Циничный Алхимик. Том 2

Глава 7. Ва-банк

Допрос Милиана затягивается, и нам остаётся только стоять в коридоре молча и ждать своей участи. Я уже в тридцатый раз прорабатываю пути к отступлению и убеждаюсь, что шансы на побег выше восьмидесяти процентов, нужно будет лишь грамотно среагировать. Как бы невзначай я отхожу к окну — прыгнуть в него проще всего.

Помимо очевидных трудностей, мне не даёт покоя та самая кошка-шпион. Вдвойне обидно, что при всём желании я бы не догадался о её статусе. Да и кто в здравом уме подумает, что животное сможет каким-то неведомым образом ретранслировать наш с Грегом диалог?

Здесь однозначно замешана тёмная алхимия, будь она неладна. К сожалению, о ней я знаю совсем немного, но дабы понять, чего ещё можно ожидать от Дункана и его людей, нужно вспомнить всё до мельчайших подробностей…

Учитель утверждал, что жизненная энергия и мана — это две совершенно разные материи. Однако у меня возник резонный вопрос, а каким таким волшебным образом мы используем заклинания обычной алхимии при помощи жизненной энергии.

Он привёл странную аналогию: цветок можно полить и кровью, но чтобы тот напился, потребуется отдать всё, что у тебя есть. А также учитель добавил и аналогичный пример, что если обескровленному человеку залить в тело воду, то поможет она несильно. Из чего я понял, что мана и жизненная энергия гипотетически взаимозаменяемы, но эффективность такой замены будет чуть выше нуля.

Оставшись без маны, обычный человек сможет запустить один условный фаербол. После повторного использования есть риск, что он умрёт. Такая же история и с маной, если ты попытаешься использовать так называемые заклинания крови, то она закончится в сотни, а то и тысячи раз быстрее, чем должна.

Ещё я пытался узнать, почему, тратя жизненную энергию на обычные заклинания, увеличивается запас маны. Учитель объяснял это так: у тебя заканчивается мана, но ты продолжаешь работать над собой, в этот момент организм понимает, что тебе недостаточно того, что ты имеешь. Тут легко провести аналогии с ростом мышц — если упарываться до боли, то рост будет куда быстрее, ведь тело попытается адаптироваться к критическим нагрузкам.

И если запас маны можно увеличить хоть в тысячу раз от изначального, то с жизненной энергией такая история не работает. Можно сказать, что физическое здоровье организма и является тем самым «запасом». Поэтому больной человек и абсолютно здоровый будут иметь сравнимое количество жизненной энергии, по словам учителя, оно будет отличаться в несколько раз, а не в тысячу, как в случае с маной.

А если вспомнить, что эффективность тёмной алхимии при массовых сражениях уступает боевой алхимии, то становится понятно, почему серафимы вынесли всех вперёд ногами. Даже демоны не смогли противостоять им, хотя и были повержены самыми последними.

Раньше в землях моих собратьев были распространены заклинания крови, но сейчас от них осталось лишь жалкие воспоминания, прозванные алхимией тела. По факту это всё та же тёмная алхимия, но в очень урезанном варианте. А почему так? Один случай в далёкой истории поставил крест на изучении боевых заклинаний алхимии крови…

Если взять самого сильного демона и серафима, то по своим возможностям последний превзойдёт собрата еда ли не в десять тысяч раз. Однако при сражении один на один, решит скорость, но при прочих равных выиграет демон, так как гипотетически может пережить большее количество смертоносных заклинаний и убьёт оппонента со стопроцентной вероятностью.

Тогда почему же демоны проиграли? Да потому что на войне нет правил, и один серафим может прикончить сразу тысячу демонов, если те будут стоять в куче. А ответить рогатые товарищи особо не смогут, ведь тёмные алхимики вынуждены сражаться на близкой дистанции. Стратегическое и тактические преимущества серафимов видно невооружённым взглядом.

