— апо­сто­лу и еван­ге­ли­сту Ио­ан­ну Бо­го­сло­ву (па­мять 26 сен­тяб­ря) — мо­лит­вой сде­лал су­хой ру­ку у иге­мо­на, под­пи­сав­ше­го ему не­пра­вед­ный при­го­вор, а так­же сде­лал су­хи­ми ру­ки и кри­вы­ми — гла­за у ок­ле­ве­тав­шей его в су­де жен­щи­ны;

— свя­ти­те­лю Епи­фа­нию, ар­хи­епи­ско­пу Кипр­ско­му (па­мять 12 мая) — ду­но­ве­ни­ем ос­ле­пил среб­ро­люб­ца;

— свя­ти­те­лю Фео­до­ру, епи­ско­пу Едес­ско­му (па­мять 9 ию­ля) — в хо­де спо­ра о ве­ре с иу­дея­ми при­ка­зал за­молк­нуть ус­там сво­его про­тив­ни­ка-иу­дея и тот оне­мел;

— свя­ти­те­лю Алек­сан­д­ру, пат­ри­ар­ху Кон­стан­ти­но­поль­ско­му (па­мять 30 ав­гу­ста) — в хо­де спо­ра о ве­ре с ел­лин­ски­ми фи­ло­со­фа­ми по­ве­лел име­нем Хри­ста од­но­му из сво­их про­тив­ни­ков умолк­нуть и у то­го от­нял­ся язык;

3. О чу­дес­ном свя­зы­ва­нии и ско­вы­ва­нии (па­ра­ли­за­ции) вра­га Божь­е­го и пра­вой ве­ры, ере­ти­ка, от­ступ­ни­ка, не­чес­тив­ца, ко­щун­ни­ка, бо­го­хуль­ни­ка, блуд­ни­ка, во­ра и отъ­яв­лен­но­го греш­ни­ка:

пре­по­доб­но­му Лу­ке Ефес­ско­му (па­мять 7 фев­ра­ля) — име­нем Гос­по­да ско­вал, обез­дви­жил оле­ня, по­ва­див­ше­го­ся об­во­ро­вы­вать и вы­тап­ты­вать сад.

пре­по­доб­но­му Гри­го­рию Пе­чер­ско­му (па­мять 8 ян­ва­ря) — мо­лит­вой ско­вы­вал и обез­дви­жи­вал во­ров, на­во­дил на них сон;

пре­по­доб­но­му Фео­до­ру Си­ке­о­ту (па­мять 2 ап­ре­ля) — мо­лит­вой ско­вы­вал и обез­дви­жи­вал во­ров;

пре­по­доб­но­му Паф­ну­тию Бо­ров­ско­му (па­мять 1 мая) — мо­лит­вой не да­вал най­ти до­ро­гу и сбе­жать во­рам, по­хи­тив­шим мо­на­стыр­ский скот;

4. О чу­дес­ном на­сла­нии Са­та­ны и про­чих бе­сов-му­чи­те­лей на вра­га Божь­е­го и пра­вой ве­ры, ере­ти­ка, от­ступ­ни­ка, не­чес­тив­ца, ко­щун­ни­ка, бо­го­хуль­ни­ка, блуд­ни­ка, во­ра и отъ­яв­лен­но­го греш­ни­ка, о все­ле­нии в них бе­сов-му­чи­те­лей, а так­же об унич­то­же­нии и пор­че их иму­ще­ст­ва бе­сов­ской си­лой:

— юро­ди­во­му Си­ме­о­ну (па­мять 21 ию­ля) — мно­го раз мо­лит­вой или по­ве­ле­ни­ем име­нем Гос­по­да на­сы­лал на блуд­ниц, обе­щав­ших ему и Бо­гу ис­пра­вить­ся и вста­вав­ших на путь доб­ро­де­те­ли, но за­тем сно­ва воз­вра­щав­ших­ся к блуд­ным гре­хам, не толь­ко бо­лез­ни, но и бе­сов-му­чи­те­лей, что­бы блуд­ни­цы, стра­дая от при­чи­няе­мых им бе­са­ми му­че­ний, ис­пра­ви­лись по-на­стоя­ще­му; од­на­ж­ды за то, что не­кие ере­ти­ки-тор­гов­цы не при­сое­ди­ня­лись к церк­ви, на­слал на их лав­ку бе­са, ко­то­рый на­пу­гал в ней мно­гих лю­дей и ис­пор­тил мно­го иму­ще­ст­ва;

— свя­то­му Лев­кию Ис­по­вед­ни­ку (па­мять 20 ию­ня) — при из­гна­нии бе­са из хри­стиа­ни­на при­ка­зал бе­су, про­сив­ше­го свя­то­го о но­вом жи­ли­ще, вой­ти в ко­го-ни­будь из не­ве­рую­щих во Хри­ста;

— пре­по­доб­но­му Ви­та­лию (па­мять 22 ап­ре­ля) — за то, что его ос­кор­би­ли и уда­ри­ли, а так­же осу­ди­ли на­слал бе­са на сво­его ос­кор­би­те­ля и осу­ди­те­ля и бес на­нёс то­му в от­ме­ст­ку очень силь­ный удар;

— му­че­ни­ку Ко­но­ну Исав­рий­ско­му (па­мять 5 мар­та) — име­нем Ии­су­са Хри­ста свя­зал бе­сов и по­ста­вил их се­бе на служ­бу бе­сов так, что по мо­лит­вам му­че­ни­ка бе­сы на­па­да­ли на тех, кто ху­лил его и из­би­ва­ли их;

— пер­во­вер­хов­но­му апо­сто­лу Пав­лу (па­мять 29 ию­ня) — не­кое­го отъ­яв­лен­но­го греш­ни­ка в на­ка­за­ние за гре­хи его и для ис­прав­ле­ния ре­шил «пре­дать са­та­не во из­мо­ж­де­ние пло­ти, что­бы дух был спа­сен в день Гос­по­да на­ше­го Ии­су­са Хри­ста» (1Кор.5:5); двух дру­гих тяж­ких греш­ни­ков, Име­нея и Алек­сан­д­ра, так­же «пре­дал са­та­не, что­бы они нау­чи­лись не бо­го­хуль­ст­во­вать» (1Тим.1:20);

По ука­зан­ной в на­ча­ле на­стоя­ще­го цир­ку­ля­ра при­чи­не свя­щен­но­на­ча­лие бла­го­слов­ля­ет про­ве­де­ние об­ще­ст­вен­ных и ча­ст­ных мо­литв и мо­леб­нов к пе­ре­чис­лен­ным вы­ше свя­тым с со­от­вет­ст­вую­щи­ми прось­ба­ми, а имен­но: об умер­щв­ле­нии и ли­ше­нии вся­кой вла­сти и си­лы вра­гов Божь­их и свя­той пра­во­слав­ной ве­ры, ере­ти­ков, от­ступ­ни­ков, не­чес­тив­цев, ко­щун­ни­ков, бо­го­хуль­ни­ков, блуд­ни­ков и про­чих отъ­яв­лен­ных греш­ни­ков; о на­сла­нии на них бе­сов и о все­ле­нии в них бе­сов для му­че­ния те­ла и ду­ха, а так­же о на­сла­нии на них раз­лич­ных му­чи­тель­ных бо­лез­ней в це­лях их вра­зум­ле­ния, по­кая­ния и об­ра­ще­ния.

Сле­ду­ет от­ме­тить, что в на­стоя­щем цир­ку­ля­ре речь в осо­бен­но­сти идёт о та­ких греш­ни­ках, ко­то­рые тяж­ко гре­шат пуб­лич­но и че­рез та­ко­вые пуб­лич­ные гре­хи вно­сят ве­ли­кий со­блазн в на­род Бо­жий.

Со­став­ле­ние спи­ска греш­ни­ков для про­ве­де­ния мо­литв и мо­ле­ний ос­тав­ля­ет­ся на ус­мот­ре­ние: в пре­де­лах епар­хии — пра­вя­ще­го епи­ско­па; в гра­ни­цах всей Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви — Свя­щен­но­го Си­но­да и Пат­ри­ар­ха.

Свя­щен­но­на­ча­лие про­сит всех пра­вя­щих ар­хие­ре­ев, по­лу­чив­ших дан­ный цир­ку­ляр, в обя­за­тель­ном по­ряд­ке оз­на­ко­мить с ним под рас­пис­ку всех бла­го­чин­ных, на­стоя­те­лей (на­ме­ст­ни­ков) мо­на­сты­рей и на­стоя­те­лей при­хо­дов, а так­же оза­бо­тить­ся ор­га­ни­за­ци­ей со­от­вет­ст­вую­щих пуб­лич­ных мо­леб­нов во вве­рен­ной им епар­хии при по­лу­че­нии цен­тра­ли­зо­ван­но­го спи­ска греш­ни­ков, со­став­лен­но­го и ут­вер­жден­но­го Свя­щен­ным Си­но­дом и Пат­ри­ар­хом.

Да пре­бу­дет на вас Бо­жье бла­го­сло­ве­ние!

»

Вто­рой до­ку­мент был та­кой:

«

Во имя От­ца, Сы­на и Свя­то­го Ду­ха! От­цы и бра­тия! Прак­ти­ка эк­зор­циз­ма по­ка­зы­ва­ет, что за­час­тую де­мо­ны, си­дя­щие в одер­жи­мых, ка­те­го­ри­че­ски от­ка­зы­ва­ют­ся на­звать своё имя; во мно­гих же дру­гих слу­ча­ях за­ста­вить их на­звать своё имя ока­зы­ва­ет­ся де­лом очень труд­ным. По­се­му, рас­су­див об этом де­ле со мно­ги­ми опыт­ны­ми эк­зор­ци­ста­ми, охот­но де­ля­щи­ми­ся прие­ма­ми и тай­на­ми сво­его труд­но­го де­ла, по­знан­ны­ми ими на мно­го­лет­ней прак­ти­ке, свя­щен­но­на­ча­лие на­стоя­щим цир­ку­ля­ром ре­ши­ло от­крыть на поль­зу на­чи­наю­щим эк­зор­ци­стам, а так­же эк­зор­ци­стам, ис­пы­ты­ваю­щим не­дос­та­ток опы­та, име­на ря­да де­мо­нов, со­об­щён­ные ими са­ми­ми в хо­де ус­пеш­ных из­гна­ний.

Ни­же при­во­дят­ся име­на блуд­ных де­мо­нов — ибо де­мо­ны блу­да в на­стоя­щее вре­мя в осо­бен­но­сти во­зоб­ла­да­ли и по­лу­чи­ли власть над че­ло­ве­че­ским ро­дом.

Сие есть име­на стар­ших блуд­ных бе­сов в ал­фа­вит­ном по­ряд­ке:

Ана­лин­ку­рим, Анал­фик­сард, Аф­ро­ди­зи­фуг, Бздо­дей, Блу­де­рас, Брит­вез­дак, Ва­го­лин­гдуг, Вам­пи­ри­он, Ввер­хо­гурз, Взле­зог­род, Ву­ай­ер­гор­гон, Гол­д­рейн­зель, Ге­рон­то­бух, Ден­д­ро­фар, Де­фло­дорт, За­до­дупр, Ин­тер­ра­си­он, Ин­це­сто­гор, Их­ти­ор, Ка­ма­сут­рак, Кам­сва­по­галл, Ко­про­букк, Кро­ве­дорз, Ку­мо­репт, Ку­ни­тан, Ку­тюрь­е­рес, Лес­бо­гог, Лин­гво­кис, Лу­па­на­рок, Ма­зо­пар, Мо­делд­лет, Ма­те­ро­ман, Нке­рот­рагг, Ну­до­дор, Орал­фик­са­нус, Ор­газ­ме­рит, Пе­де­рил­лон, Пет­тин­гар, Пи­до­рот­рагг, По­пох­лоп, По­по­щип, Пор­но­бер, Пре­лю­бо­тон, Пре­рво­арт, При­апо­мон, Пти­це­рит, Рек­то­лин­гваз, Са­до­бус, Скок­то­рот, Са­ти­риа­зо­бас, Ско­то­фил­тан, Смер­до­дорт, Со­пле­жуй, Сос­це­куск, Ста­туе­фир, Стра­пон­зель, Тротт­ле­рант, Фал­ло­мет­ри­ал, Фин­гер­ци­мус, Фис­тен­морз, Элек­траб­рог, Экс­по­зар.

Сие же есть име­на са­мых стар­ших и са­мых глав­ных блуд­ных бе­сов, ина­че име­нуе­мых бе­сов­ски­ми блуд­ны­ми князь­я­ми и ар­хи­де­мо­на­ми, при­ве­дён­ные в по­ряд­ке воз­рас­та­ния си­лы этих де­мо­нов:

Сра­кот­ра­хад­дон, Пе­де­ро­ме­лех, Гее­фан, Хре­ног­ло­то­фор, Минь­е­ти­эль, Ана­лин­ки­эль, Дил­ди­эль, Фель­чин­го­дром, Рим­мин­гз­мо­дал, Свин­гер­брас, Свал­да­ба­оф, Анал­лат, Мас­тур­бо­ка­рон.

К се­му до­во­дим до ва­ше­го све­де­ния, что опыт­ные эк­зор­ци­сты на­зы­ва­ют Мас­тур­бо­ка­ро­на ца­рем блуд­ных де­мо­нов как са­мо­го стар­ше­го из всех блуд­ных бе­сов.

Свя­щен­но­на­ча­лие про­сит пра­вя­щих ар­хие­ре­ев, по­лу­чив­ших дан­ный цир­ку­ляр, в обя­за­тель­ном по­ряд­ке оз­на­ко­мить с ним под рас­пис­ку всех прак­ти­кую­щих во вве­рен­ных им епар­хи­ях эк­зор­ци­стов.

Кро­ме то­го, свя­щен­но­на­ча­лие ука­зы­ва­ет на осо­бую не­об­хо­ди­мость пре­по­дать этим эк­зор­ци­стам оте­че­ские разъ­яс­не­ния и на­став­ле­ния о не­об­хо­ди­мо­сти при со­вер­шае­мых ими эк­зор­циз­мах де­лать осо­бый упор на из­гна­ние блуд­ных де­мо­нов. В ка­че­ст­ве обос­но­ва­ния дан­ным дей­ст­ви­ям в обя­за­тель­ном по­ряд­ке сле­ду­ет при­во­дить ука­зан­ную вы­ше при­чи­ну.

Да пре­бу­дет на вас Бо­жье бла­го­сло­ве­ние!

»

Тре­тий до­ку­мент гла­сил:

«

В до­пол­не­ние к цир­ку­ля­ру та­ко­му-то (но­мер ис­хо­дя­ще­го до­ку­мен­та) ин­фор­ми­ру­ем: свя­щен­но­на­ча­лие в ли­це Свя­щен­но­го Си­но­да и Пат­ри­ар­ха вклю­чи­ло в упо­мя­ну­тый в вы­ше­ука­зан­ном цир­ку­ля­ре цен­тра­ли­зо­ван­ный спи­сок греш­ни­ков Ан­д­рея Ку­рае­ва.

На­зван­ный Ан­д­рей Ку­ра­ев, быв­ший диа­кон, был из­вер­жен из са­на за му­же­ло­же­ст­во и позд­нее пре­дан ана­фе­ме за пе­де­ра­стию, слу­же­ние Са­та­не, со­блаз­не­ние вер­ных, из­ме­ну Ро­ди­не и мно­гие дру­гие тяж­кие гре­хи.

В со­от­вет­ст­вии с ука­за­ния­ми, дан­ны­ми в упо­мя­ну­том цир­ку­ля­ре, свя­щен­но­на­ча­лие про­сит Вас, как пра­вя­ще­го ар­хие­рея, ор­га­ни­зо­вать во вве­рен­ной вам епар­хии пуб­лич­ные мо­леб­ны с мо­лит­ва­ми к свя­тым с прось­бой по­ка­рать тяж­ко­го греш­ни­ка Ан­д­рея Ку­рае­ва смер­тью и раз­лич­ны­ми те­лес­ны­ми и ду­шев­ны­ми му­че­ния­ми от бо­лез­ней, лю­дей и бе­сов. Дан­ные мо­леб­ны ре­ко­мен­ду­ет­ся про­вес­ти, по мень­шей ме­ре, во всех круп­ных хра­мах и мо­на­сты­рях епар­хии. Прось­ба при­слать не­сколь­ко ви­део­от­чё­тов с уст­ро­ен­ных Ва­ми мо­леб­нов.

Уве­дом­ля­ем, что в ка­че­ст­ве При­ло­же­ния к на­стоя­ще­му цир­ку­ля­ру при­ве­де­на осо­бая мо­лит­ва, в ко­то­рой ис­пра­ши­ва­ет­ся ка­ра оно­му Ан­д­рею Ку­рае­ву. Эту мо­лит­ву на­стоя­тель­но ре­ко­мен­ду­ет­ся чи­тать на мо­леб­нах в са­мом кон­це на­по­до­бие то­го, как пе­ред на­ро­дом Божь­им во вре­мя ли­тур­гии дек­ла­ми­ру­ет­ся Сим­вол Ве­ры. Дан­ная мо­лит­ва яв­ля­ет­ся «мо­лит­вой по со­гла­ше­нию» о том, что­бы ка­ра (смерть) по­стиг­ла Ку­рае­ва до но­во­го дня Тор­же­ст­ва Пра­во­сла­вия и сле­дую­щей за ним Пас­хи — то есть при­мер­но че­рез год. Эта мо­лит­ва, гром­ко чи­тае­мая пуб­лич­но, мо­жет иметь ве­ли­кое пе­да­го­ги­че­ское зна­че­ние для всех при­сут­ст­вую­щих на по­доб­ных мо­леб­нах.

На­по­ми­на­ем, что быв­ший диа­кон Ан­д­рей Ку­рае­ва вме­сте с ана­фе­мат­ст­во­ва­ни­ем был пре­дан Са­та­не во из­мо­ж­де­ние пло­ти и ду­ха. На­по­ми­на­ем так­же, что факт слу­же­ния быв­ше­го диа­ко­на Ан­д­рея Ку­рае­ва Са­та­не был за­фик­си­ро­ван в тек­сте ана­фе­мы сле­дую­щи­ми фор­му­ли­ров­ка­ми: «под­лый смерд и хо­лоп пи­дор Он­д­рюш­ка Ку­ра­ев <…> Са­та­не с бе­са­ми со­дом­ским сме­ше­ни­ем сво­им в рот и жо­пу слу­жа­щий…», «из­бран­ный друг и раб Са­та­нин», а так­же: «Он­д­рюш­ке Ку­рае­ву <…> ра­бу и слу­ге де­мо­нов, сы­ну Са­та­ни­ну, <…> ана­фе­ма и про­кля­тие на­век три­кра­ты…».

Свя­щен­но­на­ча­лие про­сит пра­вя­щих ар­хие­ре­ев, по­лу­чив­ших дан­ный цир­ку­ляр, в обя­за­тель­ном по­ряд­ке оз­на­ко­мить с ним под рас­пис­ку всех бла­го­чин­ных, на­стоя­те­лей (на­ме­ст­ни­ков) мо­на­сты­рей и на­стоя­те­лей при­хо­дов.

Да пре­бу­дет на вас Бо­жье бла­го­сло­ве­ние!

»

К треть­ему до­ку­мен­ту шло при­ло­же­ние с мо­лит­вой:

«

Гос­по­ди, не до­пус­ти пи­до­ру Он­д­рюш­ке Ку­рае­ву, ере­ти­ку, слу­ге Са­та­ны, жерт­вы ему при­но­ся­ще­му сме­ше­ни­ем со­дом­ским в рот и в жо­пу, му­же­лож­цу и со­блаз­ни­те­лю, пре­взо­шед­ше­му гре­ха­ми всех му­же­лож­цев и со­блаз­ни­те­лей, дос­тиг­нуть до но­во­го дня Тор­же­ст­ва Пра­во­сла­вия и сле­дую­ще­го за ним свет­ло­го празд­ни­ка Пас­хи, Вос­кре­се­ния Гос­по­да на­ше­го Ии­су­са Хри­ста, Ко­то­ро­го он от­верг де­ла­ми свои­ми! По­ка­рай его, ока­ян­но­го Он­д­рюш­ку, пе­де­ра­сти­ей и со­блаз­на­ми свои­ми ос­к­вер­нив­ше­го и те­ло, и ду­шу свою, ко­то­рые суть оби­та­ли­ще и храм Свя­то­го Ду­ха, по­лу­чен­но­го им при свя­том кре­ще­нии! Возь­ми его с зем­ли — этот труп зло­вон­ный, гор­до­стью сво­ею и ды­ря­вым за­дом сво­им за­смер­дев­ший и про­смер­дев­ший всю зем­лю!

