Чужие сны (полный вариант) (СИ)

В другое время, в другом месте и с другой девушкой Антону и самому было бы плевать. Мара ему нравилась. Вернее, была свежей и непосредственной, с живым умом и чувством юмора. С ней было не скучно и не противно. Но сила, с которой он в свое время заключил пакт, была неумолима. Он мог приблизить к себе лишь мать будущего кронга. И лишь на одну ночь. Сила не могла допустить осечки, подходящий сосуд дожжен быть наполнен. И поэтому отказа у женщин Звероящер не знал. Но однажды, еще в юности, он получил довольно жесткий урок. Ее звали Катя. Просто и без затей. Черные волосы, зеленые, ведьмовские глаза, знание французской киноклассики. Он неосмотрительно решил: гори все огнем, "Любовь не торгуется, не видит препятствий и не..." Что там еще? Не важно. Катя пробыла с ним три месяца. А потом он остыл. Сила требовала большего, сила гнала вперед, сила отняла возможность любить, силе нужны были сосуды. А Катя не пережила. Она посмотрела любимый фильм, написала записку. И нырнула с восьмого этажа головой вниз. Чтобы наверняка.

Записку Тохе показали. В милиции. Пожилой чудак в погонах решил, что сумеет его пристыдить. С ума сойти!

"Я знаю, ты ни в чем не виноват, - писала она, - но и я не виновата. Есть предел тому, что сможет вынести сердце женщины. За три месяца ты дал мне столько счастья, что хватило бы на три жизни. Я "подсела" на тебя. Ты сделал меня наркоманкой. Меньшая доза - ломка. А больше дать никто не сможет. Прости..."

Во всей этой сентиментальной бредятине было лишь одно рациональное зерно: есть предел выносливости. Антон был расстроен, но выводы сделал: один день и одна ночь. Больше - летальная доза. Силе нужны новые кронги, а не новые трупы.

А Маре вообще в этом сценарии была написана другая роль. Глупой, влюбленной, слишком молодой Маре... как нельзя более подходящей для того, чтобы стать глазами и ушами маленького войска, решившего, во что бы то ни стало победить целую армию.

Их вечерняя сходка совет в Филях напоминала мало. Во-первых, в ставке Кутузова не было женщин. А во-вторых, Кутузов, властью, данной ему Государем и Отечеством, готовился объявить отступление. Антон решил наступать. Он уже достаточно пятился.

Они сидели на подушках, разбросанных прямо на паласе, и пили из пиал зеленый чай, который двое из присутствующих терпеть не могли... но какой еще напиток должен пить Учитель? Не пиво же?

- То, что госпожи Лесницкой больше нет, развязывает нам руки, - говорил Антон, пытаясь игнорировать Марины коленки, - наши враги потеряли возможность видеть нас. Но они все еще сильнее.

- Думаешь? - Максим почесал нос. Ему хотелось курить, но на табак был наложен запрет по той же причине, что и на пиво, - мне кажется, последнее столкновение их порядком озадачило.

- Если б они были озадачены или напуганы, то бросились бы заказывать чартер на Остров. А они поехали бухать в "Метро".

- Значит, не поняли. Зато теперь сообразили.

- Поправка принимается. Но ни на тактику, ни, тем более, на стратегию не влияет. Наша задача остается прежней: снять как можно больше фигур с доски. И сегодня нам нужно понять, кто следующий. Мара, ты готова?

Девушка улыбнулась, слегка натянуто.

- Я не знаю. Я никогда этого не делала.

- Если Учитель говорит, что открыл в тебе сверхсознание, значит, так оно и есть, - безапелляционным тоном заявил Реган, - все получится.

- Но я даже не знаю, с чего начинать.

Антон с Максом переглянулись. В Мару был перелит талант Аллы... но не умение им пользоваться.

- Наверное, есть разные способы, - задумчиво протянул Антон, - судьбу по полету птиц предсказывают, по чаинкам.

- Карты Таро, - подсказал Максим.

- Ага, еще можно гороскоп в "Панораме" прочитать, - ехидно вставила Мара.

Антон внимательно взглянул на юную Избранную. Она выпрямилась, смотрела с легким прищуром, словно видела немного больше, чем остальные. Совсем немного, но этого было достаточно, чтобы у губ образовалась циничная складка.

Такого выражения лица просто не могло быть у семнадцатилетней девочки. Нужно, чтобы жизнь тебя лет тридцать била без перерыва, чтобы глаза научились смотреть так спокойно, мудро, безнадежно и, одновременно - бесстрашно.

На полу у его ног сидел его давний и непримиримый враг - Алла Лесницкая.

- Карт в этом доме, конечно, нет, - сказала она.

- Можно поискать, - встрепенулся Максим. Похоже, он не заметил, как попал ей в подчинение. Антон смотрел на все это с отстраненным любопытством и некоторой опаской. Он и сам хорошо не понимал, что натворил. Силы то у него было немеряно, а вот умения - не слишком много.

- Сиди, - бросила Мара, - сама вижу, что нет. Блюдце найдется?

- Какое блюдце? - удивился Максим.

- Обычное. Круглое. Желательно не слишком хорошее, чтобы хозяева не ругались. Еще - маркер. Черный. И ножки у журнального столика сними.

Антон дивясь про себя, обшаривал сервант в поисках подходящего блюда, пока Максим готовил столик. Мара все это время просидела на полу, не трогаясь с места. Только ноги поджала. Едва все, что она потребовала было доставлено, Мара приступила к работе, не обращая внимания на двоих мужчин, жадно смотревших ей на руки.

- Их имена.

Антон прикрыл глаза. Здесь ошибиться было никак нельзя. Взять лучших, сильнейших и опасных. Не распыляться на слабых, но и никого не упустить.

- Влад Осорин, - уверенно назвал он, - Элена... - немного поколебался, но все же добавил, - И Алина. Олег Ковалев. Александр Храш. Альберт Маргелов...

- И та девушка, - добавил Максим почему-то шепотом, - которая зажгла факел.

- Татьяна Сторожева, - кивнул Антон, - ты прав. Не знаю, откуда она взялась, но она тоже опасна. Проблема в том, что у нее на базе зависла Лера. Она нам нужна в "Алексе". Так что у твоей таинственной незнакомки пока дипломатический иммунитет. Пока.

Мара отбросила маркер и одним красивым, плавным движением левой руки поманила расписанное блюдце. Оно взмыло над полом и зависло, слегка покачиваясь и медленно поворачиваясь вокруг своей оси.

- День Независимости, - прокомментировал Антон.

Блюдце вертелось все быстрее и быстрее. Мара на него не смотрела, она вообще закрыла глаза, чтобы не отвлекаться, только губы что-то шептали, но как ни прислушивались Антон с Максимом, ничего не расслышали.

Мара откинулась назад и открыла глаза. Блюдце еще долю секунды повисело в воздухе, а потом рухнуло вниз, прямо на столешницу. И раскололось на три части.

Ребята набросились на них жадно, как бездомные кошки на "Вискас".

Трудно предположить, что дешевые глиняные блюдца бьются по каким-то особым законам. Значит - случай. Или судьба. Блюдце развалилось на три куска, но только одно имя оказалось расколото надвое. Голова к голове, Антон и Максим хором прочитали:

- Альберт Маргелов.

- Как я это сделала? - изумленно спросила Мара. Антон резко обернулся. Ее лицо вновь стало прежним, юным, удивленным, немного напуганным. Призрак исчез.

Автостоянка у парадных дверей банка, и такая же, но с другой стороны, оказались в этот день забитыми до отказа. Мне еще не доводилось видеть такого количества дорогих авто, спрессованных как кильки в консервной банке. Двум джипам пришлось парковаться прямо на улице, места для них не хватило. Показывая пропуск, я заметила, что охрана усилена. Вместо одного паренька в стеклянной будке в вестибюле болтались четверо "синих щитов" с полным вооружением. Болтались демонстративно, ни от кого не прячась, выставив напоказ автоматы. Я предположила, что дальше меры безопасности будут только усиливаться, и не ошиблась. Галочку, у которой как раз сегодня был первый рабочий день, проверили металлоискателем. Она кинула мне удивленный взгляд, я пожала плечами, понимаю, мол, не больше твоего, и двери за ней закрылись.

На третьем этаже меры безопасности тоже были усилены. Правда это не так бросалось в глаза. Просто рядом с "синим щитом" несла вахту молоденькая глазастая девушка с черным "хвостиком", в очень строгом деловом костюме. Проходя мимо нее я почувствовала легкое вторжение даже не в голову, а в... у людей это, наверное, и называется аура. А как у ясаков? Надо будет спросить. "Клен", сообразила я. Президент ушел в глухую оборону и объявил осадное положение. В максимально защищенном помещении "Клена" было поспешно оборудовано убежище для семей сотрудников-ясаков, со всем необходимым на несколько дней. Влад опасался удара в самое уязвимое место. Опасался правильно, с тактической точки зрения. У меня было что ему сказать.

Вчерашний вечер мы с Галочкой провели тихо, по семейному, играя в "дурачка", потому что для покера не хватало партнеров. По телевизору шел какой-то занудный сериал с политическими интригами, несчастной любовью и проблемами наркомании до кучи, а на улице впервые с начала зимы стоял самый настоящий декабрьский морозец. Мы вспоминали студенческие денечки, много смеялись, и мне было по-настоящему хорошо с Галкой. Наверное, было бы здорово на самом деле иметь такую соседку по квартире: веселую, неконфликтную, аккуратную, и, в перспективе, денежную. Но такими идеальными, наверное, бывают только мастерски наведенные иллюзии. За эти дни я в полной мере оценила виртуозную работу Леры Уфимцевой. Никакого давления на мозги. Ни малейшего. Так, по-ходу, даже Храш не мог. Обидно, блин! Только встретишь хорошего человека, а он оказывается "мальчиком с открытки". Или "девочкой", хрен редьки не слаще.

Над головой гуляли.

Заснула я быстро. Я всегда быстро засыпаю.

Выбора, чей сон смотреть, передо мной не стояло. Шатора посапывала в соседней комнате. Особую пикантность ситуации придавало то, что я была вовсе не уверена, что она спит. Звероящера я уже таким образом тормошила, при его силе второй раз он мог меня почуять. Оставался господин Чернов. Задачу облегчало то, что я его видела лично, хорошо запомнила и здорово не любила. Чувство, все равно с каким знаком, очень облегчает вхождение в контакт, думаю, это связано с тем, что память и эмоции связаны - теснее некуда, а сны - это память.

Собственно, нет большой разницы, чей сон смотреть, свой или чужой. Но в своем ориентироваться легче, его изменчивая реальность тебя не запутывает. Даже если происходит что-то из ряда вон выходящее, звери разговаривают или дома летают, ты, определенно, знаешь, что все именно так и должно быть. Чужой сон, как и чужая душа - потемки. А чтобы в потемках ловить черных кошек, нужен фонарик. Мой "фонарик", фетиш, техника безопасности или просто счастливая примета - посмотреться в зеркало. Почему-то именно с него, с зеркала у меня все и начинается.

В этот раз зеркало висело в общественном туалете. Вполне приличном, выложенным кремовой однотонной плиткой. Из овального стекла на меня глянула тощая тетка явно предпенсионного возраста, удручающе беззубая но с шевелюрой - куда там Джулии Робертс в "Красотке"! Кстати, тетка было рыжей. Я вышла, оказалась на лестнице. Чернову снился какой-то ресторан, не из фешенебешльных. Время действия - чуть за полдень. Хотя это совсем не важно. Вопреки реальности, посетителей - море. Официанты носятся птицами. Занавески задернуты, свет включен. Что ж, определенная логика в этом присутствовала. Главная проблема в чужом сне - определить, кто есть тот, кому он, собственно, снится. Хорошо, если "клиент" похож на себя, но так бывает не часто. В снах мы и сами то на себя, как правило, не похожи. И способ есть только один: "клиент" реален. Остальные - призраки, порожденные его памятью. Он немножко ярче. Чуть-чуть, но наметанный глаз определит без труда. Сначала я путалась, потом научилась.

Чернов оказался женщиной. Не слишком привлекательной, но это на мой взгляд. Может быть, ему как раз такие и нравятся. Или наоборот, не нравятся. Если он делал что-то неприятное, вполне мог напялить на себя ненавидимое тело, так сплошь и рядом случается. А потом подсознание скажет: я - не я, и лошадь не моя. Он не ел. В снах люди почему-то редко едят или пьют. Чернов пытался читать меню. Но, видимо, оно было написано на незнакомом языке. Или вовсе не написано. Раздраженный Чернов начал хулиганить. Он медленно, явно испытывая удовольствие, оторвал от меню полоски и бросил на пол. Потом вторую. Третью. Официанты по этому поводу не беспокоились. Они вообще как-то быстро исчезли. Да и посетителей заметно поубавилось, хотя мимо меня никто не проходил. Похоже, в этом ресторане люди, поев, просто растворялись в воздухе. Чернов больше не нуждался в статистах. А значит, мог заметить меня. Здесь все как в реальности. Нужно было рисковать.

И я прошла вперед, пересекая зал по довольно-таки замысловатой траектории. У столика Чернова я замедлила ход.

Перед ним лежало не меню. Или все-таки перед "ней"? Я вытянула шею как большой и очень любопытный гусь.

И, разумеется, немедленно по этой самой шее получила.

Чернов вскинул голову. Мгновение смотрел на меня в диком недоумении, потом, видно, что-то сообразил.

- Ты от Бандита?

Я кивнула. Говорить во сне, тем более в чужом, мне всегда было очень трудно.

- Давай, - скомандовал Максим и протянул руку.

Делать нечего, пришлось "давать". Я протянула ему обычный файл. Знать бы еще, что в этом файле! Чернов словно услышал мою невысказанную просьбу. Он в нетерпении вытряхнул содержимое файла прямо на стол... Опаньки! Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Это была газета одиннадцатилетней давности. Сложенная таким образом, что в глаза бросалось интервью с президентом вновь основанного банка "Алекса". А чтобы вообще никаких сомнений не было, заметка была обведена жирным черным фломастером. Видимо, моя вытянутая шея все же не укладывалась в логичный и, по сути, очень упорядоченный сон Чернова. Он оторвался от чтения... и тут я сделала грубую ошибку - отпрянула. В реальной жизни я бы так глупо никогда не поступила. Но сон - это место, где не думают, а вспоминают. В основном. Ну и еще бегают. Я рванула как с низкого старта, столики исчезли, исчез и сам ресторан, исчез мой ведьмовский облик, зато появилось отчетливое сопротивление. Ткань сна, только что податливая, вдруг стала вязкой. Движения давались с трудом. Зеленый коридор, по которому я удирала, был прям, без всяких дверей и окон. За мной кто-то гнался. Или что-то. Останавливаться, и выяснять природу моего преследователя не было никакого желания. Я рвалась вперед, не бездумно, не к выходу. Рвалась к любой двери, все равно, открытой или запертой. Или хотя бы к тупику, но чтобы была гладкая стена, перпендикулярная этому клятому коридору.

