский значок. Тем не менее, сняв цепочку, она пропустила их в комнату.

Макси предложила им сесть, и Рассел устроился на краешке кресла, оглядывая помещение, потом его глаза остановились на Макси. Она ожидала, сидя на подлокотнике дивана.

— Это полицейский Нейлор, — представил Рассел своего спутника. Тот кашлянул, достал коричневый блокнот и щелкнул шариковой ручкой.

Макси подумала, что для своего возраста он полноват, и скоро будет вынужден отказаться от пиццы и сладкого.

— Вы знаете, почему мы пришли, мисс Барнел?

Этот дежурный полицейский вопрос Рассел задал приятным, чуть хрипловатым голосом. Он не был похож на героя-детектива, какими их изображают в кино, а скорее напоминал комика, в основном из-за своего наряда: желто-красная рубашка в цветочек, из тех, что Армия Спасения посылает в Гонолулу, никак не подходила к сине-черным клетчатым слаксам, которые, к тому же, были коротковаты для него. Зато таких длинных и темных ресниц Макси еще не встречала ни у одного представителя мужского пола.

— Рис Мэйси звонил мне полчаса назад, — ответила Макси, стараясь сосредоточиться.

— Сожалею, что пришлось побеспокоить вас, но, полагаю, вы не меньше нас заинтересованы, чтобы виновные были найдены. Сначала покончим с формальностями. Где вы были с шести часов вечера до четырех утра?

— Здесь, одна, и почти все время спала.

— В последний раз вы видели Джима Донована…

…Она рассказывала ему, еще раз вспоминая маленький «фольксваген» Джима, отъезжающий от тротуара.

— Я ведь так и не знаю подробностей. Что, взорвалась его машина?

— Да. Предположительно около шести часов вечера он подъехал к дому и оставил машину на дорожке. Ночью кто-то подключил взрывное устройство к зажиганию. Донован погиб сегодня на рассвете, заводя машину.

Макси взглянула на свои сжатые кулаки. Ей не терпелось написать об этом, Джим бы ее понял.

— Мы предложим вознаграждение через газету тем, кто поможет расследованию.

— Подождите несколько дней. Может быть, и не понадобится, полиция сама справится.

— Хорошее вознаграждение…

— У вас есть предположения, кто бы мог это сделать?

Стараясь казаться спокойной, Макси сказала:

— Рис, конечно, вам уже рассказывал, что в редакцию газеты часто приходили угрожающие письма, бывали неприятные звонки. И поскольку Джим был главным редактором «Регард», все это адресовали в основном ему. Я вчера только разговаривала с одним парнем. Может быть, это он?

— Можете точно передать, что он сказал? Вы записываете телефонные разговоры на автоответчик?

Макси закрыла глаза, стараясь как можно точнее припомнить сказанное.

— "Июль… два ноль. Передайте Джиму Доновану, что ему придется перерезать себе глотку". И еще: "Я не шучу, девушка".

— Вы что, засмеялись? Почему?

— Сначала я решила, что кто-то из знакомых нас разыгрывает.

— Вы узнали голос? — Рассел, кажется, начал сердиться, решив, что она что-то не договаривает.

— Нет, раньше я никогда его не слышала.

— Тогда почему?..

— Наверное, мне просто не хотелось верить, что ему всерьез угрожают. — Детектив был явно разочарован. — Я узнаю голос, если услышу его.

В комнате стало тихо, только шуршали страницы блокнота.

Рассел оперся подбородком на руку и в упор посмотрел на Макси:

— Как, по-вашему, что значит "июль… два ноль"?

Она пожала плечами:

— Двадцатого вышел наш последний номер.

— А что письма? Они сохранились?

— Не знаю. Может, Рис знает…

Она снова почувствовала себя репортером, и ей стало немного легче. Захотелось самой разобраться в этой истории.

— Нам необходимо осмотреть ваш офис. А как насчет личной жизни Донована? Приятели, подружки…

— Он никогда ни о ком не рассказывал. Мне кажется, Джим предпочитал одиночество. Его родители живут в Аризоне. О Боже! Надо ведь им сообщить!

— Об этом уже позаботились.

Макси на мгновение представила его в черном смокинге и белоснежной рубашке с золотыми запонками. Потрясающий мужик!

— Мы будем держать вас в курсе дела. — Он встал, приблизился к окну и окинул взглядом хозяйский гараж. Бесформенные брюки, как ни странно, только подчеркивали стройность его фигуры.

Макси тоже поднялась:

— У вас есть ключ от редакции? Мне бы хотелось взглянуть на письма, если они сохранились. Может, я смогу узнать почерк.

— Ключ у меня есть.

— Мы сами просмотрим бумаги и вернем их вам и мистеру Мэйси. — Он протянул ей визитную карточку с номером телефона, напечатанным крупными золотыми цифрами.

Пока спутник Рассела, чье имя она успела забыть, так и не произнеся ни единого слова, спускался по лестнице, детектив, уже из дверей, окинул взглядом небольшую квартиру Макси: новая перегородка, отделяющая кухню от комнаты, узкие высокие окна, разностильная мебель, нет ни картин, ни безделушек, зато много книг. Из окна видна аллея, за нею — жилой дом.

— Что-нибудь еще?

— У вас хороший вкус — уютная квартирка.

Прошло около получаса. Глядя в окно, Макси думала о том, что в ближайшем будущем ей предстоит поиск работы. Хорошо бы, будущий офис оказался не дальше, чем в пятидесяти милях отсюда. Она не спросила Риса, знает ли он, где находится ее дом, но, как оказалось, он знал. Характерный для него требовательный стук в дверь никак не передавал его смятения.