Да бу­дет он про­клят в до­ме, в го­ро­де и на по­ле; да бу­дут про­кля­ты хра­ни­ли­ща и кла­до­вые его; да бу­дет про­клят плод чре­ва его и плод зем­ли его; да бу­дет про­клят плод ско­та его; да бу­дет про­клят он при вхо­де и при вы­хо­де сво­ём! Гос­по­ди! По­шли на не­го про­кля­тие, смя­те­ние и не­сча­стие во вся­ком де­ле рук его, ка­кое бы он толь­ко ни стал де­лать — до­ко­ле он не бу­дет ис­треб­лён! По­гу­би его, Гос­по­ди за злые де­ла его и за то, что он ос­та­вил Те­бя! По­шли, Гос­по­ди, на не­го мо­ро­вую яз­ву, до­ко­ле он не ис­тре­бит­ся с ли­ца зем­ли и не ли­шит­ся все­го, чем вла­де­ет! По­ра­зи его, Гос­по­ди, чах­ло­стью, го­ряч­кой, ли­хо­рад­кой, вос­па­ле­ни­ем, за­су­хой, па­ля­щим вет­ром и ржав­чи­ною и пусть они пре­сле­ду­ют его, до­ко­ле он не по­гиб­нет! Со­де­лай, Гос­по­ди, не­бе­са над гла­вою его ме­дью и зем­лю под но­га­ми его — же­ле­зом! Вме­сто до­ж­дя дай зем­ле его пыль и нис­пош­ли на неё и на не­го прах с не­ба, ко­то­рый бу­дет па­дать, до­ко­ле не по­гу­бит и не ис­тре­бит его! Пре­дай его, Гос­по­ди, на по­ра­же­ние вра­гам его; да вы­сту­пит он про­тив них од­ним пу­тём и да по­бе­жит от них, пет­ляя, се­мью пу­тя­ми; да бу­дет он ски­таль­цем по всем цар­ст­вам зем­ли! Да бу­дет труп его пи­щей всем пти­цам не­бес­ным и зве­рям и да не бу­дет от­го­няю­ще­го их! По­ра­зи его, Гос­по­ди, про­ка­зою Еги­пет­скою, по­че­чу­ем, ко­ро­стою и че­сот­кою, от ко­то­рых он не воз­мог бы ис­це­лить­ся! По­ра­зи его, Гос­по­ди, су­ма­сше­ст­ви­ем, сле­по­тою и оце­пе­не­ни­ем серд­ца! Да бу­дет он хо­дить ощу­пью в пол­день так, как сле­пой хо­дит ощу­пью впоть­мах, и да не бу­дет он иметь ус­пе­ха во всех пу­тях сво­их! Да бу­дут тес­нить и оби­жать его вся­кий день и ни­кто да не за­щи­тит его! Пусть по­стро­ит он дом и не бу­дет жить в нём; на­са­дит ви­но­град­ник и не бу­дет есть от пло­дов его! Да за­ко­лют во­лов его на гла­зах его и да не вку­сит он от мя­са их! Да уве­дут от не­го ос­ла и не воз­вра­тят! Да от­да­дут овец его вра­гам его и ни­кто да не за­щи­тит его! Да не бу­дет си­лы в ру­ках его! Пло­ды тру­дов рук его и пло­ды зем­ли его да по­жрут его чу­жие, ко­то­рых он не зна­ет и да бу­дет он при­тес­ня­ем и му­чим во все дни свои! Да сой­дёт он с ума о то­го, что бу­дут ви­деть гла­за его! По­ра­зи его, Гос­по­ди, злою про­ка­зою на ко­ле­нях и го­ле­нях, от ко­то­рой он не смо­жет ис­це­лить­ся! Да бу­дет про­ка­за на нём от по­дош­вы но­ги его до са­мо­го те­ме­ни го­ло­вы его! Да бу­дет он ужа­сом, прит­чею и по­сме­ши­щем у всех лю­дей, ко­то­рых встре­тит! Да тру­дит­ся он мно­го, а пло­дов от тру­дов рук сво­их да со­бе­рёт ма­ло из-за то­го, что по­едят их вра­ги, са­ран­ча и бед­ст­вия! Да на­са­дит он ви­но­град­ник, но ви­на от не­го да не бу­дет пить и пло­дов его да не вку­сит! Да по­жрёт пло­ды ви­но­град­ни­ка его червь! Да бу­дут мас­ли­ны у не­го и да не со­бе­рёт он с них пло­дов с них и да не по­ма­жет­ся еле­ем! Да по­гу­бит все де­ре­вья его и пло­ды зем­ли его ржав­чи­на! Да воз­вы­сят­ся над ним чу­жие и вра­ги его, а сам он да опус­тить­ся ни­же всех! Да возь­мёт он долг и да не смо­жет от­дать его! Да бу­дет он хво­стом, а чу­жие ему и вра­ги его да бу­дут ему го­ло­вой! Да при­дут на не­го все про­кля­тия, ко­то­рые из­рёк Гос­подь во Свя­том Пи­са­нии! Да пре­сле­ду­ют они его ид а по­стиг­нут его и да бу­дет он ис­треб­лён! Да слу­жит он вра­гу сво­ему в го­ло­де, в жа­ж­де, в на­го­те и во вся­ком не­дос­тат­ке; да воз­ло­жит его враг же­лез­ное яром на не­го и да из­му­чит его! Да бу­дет он есть плод чре­ва сво­его, плоть сы­нов и до­че­рей сво­их, и плоть род­ных сво­их в оса­де и в стес­не­нии! Да по­ра­зит его Гос­подь и по­том­ст­во его не­обыч­ны­ми яз­ва­ми, яз­ва­ми ве­ли­ки­ми и по­сто­ян­ны­ми, и бо­лез­ня­ми злы­ми и по­сто­ян­ны­ми! Да на­ве­дёт на не­го Гос­подь все злые яз­вы Еги­пет­ские и да при­лип­нут они к не­му! И вся­кую бо­лезнь и яз­ву, на­пи­сан­ную во Свя­том Пи­са­нии и не­на­пи­сан­ную, да на­ве­дёт Гос­подь на не­го, до­ко­ле он не бу­дет ис­треб­лён! Да бу­дет у не­го на­век тре­пет серд­ца, ис­тае­ва­ние очей и из­ны­ва­ние ду­ши! Да бу­дет тре­пе­тать он день и ночь за жизнь свою и ни­ко­гда да не бу­дет уве­рен в том, что ос­та­нет­ся жить. Да об­ра­тит­ся он в ра­ба и да не бу­дет по­ку­паю­ще­го его! И да воз­ра­ду­ет­ся Гос­подь об ис­треб­ле­нии его!

Аминь.

»

Чет­вёр­тый до­ку­мент был та­кой:

«

В до­пол­не­ние к цир­ку­ля­ру та­ко­му-то (но­мер ис­хо­дя­ще­го до­ку­мен­та) и цир­ку­ля­ру та­ко­му-то (но­мер ис­хо­дя­ще­го до­ку­мен­та) ин­фор­ми­ру­ем: свя­щен­но­на­ча­лие в ли­це Свя­щен­но­го Си­но­да и Пат­ри­ар­ха на вре­мя при­ня­ло осо­бый по­ря­док про­ве­де­ния об­ря­да эк­зор­циз­ма («от­чит­ки») на всей ка­но­ни­че­ской тер­ри­то­рии Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви, суть ко­то­ро­го бу­дет разъ­яс­не­на ни­же.

В ка­че­ст­ве по­яс­не­ния к при­ня­то­му ре­ше­нию свя­щен­но­на­ча­лия на­по­ми­на­ем, что Ан­д­рей Ку­ра­ев, быв­ший диа­кон, был из­вер­жен из са­на за му­же­ло­же­ст­во и позд­нее пре­дан ана­фе­ме за пе­де­ра­стию, слу­же­ние Са­та­не, со­блаз­не­ние вер­ных, из­ме­ну Ро­ди­не и мно­гие дру­гие тяж­кие гре­хи. При этом вме­сте с ана­фе­мат­ст­во­ва­ни­ем оз­на­чен­ный Ан­д­рей Ку­рае­ва был так­же пре­дан Са­та­не во из­мо­ж­де­ние пло­ти и ду­ха со сле­дую­щей фор­му­ли­ров­кой: «Трек­ля­то­му пи­до­ру и му­же­лож­цу Он­д­рюш­ке Ку­рае­ву <…> ана­фе­ма и про­кля­тие на­век три­кра­ты <…> а та­ко­ж­де пре­да­ние Са­та­не во из­мо­ж­де­ние пло­ти и ду­ха!». Да­лее в тек­сте ана­фе­мы, в ча­ст­но­сти, го­во­рит­ся: «Да бу­дет он три­кра­ты про­клят по­доб­но Да­фа­ну и Ави­ро­ну и да по­стиг­нет его участь Иу­ды! Да по­се­тят его бед­ст­вия Ио­ва, про­ка­за Гие­зия, участь бес­плод­ной смо­ков­ни­цы, па­ля­щий огнь Со­до­ма и все про­кля­тия, из­ре­чен­ные Гос­по­дом в Свя­том Пи­са­нии!».

В свя­зи с этим для обес­пе­че­ния эф­фек­тив­ной реа­ли­за­ции пре­да­ния Ан­д­рея Ку­рае­ва Са­та­не во из­мо­ж­де­ние пло­ти и ду­ха и на­ве­де­ния на оно­го Ан­д­рея Ку­рае­ва всех про­кля­тий, со­дер­жа­щих­ся в тек­сте ана­фе­мы, свя­щен­но­на­ча­лие на­стоя­тель­но ре­ко­мен­ду­ет при про­ве­де­нии всех об­ря­дов эк­зор­циз­ма («от­чит­ки») во вве­рен­ной Вам епар­хии из­гна­ние де­мо­нов осу­ще­ст­в­лять, по­ве­ле­вая и при­ка­зы­вая им, де­мо­нам, име­нем Ии­су­са Хри­ста, Гос­по­да на­ше­го, по вы­хо­де из одер­жи­мо­го ими че­ло­ве­ка вой­ти и все­лить­ся в оз­на­чен­но­го Ан­д­рея Ку­рае­ва для его по­сле­дую­щих тяж­ких те­лес­ных и ду­хов­ных му­че­ний. Обос­но­ва­ни­ем дан­ных дей­ст­вий слу­жат при­ме­ры свя­тых, при­ве­ден­ные в пер­вом из вы­ше­упо­мя­ну­тых цир­ку­ля­ров (смот­ри, на­при­мер, жи­тия свя­тых: свя­то­го Си­ме­о­на Юро­ди­во­го, его­же па­мять 21 ию­ля; свя­то­го Лев­кия Ис­по­вед­ни­ка, его­же па­мять 20 ию­ня; свя­то­го пер­во­вер­хов­но­го апо­сто­ла Пав­ла, его­же па­мять 29 ию­ня и дру­гих.).

На­по­ми­на­ем, что Гос­подь наш Ии­сус Хри­стос, сжа­лив­шись над де­мо­на­ми, не по­слал их в безд­ну, но доз­во­лил им по­сле вы­хо­да из бес­но­ва­то­го вой­ти в ста­до сви­ное. Греш­ник же, как яс­но, упо­доб­ля­ет­ся сви­нье, ва­ляю­щей­ся с на­сла­ж­де­ни­ем во ка­лу гре­хов сво­их.

Кро­ме то­го, ес­ли при эк­зор­циз­ме де­мон от­ка­зы­ва­ет­ся на­звать своё имя, свя­щен­но­на­ча­лие на­стоя­тель­но ре­ко­мен­ду­ет ис­поль­зо­вать в за­кли­на­тель­ных мо­лит­вах и то­му по­доб­ном име­на де­мо­нов, при­ве­дён­ные в спи­ске, со­дер­жа­щем­ся во вто­ром из вы­ше­упо­мя­ну­тых цир­ку­ля­ров, по умол­ча­нию пред­по­ла­гая, что де­мон, во­шед­ший в одер­жи­мо­го, но­сит имя из это­го спи­ска. Этот шаг име­ет обос­но­ва­ние в том, что блуд­ные гре­хи ны­не очень ши­ро­ко рас­про­стра­ни­лись да­же сре­ди пра­во­слав­ных и по­то­му, в ка­че­ст­ве пер­во­го при­бли­же­ния, ло­гич­но ду­мать, что одер­жи­мый стал бес­но­ва­тым имен­но за по­доб­ные гре­хи.

Свя­щен­но­на­ча­лие про­сит всех пра­вя­щих ар­хие­ре­ев, по­лу­чив­ших дан­ный цир­ку­ляр, в обя­за­тель­ном по­ряд­ке оз­на­ко­мить с ним под рас­пис­ку всех прак­ти­кую­щих во вве­рен­ных им епар­хи­ях эк­зор­ци­стов.

Кро­ме то­го, свя­щен­но­на­ча­лие счи­та­ет сво­им дол­гом ещё раз ука­зать на осо­бую не­об­хо­ди­мость пре­по­да­ния эк­зор­ци­стам оте­че­ско­го разъ­яс­не­ния и на­став­ле­ния о не­об­хо­ди­мо­сти при со­вер­шае­мых ими эк­зор­циз­мах де­лать осо­бый упор на из­гна­ние блуд­ных де­мо­нов вви­ду силь­ней­ше­го раз­ли­тия блуд­ных гре­хов сре­ди па­ст­вы.

Да пре­бу­дет на вас Бо­жие бла­го­сло­ве­ние!

»

По­сле про­чте­ния этих до­ку­мен­тов Ку­рае­ву ста­ло яс­но всё: про­сто-на­про­сто бы­ла оче­ред­ная ини­циа­ти­ва свер­ху; и ни­зы не мог­ли её не под­дер­жать — как кре­по­ст­ные хо­ло­пы не мог­ли не под­дер­жи­вать оче­ред­ную за­тею сво­его гос­по­ди­на, ка­ко­ва бы она ни бы­ла. И эти стран­ные мо­леб­ны и эк­зор­циз­мы, на­прав­лен­ные про­тив Ку­рае­ва, про­дол­жа­лись дол­го — они всё ещё со­вер­ша­лись да­же по­сле сле­дую­ще­го Ве­ли­ко­го По­ста — то есть все эти мо­леб­ны и эк­зор­циз­мы дли­лись бо­лее го­да, вре­мя от вре­ме­ни то уси­ли­ва­ясь, то ос­ла­бе­вая по на­ка­лу и то уве­ли­чи­ва­ясь, то умень­ша­ясь по ко­ли­че­ст­ву и по мас­со­во­сти. В кон­це кон­цов, спус­тя при­мер­но ме­сяц по­сле окон­ча­ния Ве­ли­ко­го По­ста Ку­ра­ев во­об­ще пре­кра­тил об­ра­щать вни­ма­ния на все эти дей­ст­ва.

12. Со­пер­ни­ки

По­сле га­ст­ро­лей по Ев­ро­пе ку­ра­ев­ская труп­па от­пра­вил­ся в Юж­ную Аф­ри­ку, а за­тем — в Ин­дию, Ки­тай и Япо­нию. Про­шло ле­то и на­ча­лась осень. Ку­ра­ев со­всем по­гру­зил­ся в свои де­ла и поч­ти за­был о Рос­сии. Од­на­ко, ко­гда Ку­ра­ев со свои­ми спут­ни­ка­ми пе­ре­ехал из Де­ли в Шан­хай, то Ро­ди­на на­пом­ни­ла о се­бе. Ан­д­рей Вя­че­сла­во­вич по­лу­чил пись­мо от сту­ден­та Мо­с­ков­ской Кон­сер­ва­то­рии, то­го са­мо­го, ко­то­рый уже пи­сал ему рань­ше; на этот раз в пись­ме со­об­ща­лась, что да, дей­ст­ви­тель­но, в кон­сер­ва­то­рии бы­ла соз­да­на ка­фед­ра нрав­ст­вен­но­го бо­го­сло­вия; её за­ве­дую­щим был то ли на­зна­чен, то ли из­бран ми­тро­по­лит Ил­ла­ри­он Ал­фе­ев. Да­лее сту­дент го­во­рил, что в осен­нем се­ме­ст­ре уже по это­му пред­ме­ту уже на­ча­ли чи­тать лек­ции; его груп­пе по­сча­ст­ли­ви­лось: лек­ции по нрав­ст­вен­но­му бо­го­сло­вию им чи­тал сам Ил­ла­ри­он. Что ка­са­ет­ся со­дер­жа­ния лек­ций, то в них не бы­ло ни­че­го осо­бо ин­те­рес­но­го — то, что ве­щал Ал­фе­ев, по боль­шо­му сче­ту, мож­но бы­ло про­чи­тать в обыч­ных се­ми­нар­ских кон­спек­тах по это­му пред­ме­ту. От­ли­чие кон­сер­ва­тор­ско­го кур­са от се­ми­нар­ско­го за­клю­ча­лось в том, что в пер­вом упор де­лал­ся на на­са­ж­де­ние нрав­ст­вен­но­сти как в му­зы­каль­ных про­из­ве­де­ни­ях, так и в жиз­ни му­зы­кан­тов. Мно­го слов го­во­ри­лось о люб­ви к Ро­ди­не, пат­рио­тиз­ме, вер­но­сти дол­гу и то­му по­доб­ных ве­щах. При­во­ди­лись при­ме­ры раз­лич­ных без­нрав­ст­вен­ных му­зы­каль­ных про­из­ве­де­ний и де­лал­ся их раз­бор. Ес­те­ст­вен­но, как и ожи­да­лось, мно­го вре­ме­ни за­ни­ма­ла кри­ти­ка про­из­ве­де­ний Ку­рае­ва, но ни­че­го су­ще­ст­вен­но но­во­го Ил­ла­ри­он Ал­фе­ев в эту кри­ти­ку не внес: он толь­ко лишь по­вто­рял уже дав­но из­вест­ные те­зи­сы о том, что в про­из­ве­де­ни­ях Ан­д­рея Вя­че­сла­во­ви­ча по­рой слу­чай­но встре­ча­ет­ся гар­мо­ния урод­ли­во­сти фор­мы с урод­ли­во­стью со­дер­жа­ния и что эту-то не­ле­пую гар­мо­нию мно­гие не­ве­ж­ды вос­при­ни­ма­ют за «кра­со­ту» и «ге­ни­аль­ность». В про­ти­во­вес ку­ра­ев­ским про­из­ве­де­ни­ям, ко­то­рые ни­ко­гда, впро­чем, не ис­пол­ня­лись в ка­че­ст­ве при­ме­ра, Ил­ла­ри­он Ал­фе­ев час­то при­во­дил соб­ст­вен­ные цер­ков­ные про­из­ве­де­ния. Воб­щем, все бы­ло дос­та­точ­но ожи­дае­мо и пред­ска­зуе­мо. Ан­д­рей Вя­че­сла­во­вич по­бла­го­да­рил сту­ден­та за пись­мо и за­был про при­чу­ды Ил­ла­рио­на. Но…

Од­на­ж­ды, в са­мом кон­це осе­ни, Ил­ла­ри­он Ал­фе­ев, при­дя чи­тать лек­ции по нрав­ст­вен­но­му бо­го­сло­вию в Мо­с­ков­скую кон­сер­ва­то­рию, уст­ре­мил свой взгляд на бюст Пет­ра Иль­и­ча Чай­ков­ско­го и при­шёл в ис­сту­п­ле­ние. Он смот­рел, не мор­гая, на Пет­ра Иль­и­ча с ми­ну­ту и да­же бо­лее слов­но за­стыв­ший. И бы­ло с че­го — Ил­ла­рио­на Ал­фее­ва по­се­ти­ла до­нель­зя яс­ная и пре­дель­но оче­вид­ная мысль: нель­зя по­кон­чить с Ку­рае­вым, не по­кон­чив пре­ж­де с Чай­ков­ским! И по­ка жи­во вос­хи­ще­ние Пет­ром Иль­и­чом, Ку­ра­ев, да­же уби­тый и да­же об­ли­тый по­моя­ми и за­ры­тый глу­бо­ко в зем­лю, все­гда мо­жет вос­крес­нуть в сво­их тво­ре­ни­ях. И вот тут-то и на­ча­лась борь­ба Ил­ла­рио­на с Пет­ром Иль­и­чом.

Соб­ст­вен­но, бо­роть­ся с Пет­ром Иль­и­чом ми­тро­по­ли­ту Ил­ла­рио­ну бы­ло лег­ко: ведь Чай­ков­ский был ге­ем, а Ил­ла­ри­он — за­ве­дую­щим ка­фед­рой нрав­ст­вен­но­го бо­го­сло­вия в Мо­с­ков­ской кон­сер­ва­то­рии и чле­ном Свя­щен­но­го Си­но­да Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви, ми­тро­по­ли­том, ко­то­ро­го про­чи­ли в бу­ду­щие Пат­ри­ар­хи. К то­му же, цер­ковь в Рос­сии бы­ла все­гда тес­но свя­за­на с вла­стью и со спец­служ­ба­ми. По­это­му «раз­ма­зать по сте­не» Пет­ра Иль­и­ча для Ил­ла­рио­на бы­ло де­лом плё­вым.

Уже в на­ча­ле зи­мы в сво­их лек­ци­ях ми­тро­по­лит Ил­ла­ри­он стал клей­мить пе­де­ра­стию и про­чие по­ло­вые от­кло­не­ния и из­вра­ще­ния в му­зы­ке и сре­ди му­зы­кан­тов. Он за­чи­ты­вал длин­ные вы­держ­ки из днев­ни­ков и пи­сем Чай­ков­ско­го со­от­вет­ст­вую­ще­го со­дер­жа­ния и гром­ко воз­му­щал­ся не­дос­той­ным мо­раль­ным об­ли­ком Пет­ра Иль­и­ча. Да­лее всё по­шло по на­рас­таю­щей. В на­ча­ле де­каб­ря ми­тро­по­лит Ил­ла­ри­он не­сколь­ко лек­ций по­свя­тил разъ­яс­не­нию те­зи­са о том, что геи, сно­ша­ясь в рот и в зад, со­вер­ша­ют та­ким об­ра­зом ни­что иное, как слу­же­ние Са­та­не, эта­кую осо­бую са­та­нин­скую ли­тур­гию, в хо­де ко­то­рой, в по­ру­га­ние Кро­ви и Пло­ти Хри­ста, при­ча­ща­ют­ся спер­мой и ка­лом друг дру­га.

