Цитадель один

Глава 2 Первый день в Цитадели

— Два-двенадцать-сорок семь!

Я впервые стоял у ворот базы. Не скажу, что это было легким решением, и уж тем более — не моим. Сразу после операции подробный отчет вместе с содержанием наших разговоров был оставлен в условленном месте. Через два дня я получил не приказ, а просьбу — принять предложение и отправиться в Цитадель. Информации о Цитаделях у Сопротивления почти не было, и любое новое знание могло сыграть важную роль в дальнейших операциях. Я колебался неделю. Никто помочь мне не мог. Ребята, как и я сам, были в растерянности и не знали, что делать. Наконец я решился и передал командование Максу. Тот не стал отнекиваться, и я мог не беспокоиться за отряд и кинуться с головой в это авантюру.

Лейтенант СП, дежуривший на проходной базы, услышав пароль, пробежал глазами по какому-то списку, висящему прямо под окошечком, после чего открыл передо мной дверь.

— Будьте добры, пройдемте со мной. Вас надлежит сопроводить к руководству базы. К сожалению, командира нет на месте. Вы желаете говорить с его заместителем?

Конечно, я ожидал подобного приема. Куратор нескольких областей, слуга высшего класса — чересчур влиятельная фигура, и его требования должны исполняться со всем возможным рвением, но, если честно, все-таки это было приятно.

Заместитель командира извинился, что свободных катеров нет, и мне придется подождать. В небольшой комнате без окон, но с большой картиной, изображающей водопад, на стене, на столике лежала пачка иллюстрированных журналов. Я посмотрел и улыбнулся: там было почти все, что выпускается, от «Мультики, мультики, мультики!» до «Пентхауза». Выбрав «Вокруг света», я больше двух часов просидел в этой комнате.

К катеру меня сопроводил лично заместитель командира базы. Я, конечно, никогда не видел стартовую площадку, занимающую всю крышу базы. Крыша была покрыта какой-то полупрозрачной пластмассой, достаточно шершавой под ногами. Сквозь нее ясно были видны цветные полосы, определяющие направления старта и посадки. Я вспомнил все, что знал о катерах. Им был необходим небольшой разбег, и чем тверже и ровнее была поверхность, тем он был меньше. Также и с посадкой, но поверхность, на которую катер садился, была не так важна, как при старте. Я обратил внимание на то, что на пластмассе не было ни каких следов. Это значило, что или она была сверхпрочной и термостойкой, или что катера стартовали и садились очень мягко, практически не используя двигателей. Одинокий катер стоял недалеко от края площадки, носом наружу. Боковой люк был распахнут настежь. Внутри катер ничем не отличался от того, который мы сбили, только в нем не было жуков. На переднем кресле сидел один пилот, который предложил мне сесть рядом с ним и пристегнуться. Он был одет в комбинезон СП, но без знаков различия. Катер взлетел, действительно, очень мягко. Основные двигатели включились только после того, как он покинул базу. Мне вдруг стало не по себе, когда я представил, что в лесу засел такой же отряд, как и наш, и кто-то сейчас наводит ракету на катер.

— Куда мы летим?

— Вас необходимо доставить в Цитадель двадцать семь. Эта Цитадель — ближайшая к нам.

Хорошо, что не надо было лететь через полконтинента к Цитадели один. Но я мог только гадать, что будет дальше. Останусь ли я в этой Цитадели, или меня все-таки доставят в первую? А если доставят, то как? Неужели пошлют за мной космический корабль? Все вопросы вылетели у меня из головы, когда далеко впереди показалась Цитадель. Экраны катера создавали полную иллюзию окон, и Цитадель наплывала на нас. Конечно, я видел их изображения много раз, но никакое изображение не могло сравниться с тем, что было перед глазами. Полукилометровая игла, составленная из сросшихся друг с другом колонн, заострявшихся кверху, пока они не сливались в один единственный шпиль, казавшийся пронзающим небо. Зеркально-черная поверхность отражала и искажала все вокруг. Цитадель была неуязвима для любого земного оружия. Один раз, в Америке, рядом с цитаделью была взорвана машина с десятью тоннами взрывчатки. Страшный взрыв разметал все вокруг, а на Цитадели не появилось и царапины. Может быть, ядерное оружие и смогло бы уничтожить Цитадель, но добраться до него Сопротивление не могло. Цитадели и космические корабли, висящие на околоземной орбите были основой власти чужих на Земле.

Я все-таки опомнился. Слишком много у меня вопросов и никаких ответов. Разговаривать с пилотом, готовящимся к посадке — не самый разумный поступок, но, может я смогу вытянуть из него хоть какие-нибудь крохи информации.

