Чума демонов

Глава шестая

Я сидел на краю деревянного стула и слушал тихое гудение у себя в голове.

— Скажи мне, когда звук прекратится, — сказал Феликс.

Его голос, казалось, шел издалека, хотя я видел его в метре от себя, но через какую-то мглу, напомнившую мне о фотографии, снятой через марлю. Гудение стало еще тише и вскоре совсем пропало.

Я нажал на выключатель в руке. Размытый Феликс кивнул.

— Хорошо, Джон. Теперь попробуй пройдись — надо проверить, как работают твои новые мышцы.

Я расслабил мускулы, раньше отвечавшие за движения ушами, тем самым вернув моему слуху нормальную чувствительность. Затем попытался встать и подпрыгнул на метр.

— Полегче, Джон. — Феликс вышел из кабинки с пятисантиметровыми стенами из бронепласта. — Нас точно схватят, если будешь скакать, как кенгуру. Помни, чему я тебя учил.

Я с трудом удерживал равновесие, будто у меня к ботинкам были привязаны пружины.

— Я помню, — ответил я. — Боль отлично помогает все запоминать.

— Когда времени в обрез, это лучший способ.

— Каковы результаты теста?

— Очень даже неплохие. Ты держал семь сотых микробел на протяжении тридцати тысяч циклов. Как зрение?

— Словно бреюсь с запотевшим зеркалом. Я все еще вижу только черное и белое.

— Через некоторое время начнешь различать цвета. Твой зрительный центр тридцать лет привыкал к обычным шести цветами, он не может за одну ночь перестроиться на ультрафиолетовый спектр.

— А я не могу привыкнуть к ощущению, что вешу два грамма, черт побери! Я хожу на цыпочках, как босой парикмахер по горячему тротуару.

Феликс ухмыльнулся так, будто я сделал ему комплимент.

— Вообще-то, сейчас ты весишь почти сто пятьдесят килограммов. Я добавил еще пять слоев хромаллоя в скелетную решетку. Твой организм хорошо это воспринял. Я приделаю еще одну сеть на девятую зону, закрывающую трапециевидные, дельтовидные и широчайшие мышцы...

— Терпимость моего обмена веществ нельзя приравнивать к терпимости управления, — вставил я. — Последние шесть недель были кошмаром вивисекциониста. Теперь у меня шрамов больше, чем у вождя племени Шенди, а мои нервы стоят дыбом и покачиваются, как зачарованные змеи. Я уже готов послать все к черту и попробовать, как есть.

— Мы уже почти закончили, — серьезно кивнул Феликс. — Знаю, было трудно, но смысл в том, чтобы сделать все по высшему разряду.

— Я не понимаю, почему у меня не болит все тело, — проворчал я. — Меня резали, долбили и пилили, как тушу коровы в колледже мясников. Думаю, ты меня накачал по самую макушку, так что вместе с остальными странными ощущениями, такая ерунда, как банка неокаина, могла остаться незамеченной.

— Нет никакого наркоза, только гипноз, старина.

— Отлично. С каждым днем и во всех смыслах я все меньше похож на самого себя, да? — Я сделал вдох, скорее, по привычке, чем по нужде, кислородные баллончики, установленные под нижним краем грудной клетки, были заряжены больше, чем наполовину, я мог бы продержаться на них еще пару часов, если бы понадобилось. — Я знаю, мы в ужасной ситуации и лучше плыть с улыбками и под всеми знаменами, чем просто сидеть и жаловаться друг другу на то, как все плохо. Но я готов действовать.

Феликс копался в бумагах, не обращая на меня внимания.

— Конечно, старик. Ворчи, сколько влезет, — отсутствующе сказал он. — Главное, не переборщи с дружелюбием и не хлопни меня по спине. Я все еще сделан из плоти и крови. А теперь мне надо проверить твои показатели...

Я закрыл рот и подошел к огромной куче кабелей и металлических брусьев, выглядящей, как взорвавшаяся велосипедная фабрика.

— Сначала сила хвата.

Я поудобнее взялся за пухлую рукоятку, слегка сжал ее, чтобы почувствовать ее, затем сдавил со всей силы. Я услышал скрип среди множества рычагов, затем металл в руке смялся, как кусок картона.

Я разжал кисть.

— Прости, Феликс, но какого черта ты делаешь эти штуки из алюминия...