— По­смот­ри­те, что про­ис­хо­дит! — ве­щал сту­ден­там кон­сер­ва­то­рии ми­тро­по­лит Ил­ла­ри­он на од­ной из сво­их лек­ций. — Сна­ча­ла пе­де­ра­сты за­со­вы­ва­ют, из­ви­ни­те, друг дру­гу хрен в жо­пу, ко­то­рой нор­маль­ные лю­ди срут, а не за­чи­на­ют де­тей, и в ко­то­рой го́вно, а за­тем этот хрен, об­ма­зан­ный го́вном, ти пе­де­ра­сты за­со­вы­ва­ют друг дру­гу в рот! В рот, ко­то­рым едят бла­го­слов­лён­ную Бо­гом пи­щу и ко­то­рым при­ни­ма­ют Свя­тые Тай­ны! В рот, ко­то­рый про­из­но­сит мо­лит­вы, об­ра­щён­ные к Бо­гу, бла­го­да­ре­ния Ему и бла­го­сло­ве­ния! А они за­со­вы­ва­ют в рот хрен, об­ма­зан­ный го́вном, и тво­рят ту­да из­лия­ние се­ме­ни, ко­то­рое сме­ши­ва­ет­ся с го́вном! И по­том по­еда­ют всё это! Вот он, весь ваш Чай­ков­ский! Вот он, весь ваш Ку­ра­ев! Ах, ка­кие ге­нии! И ни цер­ковь, ни Бог им не указ! Это са­та­ни­сты, са­мые на­стоя­щие са­та­ни­сты! Так они слу­жат Са­та­не, ру­га­ют­ся Свя­тым Тай­нам и глу­мят­ся над тво­ре­ни­ем Божь­им! По­ло­вой акт пе­де­ра­стов — это са­та­нин­ская ли­тур­гия! Это слу­же­ние Са­та­не!

По­сле это­го Ил­ла­ри­он в под­твер­жде­ние та­ко­го мне­ния при­вёл сту­ден­там сло­ва ана­фе­мы Ку­рае­ву, гла­сив­шие: «под­лый смерд и хо­лоп пи­дор Он­д­рюш­ка Ку­ра­ев <…> Са­та­не с бе­са­ми со­дом­ским сме­ше­ни­ем сво­им в рот и жо­пу слу­жа­щий…». Ос­но­вы­ва­ясь на эти сло­вах, он ска­зал, что трак­тов­ка по­ло­во­го ак­та пе­де­ра­стов как са­та­нин­ской ли­тур­гии и как слу­же­ния Са­та­не не есть лишь его, Ил­ла­рио­на, ча­ст­ное бо­го­слов­ское мне­ние, но есть мне­ние Пат­ри­ар­ха и Свя­щен­но­го Си­но­да и всей пол­но­ты Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви во­об­ще. Это он обос­но­вал так: дан­ная ана­фе­ма бы­ла при­ня­та всей по­ме­ст­ной цер­ко­вью, всем на­ро­дом Божь­им, не встре­тив ни­ка­ких воз­ра­же­ний.

На дру­гой лек­ции ми­тро­по­лит Ил­ла­ри­он спе­ци­аль­но бо­лее ча­са по­свя­тил под­роб­но­му разъ­яс­не­нию сту­ден­там то­го же тек­ста ана­фе­мы Ан­д­рею Ку­рае­ву. Эта ана­фе­ма, как ска­зал им Ил­ла­ри­он Ал­фе­ев, «за­тра­ги­ва­ла важ­ные ас­пек­ты му­зы­каль­но­го твор­че­ст­ва во­об­ще, и, в осо­бен­но­сти, нрав­ст­вен­ные ас­пек­ты, свя­зан­ные с тем, что в твор­че­ст­ве ком­по­зи­то­ра до­пус­ти­мо, а что нет, а так­же важ­ней­шие ас­пек­ты воз­дей­ст­вия му­зы­ки на че­ло­ве­ка». Сло­ва ана­фе­мы «под­лый смерд и хо­лоп пи­дор Он­д­рюш­ка Ку­ра­ев <…> му­си­кию со­дом­скую го­раз­дым дуд­цам тво­ря­щий, да те не­вежд прель­стят гре­хом сим чрез дья­воль­ское сквер­ноб­ла­гоз­ву­чие» под­верг­лись осо­бо тща­тель­но­му тол­ко­ва­нию.

Мно­гие сту­ден­ты кон­сер­ва­то­рии с пер­во­го раза не по­ня­ли, что «го­раз­дые дуд­цы» оз­на­ча­ет: «ис­кус­ные или вир­ту­оз­ные му­зы­кан­ты» и ми­тро­по­ли­ту Ил­ла­рио­ну под смеш­ки при­шлось это разъ­яс­нять. Да­лее Ил­ла­ри­он объ­яс­нил, что текст ана­фе­мы яв­но име­ну­ет не­ко­то­рые раз­но­вид­но­сти му­зы­ки «со­дом­ски­ми» — то есть в кон­тек­сте дан­ной ана­фе­мы «пе­де­ра­сти­че­ски­ми» и что, сле­до­ва­тель­но, цер­ков­ная пол­но­та раз­де­ля­ет му­зы­ку на пе­де­ра­сти­че­скую или со­дом­скую и про­чую. По­сле это­го Ил­ла­ри­он разъ­яс­нил, что, со­глас­но тек­сту ана­фе­мы и мне­нию всей цер­ков­ной пол­но­ты, суть пе­де­ра­сти­че­ской му­зы­ки за­клю­ча­ет­ся в том, что она при её ис­пол­не­нии прель­ща­ет слу­шаю­щих со­дом­ски­ми гре­ха­ми и, сле­до­ва­тель­но, ввер­га­ет в эти гре­хи, слу­жа кам­нем пре­ткно­ве­ния и ис­точ­ни­ком со­блаз­нов. В ка­че­ст­ве при­ме­ров та­кой му­зы­ки он, ра­зу­ме­ет­ся, при­вёл му­зы­ку Ку­рае­ва, а так­же про­из­ве­де­ния Чай­ков­ско­го вро­де ро­ман­са «Мой ге­ний, мой ан­гел, мой друг». На­ко­нец, Ил­ла­ри­он разъ­яс­нил, что в ана­фе­ме объ­яс­ня­ет­ся и то, ка­ким об­ра­зом му­зы­ка воз­дей­ст­ву­ет на че­ло­ве­ке, со­блаз­няя и под­тал­ки­вая его к со­дом­ских гре­хам: «чрез дья­воль­ское сквер­ноб­ла­гоз­ву­чие». Вы­ра­же­ние «дья­воль­ское сквер­ноб­ла­гоз­ву­чие» ми­тро­по­лит Ил­ла­ри­он тол­ко­вал так: «дья­воль­ское» оз­на­ча­ет вдох­нов­лён­ное са­мим Дья­во­лом, слу­жа­щее Дья­во­лу и ис­поль­зуе­мое в дья­воль­ских це­лях»; «сквер­ноб­ла­гоз­ву­чие» же оз­на­ча­ет: «сквер­но­гар­мо­нич­ную», «сквер­ноп­рят­ную», «сквер­но­при­тя­га­тель­ную». Да­лее Ил­ла­ри­он ска­зал, что сквер­ноб­ла­гоз­вуч­ная му­зы­ка об­ла­да­ет не­ко­ей осо­бой гар­мо­ни­ей, при­ят­но­стью в смыс­ле дос­тав­ле­ния на­сла­ж­де­ния и при­тя­га­тель­но­стью, ко­то­рые слов­но от­мыч­ка от­кры­ва­ют ду­шу, за­став­ляя её рас­крыть­ся, а за­тем, за­вла­дев ей, они осу­ще­ст­в­ля­ют осо­бое сквер­ное «про­грам­ми­ро­ва­ние» и из­ме­не­ние ду­ши, в ре­зуль­та­те ко­то­ро­го ду­ша за­ра­жа­ет­ся со­дом­ски­ми стра­стя­ми и вле­че­ни­ем к со­дом­ским гре­хам. Да­лее Ил­ла­ри­он разъ­яс­нил, что то, как соз­дать та­кую гар­мо­нию, та­кое бла­го­зву­чие, как на­пи­сать та­кую му­зы­ку, ви­ди­мо, хо­ро­шо зна­ет Дья­вол и этим-то зна­ни­ем он и де­лит­ся с ком­по­зи­то­ра­ми, слу­жа­щи­ми ему сво­им твор­че­ст­вом. Но это бы­ло лишь од­но тол­ко­ва­ние сло­ва «сквер­ноб­ла­гоз­ву­чие»; Ил­ла­ри­он дал и вто­рое: по его мне­нию, сло­во «сквер­ноб­ла­гоз­ву­чие» оз­на­ча­ет гар­мо­нию од­ной сквер­ны с дру­гой сквер­ной же, а имен­но, в ча­ст­но­сти, опять же, ту же са­мую гар­мо­нию урод­ли­вой и сквер­ной фор­мы с урод­ли­вым и сквер­ным со­дер­жа­ни­ем, ко­то­рой так «гре­шит» му­зы­ка Ку­рае­ва. Да­лее Ил­ла­ри­он за­клю­чил, что эта гар­мо­ния обя­за­тель­но долж­на вно­сить свой вклад в то, что му­зы­ка, её со­дер­жа­щая, бу­дет скло­нять и со­блаз­нять слу­шаю­ще­го её в со­дом­ские гре­хи; вос­при­им­чи­вость к этой гар­мо­нии в том смыс­ле, что че­ло­век, её ощу­щаю­щий, на­хо­дит со­дер­жа­щую её му­зы­ку пре­крас­ной и ге­ни­аль­ной, по мне­нию Ил­ла­рио­на, долж­на сви­де­тель­ст­во­вать в поль­зу то­го, что у это­го че­ло­ве­ка с боль­шой ве­ро­ят­но­стью долж­ны иметь­ся го­мо­сек­су­аль­ные на­клон­но­сти.

— В сущ­но­сти, — за­ме­тил Ил­ла­ри­он, за­вер­шая лек­цию, — по­доб­ную пе­де­ра­сти­че­скую му­зы­ку нель­зя слу­шать — ибо она из­ме­ня­ет че­ло­ве­ка по­доб­но то­му, как ви­рус вре­дит ком­пь­ю­те­ру, хо­зя­ин ко­то­ро­го ска­чи­ва­ет и за­пус­ка­ет всё, что по­па­ло. И по­это­му, смот­ря но­вые се­рии «Звёзд­ных войн» или «Ко­на­на-вар­ва­ра», му­зы­ку к ко­то­рым на­пи­сал Ку­ра­ев, или же слу­шая про­из­ве­де­ния Чай­ков­ско­го, мож­но за­ра­зить се­бя, своё соз­на­ние «пе­де­ра­сти­че­ским ви­ру­сом». И что­бы из­ба­вить­ся от не­го, нуж­но по­кая­ние, нуж­ны мно­гие мо­лит­вы лич­ные и цер­ков­ные, нуж­но за­ступ­ни­че­ст­во свя­тых.

Ещё од­ну лек­цию Ил­ла­ри­он по­свя­тил разъ­яс­не­нию то­го, что цер­ковь долж­на иг­рать ру­ко­во­дя­щую и на­прав­ляю­щую роль в ис­кус­ст­ве и в, ча­ст­но­сти, в му­зы­ке, что­бы не до­пус­тить до пуб­ли­ки про­из­ве­де­ния та­ких лич­но­стей, как Ку­ра­ев и Чай­ков­ский, и что­бы эти тём­ные лич­но­сти во­об­ще ни­как не мог­ли про­лезть на сце­ну. Ил­ла­ри­он го­во­рил о не­об­хо­ди­мо­сти ду­хов­ной цен­зу­ры, об ос­вя­щаю­щем и об­ла­го­ра­жи­ваю­щем влия­нии церк­ви на ис­кус­ст­во, а так­же о том, что толь­ко лишь та­кое ис­кус­ст­во — то есть ос­вя­щен­ное и об­ла­го­ро­жен­ное цер­ко­вью — един­ст­вен­но и оп­рав­да­но, един­ст­вен­но и име­ет пра­во на су­ще­ст­во­ва­ние.

— Ис­тин­ная цель ис­кус­ст­ва, — под­черк­нул на этой лек­ции ми­тро­по­лит Ил­ла­ри­он, — это про­слав­ле­ние Бо­га, слу­же­ние церк­ви, рас­кры­тие и про­по­ведь цер­ков­но­го уче­ния; и толь­ко та­кое ис­кус­ст­во, — до­ба­ви­ло Его Вы­со­ко­пре­ос­вя­щен­ст­во, — и мо­жет быть мыс­ли­мо в по-на­стоя­ще­му нрав­ст­вен­ном го­су­дар­ст­ве.

До Но­во­го Го­да бы­ла ещё од­на лек­ция, по­доб­ная этим. Её ми­тро­по­лит Ил­ла­ри­он по­свя­тил рас­кры­тию ис­тин­ной сущ­но­сти пе­де­ра­стов и про­чих из­вра­щен­цев.

— Гей или, точ­нее го­во­ря, пи­да­рас, — ве­щал ми­тро­по­лит, — по сво­ей при­ро­де есть из­мен­ник и пре­да­тель нрав­ст­вен­но­го го­су­дар­ст­ва — то есть та­ко­го го­су­дар­ст­ва, в ко­то­ром об­ще­ст­вен­ная жизнь ос­но­ва­на на за­ко­не Божь­ем. И, со­от­вет­ст­вен­но, — про­дол­жил Ил­ла­ри­он, — пи­да­рас есть сто­рон­ник и воль­ный или не­воль­ный агент го­су­дарств и вла­стей дья­воль­ских, раз­вра­щен­ных, бо­го­про­тив­ных и ан­ти­хри­сто­вых, и, сле­до­ва­тель­но, воль­ный или не­воль­ный агент и слу­га Са­та­ны и не­чис­тых ду­хов, ко­то­рые этим го­су­дар­ст­вам по­кро­ви­тель­ст­ву­ют. И, со­от­вет­ст­вен­но, пи­да­рас есть вре­ди­тель.

Да­лее Ил­ла­ри­он сно­ва об­ра­тил­ся к Чай­ков­ско­му и про­ана­ли­зи­ро­вал его «Щел­кун­чи­ка»:

— По за­мыс­лу Чай­ков­ско­го, Щел­кун­чик сим­во­ли­зи­ру­ет внеш­ний, эк­зо­те­ри­че­ский, вид и мир са­мо­го Чай­ков­ско­го — вид и мир ста­рею­ще­го ни­ко­му не нуж­но­го пи­до­ра, ко­то­ро­го все пре­зи­ра­ют. Эти­ми ви­дом и ми­ром ком­по­зи­тор пред­став­лен для всех. Принц же, по мыс­ли Чай­ков­ско­го, дол­жен сим­во­ли­зи­ро­вать его внут­рен­ний, эзо­те­ри­че­ский, вид и мир — вид и мир ду­хов­но бо­га­тый и пре­крас­ный. По­след­ние вид и мир есть яв­ная про­ти­во­по­лож­ность то­му, что ви­дят в Чай­ков­ском все нор­маль­ные лю­ди. Кста­ти: оре­хи, ко­то­рые, как под­ра­зу­ме­ва­ет­ся, рас­ка­лы­ва­ет Щел­кун­чик, сим­во­ли­зи­ру­ют яй­ца сек­су­аль­ных парт­нё­ров Чай­ков­ско­го. Здесь Петр Иль­ич поч­ти яв­но про­го­ва­ри­ва­ет­ся. Пи­дор Чай­ков­ский сво­им «Щел­кун­чи­ком» пы­та­ет­ся ска­зать всем: «Я та­кой же че­ло­век, как и вы все и да­же еще луч­ше! Я ни­ко­му не опа­сен! И да­же на­обо­рот, по­ле­зен. Я - ге­рой! И пус­ти­те ме­ня к де­тям! Ведь за мо­им урод­ли­вым ли­ком скры­ва­ет­ся до­б­рая и лю­бя­щая ду­ша, го­то­вая к са­мо­по­жерт­во­ва­нию». Кры­си­ный Ко­роль, то есть три срос­ших­ся хво­ста­ми мы­ши, оче­вид­но, сим­во­ли­зи­ру­ет Трои­цу, ко­то­рая ме­ша­ет «сча­стью» пи­да­ра­са Чай­ков­ско­го, а мы­ши и кры­сы, на­хо­дя­щие­ся в под­чи­не­нии у Ко­ро­ля — хри­сти­ан­скую цер­ковь. Этот об­раз — ни­что иное, как при­кро­вен­ная ху­ла на Гос­по­да! И, ко­неч­но, на са­мом де­ле Щел­кун­чик за­щи­ща­ет на свою воз­люб­лен­ную, а сво­его воз­люб­лен­но­го — маль­чи­ка, сверх­жен­ст­вен­но­го маль­чи­ка, оде­то­го де­воч­кой, на ко­то­ро­го и на­прав­ле­ны пе­де­ра­сти­че­ские пе­до­филь­ские стрем­ле­ния Чай­ков­ско­го. «Щел­кун­чик» — обыч­ная по­пыт­ка гнус­но­го про­гнив­ше­го пи­да­ра­са по­ста­вить всё с ног на го­ло­ву. И ни­кто да не оболь­стит­ся этой бо­го­бор­че­ской пи­дор­ской гнус­но­стью! «Щел­кун­чи­ка» дав­но по­ра за­пре­тить — как и во­об­ще всё твор­че­ст­во Чай­ков­ско­го!

По­сле это­го Ил­ла­ри­он про­дол­жил:

— Мно­гие спра­ши­ва­ют: где до­ка­за­тель­ст­ва свя­зей гей-ак­ти­ви­стов и де­мо­кра­тов, вы­сту­паю­щих за сек­су­аль­ные сво­бо­ды, с Гос­де­пар­та­мен­том США и ко­ро­ле­вой Анг­лии? Где до­ка­зан­ные слу­чаи пе­ре­во­да им де­нег Рот­шиль­да­ми и Рок­фел­ле­ра­ми? А тут всё про­сто: на­до толь­ко лишь взгля­нуть на те цен­но­сти, гос­по­да, ко­то­рые вы про­по­ве­дуе­те, — и сра­зу же ста­но­вит­ся яс­но, что вы — аген­ты и слу­жа­ки Гос­де­па и Винд­зо­ров! Тут и до­ка­зы­вать не­че­го, — за­клю­чил Ил­ла­ри­он, — ибо в та­ких слу­ча­ях на­до, как го­во­рит­ся, ид­ти не от пре­сту­п­ле­ния к пре­ступ­ни­ку, а от пре­ступ­ни­ка к пре­сту­п­ле­нию!

— Да и са­ми по­ду­май­те, — до­ба­вил Ил­ла­ри­он, — ес­ли нрав­ст­вен­ное го­су­дар­ст­во, ос­но­вы­ва­ясь на за­ко­не Божь­ем, на Свя­том Пи­са­нии, каз­нит пе­де­ра­стов и пре­сле­ду­ет, то к ко­му они по­бе­гут за за­щи­той и спо­кой­ной жиз­нью, как не в Гос­де­пар­та­мент и не к ко­ро­ле­ве Анг­лии, ко­то­рые их не уби­ва­ют, не са­жа­ют и по­зво­ля­ют хо­ро­шо жить? И ко­го они бу­дут за­щи­щать? Тут всё яс­но как два­ж­ды два! Нет, нет и ещё раз, гос­по­да пе­де­ра­сты — как от­кры­тые, так и скры­ваю­щие­ся под мас­кой ли­бе­ра­лов и де­мо­кра­тов! Вы — имен­но что аген­ты и слу­ги Гос­де­пар­та­мен­та и Винд­зо­ров! Иг­рай­те на не­све­ду­щую пуб­ли­ку, но не го­во­ри­те это­го нам! И не на­до лу­ка­вить и ли­це­ме­рить! Мы всё про вас зна­ем! Зна­ем всю ва­шу гни­лую и под­лую ду­шон­ку пре­да­те­лей и из­мен­ни­ков! Зна­ем все ва­ши меч­ты об унич­то­же­нии и ок­ку­па­ции Рос­сии, о её бе­зо­го­во­роч­ной ка­пи­ту­ля­ции с по­сле­дую­щим пе­ре­фор­ма­ти­ро­ва­ни­ем соз­на­ния рос­сий­ско­го на­ро­да под ва­ши цен­но­сти! Мы зна­ем ва­ши меч­ты о са­та­нин­ской мес­ти сво­им смер­тель­ным вра­гам — мес­ти нрав­ст­вен­ной вла­сти, ус­та­нов­лен­ной Бо­гом, мес­ти но­си­тель­ни­це нрав­ст­вен­но­сти — церк­ви, мес­ти рос­сий­ско­му на­ро­ду за его вы­бор в поль­зу Бо­га и мес­ти са­мо­му Гос­по­ду Бо­гу! Мы зна­ем ва­ши вре­ди­тель­ские за­мыс­лы! Вы толь­ко и меч­тае­те обо всём этом и днём, и но­чью! Мы зна­ем ва­шу бес­силь­ную зло­бу! Мы зна­ем всё и вы не от­вер­ти­тесь! И мы вы­ве­дем вас на чис­тую во­ду!

Эти че­ты­ре лек­ции бы­ли за­пи­са­ны на ви­део про­фес­сио­на­ла­ми и за­тем вы­ло­же­ны на все­об­щее обо­зре­ние в Ин­тер­не­те — при­чём не толь­ко на лич­ном сай­те ми­тро­по­ли­та, но и на офи­ци­аль­ном сай­те Мо­с­ков­ской Пат­ри­ар­хии. Та­ким об­ра­зом, ска­зан­ное не этих лек­ци­ях, ско­рее, сле­до­ва­ло рас­смат­ри­вать как офи­ци­аль­но оз­ву­чен­ную по­зи­цию Пат­ри­ар­хии по за­тро­ну­тым в лек­ции во­про­сам, а не толь­ко лишь как лич­ное мне­ние Ил­ла­рио­на. Ку­ра­ев слу­чай­но на­брёл на эти лек­ции, ко­гда про­смат­ри­вал сайт Пат­ри­ар­хии, бу­ду­чи в То­кио, про­смот­рел их и от ду­ши по­сме­ял­ся.

В кон­це де­каб­ря Ил­ла­ри­он Ал­фе­ев стал док­то­ром ис­кус­ст­во­ве­де­ния, за­щи­тив дис­сер­та­цию в Санкт-Пе­тер­бург­ской кон­сер­ва­то­рии. Эта дис­сер­та­ция на­зы­ва­лась дос­та­точ­но пред­ска­зуе­мо: «Гар­мо­ния урод­ли­во­сти фор­мы и урод­ли­во­сти со­дер­жа­ния как ос­но­ва фик­тив­но­го фе­но­ме­на ге­ни­аль­но­сти на при­ме­ре твор­че­ст­ва Ан­д­рея Ку­рае­ва и дру­гих за­ру­беж­ных ком­по­зи­то­ров». На­до ска­зать, что дру­гие — да­же те, ко­то­рые по­доб­ным об­ра­зом кри­ти­ко­ва­ли Ку­рае­ва, — всё-та­ки сты­ди­лись пи­сать по­доб­ные дис­сер­та­ции, бо­ясь, что ни­кто в му­зы­каль­ной и в пре­по­да­ва­тель­ской сре­де не бу­дет при­ни­мать их все­рь­ёз. Ил­ла­ри­он Ал­фе­ев был пер­вый.

