Чумной Пир

Глава 2

Мы приехали в огороженный железным, высоким забором многоэтажный дом. Из салона автомобиля я насчитала в нем три этажа. Кирпичный дом, оснащенный немногочисленными окнами, что занавешены бархатными, темно-зелёными шторами с золотой каемкой выглядели по-настоящему богато. Сад. Разбитый цветущий сад с высокими кустарниками одурманивающих алых роз, персиковые, яблочные деревья и лоджии с гравировкой переплетенных символов из холодного метала по которому пущен ядовито-салатовый плющ с фиолетовыми цветами казался мне вызывающим, словно говорил, что здесь нет места жалости. Подойдя к тяжелым входным дверям, я подняла голову и увидела две направленные на незваных гостей камеры видео наблюдения. За железными входными дверьми оказалась простая, деревянная. Мраморная лестница, что расположилась прямо в центре коридора казалась мне вычурной, словно хозяин дома не стеснялся демонстрировать свой достаток. Судить по обложке — некрасиво с моей стороны, но все же…будь я такой богатой, то старалась бы сохранить скромность.

Водитель (по приветствую дворецкого я узнала, что зовут его Вадим…хм, если разобрать, то получится В ад им. Смешно), так вот Вадик нежно обвил своей грубой рукой мой локоть, и мы ступили на лестницу поднимаясь на последний этаж дома. Прикоснувшись перил, я вздрогнула от своего видения: пожилой мужчина лет семидесяти семи гордо, хотя и с трудом, любит подниматься по этим ступеням вспоминая свою тяжелую молодость. Грудь сжала боль, и я поняла, что этот человек мучается от болезни легких, которая так уверенно сжирает его изнутри. Длинный коридор, ведущий в одну единственную комнату, увешанные фотографиями стены, высокие растения, пальмы и широкие стеллажи с классиками литературы начиная от зарубежных метров разно жанрового искусство до русских, признанных авторов старых эпох до современности. Я остановилась возле одной из фотографий: этот пожилой мужчина, но еще не такой старенький сфотографирован в окружении детей, внуков и своей супруги. Можно только позавидовать такой любви…

Мы подошла к темно-вишневой, деревянной двери за которой горел тусклый свет, и я подумала, что за этими тяжелыми завесами тайн и конфиденциальности заключались договора, переговоры, брачные контракты, но воцарившиеся в доме атмосфера говорила мне, что сейчас это такие мелочи и ждут меня не переговоры, а нечто более важное. Я чувствую это всем своим нутром. За закрытой дверь оказался мужчина. На вид ему не больше тридцати, высокий, в меру упитанный мужчина с первыми морщинками, которые не свойственны мужчинами, как изъян. Прямой нос, тонкие губы, ямочки на щеках и лишённое растительности гладкое лицо. Я заметила громоздкие часы, что плотно затянуты на его правом запястье. Он оттолкнулся от пола и повернувшись ко мне передом встал, чтобы по-мужски пожать мою руку. Однако…

— Доброй пожаловать, моя милая, в нашу скромную обитель. — проговорил молодой человек своим низким басом глядя мне в глаза так, что я почувствовала закалённый, стальной нрав. — так, Вадим, оставьте нас.

Как только водитель закрыл за собой дверь, и мы остались с этим юношей один на один, то он расслабленно сел в кресло (складывалось у меня впечатление, что он ждал чего-то домашнего, или просто слишком сильно затянул ремень). Положив ладонь на стол, а второй подперев подборок, он рассматривал меня точно так же, как и ранее это делал водитель со своими прихвостнями. Это странное, липкое, скользящее по шее чувство опасности заставляло меня собраться и прекратить показывать страх. Меняем его в глазах на пожар чувство и не ослабляем хватку морального противостояние. Одно правило, что я заучила с ранних лет: «не выпускай клыки, пока враг не повернулся спиной». Да, подленько, но иначе просто как.

— И так, юная леди, могу ли я поздравить Вас с приходом в нашу большую и крепкую семью? — улыбаясь спросил меня молодой человек.

— Простите, конечно, но я не очень понимаю к чему Вы клоните. — спокойно без всякого воодушевления ответила я.

— Я хочу сказать, что теперь Вы член крупнейшего криминального клана нашей страны. Наша семья — это не просто грабежи и разбой, выпивка и продажные женщины. Сферы нашего влияние настолько масштабны, что Вы и представить себе не можете, какая безграничная, свободолюбивая власть покорилась однажды нам. Мы работаем, как важно составляющие структуры общества, а не просто криминальный элемент. Конечно же, когда кто-то слышит о таких, как мы, то сразу начинают приписывать нас, законопослушных людей, к числу опаснейших преступников. Впрочем, это вполне себе естественно, отрицать не стану.

— Но мафия в большинстве своем живет именно благодаря вросшим корнями криминала в нутро своего законопослушания. Значит, в любом случае, руки пачкаются в грязи. — вздох.

— Однако смышлёная ты девчонка для своих восемнадцати лет. — он улыбнулся.

Я заметила, что лицо его все время дрожало меняясь в спектре возбужденных эмоций. С одной стороны, он показывал мне свое восхищение, но только с другой он скалился. Словно борется ангел с демоном. Мужчина провел ладонью по гладкому подбородку и из уст его вырвался хриплый, неприятный, своеобразный смешок, а после, он резко встал. Расхаживая из стороны в сторону медленным, переваливающимся шагом он долгое время молчал. Посмотрев на часы, а после на меня, он произнес…

— Смотрю на тебя, а перед глазами твой отец. Словно это было вчера. Тот же взгляд, тоже спокойствие в лице и ваше медленное дыхание. Знаешь, я никогда не понимал, что он только нашел в твоей матери. Он…выдающийся лидер среди криминальных авторитетов, а она… — молодой человек вздохнул. — торговка телом, что протиснулась в узкие двери, где ей входа не было. Я не спорю, что она хомутала его с особым профессионализмом, но в ней не было ничего человечного, ничего женственного. Пустая кукла. — его голос снизился до легкой, нервной хрипоты. — черт возьми, но я помню, как он клялся ей в своей любви. Умолял ее быть его женщиной, но ее строптивая, глупая натура. Боже мой, вернуть бы эти пролетевшие годы обратно, и отговорить его…Я бы смог. Я должен был.

— Вы так хорошо знали моего отца? — спросила я.

— Очень. Твой отец был мне больше, чем друг. — ответил мужчина не сводя своего пристального, скользкого взгляда с меня. — этого не описать. Для братьев мы были очень близки, и его смерть я не могу описать словами, как больно. Прости, птичка, но если бы твою мать убрали сразу, уничтожили, как чертов сорняк, то и проблемы сами собой. Впрочем, ты здесь, девочка, не при чем и твое рождение, конечно же, не ошибка.

— Я уже привыкла. — равнодушно отозвалась я. — все равно, не понимаю Вас. Сейчас я должна решить о том, что будет дальше в моей и без того странной жизни.

— Я могу помочь тебе, милая. — его губы исказила хищная улыбка.

Я собиралась было уйти, но молодой человек резко схватил меня кисть, и крепко сжав ее улыбнулся. На секунду голова закружилась, и я почувствовала, как подкашиваются ноги. И он в мыслях представляет себе, как будет лопать надутый мной пузырь бубль гума, заставляя игриво смеяться, покусывая за румяную щеку. В его мыслях я всего лишь прислуга эротического характера, что готова держать в зубах перчатки, хлыст, и прочие мелочи. В его мыслях я вещь, которой он бессовестно пользуется, выставляя в самые грязные позы для собственного удовольствия. В его мыслях я — покорная девочка, что шепчет ему на ухо «да, папочка» в моменты особо глубоких проникновений.

— Давай договоримся так, — он обвил мою кисть пальцы в пальцы словно прыткий змей. — ты просто живешь в нашей семье, и прав у тебя столько же, сколько и обязанностей. Договорились?

— Какие обязанности? — аккуратно вырвалась я из этих смыкающихся колец его соблазнения.

— На первое время — поставки. Ты будешь поставлять мне все то, что я у тебя попрошу. Мелкая работенка с высокой ценной оплаты. К тому же, ты никогда не будешь одна. Мои ребята тебя отгородят от проблем. — он улыбнулся. — твоя мать любила поездить на таких олухах. Они быстро в нее втюхивались, а ты… — он чуть приблизился ко мне сделав шаг вперед. — думаю, ты не хуже.

— Я не такая, как моя мать. Хватит нас сравнивать! — я вся сжалась от кома нарастающей злости.

— Вот видишь… — мужчина обошел меня со спины. Его крепкие ладони сжали мои плечи, и тонкие губы липко прикоснулись шеи. — брыкаешься, а эта черта каждой покладистой девочки. — острый язык прикоснулся мочки уха и я не выдержала этого волчьего воя.

— Знаете, что… — насупившись прошипела я. — идите к чертовой матери с такими намеками. Делать из меня шлюху я никому не позволю… — оттолкнув молодого человека, я выбежала прочь с комнаты.

Предел наглость должен быть. Для меня удивление, что порочные мысли этого человека заставляют его опускаться до такого отвратительно поведения. Впрочем, я сразу почувствовала в нем натуру насильника. Желание брать женщин силой — смысл его существования. Ему для жизни мало чтобы его просто любили, ибо в доминировании над партнершей его страсть. Я чувствовала кожей все: его скользкое желание подчинить меня своей грязной воле, своему инстинкту брать. Мое тело ощущало то возникшее им желание вкусить меня, словно запретный плод. Да…он возжелал меня. И закрывая за собой двери, я столкнулась об торс того самого пожилого мужчины, что пришел ко мне в видениях. Взгляд…его уставший взгляд пронизывал меня до каждой жилки…

— А, Майя. — он улыбнулся. — я ждал тебя, проходи… — он открыл дверь комнаты из которой только что выпорхнула я. — Митя, какого черта ты снова делаешь в моем кабинете? Ты просто заставляешь меня сменить замки.

— Но папа… — завопил молодой человек.

— Убирайся к черту отсюда. — грозно проговорил мужчина, и этот похотливый парень послушно вышел прочь. — представляю, что он тут тебе наговорил, балбес.

— Довольно много, чтобы разочароваться. — я вздохнула.

— Прости его, моя дорогая. Митя он хороший парень, но только часто теряет контроль над собой. Видимо, ранний уход его матери так сказался на характере. Прости, это совершенно не касается нас с тобой. Так вот… — он занял кресло и опираясь на трость, крепко сжал ее в своих руках. — я хотел бы извиниться за этот необычный подход. Мне уже доложили, что эти кретины решили тебя похитить, хотя я приказал им поговорить с тобой. В который раз убеждаюсь, что лучше все делать самому, но время скоротечно и я мог просто не успеть найти тебя.

— В каком смысле? — удивлённо спросила я.

Неистовое желание взять старика за руку возникло в груди. Я села рядом с ним, и коснувшись пальцами его грубой, шершавой кожи я вздрогнула. Ощущение подкатившегося кома к горлу заставляла меня задыхаться. Постепенно темнело в глазах, и я чувствовала горечь во рту. Ему оставалось не так долго жить, ибо он боле и именно его болезнь я ощутила тогда на лестнице. Он отвел взгляд, крепко сжал мою руку и продолжил…

— Твоя опекунша давным-давно заключила со мной крупно сделку. Я подписал контракт о том, что ты всегда будешь членом моей криминальной семьи, что тебе обеспечат и крышу над головой, и доход, и дело. Я сдерживаю свое обещание. Как ты понимаешь, мне осталось не так долго, как хотелось бы, но как я уже сказал… — он вздохнул. — время скоротечно. Я хочу познакомить тебя с человеком, который сможет занять мое непростое место….

В кабинет вошел человек, что сидел рядом с водителем авто. Я сразу узнала его по характерному шраму у левого глаза. Он склонил голову в уважении, и облокотившись ладонями о спинку кресла мимолетно коснулся мужского плеча.

— Майя, девочка моя, это Виталик. Он заменит меня после кончины, которая, увы, но очень скоро настанет. — пожилой мужчина сжал наши руки в своих дрожащих ладонях. — я хочу, чтобы вы, как мои внуки, как дети моего сына, не дали рухнуть нашему делу. Просто пообещайте мне, что я смогу уйти на покой. Пообещайте, дорогие мои.

— Обещаю… — прошептала я впиваясь ноготками в его кожу.

— Обещаю. — проговорил мой, как оказывается брат.

— Я понимаю, что не дал вам обоим дедушкиной любви, и что вы были брошены на произвол судьбы, а я мог помочь, но предпочел совершенно иную жизнь. Дети мои, дорогие, надеюсь, что вы сможете простить меня. — он устало вздохнул. — сейчас идите…

Я еще раз взяла его за руку, и вздрогнула. Она постепенно холодела, как огонь в его глазах медленно угасал, но я понимала, что уже ночью этого человека заберет неизбежность. Мне так жаль…мне очень жаль, но я здесь совершенно без рук и не могу помочь…Мы вышли из кабинета, и Виталик взял меня за дрожащую кисть. Как только он коснулся моей руки, то резкая боль ударила мне в висок тупой болью. Я посмотрела в его черные, как смоль глаза и ужаснулась. Мое присутствие его угнетало, и он хотел совершить убийство, но только по этой боли я могу сказать точно, что он пустит пулю не в мою голову.

— Я очень рад воссоединиться с семьей, сестренка. — он улыбнулся, но как бы Виталик не пытался, я видела, что он сдерживается от желания зарычать раненным зверем.

— Не нужно лжи, дорогой брат. — я вздохнула. — мое появление, как снег на голову. — произнесла я стараясь не сталкиваться с ним взглядом.

— Возможно, но узнать о родней всегда приятно, Май. — Виталик вздохнул.

Его выражение лица постепенно приобретало уныние. Он не был мне рад, и я это знала. Находиться здесь мне неуютно..

— Может быть, выпьем кофе? — спросил меня брат.

— Послушай, Виталь, я уйду. Дай мне время.

Он замолчал. Проявлял ли он ко мне недоверие? Или просто я слишком боюсь его недобрых мыслей?