— Это специальная сталь пятимиллиметровой толщины, штампованная холодным методом, — осматривая сломанный прибор, сказал Феликс. — Теперь измерим силу ног.

Я подошел к конструкции с толстой горизонтальной балкой. Затем согнул ноги и подлез плечами под балку со стуком металла о дерево, встал поудобнее и медленно выпрямил ноги. Нагрузка на плечи казалась не очень большой, как при носке рюкзака средней тяжести. Я полностью распрямился, затем встал на цыпочки, уже борясь с практически недвижимым весом.

— Достаточно, Джон, — сказал Феликс. — Думаю, можно считать ты прошел тест на грубую силу. Больше тысячи трехсот килограмм — как небольшой автомобиль — и, судя по всему, это еще не предел.

— Можно было добавить еще пару кило. — Я размял плечи. — Подушка помогла, но она было недостаточно толстой.

— Подушка была пятисантиметровой дубовой доской. — Феликс взглянул на меня, закусив нижнюю губу. — Как жаль, что я не могу отвезти тебя на следующую конференцию по миоэлектронике. Парочке противных ученых пришлось бы забрать назад все слова своих двухчасовых речей про то, что это невозможно.

Я прошелся по комнате вперед-назад, стараясь не подпрыгивать при каждом шаге.

— Феликс, ты сказал, что мы начнем на следующей неделе, чтобы разрезы успели зажить. Давай не будем тратить столько времени. Я уже готов. Ты бывал в городе каждый день и не заметил признаков странной активности. Тревога стихла.

— Как по мне, так она стихла чертовски быстро, — выпалил Феликс. — Все слишком спокойно. По крайней мере, кто-то должен был проверить дом. Как ты помнишь, предыдущий арендатор, мое альтер эго, написал отчет о пропавших людях и ранах на голове. Но сюда никто не приезжал. Кроме первых двух дней, в газетах не было ничего, и смею утверждать, что и об этом не сказали бы ни слова, если бы толпа зевак не увидела, как ты убил Джулиуса.

— Послушай, Феликс, у меня в зубах столько микротроники, что я боюсь есть все, что тверже спагетти, а в теле столько сервоприводов, что хватило бы на целую автоматическую кухню. Давай пропустим остальную часть программы и займемся делом. Пусть теперь у меня суставы из нержавеющей стали, но внутри я остался прежним. Меня все это страшно нервирует. Я хочу знать, чем занимаются эти адские псы.

— Сколько сейчас времени? — внезапно спросил Феликс.

Я взглянул на черно-белые настенные часы.

— Девять-двадцать четыре, — ответил я.

Феликс поднял руку и щелкнул пальцами.

Я почувствовал легкий рывок, словно все в комнате подпрыгнуло на пару сантиметров. Феликс посмотрел на меня с загадочной улыбкой.

— Сколько, ты сказал, сейчас времени?

— Девять-двадцать четыре.

— Взгляни на часы.

Я снова глянул на них.

— Что за... — замер я.

Стрелки показывали ровно десять.

— Дистанционные манипуляции часами, — сказал я. — Как ты это делаешь и зачем?

Феликс с улыбкой покачал головой.

— Ты только что провел полчаса в глубоком гипнозе, Джон. Мне нужна еще пара дней на то, чтобы укрепить важную часть твоей личности, которую я отколол, прежде чем связать ее с мнемоническим соединением. Нам надо быть уверенными, что твое альтер эго начнет действовать при первом же психическом влиянии извне.

— Раз уж ты заговорил о психодинамике, как ты справляешься со своим состоянием?

— Думаю, довольно хорошо. Я пытался разделить и свою личность. Но не уверен, насколько эффективны были мои усилия. Честно говоря, самогипноз никогда не был моей сильной стороной. Тем не менее, все еще остается несколько фактов, которые я не могу полностью выбросить из своего разума, а с другой стороны, не могу позволить врагу завладеть ими. Я захоронил их в своем альтер эго и настроил на ключевое слово. То же самое слово остановит мое сердце.

— Короче говоря, — если кто-нибудь докопается до этой информации, ты автоматом покончишь с собой.

— Все верно, — радостно подтвердил Феликс. — Чтобы добраться до этого слова, мне нужна мощь инстинктов выживания. Тебе я тоже под гипнозом дал ключевое слово. Твое подсознание подскажет тебе, когда придет время им воспользоваться.

— Довольно радикально, тебе не кажется?