Кста­ти, мно­гие по­го­ва­ри­ва­ли, что са­му идею пред­ста­вить твор­че­ст­во Ку­рае­ва как «гар­мо­нию урод­ли­во­сти фор­мы и урод­ли­во­сти со­дер­жа­ния», соз­даю­щую ви­ди­мость ге­ни­аль­но­сти, при­ду­ма­ли во­все не на­стоя­щие кри­ти­ки Ан­д­рея Вя­че­сла­во­ви­ча, а, на­обо­рот, по­клон­ни­ки Ку­рае­ва — с той це­лью, что по­из­де­вать­ся и по­глу­мить­ся над по­доб­ны­ми кри­ти­ка­ми и вы­ста­вить их пол­ны­ми ду­ра­ка­ми. И это бы­ло очень по­хо­же на прав­ду. Од­на­ко, кри­ти­ки Ку­рае­ва по­че­му-то не за­ме­ти­ли из­дёв­ки и взя­ли эту вы­дум­ку се­бе на воо­ру­же­ние. А по­том, по ме­ре уси­ле­ния на­па­док на Ку­рае­ва, кри­ти­ко­вать по­доб­ные воз­зре­ния ста­ло да­же не­безо­пас­но — по край­ней ме­ре, для карь­е­ры в ми­ре му­зы­ки.

С за­щи­той дис­сер­та­ции воз­ник­ли труд­но­сти: не­ко­то­рые про­ти­ви­лись при­су­ж­де­нию Ил­ла­рио­ну док­тор­ской сте­пе­ни по ис­кус­ст­во­ве­де­нию по­то­му, что он не был кан­ди­да­том ис­кус­ст­во­ве­де­ния: все его мно­гие уче­ные сте­пе­ни и зва­ния, как кан­ди­дат­ские, так и док­тор­ские, от­но­си­лись к дру­гим об­лас­тям. По­это­му сто­рон­ни­кам при­су­ж­де­ния сте­пе­ни при­шлось по­тру­дить­ся — прав­да, не слиш­ком мно­го — и до­ка­зать, что дис­сер­та­ция Ил­ла­рио­на — чрез­вы­чай­но вы­даю­щая­ся и зна­ме­ную­щая со­бой но­вый про­рыв в ис­кус­ст­во­ве­де­нии.

Кста­ти. В сле­дую­щие не­сколь­ко ме­ся­цев на ка­фед­ре нрав­ст­вен­но­го бо­го­сло­вия под ру­ко­во­дством док­то­ра ис­кус­ст­во­ве­де­ния и про­фес­со­ра Ил­ла­рио­на Ал­фее­ва бы­ло за­щи­ще­но на эту же те­му не­сколь­ко кан­ди­дат­ских дис­сер­та­ций. В ре­зуль­та­те ми­тро­по­лит Ил­ла­ри­он стал счи­тать­ся ос­но­во­по­лож­ни­ком но­вой на­уч­ной шко­лы. За­тем, спус­тя все­го две не­де­ли по­сле за­щи­ты по­след­ней из этих дис­сер­та­ций, Ил­ла­рио­ну при­свои­ли учё­ное зва­ние «про­фес­сор» и он стал про­фес­со­ром не толь­ко по долж­но­сти, но и по зва­нию. А ещё че­рез две не­де­ли он два­ж­ды стал по­чёт­ным док­то­ром — док­то­ром Мо­с­ков­ской кон­сер­ва­то­рии и Санкт-Пе­тер­бург­ской.

Кто-то из Мо­ск­вы при­слал по поч­те Ку­рае­ву пись­мо, к ко­то­ро­му при­ла­га­лась дис­сер­та­ция Ил­ла­рио­на и три его мо­но­гра­фии, в ко­то­рых бы­ли от­ра­же­ны ре­зуль­та­ты дис­сер­та­ци­он­ных ис­сле­до­ва­ний. Ко­гда Ан­д­рей Вя­че­сла­во­вич ра­ди ин­те­ре­са стал про­смат­ри­вать спи­сок ли­те­ра­ту­ры, при­ве­дён­ный в кон­це дис­сер­та­ции, то с удив­ле­ни­ем об­на­ру­жил в нём мо­но­гра­фию сво­его от­ца, со­вет­ско­го фи­ло­со­фа Вя­че­сла­ва Ива­но­ви­ча Ку­рае­ва, шед­шую под но­ме­ром 198: «Ку­ра­ев В. И. Диа­лек­ти­ка со­дер­жа­тель­но­го и фор­маль­но­го в на­уч­ном по­зна­нии. — М.: Нау­ка, 1977. — 160 с.».

Это не­сколь­ко огор­чи­ло Ан­д­рея Вя­че­сла­во­ви­ча: ведь по­лу­ча­лось так, что его род­ной отец по­мог ми­тро­по­ли­ту Ил­ла­рио­ну в его раз­гла­голь­ст­во­ва­ни­ях про фор­му, со­дер­жа­ние и их диа­лек­ти­че­скую связь.

По­сле за­щи­ты Ил­ла­ри­он на­пи­сал ещё од­ну мо­но­гра­фию, «про­ро­че­скую». В ней он рас­су­ж­дал о му­зы­каль­ном рег­рес­се и пред­ска­зы­вал то, в ка­ком на­прав­ле­нии бу­дет про­те­кать даль­ней­шее раз­ви­тие твор­че­ст­ва Ку­рае­ва и ему по­доб­ных.

— Му­зы­каль­ные про­из­ве­де­ния, псев­до­ге­ни­аль­ность ко­то­рых ос­но­вы­ва­ет­ся на гар­мо­нии урод­ли­во­сти фор­мы и урод­ли­во­сти со­дер­жа­ния ос­но­вы­ва­ют­ся, тре­бу­ют от тех, кто на­хо­дит их «кра­си­вы­ми» и «ге­ни­аль­ны­ми» не­ко­то­рых осо­бен­но­стей вос­при­ятия — при­чём, что важ­но, из­вра­щён­ных и боль­ных осо­бен­но­стей, про­из­ра­стаю­щих из рас­па­да ду­ши и её за­ра­жен­но­сти гре­ха­ми. — рас­су­ж­дал в мо­но­гра­фии Ил­ла­ри­он. — Яс­но, что эти осо­бен­но­сти, как это бы­ло по­ка­за­но в пре­ды­ду­щих мо­но­гра­фи­ях, тес­но свя­за­ны с пе­де­ра­сти­ей и про­чи­ми со­дом­ски­ми гре­ха­ми и имею­щие та­кие осо­бен­но­сти, как пра­ви­ло, суть пе­де­ра­сты и про­чие со­до­ми­ты. — ого­ва­ри­вал да­лее Ил­ла­ри­он, и про­дол­жал: — Од­на­ко же, сле­ду­ет ска­зать, что и гре­хов­ное па­де­ние че­ло­ве­ка, и свя­зан­ные с ним осо­бен­но­сти вос­при­ятия му­зы­ки, мо­гут раз­ви­вать­ся, по­гру­жа­ясь в ещё боль­шие «глу­би­ны са­та­нин­ские». По­это­му лег­ко пред­ска­зать, что даль­ней­шее раз­ви­тие му­зы­ки в са­та­нин­ском, де­ст­рук­тив­ном, гре­хов­ном на­прав­ле­нии, бу­дет за­клю­чать­ся: во-пер­вых, в пе­ре­хо­де от гар­мо­нии ме­ж­ду урод­ли­вой фор­мой и урод­ли­вым со­дер­жа­ни­ем к дис­гар­мо­нии и дис­со­нан­су ме­ж­ду ни­ми; во-вто­рых, в от­ка­зе от му­зы­каль­ной фор­мы и от му­зы­каль­но­го со­дер­жа­ния в му­зы­ке как та­ко­вых — по край­ней ме­ре, в при­выч­ном нам по­ни­ма­нии, при по­пыт­ке со­хра­нить урод­ст­во, дис­со­нанс и дис­гар­мо­нию все­го, что ещё ос­та­ёт­ся. По­доб­ное раз­ви­тие му­зы­ки, — го­во­рил Ил­ла­ри­он, — ес­те­ст­вен­но, бу­дет про­ис­хо­дить од­но­вре­мен­но с раз­ви­ти­ем гре­хов­ной по­вре­ж­дён­но­сти лю­дей, ко­то­рая и бу­дет обес­пе­чи­вать те «осо­бен­но­сти вос­при­ятия», ко­то­рые по­зво­ля­ют вос­при­ни­мать та­кую му­зы­ку как «кра­си­вую», «при­ят­ную» и «ге­ни­аль­ную».

Ил­ла­ри­он пред­ска­зы­вал в этой мо­но­гра­фии по­яв­ле­ние му­зы­ки, ори­ен­ти­ро­ван­ной на кан­ни­ба­лов, мань­я­ков и се­рий­ных убийц, нек­ро­фи­лов и про­чих по­доб­ных лич­но­стей. А ещё в ней он го­во­рил, что по ме­ре слу­же­ния Ан­д­рея Ку­рае­ва гре­ху и Са­та­не сво­ей пе­де­ра­сти­ей, он ска­тить­ся имен­но до та­кой му­зы­ки и при этом всё рав­но най­дут­ся та­кие не­год­ные лю­ди, ко­то­рые при­зна­ют эту ку­ра­ев­скую му­зы­ку ге­ни­аль­ной.

Дис­сер­та­цию Ил­ла­рио­на и его мо­но­гра­фии про­чла Оль­га Чет­ве­ри­ко­ва, пра­во­слав­ный пуб­ли­цист и учё­ный, и на­шла их ге­ни­аль­ны­ми — в осо­бен­но­сти же по­след­нюю мо­но­гра­фию. На их ос­но­ве и на по­черп­ну­тых из них при­ме­рах она да­же соз­да­ла три пе­ре­да­чи, по­свя­щён­ные са­та­нин­ско­му и ма­сон­ско­му твор­че­ст­ву за­пад­ных пев­цов, му­зы­кан­тов и ком­по­зи­то­ров. Хо­тя в этих пе­ре­да­чах не про­зву­ча­ло ни од­но­го так­та соб­ст­вен­но му­зы­ки Ку­рае­ва, от тре­ти до по­ло­ви­ны их объ­е­ма бы­ло за­пол­не­но осу­ж­де­ни­ем Ку­рае­ва и его твор­че­ст­ва, со­про­во­ж­даю­щим­ся со­от­вет­ст­вую­щим ци­та­та­ми из Ил­ла­рио­на. Оль­га Чет­ве­ри­ко­ва соз­да­ла ещё од­ну пе­ре­да­чу, по­доб­ную этим трём — но в ней она бы­ла не од­на, а вме­сте с пра­во­слав­ной пе­ви­цей Жан­ной Би­чев­ской.

По­сле Но­во­го Го­да, в ве­сен­нем се­ме­ст­ре, уже док­тор ис­кус­ст­во­ве­де­ния, про­фес­сор ка­фед­ры нрав­ст­вен­но­го бо­го­сло­вия Мо­с­ков­ской кон­сер­ва­то­рии Ил­ла­ри­он Ал­фе­ев про­дол­жил вой­ну с Чай­ков­ским. Офи­ци­аль­ная по­зи­ция Мо­с­ков­ской Пат­ри­ар­хии по от­но­ше­нию к та­ким, как Чай­ков­ский и Ку­ра­ев им вро­де бы бы­ла уже оз­ву­че­на и как бы по­лу­чи­ла мол­ча­ли­вое одоб­ре­ние свер­ху; и грех бы­ло не на­чать на Пет­ра Иль­и­ча ге­не­раль­ное на­сту­п­ле­ние.

На пер­вой же лек­ции ве­сен­не­го се­ме­ст­ра ми­тро­по­лит Ил­ла­ри­он зая­вил, что с Пет­ром Иль­и­чом по­ра по­кон­чить: по­ра пе­ре­име­но­вать но­ся­щие его имя му­зы­каль­ные учеб­ные за­ве­де­ния от сто­лич­ной кон­сер­ва­то­рии до обыч­ной му­зы­каль­ной шко­лы в глу­ши, по­ра пре­кра­тить ис­пол­нять его му­зы­каль­ные про­из­ве­де­ния и вве­сти от­вет­ст­вен­ность за пуб­лич­ное их про­иг­ры­ва­ние как за про­па­ган­ду го­мо­сек­суа­лиз­ма. Вся­кие по­хва­лы Пет­ру Иль­и­чу и его му­зы­ке Ил­ла­ри­он то­же при­звал рас­смат­ри­вать как про­па­ган­ду го­мо­сек­суа­лиз­ма.

— По­ра по­кон­чить с пе­де­ра­ста­ми и пе­де­ра­сти­ей, око­пав­ши­ми­ся в му­зы­ке! — за­кон­чил своё вы­сту­п­ле­ние ми­тро­по­лит Ил­ла­ри­он.

Поч­ти все в му­зы­каль­ных кру­гах вос­при­ня­ли за­яв­ле­ние Ил­ла­рио­на как бе­зум­ное; но ни­кто не по­смел ему воз­ра­зить. В луч­шем слу­чае всё ог­ра­ни­чи­ва­лось лишь ти­хим са­бо­ти­ро­ва­ни­ем бе­зум­ных ини­циа­тив. Тем вре­ме­нем, как ска­за­но, Ил­ла­ри­он по­лу­чил учё­ное зва­ние «про­фес­сор» и стал по­чёт­ным док­то­ром Мо­с­ков­ской и Санкт-Пе­тер­бург­ской кон­сер­ва­то­рий. Сра­зу по­сле это­го, в кон­це мар­та, вы­шло еже­не­дель­ное те­ат­раль­ное обо­зре­ние «Мир те­ат­ра», в ко­то­ром бы­ло опуб­ли­ко­ва­но пись­мо ста­ро­го ра­бо­че­го с од­но­го из ураль­ских за­во­дов, Фе­до­та Про­копь­е­ви­ча Шма­то­ва, на­чи­нав­ше­го ко­гда-то про­стым уче­ни­ком и до­рос­ше­го да мас­те­ра це­ха. В нём Фе­дот Про­копь­е­вич воз­му­щал­ся:

«

Хо­тя я по про­ис­хо­ж­де­нию из ра­бо­чей се­мьи и сам ра­бо­чий, всю жизнь от­дав­ший род­но­му за­во­ду, но все­гда стре­мил­ся к зна­ни­ям и куль­ту­ре и все­гда при­ви­вал лю­бовь к ним сво­им де­тям, а за­тем — вну­кам. Вот и внуч­ка́ мое­го, Се­рёж­ку, сын по мо­ему на­стоя­нию от­дал в му­зы­каль­ную шко­лу учить­ся иг­ре на скрип­ке. Сер­гею это по­нра­ви­лось; да и спо­соб­но­сти у не­го, как го­во­рят пре­по­да­ва­те­ли, име­ют­ся в из­быт­ке. Шко­ла же на­ша му­зы­каль­ная но­сит имя Пет­ра Иль­и­ча Чай­ков­ско­го.

И вот не­дав­но я уз­нал из вы­сту­п­ле­ний ми­тро­по­ли­та Ил­ла­рио­на, ко­то­рые все­гда лю­бил слу­шать, — спа­си его, Гос­по­ди! — что Чай­ков­ский — пи­дор. И что же по­лу­ча­ет­ся? По­лу­ча­ет­ся, что это­го пи­до­ра, вме­сто то­го, что­бы по­мес­тить его ту­да, где ему и ме­сто, по­кры­ва­ет мно­же­ст­во ува­жае­мых лю­дей, мно­же­ст­во му­зы­кан­тов и учё­ных! По­кры­ва­ют в са­мом серд­це на­шей стра­ны — в Мо­ск­ве, в Мо­с­ков­ской кон­сер­ва­то­рии, но­ся­щей его имя. По­кры­ва­ют и в на­шей му­зы­каль­ной шко­ле, то­же его имя но­ся­щей. По­кры­ва­ют и в дру­гих кон­сер­ва­то­ри­ях, му­зы­каль­ных учи­ли­щах и му­зы­каль­ных шко­лах.

Как вну­ка от­пус­кать в та­кую му­зы­каль­ную шко­лу? А он меч­та­ет стать му­зы­кан­том, скри­па­чом. То есть по­сту­пить в кон­сер­ва­то­рию. Как же его от­пус­кать ту­да, ко­гда там все пре­по­да­ва­те­ли — по­дель­ни­ки Чай­ков­ско­го и всё знай се­бе это­го пи­до­ра Чай­ков­ско­го и ему по­доб­ных вос­хва­ля­ют! Они чуть ли не зад ли­жут это­му на­ско­возь про­гнив­ше­му пи­да­ра­су и пе­до­фи­лу! А по­че­му, спра­ши­ва­ет­ся? По­то­му что са­ми, не­бось, та­кие! И как мне, ра­бо­че­му че­ло­ве­ку, пус­кать ту­да вну­ка? Луч­ше са­мо­му взять и убить его, чем смот­реть на то, что из не­го сде­ла­ет вся­кая пи­дор­ская мразь, там око­ла­чи­ваю­щая­ся и строя­щая из се­бя на­стоя­щих му­зы­кан­тов и на­стоя­щих учё­ных!

А не­дав­но я за­стал внуч­ка́ за тем, что он смот­рел «Ко­на­на-вар­ва­ра». Ес­те­ст­вен­но, с лю­би­тель­ским пе­ре­во­дом и, со­от­вет­ст­вен­но, с му­зы­кой это­го пи­да­ра­са Ку­рае­ва. Ну, вы­по­рол я внуч­ка́, ко­неч­но. Всы­пал ему под пер­вое чис­ло, как го­во­рит­ся. Но кто ви­но­ват в том, что он слу­ша­ет Ку­рае­ва? Кто и где при­вил ему вкус к тво­ре­ни­ям это­го пи­да­ра­са? Пре­по­да­ва­те­ли в му­зы­каль­ной шко­ле, ко­то­рые по­клон­ни­ки Чай­ков­ско­го?

Лю­ди, по­мо­ги­те! Ку­да мы ка­тим­ся! Сла­ва Бо­гу, что есть ещё та­кие лю­ди, как ми­тро­по­лит Ил­ла­ри­он, — ис­тин­ные вои­ны Хри­сто­вы, ис­тин­ные пас­ты­ри! По­мо­ги, Гос­по­ди, спра­вить­ся с этим на­ва­ж­де­ни­ем!

»

Мно­гие по­го­ва­ри­ва­ли, что этим Фе­до­том Про­копь­е­ви­чем, «ра­бо­чим че­ло­ве­ком с мо­зо­ли­сты­ми ру­ка­ми», был ни­кто иной, как утон­чён­ный ари­сто­крат пло­ти и ду­ха, в сред­нем ни­чем не ус­ту­пав­ший в сво­ей утон­чён­но­сти Вла­ди­ми­ру Кот­ля­ро­ву, ми­тро­по­лит Ил­ла­ри­он Ал­фе­ев, ко­то­рый с на­стоя­щим Фе­до­том Про­копь­е­ви­чем не сел бы срать на од­ном по­ле.

По­сле пуб­ли­ка­ции на­ча­лось её об­ще­ст­вен­ное об­су­ж­де­ние. При­чем не толь­ко в «Ми­ре те­ат­ра», но да­же на цен­траль­ном ра­дио и те­ле­ви­де­нии в прайм-тайм. Фе­дот Про­копь­е­вич (то ли ак­тёр, его ис­пол­няв­ший) вме­сте со сво­им вну­ком бы­ли при­гла­ше­ны на ток-шоу. В кон­це пе­ре­да­чи Фе­дот Про­копь­е­вич, сняв ре­мень, го­нял­ся по сце­не за сво­им вну­ком и да­же раз­бил об его го­ло­ву скрип­ку… Нуж­но ли го­во­рить про «Ра­дио «Ра­до­неж»» и дру­гие цер­ков­ные ме­диа, про то, что в них тво­ри­лось?

На­сту­пил Ве­ли­кий пост. Об­су­ж­де­ние пись­ма ста­ро­го ра­бо­че­го с ураль­ско­го за­во­да не пре­кра­ща­лось и в не­го. А по­се­ре­ди­не Ве­ли­ко­го по­ста борь­ба с Пет­ром Иль­и­чом, по-ви­ди­мо­му, пе­ре­шла в за­вер­шаю­щую фа­зу. Юрий Во­робь­ев­ский, пра­во­слав­но-пат­рио­ти­че­ский пи­са­тель, пуб­ли­цист и жур­на­лист, не­ко­гда вед­ший пе­ре­да­чи на кон­спи­ро­ло­ги­че­скую, ма­сон­скую и ок­культ­ную те­ма­ти­ку на цен­траль­ном те­ле­ви­де­нии, а за­тем соз­да­вав­ший филь­мы са­мо­стоя­тель­но, вновь вер­нул­ся на цен­траль­ное те­ле­ви­де­ние. На этот раз его пер­вая пе­ре­да­ча бы­ла по­свя­ще­на те­ме кон­трак­тов с Дья­во­лом — то есть она бы­ла про про­да­жу ду­ши Са­та­не. И пе­ре­да­ча эта бы­ла очень кон­крет­ной — речь в ней шла о кон­трак­те, ко­то­рый за­клю­чил с не­чис­той си­лой ни­кто иной, как Пётр Иль­ич Чай­ков­ский! Ока­за­лось, что в ча­ст­ных и го­су­дар­ст­вен­ных ар­хи­вах не­дав­но всплы­ли не­ко­то­рые ин­те­рес­ные до­ку­мен­ты, с ко­то­ры­ми со­труд­ни­ки ар­хи­вов и спец­служб лю­без­но по­зна­ко­ми­ли Юрия Во­робь­ев­ско­го. А тот, в свою оче­редь, не смог удер­жать­ся от то­го, что­бы по­зна­ко­мить с ни­ми ува­жае­мых те­ле­зри­те­лей. Ку­ра­ев слу­чай­но на­пал на за­пись этой пе­ре­да­чи, ко­то­рую кто-то раз­мес­тил в се­ти, спус­тя не­сколь­ко дней по­сле вы­хо­да на эк­ран в Рос­сии и с лю­бо­пыт­ст­вом стал смот­реть эту за­пись.

