Чужие воспоминания

- Мы с тобой не через дверь выйдем, а через… Словом, кровь может носом пойти, голова заболеть или дышать станет трудно. За руку меня держи, не дёргайся и ни о чем не думай.

Подошёл, взял её под локоть, свободной рукой начертил в воздухе арку перехода, прикрыл глаза, представив место, в котором хотел оказаться.

Касание кольца – и арка стала реальной, а не существующей исключительно в моём сознании. Светится мягким фиолетовым светом, призывно так. Ну, это для меня призывно, а для других – пугающе. Тёмный провал вместо стены для простого обывателя – повод для беспокойства.

Одана пытается пятиться, я не пускаю, решительно шагаю в арку и тяну за собой упирающуюся девушку. Тяжело, однако, когда в твоей спутнице ни грамма магии, и сопротивляется она изо всех сил – будто давление многометровой волны преодолеваешь. У самого уши даже на миг заложило.

Делаю резкий рывок – и вот мы уже стоим на одном из бульваров Лайонга.

- Ты как? – оборачиваюсь к Одане.

Стоит, держится за виски. Ну, считай, легко отделалась.

На улице темень – глаз выколи. Это хорошо, можно маскировкой не заниматься. Патруль я заранее почувствую, на соседнюю улочку свернём… Или лучше раскинуть над нами полог невидимости? Действительно, так будет лучше. Сказано – сделано, теперь мы даже тени не отбрасываем.

Усмехаюсь, подумывая, как ей сообщить о побочном роде деятельности Наместника. Потом решаю сказать, как есть: так и так ведь не обрадуется.

- Что вам сказал этот человек? – не ожидал, что она заговорит об этом первой. Что ж, хочешь знать, я расскажу.

- Ничего, а вот скрыть пытался очень многое, - по-прежнему держу её под руку, прислушиваюсь к звукам ночного города. – В частности, то, что его наниматель – некромант.

Хорошо, что поддерживал, а то бы Одана сползла на мостовую. Повисла на моей руке в полуобморочном состоянии.

Ну вот, опять мне с ней возиться! Не желаю её на себе до гостиницы тащить. А раз не желаю, то нужно что-то делать. В голову пришло самое простое решение – отхлестать по щекам. Помогло – оклемалась. Глазища круглые, в сознании – ни одной путной мысли.

- Я пропала! – обречённо пробормотала она.

Только плакать не надо, а то ты много потеряешь в моих глазах.

- Сопли не разводи! Тебя ещё не убили и не казнили, так что нечего себя оплакивать!

Кивнула, но ничего не ответила. И не нужно, мне необходимо подумать, как бороться с этим настырным аристократом со странными пристрастиями.

А ещё эти стёртые воспоминания… Что, что она видела, и где?

- Напомни, в каком городе ты с матерью жила?

- В Медире.

Медир, город жриц богини любви… Последний разговор с матерью у Оданы состоялся именно в храме. Случайность? Что-то подсказывает мне, что случайностей в этой истории нет.

Может, если привезти её в Медир, воспоминания сами вернутся? Иначе придётся использовать магию, а это сопряжено с риском для её жизни. Не поставь неизвестный недоброжелатель блок на сознание… Стоп, а почему неизвестный? Магия ведь нейтральная, значит, жреческая, следовательно, и оградила дочь от того, что считала опасным, именно мамаша Оданы. Раз так, то в Медир мы едем немедленно. То есть, выезжаем сразу же после открытия городских ворот. А доспит девочка в дороге, мне она мешать не будет.

- Скажите, а это правда? – девушка вдруг резко остановилась и заглянула мне в глаза. Губы поджаты, сама напряжена.

- Что правда? – что ей от меня нужно?

- То, что Наместник…

- Некромант? Судя по воспоминаниям Онара – да. Несильный, но воскрешением мертвецов балуется. Я такими вещами шутить не буду, если что.

- И как же мы теперь?

- Надо же, «мы»! – почему-то захотелось её подколоть. – Мы в Лайонге не задержимся: уже завтра на нас откроют охоту.

- Но откуда они узнают?

- Может, и не узнают, я свою подпись не оставлял, ты, надеюсь, тоже. Но если сыскари притащат с собой кого-то из Светлых… Да и сами догадаться могут по характеру повреждений.

- А нечего было этой мерзостью заниматься!

Я не выдержал и рассмеялся, нарушив тишину сонного ночного города.

Она что, собралась меня учить, замечания мне делает?

- Эта, как ты выразилась, мерзость, пригодится мне в работе. Склянку с кровью возьмёшь?

Я знал, какую реакцию вызовут мои слова, и упивался выражением её лица. Нет, видит Тьхери, я подложу эту бутылочку в её вещи – будет знать, как меня доставать.

- Ладно, - смилостивился я, - оставлю себе. И косточки тоже. Кстати, хочешь взглянуть, как человеческие рёбра выглядят?

- Нет!!! – забыв об осторожности, закричала Одана и рванула прочь от меня.

Ловить руками не стал, вернул магией.

- Как же легко тебя напугать, - прошептал ей на ушко, провел рукой по волосам, впитывая в себя волны страха. – Насчёт Онара не беспокойся: всё, что они узнают, так это то, что его убил человек, владеющий тёмной магией. Я не единственный маг на всю округу, даже в Лайонге парочка таковых имеется. Вот за них и примутся. Притащат на допрос, начнут пытать… А мы в это время будем уже на пути в Медир.

- Медир? – в глазах снова удивление.

Обнимаю ее, привлекаю к себе, глажу, постепенно, слой за слоем, снимая негативные эмоции. Она дрожит, думает о всякой чепухе: к примеру, о том, как сейчас выглядит. Вот дурочка!

- Лучше стало? – заботливо спрашиваю, отпуская её.

- Да, - похоже, Одана только сейчас поняла, что на самом деле я делал. – Стало так тепло, спокойно… А насчёт Медира вы серьёзно?

- Абсолютно. Твои потерянные воспоминания неразрывно связаны с местным храмом. Уехать придётся рано, на рассвете, так что на сон у тебя не так много времени. Переодеться есть во что?

Она кивает и думает о той жуткой кофте и юбке.

Пока Одана спит, загляну в её дом, заберу кое-какие вещи. Заодно попробую считать разговоры сыскарей, если их отголоски ещё сохранились в воздухе. Но надежды особой нет: во-первых, прошло уже много времени, а, во-вторых, нужно, чтобы после их ухода никто не открывал окон и дверей, воздух должен оставаться неизменным.

Вот и «Крыло дракона».

Оба встречных патруля благополучно обойдены, Одана успокоена. Сейчас провожу её до номера, уберу в сумку незаконные колдовские ингредиенты и пройдусь до дома своей подопечной. На сон мне хватит и пары часов, не время сейчас спать.

Надо бы местный ночной народец порасспрашивать, не вытворял ли чего наш умница-Наместник, заразись он трупным ядом!

- Лэрзен! – Одана неожиданно крепко сжимает мою руку. – У меня предчувствие…

- Какое? – я от внутренних голосов не отмахиваюсь, тем более в прошлый раз внутренний голос девушки оказался прав насчёт этой оборотнихи в шкуре ведьмы.

- Не знаю, оно смутное, но нехорошее. Будто рядом кто-то бродит, следит за нами и хочет нанести удар.

Быстро запихиваю её в холл, велю немедленно подняться к себе, а сам тенью выскальзываю обратно на улицу. Стараясь слиться с темнотой, обращаюсь в слух, потом, не выдержав, оборачиваюсь псом и, жадно втягивая в себя воздух, обхожу квартал.

Её вижу на одном из перекрёстков. Эффектная девица, затянутая в чёрное. Вооружена и опасна. И связана с Имперским сыскным управлением. Почему я так решил? Так ведь от меня истинную суть не спрячешь, особенно когда я перехожу в магическую ипостась.

Оглядывается по сторонам, смотрит на какой-то предмет на ладони… Камушек или стекляшка. Связь! Она разговаривает с каким-то магом!

Я не размышляю, я действую. Раз – и снова становлюсь человеком. Два – и камушек выскальзывает из рук девицы и оказывается у меня. Гладкий, светящийся, до краев налитый магией.

Связь ещё не оборвана, я чувствую её и посылаю по обрывкам ускользающей цепи своё заклинание. Яркий всполох болотного цвета – и перед глазами на миг возникает образ сосредоточенного блондина с серо-голубыми глазами. Стоит возле камина и держит ладонь над пламенем.

Молодец, Одана, готов расцеловать твое предчувствие!

Эта наёмная убийца работает на Наместника. А он, оказывается, не такой профан в магии, раз в состоянии пользоваться такой штучкой.

Интересно, а он просёк, что я его видел? Не хотелось бы, ох, как не хотелось бы!

Камушек я разбил, сначала прожёг насквозь, а потом расколол на мелкие кусочки.

Девица-убийца между тем методично прочесывала улицы в поисках меня. Напрасно стараешься, милочка, я твои передвижения считываю прежде, чем ты их совершаешь. Блок надо научиться ставить и двигаться быстрее.

Пускаю ее по ложному следу, создав иллюзию. Поверила, кинулась в погоню. Прекрасно, до рассвета она до нас не доберётся, особенно без своего камушка, а после рассвета в Лайонге нас уже не будет.

Довольно улыбаюсь и направляюсь к дому Оданы – убийцы убийцами, а своих планов я менять не намерен.

Как я и думал, дом опечатан. Но магические охранки поставить забыли, поэтому без труда проникаю внутрь.

Везде жуткий беспорядок, всё перевернуто, вывернуто вверх дном.

Полезной информации никакой, но кое-что из одежды удалось найти – остатки личных вещей, которые они не забрали. Разумеется, из тех, что Одана не взяла с собой. Остальные лежат сейчас в одном из кабинетов сыскного управления…

Немного раздосадованный, возвращаюсь в «Крыло дракона».

Девушка не спит, одета, сидит на кровати и ждёт меня.

Убеждаю, что никакой опасности нет, и советую немного поспать. Она кивает и тут же засыпает, свернувшись калачиком на постели.

Спустя пару часов бужу её, сонную, веду во двор и оставляю возле конюшни. Забираю из комнат наши вещи, отдаю портье ключи, расплачиваюсь.

Небо хмурое, серое, край солнца только-только лизнул горизонт.

Одана дремлет.

Быстро приторачиваю сумки, подсаживаю девушку в седло, устраиваюсь позади неё и прижимаю к себе, так, чтобы её голова оказалась у меня на плече. Она не сопротивляется, немного меняет положение тела и робко обнимает меня. Глаза тут же закрываются, и Одана погружается в сон.

Она всё ещё в образе шатенки – думаю, не стоит его менять, так безопаснее.

Ничего, пусть спит, со стражниками у ворот я сам поговорю, благо тоже позаботился о своей внешности. Надеюсь, их орочий начальник не припрется туда ни свет ни заря, а то одним трупом в Лайонге станет больше.

Одана

Спать было мягко и тепло, не мешал даже поднявшийся с востока холодный ветер. А ещё спокойно, потому что сквозь одежду я слышала приглушенное ровное биение сердца.

Никогда бы не подумала, что когда-нибудь буду вот так спать в обнимку с чужим, по сути, человеком. Хорошо, хоть не в одной постели. Впрочем, это не одно и то же.

Открыла глаза и обнаружила, что голова давно сползла с плеча мага на грудь, да и больше обнимают меня, чем я его. Впрочем, теперь понятно, каким образом я могла слышать биение сердца Лэрзена.

Хотела выпрямиться - меня разубедили:

- Сиди уж так, дремли, всё равно только пару часов проспала. Будет что-то стоящее - разбужу, а думать удобнее в тишине.

Значит, по его словам, от меня много шуму?

Наверное, Лэрзен говорит о моих путаных мыслях, наивных вопросах и испуганных возгласах. Что ж, не буду его раздражать, посплю ещё, всё равно как-то сонно...

- А можно мне хоть позу поменять?

- Меняй. И не надо спешить убирать руки с моей спины, - усмехнулся маг, разжав объятия. - Ты же не змея, мне не противно.

Я промолчала, осторожно покрутилась в седле и постаралась устроиться иначе. Догадываюсь я, что ему на самом деле приятно.

- Кто бы мог подумать, что ты такая стеснительная! - прокомментировал мои действия Лэрзен. - До этого спала - и ничего! Может, и мне от тебя руки убрать, а страховать магией?

Я промолчала и убедилась, что заклинаниями он пользоваться не собирается - логично для мужчины.

Второй раз я проснулась не по собственной воле: из объятий сна меня выдернул недовольный окрик: «Одана!».

Хлопая ресницами, плохо ориентируясь в пространстве, я подняла на Лэрзена глаза: ну чем я ещё виновата?

- Держись крепче! - маг бесцеремонно крепко обнял меня и пустил лошадь в галоп.

Предпринятые им меры предосторожности, равно, как и предупреждение, пришлись кстати: меня мотало из стороны в сторону, подбрасывало; мелькавшая с бешеной скоростью под копытами животного земля грозила смертоносной встречей.

Что же случилось?

Я оглянулась, вычленила из слившихся в мутное пятно окрестностей фигуру Лгора - он отставал от нас примерно на сотню ярдов. Хорошая всё-таки лошадь у мага, раз может развивать такую скорость с двумя седоками! Или это у оборотня никудышный мерин?

Но от чего мы бежим?

Ещё один взгляд через плечо плетущего какое-то заклинание Лэрзена, и возникает острое желание прижаться к нему, уткнуться в куртку, моля всех известных богов, да кого угодно, чтобы он меня не бросил.

В пределах арбалетного выстрела за нами нёсся военный отряд. Их было человек двадцать, не меньше. Двадцать человек на одну бедную меня.

Между солдатскими мундирами мелькает форма служащих Имперского сыскного управления. И ещё что-то…

- Да мага они с собой притащили, иначе бы не выследили! – сквозь зубы подтвердил мои наихудшие подозрения Лэрзен и, пригнув мою голову, метнул в солдат какой-то полупрозрачный синий шар.

Лгор резко вильнул в сторону, уходя с траектории полета, и шар, просвистев в нескольких футах от него, врезался в грудь одного из солдат, разорвав того на куски.

От вида останков человеческой плоти, разбросанных по земле обломков костей, разодранных кишок, ошмётков внутренних органов и единственного уцелевшего в этом теле, пусть и сломанного, позвоночного столба, с которого на землю стекали капли крови, меня передёрнуло, и завтрак самовольно покинул стенки желудка.

- Глаза закрой и не смотри, - посоветовал маг, холодно так, отстраненно, мгновенно уничтожив последствия моего рвотного рефлекса. Это он зря, я чувствовала, что стошнит меня не однажды.