— У нас сложная задача, нам нужно попытаться перехитрить практически неизвестного врага, но, судя по их интересу к мозгам, можно предположить, что им кое-что известно о механике человеческого разума. Мы не можем исключить вариант, что у них есть способ управления мыслительными процессами человека. Я не могу позволить им залезть ко мне в голову. У меня слишком много секретов.

Я обдумал слова Феликса.

— Возможно, ты прав. Танкист не вел себя, как тот, кто занимается какими-то своими делами. И что бы ни убило его и майора...

— Это могла быть усиленная телепатическая команда перестать дышать, или, возможно, прекращение кровотока по сонной артерии. Судя по тому, что на тебя это не подействовало, можно предположить, что этот метод действует выборочно и, вероятно, требует визуального контакта с объектом, по меньшей мере.

— Мы чертовски много предполагаем, Феликс. Нам лучше перейти к полевой работе, прежде чем мы не убедили себя, что стоим на краю обрыва.

Феликс о чем-то задумался.

— Защитить центр личности не должно быть особо сложно, платиновая микрорешетка с расстоянием между волокнами...

— Опять началось. Это звучит, как еще одна экспедиция в то, что я когда-то считал своим разумом.

Феликс усмехнулся.

— Я смогу с этим управиться, используя двадцать седьмой щуп, все равно, что собирать корабль в бутылке. Если все получится, разница будет очень заметной.

— У нас и так слишком много «если», Феликс.

— Знаю, — кивнул он. — Но из тех немногих фрагментов данных, что мы имеем, нам надо выжать всю информацию до последней капли. Не думаю, что нам представится второй шанс.

— Нам повезет, если у нас будет хотя бы первый.

— Ты начинаешь нервничать.

— Ты чертовски прав! Если мы скоро не займемся делом, я могу сдрейфить и уехать в бессрочный отпуск на небольшую ферму рядом с Найроби, чтобы написать мемуары.

Феликс закудахтал.

— Давай сделаем себе антрекот с шампиньонами, возьмем пару литров бургундского вина и забудем обо всем на пару часов. Дай мне еще три дня, Джон, затем начнем игру, будем мы готовы или нет.

Ночной воздух был прохладным и чистым, под ногами ободряюще хрустела галька. Феликс закинул в багажник машины две наши небольшие сумки и остановился, чтобы насладиться приятным ветерком.

— Отличная ночка для неприятностей, — бросил он.

Я взглянул на небо с яркими, разноцветными звездами.

— Хорошо быть улице, особенно после пятидесяти дней затхлого воздуха и скальпелей, — сказал я. — Хоть с неприятностями, хоть без них.

Я аккуратно сел в машину, следя за тем, чтобы что-нибудь не погнуть.

— Нам придется зарегистрировать тебя, как смертоносное оружие, когда все это закончится, — посмотрев, как я аккуратно пристегиваюсь, сказал Феликс. — А пока следи, за что хватаешься, если я буду входить в повороты чуть быстрее, чем надо. — Он завел двигатель, поехал по гравийной дороге и свернул на шоссе.

— Еще не слишком поздно сменить планы и сесть на подводный поезд в Неаполь, — предложил я. — От полетов на ракетах у меня мурашки по всему телу, почему бы не поехать по земле так. как это задумал для нас Господь Бог?

— Я выиграл выход на палубу, старина, — ответил Феликс. — Хватит с меня подземной жизни, я хочу побыстрее добраться до Нью-Йорка.

— Я чувствую себя незащищенным, — сказал я. — Жаль, что у нас нет двух костюмов невидимости.

— Нам бы это не помогло, их не получится носить на борту самолета, в подводном туннеле или где-то еще, не засветившись на десятке детекторов. Но с нами все будет в порядке. Меня никто не ищет, а тебя не узнает даже собственная любовница. Можешь не волноваться на этот счет, старик!

— Знаю, я просто разговариваю сам с собой, чтобы отвлечься.

— Ты не забыл засунуть наш экспонат в потайной пояс?

— Не-а.

Следующие полтора километра мы ехали в тишине. А когда повернули на дорогу к порту, справа показались городские огни. Мы припарковались на километровой парковке под полимерными арками и зашли на эскалатор, ведущий к ротонде — арене со стеклянными стенами, с тонкой, как бу мага, крышей, переходящей в стометровые крылья, поддерживаемые четырехметровыми в основании колоннами из железобетона. Я сосредоточился на ходьбе, чтобы случайно не подпрыгнуть, а Феликс вел меня к острову ярких огней и полированных стоек, где девушки в аккуратной форме пробивали билеты и давали обескураживающие ответы пассажирам-мужчинам, которым надо было убить пару часов.