— Все мы зна­ем при­ме­ры стран­ных карь­ер­ных вос­хо­ж­де­ний и да­же, луч­ше ска­зать, стре­ми­тель­ных взлё­тов. Труд­но­объ­яс­ни­мых и да­же во­об­ще не­объ­яс­ни­мых. — ве­щал Во­робь­ев­ский зри­те­лям. — Мож­но по­нять карь­ер­ный взлёт сы­на ми­ни­ст­ра, ко­то­рый име­ет сре­ди­не спо­соб­но­сти и ста­но­вит­ся то­же ми­ни­ст­ром, на долж­но­сти ко­то­ро­го воз­мож­но удер­жать­ся, имея эти сред­ние спо­соб­но­сти. Да, этот сын ми­ни­ст­ра, воз­мож­но, обой­дет сот­ню кан­ди­да­тов с бо­лее вы­со­ки­ми спо­соб­но­стя­ми, и да­же с вы­даю­щи­ми­ся спо­соб­но­сти — но в та­ком карь­ер­ном взлё­те нет ни­че­го для нас уди­ви­тель­но­го. Но раз­ве мо­жет ми­нистр или да­же Пре­зи­дент на­зна­чить сво­его сы­на или, ска­жем, ка­ко­го-то Ива­на Ива­но­ви­ча вы­даю­щим­ся учё­ным-ма­те­ма­ти­ком или по­этом, ес­ли тот да­же не зна­ет таб­ли­цу ум­но­же­ния и не уме­ет свя­зать двух слов? Не в том смыс­ле сде­лать, что он по­са­дит его на ка­кое-то по­чёт­ное ме­сто в Ака­де­мии на­ук или в Сою­зе пи­са­те­лей, а в том смыс­ле, что этот че­ло­век — че­ло­век, ска­жем, сред­них спо­соб­но­стей — вдруг по при­ка­зу Пре­зи­ден­та об­ре­тёт спо­соб­но­сти вы­даю­щие­ся и да­же ге­ни­аль­ные? Та­кое, ко­неч­но, не­воз­мож­но. Но в дей­ст­ви­тель­ном ми­ре мож­но на­блю­дать, как ка­ким-то та­ин­ст­вен­ным об­ра­зом лю­ди, не имею­щие вы­даю­щих­ся спо­соб­но­стей, их по­лу­ча­ют слов­но по по­доб­но­му «при­ка­зу». Они не ро­ж­да­ют­ся та­ки­ми от при­ро­ды; они не при­об­ре­та­ют своё мас­тер­ст­во дол­гие го­ды на­пря­жён­но ос­ваи­вая своё ре­мес­ло… Слов­но вы­хо­дит свер­ху ка­кой-то при­каз — при­каз, в ко­то­ром ска­за­но: «на­де­лить та­ко­го-то та­ки­ми-то спо­соб­но­стя­ми» — и че­ло­век ста­но­вит­ся ге­ни­аль­ным. В чём сек­рет?

— С дру­гой сто­ро­ны, да­же та­лант, по­рой, не мо­жет про­бить­ся или не мо­жет по­пасть в те ус­ло­вия, в ко­то­ром его та­лант мог бы рас­крыть­ся. Кре­сть­ян­ский сын, ко­то­рый го­ден в ве­ли­кие пи­са­те­ли, мо­жет, на­при­мер, так и не нау­чить­ся за всю свою жизнь гра­мо­те и так и не из­ба­вить­ся от про­вин­ци­аль­но­го диа­лек­та и про­из­но­ше­ния, над ко­то­рым сме­ют­ся в сто­ли­це. Че­ло­век, ко­то­рый мог бы быть ге­ни­аль­ным по­ли­ти­ком или ди­пло­ма­том, да­же ес­ли он об­ра­зо­ван­ный и бо­га­тый бур­жуа, мо­жет им не стать из-за то­го, что он — не дво­ря­нин и из-за это­го не мо­жет стать ми­ни­ст­ром или ди­пло­ма­том — ибо по­доб­ные по­сты «по тра­ди­ции» мо­гут за­ни­мать ис­клю­чи­тель­но дво­ря­не. В та­ких слу­ча­ях мо­жет про­изой­ти не­что стран­ное: у ре­бён­ка, бу­ду­ще­го пи­са­те­ля, на­при­мер, уми­ра­ют ро­ди­те­ли и его усы­нов­ля­ет бо­га­тый ку­пец, ко­то­рый впо­след­ст­вии да­ёт ему об­ра­зо­ва­ние и по­ло­же­ние в об­ще­ст­ве; сын бур­жуа спа­са­ет от раз­бой­ни­ков гер­цо­га и тот усы­нов­ля­ет его, ибо оди­нок и не име­ет соб­ст­вен­ных де­тей; или при­зна­ёт его не­за­кон­но­ро­ж­ден­ным сы­ном и, ес­ли не де­ла­ет его сво­им на­след­ни­ком, то ис­пра­ши­ва­ет ему у ко­ро­ля дво­рян­ский ти­тул. На­ко­нец, эти сын кре­сть­я­ни­на и сын бур­жуа, про­сто мо­гут по­про­бо­вать об­ма­нуть об­ще­ст­во, пред­ста­вив­шись не те­ми, кто они есть и по­про­бо­вать че­рез это по­лу­чить об­ра­зо­ва­ние или долж­ность.

— Всё это мо­жет про­изой­ти. А мо­жет — и не про­изой­ти… От че­го же это за­ви­сит? Про­мы­сел Бо­жий? В ко­неч­ном счё­те, ко­неч­но, да… Но при­смот­рев­шись пов­ни­ма­тель­нее, во всех этих жиз­нен­ных дра­мах по­рой мож­но од­но­го не­при­ят­но­го аген­та, «стоя­ще­го за сце­ной»… С рож­ка­ми и хво­стом.

— Да­вай­те по­смот­рим пов­ни­ма­тель­нее на один из та­ких слу­ча­ев — на жизнь всем из­вест­но­го ком­по­зи­то­ра Пет­ра Иль­и­ча Чай­ков­ско­го. Мы уви­дим в этой жиз­ни мно­го стран­но­го.

— Петр Иль­ич ро­дил­ся в 1840 го­ду и, по­лу­чив на­чаль­ное об­ра­зо­ва­ние, даль­ше по­свя­тил се­бя во­все не му­зы­ке, а юс­ти­ции. В 1852 – 1859 го­дах он обу­чал­ся в учи­ли­ще пра­во­ве­де­ния. За­кон­чил он его, со­от­вет­ст­вен­но, в де­вят­на­дцать лет. Это дос­та­точ­но позд­но, что­бы на­чи­нать за­ня­тия му­зы­кой, на­ме­ре­ва­ясь стать про­фес­сио­наль­ным му­зы­кан­том или ком­по­зи­то­ром. Вспом­ним да­же не то, что к се­ми или вось­ми го­дам умел Мо­царт — вспом­ним, во сколь­ко лет в на­ше вре­мя де­ти на­чи­на­ют учить­ся в му­зы­каль­ных шко­лах. Тем бо­лее в пер­во­класс­ных му­зы­каль­ным шко­лах для ода­рён­ных де­тей. Свои бо­лее-ме­нее серь­ёз­ные за­ня­тия му­зы­кой Чай­ков­ский на­чал в пят­на­дцать лет, учась в учи­ли­ще пра­во­ве­де­ния: он брал уро­ки иг­ры на фор­тепь­я­но у не­мец­ко­го пиа­ни­ста Ру­доль­фа Кюн­дин­ге­ра. Но это, оче­вид­но, бы­ли «лю­би­тель­ские» уро­ки. Вер­нее, это бы­ли уро­ки, пре­ду­смат­ри­вав­шие «лю­би­тель­ский» уро­вень ов­ла­де­ния иг­рой на фор­тепь­я­но. Чай­ков­ский, бе­ря эти уро­ки, не на­ме­ре­вал­ся, по­вто­рим, ста­но­вить­ся про­фес­сио­наль­ным му­зы­кан­том или ком­по­зи­то­ром. Ка­ко­вы же бы­ли му­зы­каль­ные спо­соб­но­сти Чай­ков­ско­го в этот пе­ри­од — в пят­на­дцать лет и не­сколь­ко позд­нее, до то­го, как он стал за­ду­мы­вать­ся о по­сту­п­ле­нии в кон­сер­ва­то­рию? Отец Чай­ков­ско­го, Илья Пет­ро­вич, уз­нав о на­ме­ре­ни­ях сво­его сы­на Пет­ра по­свя­тить жизнь му­зы­ке, — а они, на­до ска­зать, бы­ли вы­ка­за­ны уже по­сле то­го, как бу­ду­щий ве­ли­кий му­зы­кант не толь­ко окон­чил учи­ли­ще пра­во­ве­де­ния, но и не­ко­то­рое вре­мя про­ра­бо­тал в ми­ни­стер­ст­ве юс­ти­ции, — втай­не по­шёл к пиа­ни­сту Кюн­дин­ге­ру, ра­нее да­вав­ше­му уро­ки его сы­ну, и по­ин­те­ре­со­вал­ся: есть ли у его сы­на на­стоя­щий му­зы­каль­ный та­лант? Что же ска­зал от­цу Чай­ков­ско­го Кюн­дин­гер? Он от­ве­тил, что му­зы­каль­но­го та­лан­та у его сы­на нет, что для му­зы­каль­ной карь­е­ры он не го­дить­ся и что на­чи­нать уже позд­но — ведь ско­ро Пет­ру Иль­и­чу дол­жен был ис­пол­нить­ся два­дцать пер­вый год!

— Как я ска­зал, да­же по­сле окон­ча­ния учи­ли­ща пра­во­ве­де­ния в 1859 го­ду, ко­гда ему бы­ло уже де­вят­на­дцать лет, Пётр Иль­ич идёт не учить­ся в кон­сер­ва­то­рию, а слу­жить чи­нов­ни­ком в ми­ни­стер­ст­ве юс­ти­ции. И слу­жит там с 1859 го­да по 1863 год. В кон­сер­ва­то­рию он по­сту­па­ет лишь в 1861 го­ду и, учась в ней, про­дол­жа­ет слу­жить в ми­ни­стер­ст­ве юс­ти­ции. От­став­ля­ет эту служ­бу Пётр Иль­ич, как ска­за­но, лишь в 1863 го­ду, да и то по на­стоя­нию Ан­то­на Ру­бин­штей­на. Но­вая стран­ность: ка­жет­ся, что Чай­ков­ский как буд­то бы зна­ет, что и так ста­нет ве­ли­ким ком­по­зи­то­ром, «без от­ры­ва» от ми­ни­стер­ст­ва юс­ти­ции; и учась, и слу­жа он пы­та­ет­ся «убить двух зай­цев сра­зу». Но это труд­но, ес­ли не не­воз­мож­но! Ведь ему на­до на­вер­сты­вать то, че­му он не нау­чил­ся в мо­ло­до­сти! А Чай­ков­ский как бы за­ра­нее уве­рен в ус­пе­хе! Стран­но… Очень стран­но…

— На­до ска­зать, что ещё во вре­ме­на Мо­цар­та и Саль­е­ри, то есть счи­тан­ные де­ся­ти­ле­тия на­зад, ше­сть­де­сят лет на­зад, ком­по­зи­тор дол­жен был быть и ди­ри­жё­ром, и ес­ли не пре­вос­ход­ным, то хо­ро­шим ис­пол­ни­те­лем. Вспом­ним, что умел тот же Мо­царт к се­ми го­дам! А что же Пётр Иль­ич? Он, под­черк­нем и по­вто­рим, на­чал свои лю­би­тель­ские за­ня­тия на фор­те­пиа­но лишь в пят­на­дцать лет, да и то не на­ме­ре­ва­ясь стать про­фес­сио­на­лом. А по­том по­шёл, как ска­за­но, не учить­ся в кон­сер­ва­то­рию, а слу­жить в ми­ни­стер­ст­ве юс­ти­ции!

— Го­во­ря о том, что Чай­ков­ский по­сту­пил в Мо­с­ков­скую кон­сер­ва­то­рию в 1861 го­ду мы, ко­неч­но же, го­во­рим не­сколь­ко не­вер­но. То­гда то за­ве­де­ние, в ко­то­рое по­сту­пил Пётр Иль­ич, на­зы­ва­лось Му­зы­каль­ны­ми клас­са­ми Рус­ско­го Му­зы­каль­но­го Об­ще­ст­ва. Кон­сер­ва­то­ри­ей эти клас­сы ста­ли поз­же, в 1862 го­ду, ко­гда Чай­ков­ский уже там учил­ся. Но мы ус­лов­но бу­дем на­зы­вать это учеб­ное за­ве­де­ние кон­сер­ва­то­ри­ей, что­бы всем бы­ло по­нят­нее.

— На­ко­нец, 31 де­каб­ря 1865 го­да по юли­ан­ско­му ка­лен­да­рю или 12 ян­ва­ря 1866 го­да по гри­го­ри­ан­ско­му Чай­ков­ский окан­чи­ва­ет кон­сер­ва­то­рию с выс­шей на­гра­дой — Се­реб­ря­ной ме­да­лью. Даль­ней­шее всем из­вест­но: «Щел­кун­чик», «Ле­бе­ди­ное озе­ро», га­ст­ро­ли, все­рос­сий­ская и все­мир­ная сла­ва, го­ды пре­по­да­ва­ния в той же Мо­с­ков­ской кон­сер­ва­то­рии.

— Но бли­зил­ся час рас­пла­ты. Здесь, го­во­ря о рас­пла­те, мы, ко­неч­но, за­бе­га­ем не­сколь­ко впе­рёд. Это мы де­ла­ем спе­ци­аль­но, что­бы за­ин­три­го­вать на­ших ува­жае­мых зри­те­лей.

— На­сту­пил зло­по­луч­ный для Пет­ра Иль­и­ча 1893 год, 53-й год его не очень дол­гой жиз­ни. Ве­че­ром два­дца­то­го ок­тяб­ря по юли­ан­ско­му ка­лен­да­рю и пер­во­го но­яб­ря по гри­го­ри­ан­ско­му со­вер­шен­но здо­ро­вый Чай­ков­ский по­се­ща­ет один из Санкт-Пе­тер­бург­ских рес­то­ра­нов; в хо­де тра­пе­зы он про­сит при­нес­ти ему про­стой хо­лод­ной во­ды. Из-за хо­ле­ры та­ко­го бы луч­ше не де­лать и Чай­ков­ский, ве­ро­ят­но, зна­ет это. Чай­ков­ско­му по­да­ют не­ки­пя­чё­ную во­ду и он вы­пи­ва­ет её. На сле­дую­щий день, вто­ро­го но­яб­ря, про­яв­ля­ют­ся сим­пто­мы хо­ле­ры. Че­рез не­сколь­ко дней, а имен­но шес­то­го но­яб­ря но­чью, тя­же­ло про­му­чив­шись все эти дни, он уми­ра­ет от хо­ле­ры на квар­ти­ре сво­его бра­та Мо­де­ста.

— Так гла­сит офи­ци­аль­ная ис­то­рия. Но о мно­гом она умал­чи­ва­ет. Ра­зу­ме­ет­ся, у по­сте­ли боль­но­го всё это вре­мя де­жу­рил не брат Чай­ков­ско­го Мо­дест, а ка­кая-то при­слу­га. Сей­час, об­ре­тя но­вые ар­хив­ные до­ку­мен­ты, мы зна­ем, что её зва­ли Люд­ми­лой. Эта Люд­ми­ла ви­де­ла по­след­ние ча­сы и по­след­ние мгно­ве­нья жиз­ни Пет­ра Иль­и­ча и на за­ка­те сво­их дней ос­та­ви­ла об этом вос­по­ми­на­ния, пе­ре­дав их в сво­ём пись­ме к до­че­ри Ан­не. Сей­час мы про­чи­та­ем, что она пи­са­ла.

Тут Юрий Во­робь­ев­ский дос­тал цвет­ную ксе­ро­ко­пию пись­ма; эта ксе­ро­ко­пия бы­ло по­ка­за­на во весь эк­ран. За­тем Во­робь­ев­ский стал за­чи­ты­вать пись­мо:

— «Смерть греш­ни­ков лю­та, Ан­на! По­то­му не от­сту­пай от Бо­га, что бы ни го­во­ри­ли ком­му­ни­сты. Я са­ма бы­ла сви­де­тель­ни­цей та­кой смер­ти — смер­ти Чай­ков­ско­го. Я ни­ко­гда ни­ко­му не го­во­ри­ла об этом, но те­перь не хо­чу уне­сти с со­бой в мо­ги­лу эту тай­ну. По­сле по­лу­но­чи, за не­сколь­ко ча­сов до смер­ти, Пётр Иль­ич при­шёл в соз­на­ние и, по-преж­не­му тя­же­ло му­ча­ясь, стал гром­ко кри­чать во все­ус­лы­ша­ние: «Со­жги­те всю мою му­зы­ку и не ис­пол­няй­те её! Осо­бен­но «Ле­бе­ди­ное озе­ро» и «Щел­кун­чи­ка»! Дья­вол че­рез ме­ня вло­жил в них са­мый ве­ли­кий со­блазн для пра­во­слав­ных хри­сти­ан! И ни­ко­гда не хо­ди­те в те­ат­ры и не пус­кай­те ту­да сво­их де­тей! Будь про­кля­ты все те­ат­ры — они про­дол­же­ние учи­ли­ща пра­во­ве­де­ния с его трек­ля­той пе­де­ра­сти­ей и да­же во сто крат ху­же!». Прав­да, кри­чал он на­прас­но: во­круг ни­ко­го не бы­ло кро­ме ме­ня и при­бе­жав­ше­го на крик его бра­та Мо­де­ста. Мо­дест ни­ко­гда бы не рас­ска­зал ус­лы­шан­но­го, а мне од­ной ни­кто бы не по­ве­рил, да и, ско­рее все­го, ме­ня со­чли бы за су­ма­сшед­шую. На не­сча­ст­но­го нель­зя бы­ло смот­реть без слёз. На­ко­нец, яви­лась ка­кая-то ужа­саю­щая тём­ная фи­гу­ра. Я и Мо­дест в стра­хе вы­бе­жа­ли из ком­на­ты уми­раю­ще­го и не ви­де­ли, что там про­ис­хо­ди­ло. Раз­дал­ся крик и всё стих­ло. Ко­гда мы во­шли в ком­на­ту, то на­шли в ней уже мерт­во­го Пет­ра Иль­и­ча. У не­го бы­ла свёр­ну­та шея. Это-то, а не хо­ле­ра и бы­ло ис­тин­ной при­чи­ной его смер­ти. Мо­дест при­ло­жил мно­го уси­лий, что­бы скрыть от лю­дей и от по­ли­ции то, что про­изош­ло в дей­ст­ви­тель­но­сти».

Юрий Во­робь­ев­ский под­нял гла­за и за­дум­чи­во раз­мер­но ска­зал:

— Всем по­нят­но, что про­изош­ло? Пра­во­слав­ным ве­рую­щим, на­де­юсь, по­яс­нять это­го не на­до. А про­изош­ло вот что: явил­ся де­мон и убил Пет­ра Иль­и­ча Чай­ков­ско­го, свер­нув ему шею. Как Ме­фи­сто­фель свер­нул шею на­стоя­ще­му, а не ли­те­ра­тур­но­му док­то­ру Фау­сту, из­бе­жав­ше­му этой уча­сти. Хри­стиа­ни­ну так­же яс­но, что до это­го, как и док­тор Фа­уст, Чай­ков­ский за­клю­чил кон­тракт с де­мо­ном, по ус­ло­вию ко­то­ро­го Са­та­на и за­брал и его жизнь, и его ду­шу. За­брал ду­шу к се­бе, в ад, на му­че­ния. На­веч­но. За что Чай­ков­ский про­дал свою бес­смерт­ную ду­шу Са­та­не объ­яс­нять, на­де­юсь, не на­до. Всё и так яс­но: за сла­ву, за ус­пех, за ком­по­зи­тор­ский, му­зы­каль­ный та­лант, столь не­объ­яс­ни­мо и вне­зап­но поя­вив­ший­ся у не­го уже по­сле то­го, как ему ис­пол­ни­лось два­дцать лет. Вот она, на­стоя­щая при­чи­на од­но­го стран­но­го из­ви­ва жиз­ни, стран­но­го подъ­ё­ма и да­же взлё­та по карь­ер­ной ле­ст­ни­це — не прав­да ли?

— Но, — про­дол­жал Во­робь­ёв­ский, — вы мо­же­те ска­зать: «Сло­ва про кон­тракт — лишь тео­ре­ти­зи­ро­ва­ние. По­ка­жи­те нам его и то­гда мы по­ве­рим, что ва­ши сло­ва про сдел­ку с Дья­во­лом не есть плод вос­па­лён­ной фан­та­зии». Что же. В слу­чае с Чай­ков­ским на­шёл­ся и кон­тракт. Со­всем не­дав­но. В ар­хи­ве, хра­нив­шем бу­ма­ги бра­та Пет­ра Иль­и­ча Чай­ков­ско­го — Мо­де­ста, о ко­то­ром пи­са­ла ра­ба Бо­жья Люд­ми­ла. Вот ксе­ро­ко­пия это­го кон­трак­та, за­ве­рен­ная по всем пра­ви­лам ра­бот­ни­ка­ми ар­хи­ва.

