Цифровой журнал «Компьютерра» № 173

Как мировой фарме выйти из «эры дженериков» Роман Иванов, руководителькомпании «R&D ФАРМА»

Опубликовано 17 мая 2013

С «модой» на инновации, пришедшей в Россию, страну захлестнула волна венчурных и госинвестиций не только в IT, но и в биотехнологии. В начале 2012 года российское Правительство утвердило программу развития биотехнологий РФ. Согласно документу, к 2020 году производство биотехнологической продукции в РФ должно вырасти в 33 раза и её доля должна составить не менее 1 процента ВВП страны. Можно, разумеется, долго спорить, нужно ли тратить более 1 трлн. руб. (!) на реализацию программы, однако факт остается фактом: темы внедрения инновационных разработок в области здравоохранения стали крайне актуальны в последние годы. Начинаешь верить, что государственные стратегии (помимо «Био-2020» это и «Стратегия развития фармацевтической промышленности РФ», и «Стратегия развития медицинской промышленности» — обе до 2020 года) содержат в себе амбициозные, но вполне реально достижимые цели.

Каковы главные глобальные тренды развития медицины и фармацевтики? Основной момент — то, что цели здравоохранения всё более смещаются в сторону профилактики различных заболеваний. Очевидно, что если раньше биотехнологии шли, в первую очередь, по пути продления жизни, то теперь, когда проблема массовой смертности решена, человечество столкнулось с более «вялотекущими» заболеваниями, которые отягчают жизнь человека. И потому революции остаются всё так же возможными – но лишь не для спасения целых цивилизаций, а для облегчения каждодневного существования людей.

Собственно, сегодня медицинская наука находится в ожидании новых открытий. Однако, увы, в последние десятилетия оригинальных лекарственных препаратов появляется всё меньше и меньше. Вся фармацевтика сегодня переживает бум дженериков — воспроизведённых лекарств, имеющих патентованный аналог и выведенных на рынок по окончании патентной защиты оригинала. Произошло это после глобального патентного обвала в начале 2012 года. Лекарства-«блокбастеры» (годовой уровень продаж которых превышает 2 млрд. долларов), созданные крупнейшими мировыми компаниями (Sanofi, AstraZeneca, Merk&Co, Pfizer) в 90-е годы ХХ века, начали терять патентую защиту. В этой ситуации большинство компаний приостанавливают интенсивную работу в R&D-лабораториях и перестраиваются на создание аналогов, стоимость которых в итоге снижается на 60-70 процентов по сравнению с «подлинником». Зато и выпуск их становится массовым. Таким образом, сложившаяся ситуация достаточно выгодна для государств, поскольку дешевизна дженериков позволит продлить жизни обычных людей, которые получают шанс приобрести лекарства, которые не могли себе позволить ранее. Однако есть и оборотная сторона медали. Получается, что фармкомпаниям куда легче воспользоваться патентом, срок действия которого завершился, а не заниматься собственными разработками. На американском фармрынке дженерики в настоящее время оцениваются около 73 млрд. долл., и этот показатель вырастет до 107 млрд. долларов к 2016 году. Переход от исследований к простому «копированию», по сути, провоцирует ситуацию стагнации отрасли. И даже среди компаний, которые специализируются на оригинальных препаратах (всего их в мире насчитывается около десяти), с каждым годом наблюдается существенное сокращение финансирования R&D. Учитывая то, что инвестиции для разработки всего одной уникальной молекулы составляют более 1 млрд. долл., желание фармкорпораций расширять портфель дженериков выглядит вполне логичным. Только так компании могут обеспечить себе финансовую стабильность после патентного обвала, который будет продолжаться ещё в течение 3-4 лет.

Сложившаяся ситуация всерьёз пугает аналитиков. «Эрнст энд Янг» прогнозирует, что окончание срока действия патентов спровоцирует приход на рынок новых производителей (главным образом из развивающихся стран — Турции, Индии, Израиля), а также рост числа M&A-сделок, которые позволят фармконцернам запускать совместные производства. Налицо тенденция к «количественному» росту фармотрасли, а отнюдь не к качественному.

По экспертным оценкам, патентный обвал, который мы переживаем сейчас, заставит российскую фарму идти по пути производства дженериков в ближайшие 15-20 лет. Наверняка, лишь производители США и Японии будут продолжать вкладываться в создание оригинальных препаратов, так что лишь через 5-10 лет, и то при условии достаточной финансовой поддержки R&D в корпорациях со стороны государства, мы увидим появление принципиально новых молекул и технологий, которые позволят оригинальному фармацевтическому бизнесу выйти на новую стартовую прямую. Помогут ли венчурные инвесторы молодым компаниям, занимающимся разработкой принципиально новых препаратов? Это вопрос исключительно привлекательности стартапов, решившихся покорять фармрынок в столь «неинновационный» его период.

К оглавлению

Почему из страны «утекают» инновации? Денис Андреюк, исполнительный вице-президент Нанотехнологического общества России

Опубликовано 16 мая 2013

Принято считать, что в России много кулибиных и только «упаковывать» разработки в компании мы не умеем. Отчасти эта точка зрения верна, однако на деле и с научной составляющей в России пока не всё благополучно. Госфинансирование науки в рамках нескольких федеральных целевых программ позволило поднять на современный мировой уровень целый ряд центров, как чисто научных, так и научно-производственных. Но в целом в сфере инфраструктуры науки всё ещё остаются серьёзные проблемы.

Во-первых, это сложности с самой потребностью страны в новых технологиях. Если говорить без лукавства, так называемые «институты развития», заточенные на серьёзную коммерциализацию (РВК, РОСНАНО, Сколково) разработок, — это, по сути своей, «пылесосы» оставшихся мозгов и оставшихся технологий. Их функция сегодня состоит в том, чтобы подобрать все старые и новые крохи новых разработок и отправить это всё в США, на худой конец — в Израиль и в Западную Европу. Дело здесь не в происках таинственного мирового правительства и не в шпионском заговоре: работают банальные рыночные механизмы.

Говорят, «рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше». Информационный слоган, под которым ведут пропаганду российские институты развития, можно сформулировать так: «Учёный может и должен стать богатым». Но чтобы учёный стал богатым, результаты его научной работы кто-то должен оценить и купить. Во всём мире покупателем научных разработок выступают крупные корпорации. Причём логика работает строго линейно: учёный создает малую компанию, которая владеет интеллектуальной собственностью (результатами его научной деятельности). Компания на основе этого интеллектуального багажа создает продукт — нечто, что можно легко оценить, продать, купить, сравнить с аналогами. Этот продукт выходит на рынок и продаётся одной или нескольким компаниям среднего бизнеса (я нарочно исключаю из схемы варианты бизнесов для конечного потребителя — b2c, их доля в общем количестве инновационных бизнесов ничтожно мала). Эти «приобретатели» высокотехнологичных решений включают их в свои продукты и, в свою очередь, продают их уже более крупным игрокам. Таков закон — «крупный» не может играть с «мелким»: другие требования к качеству, к размеру серии, к оценкам надёжности и стабильности бизнеса.