Пока мы проходили все формальности, я осматривал на толпу. Тут были привычные накрашенные толстухи со множеством колец на пальцах, надменные женщины со странными шляпками, лысые бизнесмены в выцветающих костюмах и с заметным румянцем, задорого приобретенным в баре аэропорта, уставшие на вид новобранцы в помятой форме, худые чиновники в темных костюмах с узкими плечами и лицами, такими же выразительными, как шкафы для хранения документов.

Один раз я заметил большую черно-коричневую немецкую овчарку на поводке и вздрогнул, когда ударил ногой чей-то чемодан, и он ударился в стойку, как пушечный снаряд. Феликс быстро успокоил толстого владельца брошенного на дороге багажа и подвел меня к стеклянной лестнице, ведущей в галерею с пальмами, выглядящими почти настоящими. Мы направились к паре матовых стеклянных дверей, над которыми висели метровые, светящиеся округлые буквы: «Зал Алоха».

— У нас еще почти час до взлета, время перекусить и выпить рюмочку на дорогу.

Феликс, кажется, находился в отличном расположении духа, меня свежий воздух тоже оживил. Вид как ни в чем не бывало толпящихся людей, деловой суеты и ярких огней заставили воспоминания о тайных ужасах уйти на задний план.

Мы сели за столик у дальней широкой стены мягко освещенного зала с украшенным мозаикой полом. Улыбающаяся официантка в юбке цветочно-травяного цвета приняла у нас заказ на мартини. В другом конце зала группа темных, кривоногих мужчин в пестрых рубашках и с широкими улыбками играла на гитарах.

Феликс удовлетворенно осмотрелся.

— Думаю, мы слегка переоценили противника, Джон. — Он зажег сигарету и выдохнул фиолетовый дым в сторону ведерка со льдом, стоящего на соседнем столике. — Еще одно преимущество путешествия по воздуху — это шампанское, — заметил Феликс. — К тому времени, как наш самолет будет чадить над «Кеннеди», мы уже будем неплохо смазаны.

— Пусть даже мы переоценили врага, не будем забывать, что у него есть приличный запас трюков в рукаве, о которых мы и понятия не имеем, — добавил я. — Выбраться из Тамбулы — хорошее начало, но нам еще предстоит найти в Штатах нужных людей. Прячась в задних комнатах, поедая мексиканскую еду и выскальзывая по ночам, чтобы посмотреть новости и узнать, что происходит вокруг, мы многого не добьемся.

— У меня есть кое-какие мысли на этот счет, — кивнул Феликс. — К тому же нам понадобится быстрый и не подозрительный метод определения чудовищ в человеческом обличье. Думаю, я знаю, как это можно сделать. Например, использовать радар для измерения альбедо кожи существ, должно быть, это очень необычная ткань, раз ее не может проколоть стальная игла.

Феликс снова заулыбался, выглядя счастливым. Он подался ко мне, чтобы пробиться через скрипучий голос, идущий от соседнего столика.

— Я работаю уже двадцать лет, готовясь к тому, что я назвал «тайной войной», основываясь на том, что когда произойдет следующий большой конфликт, сражения развернутся не на полях боев или в космосе, а на улицах и в кабинетах мирных на вид городов. Эта война станет войной методов промывания мозгов, проникновений, диверсий и предательств. Это витает в воздухе уже сотню лет: всепоглощающее безумие гонит нас друг на друга, народ на народ, расу на расу — с планетами на кончиках наших пальцев...

Что-то происходило. Музыка в ушах сменилась на неприятный вой. Болтовня за соседними столиками походила на раздражающие крики обезьян, запертых в огромных, мрачных клетках.

Феликс все еще говорил, размахивая серебряной ложечкой для подчеркивания определенных моментов. Мой взгляд остановился на двойных дверях, до которых нужно было пройти метров пятьдесят по полу с ломаным узором. За темным стеклом беспокойно двигались какие-то фигуры, похожие на тусклые тени ползающих людей...

Я отодвинул свое кресло.

— Феликс! — прохрипел я.

-... могли основать постоянную колонию численностью, возможно, тысяч пять. Разумеется, с осторожно отобранным персоналом...

— Дверь! — Слова застревали у меня в горле.