Во­робь­ев­ский сно­ва взял со сто­лы бу­маж­ку и по­ка­зал её на ка­ме­ру во весь эк­ран. По­сле это­го он стал чи­тать до­го­вор:

«

Ти­по­вой кон­тракт про­да­жи ду­ши

Срок удов­ле­тво­ре­ния же­ла­ний про­дав­ца при жиз­ни — 33 го­да.

Срок об­ла­да­ния по­ку­па­те­лем ду­шой про­дав­ца по­сле смер­ти — бес­сроч­но.

Смерть про­дав­ца: по ис­те­че­нии сро­ка удов­ле­тво­ре­ния в тот же год его ду­шу за­би­ра­ет де­мон.

Я, Петр Иль­ич Чай­ков­ский, от­ре­ка­юсь от Бо­га, от Пре­свя­той Трои­цы, от Ии­су­са Хри­ста, Гос­по­да и Спа­са на­ше­го, и от Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы и её за­ступ­ни­че­ст­ва и за­ступ­ни­че­ст­ва всех свя­тых и пре­даю се­бя не­чис­той и лу­ка­вой си­ле за сла­ву, по­чес­ти и из­вест­ность в этом ми­ре.

Де­мо­ны долж­ны сде­лать ме­ня са­мым ве­ли­ким рус­ским ком­по­зи­то­ром, ко­то­рый по­лу­чит все­мир­ные из­вест­ность и при­зна­ние. Кро­ме то­го, де­мо­ны долж­ны со­дей­ст­во­вать ис­пол­не­нию всех мо­их блуд­ных же­ла­ний и по­мо­гать мне день­га­ми в слу­чае ну­ж­ды. За это ду­ша моя по­сле смер­ти бу­дет на­все­гда при­над­ле­жать Са­та­не. Кро­ме то­го, за это же я обя­зу­юсь и тор­же­ст­вен­но обе­щаю вер­но и ис­крен­не слу­жить Са­та­не пе­де­ра­сти­ей, рас­про­стра­нять по зем­ле му­же­ло­же­ст­во и про­чую со­до­мию и со­блаз­нять в эти гре­хи лю­дей как сво­им му­зы­каль­ным твор­че­ст­вом, так и всей сво­ей жиз­нью, да по­мо­гут мне в этом Дья­вол и его слу­ги-де­мо­ны.

О сро­ке удов­ле­тво­ре­ния же­ла­ний (три­дцать три го­да), о том, что де­мон за­бе­рет мою ду­шу в ад в 1893 го­ду по­сле 31 ап­ре­ля, а так­же о пра­ви­лах ис­чис­ле­ния сро­ка удов­ле­тво­ре­ния (юли­ан­ский ка­лен­дарь, ис­поль­зуе­мый пра­во­слав­ной цер­ко­вью; на­ча­ло су­ток — ноль ча­сов но­чи по рав­но­мер­ной два­дца­ти­че­ты­рех­ча­со­вой сис­те­ме; не­пол­ный на­чаль­ный и ко­неч­ный го­ды вклю­че­ны в срок по­доб­но це­лым го­дам) уве­дом­лён.

Пётр Чай­ков­ский, быв­ший раб Бо­жий,

ны­не же слу­га Са­та­нин.

31 ап­ре­ля 1861 го­да, 23 ч. 50 мин. (Под­пись кро­вью)

Пе­де­ро­ме­лех, ар­хи­де­мон-стра­ти­лат.

31 ап­ре­ля 1861 го­да, 23 ч. 50 мин. (Знак-пе­чать ар­хи­де­мо­на)

»

За­кон­чив чте­ние, Во­робь­ев­ский под­нял гла­за и ска­зал:

— Я ду­маю, не на­до осо­бо по­яс­нять, что оз­на­ча­ют эти да­та и вре­мя — «31 ап­ре­ля 1861 го­да, 23 ч. 50 мин.»: Чай­ков­ский про­дал свою ду­шу в ночь с 31 ап­ре­ля на 1 мая — то есть в Валь­пур­гие­ву ночь, поч­ти в са­мую пол­ночь. А Валь­пур­гие­ва ночь по на­род­ным по­верь­ям есть та са­мая ночь, в ко­то­рую ведь­мы сле­та­ют­ся на ша­ба­ши в свои из­люб­лен­ные мес­та. В Гер­ма­нии это го­ра Бро­кен; на Ук­раи­не это Лы­сая го­ра, ны­не на­хо­дя­щая­ся в пре­де­лах го­род­ской чер­ту Кие­ва.

— Как по­ка­за­ла экс­пер­ти­за гра­фо­ло­га, на этой хар­тии, дей­ст­ви­тель­но, под­пись са­мо­го Чай­ков­ско­го. Мед­экс­пер­ты сде­ла­ли за­клю­че­ние, что она вы­пол­не­на на­стоя­щей че­ло­ве­че­ской кро­вью.

— Кста­ти: сле­ду­ет на­пом­нить, что древ­ние но­вый день от­счи­ты­ва­ли не с пол­но­чи, а с за­ка­та солн­ца. Пра­во­слав­ная цер­ковь по­сту­па­ет так и сей­час. По­это­му мож­но ска­зать, что Пётр Иль­ич про­дал ду­шу в пер­во­май­скую ночь.

— Итак, в 1861 го­ду, в мае, чи­нов­ник ми­ни­стер­ст­ва юс­ти­ции Чай­ков­ский, имея бо­лее два­дца­ти лет от ро­ду, про­да­ет ду­шу де­мо­ну, а осень то­го же 1861 го­да он уже ста­но­вит­ся сту­ден­том Мо­с­ков­ской кон­сер­ва­то­рии. Чай­ков­ский за­клю­ча­ет кон­тракт на три­дцать три го­да. До­воль­но дли­тель­ный срок — ведь, как го­во­рят ис­сле­до­ва­те­ли по­доб­ных сде­лок, обыч­но кон­тракт за­клю­ча­ет­ся на два­дцать или на два­дцать пять лет. Дли­тель­ный срок. Но ве­лик и по­се­ян­ный за этот срок со­блазн, ве­ли­ки и со­вер­шён­ные за этот срок не­сча­ст­ным и сле­пым греш­ни­ком гре­хи. Три­дцать три го­да. Столь­ко про­жил Хри­стос. Три­дцать три го­да — знак по­ру­га­ния три­дца­ти трёх лет жиз­ни Спа­си­те­ля. На­пом­ним, что и в ма­сон­ст­ве, в наи­бо­лее рас­про­стра­нён­ной его вер­сии, три­дцать три сте­пе­ни…

— При­шла по­ра за­вер­шать на­шу не­обыч­ную пе­ре­да­чу. В за­клю­че­ние хо­чу ска­зать: как пра­ви­ло та­кие лю­ди, как Чай­ков­ский ещё до за­клю­че­ния кон­трак­та с де­мо­ном уже ста­но­вят­ся ра­ба­ми раз­лич­ных ужас­ных стра­стей и уже со­вер­ша­ют мно­гие тяж­кие гре­хи; и по­это­му че­рез эти гре­хи и стра­сти они еще до про­да­жи ду­ши как бы род­нят­ся с де­мо­на­ми. Ду­маю, не на­до рас­ска­зы­вать о том, чем и как при­влёк к се­бе де­мо­нов Чай­ков­ский — это хо­ро­шо из­вест­но всем.

— На­ко­нец, не мо­гу не удер­жать­ся от слов бла­го­дар­но­сти. Я рад, что не оди­нок в сво­их взгля­дах на Чай­ков­ско­го, на твор­че­ст­во его и ему по­доб­ных лю­дей, иду­щих на связь с Са­та­ной и де­мо­на­ми для дос­ти­же­ния сво­их зем­ных це­лей… Я рад, что бла­го­сло­ве­ние на­шей се­го­дняш­ней пе­ре­да­че дал сам ми­тро­по­лит Ил­ла­ри­он Ал­фе­ев и бла­го­да­рен ему за это. Кста­ти. Он не толь­ко дал бла­го­сло­ве­ние, но и лич­но по­се­тил ме­ня и на­шу съе­моч­ную груп­пу во вре­мя съе­мок этой пе­ре­да­чи. А это зна­чит, что свя­щен­но­на­ча­лие на­шей пра­во­слав­ной церк­ви под­дер­жи­ва­ет нас. И эта под­держ­ка мне очень до­ро­га — она по­ка­зы­ва­ет и под­твер­жда­ет, что мой скром­ный труд не­на­пра­сен. До сви­да­ния, бра­тия и се­ст­ры. Хра­ни вас Гос­подь!

Ко­гда Во­робь­ев­ский, за­чи­ты­вая кон­тракт, упо­мя­нул Пе­де­ро­ме­ле­ха, Ку­рае­ва стал раз­би­рать смех. Ан­д­рей Вя­че­сла­во­вич не­удер­жи­мо про­сме­ял­ся до са­мо­го кон­ца ви­део­за­пи­си пе­ре­да­чи. С од­ной сто­ро­ны ему бы­ло смеш­но, но с дру­гой — не очень: ведь бы­ло со­вер­шен­но яс­но, что в один пре­крас­ный день Во­робь­ев­ский мо­жет за­чи­тать на всю стра­ну и весь мир кон­тракт, ко­то­рый яко­бы за­клю­чил с Са­та­ной сам Ку­ра­ев. Тем бо­лее, что с тех пор, как он по­бе­дил в гас­тро­но­ми­че­ском со­стя­за­нии ми­тро­по­ли­та Вла­ди­ми­ра про та­кой кон­тракт ста­ли хо­дить упор­ные слу­хи — в осо­бен­но­сти сре­ди мо­на­ше­ст­вую­щих. Ду­мая об этих слу­хах, Ку­ра­ев ни­как не мог по­нять од­но­го: по­че­му лю­дям, пе­ре­даю­щим их друг дру­гу, ни­как не при­хо­дит в го­ло­ву та про­стая идея, что, воз­мож­но, сам ми­тро­по­лит Вла­ди­мир то­же за­клю­чил кон­тракт с Са­та­ной? «Ка­кая тут ло­ги­ка? — му­чил се­бя во­про­са­ми Ку­ра­ев. — По­че­му все счи­та­ют, что мой гас­тро­но­ми­че­ский дар — от Дья­во­ла, а гас­тро­но­ми­че­ский дар ми­тро­по­ли­та Вла­ди­ми­ра — от Гос­по­да Бо­га, а не, ска­жем, на­обо­рот?»

Вско­ре пред­при­ня­тая Ил­ла­рио­ном ата­ка на Чай­ков­ско­го при­нес­ла же­лае­мые пло­ды: не­сколь­ко му­зы­каль­ных школ сме­ни­ли своё имя. Прав­да, поч­ти все они бы­ли в про­вин­ции; в Мо­ск­ве сме­ни­ла имя лишь од­на шко­ла. Прав­да в ней был ещё про­ве­дён сре­ди вос­пи­тан­ни­ков кон­курс по­ли­ти­че­ско­го пла­ка­та. В ка­ких толь­ко ужа­саю­щих зра­ках не пред­ста­ли пе­ред зри­те­ля­ми на этих пла­ка­тах ко­ро­ле­ва Анг­лии и Пре­зи­дент Со­еди­нён­ных Шта­тов Аме­ри­ки… Об этом кон­кур­се с де­мон­ст­ра­ци­ей наи­бо­лее от­ли­чив­ших­ся пла­ка­тов да­же бы­ло рас­ска­за­но по цен­траль­но­му те­ле­ви­де­нию. А са­мый страш­ный пла­кат, на ко­то­ром ко­ро­ле­ва Анг­лии изо­бра­жа­лась в ви­де упы­ря, а Ан­д­рей Ку­ра­ев — в ви­де ле­ту­чей мы­ши, был от­прав­лен в Мо­с­ков­скую кон­сер­ва­то­рию за­ве­дую­ще­му ка­фед­рой нрав­ст­вен­но­го бо­го­сло­вия — то есть ми­тро­по­ли­ту Ил­ла­рио­ну.

Воб­щем, по все­об­ще­му мне­нию с Чай­ков­ским бы­ло по­кон­че­но. И все ужас­ну­лись это­му. Но при­чу­ды Ил­ла­рио­на на этом не за­кон­чи­лись. Его вни­ма­ние не­ожи­дан­но для всех при­влек­ли ко­про­филь­ское эпи­сто­ляр­ное и му­зы­каль­ное на­сле­дие Вольф­ган­га Ама­дея Мо­цар­та. Пись­ма Вольф­ган­га Ама­дея как-то слу­чай­но по­па­лись на гла­за Ил­ла­рио­ну Ал­фее­ву и бу­к­валь­но на сле­дую­щий день он уже за­чи­ты­вал их на лек­ци­ях сту­ден­там кон­сер­ва­то­рии, де­лая об­шир­ные ком­мен­та­рии нра­во­учи­тель­но­го ха­рак­те­ра, на­чи­нав­шие­ся фра­зой: «Этот гов­но­ед Мо­царт…». А ещё че­рез па­ру дней ми­тро­по­лит Ил­ла­ри­он уз­нал о су­ще­ст­во­ва­нии та­ко­го про­из­ве­де­ния Вольф­ган­га Ама­дея, как Leck mir den Arsch fein recht schön sauber — то есть «Вы­ли­жи мой зад неж­но, пра­виль­но, кра­си­во, чис­то» и стал клей­мить его. Оно по­том сыг­ра­ло злую шут­ку с ми­тро­по­ли­том Ил­ла­рио­ном, ко­то­рый да­же ни­ко­гда его не слы­шал. Вер­нее, он слы­шал его ко­гда-то и да­же очень хо­ро­шо, слиш­ком хо­ро­шо, но не знал, что это оно — до са­мой по­след­ней ми­ну­ты, ко­гда… Впро­чем, об этом поз­же.

Ус­лы­шав в ре­чах Ил­ла­рио­на про Мо­цар­та зна­ко­мые нот­ки, все сно­ва ужас­ну­лись и по­ду­ма­ли: «Не­у­же­ли де­ло дой­дёт да­же до это­го?». Но, опять же, ни­кто не по­смел воз­ра­зить. Од­на­ко сам Ил­ла­ри­он во­все не хо­тел за­пре­щать Мо­цар­та и вёл его «кри­ти­ку» «на вся­кий слу­чай», «для про­фи­лак­ти­ки». Он, Ил­ла­ри­он, счи­тал, что для не­го впол­не хва­тит и по­бе­ды над Пет­ром Иль­и­чом; по­бе­да же над Мо­цар­том, как ду­мал ми­тро­по­лит, мо­жет мно­ги­ми быть вос­при­ня­та не­га­тив­но и вы­зы­ваю­ще. В кон­це кон­цов, Ил­ла­ри­он нис­про­вер­гал Пет­ра Иль­и­ча во­все не для то­го, что по­том пой­ти по на­рас­таю­щей и нис­про­верг­нуть Вольф­ган­га Ама­дея, а для то­го, что­бы ему удоб­нее бы­ло бо­роть­ся с Ку­рае­вым.

Ра­зу­ме­ет­ся, ми­тро­по­лит Ил­ла­ри­он по­ни­мал, что, раз­гро­мив Пет­ра Иль­и­ча и гро­мя Ку­рае­ва, он дол­жен до­ка­зать в гла­зах всех, что он сам на­хо­дит­ся «на уров­не», что он сам — вы­даю­щий­ся ком­по­зи­тор. Для это­го он дав­но ра­бо­тал над ора­то­ри­ей «Стра­сти по Ио­ан­ну» и го­то­вил­ся к то­му, что­бы пред­ста­вить её на суд зри­те­лей вско­ре по­сле Свет­лой Сед­ми­цы. В по­след­ние не­де­ли Ве­ли­ко­го по­ста уже на­ча­лись ре­пе­ти­ции. Ил­ла­ри­он ду­мал и все, анон­си­руя со­бы­тие, пи­са­ли, что эта ора­то­рия долж­на стать му­зы­каль­ным со­бы­ти­ем го­да, ес­ли не де­ся­ти­ле­тия. Ил­ла­ри­он да­же не­сколь­ко раз да­вал ин­тер­вью цен­траль­но­му те­ле­ви­де­нию, в ко­то­рых, го­во­ря о сво­их твор­че­ских пла­нах и о сво­ей те­ку­щей ком­по­зи­тор­ской ра­бо­те, упо­ми­нал о «Стра­стях по Ио­ан­ну».

На стра­ст­ной сед­ми­це в га­зе­те Мо­с­ков­ской кон­сер­ва­то­рии поя­ви­лась ста­тья, ко­то­рая, как и од­на из пре­ды­ду­щих ста­тей, то­же име­ла риф­мо­ван­ный за­го­ло­вок — «Се­го­дня опе­ру по­слу­шал гов­ное­да, а зав­тра — обо­срал по­бе­ды де­дов!». По су­ти она бы­ла по­вто­ре­ни­ем ста­тьи «Се­го­дня пи­до­ра иг­ра­ешь но­ты, а зав­тра — зад про­дашь, у чёр­та взяв банк­но­ты!» и бы­ла на­прав­ле­на про­тив из­вра­щен­че­ст­ва и из­вра­щен­цев в ис­кус­ст­ве; од­на­ко, в от­ли­чие от преж­ней ста­тьи, из ко­то­рой бы­ло яс­но о ка­ком имен­но «пи­до­ре» идёт речь, в но­вой ста­тье не ука­зы­ва­лось, ко­го же имен­но сле­ду­ет под­ра­зу­ме­вать под «гов­ное­дом». Тем не ме­нее, из кон­тек­ста то­го, что про­ис­хо­ди­ло в кон­сер­ва­то­рии в по­след­нее вре­мя, всем бы­ло яс­но, что под «гов­ное­дом» сле­ду­ет по­ни­мать Вольф­ган­га Ама­дея… Все сно­ва за­сты­ли в не­доб­ром пред­чув­ст­вии.

Про­шла Пас­ха и на­сту­пи­ла Свет­лая Сед­ми­ца. В её се­ре­ди­не Юрий Во­робь­ев­ский сно­ва по­ка­зал­ся на цен­траль­ном те­ле­ви­де­нии. На этот раз его пе­ре­да­ча бы­ла по­свя­ще­на Мо­цар­ту. Ку­ра­ев ви­дел её рек­ла­му в кон­це Ве­ли­ко­го По­ста и взял эту гря­ду­щую пе­ре­да­чу на за­мет­ку. Дей­ст­ви­тель­но, раз­ве это не ин­те­рес­но — че­го но­во­го ска­жет Во­робь­ев­ский о Вольф­ган­ге Ама­дее на ос­но­ва­нии вновь об­на­ру­жен­ных ар­хив­ных до­ку­мен­тов? Ан­д­рей Вя­че­сла­во­вич, ко­неч­но, при­мер­но до­га­ды­вал­ся, что имен­но ска­жет Юрий — и на­де­ж­ды его не об­ма­ну­ли. В по­ло­жен­ное вре­мя, бу­ду­чи в од­ной из гос­ти­ниц Лос-Анд­же­ле­са, из­ряд­но по­дус­тав по­сле га­ст­ро­лей по Юж­ной Аме­ри­ке, Ку­ра­ев рас­тя­нул­ся на ши­ро­кой кро­ва­ти, ус­та­вил­ся в те­ле­ви­зор, под­клю­чён­ный к но­ут­бу­ку, и стал вни­мать поя­вив­ше­му­ся на ог­ром­ном эк­ра­не спе­циа­ли­сту по ок­куль­тиз­му и де­мо­но­ло­гии.

— В про­шлый раз мы го­во­ри­ли о Пет­ре Иль­и­че Чай­ков­ском, его за­га­доч­ном та­лан­те, его за­га­доч­ной смер­ти. — ве­щал Во­робь­ев­ский. — Вре­мя от вре­ме­ни ис­то­рия че­рез ар­хи­вы и ме­муа­ры под­бра­сы­ва­ют нам но­вые до­ку­мен­ты, ко­то­рые за­став­ля­ют нас пе­ре­ос­мыс­лить то, что уже дав­но ос­мыс­ле­но, пе­ре­смот­реть то, взгля­ды на что дав­но ус­тоя­лись. И то­гда мно­гие со­бы­тия пред­ста­ют пред на­ми со­вер­шен­но в дру­гом све­те — со­всем не так, как мы это­му бы­ли нау­че­ны в шко­ле, бы­ли нау­че­ны ли­те­ра­ту­рой, об­ще­при­ня­ты­ми мне­ния­ми и про­чим по­доб­ным. На этот раз мы по­го­во­рим о Вольф­ган­ге Ама­дее Мо­цар­те.

— Че­го, ка­жет­ся, мож­но не знать о Мо­цар­те? Ге­ний, ге­ни­аль­ность ко­то­ро­го бы­ла от­кры­та еще в дет­ст­ве и раз­ви­та во всей пол­но­те его ро­ди­те­ля­ми. Че­го тут и го­во­рить? Ко­неч­но, ре­бе­нок был очень та­лант­лив — это без­ус­лов­но. Да­же ге­ниа­лен. Но вся­кий ли ге­ний мо­жет про­бить­ся до вер­шин сла­вы? Нет… Мно­гих и мно­гих из ге­ни­ев ждал не­ус­пех и заб­ве­ние про­сто из-за то­го, что им не по­встре­ча­лись нуж­ные лю­ди в нуж­ный час и по­это­му им не уда­лось рас­крыть свою ге­ни­аль­ность… В про­шлой пе­ре­да­че мы го­во­ри­ли, что ге­ни­аль­ный пи­са­тель мо­жет ро­дить­ся в кре­сть­ян­ской се­мье, в се­мье кре­по­ст­ных, и до кон­ца со­вей жиз­ни так и не уз­нать гра­мо­ты. К сча­стью, Мо­царт был из­бав­лен от по­доб­ных ве­щей. Ему по­вез­ло. Но что стоя­ло за этим ве­зе­ни­ем? Под­лин­но ли это бы­ло ве­зе­ние, по­лу­чен­ное от ка­ких-то без­лич­ных, сле­пых сил при­ро­ды, по­лу­чен­ное слу­чай­но, по сте­че­нию об­стоя­тельств? Или… Впро­чем, не бу­дем за­бе­гать впе­ред.