Ну вот, опять!

На этот раз меня вырвало просто желудочным соком, но от этого легче не стало, а рвотные позывы не прекратились. Казалось, металлический привкус навеки поселился во рту.

- Перестань, а? Ты что, смерти никогда не видела?

И что мне ему ответить? Что видеть благопристойных людей в гробу, и то, как на твоих глазах безжалостно, страшно убивают кого-то – две разные вещи.

- Лгор, забери её! – придержав кобылу, крикнул Лэрзен.

Зачем? Куда? Я не хочу к оборотню!

Но моё мнение никого не интересовало.

Маг передал меня из рук в руки Лгору и, велев ждать его в ближайшей деревне, развернул лошадь к нападавшим. На губах играла презрительная усмешка, а в руках клубился очередной синий шар. Только на этот раз он настроился, разнеся на куски сыскарей.

Силы в удар было вложено гораздо больше, поэтому и последствия оказались ещё более жуткими – чего стоит только окровавленная, с оторванной челюстью прыгающая голова или искореженная кисть, отлетевшая на несколько ярдов?

Понятное дело, я бы на это смотреть не стала, но оборотню было интересно. Отъехав на некоторое расстояние, сжимая меня железными ручищами, он с упоением наблюдал за тем, как бьются в агонии солдаты Императора.

Разумеется, оправившись от первоначального шока, военные не остались в стороне, вскинув арбалеты. Лэрзена, похоже, их старания только раздражали, поэтому, эффектно отослав назад очередной поток болтов, он перестал уничтожать врагов прицельно, а воспользовался уже знакомым мне голубоватым туманом. Результат был закономерен – шесть трупов.

Стоп, почему только шесть? Как умудрились выжить те пятеро?

- Чтоб его черви заживо съели, брюхатый орочий выродок, мразь кладбищенская, светлый маг! – это была только часть ругательств, которые пробормотал оборотень, остальные я, как порядочная девушка, предпочла не расслышать.

Бросив тоскливый взгляд на солнце, Лгор потянулся к рукояти своего тесака.

- Ну, чего расселась? Слезай, давай! – меня грубо толкнули в бок. Вот тебе и телохранитель!

Я возражать не стала, начала сползать на землю – поторопилась.

- Я тебе что сказал, мохнатый недомерок, в деревне меня ждать! – заметив, что мы не уехали, рявкнул Лэрзен. – Если с ней что случится, сам о смерти молить станешь! Только быстрой она не будет.

- Не могу я смотреть, как тебя убивают! – насупившись, ответил Лгор. – Я ей лошадь оставлю, а сам с тобой…

Маг ничего не ответил: не до этого было – на сцену вышел его светлый оппонент и попытался набросить на него какую-то блестящую сеть.

Оборотень истолковал его молчание по-своему, втащил меня обратно на спину мерина, сунул в руки повод, буркнул что-то о направлении, которое следует выбрать, и ринулся на подмогу… А кому, собственно? Кто для него Лэрзен: друг, хозяин?

Пока волшебники были заняты отыскиванием болевых точек друг друга (выглядело это устрашающе, грохот и треск стоял такой, что хотелось заткнуть уши), оставшиеся в живых солдаты решили решить проблему кардинальным способом – убить тёмного мага. Рассредоточившись, они по команде вскинули арбалеты…

Я не выдержала и завизжала. Глупо, потому что внимание блюстителей закона тут же переключилось на меня. И ладно бы только их – имперский волшебник тоже нашел более интересный объект для экспериментов.

Понимая, что только что совершила величайшую ошибку, я, полагая, что лучше сломать шею, упав с лошади, чем попасть в пыточную камеру, изо всех сил ударила ногами по бокам мерина. Точнее, по боку, так как сидеть по-мужски по причинам приличия не могла. Животное среагировало и припустило рысью. Эх, медленно, те четверо меня догонят!

Вдруг на меня будто накинули петлю, затянули вокруг туловища и резко потянули назад.

Как я удержалась в седле – сама не понимаю, как не потеряла равновесия за эти, показавшиеся вечностью, пару мгновений.

Магическое лассо исчезло так же внезапно, как и появилось. Зато возник навязчивый голос в мозгу: «Вернись, остановись, мы не тронем тебя!». Он медленно, но верно перерастал в приказ, мне стоило большого труда не подчиниться, не натянуть повод.

И тут по груди веером разошлось приятное тепло, разрушавшее колдовство. Источником его оказался вовсе не амулет Садерера, а мамин агат. Он нагрелся и будто начал светиться. Точно, он светится.

Будто на прикосновение любовника, более приглушенным сиянием ему ответил кулон ангерца – и вот я, словно богиня, окружена ореолом. Он неоднородный – сердцевина серебристая, а края – колючие, цвета пламени.

Где-то я что-то о подобном читала… Смешение магий! Но ведь этого не бывает, не уживается тёмная магия со светлой… Я пригляделась – всё верно: искрящееся солнечное полукружье Дня и рваная, изогнутая лента иссиня-красной, темнеющей на глазах Ночи.

Значит, он наложил какое-то заклинание, поставил защиту? Светоносный, тогда я должна буду всю жизнь молиться за его душу!

По движению воздуха я ощущала, как бессильно бьётся, пульсирует, отражаясь от моего щита, магия имперского мага. Это самое главное, самая страшная своей необратимостью опасность, которая мне угрожала: от людей можно попытаться убежать, от волшебника – невозможно.

Осторожно оглянувшись, прикидывая разделявшее меня и солдат расстояние, я, наплевав на дорогие мне пару минут назад приличия, кое-как перекинула вторую ногу через луку седла – пусть уж увидят моё нижнее белье, пусть заклеймят срамницей, чем отдадут в руки палачу. В том, что в случае чего попаду именно к нему, я не сомневалась: теперь мне припишут не только наведение порчи, но и убийство секретаря Наместника, и кражу секретных государственных бумаг.

Сидеть по-мужски было больно, зато надёжнее.

Намертво вцепившись в шею мерина, я пустила его в галоп.

Лишь бы только солдаты не начали стрелять! Но, похоже, им был дан приказ взять меня живой.

Не останавливаясь, я пролетела ближайшую деревушку, распугав домашнюю птицу и игравших в дорожной пыли ребятишек.

Я не смотрела, куда еду, главной задачей было удержаться в седле, что оказалось совсем-совсем непросто. Спасибо натренированным тяжелыми томами рукам, а то бы разбилась на первом же повороте!

Но грива у мерина, однозначно, поредеет.

Я не знаю, сколько скакала, в каком направлении двигалась – просто доверилась чутью лошади, периодическими ударами по бокам не давая ей перейти с галопа на рысь.

Понятия не имела, что творится у меня за спиной: оборачиваться при моих навыках верховой езды было чревато.

Наконец, мерин остановился посреди какого-то поля. На мои понукания он больше не реагировал, я не стала настаивать, подняла голову и огляделась.

Направо – лес, налево – поле. Впереди и позади – оно же.

Вечереет. Сколько же продлилась эта бешеная скачка? Впрочем, в это время года темнеет рано, всё-таки уже не лето.

Осторожно напомнил о себе молчавший до этого из страха желудок. Кажется, у оборотня приторочен к седлу какой-то мешок, нужно открыть, посмотреть – вдруг там есть что-то съестное, пригодное для человека?

Увы, рацион Лгора не блистал разнообразием, хотя и не дал умереть с голоду.

Осматривая забрызганную грязью одежду (особенно жалко новое пальто) и пораненные руки (когда это я с кустарником встретиться успела, да ещё с акацией или шиповником?), пришла к выводу, что всё могло быть намного хуже – к примеру, пятна от глины могли обернуться каплями крови. А что, теперь я вправе всего ожидать: на меня объявили охоту. Сегодня не стреляли – завтра хладнокровно вскинут арбалет.

Сумерки обнимали, проникали под кожу. Стремительно холодало, мучительно хотелось забиться в тёплый уголок перед очагом и услышать приветливую человеческую речь. Но вокруг никого и ничего, только мы с покрытым хлопьями пены, потным мерином.

Неужели никакого жилья? Совсем никакого?

Я ещё раз огляделась, пытаясь различить на горизонте смутные очертания крыш, гостеприимный дымок – напрасно. Голое, изрытое комьями почвы по прерывистой линии борозд поле.

Стало как-то не по себе. Ночь, одинокая девушка-беглянка, пустынная местность…

Куда, куда мне идти? И как идти, когда от скачки болит всё тело, особенно внутренняя сторона бедер. Как же умудряются ездить верхом мужчины, да ещё без видимого неудобства? Наверное, я что-то неправильно делаю.

Потрепала по холке мерина – нам с ним нужно держаться вместе, двум единственным живым существам на ближайшую округу.

Пока ела, пыталась понять, где очутилась, наступила ночь. Влажная, ледяная, пропитанная дыханием наступавшей зимы.

Поёжившись, я мужественно заставила себя снова забраться в седло (на этот раз села боком) и наугад выбрала направление: не ночевать же в поле?

Пока мерин неспешным шагом, едва передвигая ноги, мерил кочки прихваченной морозцем земли, я думала о том, что стало с моими спутниками.

Четыре солдата и один маг против оборотня и другого мага. Лгор пеший, в человеческом обличии – ну не справится он с солдатами! А Лэрзену не до него, самому бы жизнь сохранить… Да, военные ему не помеха, но там светлый волшебник, что в корне меняет расстановку сил.

Не хотелось думать о грустном, и я предпочла оборвать цепочку размышлений. В конце концов, за кого я волнуюсь? За оборотня и тёмного мага, который на моих глазах с особой жестокостью убил два десятка человек и расчленил труп ради некромантских изысканий? Кому рассказать – смешно! Только мне смешно не было, потому что я за него волновалась, боялась, но волновалась. С ним спокойно, с ним у меня был хотя бы призрачный шанс избежать мести Наместника. Да и его отношение ко мне в минуту опасности вызывало невольное чувство признательности, какими бы мотивами он ни руководствовался.

Хотя, чего я волнуюсь, у него гораздо больше возможностей выжить, чем у меня, даже если ранят, ткани быстро регенерируют. Чего обо мне не скажешь.

И я начала усиленно думать о себе, точнее, о своем ночлеге.

Их я заметила не сразу и то чисто случайно. Просто две тени в сиянии ущербного месяца. Сидят на земле и что-то жуют. Приглядевшись, я поняла, что грызут кого-то, точнее, какое-то животное. Вырывают руками куски мяса и остервенело врезаются в них зубами.

Твари ночи.

Может, не заметят? Наивно, конечно, у них же слух чутче, чем у кошки. Так и есть: насторожились, перестали работать челюстями… Я тоже замерла, стараясь не дышать. Жаль, что мерина не шуметь и не дышать не заставишь.

Одна из теней поднялась и скользнула ко мне. Она была отвратительна: обросшее свалявшимся клочьями мехом, с одутловатым лицом (да, именно лицом, потому что, несмотря на звериную сущность, строением это существо напоминало человека) украшенным парочкой внушительных клыков, огромными белесыми глазами (как я потом разглядела, без ресниц) и когтями, которым бы могли позавидовать многие лесные обитатели.

Существо жадно втянуло носом воздух – и тут я поняла, что оно слепое. Поняла и отчаянно забарабанила ногами и руками по шкуре многострадального мерина.

Эх, если бы свои силы можно было передавать другому существу! Знаю, маги умеют, но я не маг, поэтому мы плелись со скоростью черепахи (читала я о таких забавных неторопливых существах, из панциря которых делают заколки и гребни для модниц).

А эта тварь с белесыми глазами, опустившись на четыре конечности, неслась за мной.

Как она только ориентировалась в пространстве?

Радовало только то, что её друг (или подруга) остался сторожить добычу.

Близко познакомились мы уже через пару минут, когда тварь в прыжке повалила меня на землю.

Что я могла предпринять в такой ситуации? Да ничего, кроме того, чтобы огласить тишину своим истеричным криком и попытаться пырнуть её ножом. Но ей моё оружие – что мёртвому припарки.

Вот тогда-то, отчаянно пытаясь отпихнуть воняющее псиной и кровью существо, я и увидела, что у него нет ресниц. Бровей впрочем, тоже.

Странно, наверное, разглядывать чью-то морду перед смертью, ну а что мне ещё было делать, когда она склонилась над моим лицом? Поневоле будешь рассматривать.

В ту минуту перед глазами пронеслась вся жизнь – отдельные, вырванные из контекста, эпизоды, яркие безмолвные картинки. Среди них я с удивлением разглядела что-то новое: тёмный силуэт человека, склонившегося над кем-то, лежащим на полу. На то, чтобы разобраться, кто это, не было времени.

Сейчас клыки сомкнутся на моём горле, когти разорвут грудную клетку, а потом меня съедят, как то животное.

Я малодушно зажмурилась и сдалась, вверив остаток непутёвой жизни богам, случаю – словом, кому или чему угодно, только не собственной воле. Результат оказался неожиданным – меня не растерзали. Да, туша твари по-прежнему давила на меня, но убивать она не спешила.

Я осторожно открыла глаза, пытаясь понять, что происходит. Когда поняла, не знала, радоваться мне или плакать, - на смену одному кошмару пришёл другой.

Видимо, этой ночью мне суждено было умереть, но только не от клыков белоглазой твари.

Клыкастое существо неохотно ретировалось, на прощанье одарив меня утробным рычанием, и я смогла сесть, чтобы лицом к лицу встретиться с очередным кандидатом на роль своего убийцы, теперь, похоже, окончательным – от этих люди никогда не уходили, у них ведь мозги, а не одни инстинкты.

На меня внимательно, не скрывая интереса, смотрели едва заметно отливавшие в свете месяца красным глаза. На остальное можно не обращать внимания, и так ясно, что передо мной вампир.

Я испуганно сглотнула, вообразив, что он видит вместо молодой потрёпанной девушки, то есть меня, – кусок плоти и крови. Оставалась, конечно, слабая надежда, что он не голоден, но такая мизерная, что уповать на неё не стоит.

Н-да, бежала от некроманта, а попала в желудок вампира!

Сжавшись в комок, забыв о боли и тонкой сетке порезов, покрывавших тело, я смотрела в глаза своей смерти. Мысли бежать даже не возникало – как можно убежать от вампира? И ничего серебряного у меня нет… Хотя, я слышала, это не помогает – оружие должно быть заговорённым.

Пружинистой кошачьей походкой вампир приблизился ко мне, облизнул губы, медленно так, со смыслом.

Дурнота усилилась: нет, чтобы просто убил! Порой начинаешь жалеть, что родилась девушкой; если уж было угодно приписать меня к женскому полу, лучше бы сразу стала старухой.