Воздух в комнате, казалось, потемнел, передо мной танцевали крошечные светящиеся точки.

— Что случилось, старина? — Феликс подался вперед с обеспокоенным выражением на лице.

Он выглядел таким же нереальным, как вырезанный из картона человечек на картонной сцене.

В дальнем конце зала бесшумно открылись двери. На уровне пояса показалось бледное, как у трупа, лицо. Затем в зал вошло длинное, тонкое существо, покрытое жесткой шерстью и идущее на четырех лапах, похожих на обезьяньи руки, размеренно шлепающих по полу. Следом вошло второе существо, поменьше, с более темной шерстью и сероватой гривой, окаймляющей морду со страшными зубами. Потом через дверь прошло еще два зверя, оба мускулистые и крепкие, их длинные тела провисали между сутулыми плечами и стройными задними частями. Вожак поднял голову, казалось, чтобы принюхаться.

— Феликс! — Я показал на существ пальцем.

Он спокойно повернул голову, на секунду глянул в ту сторону, затем посмотрел на меня с кривой улыбкой.

— Очень красивые, — сказал он. — Ты, наверное, уже полностью восстановился, Джон, раз смазливые личики начали тебя заводить.

— Боже правый, Феликс! Разве ты не видишь?

— Перестань кричать, Джон, — нахмурился он. — Я прекрасно их вижу.

Я заметил, что люди за соседними столиками повернулись ко мне, подняв брови. Я схватил Феликса за руку, его лицо перекосилось от боли.

— Феликс — послушай меня. Кого ты там видишь?

— Четырех девушек, — ответил он придушенным голосом, — беззаботных на вид и очень милых. Если бы у меня было время... — Его лицо побледнело. — Джон, ты сломаешь мне руку...

Я отпустил его.

— Они не люди, Феликс! А такие же существа, как то, которое я видел в ущелье! Взгляни еще раз! Попытайся увидеть сам!

Вожак повернулся к нам, белая морда смотрела прямо на меня, пока вся свора размеренно, неумолимо шла по проходу между столиками, за которыми ничего не замечающие посетители смеялись и болтали, вилками и ложками запихивая еду в набитые рты.

Феликс повернулся и уставился на «девушек».

— Они идут прямо к нам, — сказал он напряженным голосом. — Первая одета в желтое...

— Эти существа напоминают бесхвостых псов, у них жесткая черная шерсть, а их лица похожи на черепа. Помнишь ухо, которое я тебе показывал?

Феликс напрягся, по его лицу расползлась неуверенность. Он повернулся ко мне.

— Я... — начал он.

Его лицо расслабилось, голова склонилась набок, но глаза остались приоткрытыми. Музыка затихла одновременно с тем, как раздался пронзительный крик. Разговоры за столиками прекратились.

Первое чудовище ускорило шаг, его голова поднялась, когда оно нацелилось на меня. Я подался к Феликсу и выкрикнул его имя. Он что-то пробормотал, откинулся на спинку кресла и отсутствующим взглядом уставился в точку позади меня.

— Феликс, ради Бога, доставай пистолет!

Я вскочил с кресла, и мое колено задело столик. Тот подлетел и упал на соседний. Феликс опрокинулся назад и ударился об пол. На мгновение я заметил тупое выражение лиц посетителей, расслабленно сидящих в зале. Лапы существ зашлепали по полу гораздо чаще, когда вожак перешел на неуклюжий галоп. Он быстро приближался, его глаза блестели красным огнем, а черный язык свисал с одной стороны широких челюстей. Когда до меня оставалась всего пара метров, существо прыгнуло.

Закричав от ужаса, я размахнулся правой рукой и ударил чудовище прямо в шею, оно грохнулось на столик, взметнув фонтан столовых приборов, битого стекла и груженых подносов, а затем скатилось на пол, запутавшись в белоснежной скатерти. Тут на меня бросилось второе демоническое существо. Я увидел, как сверкнули острые, точно бритва, зубы, отскочил вбок, поймал толстую переднюю лапу и, швырнув его в сторону, почувствовал, как под моими пальцами рвется плоть. Существо резко развернулось, пронзительно взвизгнуло и встало на задние лапы во весь двухметровый рост.