— Вы служите в СП?

— Нет, я Слуга десятого класса.

Он повернул ко мне голову и чуть-чуть грустно улыбнулся. Я увидел, что он мой ровесник.

— Не всегда заложенные способности удается развить. Я был прилежным учеником, но не смог далеко продвинуться. Надеюсь, тебе повезет больше.

— Ты уверен, что я лечу учиться?

— Конечно. Что еще может делать в Цитадели умный на вид новичок?

— Я действительно выгляжу новичком?

— Не стесняйся этого. Все мы однажды вот так начинали — кто искал знаний, кто новой жизни, кто власти и ощущения собственной значимости. Я шел за новой жизнью, непохожей на прежнюю, а за чем идешь ты?

— Не знаю. За знаниями, наверное.

Катер, кажется, замедлил ход. Мы уже подлетели вплотную к цитадели примерно на высоте ее середины. Вблизи она выглядела так, что захватывало дух. Мне пришла мысль о бесплодности всех наших попыток бороться. Цитадель подавляла, человек казался ничтожным по сравнению с ней. Дело было не столько в размерах, сколько во внешнем виде, абсолютно чужом и зловещем. Я все-таки попытался получить хоть еще какие-нибудь сведения.

— Слушай, а катерами управляют только Слуги?

— А как же иначе? Этим троглодитам из СП нельзя доверить ничего, сложнее каменного топора. Анекдоты про ментов слышал?

— Слышал, но я думал, что теперь-то положение улучшится.

— С чего? Умные ушли в Цитадели. А кто остался-то?

Я решился задать самый интересующий меня вопрос.

— А как полеты, безопасны? Сопротивление не обстреливает?

— Да нет. Я знаю, в районе вашей базы один катер сбили, но больше ничего такого не было.

На боку Цитадели открылся люк. Катер мягко влетел в него. Кажется, двигатели отключились еще до этого. Касание было почти незаметным. Люк катера распахнулся.

— Ну, вот и приехали, — с видимым удовольствием сказал пилот. — Давай, выходи.

— А ты?

— А у меня впереди еще долгий маршрут. Счастливо!

Я вымучено улыбнулся ему в ответ и выбрался из кресла. Выходить из катера было удобно, удобней, чем из машины. Дверь позволяла проходить в полный рост. Я перешагнул порог, оказался на небольшом пандусе, который составлял одно целое с полом, и огляделся. Я находился в ангаре размерами где-то пятьдесят на пятьдесят и почти такой же высоты. Макс заставлял нас измерять расстояния на глаз, и я был уверен в своей оценке. Меня уже ждали: от дальней стены ко мне шел человек моих лет или чуть постарше, одетый не в надоевший комбинезон СП, а в простые брюки и светлую рубашку.

— Добро пожаловать в Цитадель, Артем! — сказал он мне. Руки он не подал. — В Цитадели один Вас уже ждут. Пойдемте, я провожу.

Мы вышли из ангара через небольшую дверь, и я впервые оказался внутри Цитадели. Не считать же ангар, покрытый тем же материалом, что и крыша базы СП Цитаделью? Внутри не было ничего такого необычного. Все выглядело, как хорошо обустроенный офис: ковровое покрытие с геометрическим узором на полу, кожзаменитель на стенах, неярко светящийся потолок. На дверях были таблички с номерами, на стенах — указатели «Лифт», «Лестница» и еще что-то в том же духе. Лифтовых кабинок было штук десять, я не успел сосчитать все. Вместо обычных кнопок с номерами этажей, внутри маленькой кабинки, пожалуй, поменьше, чем в домах, была панель с надписями. Там были названия или номера секций и центров. Мой сопровождающий приблизил палец к надписи «Транспортный центр», но не нажал на нее. Я не понял, двигался ли лифт вверх или вниз: ускорения не чувствовалось. Ехали мы меньше минуты. Когда двери открылись, мы оказались в таком же в точности коридоре. С левой стороны над большой дверью висел светящийся указатель «Транспортный центр». Двери центра распахнулись перед нами автоматически, и мы вошли в небольшой тамбур с пультом управления.

— Входите в транспортную зону, я доставлю вас на место, — обратился ко мне сопровождающий и остановился у пульта. Я вошел через услужливо распахнувшиеся двери в круглую комнату высотой метра в три. Стены, пол и потолок были одинаково светло-бежевого цвета. Внезапно этот цвет изменился на светло-голубой. Из динамиков сверху раздался голос:

— Соколов Артем Андреевич?

— Да, — ответил я.