Если бросаешься, очертя голову, в подобное приключение, всегда полезно иметь при себе секретное оружие.

Не знаю, чем пользовалась бабушка Лика. Мне всегда было вполне достаточно нарисовать губной помадой, или маркером, или пальцем на любой гладкой вертикальной поверхности эмблему бывшего союза, серп и молот. Бог знает, какой магией заряжена эта штука, но фокус всегда срабатывает. Этот раз тоже не стал исключением. Ткань сна рассыпалась мягкими хлопьями и выпустила меня на поверхность дремы, где я долго и с удовольствием отдыхала... или "отдыхивалась", перед тем как окончательно проснуться.

В спальне было темно. Я посмотрела на зеленый циферблат электронных часов - пять утра. У меня оставалось еще почти три часа, чтобы выспаться. Или подумать? А чего тут думать, тут нужно трясти. Олега Ковалева. Или лично господина президента.

- Влад, - выпалила я, едва переступив порог кабинета с "небом". На этот раз я, для разнообразия, обошлась без доклада, - ты наверняка помнишь, тогда, одиннадцать лет назад кто из вас напал первым? Дай угадаю, это был он. Звероящер.

- Верно, - кивнул президент. Он ничуть не удивился, и мое вторжение с утра пораньше его не возмутило. Только спустя несколько секунд я поняла, что у Влада был как раз разгар рабочего дня. Второго. Он не ложился.

- А откуда Бакшаров узнал про "второе дно" респектабельного банка?

Влад пожал плечами:

- Сила всегда оставляет следы. Имеющий глаза, как правило, видит.

- Я-то не увидела. Хотя год здесь проболталась.

Президент нахмурился, как-то по-детски прикусил губу.

- Ты знаешь, что задала вопрос, который мне уже давно не дает покоя. Я думаю, где прокололся. Уже почти одиннадцать лет думаю.

- Можешь расслабиться, - уверенно сказала я, - ты не прокололся. Тебя сдали.

- Сдали?

- Одиннадцать лет назад Максим Чернов получил информацию от кого-то... он знал его как Бандита.

- Мне это ни о чем не говорит, - покачал головой Влад, - Бандит? Даже не спрашиваю, откуда такие сведения.

- Думаю, если ты покопаешься в своей памяти, ты вычислишь, кому наступил на хвост и кто мог быть настолько в курсе, чтобы так красиво тебя подставить.

- Да уж наверно, - кивнул Влад, - задача решаемая. Но сейчас то от нее какая польза?

- Угадать с одного раза?

- Извини. Я сказал глупость, - Влад сделал несколько шагов по кабинету, - кофе хочется, сил нет, - пожаловался он.

- А в чем проблема? - не поняла я.

- Когда я сильно устаю, то от крепкого кофе сразу же засыпаю, - признался Влад.

- Сахара положи побольше, и все дела. Не сомневайся, совет хороший, у самой такая же проблема.

- А по основному вопросу?

Я развела руками:

- Извини. Моя разведка - это лотерея. Беспроигрышная, но иногда долго-долго такое барахло попадается... Могу предположить, что тебе Олег присоветовал. Бакшаров будет продолжать пытаться выдернуть нас по одному. Во-первых, один раз у него получилось, а "все, что вознаграждается - повториться". А во-вторых, его единственный шанс выиграть у тебя, это попытаться перевести партию в эндшпиль. Иначе он запутается. Он не стратег.

- С чего ты сделала такой вывод? - Олег появился как черт из табакерки, стоило только его помянуть. Ковалев выглядел усталым, видимо, тоже не ложился.

- Он подошел близко к Алле. Да еще сам застрелил ее, придурок. И чашку не заметил. Бицепс - О!, в мозгу - засада. Сила есть - ума не надо.

- Значит, тактика остается прежней, - резюмировал президент, - держимся кучей. Меньше трех не оставаться, в туалет - парами.

- Мальчик-девочка, - сострила я.

- Как угодно. Мне по пейджеру. На прием к Кучере тоже идем кучей.

- К губернатору? - я удивилась, - мне казалось, приглашен только ты с супругой.

- Так и есть. Но пойдем вместе.

- А пустят, - засомневался Олег.

- Я скажу, что вы - мои телохранители. Не пустят добром, все равно пройдем. И, кстати, нашу новую сотрудницу надо бы пригласить.

- Подозрительно, - отвел Олег, - она - простой кассир, с чего бы это высшему звену ее звать на свою тусовку. Пусть даже она Танина подружка...

- А ее не Таня пригласит. Ее ты позовешь.

- Влад, - Олег даже опешил, - здесь не "Метро".

- Ничего. Свою жену ты очаровал прямо в этом коридоре. Насколько я помню. И то, что это третий этаж над уровнем моря, тебе нисколько не помешало. Я уверен, ты справишься.

Последние слова Влада сопровождались жестом, который недвусмысленно указывал нам с шефом на выход. У самой двери Олег обернулся:

- Дети долго будут в подвале сидеть? - спросил он.

- Пока не издохнет вся гидра мирового экстремизма. И не спорь со мной. Все, Олег, прием закончен, мне нужно работать.

Лена строчила какие-то письма. Не поднимая головы, она помахала мне рукой. Мы уже уходили, когда она вдруг вскрикнула и сдавленно выругалась. Я бросилась к ней, Олег лишь чуть-чуть отстал.

- Смотри, - сестру трясло, но, похоже, от злости, а не от страха, - эту мерзость я только что получила по электронной почте.

"Следующий - президент", - гласило короткое письмо. Подписи не было.

- Смело, - прокомментировал Олег. Лена потянулась к кнопке прямой связи, но Ковалев придержал ее руку, - слушай, у тебя ведь есть доступ ко всем почтовым ящикам. Открой-ка почту Влада. Пароль знаешь?

Вместо ответа Лена фыркнула. В ящике президента корреспонденции было - за час не разобрать. Лена открыла последнее. Оказалось - деловое письмо из Германии. Предпоследним служба губернатора напоминала о сегодняшнем приеме... Третье с конца оказалось тем, которое мы искали.

"Следующая - Элена", - прочел Олег. Вслух. Посмотрел на меня.

- Один-один-два-четыре-К-семь, - произнесла я, не дожидаясь, пока ко мне обратятся.

Письмо в моем ящике оказалось единственным. "Следующая - Элена", - сообщал мой неведомый корреспондент.

- Пусти, - велел Олег. Лена немедленно освободила стул и повисла рядом. Пароль Олег набрал очень быстро, так, что никто из нас не успел засечь клавиши. И нужное письмо отловил сразу. Оно отличалось от наших. "Тебе больше некого терять", - сообщал таинственный некто.

- Хотел бы я знать, кто это у нас такой... информированный, - произнес Ковалев, глядя в белое поле монитора невидящим взглядом.

- Кто хочет поспорить на пятьдесят евро, что прислали Алику? - спросила я.

- Спасибо, не тянет. Что-то я сегодня не азартна, - Лена закрыла ящик и развернулась к нам, - наверняка есть письмо и у Храша. Может быть еще у кого-нибудь.

- И что это, по-твоему?

- Психологическая атака. Это ясно. Только вот с какой целью? Напугать? Глупо. Народ здесь не особо нервный, - Лена постучала ногтями по столу, - разделить нас на группы? Тем более - глупо. Президент сказал - держаться кучей, значит так и будет. Никто не ослушается прямого приказа. Но на какую-то реакцию он рассчитывает?

- На какую-то рассчитывает. Но мы вряд ли прямо сейчас поймем его логику. Единственный способ его разочаровать - это не реагировать вообще. Никак. И, имейте в виду, дамы, это приказ, - Олег встал, - все, что сказал Влад, остается в силе. Ни в коем случае не разделяться и отсюда не уходить! Удар нам нанесут в самое ближайшее время, артподготовку - Олег ткнул пальцем в экран, - уже провели. Скорее всего, это будет на приеме у губернатора, "Алекса" все же неплохо защищена...

- Прием, - я ахнула, - у меня ни платья, ни прически. Олег, как хочешь, а мне надо...

- Позвони, тебе итальянский бутик пришлют с курьером, - посоветовал Олег, - свалишь через черный ход, я расценю это как подставу лично мне.

С этими словами он нас покинул, оставив меня в глубоком шоке. Проблема с платьем действительно выглядела не решаемой.

10.

На тусовках, подобных этой я не была ни разу. Вообще, последним массовым мероприятием в моей жизни, наверное, нужно считать дискотеку, которую я посетила в честь шестнадцатилетия. И все, пожалуй. Даже на выпускной я не пошла, мы с Катей Югиной и Аней Гильмашевой тихо, камерно выпили пива и расколотили пару стекол в родной школе. На прощанье, и в благодарность за все хорошее. Анькин брат, будущий выпускник той же школы, нас горячо поддержал и ждал неподалеку с мотоциклом, поэтому милиция нас не поймала. Еще, пару лет назад, в Петрозаводске, я как-то забрела на "Крылья". Но там все были слегка под газом и нежно любили друг друга.

Губернатор давал официальный прием по поводу пуска нового завода по переработке природных богатств нашего края, другими словами, большой такой лесопилки. Впрочем, было бы желание, а повод всегда найдется. Событие это происходило в бывшем летнем дворце графа Афанасьева. В бывшем графском и бывшем летнем, в советские времена его переделали в зимний, правда, штурмом не брали. Наверное, поэтому дворец прекрасно сохранился. Как архитектурное сооружение он ничего из себя не представлял: обычный большой особняк в античном стиле, с колоннами, арочным проемом, парадной лестницей со статуями полуголых красавцев и красавиц с гирляндами цветов на мраморных бедрах. Впрочем, не поручусь, что это и впрямь был мрамор. Скорее, алебастр какой-нибудь.

С проходом, как Влад и предвидел, сложностей не возникло. Один звонок - и мы приобщились к кругу избранных.

По лестнице на второй этаж мы поднимались так: Влад с Леной, за ними мы с Сашей Храшем, и последними Олег с Маргеловым. Галочка приглашение отклонила под вполне легитимным предлогом: нечего одеть. Впрочем, никто не сомневался, что она таки посетит прием, только несколько позже. Поэтому и держались в боевом порядке.

На втором этаже играла негромкая музыка, очень ненавязчивая, красивая и спокойная. Я покрутила головой. Небольшой струнный оркестр скромно пристроился в дальнем углу большого зала. Народу тут было поменьше, чем на "Крыльях", но всяко больше, чем на стандартной субботней дискотеке в клубе железнодорожников. Мне было неловко и, пожалуй, прохладно.

- Такое впечатление, будто ты первый раз в жизни надела вечернее платье, - сказал Саша, придерживая меня за локоть, и озираясь в поисках каких-нибудь безалкогольных напитков.

- У меня для тебя новость. Я вообще первый раз в жизни одела платье.

- А на каблуках держишься уверенно, - прокомментировал мой временный кавалер.

- Так каблуки как раз дело привычное. Ими драться удобно. Снимаешь и лупишь всех подряд стальными набойками. А с джинсами они отлично смотрятся.

- Ничего, сейчас тут надышат атмосферу, жарко будет, - заверил меня Храш. Сам он на рауте чувствовал себя вполне комфортно, и даже время от времени с кем-то здоровался, ему отвечали, правда одна дама сделала удивленные глаза, прежде чем кивнуть. Но я воздержалась от выводов. Точно так же, как и от замечания, что сегодня вечером предпочла бы опираться на другую руку. В толпе держаться кучей было трудно. То и дело Влада с Леной окликали, останавливали, чтобы побеседовать. В первый раз, когда это случилось, мы попробовали пройти вперед, но президент широкой улыбкой и властным жестом пресек наш порыв, втянул в свой круг, принялся знакомить... Удивленная супружеская пара, сказав несколько дежурных фраз, отступила. Дальше мы уже не ошибались.

Хозяина вечера, губернатора Павла Кучеру я нигде не видела. А вот супруга его вела активную светскую жизнь. Неясно только, по собственному желанию, или по заданию супруга. Или имели место обе причины? Нас она углядела с другого конца зала, кивнула и вот уже минут пятнадцать пыталась пробраться, чтобы поздороваться, но все время находился кто-то, с кем нужно было перебросится хотя бы парой слов, и губернаторша, бросая нам извиняющие взгляды, останавливалась. Наконец она до нас таки добралась. Первая леди области оказалась худенькой брюнеткой с отменным вкусом. Ее темно-фиолетовое платье было на порядок элегантнее того, что выбрала я. И носила она его с непринужденным изяществом. А вот глаза ее мне не понравились, слишком цепкие. Я такой взгляд у папиных коллег видела. Интересно, где губернатор познакомился со своей половиной?

- Владик, все так же красив! Элена, ты вне конкуренции.

- Спасибо, Лариса, великолепный вечер.

- Это еще что! После официальной части - фуршет только для своих, вот там будет нечто необыкновенное.

- Мы приглашены? - осведомился Влад.

- И как ты смеешь задавать такой вопрос? После того, что сделал для Паши! У него бывает иногда политическая амнезия, но я то склерозом еще не страдаю. Я помню, что последние выборы ты, фактически, на себе вытащил.

- Видишь ли, Ларочка, мы с Элей сегодня не одни...

К чести Ларисы, она сориентировалась мгновенно.

- Владик, мой дом - твой дом, твои друзья - мои друзья. Ты мне их представишь?

- Обязательно, - кивнул Влад, - и еще у меня будет к тебе просьба. Если у Павла есть ко мне какой-нибудь приватный разговор, его придется отложить.

Лариса немедленно сделала стойку:

- У тебя проблемы? Я могу помочь?

- Только тем, о чем я попросил, - и, пресекая дальнейшие вопросы, Влад стал по очереди называть наши имена.

Вечер понемногу набирал обороты. Сначала мне показалось, что бокалы с шампанским никто не трогает, они здесь так, для мебели стоят. Но потом удалось засечь ребят в униформе, которые молниеносно меняли пустые на полные и больше, кажется, ничего не делали. Впрочем, и не бездельничали.

Вдалеке от светской жизни я пребывала в блаженном наиве, что на таком вечере можно умереть от скуки. Оказалось, ничего подобного. Люди были заняты по горло. Моя голова вертелась как флюгер, улавливая обрывки негромких разговоров: мужчины и деловые женщины между бокалами проворачивали дела и протаскивали какие-то, видимо, серьезные решения. Дамы, которые по статусу не являлись деловыми, тоже не томились от безделья, они плели кружева, собирая и распространяя информацию... Это было бы занятно и познавательно, если бы Храш отпустил меня в автономку, хоть ненадолго. Я уже собиралась озвучить крамольную просьбу, когда Саша вдруг сжал мой локоть, наклонился и очень тихо, почти одними губами произнес:

- Внимание, появился хозяин. Сейчас, если Лара не успела его обработать, будем отбивать президента.

