Глава 13

*Майя

Глухая ночь. В потемневшем небе не видно ничего, и только криминальным улочкам этого района на руку, когда свет покидает их пристанище. Опустевшие закоулки улиц, мимолетно проезжающие по пустому шоссе машины и редко заходящие, и еще более редко выходящие люди этого бандитского дома, что так искусно маскируется под малобюджетное общежитие. Я узнала, что мой братец оказался не таким уж простым человеком. Из рассказа Лютеции я узнала, что Виталик верховодит бандой настоящих отморозков, что не стремаются браться за самые грязные дела, которые другие считают унизительными. Меня удивляло только то, что маму до сих кроме меня никто не спохватился. Удивительно, как твоя популярность может сыграть с тобой злую и такую грустную шутку. Сегодня ты излюбленная девочка своего плохого парня, а завтра растерзанная шакалами грациозная лань.

Мама находилась в квартире моего брата. Я чувствовала это каждой жилкой своего естества. Впрочем, мое положение оказалось не лучше. Решив, что я смелая и что могу справиться с кучкой каких-то зашуганных бандитов, как в одном старом клипе после Беркута я направилась сюда, получила по голове тяжелым предметом и очнулась такой же связанной на стуле в проходной этого общежития, что целиком и полностью напичкан не только оружием, охраной и камерами наблюдения, но и каким-то тупорылым смотрящим, что травил свои глупые и порой странные истории. Пытаясь хоть как-то доказать ему, что я внимательно слежу за ходом его мыслей, мне приходилось слушать весь этот поток нескончаемого бреда. Это было трудно, но что меня удивило по настоящему это то, что он выполнял все мои жизненно-важные нюансы жизни: кормил, поил и терпеливо ждал из дамской комнаты, а после вновь усаживал на жесткий стул рядом с собой продолжая нести излюбленную чушь.

«Бобик» — такая кличка этого парня получил ее не только из-за своей щенячьей, глупой сущности, но и из-за своей не самой традиционной сексуальной ориентации, что, согласитесь, но среди лютых бандюганов навряд ли будет в почете. Он редко прикасался ко мне, как к женщине все стараясь сохранять максимальную дистанцию обходясь редкими прикосновениями к плечам, что и те выглядели, как мимолетные или же совершенно случайными. Дело всему было то, что Бобик осведомлен моим даром, и, если верить дословным словам Кеши: «Не подпускай эту ведьму к себе близко, иначе останешься без языка, щенок.» Только и этих мимолетных прикосновений более чем хватало, чтобы распознать в Бобике не такого уж и плохого человека. На одном из таких прикосновений он задержался чуть больше, чем на секунду. Ночь наступила, мягко говоря, прохладная и Бобик накрыл мои плечи пледом.

Я почувствовала, как на глазах наворачиваются слезы. В душе этого парня была настоящая скорбь, настоящая пронизывающая тонкими спицами удушающая боль, которую он так старался скрыть. Бобик чувствовал себя чужим среди этих людей, но ничего поделать не мог, ибо кому будет нужен и без того ненужный миру потрепанный сирота? Какое бы чистое сердце у него не было. Я посмотрела в глаза этой боли и цвета они светло-голубого, как чистое небо над миром раздора. На фоне всех этих головорезов Бобик был совершенно другим. Он рассказал мне, что ему двадцать лет, что имеет неполное образование и страсть, как любит шоколадные цветы. И красиво, и съесть можно.

Впрочем, даже его добродушие не скрашивало все мое паршивое положение, и скорее, прибавляло вопросов в голове. Один из таких крутился уже несколько часов и все не хотел отступать: «Как он может работать с такими ненормальными и при этом быть таким разгильдяем?» Впрочем, ко всему моему огорчению нужно признать, что Бобик хоть и разгильдяй, но вот только сейчас именно он держит ее в своей власти, которая на первый взгляд кажется нелепой, а на деле мертвая хватка. О чем любит говорить Бобик? О некомпетентности женщин, о несправедливости мироздания, о симпатичных мужчинах, о кошках, и о том, что такое смысл жизни, а еще он жутко любил вспоминать эпизоды своей молодости, что в целом — ему даже шло. Так подходил к концу и третий вечер моего связанного положения, но одно «но» меня все же радовало: — мама была все еще здесь. Яркие звезды освещали площадку перед этим бандитским логовом, куда «малобюджетные» обыватели ставили своих машины. В лучах лунного света их лобовые стекла блестели от начищенной чистоты и лоска, а вот безлюдность заставляла содрогнуться. Словно сейчас техника оживет и подожжёт весь этот притон к чёртовой матери устроив настоящий апокалипсис, а не шутки.