— Проходите.

Я вышел назад через ту же дверь. Тамбур был уже пуст, я вышел в коридор и распахнул рот от неожиданности: коридор был другой. Нет, его конфигурация была такой же, но обивка стен имела другой оттенок. До меня наконец-то дошло, что это был за транспортный центр: меня каким-то образом за долю секунды перекинуло через полконтинента. Двери лифта бесшумно открылись, и мне навстречу вышел наш недавний пленник — руководитель этой Цитадели. Он был одет в комбинезон, отдаленно похожий на тот, что носили сотрудники СП, но черного цвета. Меня поразил его внешний вид. Там, в лесу он был каким-то растерянно-нахальным. Здесь же, в своей Цитадели, его фигура просто излучала уверенность и силу.

— Здравствуйте, — это вырвалось у меня само.

— Здравствуй, — ответил он с легкой улыбкой, — пойдем со мной, и запоминай дорогу. Схему Цитадели ты получишь, но лучше запомнить, чем долго рыться в картах.

Я вошел вслед за ним уже в другую кабинку. Его пальцы легко порхнули над панелью, почти дотронувшись до надписей «Командный центр» и «Секция 1».

— Нажимать необязательно, достаточно поднести палец, — пояснил он.

Мы вошли в кабинет с номером, как нетрудно было догадаться, один. Там оказался стол, пара диванов, кресла и шкафы — как в хорошем гостиничном номере. Дверь в соседнее помещение была почти не видна между деревянных панелей. Он уселся в кресло и кивнул на один из шкафов.

— Налей себе что-нибудь. Это помогает расслабиться и лучше думать.

Я послушно подошел к шкафу и открыл его. Внутри оказалась уйма бутылок с соками. Полкой ниже стояли бутылки с наклейками «Кофе» «Чай» «Какао». Я невольно улыбнулся.

— Мы находимся вовсе не в детском саду, — подал голос хозяин кабинета. Он, похоже, прочел мои мысли. — Но для серьезного разговора лучше не использовать алкоголь, а выбрать что-нибудь освежающее. Подай, пожалуйста, бокал и яблочного соку.

Я выполнил его приказ, и взял себе кофе со сливками.

— Садись на диван, ставь кофе на стол, — сказал он мне, — разговор будет долгим.

— Все-таки как Вас называть? Ведь не все могут говорить с Вами телепатически.

— Ко мне приклеилось прозвище Безымянный, можешь называть меня так. Это удобней, чем придумывать что-то свое, потому, что все поймут, про кого ты говоришь.

Я попытался перехватить инициативу в свои руки.

— Я все-таки не пойму, что заставило Вас предложить мне, участнику Сопротивления, обучение у себя?

— Я могу довольно точно определять уровень человека по тому, как он говорит и ведет себя. После обучения ты достигнешь пятого-шестого класса, а это немало. Мне бы не хотелось упустить способного человека, — он усмехнулся: — А что заставило тебя принять мое предложение: желание стать Слугой или приказ начальства?

Я стиснул зубы. Он усмехнулся опять.

— Можешь не отвечать, я же прекрасно знаю, что ты выполняешь задание. Меня это совершенно не волнует. Обучение всегда заключается не в механической передаче знаний, а в создании образа мышления. Не зря Ломоносов говорил: «Математику уж затем изучать надо, что она ум в порядок приводит» Когда ты закончишь учиться, ты будешь смотреть на многие вещи по-другому. Только не бойся: здесь тебе не будут насильно «промывать мозги», тебя не будут кормить наркотиками или гипнотизировать. Нам нужны люди: здоровые, умные, талантливые. С первого взгляда видно, что ты из таких. Ты сможешь принести пользу и нам и всему человечеству. Твое смешное партизанство — всего лишь следствие неправильных исходных предпосылок. Когда ты будешь больше знать, ты по-другому оценишь все происходящее.

— А что мне говорить о себе? Тут, я думаю, одна молодежь, и я буду выделяться среди них.

— Говори правду о себе. Ты, действительно, выделяешься среди остальных сокурсников. Одной особенностью больше, одной меньше, какая разница?

— Что, так и говорить «я командир партизанской группы движения Сопротивления и здесь нахожусь с разведывательными целями по приказу командования»?

Он фыркнул.

— Молодец, действительно быстро соображаешь. Один из американских политиков учил молодых коллег: «Всегда говорите правду. Говорите только правду. Никогда не говорите всю правду». Кто тебя заставляет говорить о каких-то заданиях? Это выглядит нелепо, будто ты Штирлиц какой-то. А ты говори, что ты был командиром партизанской группы, но согласился на мое предложение, допустим, из любопытства или, почему бы и нет, чтобы узнать о наших слабых местах. И то и другое правда, не так ли?