Для того чтобы схема работала статистически, то есть чтобы у любого данного «Васи Петрова» была достаточно высокая вероятность сбыть по разумной цене свой научный результат (при условии, что результат интересный), на рынке должно быть достаточно большое количество покупателей и продавцов в каждой из категорий. А в России практически отсутствует звено среднего высокотехнологичного бизнеса, а остатки крупного бизнеса не имеют средств и институциональных оснований, чтобы искать и покупать высокие технологии. В конце концов, внедрение новых технологий для крупного бизнеса — это очень дорого. Российский крупный бизнес просто не может себе позволить такую роскошь.

Именно поэтому взращивание малых предприятий с высокотехнологичными продуктами выглядит несколько двусмысленно: если предприятие обладает действительно ценной технологией и если у него эффективное управление, это предприятие будет работать на благо иностранных корпораций и иностранных государств. Именно их граждане будут повышать свой уровень благосостояния, если наши институты развития сработают хорошо.

Проблема ещё больше усугубляется, если в дело вступают инвестиционные фонды. Вот этим игрокам точно наплевать, чьи деньги они зарабатывают, они просто пересчитывают миллионы долларов и фиксируют прибыль или убыток. Для этих «граждан мира» статистика — главный фактор их бизнеса. Они не будут инвестировать, если малый бизнес не заточен изначально под зарубежных заказчиков (в их терминах это называется «ориентирован на глобальный рынок»). Получается, что, добавляя инвестиционное плечо, институты развития с инвестфондами целенаправленно и осознанно перебазируют российские высокие технологии за рубеж. Они говорят, что они работают, чтобы создавать российских цукербергов… На самом деле, они покупают российских умельцев задёшево и перепродают их американским цукербергам с наценкой. Бизнес понятный, но в разрезе интересов государства крайне не полезный.

В сложившейся ситуации мне видятся два возможных варианта решения — и оба плохие. Один плох потому, что слишком радикален, второй — потому, что трудновыполним.

Радикальное решение состоит в том, чтобы распустить институты развития, венчурные и все прочие инвестиционные фонды признать «агентами влияния» и национализировать, а при ВУЗах создать специальные комиссии, которые будут распределять особо талантливых выпускников на особо ответственные национальные стройки. Выпускников придётся обязать отрабатывать несколько лет (минимум три, а лучше пять), при этом их надо будет обеспечивать жильём, социальной инфраструктурой и достаточно высоким довольствием. Возврат к советской системе генерации высоких технологий, которая, как мы теперь знаем, была самой эффективной в мире.

Второй вариант более мягкий. Он состоит в том, чтобы поменять исходный посыл: «Учёный не должен быть богатым, учёный должен быть полезным своей стране!» Такое смещение акцентов решило бы сразу много проблем. Во-первых, это существенно снизило бы психологический барьер для развития научной карьеры. «Если я — талантливый инженер (или считаю себя таковым), я не должен искать беспринципного инвестора (как сейчас мне советуют из всех СМИ). Я должен доработать свое изобретение до работающего прототипа и потом доказать чиновникам, что оно работает, и работает лучше, чем имеющиеся аналоги. Принципиальный момент: мне не нужно апеллировать к деньгам (с которыми я никогда не имел дела и которые вызывают у меня неприятие), я должен оставаться исключительно внутри инженерной или научной логики». Психологически это очень важно.

Во-вторых, изменение информационного фокуса позволило бы привлечь к сотрудничеству гораздо более широкие слои населения. Сегодня институты развития работают с аккуратно одетыми, тщательно причёсанными (или творчески взъерошенными) мальчиками и девочками из хороших семей в больших городах. Среди них много талантливых, но это меньше 10 процентов от всех потенциально талантливых в нашей стране. Ломоносовым сегодня путь в науку закрыт. Эти возможности нужно открывать, и в этом проблема.

В больших городах уже сформировалось большое количество людей, отравленных лозунгом «Ищи богатство!». Они (и их инвесторы, прямые или косвенные) будут всячески лоббировать поддержку сложившейся модели, а значит, сознательно препятствовать расширению круга потенциальных учёных.

И самое главное, что нужно делать, — стремительно развивать российские предприятия крупного бизнеса. Пусть это будут спортивные объекты, пусть это будут атомные электростанции, пусть это будут военные самолёты пятого поколения. Всё, что угодно, что требует серьёзной инфраструктуры и большого числа субподрядных исполнителей. Чем острее будет конкуренция на внешних рынках продукции крупных предприятий, тем более востребованными будут российские высокие технологии, тем восприимчивее будут чиновники, которым российские умельцы будут демонстрировать действующий прототип механической блохи с интеллектуальной системой самонаведения.

К оглавлению

Сергей Гусев, AngelHack: «покодить» на хакатоне точно лучше, чем сходить в кино Елена Краузова

Опубликовано 15 мая 2013

Хакатоны (Hackathon) – несколько дней интенсивной работы над определенным отрезком работы для программистов — изначально проводились корпорациями, чтобы обеспечить работникам своих разработческих подразделений «полное погружение» в тему. Первооткрывателями хакатонов стали OpenBSD и Sun Microsystems. Самым масштабным хакатоном пока считается хакатон. проведенный Microsoft осенью 2012 года в Бангалоре: тогда над Windows 8 работали более 2,5 тыс. разработчиков. что даже было зафиксировано в книге рекордов Гинесса. Сегодня хакатоны стали проводиться и вне крупных компаний: в формате конкурсов между молодыми IT-командами, которые приходят «кодить» и работать над бизнес-моделью на целые выходныe. Иногда организаторы хакатонов приглашают инвесторов или бизнес-ангелов, которые могут поддержать деньгами понравившиеся проекты, родившиеся буквально за несколько дней.

Стартап-сообщество предвкушает приход в Москву AngelHack - крупнейшего международного хакатон-марафона, который впервые пройдет в столице 18 и 19 мая. О том, что можно успеть сделать за несколько дней хакатона и для каких стартапов хорош этот формат, мы поговорили с организатором московского этапа хакатона AngelHack Сергеем Гусевым.

Сергей, сообщество стартаперов знает вас как основателя сервиса SocialMart. Что сейчас с проектом? Как Вы, технологический предприниматель, стали организатором AngelHack?

Проект активно развивается после череды пивотов. Совсем недавно мы получили инвестиции от Игоря Рябенького и Moscow Seed Fund. Моя активность в SocialMart никак не связан с нашим стартапом. Так получилось, что идею провести хакатон в Москве подкинула мне моя хорошая знакомая из Нью-Йорка. Ее друзья из Сан-Франциско проводят хакатон AngelHack уже не первый год, в 2012 они провели двадцать ивентов по всему миру и объединили 4 тыс. разработчиков, а в этом году я предложил им организовать один из этапов в Москве. Им эта идея понравилась, и теперь один из этапов пройдет в российской столице.

И что ждет разработчиков на AngelHack?