— Итак, Мо­царт. Ро­дил­ся 27 ян­ва­ря 1756 го­да. До не­го в се­мье Мо­цар­тов ро­ди­лась стар­шая се­ст­ра — Нан­нерль, ко­то­рая бы­ла стар­ше Вольф­ган­га Ама­дея на че­ты­ре го­да. Ко­гда Мо­цар­ту бы­ло три го­да, его се­ми­лет­няя се­ст­ра Нан­нерль ста­ла по­лу­чать от от­ца уро­ки иг­ры на кла­ве­си­не. Эти уро­ки ока­зы­ва­ют ог­ром­ное влия­ние на Мо­цар­та. Уже в это вре­мя, в три го­ди­ка, Вольф­ганг Ама­дей са­дит­ся за ин­ст­ру­мент и под­би­ра­ет со­зву­чия… В че­ты­ре го­да отец на­чи­на­ет ра­зу­чи­вать с Ама­де­ем не­боль­шие пье­сы и ми­ну­эты для кла­ве­си­на. Поч­ти сра­зу же Вольф­ганг вы­учи­ва­ет­ся иг­рать их и, при­том, хо­ро­шо. У не­го воз­ни­ка­ет стрем­ле­ние к твор­че­ст­ву и уже в пять лет он со­чи­ня­ет ма­лень­кие пье­сы, для за­пи­си ко­то­рых на бу­ма­гу, прав­да, ещё тре­бу­ет­ся отец. Эти са­мые пер­вые со­чи­не­ния бы­ли соз­да­ны им в 1761 го­ду, в на­ча­ле го­да: ме­ж­ду кон­цом ян­ва­ря и ап­ре­лем. Отец по­ни­ма­ет, что его ре­бе­нок яв­но очень ода­рён и ре­ша­ет по­ка­зать его из­вест­ным лю­дям. В том же 1761 го­ду отец с сы­ном от­прав­ля­ют­ся в Мюн­хен, где Мо­царт-млад­ший да­ёт кон­церт, на ко­то­ром при­сут­ст­ву­ет кур­фюрст Ба­ва­рии. В шесть лет Мо­царт уже уме­ет иг­рать не толь­ко на кла­ве­си­не, но и на скрип­ке. В 1763 го­ду, на седь­мом го­ду жиз­ни, отец сно­ва ре­ша­ет по­ка­зать сво­его сы­на «на боль­шой сце­не» пе­ред из­вест­ны­ми людь­ми. Мо­царт с от­цом от­прав­ля­ют­ся в Ве­ну и по пу­ти ос­та­нав­ли­ва­ют­ся в Иб­се, во фран­ци­скан­ском мо­на­сты­ре. В этом мо­на­сты­ре ма­лень­кий Мо­царт впер­вые зна­ко­мить­ся с ор­га­ном и ус­пеш­но иг­ра­ет на нём. И вот тут-то, по-ви­ди­мо­му, в том же фран­ци­скан­ском мо­на­сты­ре, с Мо­цар­том про­ис­хо­дит не­что ин­те­рес­ное и ужас­ное — то, о чём не го­во­рят и что ста­ло из­вест­но толь­ко лишь не­дав­но из вос­по­ми­на­ний сво­яч­ни­цы Вольф­ган­га Ама­дея Со­фи Ве­бер. За­тем Мо­царт при­бы­ва­ет в Ве­ну — это бы­ло 6 ок­тяб­ря 1763 го­да, — да­ет там кон­цер­ты и все его вос­при­ни­ма­ют как му­зы­кан­та-вун­дер­кин­да. Ка­ко­вым он, в сущ­но­сти, и был, что на­зы­ва­ет­ся, «от при­ро­ды».

— Вряд ли нуж­но рас­ска­зы­вать ис­то­рию Мо­цар­та даль­ше. За не­боль­шим ис­клю­че­ни­ем. Итак, что же по­ве­да­ла о Мо­цар­те Со­фи Ве­бер?

— Со­фи Ве­бер, как уже ска­за­но, бы­ла сво­яч­ни­цей Мо­цар­та; она уха­жи­ва­ла за ним во вре­мя бо­лез­ни пе­ред са­мой его смер­тью. И вот, со­глас­но не­дав­но об­на­ру­жен­но­му днев­ни­ку Со­фи, хра­нив­ше­му­ся у ее род­ст­вен­ни­ков, ста­ли из­вест­ны об­стоя­тель­ст­ва смер­ти Вольф­ган­га Ама­дея — об­стоя­тель­ст­ва, ко­то­рые рань­ше не бы­ли из­вест­ны, ибо, как яс­но, та­кое род­ст­вен­ни­ки и по­том­ки ком­по­зи­то­ра долж­ны бы­ли тща­тель­но скры­вать. Со­глас­но за­пи­сям в днев­ни­ке Со­фи Ве­бер, Мо­царт в по­след­ние дни пе­ред смер­тью стал очень стра­шить­ся ко­го-то не­ви­ди­мо­го, яко­бы при­шед­ше­го за ним. При этом он час­то го­во­рил, что вре­мя его ис­тек­ло и что до кон­ца го­да к не­му обя­за­тель­но дол­жен вновь при­дти дья­вол и свер­нуть ему шею, ес­ли до это­го он, ко­неч­но, не ум­рёт сам. А ещё он го­во­рил, что бо­лезнь с ним при­клю­чи­лась от то­го, что но­чью с 31 ян­ва­ря на 1 фев­ра­ля, по­сле пол­но­чи, к не­му явил­ся де­мон, со­об­щил, что его срок ис­тёк и за­тем стал ду­шить его. И по­сле той но­чи он, как при­зна­вал­ся Со­фи, му­чил­ся вплоть до на­стоя­ще­го вре­ме­ни — поч­ти год! И от мук — сна­ча­ла от му­ки ду­шев­ной, а по­том и те­лес­ной — он всё вре­мя хо­тел уме­реть.

— Рас­ска­зал Ама­дей и о том, как свя­зал­ся с Дья­во­лом. В воз­рас­те се­ми лет по пу­ти в Ве­ну, ко­гда он ос­та­но­вил­ся с от­цом в Иб­се, во фран­ци­скан­ском мо­на­сты­ре, Вольф­ганг для ин­те­ре­са стал бро­дить по мо­на­сты­рю и за­лез в ка­кое-то по­ме­ще­ние на чер­да­ке. Там он не­ожи­дан­но для се­бя встре­тил­ся с не­ким не­зна­ком­цем, ко­то­рый ска­зал ему: «Маль­чик, а ты не хо­тел бы за­нять­ся му­зы­кой по-серь­ёз­но­му? И стать все­мир­но из­вест­ным ком­по­зи­то­ром и му­зы­кан­том? По­жа­луй, од­ним из са­мых из­вест­ных?». Вольф­ганг очень пе­ре­жи­вал по по­во­ду воз­мож­ной не­уда­чи в Ве­не; он очень хо­тел по­ра­до­вать от­ца тем, че­му вы­учил­ся; он по­про­сту хо­тел, что­бы ему все хло­па­ли в ла­до­ши и что­бы он был в цен­тре вни­ма­ния. Мо­царт от­ве­тил на во­прос не­зна­ком­ца «Да»; и то­гда не­зна­ко­мец ска­зал, что он — сам Дья­вол и пред­ло­жил за­клю­чить кон­тракт. Обо всём этом на­пи­са­ла со слов уми­раю­ще­го Мо­цар­та в сво­их днев­ни­ках Со­фи Ве­бер…

— Со­фи спро­си­ла Мо­цар­та: не хо­чет ли он по­звать свя­щен­ни­ка? Но он от­ка­зал­ся. В по­след­ние дни жиз­ни Мо­царт, ос­та­ва­ясь на­еди­не с Со­фии, час­то по­вто­рял: «Нет мне те­перь пу­ти об­рат­но, к Бо­гу! Ад, ад ждёт ме­ня за зем­ную сла­ву — и на­стоя­щую, и бу­ду­щую! И я точ­но знаю это! Мне уже не по­мочь…».

— Вот, до­ро­гие зри­те­ли, и раз­гад­ка то­го, как ста­но­вят­ся ве­ли­ки­ми. Без­ус­лов­но, Вольф­ганг Ама­дей был та­лант­лив и да­же ге­ниа­лен — и как ис­пол­ни­тель, и как ком­по­зи­тор. Но, как мы го­во­ри­ли, для то­го, что­бы про­бить­ся вверх, для то­го, что­бы стя­жать зем­ную сла­ву од­но­го это­го по­рой ока­зы­ва­ет­ся не­дос­та­точ­но… И то­гда к не­стой­ким ду­шам, жа­ж­ду­щим сла­вы, по­чес­тей и ве­ли­чия ино­гда при­хо­дит де­мон и обе­ща­ет пре­под­не­сти всё это на блю­деч­ке в об­мен на бес­смерт­ную ду­шу. На­до лишь толь­ко за­клю­чить «не­боль­шой кон­трак­тик».

— Из­вест­но, что Вольф­ганг Ама­дей Мо­царт был ма­со­ном. И всту­пил он в ма­сон­ст­во от­час­ти и по­то­му, что ис­кал в ма­сон­ских кру­гах про­тек­ции и иной по­мо­щи. В том чис­ле и, по-ви­ди­мо­му, воз­мож­но­сти взять де­нег в долг. В ма­сон­ст­во ув­лек Вольф­ганг Ама­дей и сво­его от­ца. По­это­му мож­но пред­по­ло­жить, что в ма­сон­ских ло­жах хра­ни­лось и до сих пор хра­нить­ся мно­го до­ку­мен­тов, свя­зан­ных с жиз­нью Мо­цар­та. Мно­гие ар­хив­ные до­ку­мен­ты ма­сон­ских лож бы­ли за­хва­че­ны вой­ска­ми СССР в Гер­ма­нии и Ав­ст­рии во вре­мя Ве­ли­кой Оте­че­ст­вен­ной Вой­ны и за­тем вы­ве­зе­ны. Со­всем не­дав­но бы­ли об­на­ру­же­ны до­ку­мен­ты ма­сон­ских лож, рас­по­ла­гав­ших­ся в Ав­ст­рии, в Ве­не и сре­ди этих до­ку­мен­тов на­шлась од­на весь­ма пре­лю­бо­пыт­ная бу­маж­ка — тот са­мый кон­тракт с де­мо­ном, ко­то­рый за­клю­чил Вольф­ганг Ама­дей.

Тут Юрий Во­робь­ев­ский взял в ру­ки ксе­ро­ко­пию вет­хой, по­жел­тев­шей от вре­ме­ни бу­ма­ги и по­ка­зал её круп­ным пла­ном зри­те­лям. До­ку­мент, ес­те­ст­вен­но, был со­став­лен на не­мец­ком язы­ке. По­ка до­ку­мент кра­со­вал­ся на эк­ра­не, Во­робь­ев­ский за­чи­тал его пе­ре­вод:

«

Ти­по­вой кон­тракт про­да­жи ду­ши

Срок удов­ле­тво­ре­ния же­ла­ний про­дав­ца при жиз­ни — 30 лет.

Срок об­ла­да­ния по­ку­па­те­лем ду­шой про­дав­ца по­сле смер­ти — бес­сроч­но.

Смерть про­дав­ца: по ис­те­че­нии сро­ка удов­ле­тво­ре­ния в тот же год его ду­шу за­би­ра­ет де­мон — на­слав бо­лезнь или, ес­ли про­да­вец не ум­рёт от неё, не­по­сред­ст­вен­но умерт­вив.

Я, Ио­ганн Хри­зо­стом Вольф­ганг Тео­фил (Гот­либ-Ама­дей) Мо­царт, всту­пая в ря­ды все­мир­но­го со­об­ще­ст­ва слуг и по­клон­ни­ков Са­та­ны и про­да­вая ему свою веч­ную ду­шу, от­ре­ка­ясь от Бо­га, от Бо­го­ро­ди­цы и Её за­ступ­ни­че­ст­ва и от всех свя­тых, пре­да­вая се­бя лу­ка­вой и не­чис­той си­ле, пе­ред ли­цом сво­их то­ва­ри­щей — ведьм, кол­ду­нов, ере­ти­ков, от­ступ­ни­ков, жи­дов и ма­со­нов — тор­же­ст­вен­но обе­щаю: го­ря­чо быть пре­дан­ным Са­та­не и не­на­ви­деть Бо­га. Жить и бо­роть­ся, как за­ве­щал Ве­ли­кий и Страш­ный Са­та­на, как учат в ма­сон­ских ло­жах и ко­ве­нах ведьм. Все­гда вы­пол­нять за­ко­ны ма­со­нов и кол­ду­нов.

По дос­ти­же­нии зре­ло­го воз­рас­та обя­зу­юсь всту­пить в ма­сон­скую ло­жу или со­об­ще­ст­во (ко­вен) кол­ду­нов, да по­мо­жет мне Са­та­на.

Ещё же тор­же­ст­вен­но обя­зу­юсь: есть ка­каш­ки, ма­зать­ся дерь­мом, ли­зать зад­ни­цы, рас­про­стра­нять ко­про­фи­лию и со­блаз­нять в неё, не ща­дя сво­ей жиз­ни и сво­их сил. Да по­мо­жет мне в этом Са­та­на.

За это де­мо­ны долж­ны сде­лать ме­ня од­ним из са­мых ве­ли­ких ком­по­зи­то­ров во всем ми­ре. Я дол­жен по­лу­чить с по­мо­щью де­мо­нов все­мир­ную из­вест­ность и все­мир­ное при­зна­ние. И, при­том, эта сла­ва не долж­на ис­чез­нуть по мо­ей смер­ти, но долж­на стать ещё боль­шей. Кро­ме то­го, де­мо­ны долж­ны со­дей­ст­во­вать ис­пол­не­нию всех мо­их блуд­ных же­ла­ний и по­мо­гать мне день­га­ми в слу­чае ну­ж­ды. В об­мен за та­кое по­кро­ви­тель­ст­во де­мо­нов ду­ша моя по­сле смер­ти бу­дет на­все­гда при­над­ле­жать Са­та­не.

Вольф­ганг Мо­царт, ра­нее — раб Бо­жий,

те­перь — слу­га Са­та­ны.

27 ян­ва­ря 1763 го­да, 14 ч. 25 мин. (Под­пись кро­вью)

Ко­про­букк, стар­ший блуд­ный де­мон.

27 ян­ва­ря 1763 го­да, 14 ч. 25 мин. (Знак-пе­чать стар­ше­го де­мо­на)

»

— В семь лет! Про­да­жа ду­ши Са­та­не в семь лет! По­ду­мать толь­ко! — мельк­ну­ла ус­меш­ка в го­ло­ве у Ку­рае­ва, ко­гда Во­робь­ев­ский за­чи­ты­вал кон­тракт. — На­до же, ка­кой смыш­лё­ный! Пря­мо как пио­нер или ок­тяб­рё­нок из со­вет­ских филь­мов про ра­зо­бла­че­ние ино­стран­ных шпио­нов! И да­же ещё со­об­ра­зи­тель­нее! Толь­ко на­обо­рот. Пря­мо эта­кий ав­ст­рий­ский Маль­чиш-Пло­хиш!

— Итак, — на­чал де­лать за­клю­че­ние Во­робь­ев­ский, — Мо­царт про­дал свою ду­шу в об­мен на три­дцать лет сла­вы и ве­ли­чия. Три­дцать лет. Три­дцать — очень сим­во­ли­че­ское чис­ло. Три­дцать се­реб­рен­ни­ков Иу­ды… «Це­на оце­нён­но­го»… Сим­вол пре­да­тель­ст­ва че­ло­ве­ком Бо­га…

— Ин­те­рес­но, что к Пет­ру Иль­и­чу Чай­ков­ско­му явил­ся бо­лее силь­ный де­мон, чем к Мо­цар­ту: к пер­во­му по­жа­ло­вал сам ар­хи­де­мон-стра­ти­лат, а ко вто­ро­му — все­го лишь стар­ший де­мон. Ин­те­рес­но, по­че­му? Стар­цы и свя­тые от­цы го­во­рят, — и это­му учит цер­ковь во­об­ще, — что Дья­вол не зна­ет бу­ду­ще­го, но лишь толь­ко пред­по­ла­га­ет о нём и по этим пред­по­ло­же­ни­ям стро­ит свои пла­ны. Вот и про Мо­цар­та, ви­ди­мо, де­мо­ны ещё точ­но не зна­ли, что из не­го по­лу­чить­ся и ка­ко­ва бу­дет его даль­ней­шая судь­ба — ведь он был со­всем ещё ма­лень­ким и, на­при­мер, впол­не мог уме­реть в дет­ст­ве. По­это­му его и об­ха­жи­вал, на­вер­ное, де­мон не са­мо­го выс­ше­го ран­га.

— За­меть­те, что име­на де­мо­нов по­рой очень сим­во­лич­ны. Де­мон, за­клю­чив­ший кон­тракт с Мо­цар­том, име­но­вал­ся Ко­про­бук­ком. Вам из­вест­но, что та­кое «ко­про­фи­лия»? По-про­сто­на­род­но­му ко­про­фи­лов на­зы­ва­ют «гов­ное­да­ми». И де­мон Ко­про­букк, как яс­но из его име­ни, есть де­мон ко­про­фи­лии. Он воз­бу­ж­да­ет в че­ло­ве­ке эту страсть, он скло­ня­ет его к это­му, к ко­про­фи­лии, ко­то­рая есть не толь­ко грех, но и са­мое на­стоя­щее бе­зум­ст­во. Ко­неч­но, мно­гие мо­гут воз­ра­зить: «Где на­пи­са­но в за­по­ве­дях, что это грех?». Но ведь на это то­же мож­но воз­ра­зить: «За­пре­ща­ют обыч­но то, что лю­ди де­ла­ют — при­чем мас­со­во. А на ред­кие де­ла вся­ких су­ма­сшед­ших не на­па­сешь­ся за­по­ве­дей»…

— Кста­ти: опыт­ные эк­зор­ци­сты го­во­рят, что есть блуд­ные де­мо­ны, но­ся­щие име­на Анал­фик­са­нус и Орал­фик­са­нус. Вы, ко­неч­но, знае­те, что та­кое «ораль­ная фик­са­ция» и «аналь­ная фик­са­ция» в пси­хо­ана­ли­зе. Эти фик­са­ции бы­ли «изо­бре­те­ны» пре­сло­ву­тым док­то­ром Фрей­дом в два­дца­том ве­ке. Но ведь де­мо­ны но­си­ли эти име­на уже сто­ле­тия и да­же ты­ся­че­ле­тия до то­го, как поя­вил­ся Фрейд! И по­это­му воз­ни­ка­ет во­прос: сам ли Фрейд до­га­дал­ся про эти фик­са­ции или ему кто-то дал под­сказ­ку? Или, мо­жет быть, эти де­мо­ны ему по­про­сту яви­лись? Или, мо­жет быть, он был ими одер­жим? Вот ещё од­на за­гад­ка! Вот еще один взлёт ге­ния — док­то­ра Фрей­да — взлёт, о ко­то­ром сле­ду­ет за­ду­мать­ся…

— И ещё: вслу­шай­тесь вни­ма­тель­но в ту клят­ву, ко­то­рую дал Мо­царт. Вам она ни­че­го не на­по­ми­на­ет? В этой клят­ве лег­ко уз­на­ёт­ся клят­ва пио­не­ров Со­вет­ско­го Сою­за. Или, вер­нее, в клят­ве пио­не­ров Со­вет­ско­го Сою­за лег­ко уз­на­ет­ся клят­ва, при­но­си­мая при про­да­же ду­ши де­мо­ну… Вам это не ка­жет­ся стран­ным? Вас это не на­во­дит на раз­мыш­ле­ния?

— Но вер­нём­ся к ге­рою на­шей се­го­дняш­ней пе­ре­да­чи, к Мо­цар­ту. Как де­мон Ко­про­букк дей­ст­во­вал в его жиз­ни, дей­ст­во­вал в нём и че­рез не­го, Вольф­ган­га Ама­дея? Мо­царт и ко­про­фи­лия — это очень ин­те­рес­ная и очень ще­кот­ли­вая те­ма. Как из­вест­но, Вольф­ганг Ама­дей был ко­про­фи­лом — то есть ра­бом де­мо­на Ко­про­бук­ка. И об этом сви­де­тель­ст­ву­ют не­ко­то­рые из мо­цар­тов­ских пи­сем. Мы за­чи­та­ем не­сколь­ко вы­дер­жек из них, что­бы всем бы­ло яс­но, о чём идёт речь…

И тут Во­робь­ев­ский за­чи­тал вы­держ­ки из пи­сем Мо­цар­та. Эти вы­держ­ки уже бы­ли из­вест­ны Ку­рае­ву — имен­но они, эти вы­держ­ки, кру­ти­лись у Ан­д­рея Вя­че­сла­во­ви­ча в го­ло­ве, ко­гда он по­сле гас­тро­но­ми­че­ско­го по­един­ка с Вла­ди­ми­ром Кот­ля­ро­вым от­ды­хал в од­ном из оте­лей Ие­ру­са­ли­ма во вре­мя сво­его Пер­во­го все­мир­но­го ту­ра.…

Спер­ва Юрий Во­робь­ев­ский про­ци­ти­ро­вал сло­ва Мо­цар­та из его пись­ма к сво­ей ку­зи­не Ма­рии Ан­не Тек­ле Мо­царт в Аугс­бург из Ман­гей­ма от 5 но­яб­ря 1777 го­да:

«Да, при­зна́юсь,

я на­сру те­бе на́ нос,

и по­те­чёт по под­бо­род­ку. <…>

А те­перь по­же­лаю вам доб­рой но­чи,

сри­те в по­стель что есть мо­чи,

слад­ко спи­те,

зад­ни­цу к но­су под­тя­ни­те. <…>

Да­лее Во­робь­ев­ский про­ци­ти­ро­вал пись­мо Мо­цар­та той же Ма­рии Ан­не Тек­ле Мо­царт в Аугс­бург из Ман­гей­ма от 28 фев­ра­ля 1778 го­да:

«Дерь­мо! — Дерь­мо! О дерь­мо! О див­ное сло­во! Дерь­мо! Оно вкус­но́! То­же хо­ро­шо! Вку­си дерь­мо! Ли­жи дерь­мо! О Шар­мант! Ли­жи дерь­мо! О как я рад! Дерь­мо вку­си, лиз­ни! Вку­си дерь­мо, лиз­ни дерь­мо! <…>

Всем мо­им друзь­ям при­ве­ты,

кто не ве­рит, пусть об­ли­жет ме­ня за это,

от­ны­не и во­ве­ки ве­ков,

по­ка мно­го та­ких, как я, ду­ра­ков.