Возникает резонный вопрос: а почему последними проиграли демоны, а не люди? Прятались по пещерам как талибы и атаковали из засады? Нет, дело далеко не в партизанстве. Я уже упоминал, что не просто так на тёмную алхимию повесили запрет, и даже демоны поклялись более её не использовать.

Разгадка проста и жестока. Так называемая «магия крови» имеет в своём арсенале дальнобойные и массовые заклинания, однако их неспособен применить ни один демон, про людей и говорить не приходится. Расход жизненной энергии будет таким, что алхимик умрёт уже во время рисования второго круга. Но тут существует лазейка…

Стоит вспомнить обереги, которые обладают собственным запасом маны, который в них закачивает создатель. Такой же фокус работает и с магией крови: жизненную силу можно собрать в специальный кристалл и использовать позднее.

Может показаться, что реально собрать с мира по нитке и тем самым накопить огромную мощь, но здесь не всё так просто. Учитель рассказывал, что человек или представитель другой расы может влить в кристалл одну условную единицу энергии и остаться в живых. А вот если высосать его досуха, то это число возрастает на порядок…

Работает простоя схема: чем моложе особь, тем больше энергии она даст. Учитель приводил пример старика восьмидесяти лет и восемнадцатилетнего юноши — первый даст около десяти условных единиц, а второй более ста. А что с младенцами? Тут природа их уберегла, ибо пока организм не сформировался, он не может дать нормальное количество энергии. Работает всё похожим образом как со стариком, только в обратную сторону. В общем, восемнадцатилетний индивид — идеальная цель для сбора жизненной энергии.

Зная эту информацию, можно понять, почему Кровавый Алхимик выбирает именно таких жертв. Однако это лишь мои догадки, основанные на рассказах учителя. На самом же деле всё может оказаться совершенно иначе.

А теперь вернёмся к битве ангелов и демонов. Один из рогатых правителей примерочного восемьсот лет назад решился на отчаянный шаг и умертвил целый город с населением в полмиллиона человек. Свой же город. Это была самое страшное жертвоприношение за всю историю этого мира.

И чего же он добился таким решением? Его родной сын пробрался в столицу серафимов и использовал ультимативное заклинание с нетривиальным названием «Смерь». По рассказам учителя оно очень похоже на «Аваду Кедавру» из «Гарри Поттера», то есть просто лишает жизненной энергии всех, на кого будет направлено.

В итоге двухмиллионная столица была завалена трупами, сам сын правителя также погиб. Но ирония в том, что ту войну демоны всё равно проиграли, а вот такую большую жертву их королю никто не простил. Именно с тех пор и появился запрет на изучение тёмной алхимии, ведь она сродни ядерному оружию, убивает всех: и своих, и чужих.

Однако я подозреваю, что в столице нашего королевства остались алхимики, которые владеют теми или иными заклинаниями. Возможно, даже та самая «Смерть» им подвластна, ведь один из последних королей просто взял и умер без особых на то причин. Тогда никто ничего не доказал, но мой учитель считает, что виновата была именно тёмная алхимия или как её ещё называют: магия крови.

Может показаться, что я и так уже достаточно развит, сиди спокойно да прокачивай запас маны, но вот эта ситуация с кошкой наглядно показала, почему мне просто необходимо освоить тёмную алхимию. Как минимум узнать, на что она способна. Ведь в один прекрасный момент я могу умереть и даже не понять, что меня убило.

Да и жажду знаний никто не отменял. Я человек ленивый, но знания о чём-то новом и интересном будоражат моё сознание. Помню, когда только-только осваивал алхимию, буквально купался в эндорфине. Каждое освоенное заклинание доставляло столько удовольствия, сколь не с каждой дояркой можно получить.