— И тогда, я ей говорю «Эй, дамочка, ты оборонила свой кошель». А-ха-ха-ха-ха, кошель, представляешь? Огромный кошель. — Бобик срывался на истеричный смех и все посматривал на меня. Увидев, что мне было не особо-то и весело, Бобик чуть тише произнес начал жестикулировать. — ну, кошель. Такой вот он. — молодой человек показал руками форму. — я не пойму, тебе что, не весело? — вдруг яростно спросил он. — хотя история действительно так себе. — Бобик прикусил губу. — а у меня однажды кетчуп носом пошел. Представляешь? Это было та-а-ак не прикольно. Кстати, все жгло и горело. Никогда не смейся во время поедания кетчупа. А был еще слушай, когда я так поступил во время ужина и у меня такой же прикол с горчицей произошел. Насморк сразу отбил, представляешь?

Бобик увидел, как припарковалась машина, и из нее вышел Кеша. Только здесь я узнала, что никакая он не шестерка, а настоящий отморозок, который поставляет в банду моего братца оружие, но за покупку которого совершенно не платит своему дилеру, которых у него было в порядке ста и выжили только те, кто согласился терпеть его редкие набеги, что Кеша совершал временами, и вел себя, как орда на Руси, но только все это до поры до времени, Кеша. Он прошел внутрь дома, и столкнувшись с Бобиком улыбнулся, и только при взгляде на меня он ухмылялся, и сверлил душу мне до самого основания, но только сломается раньше, чем до нее доберется. Я приподняла в нескрываемом чувстве истинного брезгливости бровь и улыбнулась глазами, что, мягко говоря, ему было, как серпом по яйцам, которых у него, как оказалось, не было.

— Какие люди в Голливуде. — засмеялся Бобик раскинув руки в стороны.

— Эй, рыка….жестом привлек Кеша мальчугана.

«Рыкой» Бобика называли в силу того, что он немного картавил, и произношение некоторых слов звучало очень забавно, и многих это очень веселило. Особенно эпично этот голосовой нюанс выглядел, когда Бобик начинал на кого-нибудь громко ругаться. Кеша вышел на свет, и я заметила, как отлично сидит на его фигуре этот начищенный костюмчик, который был совершенно не к лицу отбитому отморозку, что издевается над женщинами и не щадит детей. Я впервые заметила на его шее татуировку «тигриная челюсть». Интересно, что он хотел этим сказать? Впрочем, разбираться в этом мне не очень-то хочется. В зловещей тишине раздалось женское визжание и я вздрогнула от ужаса осознания, что кричит моя мама…Кеша нахально улыбнулся.

— Какими судьбами? — улыбнулся Бобик в очень смущенной улыбке.

— Понимаешь, в чем проблема… — мужчина подошел к парню и проводя своей крепкой ладонью по растрепанным волосам юнца Кеша заставлял его краснеть. — живу я здесь.

— Да, но тебя не было три дня. — Бобик развел руки в стороны. — ты ведь помнишь, что велят нам правила?

— Да плевать на правила, рыка. — Кеша громко рассмеялся. — ты, видимо, забыл, что мои порывы к красивым женщинам… — он зыркнул на меня. — частенько берут вверх над всеми вышестоящими правилами на которые я как-то давно плевал. В конце концов, — хищный взгляд Кеши устремился на звук сексуального цокота женских каблучков, что раздавался пикантным эхом по всему зданию. — прекрати ёрничать, и начни уже пропускать моих девочке сюда, а то я, как мальчишка. Представляешь? Мне самому нужно за ними бегать, а это нездорово, но… — Кеша резко развернулся. — Веста, сладкая, подожди…

— Но…зачем они тебе нужны? — прошептал Бобик обнимая себя за локоть.

Игривым движением, что свойственно исключительно таким наглым мужчинам, как Кеша, он остановил мимо проходящую девушку и улыбнулся. На секунду мое сознание погрузилось в видение, что я испытывала впервые. Такое приторное, словно тянущаяся нуга в самом сладком десерте, об который однажды ты уже обжёгся, но ведь это твой любимый десерт, от которого ты просто не в силах отказаться. Разливающееся чувство настоящей эйфории заставило меня задрожать в припадке удушающей нежности…