Я повернулась туда, куда Саша указал подбородком.

Губернатора я раньше видела только по телевизору. А живьем - лишь один раз. И не на митинге. Вряд ли господин Кучера меня помнил. А если и помнил, то никогда в этом не признается, да еще на такой тусовке. Журналисты помалкивали о том, откуда взялся наш губернатор. В предвыборных листовках значился очень усеченный список: родился в семье шофера и учительницы, окончил среднюю школу, профтехучилище, отслужил в армии, после армии получил высшее образование по специальности: инженер... А дальше нужно было очень внимательно читать между строк, чтобы заметить хотя бы дыры. Например, никогда господин Кучера не упоминал, что полностью его специальность звучала так: инженер по радиолокационным установкам и системам слежения. И вуз, который он закончил, не был обычным гражданским учебным заведением. Хотя и давал очень хорошее образование. А самое главное - последующее трудоустройство. Женщины восхищались подтянутостью и великолепной осанкой хозяина области. Для меня в этом не было никакой загадки, военная косточка видна сразу. Много лет назад нынешний губернатор служил в одном ведомстве с моим отцом. Военная разведка во все времена умела ценить толковых технических специалистов.

Встреча губернатора с Владом напоминала встречу на Эльбе, как ее показывали в кино. Настоящая встреча на Эльбе, по рассказам очевидцев, проходила далеко не так пафосно. Влад и Лена приготовили свои самые сердечные из дежурных улыбок, остальные оскалились заранее... До Влада губернатор не дошел. Он вдруг остановился напротив нас с Сашей. Прищурился. И уверенно протянул мне руку:

- Татьяна Анатольевна, очень приятно снова вас встретить.

С женщинами, да еще на рауте, так не здороваются! В нашу сторону начали поворачиваться.

- Вы, наверное, меня не помните?

- Я вас прекрасно помню, господин полковник.

Саша, все еще державший мой локоть, непроизвольно напрягся. А губернатор улыбнулся.

- Я вас разыскивал. И, поверите ли, я был, практически, единственным, кто настаивал на поисках. Остальные были резко против.

Я пожала плечами:

- Значит, вы были единственным умным и проницательным человеком из всей команды. И жизнь это подтвердила. Вы сейчас руководите областью, а ваш бывший босс в скверике в домино играет с другими пенсионерами.

Вокруг заулыбались. Видимо, я сказала что-то правильное.

- Влад, если я украду Татьяну Анатольевну буквально на пару минут, - Кучера обернулся к президенту, - у нас неожиданно обнаружилось общее прошлое.

Алик с Храшем растерянно переглянулись.

- Ну, уж нет, - звонко засмеялась Лена, - никуда я ее с вами не отпущу, и не просите! Если только Лариса Александровна будет рядом, да и то, пожалуй, не рискну. Вы - мужчина обаятельный, моя сестричка - девушка неискушенная. Где общее прошлое, там, глядишь, и общее будущее нарисуется, а ей еще замуж выходить.

Движения ее были слегка неверными, Лена качнулась на губернатора, тот непроизвольно отпрянул. Влад придержал супругу и послал извиняющую улыбку.

- Элена, - губернатор немедленно натянул подходящую улыбку, - вы мне либо грубо льстите, либо тонко выговариваете, только вот не припомню, за что. Не смотрите так строго. Я уже понял, что меня посетила неподходящая идея. Развлекайтесь. Жду вас всех на фуршете.

Господин Кучера последовал дальше, Храш расслабился.

- Да... чуть не влипли. Если из нас шестерых Олег соображает лучше всех, то Элька, однозначно, быстрее всех.

- У меня процессор на базе "Интал", - хмыкнула Лена. Шампанского, понятно, у нее не было ни в одном глазу. На боевых операциях Влад категорически запрещал алкоголь.

- Команды "вольно" не было, - напомнил президент, - атмосфера располагает, но - не расслабляйтесь.

Лера стояла на холодном ветру в легком пальто и элегантных, но явно не по погоде сапожках. Без шапки. Прическа ее, образец сдержанности и безупречного вкуса, давно пришла в негодность. Немного улучшали дело перчатки, тонкие, но настоящие, кожаные. Рукам было тепло, но сердце стыло. И не только от холода. То, что Лера готовилась сделать, ей не нравилось.

Она сдала смену почти час назад. Но домой не поехала. И сейчас отчаянно мерзла. В последние дни Лера одевалась легко, на работу и с работы она приезжала вместе со своей новой подругой... или старой? В общем, с Таней. Но на сегодняшний вечер у Леры были другие планы. Она проверила время по мобильнику, передернула плечами и решила - пора. Потерла щеки, поморгала. И бросилась к стеклянным дверям "Алексы".

Парни изнывали от скуки. Для чего президент распорядился усилить охрану, им было неведомо. По-хорошему, здесь и одному-то делать было нечего. Народ в "Алексу" приезжал сплошь респектабельный. Давно прошли те времена, когда бандиты разъезжали в "виллисах" и грабили банки. Чего тут грабить, если большая часть так называемых "денег" - лишь электронные записи в компьютерах. Поэтому когда в вестибюль вбежала раскрасневшаяся девушка, никто из парней даже не насторожился.

Она бросилась прямо к "синим щитам".

- Ребята, если вы меня не спасете, то уже никто не спасет!

- Что случилось, девушка? - доброжелательно поинтересовался Алеша Большов.

- Сумочку забыла на работе. А в ней ключи от квартиры.

- Как же это вы так? - Алеша сочувственно улыбнулся.

- Не пропустите? Вот моя карточка, я здесь работаю уже несколько дней. Кассиром.

Второй охранник, такой же молодой, но повыше и в костюме, подошел к турникету.

- Что случилось?

- Да вот, кассирша новая, сумочку на работе забыла. А там ключи от квартиры.

- Сочувствую, - кивнул напарник, - до завтра у кого-нибудь переночевать не можете? Подружка, может быть, соседи. Я позвоню, машину дадут, чтобы вам не мерзнуть.

- Да я здесь недавно, у меня нет никого знакомых. Даже соседей не знаю, - с досадой произнесла девушка, - а открыть-то кассовый зал нельзя? На одну минуточку? Я только сумочку заберу и назад.

- Да мы бы с удовольствием, Галина, - Алеша, наконец, сумел прочитать ее бейдж в полурастегнутом пальто, - но мы тут только за дверями глядим. Кассовый зал менеджер открывает утром. Смену сдавала - видела, Марина Васильевна сама все запирала и лично Храшу звонила?

- Ну а если ей позвонить? Может быть, разрешит открыть? Ну не замерзать же мне насмерть на улице?

- Девушка, я бы на вашем месте Марине Васильевне об этом происшествии даже не заикался, - негромко посоветовал охранник, - не заметит утром вашей сумочки - вам везет. Она ворон на кассах не терпит.

- Это понятно, - девушка поморщилась, - но у меня правда нет здесь знакомых, я осталась просто на лестнице. Поймите, ведь не лето же! - по голосу чувствовалось, что Галина сейчас расплачется.

- Стас, может, пустим ее в дежурку до утра? Замерзнет ведь девчонка! Ну, сумочку забыла, с кем не бывает. Происшествие на "высшую меру" никак не тянет.

- Усиленный режим безопасности, - напомнил второй охранник.

- Ну и... замечательно. Там как раз толпа народу. Посидит, чаю с пацанами попьет.

- Стасик, - Галочка легла грудью на турникет и улыбнулась просительно и беспомощно, - в ваших сильных руках жизнь несчастной одинокой девушки... Если вы ее спасете, с меня коньяк. Хороший.

- А я коньяк не люблю, - притворно огорчился Алеша.

- А что вы любите?

- Я кино люблю. Американское, - охранник подмигнул, - только вот сходить не с кем.

- Заметано, - кивнула Галочка, - с меня коньяк и билеты.

- И компания, - уточнил Алексей.

- И компания, - покладисто согласилась Галочка, гибкой кошкой проскальзывая через турникет.

Фуршет "только для своих" оказался, действительно, любопытным. Основная масса народу схлынула, а те, кто остался, плавно переместились в маленький зал на втором этаже, где на столиках грудами были навалены маленькие бутерброды со всем на свете, а батарея бутылок сделала бы честь небольшому, но очень дорогому магазинчику.

- Здесь есть все, - безапелляционно заявил губернатор.

- Как, неужели и паленая водка имеется?

- На любителя. Для вас, Валерий Саныч, даже технический спирт найдем, только попросите...

Я мысленно составляла картотеку тех, кто остался. Интересные вещи вырисовывались. Аппарат губернатора, практически в полном составе, исчез. В том числе и специалист по связям с общественностью, милая дама, которая сердечно общалась с журналистами еще полчаса назад. Прессу на фуршет тоже не позвали. Из предпринимателей остались только несколько. И далеко не все они постоянно мелькали по ящику. А вот к Владу подошли и поздоровались все. "Погоны", и милицейские, и военные обнаружились почти в полном составе. В узком кругу держаться кучей было уже просто нереально, и Влад разрешил некоторое послабление режима. Я, наконец, смогла подойти к столику с бутербродами и отвести душу, есть хотелось страшно. Наверное, от волнения.

- Осорин, похоже, всю "Алексу" притащил...

Я медленно обернулась. Голос принадлежал даме средних лет, она держала под руку моложавого милицейского генерала, и несколько навязчиво старалась заглянуть ему в глаза.

- А вы и в самом деле телохранители господина Осорина?

Мне пришлось развернуться на сто восемьдесят градусов. Рядом обнаружился крупный лысоватый мужчина с аккуратной бородкой. Глаза у него были маленькие, но удивительно ясные. Он улыбался. Я попыталась вспомнить имя, но не смогла.

- В некотором роде, - не стала врать я.

- Меня вам не представили. Дмитрий Грязнов.

- Татьяна Сторожева.

- На моей памяти он никогда не являлся с такой внушительной свитой... Это правда, что его заместитель, Алла Лесницкая, погибла при невыясненных обстоятельствах.

- Без комментариев, - ответила я.

- Да... Как будто, с криминалом господин Осорин никогда не связывался...

Я промолчала, надеюсь, достаточно красноречиво.

- И вы владеете приемами карате? - сменил тему Дмитрий.

- У меня другая школа.

- И какая, если не секрет?

- Вы у Павла Григорьевича спросите. Он тоже ее прошел в свое время, - сказала я, закладывая нашего гостеприимного хозяина с потрохами и без малейших угрызений совести. Он же первым начал?

- Необычное занятие для женщины.

- Я - дочь офицера.

- Простите... - мой нечаянный знакомый наморщил лоб, - полковник Сторожев - ваш отец?

Я кивнула, мысленно аплодируя себе за то, что не поспешила разрушить заблуждение этого милого дядечки.

- Я знал его. Не слишком хорошо но... Скажите, тогда... восемь лет назад... Нет, не так, - он отчего-то смутился, - пожалуйста, скажите мне от чего он умер? Поймите меня правильно и не примите за любопытствующего...

- Он погиб, - сказала я, - как раз восемь лет назад, в январе, во время боевой операции. А теперь, может быть, объяснитесь?

Боюсь, голос мой прозвучал излишне резко.

- Я опасался услышать от вас именно такой ответ. Вы очень похожи на своего отца. Вам, наверное, это уже говорили.

Я терпеливо ждала.

- Так получилось, что ваш отец погиб, спасая меня. И мою семью.

Дмитрий Грязнов смотрел мне прямо в глаза. Это нервировало. Но внушало определенное уважение.

- С вашей семьей все в порядке?

- Да. Мальчики уже взрослые, - он улыбнулся.

В этот момент я заметила, что Алик, занятый беседой с блистательной Ларисой, наконец-таки освободился и двигается ко мне. Ужасно некстати.

- Дмитрий, у вас ведь есть визитка?

- Да, конечно, - он полез во внутренний карман.

- Я позвоню вам, - произнесла я, почти не разжимая губ, - а сейчас извините, меня зовут.

- Что он от тебя хотел? - с разбегу начал Алик.

- Познакомиться.

- Да брось. Он женат, двое детей.

- Ты тоже женат. И тоже двое детей.

- Ладно, молчишь - твое дело. Надеюсь, что оно, действительно, личное. Слушай, президент тебе небольшое задание дал. Видишь вон того маленького кудрявого деятеля, рядом с хозяином? Не поворачивай головы!

- Похож на купидона...

- Ага, есть немного. На такого постаревшего и пополневшего купидончика. Его фамилия Фирсов. Он - необычный человек.

- И что в нем необычного? - спросила я, - кроме того, что он так лес рубит, что щепки долетают аж до Финляндии.

- Он - коллекционер. Страстный.

- Мм? И что собираем? Марки, коробки, старинное оружие?

- Я же говорю - человек необычный. Он собирает фотографии преступников. В основном, серийных убийц, - я молчала слегка ошарашено, а Алик продолжал вводить меня в курс дела, - но просто фото его не интересуют. Он снимает их прямо в зале суда, сразу после того, как зачитают приговор.

- Забавно, - деревянным голосом сказала я и, не в силах бороться с искушением, повернула голову в ту сторону, где престарелый купидончик о чем-то беседовал с хозяином, - а каким образом ему удается их снимать? В большинстве случаев суды над маньяками закрытые. Туда даже прессу не пускают.

- Прессу не пускают, а Данилу Юрьевича пускают. У него фотоаппарат отличный, "Никон", и фотограф он от бога. Но с явными тараканами.

- И в чем заключается задание?

- В его коллекции нет одного фото. Помнишь процесс Белоозерского Зверя? - я кивнула. Дело и впрямь было громким, сорок два трупа, - Тогда специально ради этого ублюдка чуть мораторий на смертную казнь не отменили. Заседание было не просто закрытым, туда вообще никого не пустили, даже правозащитников и международных наблюдателей. Ну и Юрьевич пролетел, как фанера над Парижем.

- Ты хочешь сказать, что кто-то все же запечатлел эту выдающуюся личность в момент, когда на него обрушился меч Немезиды?

- Мыслишь верно. И излагаешь красиво, аж завитки берут. А задание такое: постараться осторожно выяснить, как далеко Юрьевич готов зайти, чтобы заполучить это фото. Сможешь?

Вместо ответа я взяла бокал с красным вином и направилась к мужчине, похожему на купидона, коллекционеру с очень необычным хобби.