Я молча кивнул. Он буквально подавлял меня. Я начал понимать, что его слова об интеллектуальной элите там, в лесу, не были хвастовством.

Он отпил сока из своего бокала и продолжил.

— Здесь мы учим молодежь лет восемнадцати-девятнадцати. Обычно люди постарше проходят обучение в других Цитаделях, но я предпочитаю сам иметь дело с теми, кто мне понравился. Поэтому сегодня-завтра для тебя будет подготовлен индивидуальный план обучения. У тебя высшее техническое образование. С одной стороны, это хорошо, потому, что ты уже вполне привык учиться, с другой — плохо. Тебе придется расстаться со многими студенческими привычками, а также забыть почти все, чему научился раньше.

Только сейчас до меня дошло, что обо мне уже все знают. Там, в транспортном центре, когда меня назвали по фамилии, имени и отчеству, я не обратил на это внимания, потому что был чересчур взволнован и полон новых впечатлений. Но сейчас мне стало нехорошо: а что, если сейчас началась облава на наш отряд? Безымянный вновь будто прочитал мои мысли.

— Если ты беспокоишься о своем боевом братстве, то не волнуйся. Специально никто на них охотиться не будет, но случайно могут подстрелить во время очередной вашей операции. Это все-таки война.

— Я начинаю верить в чтение чужих мыслей, — буркнул я.

— У тебя на лице написано все, о чем ты думаешь. Надо только уметь это прочитать. Кроме того, ты у меня не только не первый новичок, но и не первый подпольщик. До тебя было уже двое, но, правда, командир группы мне еще не попадался.

— И что, — спросил я, — они оба стали предателями?

Он поморщился.

— Почему предателями? Когда они достаточно узнали о том, что происходит в мире, они изменили свои взгляды и нашли более достойное место в жизни.

— Не надейтесь, я останусь таким, какой есть.

— «Надежда — глупое чувство». Я уже говорил это. И могу сказать, что я не надеюсь. Я знаю. Человек непрерывно меняется — всю свою жизнь, иначе не было бы никакого развития. Сегодня ты не тот человек, что был еще позавчера. Пусть разница между тобой сегодняшним и позавчерашним ничтожна, но она уже есть. Ты не знаешь, каким ты можешь стать через год, а я знаю. Я видел много людей в начале обучения и в конце. Цитадель даст тебе знания, научит ими пользоваться, усилит твой интеллект. Что делать с этим — решать тебе самому. Этот выбор будет твой — и только твой. Но выбирать будет не тот, кто пришел ко мне сегодня, а тот, кто закончит свое обучение.

Я промолчал. Спорить было бессмысленно, но я не собирался меняться до неузнаваемости, что бы мне ни говорили.

Безымянный вернулся к текущим делам.

— Сегодня, да и завтра тоже, отдыхай, приспосабливайся к новым условиям. Сегодня ты привыкнешь к своей комнате, ужин тебе принесут. А завтра тебя возьмут за ручку и проведут по всем местам, в которых тебе нужно будет побывать — я распоряжусь. В лифте выберешь «Центр проживания», «Секция 4». Номер твоей комнаты — 18. На столе лежит брошюра, прочитай ее. Иди.

Я одним глотком допил кофе, встал, повернулся и вышел. Как я понял, лифт здесь работал как в любом учреждении, вызываясь одной кнопкой, а приезжала ближайшая свободная кабинка. Только выбрав нужные центр и секцию, я заметил, что выбранные надписи начинают еле заметно светиться. Когда двери лифта открылись и вышел, мне навстречу шел жук. Я смог рассмотреть его очень хорошо. Если солдаты похожи на лесных клопов, только темно-коричневых, этот был похож на огромную жужелицу, только шоколадного цвета. Шесть членистых ног росли не из головогруди, как у земных, а были распределены по всей длине туловища: первая пара — рядом с головой, вторая — посередине туловища, третья — ближе к концу округлого брюшка. Довольно длинные рукочелюсти были сложены под головой. Яркие фасеточные глаза сверкали и отражали свет как драгоценные камни. В отличие от земных насекомых, фасеток было немного, может быть, десятка два. Мне показалось, что именно такого Макс застрелил в шлюпке. Жук шел быстро, но совершенно бесшумно. Он посторонился, чтобы не задеть меня, и прошмыгнул в уже закрывающиеся двери кабинки из которой вышел я. Я остановился поглядеть, как жук длиной более полутора метров разместится в тесном лифте. Жук легко встал на задние лапки, слегка придерживаясь за стенку, и взмахнул рукочелестью над пультом управления. Двери закрылись, а я пошел дальше.