Если он ко мне полезет, меня снова стошнит. В который раз за этот день?

Быть изнасилованной пропахшим кровью и тлением живым мертвецом – такого я своим злейшим завистницам, если таковые вообще имеются, не пожелаю! Может, лучше самой на себя руки наложить, чтобы не мучится? А что, ножик у меня есть. Проблема в том, что убивать я не умею, не смогу нанести правильный удар. А тут нужен именно один выверенный удар, иначе вампир меня заживо на клочки раздерет.

- Такая девушка – и одна? – клыкастое существо улыбнулось, обольстительно так улыбнулось. – И как же ты здесь очутилась?

- Заблудилась, - мой голос был тоньше мышиного писка.

- Удач-ч-чно! – мурлыкнул вампир, в мгновение ока оказавшись всего в шаге от меня.

Рука с длинными ногтями потянулась к моей щеке. Дёрнувшись, я отшатнулась, вызвав на его губах улыбку.

- Человеческие девушки такие забавные! Но пахнете вы вкусно. Я всегда больше девушек любил.

Я даже не поняла, как оказалась в его руках.

Если от меня, по словам вампира, пахло приятно, то от него – отвратительно. Он такой холодный, такой нереально гладкий – и насквозь пропитан тленом.

Какое удовольствие некоторые люди находят в вампиршах, может, они отличные любовницы? Хотя меня мысль о близости с сыном ночи не прельщала, каким бы искусным в любовных делах он ни был.

Крепко прижимая к себе, вампир коснулся губами мочки моего уха, затем легко перевернул, так, чтобы я оказалась сидящей спиной к нему, и слизал с пальто несколько проступивших сквозь ткань капелек крови.

Утробно заурчав, он стащил с меня пальто и рванул на себя кофту. Тут я не выдержала, ударила его локтем в челюсть – хоть бы отреагировал! Нет, даже не почувствовал, повалил на землю и принялся собирать языком кровь с моих рук и плечей. Собирал неаккуратно, царапая клыками.

Кровь возбуждала вампира, подавляла разумное начало, превращало в животное, руководствующееся одними инстинктами.

Что ему мои слабые попытки вырваться, мои крики о помощи, укусы от комаров и то наносят больше вреда.

С корсетом он поступил так же, как с кофтой, с той лишь разницей, что эта часть моего гардероба пострадала меньше.

Ногти царапают мою грудь, оставляя после себя красные бороздки, пальцы пробуют её на ощупь.

Ласки вампира неистовы и причиняют больше боли, чем удовольствия. Чего стоят только его поцелуи, врезающиеся в тело, рождающие порезы, кровь из которых он тут же слизывает и снова неглубоко вонзает в меня клыки.

Зачем ему мои губы, неужели ему мало моей шеи, спины, плеч, груди?

Солоноватый привкус собственно крови наполнил рот – этого следовало ожидать, он всё-таки прокусил мне губу.

А этот мерзавец безнаказанно опускался все ниже и ниже по моему покрытому гусиной кожей (ночь-то холодная, а я без одежды) телу, пока не замер на границе оплота моей добродетели – поясе юбки.

- Ты как, крошка? – он лизнул мой живот, на этот раз не укусив. – По-моему, пора.

И, приподнявшись, задрал мне юбку до груди.

Разумеется, я не собиралась становиться бесплатной вампирьей подстилкой и изо всех сил ударила его ногами в пах. Вампир зашипел, схватил меня за шиворот и швырнул на землю. Да, пусть лучше сразу убьет.

Но он убивать не собирался.

Отползти я не успела, не прошло и трёх секунд, как ощутила ЭТО в себе.

Брыкалась, царапалась, но быстро перестала, когда он сдавил рукой горло, чиркнув когтями по коже.

Как и предполагала, было мерзко и больно – вампир не церемонился, просто навалился на меня всем телом, вжал лицом в землю и сделал, что хотел, самым безжалостным способом. Резко, глубоко, ожесточено – видимо, своим сопротивлением я его разозлила.

Помнится, кто-то в таких случаях советовал расслабиться и получать удовольствие, но я не могла. Ну не в состоянии доставить наслаждение мертвенно-холодная плоть, даже действуй вампир иначе, превращающая близость в пытку.

Смирившись, я лежала на животе, радуясь, что мне дозволено приподнять лицо, а не дышать мерзлой землей, и, закусив губу, вздрагивая при каждом толчке, ждала, когда он закончит. Теперь у меня болело всё, особенно спина и то, где он сейчас был. Наверное, кровотечение, хотя какая мне разница, всё равно убьет.

И тут я внезапно почувствовала, что моим мучениям пришел конец. Рановато, однако, мой насильник ещё не дошел до пика блаженства.

Поняв, что меня никто больше не держит, я встала на четвереньки, потом, преодолевая боль, села и оправила юбку. И замерла с открытым ртом – надругавшийся надо мной вампир корчился в предсмертной агонии.

- Уфф, еле нашел!

Огромный бурый медведь смотрел на меня влажными блестящими глазами. Не оборачиваясь, он нанес ещё один удар по упырю – теперь всё было кончено.

- Лгор? – неуверенно спросила я, пытаясь отыскать на земле остатки одежды: не хотелось, чтобы эта ночь превратилась в бесконечный рабочий день проститутки с моим пассивным участием.

Корсет нашла в приличном состоянии. Подран, правда, немного, но грудь прикроет. Отвернулась и начала застегивать крючки. Мельком бросила взгляд на юбку – в ней только в борделе работать, с таким-то разрезом до бедра!

- Я. Ты не бойся, я тебя не трону. Он тебя только насиловал или ещё чего?

А этого мало?!

Видя, что я не понимаю, оборотень пояснил:

- Не инициировал?

Я отрицательно покачала головой. Мелкие укусы вампира обернутся шрамами, но меня в живой труп не превратят.

- Тогда одевайся и идём.

Вот с «идём» у меня туго, больно мне ходить. Да и с «одевайся» далеко не все в порядке. Кофта превратилась в груду лоскутков, зато отброшенное в самом начале любовной игры пальто ещё можно носить.

Радовало, что на дворе ночь, милостиво прикрывшая моют наготу. Хотя, оборотни наверняка отлично видят в темноте… Плевать, после того, что со мной сделал вампир, это мелочи.

Где бы найти врача, желательно, милую деревенскую ведунью?

- Больно? – Лгор, кажется, догадался.

Я кивнула – какой смысл лгать?

Медведь подошел ко мне и ткнулся мокрым носом в ладонь:

- Залезай!

- Извините, ваш мерин убежал…- почему-то сочла нужным сказать я, осторожно забравшись на спину оборотня.

- Ничего, поймаю, - усмехнулся Лгор. – Мне сейчас нужно, чтобы с тобой все хорошо было. Прости уж, не успел до того, как он…

Я вздохнула, стараясь вычеркнуть из памяти те мерзкие минуты.

- А Лэрзен где?

Оборотень промолчал и забавной для солидного медведя рысцой направился на северо-восток. К лесу. Надеюсь, он не собирается подарить меня своим сородичам в качестве бесплатной постельной игрушки? Или бесплатной домашней хозяйки. Но думать об этом не хотелось, хотелось заснуть и забыть весь этот кошмар, проснуться на каком-нибудь захудалом постоялом дворе, снова трястись по дороге на лошади мага…

- Что с Лэрзеном? – настойчиво повторила я вопрос.

- Не знаю, он велел тебя найти. Сама знаешь, как он умеет убеждать. Да не беспокойся ты, объявится Лэрзен, никуда не денется! Этим ублюдкам так просто его не убить!

Миновав лес, мы оказались в пойме какой-то реки. Если до этого каждый акр земли кишмя кишел всякими тварями, как обычными ночными хищниками, так и порождениями тьмы, то теперь стало спокойнее, только резвились в ночной тиши два светящихся шара заблудших душ. Наверное, утопленники, раз крутятся над водой.

- Там ведьма одна живет, тебе поможет.

- Ты тут бывал? – удивилась я.

- Нет, просто запах её чую. От ведьм всегда дымом и травами пахнет.

Ничего себе, нюх! Но такое физически не возможно…

Разгадка оказалась проста – домик ведьмы притаился в зарослях у реки. Маленький такой, аккуратный и совсем нестрашный.

Лгор сгрузил меня у двери и поскрёбся в затворенные ставни. Настойчиво так поскребся, чуть не сломал. Ответом ему была отменная ругань в исполнении высокого женского голоса.

- Открывай, именем Тьхери! Тут со мной подружка тёмного мага, ей нужно помочь.

Подружка тёмного мага? Я хотела возразить, но поняла, что лучше быть подружкой, чем нанимательницей: не станут задавать ненужных вопросов.

- Что, по-твоему, я должна за бесплатно лечить всех шлюх волшебников?

- У неё деньги есть, она заплатит. А если не хватит, Лэрзен добавит.

- Так это его, да? – Дверь отворилась, и на меня уставилась худющая всклокоченная ведьма в ночной рубашке. Волосы, как и положено, были рыжими и эффектно поблёскивали в отсветах свечи. – Вкус у него, конечно, специфический, нормальные мужики баб погрудастее выбирают. Зовут-то как?

- Одана, - машинально ответила я и только потом, проанализировав её слова, удивилась: - Так вы знаете Лэрзена?

- Чтоб мне к Белому магистру в кухарки попасть, если б я не знала единственного сильного тёмного мага в округе! Разумеется, знаю, более того, уважаю, поэтому денег не возьму. Я ему приятное сделаю – глядишь, и он моей доброты не забудет. Чего замерла на пороге, проходи! А ты, оборотень, проваливай! Знаю я вашу братию – пусти вас в дом, все запасы сожрете, троглодиты!

Лэрзен

Ненавижу себя, право, ненавижу!

Идиот, кретин, чтоб у меня знак на руке серебряным стал!

Был бы светлым магом, тогда понятно, у них альтруизм и дебилизм в крови, но я-то! Нет, хадершет, какого демона я во всё это ввязался! Тадех сентиментальный, драконья полукровка, больной на голову сын гнома и орка! Да тут, как себя не назови, всё равно мало будет.

Девчонка-то сбежала, Лгор её сейчас опекает, пылинки сдувает, пока в её голове соизволит что-то проясниться.

Ладно бы я от неё приличный аванс получил, а то и половины не наскребётся. А работенка такая, что впору цену до трёхсот золотых поднимать, потому что появляться Одане на людях без охраны строжайше запрещено.

Сдохни в страшный муках, вонючий урод! Думаешь, моё проклятие тебя не достанет? Как же, мечтай! Я ведь могу и через твою любовницу его передать, в качестве бесплатного придатка к ночным утехам. Твой товарищ, чтоб его земля не приняла, тоже наивно полагал, что со мной справится. Ну, и где он в итоге? Я бы даже сказал, что он в итоге.

Измотал меня, паршивец, подставил, гнида! И солдатики расторопные попались, подловили-таки!

Ничего, дорогие мои, теперь вы уже в моем мире, мире Тьхери.

Последний подонок, по моим подсчетам, издох сегодня на рассвете – чары ко мне вернулись. Стены им – не помеха, мне ведь непосредственный контакт не нужен, только образ. А помню я ваши рожи ой, как хорошо!

Я облизал потрескавшиеся губы и начал плести нить целительного заклинания.

Кровь из грудины уже не текла – не будь этого досадного ранения, оказался бы я здесь, на подстилке из соломы! И ранение такое паршивое… Не родись я магом, умер бы от потери крови, её и так вытекло не мало. Вся рубашка в бурых разводах, куртка тоже…

Второй хоть промахнулся, а ведь в горло целился. Тут уж меня ничего не спасло, если бы кто-то из них подскочил и сделал шикарный кровавый бант из моих сухожилий.

Да, хороший итог вчерашнего дня: ноющая грудина, мешающая дышать, туман в голове (и гематома, как бесплатное дополнение к сотрясению мозга; доберусь я до того урода, который меня ею наградил – в ходячего мертвеца превращу!) и парочка переломов. Что ломали? Да как обычно: конечности и рёбра. Развлекались, пока без сознания был.

Сижу теперь, кости сращиваю. Самое поганое, что их заново ломать приходится, а то заживают, как попало. А в кандалах это очень проблематично при условии того, что предупредительные тюремщики одно запястье мне искалечили. Правое, разумеется. Сильна же сила людской глупости, мне для колдовства и левая рука подойдёт.

Почувствовал и представил обломки костей, и, убедившись, что сил во мне много (успел-таки перед своим позорным ранением часть энергии у светлого забрать), поморщившись, начал приводить кисть в порядок.

Острая боль утихла, бугорок исчез, опухоль спала.

Осторожно, насколько позволяли кандалы, согнул и разогнул конечность – кажется, всё в порядке. Теперь займусь самым серьёзным ранением, а остальными – как получится, силы нужно беречь.

Вот бы поблизости оказался какой-нибудь слабый маг, в крайнем случае, жрец! Я бы тогда за счёт него свои энергетические потери восполнил. Но таких подарков, судя по всему, судьба мне делать не собиралась.

Всё, скоро заживёт. Теперь рёбра.

Избавился от кандалов (магические нужно было ставить, дурни!) и начал добровольную пытку под названием «Сращивание раздробленных костей». Дышать сразу стало легче, зато тело болело жутко, и ощущал я себя так, как загнанная лошадь, по которой прошлось население небольшого городка.

Хадершет с ней, с гематомой, нет у меня на неё сил!

Лёг на солому, закрыл глаза и оценил резервы организма – негусто! Если тут есть менталы, они уже смекнули, что сейчас самое время тащить меня на допрос: магическая сила близка к нулю, физической я тоже не блещу. К счастью, местные блюстители правопорядка на подобных специалистов не раскошелились.

Я просто лежал, не двигаясь, смотря в потолок. Тело постепенно регенерировало, избавляясь от последствий встречи с солдатами. Славно всё-таки быть магом! С маленьким уточнением: магом с хорошо выраженным даром.

Камера просторная – с комфортом устроили, одного. Но мебели не предоставили, хотя интерьер декорировать не забыли: вон, сколько цепей со стены свисает! И с кольцами, и без, даже ошейник имеется. При мысли о том, что эта гадость могла бы касаться моей кожи, посетило навязчивое желание кого-нибудь убить. В массовом порядке с особой жестокостью. И начальника городской стражи в первую очередь. Давно, гад, мне жизнь портит, а я всё терпел, пора с этим кончать. Раз тебя ненавидят, должно быть за что.

Снова перевёл глаза с потолка на стены – каменные, глухие, сырые. Подвал?

О, крыска! Иди сюда, моя, хорошая!