***

Ночь наступила незаметно. Пронизывающая своей неизвестностью и доступностью. Поднялся ветер. Влажность в воздухе, нескончаемая духота говорила о дожде и сегодня синоптики не ошиблись. За окном гремел гром. Опустившаяся на землю ночь казалась вуалью на глазах печальной женщины. Капли грубого дождя падали на землю и рассыпались на множество небольших капелек создавая лужицы на гладко тротуаре. Легкие вспышки ночника мерцали в отражении широкого окна. Приглушенная атмосфера комнаты говорила сама за себя. Он мог бы стать одним из самых уважаемых в котле бандитского круга, что варится под криминальным сиропом, что заставляет слишком быстро засахариваться. Кеша стоял у окна. Его темные глаза устремились туда, откуда пришёл негодный дождь. О чем он думал? Не знал никто и даже он сам, кроме Весты…Да, эта женщина способна его понять. Не жена он вовсе, и даже не снятая на ночь миловидная, смазливая мордашка, что под песню «Угонщица» уводит мужчину из крепкой семьи и ведь даже не друг, но только в обществе той, кого принято называть «разлучница» он становился собой. Веста занимала место в душе Кеши больше чем мать. Веста была его Сатаной…его одержимостью….любовницей…его пай-девочкой радом с которой так легко быть тем самым смелым хулиганом.

Наблюдая за ним Веста думала, что если жизнь и хотела подарить ей подарок за все, что она когда-либо сделала хорошего, то Кеша явно не был той небесной благодарностью. Да, она чувствовала себя рядом с этим мужчиной — лучшей, и что не смотря на его вздорный характер, скверные манеры он тот, кого можно назвать крепким плечом. Он мог бы стать ее сладострастным демоном, стать ее самой главной болью, стать ее наваждением, что одурманивая с первого поцелуя заставляет подкашиваться ноги и смотреть в глаза тому, кто заставляет открыть ротик и тяжело дыша просить нежное «еще»…но только Веста не позволяет себе любить…себя, но не себе. Только не совершить роковых ошибок душевного метания. Так посматривая на его статный силуэт, Веста видела, как он соблазнителен в сумерках ночного города, как прекрасен стан и скуластое лицо в редких бликах ярких фар проезжающих мимо автомобилей. Скрестив руки под грудью Кеша смотрел в эти дали о которых так бредил в далеком детстве, он пытался понять, осмыслить все, что только происходило в его жизни, но за Весту…за то, что она его, он готов был пасть на колени и благодарить Бога в которого несильно-то верил. Пройдя к креслу, он аккуратно сел в него, и тяжело вздохнув, посмотрел на Весту. В темноте, но в лунном свете и даже сквозь заслонивший сияние дождь, она была настоящей звездой, что словно яркий маяк дает заблудившимся морякам знак.

***

— Вижу, ты, малыш, опять сидишь ночами? — иронично произнес Кеша. — до сих пор не бросила танцевать?

— Пахнешь, как пирожное. — Веста улыбнулась. — учуяла за версту твою парфюмерию.

— Тебе бы меньше о сладостях думать. — засмеялся Кеша.

— Смени парфюм и все будет отлично, дорогой. К тому же, ты же знаешь, что твои ребята меня любят. — девушка вздохнула покачав головой.

— Тебе еще не надоело? — он грубо сжал ее локоть. — пляшешь за мелочь на коленях этих уродов, и ради чего? Чтобы почувствовать себя нужной? Любимой?

— В душе, конечно, щемит тоска, но только ты даешь мне тоже, что и твои ребята. Подумай над этим, Кеш. — Веста улыбнулась. — а парфюм у тебя и вправду дрянь.

— Девочкам нравится. — прорычал Кеша.

— Чего можно еще ожидать от любителя дешевых девчонок? — девушка самодовольно ухмыльнулась вильнув кокетливо бедром.

— Они такие милашки. Главное, выбрать правильную.

— Ты знаешь, отсюда уходят лишь безмозглые шлюхи, а хитрые пройдохи просто сюда не попадают. — Веста вздохнула. — поэтому ты и падок на низкосортных девиц, которые мыслят твоей головкой, а не своими мозгами.

— Не надоело пререкаться? — Кеша грубо сжал тонкое, женское запястье. — ты, сука, нагло пользуешься моей добротой. Пользуешься моей любовью. Знаешь же, что я слаб перед тобой. Ты такая непокорная, — нежно прикоснувшись тыльной стороной своей руки ее щеки Кеша грустно покачал головой. — однажды, я сорвусь.

— Это будет только по любви. — вздох.

— Только по ней… — Кеша удалился на этаж выше позволив собеседнице покинуть помещение.

Наше внимание с Бобик привлек резкий звук битого стекла. Кто-то бросил камень в стекло разбив его на мелкие осколки. Я не могла поверить своей удаче…

— А теперь, щенок, — произнесла Лютеция, — поднимай тревогу. Хочу видеть весь ваш род собачий в деле..

Загрузка...