А что уж говорить про тот период, когда я сам начал придумывать заклинания… Золотая пора! В то время я чувствовал себя полубогом, ведь до истинного божества мне не хватало только бессмертия. И как несложно догадаться, манипуляции с жизненной энергией наверняка смогут продлить эту самую жизнь. Каким-то же образом мой учитель прожил три сотни лет…

Именно поэтому я и готов поработать на Дункана, если получу доступ к потерянным знаниям. Кровавого Алхимика я ищу по той же причине, ведь судя по всему, он отличный специалист по части использования магии крови. А если он и правда высасывает жизнь, чтобы поддерживать свою, то мне нужно искать либо дряхлого старика, либо того, кто должен был умереть от врождённых заболеваний.

Забавная история с этими болячками, ведь они закладываются при рождении, и организм считает их нормальным явление. А потому ни одна целебная алхимия не поможет. Однако, возможно, магия крови способна приостановить развитие болезни. Не удивлюсь, если Кровавый Алхимик — это Ротшильд своего времени, которые сменил уже кучу «сердец».

Тем временем Дункан, наконец-то, заканчивает допрос Милиана и выпускает его из комнаты. Следующим и последним идёт Грег. В таком темпе мы тут просидим до самого утра… Закат был примерно три часа назад, а может и больше. Значит, сейчас около часа ночи. Благо я выспался, и бодрствую, однако четыре литра пива дают о себе знать…

Лорд выглядит подавленным, что негативно сказывается на боевом духе его людей. Они, в свою очередь, не знают, как себя вести в такой ситуации, ведь вполне могут остаться без работы. Милиан же стоит с опущенной головой и прижимается плечом к стене, игнорирую окружающих.

К моего удивлению Грега выпускают уже минут через десять. Дункан с холодным лицом заявляет:

— Я хочу допросить свидетелей, сидящих в темнице.

— Как скажете. Я лично сопровожу вас, — отвечает Милиан.

— Так как Мелиса находится в таком плачевном состоянии и не может пойти с нами, то пусть остаётся здесь, — Дункан приказывает двоим своим людям остаться у дверей. — А мы с вами проедем до темницы и проверим правдивость показаний.

— Прошу сюда, — лорд идёт первым и показывает дорогу.

Что ж, пока всё складывается не так плохо, как могло бы. Дункан не посадил нас на цепь и продолжает вести расследование. Мне даже кажется, что ему хочется взять за жопу усатого принца сильнее, чем нам с лордом и Грегом. Конечно, по этому каменному лицу сложно судить, но его поступки говорят сами за себя.

Будь он настроен нейтрально, то вряд ли стал бы прилюдно затыкать Его Высочество. Однако принц не пустит всё на самотёк, ведь наверняка чувствует, что его пятая точка находится в зоне риска. А поэтому остаётся только гадать, что же они, вместе с Жераром, предпримут. Пока я нахожусь рядом с Дунканом, мне ничего не угрожает, так как нападать на него — это высшей степени дебилизм.

Мы спускаемся в гараж на большом лифте и рассаживаемся по машинам. Дункан со своими людьми в одну, Грег и Милиан в другую, я с остатками охраны лорда в третью. До темницы ехать около двух километров, ждать остаётся недолго…

Мне становится интересно, что же предпримет Дункан, заслушав свидетелей. В теории этих доказательств может не хватить. Но если что, можно будет заставить Эдварда приготовить «соль», дабы при помощи конкретных улик уличить Жерара. Главное, чтобы наш великий следователь не подумал, что Эдвард изначально работает на Милиана — тогда будет поплава…

Как-то даже жаль, что мы не обсудили вину Болтонов в лодке, ведь тогда кошка донесла бы эту информацию Дункану, и нам бы не потребовалось предоставлять вагон и маленькую тележку доказательств. Но раз уж он на нашей стороне — враг моего врага мой друг — то проблем возникнуть не должно.

Мы подъезжаем, и я замечаю странную штуку: у входа в склеп нет ни одного охранника. Грег выпрыгивает прямо на ходу и бежит внутрь. Похоже, что-то вновь пошло не по плану. Дункан летит за ним, а потом уже мы с Милианом.

По итогу темница оказывается совершенно пустой. Даже в той камере, где Эдвард производил «соль» всё вычищено, а от оборудования и след простыл. Такое ощущение, что кто-то вывел заключённых и вызвал клиринговую компанию, ведь в прошлый раз камеры были похожи на камеры, а не на стерильные больничные палаты.

Мы выходим на поверхность, чтобы обсудить случившееся. Первым начинает Милиан:

— Грег, как это понимать?

— Господин Милиан, я лично проверят темницу примерно четыре часа назад. Пленники были на месте, как и охрана.

— Видимо, кто-то их убил, — вставляю свои пять копеек. — Думаю, нас всех можно исключить. Не для кого ни секрет, что это выгодно только Жерара и Его Высочеству.

— Сейчас не время для голословных обвинений, — отрезает Дункан. — Мэтью, что у тебя?

Один из его алхимиков всё это время изучал внешнюю часть темницы. Мне даже показалось, что он обнюхивал стены и грунт. Странный, в общем, товарищ.

— Узнаю этот почерк, — говорит он. — Скорее всего, поработала Пятёрка.

— Кто? — Милиан вопросительно смотрит на Дункана и ждёт ответа.

— Наёмники. Они знамениты тем, что не оставляют после себя никаких следов, — поясняет сосиска в костюме.

Я, конечно же, слышал о них. Это легендарная группа ассасинов, в которую входят: тигрица, журавль, обезьяна, богомол и змея… На самом деле никто не знает, кто они такие. А пятёркой их прозвали после того, как они не успели скрыться незамеченным с единственного проваленного задания. Хотя сложно сказать, было ли оно провалено, ибо заказчик заказал самого себя, желая отомстить этим товарищам.

Засаду они пережили и ушли живыми, однако общественности стало известно их количество. Но оно ничего не даёт, кроме прозвища. И знамениты они не только в нашем королевстве, но и на материке. Работают чисто, чётко и задорого. Правда, у них есть одно правильно: они не берут политические заказы на ликвидацию. Прям какая-то настоящая «Организация» из той самой игры…

— Дункан, вы же понимаете, что мы вам не врали, — говорит Милиан.

— Доказательств недостаточно, а поэтому я продолжу расследование и допрошу другую сторону конфликта, — отвечает он. — Думаю, на сегодня мы закончили.

Только Дункан успевает договорить, как по округе разносит колокольный звон. Обычно это сигнал тревоги, либо просьба к лорду, чтобы тот срочно вернулся в замок. Мы без лишних разговоров прыгаем по повозкам и едем обратно.

Я подозреваю, что эта ночь никогда не закончится… Столько важных событий, а я чувствую себя в роле говна, болтающегося в проруби. Не люблю, когда козыри и ситуация не находится в моих руках. Но ничего не поделать, ведь в игре престолов я зелёный новичок. А что Милиан, что Жерар с пелёнок готовились к подобного рода противостояниям.

Взять ту же Мелису, которая в восемнадцать лет ведёт себя совершенно адекватно и рассудительно, и это при условии, что её допрашивает такой мастодонт с улицы разбитых фонарей.

А у меня только опыт прошлой жизни и гигабайты информации, которые я впитывал через все возможные источники. Жаль, что интернет не научил меня играть в эти игры… Но зато в битве за титул лучшего любовника твоей мамы, я бы занял первое место. Эти аристократики ничего не смогут противопоставить той кучу помоев, которая свалилась на меня за столько лет задротства.

Мы возвращаемся к главному въезду во дворец и видим толпу людей, собравшихся у входа. Среди них я замечаю Жерара, его жену и усатого принца. Судя по всему, именно они вынудили стражу позвонить в колокол.

— Чего тебе? — брезгливо бросает Жерару Милиан, выходя из повозки.

— Она жива?! Это правда?! — рычит он.

— Дункан, подтвердите эту информацию, — настаивает Дерек.

— Подтверждаю. Мелиса Майерс жива и находится в плачевном состоянии, — с присущим ему холодком в голосе заявляет Дункан.

— Значит, это всё правда?! — Жерара уже не остановить, он подходит к Милиану вплотную и пристально смотрит в глаза. — Это ты отравил моего мальчика?! Отвечай!

— Это сделала Мелиса, — тут же вклинивается Дункан, вставая поблизости, чтобы разнять их в случае необходимости.

— Чего?.. Что за чушь! — возмущается Дерек.

— Вот именно! Это какой-то бред! — поддерживает его пухляш Жерар.

— У меня есть достоверные сведения, что это информация правдива. Мелиса Майерс подлила яд курумы в тот момент, когда взяла кубок с вином.

— Но зачем?! — кричит Жерар.

— Не хотела выходить за твоего ублюдка, — сквозь зубы цедит Милиан.

— Ах ты тварь… — Жерар вот-вот ударил лорда. — Смертельная дуэль! Я не собираюсь мириться с убийством моего сына! Я требую отмщения!

— От лица Его Величества я позволяю провести смертельную дуэль, — почти сразу выдаёт принц. — Она состоится на рассвете прямо здесь. Я стану секундантом.

— Ваше Высочество, я вынужден отклонить вашу кандидатуру, — вдруг говорит Дункан.

— Да как ты смеешь?!

— У меня есть все основания полагать, что вы являетесь заинтересованным лицом. А поэтому от имени Его Величества секундантом стану я, — спокойно отвечает Дункан. — И я подтверждаю, что у Жерара есть все основания запросить поединки. Лорд Милиан вы не можете отказаться.

— Так тому и быть! Пусть нас рассудят боги! — Милиан как-то даже взбодрился от этой новости. — Я с радостью приму дуэль и положу конец этому беззаконию и произволу.

— Встретимся на рассвете! — Жерар харкает Милиану под ноги и уходит прочь вместе с женой и усатым принцем.

И мне вот интересно, Его Высочество положил большой и толстый болт на конспирацию? Так открыто помогать Болтону — это что-то новенькое. Мне даже становится интересно, что же там за интриги происходят вокруг королевского трона. Похоже, мы действительно стали участниками какой-то большой игры, что одновременно пугает и открывает окно возможностей. Я в это игре могу как победить, взлетев на самый верх, так и проиграть, сгнив в придорожной канаве или отправившись на корм рыбам.

А ещё меня заботит судьба Михаила и Эдварда. Мой кореш, скорее всего, уже помер, а вот алхимика выкрали — в это я уверен на все сто сорок шесть процентов. Надо бы как-то изыскать другие варианты для производства «соли», а то получается: кто владеет Эдвардом, владеет миром. Я, конечно, утрирую, но это высказывание не так далеко от истины, как может показаться на первый взгляд.

И в вопросах «солевых» войн у меня есть преимущество, ведь я знаю и рецепт, и алхимический круг. В идеале надо бы найти грамотного полурослика и попросить его воспроизвести наркотик. Мало ли, вдруг получится…

— Господин Милиан… — Грег идёт за своим хозяином.

— Подготовь обереги. Я хочу побыть с семьёй, — отрезает лорд и заходит во дворец через парадную дверь.

— Господин Дункан, вы проследуете в свои покои? — спрашивает Грег.

— Да. Дорогу мы сами найдём, — он со своими алхимиками тоже покидает двор.

— Что ж… Всё сложилось так, как вы и хотели изначально, — негромко говорю я, стоя рядом с Грегом.

— Не нравится мне всё это… — признаётся он.

— Это… Как бы… Можно я у вас где-нибудь посижу? Раз уж меня записали в соучастники, то хочу знать, чем всё кончится.

— Капюшон надень.

— Оу, и правда… — накидываю его, дабы окружающие не таращились на мои рога.

— Пошли со мной. Нечего тебе тут болтаться, — Грег идёт куда-то налево.

— И что думаешь насчёт всей этой заварухи? — стараюсь держаться рядом.

— Не могу поверить, что Гарри меня предал… Я ведь знаю его с самого детства…

— Никому нельзя доверять, — знать про кошку ему не нужно, ведь иначе я буду крайним. — В любом случае всё разрешилось не так уж и плохо. Если господин Милиан победит, то мы в плюсе.

— Их дуэль — это подбрасывание монетки. Победить может любой. А нам ещё и алхимика искать, если он жив… — сетует Грег.

— Жив. Они бы не стали его убивать. Эдвард может столько денег принести в перспективе, что его смерть попросту невыгодна.

— Сюда, — он заходит в неприметную деревянную дверь, и ведёт меня в подвал. — Может быть, мы воспользуемся твоими навыками? Чтобы повлиять на результат дуэли…

— Дункан знает меня как облупленного, а поэтому наверняка заметит вмешательство. Я вообще подозреваю, что на меня наденут антиалхимические кандалы, — говорю я, ведь не собираюсь помогать лорду, моя королева — это Мелиса.

— И то верно…

Мы спускаемся глубоко под землю, проходим мимо охранников и попадаем в нечто наподобие склада со всяким хламом. Возможно, очень ценным хламом, который является артефактами.

Грег достаёт из скромного по размерам деревянного шкафа целый ворох амулетов. Простая верёвочка, а на конце круглый камень — так выглядят обереги. Обычно их делают по цветам: красный — огонь, синий — вода, зелёный — земля, и так далее.

Милиан планирует воспользоваться сразу всеми, дабы защищаться от неожиданных заклинаний. Неплохой вариант. Может показаться странным, что их не носят на постоянной основе, но здесь есть маленькая загвоздка: попадая в магический контур человека, который несколько больше его физической оболочки, обереги начинают потреблять ману. И чем дольше те висят, больше жрут.

На турнирах их надевают на заключённых, у которых есть хоть немного маны. Обычно первый этап состоит в том, что нужно, например, пробить огненный оберег огнём и убить носителя. Так ты покажешь свою силу и готовность к решительным действиям. Поэтому да, на турнире нет места слабым или малодушным.

— Может, дать лорду какой-нибудь допинг? Чтобы повысить его шансы на победу, — предлагаю я.

— Разрешены только обереги. Ты правил, что ли, не знаешь? — Грег садится на деревянный табурет. — Эх… И что мы будем делать, если господин проиграет?

— Не волнуйся, Мелиса вынесет этого Жерара вперёд ногами.

— Госпожа Мелиса… — поправляет он. — Она ещё не пришла в себя и еле ходит. Она даже круг нарисовать не успеет… Жерар намного сильнее неё.

— Так выдай ей оберег.

— Ты думаешь, я их тут складирую? Обереги от огня стоят огромных денег, и у меня в наличии только один.

— Ну дорого, и что? Разве нельзя было хотя бы два купить? — смотрю на него, как на цыгана, который впаривает краденый смартфон.

— Лорд распорядился закупить один. Что б ты знал, он мне обошёлся в семьсот пятьдесят золотых.

— Чего?.. — мои брови лезут на затылок. — Сколько-сколько?..

— Вот именно. Господин Милиан отвечает за свою семью, а поэтому сражаться ему. Если он погибнет, то уже наследник будет искать деньги на новый оберег.

— Капитализм, блин… — недовольно фыркаю. — Я уверен, что госпожа Мелиса победит и без оберегов.

— Ты совсем с дуба рухнул?! — негодует Грег. — Выйти против Жерара без оберегов и победить? Да даже ты навряд ли одолеешь его.

— А-ха-ха-ха! — смеюсь так громко, что от эха закладывает уши. — Вот как скажешь, хоть стой, хоть падай! Этот жирный и пукнуть не успеет, как отправится к праотцам.

— Когда-нибудь твоя самоуверенность тебя погубит… — шепчет Грег.

— Ты не представляешь, сколько раз я проиграл дуэль своему учителю. И каждый проигрыш оставлял отметину, которую приходилось лечить целую неделю. Поэтому нет, Жерару я не проиграю, ведь смог одолеть даже Странствующего Алхимика.

— Ты победил?.. — он морщится и не верит моим словам.

— Естественно. Это было неминуемо. Наш последний бой был за пару дней до того, как он покинул Рейвенхол. Хм… — ко мне вдруг приходит странная мысль. — А что если он ушёл как раз из-за того, что я его победил? Ученик стал сильнее учителя, и ему более нечему было меня научить…

— Я давно знал, что ты циничный и меркантильный хрен, но что у тебя такие большие проблемы с самомнением — это новость. Ты небось смотришь в зеркало и дрочишь? — Грег ухмыляется.

— Ой, завидуй молча, дедуля, — натягиваю фальшивую маску снисходительности.

Мы сидим до самого утра, общаясь о том и другом. Грег — хороший мужик и довольно преданный как лорду, так и своим идеалам, но что мне в нём нравится, так это его гибкость. Он не тот цепной пёс, который будет лежать рядом с трупом хозяина, нет, по нему видно, что он пойдёт дальше. Хоть и не хочет в этом признаваться, дабы не порочить своё доброе имя.

Если бы у меня был выбор, то я бы без раздумий взял его к себе на службу. И кто знает, как оно повернётся… Если Милиан проиграет, то Грег остаётся без работы, и далеко не факт, что Мелиса возьмёт его на службу.

Последний час перед рассветом мы тусуемся на улице и ждём лорда. Потихоньку подтягиваются Дункан, Жерар и Дерек. Зеваки делятся на два лагеря: люди Милиана встают у входа в замок, а болельщики противника с противоположной стороны.

Алхимики Дункана каменными плитами отмечают места, где будут стоять дуэлянты. Расстояние должно быть ровно тридцать три метра — почему так, я без понятия. В этом мире обожают цифру три, да и сам мир на ней базируется — странная хрень, однако.

Наконец, Милиан выходит вместе с Марком, Дианой и Мелисой. Моя ученица уже уверенно стоит на ногах, но всё ещё выглядит больной. Всё-таки курума — это не хухры-мухры. Зато будущая наследница теперь станет «девочкой, которая выжила»…

Милиан забирает у Грега обереги, вешает их на шею и идёт к своему кругу. Так как не он забивал стрелку, то ему позволено выбрать место самому. Жерар занимает оставшийся круг справа от меня. Мы же с Грегом стоим неподалёку от Майерсов.

Марк выглядит взволнованным, на Мелисе вообще лица нет, а Диана смотрит в одну точку, словно её сознание витает где-то в облаках. Причём это не беззаботность, а перенапряжение — её руки то и дело подёргиваются. Момент напряжённый, что уж тут сказать…

Дуэлянты готовы, и Дункан обходит каждого, осматривая и проверяю на наличие запрещённых предметов. Жерар выглядит чересчур спокойным, а ещё в глаза бросаются синие вены, которые покрывают его руки. Дункан подолгу задерживается возле толстяка, но в итоге ничего так и не говорит.

— Вы готовы? — спрашивает он.

— Да! — яростно рычит Жерар.

— Готов, — голос Милиана не такой уверенный, как у его оппонента.

— Когда потухнет эта свеча, начнётся смертельная дуэль! — Дункан вытаскивает из-за пазухи палку, похожую на большую спичку. — И пусть победит сильнейший!

Он поджигает «свечу» и поднимает над головой. У неё на конце находится специальный держатель, который не горит. И когда пламя дойдёт до него, то спичка в тот же момент потухнет.

Огонь быстро приближается к металлической части «свечи». Ещё чуть-чуть и дуэль начнётся, оппоненты уже готовятся вскинуть руки и начать рисовать круги. Как говорится: «Ставки сделаны, ставок больше нет»…