Разработчиков ждут два дня интенсивной работы, в рамках хакатона участники будут общаться, обсуждать технологии, обучаться новым фишкам, а главное реализовывать свои идеи, которые могут стать следующим большим проектом. Все начнется утром с регистрации, участники смогут познакомиться и начать рассказывать свои идеи. После небольшого завтрака и нескольких чашек кофе у людей с идеями будет возможность рассказать на сцене о своей идее и объявить кого бы он хотел привлечь в команду. Когда команды будут сформированы, начнется основная часть всего мероприятия – два дня кодинга без остановки. Получается, на «входе» только идеи у отдельных людей, на «выходе» — MVP или почти работающий прототип?

Да, все верно. На хакатон могут прийти люди с идеями и объединив вокруг себя команду создать прототип продукта, обычно это мобильное приложение или веб сервис. Главное правило хакатона – ни строчки кода до того момента, когда официально начнется соревнование.

Какая-то «подготовительная работа» разработчиками ведется до мероприятия? Они ведь наверняка должны пообщаться-скоординироваться. Вы предоставляете такую площадку?

До официального начала хакатона участники могут объединяться в команды, для этого они могут использовать официальные группы хакатона в социальных сетях facebook и Вконтакте. На этой неделе открылась регистрация проектов на http://www.hackathon.io/angelhack48, это место куда разработчики будут выгружать свои проекты для оценки судьям. Также до хакатона программисты могут подготовить дизайн проектов, проработать бизнес-модель, отрисовать мокапы..Но писать код до начала соревнования нельзя!

Мы ожидаем, что основная масса людей придет без команд, для этого мы предоставим возможность программистам с идеями рассказать про свой проект в рамках питча — и привлечь к себе в команду недостающих людей для реализации проекта. Итак, вначале были бизнес-инкубаторы, где проекты жили 2-3 года, потом — акселераторы (2-3 месяца), теперь – формат хакатонов. Насколько велики темпы, с которым сегодня нужно «ускоряться» стартапам? Такая «спешка» — объективная необходимость следствие все возрастающей конкуренции на рынке?

Хакатон – это возможность реализовать идею своего проекта за 48 часов, а это очень важно, ведь чем быстрее у фаундеров получиться создать прототип. тем скорее они начнут проходить путь build – measure – learn. AngelHack — это своего рода акселератор, который отбирает лучшие команды со всего мира, обучает их в течении 3-х месяцев с участием экспертов/менторов, которые находятся в городе победителе, после, проводят экспресс-акселерацию в течении двух недель в Сан-Франциско, где у них будет возможность победить в Global Demo Day.

Какой стартап может родиться за выходные? Ваш личный взгляд: какие ниши и сервисы могут быть продуманы и воплощены в жизнь в «сыром» варианте»?

Практически любой продукт может родиться во время хакатона, по крайней мере, его рабочий прототип, который будет являться ядром сервиса. В мире пока мало громких стартапов, которые родились во время хакатонов, но есть довольно громкие имена: так. стартап foodspotting был заложен во время одного из хакатонов. Foodspotting был куплен компанией OpenTable за 10 млн. долл. в 2013 году. Еще несколько известных проектов, которые были рождены на хакатонах: GroupMe (11.5 млн. долл.), Docracy (650 тыс. долл.), Zaarly (15,2 млн. долл.), Banjo и десятки других проектов.

По моим ощущениям, на хакатоне сложно придумать стартап для B2B-рынка, какие-то сложные корпоративные решения, — но даже это возможно, ведь все зависит от проекта. Очень сложно разработать прототип мобильной или браузерной игры, но есть команды, которым это удавалось.

Мероприятие платное?

Мероприятие платное, но стоимость символическая, всего 600 рублей. В эту стоимость будут включены безлимитный Red Bull, кофе, напитки, еда на два дня и пиво…

Нам лучше присоединиться к мировому движению Хакатонов, чем запускать свою собственную традицию таких мероприятий? Получат ли участники российских Хакатонов шанс как-то ближе соприкоснуться с глобальной экосистемой поддержки стартапов?

AngelHack будет проходить в России ежегодно, поэтому Россия будет вовлечена в мировое движение, но российские мероприятия также будут проводиться. Харвесты («Рабочие выходные»), которые проводят GreenfieldProject, — это другой формат, он нацелен больше на проработку уже готового проекта — и больше не с точки зрения кода, а с точки зрения бизнес-модели. В Москве несколько раз проводился Startup Weekend, который явkяется одним из самых популярных мероприятий для стартаперов в мире, но российская версия этого мероприятия не выдерживала никакой критики. Я могу отметить российский проект HackDay, который проводится уже не первый год на территории России, он больше похож на классический американский вариант.

По поводу интеграции с глобальным миром: победившая в российском этапе AngelHack команда получит возможность пройти программу акселерации в течении двух недель в Сан-Франциско, где ребята смогут познакомиться с топовыми инвесторами и представить свою идею американской прессе. Надеюсь, что в следующем году мы сможем отправить больше команд в Кремниевую Долину для воплощения своих идей в жизнь.

Разные источники называют разные даты начала проведения хакатонов, я считаю, что хакатоны в классическом виде начали проводить в 1999 году, тогда энтузиасты из разных компаний собирались в неформальной обстановке для того, чтобы реализовать какие-то свои идеи, постепенно этот мероприятие переросло в соревнование. Особую активность хакатоны начали проявлять лишь несколько лет назад, поэтому Россия не очень сильно отстает в этом плане и у нас есть все шансы стать одной из стран, где это движение активно развивается.Если говорить об истории развития хакатонов, Россия сильно отстает от Запада по числу и качеству таких мероприятий?

Мы решили полностью сохранить американскую модель, так как формат этот довольно молодой, мы подумали, что российский рынок не сильно будет отличаться от американского. Есть одна специфика, среди российских программистов мало людей, которые хотели бы реализовывать свои проекты, а не работать в крупных ИТ компаниях. Формат российских выходных будет как-то изменен, по сравнению с Западной практикой? Что в программе/концепции пришлось модифицировать, исходя из российской специфики?

Мобильное приложение или сайт за 48 часов – это реально? насколько качественными могут быть проекты «на выходе»?

Как показывает зарубежная практика, реализовать проект за короткий отрезок времени вполне возможно, большинство проектов будут низкого качества, но обязательно появится на свет несколько очень перспективных проектов, которые смогут перерасти в большую историю. А режим «суматохи» лишь увеличивает азарт разработчиков, у вас нет времени на отдых, только строчки кода и обсуждение того, как будет выглядеть финальный продукт. Насколько велик в Хакатонах элемент «тусовки»? ждут ли устроители мировых хакатонов людей, готовых поучаствовать в создании мобильных приложений «ради фана»?

В хакатоне элемент тусовки имеет большое значение, так как это место, где встречаются люди с общими интересами, которые пришли не только писать код, но и учиться друг у друга, общаться, находить новые знакомства. Я лично знаю несколько команд, которые участвуют уже не в первом хакатоне как в России, так и за рубежом — только для «фана», это позволяет всегда оставаться в тонусе. Ведь работа над одним проектом может наскучить, а тут такая возможность полностью погрузиться в создание нового продукта.

Как инвесторы (на Западе, в России) относятся к тому, что стартап был «собран» (как и его команда) в условиях Хакатона? А на вашем мероприятии буде ли кто-то из инвесторов?

Очень часто бывает, что команды, собранные во время хакатона, распадаются после того, как мероприятие заканчивается, но есть проекты, которые доводят свои продукты от начала хакатона до полноценного стартапа — и таких историй уже довольно много. Я считаю, что команды, собранные во время хакатона, бывают очень высокого качества, ведь все люди объединены одной целью и одним интересом.

На AngelHack будут присутствовать инвесторы, которые просто придут посмотреть на мероприятие или будут участвовать в качестве судей. Мы ожидаем увидеть в качестве судей Игоря Мацанюка, Игоря Рябенького, Гайдара Макдаурова, Евгения Гордеева.

Как показывает практика, классные идеи с необычными моделями монетизации придумывают именно не предприниматели, а программисты, — хакатон, в этом смысле, не исключение. Кроме того, практически в каждой команде будет присутствовать один маркетолог/предприниматель, это показывает статистика прошлых хакатонов. Да, я бы без сомнений отправился со своей идеей на хакатон, ведь это был бы самый быстрый способ построить прототип и начать его проверять общаясь с потенциальными клиентами, пользователями, пробовать разные бизнес модели, я уверен, что хакатон сохранил бы очень много потраченного времени. Поэтому я рекомендую всем принять участие в этом хакатоне, хватит сидеть дома и обдумывать свои гениальную идею, приходите на наш ивент и докажите все, что ваша идея – лучшая.На мероприятие, получаются, придут, в основном, «хакеры», готовые «кодить» ночами… вопрос: хватит ли командам предпринимательских компетенций? Значит, когда лично у вас в начале 2012 года была идея SocialMart – вы бы были готовы прийти на один из Хакатонов, если бы они тогда проводились? Какая мотивация людей с идеями для стартапов участвовать?

Не страшна ли идеология «хардворкинга» для стартаперов? объявления организаторах о Хакатонах обычно так и веют романтикой «пиццы, энергетиков» и «ночевки под столом»… вообще говоря, есть ли смысл в таком «сверхусилии»?

Смысл несомненно есть, ведь это хорошая возможность провести выходные с пользой: это лучше, чем ходить в кино, клубы или гулять по городу. Это возможность познакомиться с такими же, как и вы, энтузиастами и полностью погрузиться в процесс создания своего продукта. А энергетики, кофе и пицца это неотъемлемая часть любого хакатона, фактически традиция.

К оглавлению

Валентин Домбровский, Travelatus: открытых ниш в online-travel в Рунете ещё достаточно Елена Краузова, фото: Инна Зайцева

Опубликовано 14 мая 2013

Проекты в области online-travel стали для российского стартап-рынка в последнее время «горячей» темой. Рекордная для travel-рынка сделка «Островка» в марте (привлечение 25 млн. долл. от General Catalyst Partners, а также Frontier Ventures, Accel Partners и Юрия Мильнера), затем — закрытие Travelmenu, ранее привлекшего деньги от Almaz Capital и Runa Capital. О том, как стартапам живется на «взбудораженном» рынке, мы поговорили с Валентином Домбровским, основателем сервиса Travelatus, предлагающим пользователю приобрести на сайте все — от билета на самолет до флаера на международный фестиваль.

Валентин, расскажите, как возникла идея создания Travelatus?

Корни идеи Travelatus уходят во времена, когда мы вместе с нынешними сооснователями проекта начали тестировать возможности заработка на различных CPA-партнёрках. В какой-то момент мы поняли, что интересней будет опробовать эту модель, создав собственный сайт, ориентированный на глобальный рынок и как-то сама собой «всплыла» идея сделать сайт для путешественников. Сперва мы хотели сделать то, что мы назвали Amazon for Travel, – сосредоточить все сервисы, необходимые путешественнику, на одном сервисе. Однако потом мы поняли, что делать «сайт для всех» и сосредоточились на нише путешествий на мероприятия. В общем и целом, я не могу сказать, что при разработке концепции сервиса мы опирались на личный опыт или на опыт друзей. Но когда мы делились этой идеей с друзьями, они говорили, что она им нравится, и они бы с удовольствием воспользовались подобным сервисом.

Вы познакомились с нынешними партнёрами на Startup Weekend, проходившем в Москве в декабре 2010-го года. Как вам такой формат «выходного дня» для работы над стартапом? Есть мнение, что за два-три дня качественно проект не проработать…

Свой опыт участия в подобных мероприятиях я оцениваю позитивно (даже если не брать во внимание тот факт, что мне они помогли найти нынешнюю команду). Я считаю, что для стартапера полезно налаживать новые контакты, знакомиться с опытными людьми и получать обратную связь для своего проекта. Даже простая подготовка к презентации проекта в ходе мероприятия уже может принести значительные плоды.

Да, конечно, проект за такой короткий срок детально не проработать, однако такая проработка и не является основной задачей. Вообще, участие в мероприятиях подобного рода – это не цель, а средство, возможность поделиться с миром своими идеями и услышать от него ответ. В этом смысле подобные выходные безусловно полезны и даже сейчас я бы с удовольствием принял в них участие в качестве стартапера.

Почему начали работать именно с CPA-программами? Чем хороша такая модель?

Модель работы с CPA хороша для тех, кто задумывается о создании собственного сервиса, монетизируемого с помощью продаж чего-либо, но не имеет достаточных ресурсов, чтобы собирать предложения поставщиков самостоятельно. CPA позволяет агрегировать предложения поставщиков и получать комиссию за продажи, бронирования..

Хороша она и для тех, кто просто ищет модель монетизации своего сервиса – она позволяет относительно легко протестировать, какие потребности есть у пользователей сервиса, проверить собственные идеи.

Мы начинали с того, что изучили предложения имеющихся на рынке агрегаторов партнёрских программ и попытались заработать с помощью создания автоматизированных контекстных рекламных кампаний. Я не скажу, что этот опыт был успешным, однако знаю, что многим удавалось таким образом заработать неплохие деньги.

Почему пришли в итоге к travel –рынку? Сами любите путешествовать и ивенты в других странах или, скорее, сугубо «рыночные» соображения?

Решение было, скорее, интуитивным, хотя идея, как говорится, витала в воздухе. Ещё до начала работы над Travelatus мы с братом задумывались о создании сервиса, который позволял бы путешествовать на концерты из России за рубеж. Проект запустить не удалось, но идея осталась «в подкорке».

Наш сервис рассчитан на международный рынок, но мы стараемся отслеживать и происходящее в рунете (например, с помощью созданной совместно с Леонидом Пустовым группы Travel Startups). Мне кажется, что популярность трэвел-проектов в России обусловлена пониманием того, что российский интернет во многом развивается по тем канонам, по которым развивался зарубежный, а там самостоятельные путешествия и поиск идей для поездки через интернет стали уже популярными. У нас пока основная масса путешественников – покупатели пакетных туров в Египет или в Турцию, но думаю, со временем люди оценят возможности, которые даёт интернет и самостоятельных путешественников станет больше. Если говорить о рунете, то на самом деле открытых ниш в трэвел-сфере в нём ещё достаточно. Другое дело, что на них вряд ли будут обращать внимание, пока не появится той самой массы самостоятельных путешественников, о которой я писал выше. Сейчас в основном на слуху проекты «1-го уровня», то есть предоставляющие самые базовые возможности для путешественника – возможность забронировать отель или найти авиабилет. Однако начинают развиваться и более узконаправленные сервисы, например, для любителей поплавать на яхте или заняться сёрфингом и это, я считаю, хороший знак. Есть мнение, что сегодня рынок travel-стартапов перенасыщен: волна тревел-стартапов проходит, как схлынула волна соцсетей, то же — с «пиком» купонных сервисов.. каким вы видите развитие travel-рынка?

Сложно предсказать будущее того или иного сервиса, не зная того, что происходит внутри (например, история с Travelmenu для многих стала неожиданностью, особенно учитывая тот факт, что проект был поддержан солидным пулом инвесторов с громкими именами), однако в целом, я думаю, тенденция будет позитивной, если не будет проблем, связанных с экономикой страны. А вот они как раз, возможно, не за горами, но это уже тема для отдельного разговора.

Расскажите о функционале Travelatus: вы продаете именно «пакет» путешествия на мероприятие? Насколько сложно организовывать такие поездки – сложно ли в плане билетов и в плане процесса договоренностей с операторами?

Мы предоставляем пользователям инструмент для формирования пакета для самостоятельного путешествия. Мы не работаем с операторами, которые продают ограниченное количество туров – мы работаем с поставщиками билетов и отелей (в перспективе подключение также поставщиков транспортных услуг). При этом наш инструмент включает рекомендательные механизмы, которые позволяют легко найти именно то, что нужно пользователю.

Почему, продаете именно туры, а не билеты, например? Недооцененная ниша?

На нашем сервисе можно при желании взять отдельно билет, не бронируя отель и не заказывая транспорт. Однако предоставление возможностей для простой организации путешествия является нашим ключевым преимуществом. Да, мы считаем, что эта ниша недооценена – есть тур. операторы, которые предлагают ограниченный набор пакетов, есть сайты, которые предлагают билеты на мероприятия наравне с отелями или билетами на самолёт, но только наш сервис является по-настоящему гибким и удобным инструментом для организации самостоятельной поездки на большое количество мероприятий.

Какова ваша бизнес-модель? Большинство travel-стартапов живут за счет комиссии – это хороший способ монетизации?

Мы также живём за счёт комиссии, которую мы получаем от партнёров, чьи услуги мы продаём на своём сайте. Эта модель оптимальна с точки зрения user experience – мы предоставляем пользователю то, что ему нужно, не заставляя платить дополнительных комиссий или смотреть назойливую рекламу.

Насколько среди всего объема путешествий развит именно сегмент путешествий на мероприятия?

Мы не обладаем подробной статистикой, однако посчитали, что на концерты в другие города ездит около 4,5 млн. людей в год. Спортивные мероприятия также очень большой сегмент со своей спецификой – всё-таки зачастую речь идёт об уникальном «составе исполнителей» в уникальное время собравшихся для того, чтобы показать «спектакль». Фанаты футбола хорошо помнят матч финала Лиги Чемпионов 2005 между Ливерпулем и Миланом и понимают, что второго шанса увидеть такое напряжённое действие может не представиться. Пока я не готов говорить о ставке на определённый сегмент – лучшую информацию нам даст статистика.

Можете рассказать подробнее, как все выглядит для путешественника? Какой у вас примерно «средний» чек?

Путешественник может искать интересующие его мероприятия на нашем сайте по названию исполнителя или спортивной команды или же по названию самого меропрития в случае фестиваля или театрального представления. На странице мероприятия он может выбрать билеты и найти подходящий отель, чтобы там остановиться. Мы пока не готовы говорить о среднем чеке, но думаем, что он будет в районе 400 долларов в случае одиночной поездки или же 500 долларов в случае поездки вдвоём (около 100 долларов – билет на мероприятие и около 300 долларов стоимость 3-х ночей в отелей). В ближайшее время мы также добавим возможность найти удобный способ добраться до места проведения мероприятия.

Наверняка, у вас достаточно прямых и непрямых конкурентов. Как вы планируете отстраиваться от схожих сервисов?

Скажем так, есть достаточное количество способов найти то, что предоставляет наш сервис на различных сервисах, потратив кучу времени и нервов. Мы делаем ставку на удобный интерфейс и систему рекомендаций – предоставление пользователю легко найти путешествие по вкусу, даже если он не знает, куда именно и на что именно он хочет.

В целом я придерживаюсь мнения о том, что нет разницы, делал ли кто-то подобный сервис до того, как вы решили им заняться. Вы всегда можете найти, как быть не похожим на конкурентов, если разбираетесь в том, что делаете.

На какие деньги развивался проект? Это были Ваши собственные инвестиции?

Основные затраты – это траты на жизнь команды. У нас сейчас нет больших затрат на маркетинг, основные силы уходят в разработку сервиса. Точную сумму назвать не могу, поскольку сложно отделить инвестиции в разработку от остальных затрат, которые возникали в процессе работы, а работа над проектом идёт уже больше года. До марта этого года разработка шла в part-time режиме и только после попадания в StartupYard мы начали работать над проектом в full-time режиме.

Сейчас вы в в Праге, развиваете проект в акселераторе StartupYard. В целом, акселераторы – хорошая возможность погрузиться в работу? Какие минусы вы бы отметили в акселерационной модели?

Мы работаем в акселераторе с середины марта, программа продлится до Demo Day 4-го июня. В целом для нас это стало возможностью включиться в работу над проектом в режиме full-time и получить ценные советы и указания, а также немножко пиара, хоть и в основном на чешском рынке, который не является для нас целевым. Атмосфера акселератора заставляет сосредоточиться на работе над проектом и поддерживает в тонусе. Минусы вытекают из плюсов – программа кратковременная и за это время нужно успеть показать значительный результат. Иногда хотелось бы иметь больше времени на работу с какими-то вещами, которые напрямую не связаны с пользователями (например, налаживание внутренней системы аналитики), однако в акселераторе больше думаешь о создании чего-то, что произведёт wow-эффект на потенциальных инвесторов.

Посевные инвестиции от акселераторов – насколько «smart money»? В каких случаях стартапу нужны именно акселерационные деньги?

Акселератор акселератору рознь, но я могу точно сказать, что с хорошеей идеей и командой попасть в акселератор проще, чем получить деньги от «ангелов». Впрочем, многое зависит и от стадии проекта, и от наличия связей (которые, кстати, акселератор помогает приобрести). В общем, я бы рекомендовал работу в акселераторе проектам ранней стадии, которые хотят максимально быстро превратить идею в работающий проект, получив при этом ряд полезных знаний.

Почему вы уехали в Чехию? Как оцениваете эффективность российских акселерационных программ – какие бы из них могли посоветовать?

Мы подавались в различные американские и европейские акселераторы, и с Чехией во многом повезло. Мне кажется, что тут просто сыграло роль совпадение стадии проекта и того опыта, который мы получили с интересом инвесторов.

Я не знаю в России акселераторов, которые работали бы по модели регулярных трёхмесячных программ, то есть могли бы считаться акселераторами в полной мере этого слова, а потому не готов говорить об их роли в инвестиционной среде.

Сейчас перед пользователем уже бета-версия проекта. Основной фидбэк приходит от наших друзей и знакомых (например, из вышеупомянутой группы Сейчас перед пользователем на сайте Travelatus, — скорее, MVP или прототип, или почти окончательная версия? Что посоветуете стартапам в плане организации фидбека от пользователей?Travel Startups или же от команд, которые находятся вместе с нами в StartupYard) и это нормально для проекта на ранней стадии. Обычные пользователи проекта на ранней стадии не горят желанием делиться своими мыслями по поводу проекта, ибо не видят в этом большого смысла. Только после того, как пользователь почувствует какую-то привязанность к сервису он может начать что-то советовать, чтобы сервис стал лучше отвечать его потребностям. Кстати, не всегда эти потребности совпадают с тем, что изначально закладывалось основателями и к пользовательским отзывам в принципе нужно относиться осторожно, иначе есть шанс сделать «всё для всех», что по сути то же самое, что и «ничего ни для кого».

Так что мой первый совет: найдите круг общений, в котором вы сможете делиться своими наработками. Второй совет: ко всем советам относитесь осторожно.

На какой стадии Travelatus сегодня? На какие инвестиции от StartupYard вы рассчитываете и на что потратите деньги, если получите их?

Сейчас мы запустили бету и продолжаем развитие сервиса, а также начинаем определённые шаги по маркетингу. Мы уже получили 10 тыс. долларов от StartupYard, но фактические эти деньги – только на наше проживание в Праге. В настоящее время мы ищем инвестиции, которые планируем потратить на разработку проекта и маркетинг. Нужны ли travel-сервисам, продающим пакетные туры, офлайновая точка продаж? Вы думаете в этом направлении?

Мы не продавцы пакетных туров, но не отказались бы от точки продаж, наподобие такой. Однако не думаю, что это является необходимостью для нас в настоящий момент.

В глобальных планах – как планируете масштабироваться? Какие рынки интересны в первую очередь?

В первую очередь мы смотрим на рынок США, хотя и понимаем, что это самый конкурентный рынок, на котором сложно завоевать внимание. Российский рынок в ближайшей перспективе не рассматриваем. Стоит понимать, что мы глобальный сервис и можем работать с любым пользователем, однако фокусировки на российском рынке в ближайшее время не будет.

Какова будет политика привлечения пользователей? В целом, каким вы видите грамотное продвижение онлайн-стартапа – насколько это должна быть «точечная» работа с потенциально заинтересованными клиентами? Или же, если деньги есть, раскручиваться надо за счет рекламных инструментов?

Мы работаем с различными каналами – в первую очередь SEO, PPC, SMM. Принципы работы с клиентами зависят от направленности проекта (b2c или b2b) и от его индивидуальных особенностей. Это зависит не только от денег, хотя я бы не рекомендовал начинать продвижение стартапа с рекламы по ТВ. Для себя мы выделили ряд каналов, которые будем тестировать – надеюсь, успешно.

К оглавлению

Господдержка инноваций: промежуточные итоги Алексей Костров, исполнительный директор Фонда содействия развития венчурных инвестиций в малые предприятия в научно-технической сфере города Москвы

Опубликовано 14 мая 2013

Можно долго спорить о роли участия государства в инновационной экономике. Однако мировая практика доказывает, что в сфере построения инфраструктуры и поддержки компаний на ранних стадиях его вмешательство необходимо. Вопрос, скорее, в том, как не перейти черту; как не допустить, чтобы господдержка оказалась медвежьей услугой для инновационного развития страны.

Разумеется, государство должно активно присутствовать в секторе фундаментальной науки, однако по мере трансформации разработки в «прикладную» оно должно постепенно передавать её в руки частного бизнеса. В качестве промежуточной точки можно выделить, например, посевное финансирование, которым во всём мире, из-за высоких рисков, занимается именно государство. Однако дальше, начиная с раунда A, к коммерциализации подключаются частные фонды. Потому что нужно хорошо понимать, что непосредственно выпуск продукции — всё-таки задача компаний, а значит, рано или поздно технологический бизнес должен «слезть с иглы» государственных денег и начать жить на венчурные вложения. Вопрос только в том, как сделать этот переход максимально безболезненным для фирмы.

В этом смысле роль государства должна сводиться к созданию условий для работы с инновациями в стране. Только в этом случае частные инвесторы не будут бояться приходить на поле, которое до сих пор кажется им новым и не до конца понятным. Пока же активность частного бизнеса в высокотехнологичном секторе не слишком велика, хотя в последнее время государство делает достаточно много, чтобы «расшевелить» его. Вспомним, например, что все корпорации с государственным участием в течение последнего года должны были разработать программы инновационного развития. Да, во многом это оказалось для компаний мероприятием «для галочки», но всё-таки это хоть какая-то мотивация для «гигантов» бизнеса технологически совершенствоваться. Можно сколько угодно говорить о том, что инновации должны строиться на частном капитале, однако то, что доводить до нуля участие государства в процессе нельзя, всё же очевидно. Потому что бизнес должен отлично понимать, какие льготы будут ему предоставлены, если компания решается на высокие риски, с которыми всегда сопряжена инновационная деятельность.

Никто ведь не отрицает, что для того, чтобы в столице появилось недорогое жильё, государство должно предоставить застройщикам оборудованные площадки, наладить для них сеть коммуникации. Только в этом случае частные компании не будут нести расходы по статьям, связанным с затратами на инфраструктуру, и в итоге их продукт может быть значительно дешевле. С инновациями – та же история. Если государство заинтересовано в существовании в стране определённого вида инновационной продукции, ему необходимо предпринять меры, чтобы заинтересовать инвестора прийти в этот сектор и сделать проект. А ещё лучше, если это будет иностранный (читай компетентный) инвестор, потому что сегодня рынок инноваций настолько глобален, что любая транснациональная корпорация при выборе, скажем, места производства своей продукции может абсолютно не ограничивать себя и остановиться на той стране, где государство предоставляет инновациям наибольшие льготы. А производство для государства означает как минимум развитие инфраструктуры и рабочие места. То есть на данный момент страны всего мира конкурируют за привлечение инновационного бизнеса, и в этом смысле государство может заинтересовать вендоров только своей лояльностью.

В России сложность развития инноваций во многом сопряжена с тем, что у нас всё ещё незначительна доля малого бизнеса в экономике. Это, безусловно, структурная проблема отечественной экономики. Отсюда необходимость инвестирования государства в развитие малых и средних предприятий технологической направленности; недавно запустившиеся фирмы тоже нуждаются в поддержке на самых первых этапах своего развития.

В нашей стране в сферу ответственности государства входит не только покрытие традиционных для инновационных экосистем «провалов» (например, предпосевные инвестиции), но и такая помощь, как, скажем, непосредственно венчурное финансирование (что на Западе компенсируется работой частных фондов). Однако и этих усилий со стороны государства оказывается недостаточно. Финансовый дефицит, который сегодня испытывают инновационные фирмы, всё ещё огромен.

Изменить текущую ситуацию можно, лишь постепенно переводя инновации на частные рельсы. Государству должно быть присуще чувство меры. Нужно хорошо понимать, что слишком большие денежные вливания в инновации – это не всегда хорошо. Что-то предприятия должны получать от государства «просто так», за что-то – должны бороться, чтобы получать навык привлечения частных денег. Что же касается тех финансовых инструментов господдержки, которые используются сегодня в России (в частности, инициативы институтов развития), думаю, об их эффективности судить пока рано. Должно пройти ещё довольно много времени, чтобы стало понятно, приносят ли они результаты. Ведь всем ясно, что инновации в стране не могут «вырасти» за год-два, и даже за пять лет.

В этих условиях мы можем только одно – пытаться не слишком часто менять правила игры на инновационном рынке. На мой взгляд, тех способов финансовой поддержки инноваций, которые на данном этапе применяет наше государство, достаточно для того, чтобы маховик высоких технологий в нашей стране, наконец, раскрутился. Скажем, очень важно, чтобы инновационная компания могла получить госденьги на всех этапах своего развития — именно по этой логике выстроена концепция инновационного лифта, продвигаемая сегодня государством. Одни программы поддерживают стартапы (это, в первую очередь, гранты и посевные инвестиции – не такие уж большие деньги, но они реально помогают начинающим фирмам встать на ноги), другие – инновации в крупных, «закостеневших» компаниях, которым нужен драйвер для, например, запуска новой линейки продукции (здесь нужны уже другие инструменты – субсидирование процентной ставки по банковским кредитам, помощь в приобретении лицензии). Всё это сегодня работает; институты развития делают очень и очень много. И, как мне кажется, для дальнейшего роста эффективности поддержки инноваций нам необходимо не пытаться «изобретать» что-то новое, а повысить согласованность всех уже существующих программ. А это невозможно без координации действий всех организаций экосистемы. Только тогда можно будет добиться уменьшения расходования бюджетных средств и повысить результативность действий органов власти по поддержке инновационного сектора.

Для нашей страны, наверное, в принципе характерно расхождение «концептуального» с «реальным». Для инноваций это особенно актуально. У нас всегда были перспективные технологии, но мы не всегда могли довести идею до конкретного продукта. Тот же самый «разрыв» замысла и реализации сегодня налицо в российской экосистеме инноваций. На уровне концепции всё вроде бы должно работать; но как только дело доходит до её воплощения – не получается. Возможно, вопрос здесь в компетентности людей, реализующих инфраструктурные проекты. Я недавно где-то наткнулся на любопытную статистику: в России практически во всех отраслях производительность труда работников значительно ниже, чем в Европе и в целом в мире. В традиционных производствах это я ещё могу понять (в каких-то отраслях мы отстаём исторически), но вот то, что такая ситуация и в ритейле, и в банковском секторе, для меня удивительно. Так что, может быть, нам стоит взглянуть на предоставление поддержки инновациям как на некий процесс, где важна хорошая производительность тех, кто его ведёт?

К оглавлению

Сколько стартапу вкладывать в брендинг? Исследование цен брендинговых агентств Кирилл Халюта, генеральный директор брендинговая компания «Freedomart»

Опубликовано 13 мая 2013

В нескольких предыдущих своих публикациях я попытался рассказать стартапам о том, как правильно выстроить стратегию брендинга начинающей компании и как, ориентируясь в маркетинговых терминах, не дать недобросовестным брендинговым компаниям «заломить» цену.

Сегодня — не менее полезная для малого бизнеса информация о разбросе цен на услуги брендинга в различных регионах России. Наша компания Freedomart провела в марте этого года независимое исследование рынка брендинга Москвы, Санкт-Петербурга и ряда городов России. Результаты оказались любопытными. В исследовании приняли участие компании, которые подтвердили, что предоставляют услуги в области брендинга (аудит, консалтинг, создание инструментов коммуникаций).

Итак, видно, что российский рынок брендинга крайне размыт: разброс цен на услуги очень велик и зависит от множества факторов. Например, стоимость разработки логотипа в Москве варьируется от 4 тыс. до 450 тыс. рублей, средней же будет стоимость чуть более 130 тыс. рублей.

На повышении цен сказываются известность, эффективность, размер компании, опыт и наличие инноваций. На демпинг брендинговые компании толкает: оказание ограниченного набора услуг, работа в период стартапа, отсутствие индивидуального подхода к клиенту – массовый продукт, а также низкая эффективность работ. Под эффективностью работ исследователи подразумевают возможность спрогнозировать результат и экспериментально подтвердить эффективность разработок.

Традиционно самые высокие цены на услуги брендинга наблюдаются в Москве и Петербурге. Именно здесь сосредоточены как наиболее известные брендинговые компании, так и наиболее крупные заказчики. Регионы значительно уступают обеим столицам в ценах на брендинговые услуги. Уровень средних цен может различаться в 5-7 раз.

Значительный разброс цен на одни и те же услуги, неструктурированность перечня услуг, а также разобщённость понимания объёма работ, который подразумевает эта услуга, ставит перед заказчиком вопрос эффективного вложения средств в услуги брендинга. По данным исследования, порог эффективности брендинговых услуг лежит в пределах от 200 тыс. до 400 тыс. рублей за определённый этап работ. Эффективным является результат, который прошёл ряд экспериментальных исследований и достиг поставленных заказчиком результатов в ходе тестов (KPI проекта) (весь комплекс услуг можно считать эффективным в пределах от 1,5 млн до 2 млн рублей). Безусловно, эта сумма может варьироваться для малых, средних и крупных предприятий, а также для компаний на стадии стартапа.

В целом, экономически обоснованными затратами на брендинг и реализацию созданных материалов мы бы назвали не более 7 процентов от годовой прибыли для малых предприятий, не более 5 — для средних, не более 3 — для крупных предприятий. Для стартапов актуальны те же значения от планируемой годовой прибыли.

Вывод таков: хотя на российском рынке сложно разобраться в принципах ценообразования на брендинг, основатели молодых компаний должны найти грань между «транжирством» денег на брендинг и трезвой оценкой отдачи от таких вложений. Сразу скажу, что затраты на брендинг, как правило, достаточно быстро окупаются – это 6-12 месяцев после внедрения разработок либо, если товар сезонный, то в конце сезона.