Макси открыла, и, повинуясь первому порыву, они обнялись. Правда, объятия их продолжались не более трех секунд. Она указала ему на кресло, где только что сидел детектив Рассел, и, не говоря ни слова, пошла на кухню варить кофе.

— Обязательно должен быть еще хотя бы один выпуск, — крикнула она через перегородку. — В память о Джиме. Мы предложим вознаграждение тем, кто поможет найти убийц.

— Мы должны получить разрешение от наследников пользоваться банковским счетом нашего еженедельника. Наверное, наследники — родители.

— Думаю, они согласятся. А если нет — я сама оплачу последний выпуск. — Макси вернулась в комнату с двумя дымящимися кружками. — Слушай, ведь придется возвращать деньги подписчикам.

Рис глотнул кофе:

— Я напишу некролог. Еще у меня есть соображения насчет рубрики "Такова жизнь": помещу там высказывания друзей о Джиме.

— Скорее, "Такова смерть". — Макси опустилась на диван, задумчиво глядя на кружку. — А я напишу об угрозах и об убийстве.

— Ты можешь копнуть глубже: поговори с психологами, узнай мнение каких-нибудь общественных деятелей, которым тоже угрожали…

— Еще свяжусь с графологом. Пускай проанализирует письма. — Она ощутила обычный энтузиазм и почувствовала себя виноватой.

— Ну, не знаю… Какие-нибудь лженаучные соображения могут вызвать недоверие, и, кроме того, пустят людей, которые захотят помочь полиции, по неверному следу.

— Неважно. Мы можем рядом поместить комментарии: мол, заключения, сделанные на основе анализа почерков, дают предположительные результаты…

Зазвонил телефон. Макси осторожно поставила кружку на подлокотник дивана. Печально улыбнувшись, Рис пошутил:

— Ну что, чья очередь поднимать трубку?

— Пускай поработает Эрнестина.

— Эрнестина?

— По-моему, неплохое имя для автоответчика.

Густой баритон Сэма Рассела заставил ее поспешно вскочить, и не успел он приступить к изложению сути дела, как Макси уже проворно подскочила к телефону и прижала трубку подбородком.

— Алло, слушаю!

— Мисс Барнел, хочу узнать, не получали ли вы угроз по почте?

— Я часто получала сердитые письма, но мне никто не угрожал.

— А мистер Мэйси?

— Он здесь, сейчас я у него спрошу.

Рис отрицательно покачал головой, и она продолжала:

— Нет, он тоже не получал. А вы нашли письма к Джиму?

— Да, целую пачку.

— Можно мне их просмотреть?

— Мы поработаем с ними несколько дней, а потом вы можете прийти за ними ко мне в офис.

— У вас уже есть какие-нибудь зацепки? — спросила она, прекрасно сознавая, что именно такие вопросы задают плохие репортеры.

— Мисс, мы делаем все возможное.

Рис съездил вместе с Макси в прачечную, вернувшись, они съели по сандвичу с ореховым маслом и лишь потом отправились в редакцию. У обоих было тяжело на душе. Обычно радующая солнечная, ясная погода навевала сегодня еще более мрачные мысли. Не улучшила настроения и веселая праздная толпа на Перл-стрит.

На том же самом углу, что и вчера, стоял фотограф с фанерным президентом Бушем. Ну почему она не сфотографировалась у него вчера вместе с Джимом? К удивлению Риса, Макси схватила его за руку и не отпускала до тех пор, пока он не начал открывать редакционную дверь.

Они оглядывали комнату, как будто впервые попали сюда. Рис подошел к креслу Джима и осторожно, так что даже не скрипнуло, опустился в него.

Тупо понаблюдав некоторое время за тем, как Рис выдвигает ящики, перебирает папки, Макси подошла к компьютеру Джима и включила его.

— Джим успел набрать несколько статей, — сказала она. — Здесь на несколько полос, даже больше.

— Хорошо, что он загрузил компьютер, — в столе ничего нет.

Стеллаж для бумаг, стоявший около стола Джима, был непривычно пуст. Макси пошарила рукой по нижней полке:

— Одни счета.

Она взяла его календарь:

— Зубной врач, встреча в клубе "Ротари".

Одна запись показалась ей непонятной: "Моэ к вет.". Пролистав последние почти пустые страницы, она не обнаружила ничего необычного.

Вздохнув, Макси подошла к своему столу и стала составлять список людей, у которых она предполагала взять интервью. Она написала уже четыре фамилии, как вдруг ее осенило.

— У Джима была собака? — нарушила она молчание.

— М-м-м… Джим никогда не говорил. — Рис деловито составлял собственный список.

— Тут на календаре написано: "Моэ к вет.".

— А-а-а, — протянул Рис без всякого интереса.

— Надо поехать посмотреть.

— Посмотреть?

— Нельзя допустить, чтобы бедное животное умерло с голоду.

— Полиция, наверное, забрала ее.

— Еще хуже. Нехорошо будет, если собака Джима пропадет. Ты ведь хотел завести собаку?

— Мне не позволит хозяйка. — Рис поднял голову и внимательно посмотрел на нее, пытаясь понять, не шутит ли она. — Кажется, ты тоже любишь собак.

— Не слишком, — отозвалась Макси. — Грязи от них много. К тому же они стучат когтями, когда ходят по паркету.

— Может, Моэ и не собака. Может, ты станешь счастливой обладательницей боа-конструктора или пони?

Макси положила ручку и встала:

— Так поехали, посмотрим.