Я ударил и увидел, как его морда превратилась в месиво. Оно рухнуло рядом со мной и бешено задрыгало лапами. Последние двое нападающих разделились и бросились на меня с двух сторон. Я рванулся к тому, которое атаковало слева, промазал кулаком по его голове, почувствовал, как оно налетело на меня, словно это был пуховый матрас, и ощутил, как мне в руку вонзились зубы. Я пошатнулся, сумел устоять и принялся колотить по шерстяному боку, такими движениями, словно выбивал ковер. Затем я ударил существо по голове, содрав кожу и плоть, ударил еще раз, выбив глаз...

Но оно все еще цеплялось за меня, царапая бледными лапами, похожими на перчатки. Свободной рукой я дотянулся до его горла и развернулся так, чтобы тело третьего существа оказалось между мной и последним демоном, когда тот прыгнул на меня, от удара я отшатнулся назад, а напавший распластался на полу. Он вскочил на лапы и, крадучись, обошел упавший стол, чтобы напасть слева.

В этот момент, к моему ужасу, музыка возобновилась. Я услышал звонкий смех и чей-то голос, нетерпеливо зовущий официанта. За раздавленной головой в руке с единственным глазом, наполненным ненавистью, я заметил ожившие лица посетителей, орудующих вилками и поднимающих фужеры с вином...

— Помогите, ради Бога! — заорал я.

Никто даже не взглянул в мою сторону. Я сорвал с руки сомкнутые челюсти, чувствуя, как рвется кожа, и крошатся кости. Со звуком гвоздей вытаскиваемых из дерева, я вырвал из себя клыки, располосовав рукав на лоскуты, длинное тело упало назад и обмякло. Я отбросил его в сторону и повернулся лицом к остальным чудовищам. Злобные красные глаза на белой маске ужаса уставились на меня из-за стола в трех метрах, где сидел человек с красным носом и задумчиво принюхивался к содержимому фужера. На полу у моих ног лежал Феликс, частично придавленный телом мертвого демона.

Тут зашевелилось последнее из четырех существ. За ним, вдалеке я увидел какое-то движение, — широко распахнулась дверь. В зал вбежало двое демонов, затем еще...

То существо, которое было рядом со мной, попятилось, раскрыв широкую пасть. Оно научилось держать дистанцию, я сделал шаг назад и осмотрелся, ища путь к отступлению...

— Сейчас! — казалось, неслышно прокричал какой-то голос у меня в голове. — Сейчас!..

Я оторвал взгляд от страшной морды, рычавшей в трех метрах от меня, и уставился на лицо Феликса.

— Ашурбанипал! — прокричал я.

Феликс открыл глаза — мертвые глаза на лице трупа.

— Улица Франклина, почтовое отделение в Коффейвилле, штат Канзас, — сказал он безжизненным монотонным голосом. — Ящик семнадцать-сорок два...

Раздался скрежет когтистых пальцев об пол, в воздухе появилось размытое пятно, демон прыгнул и приземлился на грудь Феликса, и я увидел, как костлявая морда вгрызлась...

Я бросился на существо, дернул шерстистое тело на себя и почувствовал, как его кости сломались, когда мы рухнули на стол, сломав его. Я оттолкнул мертвое тело ногой, поднялся и увидел, что ко мне бежит целая свора демонов, а в дверях появилась еще одна группа. Я мельком глянул на Феликса, его грудь была покрыта кровью, затем прыгнул в сторону и побежал.

В другом конце просторного зала высокие стеклянные пластины поднимались на метров десять, доходя до сводчатого потолка. Столики разлетались во все стороны, пока я несся напрямик через ресторан. В трех метрах от стены я закрыл лицо руками, опустил голову и прыгнул.

Когда стекло вылетело из рамы, разбившись на множество осколков, раздался жуткий грохот. Я ощутил несколько десятков уколов, пока огромные обломки летели вниз. Секунду я чувствовал ветер, дующий мне в лицо, затем я приземлился на бетонную террасу так же легко, как соломенный человек. Перекатился, встал на ноги и побежал в темноту за залитой светом площадью.

Позади снова разбилось стекло, и я услышал стук от падения нескольких тяжелых тел, а потом донеслось царапание когтей по бетону. Люди с визгом убрались с моего пути, я промчался по лужайке, пробился через паутину кустарника и оказался на открытой местности. В ярком лунном свете каменная пустыня протягивалась до морских скал, находящихся в полутора километрах.

Сзади доносился неумолимый галоп демонических преследователей. У меня в голове всплыл образ товарища, которого я оставил позади, — несравненного Феликса, погибшего под приливной волной ужаса.

Я бежал, а адские псы гнались за мной.