Нужно понимать, что брендинг как комплексная функциональная работа, которая призвана увеличивать эффективность бизнеса на всех уровнях объективно, не может стоить дёшево. Если кто-то предлагает вам провести маркетинговое исследование за 100 тыс. рублей, подумайте над тем, что зарплата одного хорошего специалиста в месяц – уже 50 тыс. рублей. И что сможет реально сделать для вас такая компания?

С другой стороны, стартапу нужно видеть и верхнюю границу затрат на построение бренда. Обычно молодым компаниям рекомендуют тратить на брендинг не больше 5-7 процентов от общей или планируемой прибыли.

И ещё. Стоимость брендинга для стартапа должна зависеть не от регалий агентства, а от целей стартапа на рынке, размера компании и существующей в этом сегменте конкуренции. Надо также понимать, какой объём разработок нужен компании и сможет ли она в принципе их внедрить. Например, даже если у маленького магазинчика найдётся 2 млн рублей, их стоит вкладывать в брендинг, только если магазинчик мечтает стать федеральной сетью. Если же вы создали свой бизнес, чтобы прокормить себя и свою семью, а не завоевать рынок, тогда брендинг вам не нужен.

К оглавлению

Augmented Reality: этапы эволюции Андрей Мамонтов,заместитель директора Высшей школы маркетинга и развития бизнеса НИУ ВШЭ

Опубликовано 13 мая 2013

В поле зрения российских стартаперов дополненная реальность попала относительно недавно, несмотря на то что на Западе разработки в этой области ведутся уже как минимум десятилетие. Однако не прошло и года с тех пор, как в России тема дополненной реальности стала набирать популярность, и сегодня внимание российских разработчиков к технологиям AR стремительно растёт. Безусловно, отдельные проекты, связанные с дополненной реальностью, появлялись в стране и ранее, но активизация интереса к AR началась только летом 2012 года.

Мы в Высшей школе маркетинга и развития бизнеса НИУ ВШЭ держим руку на пульсе и последние два года проводили исследования и образовательные мероприятия, посвящённые технологиям дополненной реальности, их влиянию на маркетинг и развитие различных рынков. Результаты исследований — довольно любопытные, и сегодня хотелось бы поделиться нашим видением того, как будет развиваться рынок решений с применением дополненной реальности в ближайшие годы.

Итак, основные тренды.

Этап 1. Простые решения

Развлечение потребителей является сейчас восходящим драйвером продаж. Современный покупатель смотрит на мир через экран своего смартфона, и эффективный цифровой маркетинг заключается именно в том, чтобы контекстно гармонично вплести товар в окружение пользователя. Невозможно переоценить роль социальных сетей, гаджетов и мобильного интернета в динамичном мире «фана»-потребления. Бренды больше не интересны выстроенными ассоциациями, торговые марки превратились в действие с потребителями здесь и сейчас.

Технология дополненной реальности предлагает потребителям увлекательный эксперимент, который легко можно транслировать между оффлайн- и онлайн-средами. Хорошим примером такого применения может быть разработка производителя кроссовок Nike, который соединил обувь, гаджет с сервисом геолокации и соцсети и таким образом визуализировал в отдельных своих магазинах пробежки своих покупателей. Теперь, занимаясь спортом, можно видеть не только статистику, но популярные маршруты для бега в крупных мегаполисах мира других обладателей брендовых кроссовок, строя таким образом в социальной сети сообщество по-настоящему лояльных потребителей.

Дополненная реальность имеет обширные и инновационные возможности в привлечении потребителей посредством развлекающей рекламы. Беря товар в руки, покупатель при помощи персонального гаджета имеет возможность взаимодействовать с теми новыми его свойствами, которые рождает пересечение реального и виртуального. При этом привычные продукты обретают «третье измерение», хотя и кратковременно, но цепляют глаз. И это лишь первый этап использования дополненной реальности в бизнесе – качественно иное продвижение товаров

Этап 2. Рождение новых сервисов для пользователей и рынков

Дополненная реальность обещает прямо-таки фантастические «непаханые поля» на пересечении реальных образов и облачной ИТ-инфраструктуры, поскольку каждый элемент привычной реальности теперь может быть дополнен соответствующим информационным слоем, автором которого может стать любой пользователь.

Скажем, с помощью дополненной реальности дизайн и стиль одежды могут создавать не только профессиональные дизайнеры, но и сами покупатели. Моделируя свой образ с помощью приложений дополненной реальности, можно выложить его в публичный доступ, и предметы одежды, набравшие большинство «лайков» и положительных комментариев, получают «путёвку» для запуска в производство.

Вот тут простого wow-эффекта, присущего первому этапу внедрения дополненной реальности, будет недостаточно. На данном шаге развития будущее — за платформами, которые будут обеспечивать лёгкий и удобный для простых пользователей процесс ввода данных для дополнительных слоёв. Другая задача таких систем — формировать стандартизированный контент, который отображался бы корректно на любом гаджете пользователей.

В данном случае краудсорсинг может заработать с новой силой. Любой предмет перестанет иметь лишь сухое скучное описание в Сети или же на бумаге. Пользователь может самостоятельно выбрать интересующий его контекст об объекте и его реализацию. Например, представьте, что, совершая экскурсию по городу, вы можете получить разный взгляд на достопримечательности, от серьёзного исторического экскурса до легкомысленных путевых заметок ваших друзей, которые побывали там ранее. Этап 3. Оптимизация широкого спектра задач бизнеса

Предыдущие два этапа в большей степени связаны с продуктами, которые развлекают широкий круг потребителей. Даже удобство применения и польза решений, созданных на втором шаге, не могут сравниться с тем, что станет возможным реализовать на более высоком уровне технологического развития. На третьем этапе появятся сложные и вместе с тем наиболее ценные решения с применением технологии дополненной реальности, которые помогут во многих бизнесах оптимизировать затраты или сократить сроки реализации задач.

Дополненная реальность станет хорошим помощником в ускоренном обучении персонала, в реализации послепродажного обслуживания, логистических задач в условиях перегруженного трафика мегаполисов, в формировании оптимальной компоновки грузов на складе, планировании и реализации строительных работ, добыче полезных ископаемых, прокладке трубопроводов и кабелей и т.д. Для данного круга решений потребуются новые устройства визуального представления и интуитивные интерфейсы управления устройствами наподобие тех, которыми обладал Терминатор в одноименном голливудском фильме.

Этапность развития решений с применение дополненной реальности связана с тем, что не все технические проблемы ещё решены. Какое участие в их решении примут российские инноваторы и предприниматели, покажет время. Пока можно предполагать, что судьба технологии дополненной реальности в чём-то повторит судьбу интернета, который развивался от простых «текстовых» решений к медийно-насыщенному контенту. Увы, потребность в инфраструктуре и соответствующем уровне аппаратных решений ещё долго будет тормозить процесс всеобщего совмещения информационных слоёв. Поэтому в ближайшее время простые решения будут преобладать, а интуитивного интерактивного взаимодействия с виртуальной информацией человечеству придётся подождать.

К оглавлению