Вылезший из норы зверёк испуганно уставился на меня чёрными глазами-бусинками. Блестящий нос заходил из стороны в сторону, втягивая воздух.

Я улыбнулся и послал ей волну тепла.

Я тебя есть не собираюсь, убивать тоже, я прошу тебя помочь. Тебя это совсем не обременит, крысеныш, зато какую шикарную благодарность ты получишь! Вы ведь падальщики, а падали здесь скоро будет много.

Крыса, наконец, решилась, подбежала, простучала коготками по моему рукаву и, сложив лапки, уселась на плече, уставившись мне в глаза.

Люблю животных, с ними обычно нет проблем: молчат, делают то, что я захочу, и не спорят.

Осторожно, чтобы одновременно не напугать животинку и не потревожить свои многострадальные кости, пальцем погладил серо-бурую шкурку. Понравилось. Ей, разумеется.

Свою просьбу изложил беззвучно, обратившись непосредственно к сознанию крысы. Согласилась и юркнула обратно в норку.

Я прикрыл глаза и прислушался: не осчастливят ли меня своим появлением тюремщики? Нет, не осчастливят, для них я – полудохлое нечто на куче прошлогодней соломы. А ведь всё меняется, причем гораздо быстрее, чем вы можете предположить.

Пока ждал возвращения крысы, анализировал обстоятельства, которые привели меня сюда. Нет, я не мазохист и не самоед, просто опыт – он на то и опыт, чтобы извлекать из него уроки и не повторять прошлых ошибок.

Н-да, увлекся магом, повёлся на его игру, ненадолго упустил из виду людей… Добил мага, склонился над ним – и получил первый удар в спину. Протащило по земле знатно, все бугорки пересчитал. Перекатился, вскочил, развернулся – увидел этого поганца.

Светлых столько развелось, что впору отстреливать!

Молодой ещё, а уже с этой презрительной ухмылкой! Судя по всему, товарищ того, которого я прикончил. Жаль, что энергию до конца втянуть в себя не успел…

Снова началась свистопляска. Дорога и поле – вдрызг.

Магия завихрялась наподобие фейерверков; перед мысленным взором стояли густо-синие рваные волны: разумеется, нас обоих устраивала только смерть. Только я запустил поверх них ещё персональный подарок чёрного цвета. Незаметный такой, но действенный. Он незримо вживляется в тело и ждет, пока я его активирую.

Необдуманно не залатал брешь в защите – и полетело всё, как карточный домик!

Вонзившийся в грудь болт опрокинул на землю, сбив траекторию заклинания.

А потом были боль и темнота.

Странно, что тот маг меня не прикончил, значит, я им нужен живым. И не Белому магистру, а светским, абсолютно чуждым магии властям.

Сердце ласкала мысль о том, что проклятие отправлено по адресу. Сильное проклятие без возможности отзыва. Мог бы еще и Тёмной печатью этого урода наградить, но, думаю, он и так подохнет к моей вящей радости.

Вернулась крыска, подбежала к моему уху и позволила прокрутить вереницу своих воспоминаний.

Странно и непривычно смотреть на мир глазами крысы, но при моем роде деятельности ко всему привыкаешь.

Итак, я действительно в подвале и действительно в Лайонге. Конкретнее – в тюремной башне. За дверью – коридор, в нём играют в кости двое тюремщиков. Лестница – в конце коридора. Там решетка; ключи – у одного из солдат. Двенадцать ступенек – и попадаешь в караульню. Разумеется, она не пустая, и до выхода придётся пробираться мимо камер с разного рода воришками. Счастливые, у них хоть оконца есть, а я сижу здесь в темноте, слепну, как крот!

О, какое приятное дополнение: от моего временного пристанища до камеры пыток – рукой подать!

А палач только что пришёл, сидит в караулке и пьёт с солдатней эль, закусывая жареной курицей.

Едят, мерзавцы, а я тут с голода дохну!

Одно радует: сейчас меня на дыбу не потащат, а через час это будет совсем другая песня. Хотя, не выпьют они весь бочонок за час.

Подумал, не превратиться ли мне под шумок в крысу, но при мысли о том, каково мне, раненому и обессиленному, будет, желание изменять облик пропало. Да и не факт, что у меня получится, я не мастер превращений. Самопревращений. Других могу, если очень-очень захочу (читай – доведут до белого каления, чтобы о проклятиях забыл), а сам себя… Нет, в собаку могу, в волка тоже – ну, так это естественно, вторая оболочка души, на то и тёмный маг, но в крысу? Не зооморф я, могу ошибиться и застряну между двумя оболочками.

Нет, я полежу, наберусь сил и послушаю, о чём разговаривали солдаты. Извини, крыска, мне всё ещё нужно твоё сознание.

Н-да, в их пересказе чувствуешь себя особенно жалким. Приволокли, значит, как куль, тот светлый юнец сказал, что я неопасен и сдохну дня через два, если мне помочь. Они и помогали – ногами. Что, понравилось, подонки? Мне тоже понравится.

Магические оковы почему-то не надели. Поверили самонадеянному волшебнику? Твой удар, может, и был силен, но не настолько, чтобы я не смог восстановиться. Даже в условиях жёсткого голодания. Хорошо, с жёстким я загнул: меня всего день не кормили. И не беспокоили, что хорошо.

Итак, что ещё интересного скажите? Надо же, моя шкура интересует Наместника, да так, что он собирается меня проведать. Поэтому-то отложили допрос. Понимаю: какой порядочный некромант откажется присутствовать на пытках? Интересно, кого он с собой приведет: светлых или тёмных? Тёмных бы не советовал, я с ними общий язык найду, а при светлых Наместнику нельзя своё нутро показывать. Как вариант – будет допрашивать сам.

Я осторожно покинул сознание крысы и заморгал, привыкая к человеческому телу и органам чувств.

Бежать отсюда надо, не дожидаясь экспериментов со стороны имперских властей. Что поделаешь, хочется мне жить, по возможности долго и счастливо.

Прислушался к своим ощущениям – лежать тебе ещё, Лэрзен, и в потолок плевать.

Я и лежал, даже позволил себе вздремнуть. Когда снова открыл глаза, понял, что чувствую себя намного лучше.

Магия по крови гуляет, раны затягиваются, кости срастаются, но не так быстро, как хотелось бы. Нужно ускорить процесс. Как там моя кисть? А кисть нормально, будто и не ломали. Всего каких-то два часа, может, чуть больше – и такой результат! Определенно, я не из тех, кто постоянно ропщет: «Мама, роди меня обратно, мама, роди меня другим!». Я тебе за всё благодарен, мамочка, меня всё устраивает, ну, а то, что не любят…Так ведь на всех не угодишь! Да я и не фарфоровая чашка, чтобы всем нравиться.

Усмехнулся и, убедившись, что сил во мне хватает, провёл рукой по ребрам. Хорошо-то как, тепло обволакивает, ласкает, будто нежная любовница. Сложил ладони вместе и приложил к груди. Пару мгновений было больно, а потом пришло знакомое блаженство от того, что снова можешь свободно распоряжаться своим телом.

Гематомой, что ли, заняться, а то неправильно как-то: всё вылечил, а она осталась. Теперь можно, теперь во мне снова есть сила. Благословенна Тьехи, да пребудет её власть вовеки!

Я погладил кольцо, ощутив приветливый отклик. Пока мы вместе, восстанавливаться я буду быстро. Впрочем, и без него мне бы понадобился на это день, не больше.

Встал, проверил координацию движений: всё в порядке, можно приступать.

Что ж, солдатики, если даже самого спокойного зверя гладить против шерсти и пинать ногами, он показывает зубы, так что не взыщите!

Подошел к двери, визуально оценил её прочность и решил не расходовать силы на порчу хорошей вещи. Сделаю всё просто и очаровательно, воры бы прослезились.

Что держит меня взаперти? Правильно, не дверь, а засов, его-то мы и уничтожим. Как? Железо плавится от огня, а пулять огненные шарики учат каждого добропорядочного мага вне зависимости от окраски души.

Я приложил ладонь к замочной скважине и пустил сквозь неё оранжевую нить заклинания. Руку немедленно отдёрнул, чтобы не обжечься.

Дверь занялась, как сухая трава, даже не ожидал, что их такими хлипкими делают, даже ничем не пропитали. А я ещё с засовом возиться хотел – зачем, если преграда сама собой рухнет. Я прибавил огоньку и отошел в сторону, заготовив «подарочек» для двух азартных игроков из коридора.

Как я и думал, едва рухнула дверь, в камеру полетели болты. Я не дурак, ребята, перед дверью стоять не буду.

Один из них осмелился сунуть рожу в пылающую раму дверной коробки – хрясь, и голова покатилась по полу, отсеченная невидимым топором. Чистая работа, удачно подвесил.

Тело солдата, упав, тут же занялось, а голова глядела на меня вытаращенными глазёнками.

Ты мне не нужен, извини, а второго я получу. Знаю, говорил, что не люблю некромантию, но мне нужен послушный подручный, не чувствительный к боли: собираюсь выставить его в качестве «живого щита». Надеюсь, получится, без особой подготовки-то! И с моим интересом к мёртвым субстанциям. Точнее, отсутствием оного. Когда я в последний раз с мертвецами возился? Даже не вспомню.

А у Онара рёбра забрал… Мог бы и не брать, купить кости у мясника, но не удержался. Тёмный и есть тёмный.

Невидимая магическая сеть оплетает судорожно вцепившегося в арбалет солдата. Не прикасаясь, вырываю из его рук оружие, вызываю горловой спазм, чтобы не мог кричать, и волоку в камеру. Да, через огонь, но ведь он мне целым и невредимым не нужен. Более того, мне он и живым не нужен.

Накрываю камеру и коридор пологом тишины и возвращаю парню голос. Ругательства в мой адрес перемежаются с попытками вызвать подмогу.

Пахнет палёной плотью.

Вскидываю руки и подбрасываю солдата к потолку. Моя цель – проломить ему голову.

Теперь он кричит, даже вопит от боли. Извини, но мне всё равно.

Солдат приземляется на пол; по лицу стекает кровь. Крепкий, однако!

Обездвижив, подхожу к нему, вытаскиваю из ножен нож и вонзаю в сердце. Тем же ножом делаю небольшой надрез на своём запястье, смешиваю нашу кровь и вывожу ею пентаграмму на лбу мертвеца. Еще раз обмакиваю палец в кровь, на этот раз его, и очерчиваю вокруг тела круг, потом делю его на девять секторов, так, чтобы центром, точкой, где сходятся все лучи, был солдат.

Мне нужны свечи, но где их возьмешь? Есть тут светильник, но он мне понадобится. Остаётся использовать подручные материалы, вроде самодельных факелов. Из чего их сделать? Их ножек табуретов и стола, поджечь есть от чего.

Осторожно раскладываю по периметру круга потрескивающие конечности мебели и, любуясь проделанной работой, отхожу в сторону.

Поднять только что умершего человека – легко, с тронутым тлением трупом такого не проделаешь. Что ж, сотворим персонального зомби-телохранителя. Выберусь отсюда – уничтожу.

Сплетаю нить заклинания, медленно, вдумчиво, не отрывая взгляда от окровавленного тела. Вот оно дёрнулось, открылись пустые глаза. Ещё минута – и мертвец встал, тупо уставился на меня.

Первое моё тебе задание – подними решётку.

- Будет исполнено, хозяин, - чеканит глухой голос, и зомби, не сгибая ноги в коленях, направляется к трупу товарища. Сорвал связку ключей вместе с поясом и, наступив на скрюченную руку, зашагал к решётке.

Контролируя его движения, я последовал за живым мертвецом к лестнице. Не забыв прихватить светильник – не собираюсь блуждать в темноте.

Решётка дрогнула, заскрипела и поднялась. Заставив зомби придерживать её руками (если упадет, никакая магия в крови не спасёт), скользнул на лестницу, позаботившись о том, чтобы меня не заметили раньше времени. Смерть всегда приходит неожиданно, не будем нарушать традиции.

Какие у них были глаза, даже эль полился из глоток обратно! Шесть пьяных собак с красными лицами.

Приступай, малыш, палача убей первым. Отволоки в камеру пыток и порезвись, как твоей душеньке будет угодно. Ну да, он шире тебя в плечах, но ведь зомби обладают дюжей силой, и убить их без магии невозможно. А отрубленные конечности начинают жить своей собственной жизнью и нередко возвращаются к хозяину, срастаясь в единое целое. Что, убедились? Как вам рука с очень цепкими пальцами? Палачу определенно нравится, даже побелел от таких тесных объятий. Хорошо, можешь придушить его, только топорик его мне кинь. Поясняю: мне, а не в меня. Спасибо.

Скривил губы, глядя, как отделённая от тела рука зомби душит палача, пока сам зомби спокойно стоит рядом. Нет, не спокойно – достал короткий меч и вонзил в грудь никак не желавшего расставаться с жизнью палача.

Жалко ли мне этого человека? Ничуть. Стоит ли жалеть того, кто пытал и сжигал твоих собратьев?

Касаюсь топора, облегчая его вес, и сжимаю потёртую рукоять. Солдаты уже опомнились, схватились за оружие, пытаются оттеснить меня к лазу в полу.

Лёгким движением руки отправляю заговоренный топор в полёт.

Хрустят кости, фонтаном брызжет на пол кровь.

Теперь им страшно, теперь они бояться нападать – трупы товарищей сделали своё дело. Неприглядные такие трупы, которые нельзя выставлять в открытых гробах для прощания.

Сопровождаемый с фланга верным псом-зомби, хладнокровно переступаю через чью-то селёзенку, ругнувшись, брезгливо вытираю о тело её бывшего хозяина носок сапога и останавливаюсь напротив оставшихся в живых участников попойки в караульной. Сколько же в них страха, в нём можно купаться, будто в море!

Предпринимают очередную безуспешную попытку убить меня – зомби закрывает своим телом. Он эффектно смотрится, будто ёжик.

Посылаю солдатам многозначительную улыбку и создаю голубой шарик. Опаньки, вы уже знаете, что это такое, раз так отчаянно возитесь с засовом.

Шар срывается с пальцев и разрывает на части двоих. Забрызганные их кровью, остальные, побросав оружие, с криками выбегают в коридор. Их вопли поглощает тишина, а сами они с разбегу натыкаются на невидимую стену.

Я убиваю, не раздумывая, уже не так эффектно, зато надежно – укутываю смертоносным туманом. Велю зомби обыскать трупы и забрать деньги.

Хотел бы я знать, куда эти мерзавцы засунули мои вещи? Содержимое кошелька наверняка поделили между собой. Хорошо, что я не дурак и все самое ценное храню невидимым от людских глаз. Не добрались вы до моего золота, поживились только серебром и медяшками. А светлый маг второй кошелек не забрал, хотя мог бы, но светлые, они ведь с принципами!

Ладно, пёс с ними, с деньгами, насобираю по чужим карманам, меня гораздо больше интересует, где мой кинжал. Не удержался и задал вопрос зомби.

- Мы ценные вещи арестованных в специальную комнатку относим, хозяин, под подпись господина коменданта.

- Прекрасно, покажешь! Заодно, - я прищурился, - глава городской стражи у вас не появляется?

- Частенько, хозяин. Они, почитай, каждый день с комендантом в картишки играют.

- Вечерами?

- Точно так, хозяин!

- Тогда сделаем так: ты ведешь меня к коменданту, а сам приносишь одну мою вещь. Изогнутый кинжал.

Зомби кивает и ведет меня по коридору мимо камер с притихшими узниками. Их стражи уже в мире ином, но арестанты не спешат этому радоваться.

Дыхание смерти – страшная вещь, уничтожает всё живое на своем пути. Зато теперь из живых в длинном изогнутом коридоре только я. И пташки за крепкими засовами.

Подоспевшую на крики ныне покойных солдат подмогу я тоже погрузил в вечный сон. Жестоко? Да, но мне некогда было думать о заклинании оцепенения. Убивать легче.

Постепенно остываю, и убийства прекращаются, теперь я просто временно превращаю людей в каменные изваяния. Не в буквальном смысле – всего-навсего обездвиживаю, отнимаю возможность чувствовать, видеть, слышать, говорить.

Выхожу во двор и сразу накрываю его от ворот куполом невидимости. Часовые даже заметить не успели – за что только деньги получают?

Пересекаем квадрат брусчатки, попутно вырубив парочку солдат (этим занимается зомби, я руки не пачкаю, силы берегу) и подходим к отдельно стоящему двухэтажному строению. Дом коменданта.

Часовой вздрагивает, оторопело смотрит на меня и моё очаровательное создание, хватается за тесак, но тут же падает, корчась в объятиях зомби.

Отправляю своего помощника за кинжалом, а сам, полу прикрыв глаза, отыскиваю среди сонма людей нужного человека. Второй этаж, третья комната по правую руку.

Оборачиваюсь псом и проскальзываю внутрь.

Сидевший у двери на кухню солдат сначала не обратил на меня внимания, потом закричал, запустил поленом – я увернулся.

Знал бы ты, как сейчас близок к смерти! Всё зависит от того, пойдёшь ты за мной или нет. Тебе лень, ограничился просто руганью – считай, отпраздновал второе рождение.

Вот и площадка второго этажа. Прислушиваюсь, узнаю знакомый голос. Шерсть непроизвольно встает дыбом, хочется наброситься на этого мерзавца и разорвать ему горло, но я этого не сделаю, не уподоблюсь низшим существам ночи. У меня на тебя свои планы, начальник городской стражи, я долго терпел, слишком долго терпел, но моему терпению пришёл конец. Чем ты лучше того лендлорда, он тоже портил мне жизнь. Отныне я буду въезжать в Лайонг через ворота. Заодно и злость выплесну, нужно чувства в норму приводить, иначе легко можно грань перейти, а из-за неё возврата нет.

Тьхери, повелительница ночи, хозяйка Тьмы, я сделаю тебе подарок! Ты благосклонна ко мне, а я не забываю тех, кто мне помогает.

Надеюсь, мой зомби принесёт кинжал вовремя: неудобно совершать жертвоприношение при помощи подручных предметов. Ножик-то у этих двоих найдётся. И не только ножик. Маг я или не маг, но безоружным передвигаться по городу не собираюсь. Особенно, если всплывет (тут уж ничего не поделаешь), кто устроил бойню в тюрьме.

Редко я срываюсь, обычно, если и убиваю, то либо по заказу, то есть одного-двух, либо за личные оскорбления. Одно из таких оскорблений мне было нанесено вчера, и платить за него пришлось не только непосредственным виновникам, но и тем, кто просто попался мне под руку. Да они тоже хороши – пришли посмотреть на дикого зверя. Матерям стоило бы объяснить им ещё в младенчестве, что разъярённые звери смертельно опасны и способны откусить указывающую на них руку.

А я и есть дикий зверь, с покладистым характером, лояльный к людям, но зверь. И как он поведёт себя с вами: залижет раны, выведет из леса или перегрызет горло, - зависит только от вас.

Светлые – это собаки, тёмные – волки.

Подкрался к двери, из-за которой струился соблазнительный запах жаркого.

Сидят, пьют, играют в карты. Беспечные, самоуверенные.

Еще раз проверил, там ли начальник городской стражи, и принял человеческий облик. Глубоко вдохнул, возвращая разуму холодный расчет, и толкнул дверь.

Они сидели за столом и, лениво метая карты на стол, опорожняли бутылку вина, приправляя её обсуждением последних политических новостей. Разумеется, моё появление в их планы не входило.

Комендант сидел лицом к двери, поэтому заметил меня первым. Побледнел, вскочил, потянулся за брошенным у кровати оружием. Так и замер с испуганными выпученными глазами. Урок тебе на будущее – держи меч при себе.

Начальник городской стражи поднялся вторым, зато реакция у него оказалась отменная: не оборачиваясь, метнул нож в дверной проём. Промахнулся. Вернее, не промахнулся, просто не рассчитывал на магическую защиту. Нож со звоном отлетел от невидимой стены и упал к моим ногам. Я распрямил над ним ладонь – и вот уже рукоять зажата в пальцах.

- Добрый вечер! – я улыбнулся. – Вижу, я нарушил ваше приятное времяпрепровождение, но вы сами виноваты. Я терпел, думал, вы образумитесь, но напрасно. А если человека нельзя образумить словом, то приходится делать это силой.

- Яйца орка, как?! – начальник стражи схватился за меч. – Ты должен был сдохнуть в каменном мешке с проломленным черепом, труповод!

- Я собираюсь жить долго и счастливо, в отличие от тебя, ублюдок. Что, решил, что меня стены удержат? Это мага-то! Так ты ещё и безмозглый баран!

Он ринулся на меня, споткнулся и отлетел к стене. Меч жалобно звякнул. Начальник пытался отчаянно дотянуться до него, но я, издеваясь, заставлял оружие играть с хозяином в кошки-мышки. Минут через пять до моего противника дошло, что он беспомощен.

Зомби принес заветный кинжал. Вид моего загробного слуги ввел его начальника в ступор. Понимаю, зрелище очаровательное: окровавленная плоть, потухшие бессмысленные глаза, неестественные движения.

Забрал кинжал, осторожно провёл пальцем по лезвию – не потеряло остроты.

- Любишь Тьхери? – усмехнулся, глядя на притихшего врага. Стоит, прижавшись спиной к стене. Без железок он ничего не стоит. Без железок и своих людей. Только позвать их почему-то не получается: голос не покидает пределов комнаты. – Я вас с удовольствием познакомлю. На колени, червяк! Ты навсегда запомнишь Лэрзена Азарха.

Подхожу к столу, резким движением сметаю с него кубки, бутылку и карты вместе со скатертью. Бутылка вдребезги, а пятна вина на скатерти и полу – будто кровь.

Теперь стол идеально чист и готов принять жертву.

Начальник стражи сопротивляется, но он обыкновенный человек, безо всяких амулетов, охранных грамот и покровительства высших сил. Он выкрикивает проклятия, грозит мне жестокой расправой, но тело его уже распростёрто на столе. Невидимые путы оплетают конечности, пригвоздив к столешнице. Кажется, до него начинает доходить, что я с ним сделаю – в глазах появляется страх.

Я нависаю над ним, расстёгиваю его куртку, а затем рубашку.

Слабая попытка вырваться, новая порция проклятий и угроз, но я не слушаю.

Острие клинка упирается в его живот.

Он на миг задерживает дыхание.

Что, теперь я не выродок василиска? Перебираешь в памяти свою жалкую жизнь? И кто или что сейчас стоит перед твоими глазами: этапы карьерного роста, лицо жены, дети, любовница, может, твоя собака или любимый кабачок?

Я приготовился начать ритуал, потянулся за свечой, чтобы смешать воск с кровью жертвы и начертить полученной смесью знак на её теле, когда ощутил чьё-то присутствие. Не человека. Тут была магия.

Велел зомби проверить лестницу и склонился над притихшим начальником стражи. Ладно, сделаю все по-быстрому: вспорю брюхо этой скотине, вытащу потроха и перережу горло. Может, даже просто перережу горло, посвятив его кровь Тьхери. Но не успел. Меня оттеснили от жертвы и насильно усадили на стул.

Не терплю, когда меня к чему-либо принуждают, поэтому я поспешил избавиться от пут чьей-то магии и на всякий случай заготовил голубой шарик.

Первой в комнату вкатилась голова зомби. Её, словно мяч, пинал ногой обманчиво просто одетый человек. Почему обманчиво? Да потому, что никакая одежда не смогла бы скрыть его аристократического происхождения. И потому, что я знал, кто он.

Наместник скользнул по мне глазами, будто рассматривая диковинную зверушку. Зверушка, то есть я, ответила ему таким взглядом, что желание проводить научные изыскания тут же пропало.

- Надо же, скоро добрались! – я предусмотрительно выставил защиту и, вернувшись к столу, лениво провел кинжалом по коже начальника городской стражи. – Он вам нужен, Наместник? Если да, то отзовите своих собак.

- Приятно иметь дело с умным человеком, - холодно улыбнулся Ассан Дер’Коне. – Вы мне подарили такой материал для опытов, впору поблагодарить.

- А обычно вы его на кладбище ищете, или местные власти отдали в ваше полное распоряжение узников тюрем?

Анализировавший ситуацию мозг пришел к выводу, что я попал в ловушку. Магических кандалов не было, потому что заказчик заранее просчитал два варианта развития ситуации. Если бы я не успел восстановиться, то встретился с одотьером Дер'Коне в комнате пыток. Он бы уселся, положил ногу на ногу и лениво наблюдал за экзекуцией, может, пожелал о чём-то спросить, а потом выдворил палача и сам довёл дело до конца. С искусством и неторопливостью некроманта. Но я сбежал, поэтому ему пришлось выбрать план Б. Позволить мне убивать солдат, а потом придти туда, где непременно бы появился я. Умная скотина! Но сильная ли?

- Значит, в курсе, - Наместник пододвинул себе стул. Он сидел по одну сторону стола, я стоял по другую, а между нами было тело несостоявшейся жертвы Тьхери. – И кто рассказал?

- Ваш секретарь. Вёл себя вызывающе, пришлось успокоить. Примите мои извинения.

- Так это вы? – брови его поползли вверх.

Хороший актер, он ведь и так всё знает. Если, конечно, Онар Траш-Олер был ему дорог, в противном случае одотьер не стал бы возиться. Но я помнил наёмную убийцу, которая шла по моему следу, так что всякие сомнения по поводу осведомленности Наместника отпали.

Я пожал плечами и чиркнул кинжалом по груди начальника стражи. Одотьер не спешил меня останавливать, поэтому вскоре тело приговоренного к смерти покрылось сетью кровоточащих порезов. С каждым моим движением они становились всё глубже.

Начальник стражи застонал, когда я вонзил кинжал чуть ниже четвёртого ребра.

Люди, когда волнуются или сердятся, втыкают нож в землю, а я – в человека.

Н-да, никогда не любил Лайонга, и правильно. Надо как-то выбираться из этого треклятого города.

- Оставьте его, он мне ещё нужен.

Темнота внезапно укутала мои глаза, тело стало ватным.

Ассан слишком много умеет для балующегося на досуге некромантией аристократа! Прибег к единственному возможному в случае постановки защиты заклинанию, которое бы проникло сквозь моё кружево заклятья.

Я мотнул головой, пытаясь сбросить с себя сеть слепоты. Тут главное не паниковать, потому что подобные вещи питаются страхом, реагируют на него. Наконец мне это удалось.

Начальника стражи на столе уже не было, как и застывшего изваяния коменданта. Остались только мы с Наместником.

Я смерил его оценивающим взглядом. Надо же, сколько темной силы клубиться внутри этих серо-голубых глаз! Опытный некромант, достойный противник.

- Давайте обойдемся без обмена магическими любезностями. Я знаю, убивать вы умеете. К сожалению, не могу похвастаться таким же искусством отправлять в мир иной живых существ, зато я умею поднимать мёртвых. Я долго практиковался и до максимума упростил ритуал, фактически создал свой собственный. Не мне вам говорить, сколько трупов ждут вокруг, чтобы их призвал хозяин. Даже при вашей силе и способностях, вы с ними не справитесь. Да и стоит ли рисковать жизнью ради сомнительной девчонки? Зачем вы помогаете ей, сеньор Азарх, зачем возитесь с этой никчемной человечишкой? Не стоит она этого.

Я усмехнулся. Раз ты меня уговариваешь, значит, боишься, что я докопаюсь до правды. Но в одном ты прав: я не собираюсь умирать ради бедной, мало знакомой клиентки. Умереть за сто золотых, даже не сто, а меньше, - увольте!

- И что вы предлагаете, одотьер Ассан?

Я был напряжен, готовясь выпустить на волю внутреннего зверя.

- Вы забываете о ней, я забываю о вас и том, скольких солдат Императора вы убили. Покой, безопасность, возможность беспрепятственно бывать в Лайонге, не опасаясь недружелюбного приёма со стороны стражи, - по-моему, достаточно. Так как же?

- Я подумаю, одотьер, решение в любом случае остаётся за мной. Приятно было познакомиться!

А этого он не предусмотрел, видимо, потому что не умел, оттого и не знал, как с этим бороться.

Щелчок пальцев – и я открываю портал. Наместник пытается меня остановить, но не успевает.

Перемещаюсь в знакомую оружейную лавку. Она уже закрыта, поэтому меня никто не видит. Быстро выбираю компенсацию за свои тюремные мучения: путешествовать с ножом и кинжалом небезопасно. Теперь у меня есть всё, что было до позорного пленения.

Снова открываю портал, и оказываюсь за городскими стенами. Голова кружится, слегка мутит: перемещения на такое большое расстояние накладывает отпечаток, тем более я сегодня изрядно истощил запас энергии.

Никакого больше колдовства на сегодня, только посмотрю, где моя лошадь, и попытаюсь подозвать: дорого мне это животное, не хочу расставаться.

Отыскав кобылку и послав ей мысленный зов, я зашагал вдоль дороги, рассчитывая через пару миль набрести на деревушку с пристойным постоялым двором. Требования у меня самые простые: чистое белье, сносная еда, тёплая комната.

Одана

Я потянулась на пахнущей сеном постели, села и свесила ноги на пол. Прислушалась к ощущениям: вроде, ничего не болит, только какая-то слабость во всем теле.

Ведьма сказала, что обошлось, даже детей иметь смогу – а я боялась, что уже всё. Целую неделю лежала, в туалет ходила в раскорячку, чтобы не потревожить примочки и тампоны, пропитанные каким-то раствором, которые мне поставила рыжеволосая лекарша. Я, конечно, привыкла в определенные дни месяца пользоваться прошитыми кусками льняного полотна, но ведь я его туда не вставляла. Сначала жутко щипало, хотелось немедленно это вытащить, но потом привыкла.

На второй день приходили солдаты, расспрашивали обо мне. Ведьма не выдала, спрятала в подполе, сказала, что и слыхом обо мне не слыхивала. Они не поверили, обыскали дом, но никого не нашли и ушли. Надеюсь, что навсегда.

Пора мне отсюда уходить – раз я выздоровела, не стоит больше злоупотреблять заботой хозяйки. Да и здесь я будто на пороховой бочке. Дождусь темноты и уйду. Куда? Подальше отсюда. Для начала переберусь в другое наместничество, а затем постараюсь попасть в Ангер. Знаю, это нелегко, но выбора у меня нет, в сложившейся ситуации я могу надеяться только на Садерера. Надеюсь, он ещё не забыл меня…

Оделась и прошла на кухню.

Одежда не моя, её дала Сона (так зовут ведьму). Хорошо, что она худая. Правда, в груди и бёдрах её платья мне жали, пришлось надставить – в доме нашлись подходящие куски ткани, что неудивительно: ведьма шила сама. Зато теперь я похожа на человека.

Сона любезно съездила и купила мне новое бельё, чулки, а так же подарила тёплый вязаный шарф.

Позавтракала, выпила очередную порцию отвара, потом вернулась в свой закуток и позволила Соне осмотреть себя. Судя по её замечаниям, там было всё в порядке. И то радует!

Я была занята на кухне, варила варенье, когда во входную дверь активно забарабанили.

Ведьма ругнулась, пообещав незваному гостю встретить на жизненном пути все прелести бытия, и неохотно поплелась открывать.

- Явился – не запылился! – донесся из прихожей её голос. – Кого на этот раз приволок, еще одну Лэрзенову подружку? Извини, но дом у меня не бездонная бочка, лишнего места нет.

- Я к ней пришёл, языкастая.

- А вот возьму и не пущу. Псиной мне комнаты провоняешь.

- Ну-ка с дороги!

Судя по цветастым выражениям Соны, оборотню удалось проникнуть внутрь. Так и есть: уже через минуту лицо верзилы появилось на кухне.

- Вижу, с тобой всё хорошо, - улыбнулся он.

- Здравствуйте, Лгор.

Мне было как-то не по себе рядом с ним. Вспомнилось его поведение в трактире, некстати так вспомнилось.

- Пенки дай попробовать.

Оборотень нагло подошёл к чану, забрал из моих рук ложку и окунул в варенье.

- Сладкое! – Лгор облизнулся. – Сама-то пробовала?

Я кивнула, но было поздно: оборотень снова зачерпнул пенки и поднёс к моим губам. Я отрицательно покачала головой: мне не нравилась подобная фамильярность.

- Да ну, не боись! – подмигнул Лгор. Ложка с вареньем уперлась в мой рот, невольно пришлось облизать её. Варенье удалось, не переборщила с сахаром. – Ещё хочешь?

- Спасибо, я сама.

Забрала у него ложку и помешала варенье. Оборотень по-прежнему стоял рядом, нависая надо мной, как скала. От него пахло потом и дымом.

- Я ведь за тобой приехал.

Я удивленно подняла на него глаза.

- Притормози, мохнатик, девочка никуда с тобой не поедет, - пришла мне на помощь ведьма. Прошла к очагу и вклинилась между мной и Лгором. Глаза горят, руки упёрты в бока.

- Уйди, а? Нам поговорить надо, - оборотень легонько оттолкнул её, взял меня под локоть и увел в коридор.

- Ты не подумай, - начал он, видя, как я вжалась в стену, - у меня нет никаких таких планов насчёт тебя, просто Лэрзен просил о тебе позаботиться. Вот я и решил отвезти тебя на свою кузницу. Ты бы там отсиделась, а потом я отвез бы тебя туда, куда бы ты пожелала. Я и лошадку для тебя присмотрел, небольшую такую, смирную. Небезопасно тебе здесь оставаться, у ведьмы-то. Солдаты в первую очередь у таких ищут.

- Разве прятаться у оборотня безопаснее? – искренне удивилась я.

- Так кто же знает, что я оборотень? – хмыкнул Лгор. – Для всех я добропорядочный кузнец, меня в деревне уважают. Есть у меня комнатка на чердаке, там и устроишься.

- Но меня ищут, мне нельзя появляться на людях в таком виде.

Увы, чары Лэрзена спали, и прежняя внешность вернулась. С одной стороны, хорошо, с другой – плохо. Хотя, меня и в облике шатенки узнали.

- Тоже мне проблема! – подала голос из-за широкой спины оборотня Сона.

Я молчала, не зная, что ответить, а потом решилась. Что, собственно, я теряю и так собралась уходить. А с оборотнем спокойнее. Нет, конечно, я таких, как он, побаиваюсь, но сейчас Лгор единственный, кто сможет меня защитить: маг ведь пропал, сгинул, будто его и не было. Попыталась выяснить что-то у оборотня, но он знал не больше моего.

Как-то об этом не думала, была занята собственной болью и страхами, а теперь вдруг поняла, что прошло слишком много времени, чтобы маг не смог меня найти.

Я прошла в комнаты, остановилась у окна и взглянула на чёрно-белый унылый пейзаж. Скоро уже первый снег выпадет…

Неподвижно стояла и смотрела в окно. На то, как ветер гнул к земле тоненькие стволы молодых деревьев, на последнюю пожухлую листву, блестящие озерца воды луж, свинцовое низкое небо. Мне было так грустно… и гадко. Из-за меня убили человека. Стоила ли я этого? Ответ напрашивался сам собой.

Если бы он знал, что всё так закончится, не пустил бы на порог.

Вот она, несправедливость жизни – умирают совсем не те, кому желают смерти.

Да, глупо горевать по тёмному магу, следовало бы радоваться, что одним стало меньше, только радоваться не хотелось. Успела привязаться, даже почти бояться перестала, а тут он ещё жизнь мне спас… И не думал ведь. Да, пусть за деньги, которых я ему, кстати, не заплатила, но спас. Лгора ко мне приставил…

Нехорошо получилось.

Я вздохнула, дав слово при первой же возможности помолиться за Лэрзена в храме Светоносного. Если останусь жива, то даже службу закажу – и пусть косо на меня смотрят, мне всё равно. Тёмные или светлые – какая разница, главное поступки. А мне не за что было на него жаловаться.

- Ты чего? – Сона подошла ко мне, положила руку на плечо.

- Ничего, просто взгрустнулось. Ты говорила, что можешь мне помочь с маскировкой…

- А то! – довольно фыркнула ведьма. – Мать родная не узнает! Мы тебя перекрасим, прическу сменим, над лицом поколдуем и утрём нос этой тупой солдатне. Брр, достали, проклятые, чтоб им всю жизнь икалось!

Я думала, Сона воспользуется магией – но нет, её оружием стали хна, ножницы и самодельная палетка для макияжа. Тело моё намазала какой-то коричневой субстанцией, отчего оно стало смуглым, будто у жительницы южных земель. В корсет щедро напихала мешочки с песком, отчего я вдруг резко превратилась в красотку с выдающимся бюстом. Скорректировала форму бровей, с помощью угля сделав их более густыми и прямыми. Ещё одна женская хитрость с контуром – и у меня пухлые аппетитные губы. Умело сделанный макияж визуально изменил форму лица.

Рассматривая в зеркале загорелую красотку с копной медных волос, мелкими кудрями падавшими на плечи, я не могла узнать в ней себя.

- Немного экзотично получилось, зато на жительницу Империи совсем не похожа, - прокомментировала работу Сона. – Всё необходимое я тебе с собой дам, как краситься, ещё раз объясню. Загар, если не мыться, долго продержится. Ты как, обойдёшься без ванной?

Жить захочешь – и не на такое пойдёшь. Я даже согласна не умываться: боюсь, повторить шедевр ведьмы не получится. Интересно, где она этому научилась?

Снабдив меня небольшим запасом провизии и кучей полезных женских мелочей (мои, увы, были безвозвратно потеряны), Сона отпустила меня вместе с оборотнем в ночь – так безопаснее.

Я вместе с вещами ехала на мерине Лгора (новом, ещё более коренастом и флегматичном), а сам он в образе медведя бежал рядом, отпугивая наглую ночную нечисть. А её было немало, как только люди не бояться по ночам выходить из дома? В то же ночное ходить.

Мне и самой становилось страшно, когда очередная пара глаз пялилась на меня из темноты. Да и оборотень, хоть и знакомый, тоже не домашний зверек – мало ли, что в голову взбредет, вдруг у них в животном обличии сознание меняется?

Утром выбрались к какой-то крупной деревне.

Лгор задержался в кустиках, попросив кинуть туда сложенную с вечера в дорожный мешок одежду – в порядок себя приводил. И меня смущать не захотел.

Позавтракали в трактирчике возле большой дороги. За счёт оборотня, что приятно. Мои деньги, слава всем богам, при мне остались, я ведь не дура, чтобы бросить кошелек на том поле. Хоть и напугалась до смерти, но, когда одежду собирала, взяла. Но раз уж мне предложили, я отказываться не стала, да и недорог мой завтрак: яичница, пара кусков хлеба с маслом и бурда, которую трактирщик называл чаем.

До нужного места добрались на следующий день – далеко же меня занесло!

Тёмное время суток я благополучно провела на постоялом дворе, потому что при всем своем желании не вынесла бы нового ночного перехода, да и мрак не вызывал добрых чувств. Лгор поворчал, но согласился. Ещё до заката ушёл куда-то, может, охотиться. А на рассвете я уже, зевая, жевала завтрак в компании этого здоровяка. Аппетит у него отменный.

Оборотень жил на окраине той деревушки, где я с ним повстречалась. Дом с кузницей стоял на отшибе, на берегу мелкой речушки; за ним был разбит огород. Я даже удивилась: оборотень – и выращивает овощи! Или это для отвода глаз?

Пока я разглядывала крепкую постройку (видно, что не вчера возвели), Лгор расседлал мерина и отнёс мои вещи наверх. Потом заглянул в кузницу, проверил, не случилось ли чего в его отсутствие. Завидев какого-то человека, сделал мне знак лезть на чердак. Я и полезла, обнаружив вместо скопища пыли и паутины пригодный для жизни уголок. Тут даже постель была – тюфяк, набитый соломой. Я прилегла на него, закрыла глаза и позволила себе вздремнуть – всё равно пока делать нечего, да и устала с дороги.

Здесь, на чердаке, я благополучно просидела дня три, пока Лгор по моей просьбе узнавал, как можно попасть в Ангер. Оказалось, что никак. То есть мне никак: на границе спрашивали документы. На подложные у меня денег не было, так что придётся прятаться где-то в Империи. Только где? Не вечно же здесь торчать! Да и не просидишь здесь долго, найдут.

Но мне нужно попасть к Садереру, он теперь единственная моя надежда.

Подумала и решила написать ему письмо. Не от своего имени, разумеется, а от лица мужчины, будто бы знакомого моей матери. Мол, нужно отдать ему одну вещь, будто бы по завещанию. Почему только теперь? Так в отъезде был, потом никак адреса узнать не мог.

Назвалась купцом, предложила встретиться в одном местечке, где ежегодно проводили одну из крупнейших ярмарок. До него отсюда дней десять пути, от Ангера, разумеется, больше, но до ярмарки ещё достаточно времени, должен успеть. Лишь бы письмо дошло, лишь бы только он согласился приехать!

Дала Лгору шесть серебряных монет, попросила отправить письмо из Дажера имперской почтой (этой быстрее дойдет). Он с сомнением покосился на меня, но согласился, оставил мне вдоволь еды и уехал. Пока ждала его возвращения, вся извелась, всё боялась, что письмо перехватят. Но обошлось.

Итак, моя последняя надежда отправлена. Внутренний голос шептал, что Садерер приедет, предчувствия молчали – значит, пора мне собираться в дорогу. Лучше я на месте ангерца подожду, хотя бы в соседней провинции. Там, конечно, тоже небезопасно, но Наместник другой.

Как и обещал, Лгор достал мне лошадку – неказистое лохматое существо, но дарёному коню в зубы не смотрят, да и не такая я наездница, чтобы мчаться по полям на лихом скакуне. Я и на этой-то с трудом в седле держусь, хорошо хоть падать невысоко: лошадка мелкая, даже не лошадь, а пони. Но характер у неё – любой мужчина девушку с таким, не задумываясь, в жёны бы взял. Безропотно терпит все выходки неопытной всадницы.

Холодное время года способствует относительно безопасному передвижению маскирующихся преступников по дорогам Империи. Моросит дождь, и все путники невольно поднимают воротники, кутаются в пальто, плащи и накидки. Я тоже прячу лицо от капель, ветра… и солдат, которых мы временами встречаем. Они греются в караулках у въезда на широкие многопролётные мосты на имперской дороге, сторожат строения мануфактур, изредка попадающиеся на пути, лениво посматривают на проезжающих в городках.

Я стараюсь держаться в тени широкой спины Лгора и вести себя тише воды, ниже травы, пока получается, да и народу на дорогах много: конец осени, самое торговое время.

Пейзаж постепенно меняется, становится больше возделанных полей и тёмных пятен поселений. Многие из них выросли возле каких-то предприятий, в основном по заготовке и обработке древесины, производству кирпича, ткацких мануфактур. Все они небольшие, семейные и рассредоточены по разным уголкам государства.

На северо-востоке Империи есть копи, где добывают серебро и какие-то драгоценные камни, я точно не помню, какие.

Вот и одна из этих мануфактур: ряд однотипных бараков, сеть каналов, огромное колесо, которое крутят четыре лошади, погоняемые мальчишкой.

Империя богата, даже лишившись торговых связей, она может полностью себя обеспечить.

Сворачиваем на запад, прочь от мест, где производят используемые нами в быту вещи. Снова тянутся вдоль дороги деревеньки, мелькают одинокие фермы, пугают остроконечными крышами жилища лендлордов.

Никогда не любила эль, а теперь привыкла пропускать с Лгором кружечку вечерком – и напряжение спадает, и теплее становится.

На постоялых дворах, где мы останавливаемся, вечно хлопает входная дверь, впуская очередную порцию холода, вечно витает дым под потолком, ошиваются у столов с краснолицыми пьяницами сомнительные мальчишки и девицы, которые за пару медяков с готовностью идут с очередным клиентом наверх. Я часто слышу их истошные, животные крики через стенку (они ведь тонкие, тут от соседей ничего не скроешь), и каждый раз мне становится противно. Нет, вовсе не оттого, что они кричат, а оттого, что стоны фальшивы, а сами эти женщины мне омерзительны.

Лгор приводит их не по ночам (кто же согласится делить ложе с медведем?), а уединяется с одной из таких шлюх перед ужином. Говорит, после этого аппетит улучшается, подмигивая, предлагает мне попробовать. Ем я действительно мало: слишком нервничаю, - но на подобные предложения реагирую гробовым молчанием.

Ко мне многие клеятся, так что боязно показываться среди потных после страдных работ мужчин. Лгор тоже временами позволяет себе положить руку мне на попку, будто невзначай скользнуть взглядом по груди, но дальше этого и намёков, что, если вдруг, то он всегда пожалуйста, не идёт. Тот же хозяин постоялого двора сегодня подкараулил и облапал меня в коридоре. Еле вырвалась. Противно!

Поскорей бы добраться до Эдина!

Это был очередной захудалый трактир, где обед стоил чистые гроши.

Хозяин за стойкой наливает из бочонка эль, скучающая подавальщица подпирает телом стойку. Оба дородные, неприятные, с поросячьими глазками.

Народу немного: пара завсегдатаев и несколько купцов, едущих, как и мы, в Эдин.

Мы сидим в уголке у окна. Вернее, я сижу, а Лгор заливисто хохочет в компании мужиков у соседнего стола. В одной руке – кружка пенного напитка, в другой – куриная ножка. Он со смаком, по-звериному, отделяет мясо от кости зубами и заглатывает, практически не жуя. Мне бы его аппетит! Передо мной тарелка печёного картофеля и варёное мясо с какой-то подливой, а кусок в горло не лезет, только продукты перевожу.

Что-то не так – что, понять не могу, но треклятое предчувствие опять поднимает голову.

Украдкой гляжу на своё отражение в кувшине с водой: вроде бы макияж не стерся, разве что губы чуть-чуть нужно подправить.

Оборачиваюсь к окну – может, причина моего беспокойства там? Вижу двор, бродящих по нему пёстрых кур, незнакомую женщину в чёрном. Она только что приехала и привязывает взмыленную лошадь к коновязи. Лица её мне не видно, но фигура кажется знакомой.

Внутренний голос не шепчет, он кричит об опасности.

Встаю, толкаю Лгора в бок и, улыбаясь, подхожу к хозяину. Кладу на стойку несколько монет сверх того, что должна за обед, и спрашиваю, нельзя ли пройти на кухню, лично поблагодарить повара. Хозяин удивленно пялится на меня, но указывает на дверь сбоку от скучающей подавальщицы. Благодарю и устремляюсь к ней, моля, чтобы та женщина не успела войти прежде, чем я скроюсь из виду.

Теперь я вспомнила её, её роскошные, переливающиеся медные волосы и точёную, вызывающую желание фигуру. Женщина из библиотеки, Летиция Асьен. Разумеется, это не её настоящее имя, но надо же мне как-то её называть?

Едва успеваю. Сквозь приоткрытую дверь слышу звук её голоса и пытаюсь унять биение сердца.

Подошла к стойке, остановилась напротив хозяина. Я вижу часть её лица, сосредоточенного, решительного. Глаза Летиции, как и в ту, нашу первую встречу, стараются не упустить ни одну мелкую деталь. Она говорит, но смотрит не на собеседника, она следит за остальными.

- Здравствуйте, я хотела бы знать, не встречали ли вы эту женщину.

Летиция протягивает что-то хозяину. Я вздрагиваю, когда её взгляд останавливается на двери, ведущей на кухню.

Чего я жду, того, что она подойдет и рывком распахнет дверь? В Имперское сыскное управление дураков не берут, и, раз уж она здесь, то располагает какими-то сведениями.

Пячусь, потом поворачиваюсь к двери спиной и на цыпочках исчезаю в темноте кладовой. Из неё попадаю на кухню, где жарко, как в преисподней. Кухарка, наверное, супруга хозяина, удивленно глядит на меня, потом разрождается ворчанием, но я не слушаю её, мне нужен чёрный ход.

Оказавшись на задворках трактира, перевожу дух, пытаясь сориентироваться, где нахожусь. Мой пони привязан к той же коновязи, что и лошадь сыскарки, но выбора у меня нет, придется прокрасться во двор и отвязать его – пешком далеко не убежишь.

Поворачиваю за угол и застываю – Летиция стоит возле моего пони и ждет. В мою сторону она не смотрит, но поджидает-то точно меня!

Я готова была разрыдаться от отчаянья, но вовремя взяла себя в руки. Если с ней нет солдат, ситуация не так уж безвыходная. Вот бы до Лгора дошло, почему я сбежала, или он хотя бы последовал за мной, тогда бы никаких проблем! Чему бы там ни учили сотрудников сыскного управления, не может та женщина оказаться сильнее кузнеца-оборотня.

Но Лгор, как назло, и не думал появляться, а я так и стояла, прижавшись щекой, к потрескавшейся штукатурке.

- Одана, вот где тебя духи носят!

Если бы можно было умереть прямо здесь и сейчас, я бы это сделала.

Почему потребовалось привлекать ко мне внимание, зачем было называть меня по имени? Столько дней заметать следы – и чтобы все разрушила одна единственная фраза моего спутника.

Разумеется, Летиция всё слышала и теперь, улыбаясь, направлялась в нашу сторону. Не дожидаясь, пока она подойдет, я, прошипев: «Кто тебя просил?!», бросилась наутёк.

- Да что случилось-то? – недоумевал оборотень, пытаясь меня задержать. – Кого ты так испугалась?

- А вы неуловимая, Одана, - Летиция Асьен с нескрываемым интересом смотрела на меня, отчаянно барахтающуюся в руках Лгора. – Поздравляю, вы научились великолепно маскироваться, даже я, пожалуй, не узнала бы. Но ваш голос я хорошо помню.

- С чего бы, мы ведь только мельком встречались.

- Мне этого достаточно. Прошу вас, следуйте за мной.

- Куда? – голос предательски дрожал.

Она промолчала и, прищурившись, уставилась на Лгора:

- Оборотень! Сколько же вас развелось! И даже не думают скрываться… Убери от неё свои руки, приятель, девушка идёт со мной.

Я умоляюще взглянула на Лгора, всем своим видом показывая, что я ни с кем никуда идти не хочу. Надо отдать ему должное – на этот раз понял, прикрыл меня мускулистым телом и угрожающе положил руку на тесак:

- Проваливай, крашенная!

- Неповиновение властям? – покачала головой Летиция, расстегнула плащ и показала нагрудный знак с двумя драконами.

Я удивленно ахнула, но не из-за эмблемы Императора, а при виде богатого боевого арсенала, которому позавидовал бы любой наёмный убийца. Да и одета она была странно – вовсе не в форму Имперского сыскного управления, даже не в обычное гражданское платье, а в плотную, облегающую, но в то же время не стесняющую движений мужскую одежду.

- Иди своей дорогой, и я, так и быть, сделаю вид, что не видела тебя.

Лгор наклонил голову и вытащил оружие.

- Девочка со мной, ты её не получишь, имперская шлюшка!

Я даже не успела понять, что произошло: только что оборотень стоял прямо, а теперь скорчился, держась за предплечье. Приглядевшись, я заметила торчащий в нём нож.

Обезумевший от боли Лгор набросился на Летицию, сбил её с ног, но женщина оказалась проворной и не позволила так просто себя убить. Она убила сама. Это казалось невероятным, но сыскарка всего несколькими короткими ударами освободила себя от хватки оборотня.

Не дожидаясь, пока Летиция скинет с себя обмякшее окровавленное тело (нож трижды вонзился в него: в сердце, в горло, в живот), я метнулась прочь, не заботясь о том, в каком направлении бегу. Главное было убежать, а там уж посмотрим. Вещей и пони, конечно, жалко, но не успела бы я развязать поводья и залезть в седло.

А позади меня раздался спокойный голос сыскарки:

- Все в порядке, сеньор одотьер, я её нашла. Без лошади она далеко не убежит, её спутника я убила, так что присылайте солдат и забирайте свою зверушку. Передам из рук в руки. Или мне её тоже убить? Нет? Хорошо, как прикажите. Всё будет исполнено.

Уловив обрывки разговора, разум пришел к одному единственному, напрашивавшемуся самому собой выводу: Летиция только что связалась с Наместником при помощи какой-то магической штучки. А, раз так, то местную тюрьму я увижу сегодня же вечером.

Поскользнулась, кубарем скатилась по откосу, кажется, ушибла ногу.

Вот и всё, Одана, игра проиграна. Надеюсь, мне хотя бы объяснят, в чём я виновата.

- Девушка, вам помочь?

Если вы не солдат, я отвечу «да», будь вы хоть исчадьем зла.

Я подняла глаза и увидела застывшего неподалеку мужчину с резным посохом. Солдаты не ходят в такой длинной одежде, да и бороду предпочитают брить, так что я решилась.

- Да, пожалуйста. Там женщина… Умоляю, именем Светоносного прошу, спрячьте меня от неё! Я вам потом всё объясню.

Мужчина поколебался, потом подошел ко мне и прикрыл своим плащом.

Жалобно дрогнул мамин агат, зашипел, обжигая кожу, а медальон Садерера, наоборот, отозвался приятным теплом. Я закусила губу, мужественно перенося боль, которая внезапно утихла. Агат на мгновение стал мертвенно-холодным, а потом приобрел температуру моего тела, превратившись в обыкновенное украшение, когда как амулет по-прежнему излучал волны спокойствия.

Значит, встреченный мной человек – волшебник. Светлый волшебник, потому что в подарке Садерера заключена светлая магия. Может, это и глупо, но я обрадовалась: скитаясь по просторам родной страны, пришлось признать, что без магии противостоять Наместнику невозможно.

Её шаги были мягки, будто у кошки. Остановилась, видимо, осматривается, потом заговорила:

- Добрый день, господин, к сожалению, не знаю вашего имени. Да будет Светоносный и бескрайнее голубое небо благосклонно к вам и вашей семье.

Обращение Летиции окончательно расставило все точки над «и» относительно моего спасителя: так приветствуют подданных Белого магистра. Но как она поняла, кто перед ней? Слишком уж она необычная для простой служащей сыскного управления, пусть даже в офицерской должности. Напрямую общается с Наместником, видит под человеческой личиной оборотня…

- Благодарю, надеюсь, боги не оставят и вас. Чем обязан встрече с сотрудницей управления тайных дел?

А ведь волшебник прав, тайные дела как раз по части Имперского управления.

- Видите ли, я разыскиваю опасную преступницу, настигла её в трактире, но по нелепой случайности упустила. Вот её приметы.

- А в чём ее обвиняют? – Взглянул ли он на бумагу или сразу понял, кого спрятал под своим плащом и, судя по всему, заклинанием невидимости? Разумеется, понял, поэтому и медлит с ответом.

- Она ведьма, навела порчу на близких Главы Лайонга.

Даже так? Раньше просто обвиняли в колдовстве, а теперь приплели политику. В следующий раз я буду покушаться на жизнь Императора?

- Ведьма? – Я кожей почувствовала его сомнения. Волны колдовства оплели меня, сконцентрировавшись возле головы. На мгновение её будто сковало железным обручем, но я ни звуком не выдала своего присутствия. – Могу я взглянуть на копию приказа о поимке этой опасной преступницы?

- Я забыла его в седельной сумке, если угодно, могу принести.

- Не надо, я сам. Зачем же утруждать вас, если достаточно всего одного щелчка пальцами?

На несколько минут воцарилась тишина: маг, видимо, читал предоставленную Летицией бумагу. Увидеть бы его лицо! На нём бы я мгновенно прочитала ответ на мучивший меня вопрос, но, увы, это было невозможно.

- Надо же, а по виду и не скажешь! – наконец пробормотал волшебник.

- Не мне рассказывать вам, под какими личинами прячется зло. Теперь развелось столько его пособников, что в пору начинать против них полномасштабную компанию. Так что же, не видели ли вы её?

- К сожалению!

- Тогда помогите мне найти её, это очень важно!

- Гораздо важнее привкус тёмного колдовства, которое я ощущаю в воздухе. И исходит он от вас. Нет ли у вас какой-нибудь вещи…

- Вы ошиблись, - холодно возразила Летиция. – Если в воздухе и летают отзвуки запретного колдовства, то исходят они от той девицы. Да, не удивляйтесь, что обыкновенная ведьма может оставить такой след: долгое время она была любовницей тёмного мага и благодаря этой связи получила часть его силы.

- Да, такое бывает, - задумчиво пробормотал чародей. – Что ж, удачи вам!

Прошла, наверное, целая вечность перед тем, как он сдернул с меня плащ.

Я хотела поблагодарить за неожиданное спасение, но осеклась, увидев, как маг на меня смотрит. Он вовсе не уверен в моей невиновности; для того, чтобы это понять, не нужно обладать даром.

- Пойдём! – волшебник взял меня за руку и увлёк к трактиру. – Ты должна многое мне рассказать.

Ноги стали ватными, в горле пересохло. Так он передумал, решил отдать меня сыскарке?

Но нет, волшебнику нужна была лошадь.

По счастливой случайности мой пони оказался на прежнем месте – скорее всего, Летиция всё же не поняла, чей он, а, может, решила, что страх не позволит мне вернуться. Под тяжелым взглядом мага я забралась в седло и позволила заклинанию ограничить свободу моих передвижений.

За ближайшим поворотом я опять увидела Летицию: она рыскала по деревне, словно гончий пес в поисках зверя. Обернулась на стук копыт и, не заинтересовавшись (мой спутник магическим способом скрывал моё присутствие, моё и моего пони, так как сейчас мы были единым целым), отвернулась.

Ехали мы долго, и за всё это время маг не проронил ни слова.

Наконец показались крыши какого-то городка – как выяснилось позднее, пункта нашего назначения. Он был тихим, уютным, весной и летом, очевидно, утопавшим в зелени. Застряв на полпути между настоящим городом и деревней, городок производил самое благоприятное впечатление, даже несмотря на обгладывавших последнюю зелень на окраине коз. Но этим меня не удивишь: в подобных поселениях жители часто ведут подсобное хозяйство, это не Лайонг, тут всё намного проще.