Свою комнату я нашел не сразу. В поисках номера 18 пришлось пройти по коридору сначала в одну сторону, потом в другую. На двери не было замка, только поворачивающаяся ручка. Я решительно надавил на нее, и дверь открылась. Войдя в маленькую прихожую, я осмотрелся: две двери, одна прямо, другая направо, шкаф во всю левую стену, обычного вида выключатель на стене. Я был слегка разочарован: ничего необычного, ультрасовременного. Даже неяркая бежевая краска на стенах и дверях казалась знакомой. Я включил свет, закрыл за собой дверь и приступил к исследованию своего на ближайшего время жилья. За дверью справа скрывался обычный совмещенный санузел: унитаз и здоровенная ванна. Стены и пол были выложены кафелем. Подойдя к ванной я присвистнул: на дне виднелись отверстия для гидромассажа, а в самой ванной легко можно было утонуть: длиной она была не меньше двух метров и соответствующих пропорций. Кроме кранов холодной и горячей воды там были еще какие-то регуляторы и, что особенно поразило меня, термометр. Между ванной и унитазом на стене висел шкафчик, набитый шампунями, лосьонами и прочей косметикой. Сбоку на вешалке висело несколько полотенец разного вида — как в гостинице. Мне приходилось жить в гостинице — в Питере, еще до появления пришельцев, и сходство было весьма велико. Правда в гостинице такой ванны тогда не было.

Налюбовавшись ванной, я перешел к другой двери. За ней находилась жилая комната метров пять на три, стены которой были выкрашены той же бежевой краской. В комнате было светло от большого окна в короткой стене. Подойдя к окну и отдернув занавеску, я вновь присвистнул: за окном был вид на какой-то горный пейзаж. Присмотревшись, можно было разглядеть, что это — искусно сделанная голограмма. Я не сомневался, что голограмму можно сменить на другую: о таких вещах в научной фантастике не писал только ленивый, а, значит, можно было придумать, как это реализовать. Вид гор (кажется, это были Альпы) почему-то раздражал меня и я задвинул занавески.

Широкий диван рядом с лжеокном уже был застелен и сверху накрыт покрывалом. На диване вполне могли спать и двое — не слишком толстых. Сам он был не очень мягким и приятно пружинил подо мной. Посидев на диване, я продолжил свое ознакомление. Напротив дивана располагался письменный стол с компьютером. Дома компьютер всегда был моей любимой игрушкой, и, не удержавшись, я щелкнул кнопкой включения на корпусе. Ничего особенного или удивительного я не увидел: компьютер как компьютер, никакой полезной информации, кроме обычных программ. Ни музыки, ни фильмов, ни книг, ни, тем более, игр. Компьютер я оставил включенным.

Между диваном и дверью располагались два кресла и журнальный столик между ними. На столике лежала брошюра, о которой говорил Безымянный. Ее чтение я отложил на потом. За дверью одного из многочисленных шкафов оказался небольшой холодильник, забитый фруктами и овощами в пакетах, какими-то коробочками. На дверце стояла целая батарея бутылок с минеральной водой и соком. За соседней дверью отыскался бар, а под ним скрывалась микроволновая печь, еще ниже — посуда.

Следующий шкаф был забит одеждой: на вешалке висели пара костюмов, черно-желтый комбинезон, рубашки и брюки. На полках лежало всякое белье. «С волками жить — по-волчьи выть», стало быть надо переодеться и ходить как все. Как и следовало ожидать, одежда была впору. Я сменил все, вплоть до носков. Вытащив из кармана старых брюк сотовый телефон, я со вздохом разочарования отметил, что он не находит никакую сеть. Значит, я остался без средств связи, а телефон стал почти ненужным. «Почти» потому, что я собирался использовать его как часы, будильник, записную книжку, ну, и как игрушку — мало ли что. Теперь стоило заняться брошюрой. Но, предварительно, следуя принципу вытья по-волчьи, я вытащил бутылку армянского коньяку, соответствующий бокал. В холодильнике отыскались и лимон, и черная икра. Порезав лимон на блюдце, я положил на ломтики икру. Вроде так это делают. Даже если бы оказавшийся рядом гурман и разругал приготовленное мной, это должно быть вкусным. Я расставил всю эту красоту на журнальном столике и сел в кресло. Глотнул из бокала, съел ломтик лимона с икрой, и только после этого раскрыл брошюру.