Чем ближе я подходила, тем меньше мне нравился господин Фирсов. Главным образом потому, что я не понимала, на кой черт этот тип с явно нарушенным обменом веществ понадобился Владу. Фирсов как раз освободился и развернулся ко мне спиной. Я воспользовалась случаем, сократила расстояние и довольно ощутимо толкнула его в спину. Он что-то буркнул, скорее удивленно, чем раздраженно.

- Простите, Данила Юрьевич... тут довольно людно, - я поспешно отступила.

- Мы знакомы? - купидон сморщил лоб, пытаясь меня вспомнить.

- В одностороннем порядке. Я вас знаю. Вы меня нет.

- Невыгодная ситуация. Для меня, - уточнил он, - нужно срочно исправлять. И так - кто вы?

Я представилась. Господину Фирсову моя фамилия, слава Богу, ни о чем не говорила.

- Вы здесь одна? - он, кажется, на самом деле удивился.

- Да нет, - вздохнула я, - меня здесь много. К сожалению.

- Нужно помочь?

- А есть идея? - теперь уже удивилась я.

- Идей нет. Но есть довольно быстрая машина. Думаю, что смогу легко оторваться от ваших телохранителей. Если, действительно, нужно.

Забавно. Дмитрий принял меня за охрану Влада, а Данила Юрьевич - за богатую даму. Как же я на самом деле выгляжу в этом платье?

- Спасибо, - серьезно кивнула я, - но, боюсь, масштаб неприятностей, которые вам устроят, несопоставим с удовольствием, которое я получу.

- Ну, может быть, он будет сопоставим с удовольствием, которое получу я? - Фирсов улыбнулся озорной, неожиданно обаятельной улыбкой, - рискнем?

- А вы мне покажете свою знаменитую коллекцию?

- Силы небесные! - Фирсов даже руками всплеснул, - вам то какая радость любоваться на эти гнусные рожи?

- А вам? - парировала я.

- Ну, я то всем известный извращенец. А вы производите впечатление абсолютно здоровой молодой женщины.

- Вы - психолог, - сообразила я. И даже рассмеялась. Как, оказывается, просто решаются некоторые загадки, - вот почему такое необычное хобби! А я-то ломала голову.

- Верите, до сих пор жалею, что так и не защитил диссертацию, - доверительно сообщил он.

- Ну, может быть, еще не все потеряно?

Мы двинулись вдоль стены. Краем глаза я нашла Алика. Он подцепил какую-то скучающую дамочку и перемещался в том же направлении.

- Какое там! Я сплю, максимум, пять часов в сутки. Бизнес требует человека целиком. Это тоже страсть. Как и коллекционирование.

- И как вы существуете с двумя страстями? - поинтересовалась я.

- Одна - сильнее, - серьезно ответил он, - Ну так как, мы сбегаем?

- Я ведь не шутила на счет неприятностей, - я развернулась так, чтобы смотреть мужчине в лицо. Он тоже остановился, - Человек, с которым я пришла, может лишить вас и бизнеса и коллекции. Обоих разом. Или на выбор.

Данила Юрьевич усмехнулся:

- Если на выбор, то он будет нетрудным. Собственно, я его уже сделал. Семь лет назад.

- И никогда не жалели?

Фирсов пожал плечами:

- Если сомневаешься - не делай. А делаешь - не сомневайся.

- Ну, как? - спросил Алик сразу же, как только появилась возможность.

- Плевать он хотел на эти фотки. А вот за свои лесопилки он и впрямь из родной мамы сделает канапе на зубочистке.

- У него не только лесопилки, - произнес Алик как-то задумчиво, - у Данилы Юрьевича есть еще небольшой такой заводик по производству зеркал. Очень чистых. Необыкновенно прочных. Любых размеров. Уникальная технология, ноу-хау его главного инженера.

Я кивнула, но так и не поняла, зачем Алик сообщил мне эту любопытную информацию. Просто так или с какой-то целью?

Лена окучивала какую-то молодую даму с необыкновенно большими, грустными глазами. Влад с улыбкой Казановы беседовал с Ларисой, эх, губернатор их не видит! Впрочем, доброжелателей здесь хватало, доложат. Олег задумчиво подпирал стенку. С другой стороны тем же самым занимался Храш, правда, лицо у него было попроще. "Каре", сообразила я. А мы с Леной в центре, как наиболее незащищенные фигуры. Но неужели Влад все еще опасается шаторы?

Президент вдруг полез во внутренний карман пиджака, достал мобильник... Нет, в лице он не переменился, для этого Влад слишком хорошо владел собой, но, определенно напрягся. Около меня мгновенно нарисовался Маргелов.

- Завязывай со светской жизнью, уходим, - бросил он.

- Что-нибудь случилось?

- Нападение на "Алексу".

Меня затрясло.

- Возьми себя в руки, немедленно, - прошипел Алик, - жертв нет.

С лестницы мы спустились чинно, но на стоянке уже не стеснялись. Храш сел за руль президентского "Навигатора" и рванул с места так, что мы едва не попадали.

- Быстро, - скомандовал Влад, - докладывайте, кто что успел.

- Вдова и старший сын, определенно, наследники, - сказала Лена, - других претендентов нет. Но Наталье сейчас не до башни. Мне показалось, она не прочь продать участок.

- Дочка Веры лечилась в Германии, по ее словам, девушка, физически, здорова. Лицо будет лучше прежнего, мать не поскупилась на лучшего пластика. Но психика подорвана. Врачи порекомендовали переезд и более уединенный образ жизни, - доложился Алик. Влад кивнул, посмотрел на меня, ободряюще улыбнулся:

- Про твои успехи я знаю. Хорошая работа, - и, знаком подозвав Олега, наклонился к нему. До самого конца короткой поездки они о чем-то шептались, а я старалась успокоить внезапно расшалившиеся нервы.

У главного входа в "Алексу" я не заметила ни особой суеты, ни лишнего народа. Стекла были целы и я немного воспрянула духом. Президент моего оптимизма не разделял. Он выпрыгнул из машины на слегка припорошенную пушистым снегом площадку, и быстро пошел к дверям, ни на кого не оглядываясь. Мы потянулись следом. С полдороги Влад обернулся, подозвал Храша.

- Проследи, чтобы поблизости никаких папарацци не ошивалось. Вся информация в прессу только через нашу пресс-службу.

- Понял, - кивнул Храш, - а сообщение для прессы все-таки будет? Или просто послать их на фиг.

- А зачем тогда все затевалось? - удивился Влад.

Когда я оказалась в вестибюле, президент уже вовсю гонял всех, кто под руку подвернется. Подворачивались, в основном, "синие щиты". Суперэлита, "Клен", оказался представленным лишь одним пареньком, Стасом. Если это можно считать. Паренек неподвижно лежал на узеньком диванчике в комнате охраны, его голова была запрокинута, глаза закрыты, а на виске блестели крупные капли пота. "Щиты", шесть человек, уже выглядели более-менее живыми. Правда, слегка зелеными. И время от времени убегали в туалет поблевать.

- Алик, ты же говорил, жертв нет, - я дернула Маргелова за рукав, - а это что?

- Он не жертва, он доброволец, - пояснил Алик, - думаю, с ним все будет в порядке. Он - сильный парень. И опытный. Нужно было обязательно оказать сопротивление, иначе шатора бы не поверила, что атакует важный объект.

- В убежище никого не было? - догадалась я.

- Конечно. Влад же не идиот, чтобы собрать всех в кучу, да еще запустить туда древнего воина...

- Видеокамеры? - президент шагнул из коридора, не закрывая дверей. В ночной тишине голос его разносился далеко, пугая тени и местных домовых, если, конечно, они здесь водились.

- Испорчены, - доложил Алексей Вежбицкий, - как и предполагалось. Причем, очень профессионально. Сдается мне, перед "делом" девушка прошла очень грамотный инструктаж.

- Как она действовала?

Молодой человек слегка замялся:

- Знаете, господин президент, это, наверное, Стас лучше расскажет. Он оставался в сознании. Нас, почти всех, она сразу вырубила. Я даже не понял, чем. Просто уши заложило, все поплыло перед глазами. Очнулся - уже вы тут.

- Создала область пониженного давления, - пояснил Храш, - прием простой, но эффективный. Правда силы требует - немеряно.

- Я уже понял, что они не экономят, - буркнул Влад, - что дальше? Она пыталась открыть двери?

- Нет.

- Уверен?

- Абсолютно. Мы поставили специальную программу. В течение вечера и части ночи она фиксировала все нажатия клавиш. Шатора даже не попыталась пройти на базу "Клена", не преодолела и первый уровень защиты. Просто включила противопожарную систему и сняла все ограничения.

- Она решила утопить их всех. Разом. Как котят, - тихо сказала Лена. Все это время она безмолвно стояла рядом со мной и держала за руку. Я почувствовала ее гнев.

- Там был дежурный, - спросила я в полголоса, - он как?

- Девяносто процентов за то, что откачают, - вместо Лены ответил Храш.

- Ну и что, она завтра явится на работу? - громко спросила я. Собственный голос показался мне незнакомым, звучал сдавленно.

- Не вижу, что может ей помешать, - ответила Лена.

- Ее здесь кто-нибудь придушит. Или я сама ее придушу. Дома.

- Таня, - Влад жестко усмехнулся, - если бы у тебя был хоть один шанс на миллион придушить шатору, я сам бы тебя благословил на этот подвиг. Даже если бы считал, что ты неминуемо погибнешь. Все равно благословил бы. Но у тебя нет ни единого шанса причинить ей вред. Скажу больше - даже у меня его нет. Так что твоя Галочка завтра придет на работу, как миленькая, и в субботу зарплату получит. И премиальные по случаю усиленного режима охраны. И никто ее не тронет. А ты сегодня заночуешь здесь. Просто, чтобы не дергаться. Вон, Маргелов составит тебе компанию, он давно об этом мечтал. Мечтал, Алик?

Я чуть челюсть не потеряла, да и Алик выглядел не лучше. А президент, шокировав нас мало не насмерть, исчез за дверью, прихватив жену.

Мы переглянулись.

- Ты что-нибудь понимаешь? - спросила я.

- Как ни странно - почти все, - Алик потер переносицу. На губах его блуждала улыбка, которую я, пожалуй, назвала бы злорадной. Если б не знала этого человека. На злорадство он был просто не способен.

- Алик, если ты все понимаешь...

- Почти все, - поправил он.

- Ну, так может, мне объяснишь? Потому что я-то как раз не понимаю почти ничего.

- Ты слышала, что он сказал?

- Что мы с тобой сегодня ночуем здесь. Странно, конечно. Мне казалось, сама идея, что у нас с тобой что-то может быть, приводит его в ярость. Теперь, похоже, больше не приводит.

- Вот это как раз то, чего я не понимаю, - признался Алик.

Мара стояла, наступив на коротенький диванчик коленями, и смотрела в окно. В свете почти полной, высоко висящей луны, медленно кружась, падали снежинки, сухие и пушистые. Сегодня, впервые, подморозило. Мара прижималась лбом к холодному стеклу. Ей не спалось. Уже несколько дней девушку мучили сильные головные боли. И даже Учитель ничего не мог с этим сделать. Мара боялась признаться самой себе, что ее одолевают плохие мысли. Учитель говорил, что она просто реагирует на смену погоды, но Мара не верила, ей казалось, что в глубине добрых, проницательных глаз Учителя она улавливает жалость...

Девушка взглянула на светящийся циферблат. Времени было три часа ночи. Все спали. Учитель. Реган. Соседи. Даже в баре, напротив, уже час как не было ни одного посетителя. Усталая девушка почти дремала за стойкой. Из окна Маре было хорошо видно, как медленно двигаются ее руки, протирающие бокалы.

Страх и одиночество сделались почти нестерпимыми. Мара почувствовала, как по щеке стекает противная мокрая капля. Машинально, ни о чем не думая, она сжала в руке свой талисман, о котором почти забыла за последние дни. Цепочка врезалась в пальцы, причиняя боль. Мара сдавленно всхлипнула.

Когда где-то справа вдруг страшно взвыло, Мара перепугано подпрыгнула. Сердце обвалилось куда-то в пятки. Звук повторился, и только сейчас девушка опознала виброзвонок собственного мобильного телефона. Дрожащими пальцами она придавила кнопку. Голос в трубке был встревоженный.

- Что у тебя случилось?

- Рустам, - Еще секунду назад Мара даже не подозревала, что можно вдруг испытать такое невероятное облегчение. Словно с плеч скатился камень весом в несколько тонн, - Рустам, как же хорошо, что ты есть!

- Спасибо, - Рустам удивился, но было слышно, что ему приятно, - даже если ты меня разбудила только для того, чтобы это сказать - я не обиделся.

- Ой, извини. Я... не думала, что уже так поздно, - соврала Мара.

- Так что у тебя случилось?

- Рустам, мне кажется, что я... скоро умру, - выпалила Мара и замолчала.

Вопреки ожиданиям, голос в трубке не стал смеяться, и не бросился утешать. Голос тоже помолчал немного, словно что-то взвешивая.

- Ты не одна, - он не спрашивал, он утверждал. Мара уже не удивлялась. За последнее время она не только видела, но и сама творила такое, от чего могла запросто съехать крыша.

- Нас здесь трое, - начала она, - но ты не подумай...

- Мара, я очень далеко, - перебил Рустам, - К сожалению. Но завтра я буду.

- Будешь... где? - изумилась Мара, решив, что ослышалась.

- Буду у тебя. Я думаю, мы разберемся с тем, что тебе кажется. До завтра доживешь?

Мара торопливо кивнула, забыв о том, что они говорят по телефону и Рустам никак не может этого видеть. Но он, похоже, увидел.

- До завтра?

- До завтра, - выдохнула она и из чистого девчоночьего суеверия отключилась первая.

Алик протянул руку, пошарил за темной панелью и по всему коридору стал мягко разгораться теплый неяркий свет. Второй этаж "Алексы": запертые двери, окна, закрытые плотными жалюзи. Ни души. Даже охраны нет, те, кто остался - внизу. Разбираются с тем, что натворила шатора.

Меня охватило чувство какой-то легкости, как в детстве. Захотелось созоровать. Например, спрятаться за очередным выступом, и когда появиться Алик, выпрыгнуть на него и сказать: "Гав!" Или потанцевать, покружиться по коридору. Никого, никого, никого... Мы одни в огромном пустом здании.

- Как давно я здесь не была!

- Тут шикарнее, чем у вас, - заметил Алик.

- Ну, так ясен пень. Народ-то в основном здесь бродит.

Алик открыл дверь в свой сюрреалистический кабинет, зажег неяркий ночной свет. Оказалось, что при включенном бра все, что наворотили элитные дизайнеры, можно не просто терпеть. Это, пожалуй, было даже красиво. И уютно.

- Кофе, коньяк, минералка?

- Ох, а чаю здесь, случайно, не подают? - без особой надежды спросила я.

- С конфетами?

- Алик, - я счастливо вздохнула, - если ты не сам Господь, то его зав буфетом.

- Да брось ты. Если бы у меня чего не нашлось, так взломали бы кабинет Влада. У него все есть.

- Как бы ты его взломал? - удивилась я.

Алик пожал плечами.

- Да вышиб ногой дверь и все дела. А потом позвонил ребятам на пульте, чтобы не дергались. Или сначала бы позвонил, а потом вышиб. Завтра бы все починили.

- И что бы на это президент сказал?

- Ну, что-нибудь сказал бы, - Алик криво улыбнулся, - пока мы ему нужны, он все стерпит.

- Ты его не любишь?

- А почему, собственно, ты так удивлена? - Алик заварил чай в специальной кружке с ситечком, достал из нижнего ящика стола коробку дорогих шоколадных конфет и плюхнулся в кресло, напротив меня.

- Мне казалось, у Влада нет более преданного человека, чем ты. Ну, еще Олег.

- Так и есть, - кивнул Алик, - только любовь не имеет с этим ничего общего. - Я молчала, но, похоже, слишком заинтересовано. Алик поразмыслил с минуту и продолжил, - Не знаю, что тебе говорила Элька. Она осторожна, и лишнего никогда не скажет.

- А ты тоже осторожен?

- Шутишь? - Алик улыбнулся, - Знаешь, Влад сам вызвался исполнить эту миссию.

- Устранить Звероящера? - уточнила я. Он кивнул.

- Понимаешь, его нельзя оценивать по обычным меркам. Во-первых, он Высший. Это ставит его совсем на другую ступень. И то, что он держится с нами запанибрата, еще ничего не значит. Он властен над нашей жизнью, смертью и силой. И все эти игры в демократию - до поры до времени. Если припрет по-настоящему, он забудет об усвоенных здесь культурных ценностях, зато вспомнит о своем древнем праве.

- А во-вторых? - осторожно подтолкнула я, потому что Алик замолчал.

- Во-вторых, Влад - это факел древней Ясы. И вся его жизнь - это жертвенный костер.

- Ну да. Только непонятно, почему от него при этом прет такой драйв, - фыркнула я.

Алик невольно рассмеялся:

- Ну, знаешь... одно другому не мешает. Я уверен - Христос тоже был харизматической личностью. Без этого за тобой не пойдут даже на футбол. А не то, что на смерть. А Влад... Знаешь, мы все были уверены, что он на Эльке женился из-за ее силы. Казалось, любви там и близко нет. Но за все годы, что они вместе, он ни разу не позволил ей применить силу. Она участвует в операциях, но, ты же видела - с "Макаром", как "синий ит".

- И - какой вывод?

- А Крес его знает. Влад смотрит далеко. И все, что он делает, к чему-то ведет. Причем такими путями, которые видит разве что Олег. Вот он тебя приблизил... Я боюсь даже думать, что это может значить. И я тебя умоляю - не верь ему. Не верь.

Я испугалась, настолько странным был его взгляд.

- Но ты же веришь.

- Не верю. Знаю, - поправил меня Алик.

- Так поделись. Я тоже буду знать.

- Зачем? - Алик невесело усмехнулся, - чтобы ты свернула шею в войне, которая, по сути, не твоя?

- Звероящер застрелил Аллу, - напомнила я.

Алик разлил чай по чашкам так аккуратно, словно всю жизнь проработал в какой-нибудь пирожковой. Я только сейчас заметила, что все его движения необыкновенно точны.

- Ясаки не мстят, - сказал он, не глядя на меня, - никогда. Месть нерациональна. Мы не можем поступать нерационально, нас слишком мало. Даже под созвездием Феникса.

- Ты ведь никогда не видел тот мир? - жадно спросила я.

- Нет. Но это не важно. Он у меня вот здесь. И тут - Алик прикоснулся пальцами ко лбу, потом к сердцу, - я знаю его лучше, чем те места, где я родился. Там нет смерти. Там ясаки не теряют силы. Там можно слышать друг друга и чувствовать друг друга на любом расстоянии. Там, для того, чтобы летать, достаточно просто оттолкнуться ногой от земли. А еще... там не умеют прощать. Мир под созвездием Феникса лишен самого понятия - милосердие. Щадить врагов - нерационально.

- Ты же говорил, вы не мстите.

- Не мстим, - сухо кивнул Алик, - но и не прощаем. Мы просто уничтожаем.

Лампы вдруг мигнули. Я невольно поежилась и посмотрела в окно. Уже огромная, почти полная луна висела над лентой дороги.

- У тебя глаза серые? Или голубые? - вдруг спросил Алик.

- Серые. А что? Это принципиально?

- Да нет. Значит, я их вижу такими, какие они есть. Это радует.

- Ты еще музыку включи, - буркнула я, - такую, знаешь, романтическую.

- Ты злишься?

- Конечно. Я ведь лишь наполовину ясана. И я совсем не рациональна. И все помню. Ты меня очень обидел, Маргелов.

- Я исправлюсь, - серьезно пообещал Алик.

- В следующее пришествие ясаков? - съязвила я.

- Прямо сейчас.

Он встал. Сделал шаг ко мне. Подал руку.

- Тебе очень идет это платье.

Алик говорил очень тихо. Чтобы слышать его, мне пришлось подойти почти вплотную. Я почувствовала, что он дрожит. И обняла его первая.

Поцеловать меня он не успел.

По моим рукам пахнуло легким холодом, и Алик просто исчез. Так, словно он был компьютерным эффектом, и его отключили.

До сих пор не знаю, как я умудрилась не впасть в ступор. И не устроила истерику. Вместо этого я вспомнила уроки Храша, присела и внимательно осмотрела пол. Ничего. Тогда я сняла со стола лампу и при ярком свете разглядела маленькое пятнышко на ковре, то ли от кофе, то ли от вина. Именно там, где исчез Алик. Я провела над ним рукой, стараясь абстрагироваться от всего остального. И почувствовала тонкий, на грани чувствительности, уже уходящий теплый ток. Через секунду он исчез.

Я позвонила на пульт.

- Ребята, видеокамеры по второму этажу можете проверить? В кабинет Маргелова сегодня заходил кто-нибудь из кассиров?

- Что им там делать? - удивился охранник, но камеры пообещал проверить. Впрочем, я уже не сомневалась, что это была Галочка. Нас опять провели. Жестокий удар по убежищу был лишь отвлекающим маневром. Главной целью был Алик.

11.

Почему она поставила телефон на виброзвонок? Скрывать ей было совершенно нечего, Мара верила Учителю и Избранному больше, чем себе самой... тем не менее утром она проснулась от тихого гудения. И поняла, что не только поставила звонок на вибро, но и умудрилась спрятать телефон под подушку. Чудеса!

- Да? - сонно сказала она.

- Доброе утро. Можешь сейчас выйти так, чтобы не возникло вопросов? - голос Рустама был бодрым.

- Что? Постой, ты где?

- Мара, я сорвался с деловых переговоров, провел ночь в самолете, потому что ты меня позвала. Как ты думаешь, я заслужил небольшой бонус? Одну необременительную просьбу, которую ты выполнишь, не задавая тысячу вопросов?

- Да, конечно. Я обычно хожу в магазин за продуктами. Но почему, Рустам? Те люди, которые рядом со мной, им можно доверять...

Девушка растерянно посмотрела на свою руку, сжимавшую телефон. Рустам отключился. Она даже не успела спросить, где и как она его найдет. Впрочем, он, кажется, дал инструкции.

В легкой шубке, без шапки, лишь накинув капюшон, с небольшим рюкзачком она появилась у подъезда. Огляделась. И сразу же заметила пижонский, ярко-красный "Порш". Он не только выделялся среди четверок, восьмерок и сильно подержанных "Фольксвагенов", как носорог в стае розовых фламинго, но специально, чтобы не возникло никаких сомнений, помигал фарами. Мара подошла.

- Садись, - бросил Рустам, - прокатимся. Тут недалеко.

Девушка боялась, что не узнает его сразу, все-таки виделись давно и недолго. Напрасно.

- Конспиратор, - улыбнулась она, - ты бы еще на самолете прилетел и посадил его прямо на крышу.

- Длины посадочной полосы не хватит, - серьезно ответил он, выруливая со двора, - Между прочим, окна вашей квартиры выходят на другую сторону, так что я ничем не рисковал.

- Откуда знаешь?

Он не ответил, и Мара поняла, что Рустам чем-то всерьез обеспокоен.

"Порш" выехал на узкую улочку с односторонним движением, двигаясь, пожалуй, излишне быстро для города, но очень аккуратно, проехал ее вдоль и остановил машину на подкове перед "МакДональдсом". Не смотря на неурочный час: для завтрака уже поздновато, для обеда еще рановато, народу в забегаловке была тьма, и самого разного. Впрочем, и столики освобождались быстро. Когда они вошли, молодая пара как раз собралась вставать. Мара развернулась, с намерением занять столик, но Рустам придержал ее за локоть.

- Ты что будешь?

- Биг-Мак.

- Кофе? Здесь неплохой, кстати. На удивление.

Мара кивнула, соглашаясь на "неплохой" кофе, хотя какой кофе может быть в таком месте?

Они прошли к столику, который выбрал Рустам. Мара отметила, что столик не виден с улицы, но уже не удивлялась. Или ее новый знакомый в детстве не доиграл в шпионов... или знал что-то, чего не знала она.

- Так что с тобой случилось?

Мара, которая уже нацелилась, было, на Биг-Мак, внезапно застыла, не донеся его до рта. Рустам не торопил ее.

- Знаешь, - наконец сказала она, - я думаю, что скоро умру.

Выпалив это признание, она подняла голову и с испугом уставилась на Рустама, словно тот был оракулом, и мог в мгновение подтвердить или опровергнуть ее догадки. Впрочем, она была недалека от истины. Истина, как утверждают герои популярного сериала, всегда где-то рядом.

- Откуда такие мысли? Плохо себя чувствуешь? - Рустам, вопреки ее опасениям, ничего подтверждать или опровергать не стал, но отнесся к ее словам серьезно.

- Голова болит. Часто и сильно.

- А к врачу сходить?

- Они ведь все равно не скажут. У них же врачебная этика.

- Прямо, может быть, и не скажут. Но многое можно понять по тому, какое лечение тебе назначат.

- Меня смотрел Учитель. Он сказал, что все в порядке, я здорова. Он может исцелять. Это правда, - торопливо сказала Мара, заметив искру недоверия во взгляде Рустама, - он при мне снял у пожилого человека приступ мигрени.

- Нехитрый фокус, - бросил ее собеседник негромко и в сторону, - а что он еще может, твой Учитель.

- Все, - убежденно ответила Мара, - он может владеть миром. Но ему это не нужно.

Рустам не стал иронизировать. И спорить не стал.

- Разрешишь посмотреть? - Он поднял руку и очень легко, кончиками пальцев коснулся лба девушки. Так, словно хотел убедиться, что у нее нет температуры. Движение было таким спокойным и естественным, что Мара не сообразила отстраниться. А когда теплые пальцы коснулись лба, отстраняться, или предпринимать что-либо еще было уже поздно. Мара уснула.

Зато проснулся кто-то другой.

Карими, блестящими глазами юной девушки, на Рустама взглянуло совсем другое существо. Мудрое. Почти вечное. Наверное, в какой-то мере, бессмертное. Но недавно умершее. Вернее, погибшее.

Она не была Высшей. Она была Первой. Из тех, кто пришел в этот мир через башню Бин, кто помнил созвездие Феникса...

- Здравствуй, Рус. Ты быстро сюда добрался, - сказала она. Голос был молодым и звонким голосом Мары, а интонации - чужими.

- Здравствуй, Алла, - сказал Рустам. Сердце его сжалось, но он сумел остаться спокойным.

- Молодец. Держишь удар, - похвалила она.

- А что мне еще остается делать? - вопрос получился риторическим. Ответа не предусматривалось.

Они немного помолчали. Времени не было ни у того, ни у другой, но все же они потратили немного, чтобы помолчать, глядя друг на друга. Они встретились.

- Это хорошо, что Остров все еще с нами...

- А может быть иначе? - Рустам внимательно посмотрел на собеседницу.

- Я пометила Звероящера, - сообщила Алла.

- Я понял. Услышал. Ты - большая молодчина.

- Ты не понял. Я сделала это не по своей воле...

Брови Рустама шевельнулись.

- Влад использовал древнюю формулу?

- Я бы сделала это и так! - Алла поморщилась, словно от боли, - ты-то веришь, я бы сделала это и так?

- Тогда какая разница?

- Для меня разница есть, - упрямо сказала Алла, - он усомнился во мне!

- Думаю, - Рустам позволил себе легкий намек на улыбку, - Влад скорее усомнился в себе.

- Что ты хочешь сказать?

- Он знал, что ты к этому готова, абсолютно готова. Но не знал, готов ли он применить свое древнее право. Сможет ли взять жизнь не врага, а своего, ясака. Можешь считать это тренировкой. Или генеральной репетицией, что тебе ближе.

Алла всегда умела вычленять главное. И сейчас, не смотря на шквал эмоций, которые вызвали слова Руса, она сразу ухватила суть:

- Репетицией перед чем?

- Пока не знаю, - развел руками Рустам, - но уверен, план у него есть.

Алла опустила голову на руки, и попыталась по старой привычке запустить пальцы в волосы. На лице мелькнуло удивленное выражение, когда гладкая, аккуратная прическа Мары этого не позволила.

- Трудно привыкнуть? - понял Рустам.

- Думаю, к этому вообще невозможно привыкнуть. Только притерпеться. Девочку жалко, - призналась она, - ты обещал ей помощь?

- Обещал. И помогу.

- Чем ты ей сейчас-то поможешь? - с горечью спросила Алла.

- Умрет без мучений. Мать шок переживет. Больше ничего я сделать не смогу. Я высший, но не всевидящий.

- Да, ты Высший, - кивнула Алла, - иногда я думаю, что это ты пришел сюда через башню Бин, а вовсе не я. Этой девочке семнадцать лет. И я все чаще думаю, неужели она обязательно должна умереть, чтобы Эдгар смог переложить раковину из одного сейфа в другой? Кстати, не обязательно более надежный.

И вот тут Рустам улыбнулся по-настоящему. Не только губами - глазами, всем лицом. Откинулся на спинку пластмассового стула. Посмотрел на Аллу с превосходством... Нет, не высшего над низшим. Более информированного.

- Это как раз то, что сделал бы я. Но Влад на локальные задачи никогда не разменивался. Он задумал другое.

- Что тут еще можно придумать? - Алла изумилась и даже возмутилась, - уничтожить раковину нельзя. Даже если кто-то задумает сбросить ее с самолета - этот самолет просто не взлетит! Она прекрасно себя защищает.

- Так думаешь ты. Так думаю я. Но Влад не знает слова "невозможно". Он его в детстве выучить забыл.

Рустам смотрел на нее и наслаждался: Алла даже рот приоткрыла. Удивить Первую, да еще провидицу - это дорогого стоило!

- Неужели все может кончиться? Вообще все. С кронгами...

- А иначе, зачем было начинать? - спросил Рустам.

Они еще немного помолчали. Но теперь молчание носило другой характер. Они прощались. И на прощание Алла решилась задать вопрос, который никогда не задала бы при других обстоятельствах:

- А ты когда-нибудь использовал формулу подчинения?

- Нет, - ответил Рус.

- Ты же князь.

- Князь. Но не вождь, - с беспощадной точностью определил Рустам. Он взял в руки узкую ладонь Мары... Аллы. И поцеловал. Как высший - равного. А потом очень легко коснулся пальцами лба.

И Мара проснулась. Для нее прошел один миг, девушка даже ничего не заметила.

- Ты чего? - испуганно спросила она, - зачем?

- Ну, должен же кто-то тебе помочь. Раз учитель не может.

- А ты можешь? - Мара округлила и без того огромные глаза, - правда?

- Голова болеть больше не будет, - пообещал Рустам, - ты ешь, давай.

- А... что со мной?

- Да ничего страшного. Ты же обрела какие-то новые способности, я не ошибаюсь? - Мара кивнула, - Ну вот, нервная система и не справилась. Это бывает. И так бы прошло, только позже.

- Это правда? Ты не обманываешь меня?

- Я клятву Гиппократа не давал, - заверил Рустам, - жуй, Мара. И заодно, расскажи мне, почему я должен доверять твоим новым друзьям. Мне они почему-то не кажутся достойными доверия.

Похоже, не спать по ночам было одной из хороших традиций высшего руководства "Алексы". Президент появился буквально через двадцать минут, Олег - сразу за ним. А Храш и не уходил, так что мы собрались почти в прежнем составе над маленьким, едва заметным темным пятнышком. Сейчас оно ничем не фонило, пятно как пятно, но в моих выводах никто не усомнился.

- Валерьянка нужна? Нет, очень хорошо, - кивнул Влад, - включайся в работу. Сейчас тебе скинут записи со всех видеокамер по второму этажу. Посмотришь их так внимательно, как ты это умеешь.

- По первому тоже, - перебила я. Влад на секунду запнулся.

- Логично. Умница. Я дам распоряжение, - он уже развернулся, когда я удержала его за рукав.

- Мы Алика звать будем? Как Аллу?

- А ты готова?

- Да, - кивнула я. В темпе проверила себя на предмет сомнений и тайных страхов, не обнаружила их и еще раз подтвердила, - да, готова.

Влад улыбнулся.

- Ты такая же, как Эля. Алмазное сердце. Молодец, так и надо. Все остальное - дешево. И результата не приносит. Как правило.

- Ты мне не ответил, - я отчего-то испугалась. И в следующую секунду мои дурные предчувствия оправдались на двести процентов.

- Алика мы звать не будем. В стратегическом отношении он менее важен, чем Алла.

- Ты соображаешь, что говоришь? - опешила я.

- Вполне, - холодно заверил Влад, - Война - не футбол. Ее "в сухую" не выиграешь.

И я осталась одна. Впрочем, одиночество мое было весьма относительным. Мысли, даже плохие, это тоже вполне себе компания. А через несколько минут я получила на компьютер бездну видеофайлов, и мне стало не до мыслей.

Насколько я могла судить, посмотрев своим непрофессиональным взглядом, Галочка со сложной работой кассира справлялась вполне. Очереди перед ее окошком не было. Впрочем, сейчас в банках вообще не было очередей. Деньги стали другими. Жизнь стала другой.

Быстрый просмотр ничего не дал. Трижды за смену Галочка отлучалась. Два раза - в туалет, и один раз - попить кофе и быстро перекусить фаст-фудом в маленькой забегаловке на первом этаже, специально для служащих. Денег с сотрудников там не брали, по крайней мере, за стандартный обед. За все платил банк. За столиком компанейская Галочка сидела с двумя молодыми охранниками. Они смеялись чему-то, но долго не засиделись. Быстро умяли по порции "биг-ланча" вприкуску с большим бутербродом, прихватили по огромной кружке растворимого кофе и поспешили к себе. Галочка дочистила пластиковый контейнер с салатом, аккуратно вытерла губы салфеткой и тоже убежала. По дороге она нигде не задерживалась, судя по затраченному времени, и появилась на своем рабочем месте через положенные пятнадцать минут. Вечером Галочка сдала смену, поправила прическу перед маленьким зеркалом и, покинув зал, вышла. Спустя десять минут появилась на проходной. Может женщина десять минут одевать шубку? Может и полчаса!

По второму этажу ни одна из видеокамер Галочку не выловила. Сбоев в работе аппаратуры не было. Стало быть, на втором этаже шаторы тоже не было. Однако смертельную ловушку там расставили, значит, враг был. То есть этот враг - не шатора?

Я еще раз перезапустила файл с камеры, стоявшей в приемной у Алика. К нему, как всегда, ломилась куча народу: в основном, сотрудники с самыми разными вопросами, в том числе и личными. Большую часть я знала в лицо. Тех, кого не смогла опознать сразу, пришлось отлавливать по базе отдела кадров, президент дал мне допуск - два, то есть практически ко всей информации. Посторонних посетителей было только двое, и оба по делу, причем один не прорвался дальше Юлечки. Сама Юлечка, конечно, постоянно шастала в кабинет и обратно, таскала бумаги, диски, кофе, минералку, получала инструкции, докладывала о выполнении и вообще вела напряженную трудовую деятельность. По всему выходило - она как раз и тянет на главную подозреваемую. К тому же пятно, как не верти, скорее всего, от кофе. Если бы не один нюанс: секретарей в "Алексе" специально подбирали из людей с абсолютным иммунитетом к... воздействию. Было лишь одно исключение, Элена. Высшая. Которая любого, кто попытался бы на нее воздействовать, стерла бы в порошок и даже не вспотела. В том числе и шатору.

Я снова вернулась к записям из кассового зала. Приходит. Здоровается. Раскладывается. Шутит. Работает. Перерыв на кофе. Выходит еще раз. Какая-то проблема с клиентом, звонит Марине, проблема разрешена. Конец рабочего дня. Сдает смену, уходит... Стоп. Сумочка. Забыта. Случайно? Разумеется, нет. Чтобы вернуться и затопить убежище. Этот ее внезапный приступ склероза, похоже, из другой оперы.

Но ведь как-то клятое пятно появилось на ковре! Влад совершенно определенно сказал, что ловушку ставили вчера, они суточные, на большее "заряда" не хватит, слишком площадь мала. Ну почему в кабинетах руководства камеры не ставят?! Так все могло быть просто. Просмотреть весь день, минута за минутой, и выяснить, кто и что там пролил. А потом взять этого кого-то, тряхнуть как следует, и вытряхнуть, с какой целью пролил...

Усилием воли я заставила себя вернуться на землю. Первый этаж, кассовый зал. Видеокамеры, практически, повсюду. Кроме туалета. Оно и понятно, деньги, ну то есть реальные деньги, в бумажках с водяными знаками, только здесь. Выше они не поднимаются. И поэтому на втором этаже только две камеры. Одна фиксирует всех, кто проходит по коридору, другая в приемной Алика. Теоретически Галочка запросто могла выйти на лестницу, изменить облик, прикинуться кем угодно, да хоть той же Мариной и войти в коридор второго этажа неузнанной. Я набрала короткий внутренний номер и, не вдаваясь в подробности, озадачила этим Храша.

- Красивая версия, - хмыкнули в трубке. Голос у Саши был усталым, - только неверная.

- Почему?

- Да потому, подруга, что будь эта Галочка хоть сто раз шаторой, после двух трансформаций подряд, да еще за такое короткое время, она бы ноги не носила. А скорее вообще бы копыта откинула. Или что там у них, у лисиц, когти? В общем, что есть, то бы и откинула.

- Спасибо, - сдержанно поблагодарила я.

- Не за что. Понадоблюсь - звони. Люблю хороших людей обламывать, - сказал Саша и отключился.

Ну, нет, так нет. Я в это, в общем, и сама не верила. Слишком просто.

Чем все-таки могли закапать ковер? Спиртное при режиме усиленной безопасности исключено. Чернила... В принципе, могли быть и чернила. "Паркер", как ни верти, заправляется чернилами. Очень маленькое пятно. Химлабораторию бы подключить...

Я прошлась по кабинету. Олег тихо шуршал чем-то у себя. А я и не видела, как он прошел. Заработалась... Стоп. Если бы сюда шестикрылый серафим прилетел, я бы его заметила, как пить дать, даже если бы была ОЧЕНЬ занята. Такое мимо глаз не пропустишь. А Олега - запросто. Значит - что?

Я бросилась к компьютеру. Руки мелко дрожали. Только сейчас я поняла, насколько, действительно, зла и напугана.

Это были не кофе и не чернила. Такая маленькая площадь и такая сила - только одна жидкость могла нести такой заряд. И только законченная идиотка могла думать так долго. Просто американское кино: "Тупой. И еще тупее"!

Я в лихорадочном темпе просматривала файлы, не вглядываясь в лица и бейджи, я смотрела только на руки. Кто ищет, тот всегда найдет. Если, конечно, знает, что ищет. Мне понадобилось меньше получаса, чтобы отловить того, кто поставил ловушку на Алика Маргелова. Один единственный человек выходил вчера из его кабинета с перевязанным пальцем.

Когда Юлечка прошла к Алику с аптечкой, я пропустила это мимо глаз. Мало ли, анальгин понадобился, голова заболела. Что может быть обычнее? А ей был нужен бинт.

Алла говорила, а я запомнила - самая мощная энергетика у рождения и смерти. Следующая ступень - боль. Физическая боль. А самые мощные заклинания, это уж я от бабушки Лики знала, строили на крови. Отличный акуммулятор, лучше не придумаешь при всем желании, емкий и заряд хранит долго.

Олег, по своему обыкновению, сидел или даже полулежал в кресле, блуждая взглядом по потолку. Что он там видел - неизвестно, но, наверное, что-то видел. Потому что компьютером шеф пользовался лишь как инструментом для обработки данных, ручек и блокнотов не признавал. А свои знаменитые "цепочки", наверное, на потолке выводил. Невидимой рукой и невидимым же фломастером.

- Олег, кто такой Герман Варшанский? - с порога выпалила я.

Он, как гоголевский Вий, поднял веки.

- Любопытно...

- Что тебе любопытно? - начала заводиться я. Сказывалась бессонная ночь, нервы у меня были уже ни к черту.

- Почему ты о нем спросила, - пояснил Олег.

- Предложение он мне сделал. На тусовке у губернатора.

- Да? Вообще-то он женат.

- Надо же! В последнее время у меня урожай на женатых. Может, это новая мода такая, а мы с тобой не знали?

Олег все-таки выпрямился и сел нормально. Даже пиджак поправил.

- Я сказал "любопытно", потому что мне действительно стало любопытно, где мы с тобой пересеклись, - любезно пояснил он, - Варшанский у меня в разработке.

- А у тебя-то с какого перепугу? - я прошла к столу и присела на свободный стул, - Влад слил мне видео часа два назад. Или я опять торможу?

- Ничего не знаю про видео, - открестился Олег, - Влад поручил мне вычислить, кто навел на нас Звероящера одиннадцать лет назад. Вот интересно, я - твой начальник, и почему-то именно я проверяю твои идеи. Тебе не кажется, что это как-то не совсем верно?

- Ну да, субординация страдает. А сама идея как?

- А в идее, похоже, есть рациональное зерно. Я составил три списка. Два длинных и один покороче. Первый - те, с кем мы неосторожно конфликтнули в самом начале своей коммерческой деятельности. Второй - те, кто позже сотрудничал с "Олимой". В какой бы то ни было форме, даже помещения им сдавал под офисы. Третий - Кто мог быть НАСТОЛЬКО информированным, чтобы дать наводку Бакшарову. ПРАВИЛЬНУЮ наводку.

Фамилии во всех трех списках разные. Кроме одной. Герман Варшанский.

- Опаньки! Олег, думай что хочешь, но у меня вышло, что именно он поставил капкан на Алика. Только не могу понять, как он умудрился пересечься с Галкой. В кассовом зале его не было.

- А зачем ему пересекаться с шаторой? - удивился Олег, - по твоему сну выходило, что контакт у него с Черновым.

Я почувствовала, что краснею.

- Я думала... Чернов же не...

- Просто человек, - пришел мне на помощь Олег. Он встал. Прошелся по кабинету. - Иногда так бывает, что в сосуд можно влить чужую силу. Силу того, кто умер меньше суток назад.

- Алла! - перепугалась я.

- Нет. Мужчины и женщины - разные существа. Не только физиологически. Прежде всего - энергетически. Это был мужчина. Ясак. Не наш. Не из "Алексы". Но Остров почему-то об этом молчит. Хотя Влад в свое время был очень настойчив.

- В свое время - это когда? - машинально уточнила я.

Олег поморщился. Но врать не стал.

- Восемь лет назад. Да, - кивнул он, поймав мой взгляд, - именно тогда, когда погиб твой отец. Интересную сеть сплетает жизнь, правда? Куда там пауку...

Чтобы сделать этот телефонный звонок, я, из предосторожности, закрылась в женском туалете. При этом я полностью отдавала себе отчет, что, скорее всего, не совсем адекватна. Но - если у тебя паранойя, это еще не значит, что за тобой не следят! Визитку я заранее переложила в карман жакета.

Мне пришлось ждать довольно долго, но это и обнадеживало. Если бы у моего абонента было совещание или важная деловая встреча, он бы просто отключил телефон.

- Алло, - отозвалась, наконец, трубка. Голос был совсем не тем, который я помнила.

- Дмитрий? - уточнила я.

- Да, с кем я говорю?

- Это Таня Сторожева. Нам нужно поговорить.

Секундная пауза и:

- Через два часа устроит?

- Зависит от того, где. Я на работе.

- Я подъеду к "Алексе". Моя машина...

- Я знаю. Серый "Лексус" с тремя восьмерками.

- Зная вашу наследственность, даже не удивляюсь подготовке, - заметил Дмитрий, - я подъеду.

И отключился.

Теперь мне нужно было как-то прожить эти два часа.

Впрочем, волновалась я зря. Кое-кто позаботился о том, чтобы мне не было скучно. В почтовом ящике снова обнаружилось письмо. Я немного подумала, не стоит ли позвать Олега, но потом все же открыла.

Тот же шрифт, та же манера: все буквы прописные.

"Маргелову осталось жить 24 часа".

По идее, стоило поднять тревогу. Тряхнуть Храша, шефа, президента. Задействовать все связи "Алексы", может быть... А смысл? Влад уже сказал совершенно определенно, что искать Алика не будет. Так что я еще немного подумала, в основном о том, что жизнь становится какой-то излишне насыщенной. Больше тут думать было не о чем. Так что я просто кликнула по нужной иконке и набрала, строчными буквами: "Ваши условия?" И запустила письмо туда, откуда оно прилетело. Полагаю, оно нашло дорогу без труда. После этого я последовательно удалила письмо из почты и очистила корзину.

Алик проснулся от боли в руке. Неприятной такой, режущей боли. Он открыл глаза. Прямо над ним белел потолок. Обычный потолок, выложенный фигурной плиткой. Алик осторожно повернул голову. Голова вертелась. Хотя с трудом. Шея затекла, и подташнивало. Когда к тебе применили силу, состояние потом здорово похоже на сильное похмелье. Только "Алкозельцер" не помогает.

Он лежал на диване в комнате, больше всего похожей то ли на недорогой гостиничный номер, то ли на комнату отдыха не слишком высокопоставленных сотрудников приличной фирмы. Кроме диванчика здесь были: пара кресел, столик, холодильник и телевизор. На стенах светло-серый пластик, на полу порядком вытертый, но в прошлом довольно дорогой палас. Дверь. В полуметре от двери, от стены к стене пол пересекала неровная полоса. Похоже, она была небрежно нарисована прямо на линолеуме какой-то темной краской.

Краской? Алик поднял саднившую руку. Поднес к лицу. Белый бинт. Чистый. Размотать? Размотать. Обязательно и всенепременно! Маргелов потянулся зубами к бинту. Узел оказался тугим, и Алик нечаянно затянул его еще больше.

- Я бы не рекомендовал вам этого делать, - Он возник на пороге совершенно бесшумно. Маленького роста, худой, белобрысый. Коротко стриженый. В очках.

Алик узнал его сразу. Хотя до этого видел лишь мельком, да и то давно. Узнал не в лицо и не по голосу. Узнал тонкую, едва ощутимую дымку чужой силы, которая окутывала этого человека как невидимый плащ. Кронг. Человек, взявший на себя чужую судьбу.

Прошел Звероящер сквозь дверь? Или та просто открывалась бесшумно?

- Рана еще свежая, - пояснил он.

- Ты же целитель. Мог бы и закрыть, - хмыкнул Алик.

- Могу и закрыть, - Антон поднял руку, вытянул в сторону Алика указательный палец. Повязка вспыхнула светлым пламенем, совершенно не обжигающим, даже приятно холодящим. И в этом пламени сгорела, как и следовало ожидать. Под ней обнаружился тонкий шрам.

- Пижон, - пожал плечами Алик.

- Завидуешь?

- Чему? - удивился Маргелов.

- Тому, что мне не нужно экономить силу.

Алик, против воли, улыбнулся.

- Ну да. Мне сейчас, в моем положении, больше помечтать не о чем. Только о дармовой силе.

- Кстати, ты, наверное, уже понял, что пересекать эту черту тебе не стоит, - Антон указал кивком на бурую полосу, - сделаешь шаг, и твоя кровь свернется.

- Да понял, не маленький. А откуда тебе известен такой старый фокус?

- Старый? - Антон в удивлении приподнял бровь, - всего каких-нибудь пять тысяч лет фокусу. Можно сказать, инновация. Я, скорее, удивляюсь, что ТЫ об этом знаешь.

Кронг, подумал Алик, человек, принявший в себя чужую память. Память древней семьи. Алик покачал головой.

- Ты прав, завидую. Только не силе. Памяти. Вместить столько - и все равно остаться собой... Хотел бы я знать про себя то же. Не довелось.

- Придурок, - Антон был ошарашен, - ты сам-то понял, что сказал? Под таким грузом даже кони не ходят.

- А ты и не согнулся, - Антон смотрел на молодого человека с искренним, неподдельным уважением, - у тебя внутри титановый стержень, сынок.

- Ага. И антикоррозийное покрытие снаружи. Качество от "Хенкель". К чему такие комплименты, Маргелов? Басни "Кукушка и Петух" у нас все равно не получится, я тебя хвалить не буду. Найдешь что похвалить - начнешь уважать. Будешь уважать - захочется пожалеть. Пожалеешь - убить будет трудно. А мне лишние трудности ни к чему, и так хватает.

- В чем-то ты прав, - признал Алик, - Вишу долго изучали ясков, прежде чем бросить им вызов. Они считали, что врага нужно знать не только в лицо, но и изнутри. Знать все его сильные и слабые стороны. Они изучали нас столетиями. Чтобы сделать работу как можно лучше, они приходили к нам и жили рядом. Они входили в наши семьи. Они учились нас любить. Потому что чужая душа - потемки, и только сердце видит в темноте.

- И это стало фатальной ошибкой, - кивнул Антон, - когда настало "время Ч", многие не смогли перестать любить и начать убивать. И вишу исчезли. Потому что ясаки смогли.

- Мы не переставали любить. Разве не доказательство то, что я, обреченный тобой на смерть, стою тут, перед своим древним врагом - и восхищаюсь. Тобой - и теми, кто не сдался, даже когда над ними сомкнулось чужое небо. Перестать любить невозможно. Но мы умеем убивать с любовью в сердце. Это тяжело. Но - легче, чем совсем не любить. И уж всяко легче, чем ненавидет...

- "Мою любовь, огромную как море, вместить не могут жизни берега", - процитировал Антон и фыркнул, - спасибо за науку, Маргелов. Я прикажу выбить эти слова на твоей могиле. Надеюсь, ты ничего не имеешь против Шекспира.

- Предпочитаю Данте, - в тон ему ответил Алик, - он более лаконичен. Если высекать в граните - это принципиально. А что написать на твоем камне, Антон?

Звероящер присвистнул.

- Ну, ты нахал. Все кронги попадают в рай, но я пока не собираюсь. Это твоя жизнь висит на волоске.

- Твоя тоже. Ты - помечен, - мягко сказал Алик Маргелов, - смертью помечен. Неужели не чувствуешь?

Антон не переменился в лице. Даже не моргнул. Но зрачки его, темные, хорошо различимые за толстыми стеклами очков на секунду расширились, так, что чуть не закрыли всю радужку. Но и только. Бакшаров коротко, сухо кивнул.

- Лесницкая. Сука. Теперь я понимаю, почему она так устала. Но ты не особо радуйся, Маргелов. Теперь наш разговор о гранитном камне стал предметным. Вот теперь я тебя обязательно убью.

- А что, были варианты?

- Я колебался.

- Жаль.

- Жаль, что колебался?

- Жаль, что перестал.

Антон развернулся к дверям.

- Между прочим, - негромко сказал Алик, обращаясь к его спине, - вишу знали, как стереть метку смерти.

- Парфянская стрела? - не оборачиваясь, спросил Антон, - зря. Я в бронежилете.

И вышел.

Дверью он не хлопнул, прикрыл аккуратно. Нервы у Звероящера были крепкими, что бы он сам о себе не думал.

Оставшись один, Маргелов повел себя довольно странно. Нет, то, что он подошел к окну и внимательно осмотрел толстую чугунную решетку, вполне укладывалось в рамки поведения узника. Решетка была насмерть вделана в стену, вопреки правилам пожарной безопасности. После этого Алик так же, если не с большим вниманием осмотрел запоры на окнах, на узкой форточке, в которую могла пролезть разве что кошка, да и то при очень большой необходимости. Обнаружив, что форточка открывается, Алик улыбнулся. Следующим объектом стали занавески. Он тщательно осмотрел ткань, снял со здоровой, левой руки дорогие часы, двумя движениями сильных пальцев сломал браслет и обломком подцепил нить. Вытянул, пока она не оборвалась. Аккуратно разложил на столе. Подцепил другую. Вытянул. Уложил рядом. Этим странным рукодельем Алик занимался так старательно и увлеченно, словно мастерил, по меньшей мере, супероружие. Видел бы его сейчас Звероящер. Интересно, что бы он подумал? Удивился бы?

Антон вел машину по проспекту Мира, очень осторожно, соблюдая все правила, старательно тормозя на светофорах. Он держал путь в центр города. И не торопился. Бакшарову нужно было подумать. Он совершил серьезную ошибку, подпустив к себе так близко Первую. Должен был понять, что такие глыбы просто так не сдаются. Но эйфория от того, что он снят с крючка, и нашел путь к почти неограниченному источнику энергии, лишила Антона обычной осторожности. Он увлекся.

Семья Вишу, чью память и боль, и сверхзадачу он нес в себе, когда-то владела целым миром. И тоже увлеклась.

Антон был растерян. По нему никто бы не смог это предположить, двадцатишестилетний миллионер, приговоренный к смерти, помилованный и снова приговоренный, хорошо держал себя в руках. Но он был растерян. И, впервые за эти суматошны дни, Антон решился на грубое нарушение конспирации: достал телефон и позвонил Лере.

Она была занята. Антон припарковался у небольшого магазинчика запчастей, хотел, было, выйти и посмотреть полироль для "Опеля", но передумал. Вернее, просто не нашел для этого сил. Он просто сидел, слушал радио, вспоминал последний разговор с Аллой Лесницкой, и ждал, когда позвонит Лера.

Она освободилась через двадцать минут.

- Что случилось, Тоша? - мягко спросила она.

- Я помечен, - экономя Леркино время, Антон перешел сразу к сути.

- Алла?

- А кто еще? - буркнул Антон.

- Ошибка исключена?

- Думаю, да. Я чувствовал...

- Понятно, - Лера немного помолчала. Было слышно, как рядом играет радио. Когда она заговорила, Антон услышал то, что ожидал услышать, - Вишу знали, как стереть метку.

В ночь, когда древний артефакт нашел хозяина... или приманил жертву, как лучше?, когда из земли били молнии, в радиусе нескольких десятков километров пропало электричество и заглохли машины, и два самолета, летевшие в Адлер, чуть не сбились с пути - в ту ночь Антону досталась сила. А Лере - гибкость. Текучесть древнего воина, которому нет, и не может быть соперников. Возможность свободно скользить по тонкой нити времени, которая просто порвалась бы под такой глыбой, как Антон. Быстрота реакции, недоступная Тохе. И та часть памяти, которую Вишу считали ненужной мужчинам. Все, что касалось смерти. Вишу считали, что мужчине незачем знать о таких вещах. Он - хранитель Дома. Воинами в их семье были женщины.

- Ты можешь?

- Я - нет, - перебила Лера, даже недослушав, - но может другой человек. Во всяком случае, теоретически. Ясаки жили с Вишу бок о бок...

- Мара, - сообразил Антон, - ты имеешь в виду ее?

- Конечно. В ней память Аллы. Первой. Она должна знать. Главное, чтобы девочка захотела помочь. Очень захотела, - голос Леры стал глуше. Видно кто-то подошел к окошку.

- Ты намекаешь?..

- Разве? - удивилась Лера, - я говорю прямо. Она влюблена в тебя, как кошка. А ты пытаешься спихнуть ее Максу...

- Лера, ты ревнуешь, - с облегчением сообразил Антон, - ты ведь знаешь, чем я могу стать для женщины. Чем единственным могу стать? После этого я ее либо отпущу, либо убью. Отпустить Мару я не могу.

- Она и так не жилец, - равнодушно отозвалась Лера, - но я ни на чем не настаиваю. Выбирай сам - ты хочешь быть добрым, или ты хочешь жить.

Лера отключилась. Антон посмотрел на замолчавший телефон в своей руке. Потом машинально сунул его в карман. Он понял. Лера не ревновала. Она мстила. За то, что он заставил ее совершить с убежищем, в котором, как они думали, были спрятаны дети ясаков. Теперь Лера хотела, чтобы они сравнялись низостью. Влюбленная девушка - за затопленное убежище. Подлость за подлость. Душа за душу. Существо одной с ним крови и одной судьбы. Кронг. Лера Уфимцева была единственной женщиной, к которой он, не смотря на сильное искушение, не сделал ни шагу. Она знала, что может требовать от него все, что угодно. И поэтому никогда и ни о чем даже не просила.

Антон вышел из машины и осмотрелся. Рядом с магазинчиком запчастей приткнулась небольшая кондитерская. То, что нужно. Небольшой тортик, сладкое вино. Цветы. Цветы можно купить у дома. Цветы сейчас можно купить везде. Цацки будут уже перебором. А вот какой-нибудь плюшевый мишка вполне пойдет. И позвонить Чернову, чтобы устроился где-нибудь на ночь.

- Я ждал и боялся этой просьбы, - Дмитрий сидел, выложив руки на руль своей очень недешевой машины, на меня не смотрел, только пару раз сжал и разжал кулаки. Со стороны казалось, что человек, засидевшийся в кресле, пользуясь случаем, разминается. Такая производственная гимнастика для удачливых бизнесменов. Но я видела его шею. Она была очень напряженной.

- Почему? Неужели вам до сих пор так трудно об этом вспоминать. Я понимаю, когда тебя и всю семью берут в заложники, это, наверное, сильный шок. Но ведь все давно прошло. И закончилось хорошо. По крайней мере, для вашей семьи.

Дмитрий поморщился.

- Согласитесь, мое желание знать, как погиб мой отец, вполне естественно...

- Да согласен я, со всем согласен. Если вы скажете, что я в долгу перед вашей семьей, я и с этим спорить не буду. Мои мальчики учатся в Штатах. Жена недавно заболела. Серьезно. Ее смотрел лучший врач, и вылечил. Я езжу на рыбалку на Кубу... Если бы не ваш отец, ничего этого просто не было бы. И меня бы не было. Так что давить на меня не надо. Я расскажу все, что могу. Проблема в том, что я сам многое из того, что тогда произошло, просто не понимаю. Возможно, нам подсыпали в еду какой-то наркотик. Это единственное разумное объяснение всему, что я видел. Но Диана и дети видели то же самое. Я консультировался с врачами. Групповых галлюцинаций не бывает. С ума всяк по-своему сходит.

Я вздохнула.

- Дмитрий, посмотрите сюда.

Все просто. Сила. Путь. Контроль. Последнее - самое сложное. Я вытянула руку. На открытой ладони вдруг, сам собой, появился и заплясал язычок голубого пламени. Меня он не обжигал. А вот солидному бизнесмену вполне мог подпалить кашемир. Если бы я захотела.

Очки на носу Дмитрия, натурально, подпрыгнули.

- Рассказывайте все, - предложила я, - Не думайте о том, насколько правдоподобно это прозвучит. Позвольте мне самой в этом разобраться. Вы попали на аудиторию, которая вполне компетентна.

Дмитрий Грязнов шумно выдохнул.

- Невероятно. Нет, я понимаю, что Коперфильд делает шоу покруче. Но ведь это не фокусы? Не гипноз?

- Ну, я вам в еду точно ничего не подсыпала, - улыбнулась я.

- Тогда - что это? Согласитесь и вы со мной, я тоже имею право знать, что чуть не убило меня и мою семью! Это - магия? Она существует?

- Это сила, Дмитрий. Просто сила. Вид энергии, такой же, как электричество и гравитация. Ничего сверхъестественного.

Он кивнул. И заметно успокоился.

- В тот год мы зимовали на даче в Серебряном Бору. Это под Москвой, - почему-то решил уточнить он. Как будто ТОТ Серебряный Бор можно с чем-то перепутать, - "Мы" - сильно сказано. Жена с детьми. Я приезжал на выходные. Знаете, там отличное место. Очень много старых дач, еще тех. Жена себе быстро компанию нашла, мальчишки с другими детьми подружились. Пропадали в лесу. Правда, лес там... Ну, для того, чтобы детям играть, в самый раз. Не заблудишься. Зимой там очень хорошо. Немноголюдно, спокойно. Диана, правда, жаловалась. Как раз на то, что немноголюдно. Но у меня были проблемы...

- Понятно, - перебила я, - и поэтому вы спрятали семью на чужой даче. Но если вы ждали неприятностей, то должны были позаботиться об охране.

- Была охрана. Два молодых человека из агентства. Но когда все началось, мы их даже не увидели. Сначала решили, что ребята с ними. Потом, уже после, когда дело расследовала милиция, их нашли. В одной из комнат.

- Живых?

- В коме. Через неделю один пришел в себя, но что он рассказал, я, понятное дело, не узнал.

- А второй?

- Второй, к сожалению, умер.

Дмитрий снова поморщился. Словно от приступа мигрени. Или обувь ему жала...

- Вы рассказывайте, - мягко подтолкнула я, - все началось... С чего?

- Мы завтракали. Всей семьей. Диана всегда накрывает сама. Она у меня, вообще, хозяйка. Когда собираемся узким кругом, она и готовит сама. Из прислуги на даче был только сторож, ну и заодно на все руки. И женщина, Лариса. Скорее помощница Диане. Они даже дружили немного. Но за столом ни Михаила, ни Ларисы не было.

- Правильно. Дружба-дружбой, а обед врозь, - фыркнула я.

- Это разумно. Вместе мы собираемся редко, хочется поговорить откровенно, без оглядки на чужих людей. Может быть и близких, но все равно чужих.

- Извините.

- Ничего. Я понимаю, что для вас это несколько непривычно... Мы завтракали, разговаривали. Когда в столовой появились люди в масках, мы сначала даже не испугались. Мальчишки решили, что папа нанял актеров, чтобы их развлечь.

- Сколько их было?

- Я видел троих.

- В масках? - уточнила я.

- В черных шерстяных шапочках-масках, знаете, как у ОМОНа. В камуфляже. Но... без оружия. Вообще без оружия. Только один держал в руках ракушку. Представляете? Обыкновенную ракушку.

- Вам показалось, - усмехнулась я, - они были вооружены до зубов.

Свидетелем Дмитрий оказался никудышним. Когда Бог раздавал наблюдательность, уважаемый бизнесмен был, явно, занят где-то в другом месте. По его словам, трое, появившиеся в столовой на втором этаже, приказали семье Грязновых следовать за ними. Хозяин попытался возмутиться. То, что нахалы были без оружия, воодушевило его на подвиг. Он привстал, даже рот, было, открыл, чтобы высказать все, что думает... Но в намерения троицы пререкания не входили. Невысокий и тощий вытянул в его сторону указательный палец и Дмитрий с ужасом почувствовал, что ноги ему не подчиняются. Он осел на пол и захлопал ртом, как рыба. Диана кинулась к нему... Быстрый жест - и жена растянулась рядом. Дмитрий видел, как ее лицо исказил ужас - женщину парализовало. И тогда страшный человек заговорил:

- Сейчас я верну вам способность ходить. Но при первой попытке сопротивления отниму снова. Насовсем.

Их согнали в гараж под домом. Там обнаружились и Михаил, и Лариса. Они смотрели на троих в масках со страхом и никуда не двигались. Не могли. Самого Дмитрия, жену и мальчиков усадили на пол и приказали вытянуть руку. Тот, что был повыше, взял с полки консервную банку, а из кармана - маленький перочинный нож. Не очень острый. Дети смотрели круглыми глазами, и даже не плакали, так были напуганы. Но Дмитрию происходящее показалось скорее странным, чем страшным. Им всем, по очереди, слегка надрезали руки, сцедили несколько капель крови в консервную банку, перемешали, добавили технической воды из под крана и пролили дорожкой, перегородив единственный выход.

- Пересекать эту черту не советую, - сказал тот же, невысокий. Потом всех в темпе обыскали, отобрали мобильные телефоны, и троица покинула гараж, не позаботившись о том, чтобы кого-то оставить сторожить заложников.

Как оказалось, это было без надобности. Гараж был заперт. Нетрадиционным и не совсем понятным способом, но надежно. В этом они убедились, когда Миша с низкого старта рванул наружу. Стоило ему пересечь небрежно проведенную линию, как он споткнулся, сунулся носом в бетон, согнулся, утробно взвыл, заскреб руками по полу и вдруг обмяк. Лицо побелело. Открытые глаза уставились на семью Грязновых. На пороге гаража лежал, вне всяких сомнений, самый настоящий покойник.

По словам Дмитрия, в гараже они просидели больше двух дней. Бандитов они больше не видели. Еду им не носили. К счастью, водопровод работал исправно. С улицы до них доносились какие-то звуки, тяфкал мегафон, гудели двигатели каких-то серьезных машин.

Выйти наружу они не пытались. Мертвец, лежавший поперек выхода, оказался предостережением весьма действенным.

12.

По мере того, как рассказ его продвигался к концу, Дмитрий Грязнов нервничал все больше, делал паузы. Один раз вытер лоб и шею платком, потом не выдержал и закурил. Кстати, курил преуспевающий бизнесмен заурядный "LM", марку маргиналов. Память о бурном прошлом?

- ...Я не знаю, сколько мы могли просидеть в этом гараже. Наверное, мы умереть там могли... А потом вспыхнул пожар.

- Отчего? - быстро спросила я.

- Даже не представляю.

- А разве причины пожара не расследовались?

- Расследовались, но... очень формально. Поймите, мне в тот момент было не до причин. Жена в ужасе, дети кричат. Сейчас все взорвется. А нам не выйти, потому что происходит какая-то чертовщина! И вдруг появился человек. Сперва я принял его за одного из этих... Такой же зимний камуфляж. Потом сообразил, что ошибся. Он был без маски, вообще без головного убора. И все лицо - как синяк. Глаза навыкате, красные, страшные. Из носа - струйка крови. Женщины аж шатнулись. А он пересек черту, огляделся. И - такое впечатление: понял все сразу. Понял, что остаются считанные секунды. Дернул вверх рукав, снял о пояса нож, полоснул по руке. Кровь хлынула просто потоком, а он даже не поморщился. Полил эту полосу. И приказал... Хрипло, голос был сорван, но не послушаться нельзя, такая в нем власть была: "Закройте глаза детям. И - выходите". А потом он... выстрелил в себя. Короткой очередью.

Женщины бросились к выходу, перепугались. Мимо мертвых. И эта клятая черта нас выпустила. Ничего не случилось!

А потом за нами гараж рванул. Меня оглушило, повалило на землю, и я почти ничего больше не помню. Пришел в себя уже в "скорой". Говорили, что какая-то банда захватила нас в заложники. Требования были обычные...

- Что значит - обычные?

- Ну, деньги, оружие. И еще какого-то бандита из тюрьмы выпустить.

- Бандита? - удивилась я, - что за бандита?

- Понятия не имею. Судя по фамилии, какого-то грузина. Я так и не понял, выполнили их требования, или нет. Вполголоса говорили, что войсковая операция сорвалась. Спецназ просто не смог пройти в дом. Такое впечатление, что применили какую-то новую технологию. Может быть, ультразвук. Солдатики падали и отключались. Кто был покрепче - сумели отползти. Я их потом видел мельком - зрелище не для слабонервных. Барьер сумел пройти только один человек. Ваш отец. Он спас нам жизнь.

- А ваши "маски"?

- Скрылись, - коротко ответил Дмитрий и замолчал. Я сообразила, что расспрашивать дальше не имеет смысла, он просто ничего не знает. Бизнесмен прикурил одну сигарету от другой. Я-то думала, что после пожара в гараже он навсегда отучится дымить рядом с бензином, но, видимо, психика у него оказалась достаточно устойчивой. Впрочем, он ничего не потерял в той истории. Кроме некоторых иллюзий.

- Ну что ж. Папа действовал абсолютно грамотно, - постановила я. - Только я бы на его месте все-таки вас грохнула.

- То есть? Вы, действительно, что-то в этом понимаете?

- Что-то понимаю, - подтвердила я, - вас заперли "Лунной дорожкой". Штука мощная, но - тупая и примитивная. Распознает того, кто ей нужен, считывая кровь.

- Вы имеете в виду, код ДНК?

- Может быть. "Лунная дорожка" узнает того, кого ей велели стеречь и, при попытке пересечь черту, убивает. Но достаточно небольшого усилия, чтобы смерть одного она приняла за смерть всех остальных. А мертвые ей не интересны. Она их просто не видит.

- Вот оно как, значит... Но я не мог этого знать.

- Даже если бы знали, сомневаюсь, что это что-нибудь изменило.

- Сомневаетесь, что я бы отдал жизнь за своих детей?

- Сомневаюсь, что мой отец взял бы вашу жизнь. Даже если бы вы предложили ее добровольно.

- А вы бы могли - и силой? - Дмитрий смерил меня быстрым взглядам. Казалось, он немного успокоился.

- Если сила мне дана, значит, я могу ей пользоваться, - я пожала плечами, демонстрируя уверенность, которой на самом деле не испытывала, - Последний вопрос - эти люди, в масках, не имели никакого отношения к тем, от кого вы прятались на даче?

- Ни малейшего, - подтвердил он.

Мы простились, обменявшись, как пишут в хронике, "дружеским рукопожатием". И я не сомневалась, что больше мы никогда не встретимся. Дмитрий Грязнов был вполне симпатичным человеком. И при других обстоятельствах, с ним вполне можно было подружиться. И я ни в коем случае, ни в чем не считала его виноватым. Просто видеть Дмитрия мне больше не хотелось.

Со стоянки до лифта я шла минут десять, не смотря на холодный ветер. Мне было о чем подумать.

Всю свою жизнь я считала, что главная загадка в нашей семье - это мама. Отец был прост и понятен: солдат, потом офицер, "жизнь - отечеству, честь - никому". Но те навыки, которые он, если верить Грязнову, продемонстрировал в своей последней операции, никак не вписывались в эту схему. Даже курсивом.

Силу можно влить в другого человека, как в сосуд. Но... чью силу? И - кто? Представить свою маму, отрезающую чью-то голову, и потом... Ерунда полная! Или я совсем не знала собственных родителей. Из чего вытекал вывод - я совершенно не знаю и себя. Потому что любой из нас лишь сумма тех, кто подарил нам жизнь.

Письмо от неизвестного доброжелателя уже ждало меня в почтовом ящике. Оперативно.

"Узнай, покупает ли Осорин участок 34 - 12, "Башню Алладина". Быстрый ответ - сутки жизни Маргелову".

Сначала я даже решила, что ошиблась. Но вторая строчка исключала двойное толкование. Что же это получается, весь сыр-бор, все эти смерти и похищения из-за участка земли? Хотя, если участок в центре города, то можно и еще столько же народу положить. Если киллер работает по средней ставке, то предприятие окупится. А письмецо-то паскудное. Часто думала, как себя чувствуешь, когда тебе вот так, бесцеремонно всаживают крючок в жабры? Вот, сподобилась узнать. Нет лучше ответа на любой вопрос, чем собственный опыт.

Все, пора завязывать с партизанщиной. Заигралась. Мне нужен союзник. Кто-то, кто сможет объективно оценить информацию, которую я собираюсь слить (ну да, собираюсь), относительно жизни моего несостоявшегося любовника и отличного друга Алика Маргелова. В одиночку я влипну по самые кисточки на ушах. Вопрос - кто? Хотя, даже не вопрос. Саша Храш - это просто тупой твердый предмет с ограниченной ударяющей поверхностью, иными словами - кулак. Лена - жена президента, а сам президент уже принял решение и, насколько я успела узнать Влада, решений своих он не менял. Остается Олег Ковалев. Мой прекрасный шеф. И добровольно, в порядке шефской помощи, он в такую историю не полезет. Придется мне на него рыбацкую снасть налаживать.

Легко сказать! Чтобы припереть к стенке гения, нужен гроссмейстерский ход.

Некоторое время я напряженно думала, вороша все, что мне было известно о выданных кредитах, процентных ставках и аналитических прогнозах развития тех или иных компаний. И все это время я прекрасно осознавала, что занимаюсь ерундой. Для такого чайника, как я, существует лишь один способ обыграть чемпиона мира по шахматам. Предложить ему партию в домино.

Вечерний Белоозерск красив, как женщина в вечернем платье, ярком макияже, и драгоценностях, взятых напрокат. Темнота скрывает всю грязь и неухоженность, синие сугробы по обочинам улиц смотрятся дорогими мехами, гирлянды рекламы - изысканным ожерельем, а звезды в небе горят, как бриллианты в диадеме. Вечерний Белоозерск пахнет духами, хорошим вином, конфетами, а в зеркалах его витрин отражается странная жизнь, которой, вообще-то, не может существовать в действительности. И мы - не похожие на себя.

Под галереей вечером оказалось еще многолюднее, чем днем. И это не смотря на то, что вечер был будним. Девчонки в коротеньких, до пояса курточках, не смотря на холод с голой головой, парни в турецких дубленках, пахнущие бензином и дешевыми сигаретами, солидные мужчины в длинных пальто, старушки в огромных шалях и допотопных валенках с галошами, собаковладельцы с питомцами - никто, как будто, никуда не торопился, не толкался, не рычал, а если и матерился, то исключительно для связи слов в предложении, без злобы и агрессии. Создавалось впечатление, что драка на этой земле идет лишь за место под солнцем. А под землей, куда солнце никогда не заглядывает, а вместо звезд - электрические лампочки, все люди - братья. Или это музыка так действовала? Потому что звучала "Алабама"...

Я аккуратно, с бесконечными извинениями протолкалась вперед, туда, где хриплый голос саксофона рассказывал о том, что смерти нет.