Дом волшебника стоял на центральной улице города, окнами выходя к ратуше. Он не выделялся ничем особенным в череде прочих построек, не был ни богаче, ни наряднее, даже никакой таблички не видно – рядовой дом зажиточного горожанина. Безусловно, он был больше моего, что и не удивительно: кто я – и кто маг? Под окнами разбит сад, такой голый и сиротливый на фоне серого, хмурого, готового разродиться дождем, а то и мокрым снегом неба.

Разумеется, имелась и конюшня. А вот и конюх: стоит у ворот и поджидает хозяина. Скользнул по мне удивленным взглядом, но промолчал.

Только сейчас я задумалась о том, что так и не узнала имени своего спасителя. Да, именно спасителя, потому что, не будь его, цепкие ручки Летиции намертво вцепились бы в меня. Пусть он относится ко мне настороженно, пусть подозревает в чём-то, но на данный момент… Как же, всё-таки, хрупок этот момент! Не окажется ли моё спасение всего лишь отсрочкой приговора? Он ведь мне не друг… Но ещё и не враг. Был бы врагом, сразу бы отдал в руки правосудия.

И всё же мне нужно как-то его называть, не «сеньор маг» же!

Пока я собиралась с силами, чтобы узнать, как зовут волшебника, мы оказались во дворе. Бросив на меня предостерегающий взгляд из-под бровей, маг ослабил заклинание, вернув подвижность ногам и туловищу. Руки по-прежнему отказывались меня слушать.

Так как слезть с седла самостоятельно я не могла, ему пришлось снять меня.

В прихожей нас встретила кухарка мага – невысокая полная женщина с первой сединой в волосах. Она расплылась в улыбке: «Прощу к столу!». Интересно, а меня тоже, или меня втолкнут в кладовку и запрут на замок?

Волшебник проявил сострадание – снял заклятие с рук и разрешил сесть с ним за стол.

Мучимый в последние дни нервным недоеданием желудок в этот раз согласился принять немного пищи, добротной и сытной. Не было тут никаких кулинарных изысков, та же стряпня, что на постоялых дворах, только в разы вкуснее. И хлеб у волшебника изумительный, с корочкой. Я с удовольствием намазала толстый ломоть маслом и отправила в рот. Странное дело, хлеб был чуть ли не единственным продуктом, на который мои нервы не реагировали. Ту же курицу я жевала три часа, а с краюшкой расправилась за считанные минуты.

Дождавшись, пока я отставлю тарелку, маг распорядился принести мне чаю – «по особому рецепту». Меня это немного насторожило, - откуда я знаю, что это за рецепт? – но правом голоса я не обладала и, поблагодарив, мужественно отхлебнула коричневую жидкость. Всё оказалось не так страшно, как я предполагала: всего лишь смесь привозного настоящего чая с сухими травами и молоком. Не сказала бы, что вкусно, но пить можно.

После ужина, волшебник, не перемолвившийся во время трапезы со мной ни словом, взял меня за руку и отвёл в кабинет.

Чувствуя себя любопытным ребенком, но не в силах ничего с собой поделать, даже страх на время отступил, я вертела головой, рассматривая разнообразные вещички, расставленные на полках. Что это? Артефакты? А для чего тот матовый шарик из кварца? А на столе – карты? Не пасьянс же волшебник раскладывает в свободное от работы время!

Как разительно отличалась эта комната от кабинета Лэрзена, правда, последний я не особо разглядывала: ужас застилал глаза. Но, вроде, не было там таких красивых камушков, не весели на гвоздиках пучки трав, не скалилась со стены чья-то клыкастая морда. А тут было столько всего, даже слишком много.

- Садись! – наверное, это было первое слово, произнесенное им за последние часы.

Я покорно села в указанное кресло, утонув в тёплом шерстяном пледе. Промелькнула мысль, что это кресло хозяина. Судя по всему, я не ошиблась: маг остался стоять, буравя меня сосредоточенным взглядом.

- Нет, ничего нет, - наконец пробормотал он, - только шлейф чужой магии, и что-то в голове, но не твоё. Тебя используют для хранения информации?

От неожиданности я опешила. То есть как хранения информации, какой информации?

- Я не понимаю, о чём вы, - наконец выдавила из себя я.

- Тебе виднее, вернее, твоему хозяину. Он ведь тёмный маг, верно?

Час от часу не легче!

- У меня нет хозяина, я свободная женщина, полноправная жительница Империи.

- И поэтому тебя разыскивают люди Императора?

Я промолчала. Да и что тут скажешь?

Маг хмыкнул и, обойдя сзади, положил руку мне на затылок. Сначала стало тепло, потом горячо, так нестерпимо горячо, что я дёрнулась. И в этот же самый миг вскрикнул и отпрянул волшебник.

- Ничего не понимаю! – он подул на пальцы, будто обжёгся о мою кожу. – Там не тёмная магия. Но, так или иначе, ты связана с последователями Тьхери. На тебе были тёмные охранные чары, кто их поставил?

Молчание стало моей визитной карточкой. Я прекрасно знала, как относятся светлые к тёмным, и не хотела, чтобы из-за меня пострадал молоденький ученик Лэрзена. Пусть сам маг мёртв, но ведь они не остановятся, пока не убьют всех его последователей. Или, что ещё хуже, выкопают труп, воскресят и казнят вторично. Это было так омерзительно, что от одной мысли об этом накатила волна дурноты.

А потом я поняла, что самое страшное уже произошло. Если Лэрзен попал в руки солдат, то они его не просто убили, они наверняка устроили над ним показательный судебный процесс и сожгли.

Нет, он может отдать меня Летиции, прямо сейчас отволочь в ратушу, превратить в крысу, но я не позволю так же поступить с юношей, не выдам имя его учителя.

- Она была вот здесь, вот в этом камушке, - маг взял в руки мамин агат. – Остатки до сих пор теплятся внутри. Девочка, - вкрадчиво добавил он, - В твоих же интересах всё мне чистосердечно рассказать! Кто подарил тебе этот камень?

- Мать, - я не видела смысла лгать.

- Значит, твоя мать колдунья? Но почему же тогда в тебе нет её силы? У кого она его взяла?

- Не знаю, это было давно, я была ещё маленькой девочкой.

Волшебник расстегнул цепочку и снял мамин подарок. Отнеся его на стол, он проделал над ним несколько пасов руками и нахмурился:

- Он был не только оберегом, но и связью. Чары не могли быть наложены много лет назад, они свежие. Так кто это сделал?

- Случайный человек. Я ему когда-то жизнь спасла. Он уже десять лет, как мёртв.

- Ты врёшь, - покачал головой маг. – Это вещь живого: я же вижу, как подрагивают невидимые оранжевые нити плетения. Они порваны, но частично сохранились. Судя по их свечению, их создатель не только жив, но и пребывает в полном здравии.

Он что-то говорил, в чем-то убеждал меня, а я не слушала, силясь понять истинный смысл его слов. Выходит, что Лэрзен жив? И до сегодняшнего дня он мог без труда определить, где я нахожусь. Более того, если на меня были наложены охранные чары, я могла бы избежать болезненного кошмара со стороны вампира? Но вот уже которую неделю от мага не было никаких вестей. Положим, он был ранен и не способен помешать моему близкому знакомству с вампиром, но почему тогда Лэрзен не приехал в дом Лгора, я ведь провела там не один день, да еще вдоволь отлежалась у ведьмы. Итого, прошёл почти месяц, целый месяц – а маг всё не появлялся. Да за такой срок на нём бы зажили любые раны!

- Так след чьего колдовства я на тебе вижу?

Я понуро опустила голову.

Всё понятно, Лэрзен счёл, что со мной не стоит возиться за те жалкие гроши, что я ему заплатила. Значит, мне нужно достать денег. Выбраться отсюда, попасть на ярмарку в Эдин и занять у Садерера. Лишь бы тот приехал! Моя последняя надежда… Можно, конечно, заложить дом, но как это сделать без личного присутствия?

Наш тягостный разговор прервал стук во входную дверь. Требовательный, громкий, такой, что даже мы его услышали.

Волшебник подошел к окну, выглянул и, обернувшись, будничным тоном сообщил:

- Солдаты.

Я вздрогнула. Съеденный ужин, комом встав в горле, активно рвался назад. Колики страха расползлись по всему телу, закололи кончики пальцев.

Я вскочила, заметалась по кабинету, как подбитая птица. Всего на минуту, потому что быстро поняла, что без помощи мага мне отсюда не выбраться. Нет, конечно, на двери чар нет (вроде бы нет), но каким образом я выберусь на улицу? Спрыгну с крыши? Выскочу из окна? Переломаю себе руки и ноги, облегчив задачу людям Наместника. Или и вовсе осчастливлю его, пополнив ряды духов.

- Пожалуйста, - взмолилась я, - не выдавайте меня!

Волшебник обернулся, окинул меня внимательным взглядом и пожал плечами:

- Я не могу препятствовать действиям властей. Если они спросят о тебе, я скажу.

- Я ни в чём не виновата, все обвинения ложны!

Нет, пожалуйста, вы же видите, что во мне нет магии! Если хотите, проверьте, совершала ли я эти страшные злодеяния, только не отдавайте им!

Если бы это помогло, я встала на колени, да я бы ноги ему целовала.

- Все преступники говорят то же самое, - скептически возразил маг. – Посиди, я спущусь к ним.

Сердце с грохотом упало в пятки, обдав волнами холода внутренности. Не в силах стоять на ногах, я сползла на пол и закрыла лицо руками. Плечи поникли; мысленно я уже видела себя на казённой соломенной подстилке.

Стоило ли бежать, стоило ли пытаться обхитрить судьбу, если конец был заранее предначертан? Воистину, кто я – и кто Наместник?

Но надежда умирает последней, поэтому, поборов минутную слабость, я взяла себя в руки, решив бить на жалость. Светлые маги обязаны помогать людям, у них доброе сердце – может, я сумею достучаться до него?

- Я согласна, чтобы вы при помощи магии проверили, виновна я или нет. Но, пожалуйста, не говорите пока солдатам, что я у вас. Если я преступница, то вы и без них легко сможете передать меня в руки властей, если же нет, не совершите фатальной ошибки.

Волшебник задумался, еще раз глянул в окно.

- Они уже в доме, - сообщил он и подошёл ко мне. – Встаньте с пола, сеньорита.

Я не могла: дрожали ноги. Сидела и смотрела на него глазами побитой собаки. Попыталась добавить взору очарования, вспоминая уроки матери. Если я и достучусь до его сердца, то только с помощью женских чар.

Видимо, я смотрела так, как надо: невинно, затравленно, с молчаливой мольбой, потому что маг смягчился:

- Хорошо, я подумаю. Но не надейтесь на мою помощь. Если аргументы будут серьёзны, я буду вынужден позволить этим господам забрать вас.

Я кивнула. Я прекрасно всё понимала.

Волшебник вышел, наложив на комнату заклятие. Как вскоре выяснилось, заклинание коснулось и меня, ограничив область моих передвижений метром туда – метром обратно: когда я попыталась подняться и подойти к окну, меня что-то мягко отбросило к креслу. Боится, что убегу. Боится, что я ведьма.

Минуты ожидания казались мне вечностью. С каждым глухим, будто набат, ударом сердца я попеременно умирала и рождалась заново. Наконец слух уловил скрип половиц под чьими-то быстрыми шагами. Я отчаянно пыталась понять, прогибаются ли они под тяжестью одного человека или отряда городской стражи.

Дверь отворилась, и на пороге появился волшебник. Сосредоточенно глядя перед собой, он решительно подошел к одной из полок, выудил из-под груды вещей странного вида скрепленные между собой браслеты с тончайшим рисунком из рун и такой же витой железный обруч.

- Что вы сказали им? – не выдержав, спросила я.

- Попросил подождать, - сухо бросил он. – Сказал, что у меня срочное дело. Вставай!

Я покорно встала, подспудно радуясь тому, что, во-первых, ноги меня слушаются, во-вторых, у меня появился шанс на спасение.

- Предупреждаю: если ты всё же ведьма, то раскаешься в своей лжи.

- Вы будете меня допрашивать? – наконец поняла я. Было страшно, страшно не от возможной боли, а от неизвестности: я понятия не имела, как проводятся магические допросы.

Маг кивнул и, подойдя, защёлкнул на моих запястьях браслеты. Зашипев, они медленно всосались в кожу, оставив на поверхности лишь тонкий рисунок рун. На мгновения запястья онемели, но неприятное ощущение быстро прошло. Покончив с браслетами, волшебник водрузил мне на голову обруч. С ним произошло то же, что и с браслетами, только вместо холода лоб покрылся испариной.

Убедившись, что всё готово для проведения допроса, колдун уселся в кресло напротив и пустил по моему телу лёгкую волну тепла. Она последовательно прошла от макушки до кончиков пальцев на ногах.

Я даже и не заметила, как потеряла способность двигаться, даже взгляд оказался зафиксирован на зрачках волшебника. Мастерски проделанная работа!

Наверное, в течение минуты маг молчал, просто внимательно изучал мои глаза, потом хрустнул костяшками пальцев, откинулся на спинку кресла и, позволив мне отвести взгляд, лениво спросил:

- Правдивы ли выдвинутые против тебя обвинения?

- Нет, - не раздумывая, ответила я.

- Занималась ли ты когда-нибудь тёмной магией?

Я опять ответила отрицательно.

- Связана ли ты каким-либо образом с поклоняющимися Тьхери?

- Да. Я обращалась за помощью к тёмному магу, просила защитить от преследователей. Я заплатила ему за защиту, и заклинание на агате, - я замялась, но решила сказать правду: раз договор не выполнен, то нечего и скрывать, - принадлежит ему.

- Понятно! – протянул волшебник. – Извини, я ошибся.

Он встал, провел пальцем по моему лбу – и стягивавший голову обруч материализовался в его руках. Сняв его и браслеты, маг щелчком пальцев отправил их обратно на полку и снова оставил меня в одиночестве дожидаться решения своей судьбы.

На этот раз меня не ограничили в свободе передвижений, и я смогла подойти к окну, взглянуть на пятна фонарей во дворе дома.

Тёмные фигуры, словно стервятники, сгрудились у входной двери. Вот она отворилась, протянув по земле косую полоску света, и выпустила какого-то человека. Он подошёл к группе людей, видимо, что-то сказал им, и солдаты ушли.

У меня отлегло от сердца.

- Я не поощряю лжи, но в этот раз пошел на обман, - произнёс за моей спиной маг. – Я сказал им, что ты сбежала на юг. Будто бы поинтересовался твоим местонахождением после разговора с госпожой из Имперского сыскного управления.