При­дёт­ся ему ме­ня дол­го ли­зать,

ду­ша моя в пят­ки нач­нет убе­гать,

дерь­мо из ме­ня нач­нет вы­ле­зать

и вкус­но­го ему нач­нет не хва­тать.

Адьё, ку-у-зи­нуш­ка».

На­ко­нец, Во­робь­ев­ский упо­мя­нул о су­ще­ст­во­ва­нии та­ко­го про­из­ве­де­ния Мо­цар­та, как Leck mir den Arsch fein recht schön sauber — то есть «Вы­ли­жи мой зад неж­но, пра­виль­но, кра­си­во, чис­то». И не толь­ко упо­мя­нул, но и дал в сво­ей пе­ре­да­че про­слу­шать от­ры­вок из это­го про­из­ве­де­ния в ис­пол­не­нии не­мец­ко­го дет­ско­го хо­ра дли­ной в не­сколь­ко ми­нут.

Пе­ре­да­ча под­хо­ди­ла к кон­цу; Во­робь­ев­ский за­га­доч­но улыб­нул­ся и ска­зал на­пос­ле­док:

— Как из­вест­но, Мо­царт и Гайдн бы­ли боль­ши­ми друзь­я­ми. Но есть ос­но­ва­ния по­ла­гать, что ос­но­ва­ми их друж­бы бы­ли не толь­ко лич­ная при­вя­зан­ность и лю­бовь к му­зы­ке. Не­дав­но бы­ло об­на­ру­же­но пись­мо. Его вы­ку­пил за боль­шие день­ги из ча­ст­ной кол­лек­ции один бо­га­тый по­клон­ник твор­че­ст­ва Мо­цар­та. Вы­ку­пил на­пря­мую, ми­нуя аук­цио­ны. Хо­тя с точ­но­стью го­во­рить об этом нель­зя, но не­ко­то­рые экс­пер­ты по­ла­га­ют, что это пись­мо Мо­цар­та Гайд­ну. Мы за­чи­та­ем пе­ре­вод это­го пись­ма. Что сле­ду­ет ду­мать в свя­зи с этим пись­мом — ре­шай­те са­ми…

На эк­ра­не поя­вил­ся фраг­мент из «Вол­шеб­ной флей­ты». Ис­пол­ня­лась Пер­вая ария Па­па­ге­но:

Der Vogelfänger bin ich ja, [Я — пти­це­лов, да!]

Stets lustig heisa hop-sa-sa! [Все­гда я ве­сел, гип-гип, тра-ля-ля!]

Ich Vogelfänger bin bekannt [Я, пти­це­лов, из­вес­тен хо­ро­шо]

Bei alt und jung im ganzen Land. [И ста­ри­кам, и мо­ло­дым по всей зем­ле.]

Weiß mit dem Lokken umzugehn, [По­про­буй нау­чись кру­жить по ле­су с ло­вуш­ка­ми]

Und mich aufs Pfeiffen zu verstehn! [И иг­рать на флей­те по­нят­но для птиц!]

Drum kann ich froh und lustig sein, [По­это­му мо­гу я сча́стлив и ве­сел быть —

Denn alle Vögel sind ja mein! [Ибо все пти­цы — да, мои!]

Звук арии по­сте­пен­но де­лал­ся ти­ше; на­ко­нец, ко­гда он стал сла­бо слы­шим, за­кад­ро­вый го­лос за­чи­тал пись­мо:

«

Йо­зеф, мой друг! Бро­сай свой сра­ный гов­ни­стый Лон­дон и при­ез­жай ко мне. Мы сно­ва от­пра­вим­ся на па­ру ме­ся­цев ко­ле­сить по Ев­ро­пе. Пом­нишь, как мы за­со­вы­ва­ли друг дру­гу в зад эти изу­ми­тель­ные зальц­бург­ские охот­ни­чьи кол­ба­ски? Та­ких боль­ше ни­где не де­ла­ют! А от дерь­ма в тво­ей зад­ни­це они при­об­ре­та­ют изу­ми­тель­ные прив­ку­сы, на­по­ми­наю­щие мне стряп­ню мо­ей ма­туш­ки в дет­ст­ве. Мо­жет быть, съе­дем­ся сра­зу в Зальц­бур­ге? Черк­ни па­ру строк. Адьё, мой за­сра­нец и ша­лун!

»

На не­де­ле, сле­дую­щей за Свет­лой сед­ми­цей, обе пе­ре­да­чи Во­робь­ев­ско­го — и про Чай­ков­ско­го, и про Мо­цар­та — бы­ли по­ка­за­ны сту­ден­там Мо­с­ков­ской кон­сер­ва­то­рии вме­сто лек­ции по нрав­ст­вен­но­му бо­го­сло­вию. А в суб­бо­ту этой же не­де­ли в за­ле Мо­с­ков­ской кон­сер­ва­то­рии со­стоя­лась проб­ное пред­став­ле­ние пуб­ли­ке но­вой ора­то­рии Ил­ла­рио­на Ал­фе­ев — «Стра­стей по Ио­ан­ну». Фак­ти­че­ски это бы­ла пре­мье­ра.

Хо­тя это про­из­ве­де­ние впер­вые на пуб­ли­ке пред­по­ла­га­лось ис­пол­нить в кон­сер­ва­то­рии, ор­кестр и хор не бы­ли кон­сер­ва­тор­ски­ми — как это мож­но бы­ло по­ду­мать. И ни­кто ни из хо­ра, ни из ор­ке­ст­ра, ви­ди­мо, то­же не ви­дел по­след­ней пе­ре­да­чи Во­робь­ев­ско­го или же ес­ли и смот­рел её, то не очень вни­ма­тель­но. На­до ска­зать, что Ил­ла­ри­он Ал­фе­ев так­же сам не ви­дел этих пе­ре­дач Во­робь­ев­ско­го пол­но­стью, хо­тя, кон­че­но, дос­та­точ­но под­роб­но знал об их со­дер­жа­нии — по­смот­реть их тол­ком у не­го не бы­ло вре­ме­ни.

На пре­мье­ру «Стра­стей по Ио­ан­ну» при­бы­ли кор­рес­пон­ден­ты цен­траль­но­го те­ле­ви­де­ния. Са­ма пре­мье­ра про­фес­сио­наль­но за­пи­сы­ва­лась на ви­део. Ил­ла­ри­он Ал­фе­ев чув­ст­во­вал се­бя три­ум­фа­то­ром…

Что мож­но бы­ло ска­зать о му­зы­ке ми­тро­по­ли­та Ал­фее­ва во­об­ще? Глав­ной от­ли­чи­тель­ной осо­бен­но­стью его «серь­ёз­ных», «боль­ших» про­из­ве­де­ний бы­ло то, что в них не­воз­мож­но бы­ло най­ти та­ко­го от­рыв­ка, ко­то­рый хо­те­лось бы слу­шать сно­ва и сно­ва и да­же та­ко­го, ко­то­рый по­про­сту за­пом­нил­ся. Его му­зы­ка на­по­ми­на­ла ка­кую-то без­вкус­ную «де­жур­ную» жвач­ку и пе­ре­ли­ва­ние из пус­то­го в по­рож­нее. В этой му­зы­ке по­рой да­же труд­но бы­ло вы­де­лить ка­кой-то ос­мыс­лен­ный от­ры­вок, фра­зу… Тем не ме­нее, му­зы­ка Ал­фее­ва с точ­ки зре­ния «му­зы­каль­ных за­ко­нов», с точ­ки зре­ния гар­мо­нии бы­ла безу­преч­на. И, ко­неч­но же, бы­ло не­со­мнен­но, что то, что пи­шет Ал­фе­ев — это «клас­си­ка». Ан­д­рей Ку­ра­ев дол­го ду­мал о том, что ему на­по­ми­на­ла му­зы­ка ми­тро­по­ли­та Ил­ла­рио­на и, на­ко­нец, по­нял: ес­ли взять му­зы­каль­ное про­из­ве­де­ние и пус­тить его за­дом на­пе­ред, то по­лу­чишь что-то по­хо­жее на му­зы­ку Ил­ла­рио­на. «Ин­те­рес­но, — по­ду­мал Ку­ра­ев, со­вер­шив это от­кры­тие, — а ес­ли му­зы­ку Ал­фее­ва пус­тить за­дом на­пе­ред, то, мо­жет быть, она от это­го да­же вы­иг­ра­ет?».

Итак, на­ста­ла суб­бо­та, со­гнан­ные на пред­став­ле­ние сту­ден­ты за­би­ли кон­сер­ва­тор­ский зал до от­ка­за и ис­пол­не­ние ал­фе­ев­ских «Стра­стей по Ио­ан­ну» на­ча­лось. Без­ус­лов­но, это бы­ло од­но из луч­ших про­из­ве­де­ний Ил­ла­рио­на Ал­фее­ва. Од­на­ко че­рез не­сколь­ко ми­нут с зад­них ря­дов на­ча­лись раз­да­вать­ся смеш­нки. По­сте­пен­но они ста­но­ви­лись всё силь­нее и силь­нее и, на­ко­нец, рас­про­стра­ни­лись до пер­вых ря­дов. На­ко­нец, кто-то не вы­дер­жал и, да­вясь от сме­ха, гром­ко про­пел вслед за ис­пол­няв­шей­ся ме­ло­ди­ей:

— Leck mir den Arsch fein recht schön sauber!

Это был ко­нец. Ил­ла­ри­он Ал­фе­ев, сам не зная как, не на­ме­ре­ва­ясь де­лать это, не­соз­на­тель­но, за­им­ст­во­вал у Мо­цар­та ме­ло­дию из его Leck mir den Arsch fein recht schön sauber. Ил­ла­ри­он да­же не пом­нил, где он слы­шал это про­из­ве­де­ние и не знал, что ав­тор­ст­во при­над­ле­жит Мо­цар­ту. Эта ме­ло­дия — в осо­бен­но­сти же та её часть, где на­пе­ва­ет­ся «Leck mir den Arsch fein recht schön sauber» про­би­ва­лась у Ил­ла­рио­на в его ора­то­рии во мно­же­ст­ве мест. Эта ме­ло­дия раз­ви­ва­лась, ук­ра­ша­лась, ви­до­из­ме­ня­лась… Как ка­жет­ся, она бы­ла «серд­цем» всей ора­то­рии, во­круг ко­то­ро­го всё кру­ти­лось.

Ор­ке­ст­ру кое-как уда­лось дои­грать ора­то­рию, а сту­ден­там — кое-как дос­лу­шать. Ра­зу­ме­ет­ся, ни о ка­ком по­ка­зе ви­део­за­пи­си ил­ла­рио­нов­ско­го кон­цер­та в кон­сер­ва­то­рии по те­ле­ви­де­нию не бы­ло и ре­чи. Про ви­део­за­пись, да и про са­мо это про­из­ве­де­ние Ил­ла­рио­на офи­ци­аль­ные ме­диа слов­но за­бы­ли — буд­то бы они же са­ми его ни­ко­гда не анон­си­ро­ва­ли. Од­на­ко сту­ден­та­ми кон­сер­ва­то­рии бы­ло сде­ла­но не­сколь­ко лю­би­тель­ских за­пи­сей фраг­мен­тов кон­цер­та. Эти-то за­пи­си и по­ве­да­ли ми­ру об оче­ред­ном ге­ни­аль­ном тво­ре­нии ми­тро­по­ли­та Ил­ла­рио­на.

«Стра­сти по Ио­ан­ну» Ил­ла­рио­на Ал­фее­ва ста­ли по­ис­ти­не на­род­ным про­из­ве­де­ни­ем — та­ким же из­вест­ным, как и ми­фи­че­ская яко­бы по­ста­нов­ка опе­ры «По­весть о на­стоя­щем че­ло­ве­ке».

Про­вал на­нёс по пси­хи­ке Ил­ла­рио­на со­кру­ши­тель­ный удар. Он при­шёл в дур­ное и бо­лез­нен­ное рас­по­ло­же­ние ду­ха и не­сколь­ко не­дель не хо­дил чи­тать лек­цию в Кон­сер­ва­то­рию и не де­ла­ла во­об­ще ни­че­го, объ­яс­няя это бо­лез­нью. На­ко­нец, он сно­ва поя­вил­ся на пуб­ли­ке и стал чи­тать лек­ции; при этом он стре­мил­ся де­лать не­воз­му­ти­мый вид и вел се­бя так, как буд­то бы ни­че­го не про­изош­ло. Его ора­тор­ский пыл, на­прав­лен­ный про­тив Пет­ра Иль­и­ча и Вольф­ган­га Ама­дея не­сколь­ко по­угас, но в Ку­рае­ва он по-преж­не­му был го­тов ме­тать гро­мы и мол­нии.

13. Псал­мо­ка­та­ра

Вер­нем­ся во вре­ме­ни на­зад, к на­ча­лу Ве­ли­ко­го по­ста. Рус­ская Пра­во­слав­ная Цер­ковь по­сле пре­да­ния Ку­рае­ва ана­фе­ме при­мер­но год, от на­ча­ла Ве­ли­ко­го по­ста до на­ча­ла сле­дую­ще­го Ве­ли­ко­го по­ста, мо­ли­лась о все­ле­нии в Ку­рае­ва де­мо­нов и о том, что­бы Ан­д­рей Вя­че­сла­во­вич не до­жил до сле­дую­ще­го дня Тор­же­ст­ва пра­во­сла­вия и до сле­дую­щей Пас­хи. Но вот, на­стал сле­дую­щий день Тор­же­ст­ва пра­во­сла­вия, а Ку­ра­ев всё и не ду­мал ни уми­рать, ни тяж­ко бо­леть, ни ста­но­вить­ся бес­но­ва­тым. И это силь­но ро­ня­ло ре­пу­та­цию церк­ви и свя­щен­но­на­ча­лия в гла­зах как ве­рую­щих, так и не­ве­рую­щих. Цер­ков­ные вер­хи раз­ду­мы­ва­ли: что­бы пред­при­нять ещё? И, на­ко­нец, при­ду­ма­ли. Соб­ст­вен­но, эту идею то­го, что на­до де­лать по­дал ещё год на­зад отец На­ум.

В день Тор­же­ст­ва пра­во­сла­вия, как и по­ла­га­ет­ся, по­сле ли­тур­гии в хра­мах был со­вер­шён Чин Пра­во­сла­вия с по­до­баю­щим про­кля­ти­ем ере­сей, ере­ти­ков и про­чих вра­ж­деб­ных церк­ви уче­ний и лиц. Как и в про­шлом го­ду, в этом го­ду со всех ам­во­нов Мо­с­ков­ской Пат­ри­ар­хии бы­ла за­чи­та­на ана­фе­ме Ку­рае­ву со все­ми со­дер­жа­щи­ми­ся в ней про­кля­тия­ми. А по­сле Чи­на Пра­во­сла­вия в глав­ней­ших хра­мах стра­ны — в Хра­ме Хри­ста Спа­си­те­ля, в Исаа­ки, а так­же в Ус­пен­ском Со­бо­ре Трои­це-Сер­гие­вой Лав­ры — был со­вер­шен чин псла­мо­ка­та­ры. Псал­мо­ка­та­ра, со­вер­шав­шая­ся в Ус­пен­ском Со­бо­ре Трои­це-Сер­гие­вой Лав­ры, «вжи­вую» транс­ли­ро­ва­лась на всю стра­ну по од­но­му из цен­траль­ных ка­на­лов те­ле­ви­де­ния. Ку­ра­ев, ес­те­ст­вен­но, не мог удер­жать­ся и по­смот­рел эту пе­ре­да­чу.

Для со­вер­ше­ния псал­мо­ка­та­ры в Трои­це-Сер­гие­ву Лав­ру дол­жен был по­жа­ло­вать сам Пат­ри­арх Ки­рилл, на­стоя­тель Лав­ры, од­на­ко в по­след­ний мо­мент вме­сто не­го для это­го прие­хал лишь ми­тро­по­лит Ил­ла­ри­он Ал­фе­ев, ко­то­рый и был са­мым глав­ным на этой служ­бе.

Хо­тя обыч­но псал­мо­ка­та­ра со­вер­ша­ет­ся се­мью свя­щен­ни­ка­ми, од­на­ко на этот раз она со­вер­ша­лась се­мью епи­ско­па­ми. Как и по­ло­же­но при со­вер­ше­нии это­го чи­на, епи­ско­пы при­на­род­но вы­шли на се­ре­ди­ну хра­ма и пе­ре­оде­ли свои об­ла­че­ния на­из­нан­ку и пе­ре­обу­лись так, что­бы ле­вая туф­ля бы­ла на пра­вой но­ге, а пра­вая — не ле­вой. В цен­тре хра­ма сто­ял сто­ял стол, на ко­то­ром рас­по­ла­га­лись со­суд с ук­су­сом, не­га­ше­ная из­весть и семь чёр­ных смо­ля­ных све­чей. Ил­ли­ри­он Ал­фе­ев за­черп­нул в ла­донь из­весть и бро­сил её в со­суд с ук­су­сом, а за­тем взял чёр­ную све­чу и за­жёг её; про­чие епи­ско­пы так­же взя­ли чёр­ные све­чи. По­сле­до­ва­ние от­лу­че­ния, про­кля­тия и при­зы­ва бед­ст­вий и су­да на го­ло­ву Ку­рае­ва на­ча­лось.

— Да бу­дет он все го­ды жиз­ни сво­ей на зем­ле пре­тер­пе­вать стра­да­ния и му­ки, как Ка­ин… И в жи­ли­ще его да не на­сту­пит ни­ко­гда бла­гой день, но да бу­дет иму­ще­ст­во его пре­да­но вся­че­ской по­ги­бе­ли; и всё, что име­ет он, и все, что сде­ла­ет он да по­стиг­нет по­ги­бель… — ве­щал Ил­ла­ри­он.

— Да не рас­сы­плет­ся те­ло его, да не об­ра­тить­ся в прах, да не под­верг­нет­ся он по­сле смер­ти тле­нию, но да со­хра­нит без­образ­ный вид… — сы­пал про­кля­тия­ми ми­тро­по­лит Пи­ти­рим.

Ка­ж­дый из епи­ско­пов за­чи­тал по­ло­жен­ные фраг­мен­ты из псал­мов.

— Бо­же, хва­лы мо­ея не пре­мол­чи, яко ус­та греш­ни­ча и ус­та льсти­ва­го на мя от­вер­зо­ша­ся, гла­го­ла­ша на мя язы­ком льсти­вым, и сло­ве­си не­на­ви­ст­ны­ми обы­до­ша мя, и бра­ша­ся со мною ту­не. Вме­сто еже лю­би­ти мя, обол­га­ху мя, аз же мо­лях­ся, и по­ло­жи­ша на мя злая за бла­гая, и не­на­висть за воз­люб­ле­ние мое. По­ста­ви на не­го греш­ни­ка, и диа­вол да ста­нет одес­ную его. Вне­гда су­ди­ти­ся ему, да изы­дет осу­ж­ден, и мо­лит­ва его да бу­дет в грех. Да бу­дут дние его ма­ли, и епи­скоп­ст­во его да при­имет ин: да бу­дут сы­но­ве его си­ри, и же­на его вдо­ва: дви­жу­ще­ся да пре­се­лят­ся сы­но­ве его и вос­про­сят, да из­гна­ни бу­дут из до­мов сво­их. Да взы­щет заи­мо­да­вец вся, ели­ка суть его, и да вос­хи­тят чу­ж­дии тру­ды его. Да не бу­дет ему за­ступ­ни­ка, ни­же да бу­дет ущед­ря­яй си­ро­ты его. (Пс.108:1-2) — гла­го­лал ми­тро­по­лит Мер­ку­рий.

— Да бу­дут ча­да его в по­губ­ле­ние, в ро­де еди­ном да по­тре­бит­ся имя его. Да вос­по­мя­нет­ся без­за­ко­ние отец его пред Гос­по­дем, и грех ма­те­ре его да не очи­стит­ся. Да бу­дут пред Гос­по­дем вы­ну и да по­тре­бит­ся от зем­ли па­мять их. За­не­же не по­мя­ну со­тво­ри­ти ми­лость, и по­гна че­ло­ве­ка ни­ща и убо­га, и уми­ле­на серд­цем умерт­ви­ти. И воз­лю­би клят­ву, и при­идет ему, и не вос­хо­те бла­го­сло­ве­ния, и уда­лит­ся от не­го. И об­ле­че­ся в клят­ву яко в ри­зу, и вни­де яко во­да во ут­ро­бу его, и яко елей в кос­ти его. Да бу­дет ему яко ри­за, в ню­же об­ла­чит­ся, и яко по­яс, им­же вы­ну опоя­су­ет­ся. Сие де­ло обол­гаю­щих мя у Гос­по­да и гла­го­лю­щих лу­ка­вая на ду­шу мою. И ты, Гос­по­ди, Гос­по­ди, со­тво­ри со мною име­не ра­ди Твое­го, яко бла­га ми­лость Твоя. Из­ба­ви мя, яко нищ и убог есмь аз, и серд­це мое смя­те­ся внутрь ме­не. (Пс.108:13-22) — гла­го­лал ми­тро­по­лит Ни­кон.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги